Связанные восхищением

Глава 3 Коул

— Джулия! — я потряс ее за плечи, но ее голова склонилась в сторону. Она была без сознания. Ее лицо и волосы было все в крови, в частичках монстра, который пытался убить ее.

— Дерьмо, — я проверил ее шею. Кожа была в порядке после того, когда он обернул вокруг нее цепь, но я не знал, были ли какие-то внутренние повреждения, тем более, после недавно перенесенной травмы. Я поднял ее, позволяя панике накрыть меня с головой.

— Что мы скажем копам? — спросил Рэнди. — Они хотели вернуть Джея к пяти вечера. У нас был договор.

— Ты что, издеваешься? Что — то с Джулией. У меня нет времени для этого дерьма, — я оттолкнул его и Леона. — Леон, позвони доктору Льюису и скажи ему, чтобы он приехал на квартиру, сейчас же. И скажи ему, чтобы привел медсестру. Я не могу отвезти ее в больницу. Голова Джулии была прижата к сгибу моей руки. Она дышала, я чувствовал это, но все равно было что-то не так. Она не должна была так отреагировать.

— Так вот оно что. Я должен буду бегать и играть в доктора, а потом мне придется убрать этот бардак?

Я остановился у подножия лестницы и развернулся.

— Это твоя работа, — я сделал паузу. — Дай полиции взятку. Деньги все решат. Возьмите его тело и избавьтесь от него.

— Что на счет другой хрени, мужик? Только то, что этот кусок дерьма мертв, не значит, что наши проблемы будут решены. Кто-то другой за кулисами дергает за ниточки.

— Ты думаешь, что я не знаю? Если бы я не держал Джулию, я бы набросился на него.

Рэнди был хорошим парнем, я доверял ему свою жизнь. Но иногда он был чертовски сложным, и я не собирался слишком прислушиваться к его мнению. В противном случае я бы давно уволил его задницу.

— У нас есть зацепка. Мы больше в нем не нуждаемся, — я сделал паузу и взглянул на Джулию. — Плюс ко всему он сделал ей больно. Снова, — пульс в моей груди участился. — Если бы я мог, я бы убивал его снова и снова.

— Он убил ее? — что-то смягчилось в глазах Рэнди. Он был привязан к Джулии.

Я нахмурился.

— Кого?

— Мэнди, — он провел рукой по лысине.

Я взглянул на мертвое тело на полу, вспоминая, что недавно Мэнди встречалась с Рэнди.

— Я не знаю, — я рассмотрел возможности и решил, что не стоит. — Я не думаю, что это он. Они сегодня обнаружили в его квартире другую девушку, и установили, что она умерла прошлой ночью. Так что в большей степени нет.

Он кивнул.

— А копы, сколько ты хочешь, чтобы я им дал?

— Это не имеет значения. Просто дай им достаточно для того, чтобы они замолчали. — Леон уже закончил разговор, рядом становясь с Рэнди. — Они идут.

— Да, он уже выезжает из больницы, — сказал Леон.

Я кивнул, чувствуя облегчение, и начал подниматься по лестнице.

— А семья женщины, которой была найдена мертвой этим утром? — спросил Рэнди.

— А что насчет них? — я вздохнул.

— Послать им деньги тоже, поскольку они не увидят убийцу их дочери, привлеченного к ответственности?

Я остановился на лестнице и посмотрел через мое плечо.

— У меня нет времени для этого дерьма, Рэнди. Я не знаю вследствие чего у вас за последние двадцать четыре часа отросли киски, но вам нужно избавиться от них и встряхнуться. Уберите тело и отбросьте все лишние чувства.

Я не стал ждать его ответа, но пошел по лестнице, переступая через две ступеньки, направляясь обратно к машине.

Я тихо сидел на кровати рядом с Джулией в ее квартире, в то время как доктор Льюис аккуратно исследовал ее шею. Это было жалко, с какой завистью он заставлял меня смотреть на его пальцы, движущиеся по ее коже, и прижимающиеся к шрамам. Желание оторвать его руки прочь от нее росло с каждой секундой.

— Вам не больно? — спросил доктор.

Она медленно покачала головой. С тех пор, когда она пришла в себя она немного говорила, что произошло незадолго до прихода доктора Льюиса. С потускневшими глазами она просто уставилась куда-то в пространство, отвечая на вопросы простыми ответами.

— Как вы думаете, есть какие-то внутренние повреждения? — спросил я.

Медсестра пришла и мокрой тряпкой начала вытирать кровь с лица Джулии.

— Я так не думаю, — он покачал головой. — Если там были какие-то повреждения, она бы испытывала ужасную боль и жаловалась на это. Будет немного болеть, но даже тогда, я не думаю, что это что-то серьезное. Похоже, ты позаботился о ситуации, прежде чем это вышло из-под контроля.

— Верно, — я взглянул на свою окровавленную одежду.

Доктор Льюис был доктором Джулии, когда она была в больнице после нападения Джея. Он получал бешеные деньги, когда дело доходило до крайней физической травмы. Я бы увез его из Калифорнии, и платил достаточно, чтобы он рассмотрел ординатуру в госпитале Далласа, где в свою очередь ему были более, чем рады, считая выдающимися его послужной список и опыт работы.

— Но что стало всему причиной? Почему она так безразлично на все реагирует? — я провел рукой по своим волосам. — Может, медсестра должна остаться здесь и следить за ней?

Он оглянулся на Джулию, которая смотрела в потолок, лежа совершенно неподвижно, пока медсестра убирала с ее лица кровь.

— Давайте выйдем в гостиную.

Я последовал за ним, открыв дверь в спальню, в комнату ворвался Уизли. Его вид вселил в меня надежду. Может быть, его присутствие помогло бы Джулии выйти из депрессии.

— Я врач, мистер Мэддон, я не психолог, но мне кажется, я не ошибаюсь, когда скажу, что Джулия впала в шок. Она пережила несколько травмирующих событий, особенно за последние двадцать четыре часа.

— Черт, — я опустил руки, чувствуя потерпевшую неудачу. Это была моя вина, что на нее сегодня напали. Я был причиной того, что она была там.

— Если она не придет в себя и не начнет нормально функционировать, вы должны будите рассмотреть возможность того, чтобы она с кем-то поговорила, — он протянул мне карточку с именем Сара Арнольд. — Я слышал о ней хорошие отзывы, пока был в городе.

Я сунул карточку в карман.

— Дайте мне знать, если что-то изменится или она начинает жаловаться на боль.

— Спасибо, что пришли.

Я направился обратно в комнату, пропуская медсестру, и нашел Джулию, лежащую в том же положение, в котором я ее оставил. Медсестра выполнила свою работу, и лицо Джулии было в основном чисто. Хотя кровь была еще в ее волосах.

Я дождался, когда закроется входная дверь, прежде чем помочь Джулии встать из постели. Она помогала, но ее взгляд был потерянный, пустой. Я боролся с желанием накричать на нее, я хотел, чтобы она очнулась. Вернулась ко мне, улыбнулась, дала мне пощечину. Все что угодно, это не имело значения, но тишина уже начала меня раздражать, не смотря на то, что прошло несколько минут назад.

Я терпеть этого не мог. Это напомнило мне время, вещи, места, людей, которые молчали, хотя и не должны были. Когда молчание отдавалось эхом в пустом доме, который должен был заполнен смехом и счастьем.

Я закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Желание ударить что-то только приумножалось.

Джулия нуждается во мне.

И я выпустил все это наружу — весь воздух из моих легких, прошлое. Я оттолкнул их обоих и обернул руку вокруг ее талия.

— Давай приведем тебя в порядок.

Я включил душ, позволяя воде устремиться вниз по белой плитке, и убедился, что вода была достаточно теплой.

Я помог ей снять с себя одежду. Она стояла словно зомби с безжизненным взглядом, позволяя мне двигать ее руки и ноги так, как мне хотелось, пока она не осталась совершенно голой, а ее длинные волосы цвета моря не спадали грязными волнами вокруг нее.

Мой член стал твёрдым, и мне почти стало за себя стыдно. Но я ничего не мог поделать. Я не мог бы ничего сделать с тем, что касалось Джулии. Она была всем. Даже там, в подвале, кровь и мозги Джея, покрывающие ее лицо, она была всем, что я хотел. Я бы трахнул ее даже на том окровавленном бетоне.

Я бы кончил также сильно, как и в это утро, когда она скакала на моем члене в своей спальне. Может быть, даже сильнее. Я не мог отрицать прилив крови, адреналин, Джулию. Я бы трахнул ее, как в последний раз. Я бы взял ее в любом месте, любым способом.

Я так облажался.

Я завел ее под воду. Она даже не дернулась, когда брызги попали ей на кожу. Что-то вроде паники охватило мою душу.

— Джулия, я собираюсь помыть тебя.

Мои слова прозвучали слишком жалко, словно их произнес маленький мальчик. Она даже не кивнула, просто стояла. Я вымыл каждый дюйм ее тела, смыл остатки последних двадцати четырех часов с ее кожи. Драил до смерти, словно хотел смыть этот день и заставить забыть ее события, которые произошли. То, что ее подруга была обезглавлена, что человек, который перерезал ей горло, пытался убить ее снова и что я снес ему голову всего в нескольких дюймах от нее.

Но я знал, что она не забыла. От того, в каком состоянии она сейчас была, я сомневался, что она отреагирует на этот душ.

— Джулия, детка. Посмотри на меня. Мне нужно знать, что ты в порядке.

Но она не подняла на меня глаза. Она просто уставилась на мою футболку. Я опустил взгляд, понимая, что на белой ткани была кровь. Она растеклась и немного потускнела от воды, но все же ее было видно. Я снял футболку и отшвырнул ее в сторону, вместе с джинсами.

— Ты в порядке, детка? Уже все хорошо? Ты в безопасности. Я здесь с тобой, — я прижал ее к своей груди, но она продолжала безвольно стоять напротив меня. От некоторых горьких эмоций, которые охватывали меня, мне хотелось смеяться. Сколько раз я говорил эти слова? Сколько раз я оказывался неправ? Сколько раз ее обижали, когда у меня в руках было столько власти и возможностей остановить их? Это было сюрреалистично, правда. Невероятно.

Я опустился на пол вместе с ее обмякшим телом. Она обняла меня, положив голову на грудь, а теплая вода лилась на нас. Я опустил взгляд, увидев ее все еще открытые глаза, которые безучастно смотрели на дверь душевой.

— Ты, наверное, думаешь, что я еще тот шутник, — слова просто выскочили из моего рта, и я почти рассмеялся от их абсурдности. Без сомнения, она думала, что я шутил.

— Наверное, поэтому ты поверила, — я покачал головой. — Я не виню тебя. Я гребаный неудачник, — я прижался головой к стене душа, позволяя прохладной плитке охладить мою раненную голову.

— Я оказался прав, знаешь, когда сказал тебе, что я уничтожаю женщин.

Схожесть с моим дурацким псевдонимом не ускользнула от меня. Раньше он считался подходящим, учитывая то, что я хотел сделать с Джулией, уничтожить ее и оставить ни с чем, чем я не смог обладать.

— До нашей встречи я этого не понимал, что я уничтожаю женщин, разрываю их на части, пока от них не остается ничего кроме их прежней оболочки.

— Моя мать отличный тому пример, — я позволил лицу, напичканному ботоксом и выжженным по максимуму белокурым волосам моей матери всплыть в моей голове. — Она была единственной женщиной, кто должен был безоговорочно любить меня. Единственный человек, который должен был заботиться обо мне. Но это было не так.

Я позволил воспоминаниям о прошлом охватить меня. Воспоминания о голоде. Как я держал мою маленькую сестру, которая из-за голода все время плакала, а в доме ничего не было, чтобы ее накормить, так как моя мать отсутствовала в течение нескольких дней. Это было чудом, что каждый из нас смог прожить так долго.

— И теперь она сделала это.

Было много вещей, которые я ожидал от нее. Я ожидал ее ненависти. Это казалось сумасшествием, что женщине, которая почти уморила меня голодом, хватило наглости, чтобы ненавидеть меня, единственного сына, который у нее остался. И в этом была главная причина. Я избавился от всего остального. Это была моя вина, что уже не было их обоих. Сэнди и Гаррета. Она никогда не простит меня за это. Все деньги в мире не могли купить ее любовь. Ее прощение. И сейчас она пыталась задеть меня любым известным ей способом.

Я уставился на макушку Джулии. Все улики указывали на ее бывшего, но что-то не связывалось. Слова на стене, они заставили меня подумать о ней. Моей матери.

Ты сделал это. Коул следующий. Держись от него подальше.

Эти слова запечатлелись в моей голове.

— Ты сделал это! Ты! — ее руки дрожали, когда она посмотрела на меня. Ужас на ее лице запечатлелся у меня в памяти навсегда. Она посмотрела на меня — кровь, покрывающую одежду, и ужасную сцену насилия.

— Как ты мог? Как ты мог? — ее слова гудели вокруг меня, словно растворяясь в дорогих каменных стен дома, который я построил для нее. Ее глаза были бешеными и выпученными. — Где Гаррет, Коул?

Почему она дома? Ее не должно было быть до завтра, и у меня был шанс все убрать и посадить Сэнди на самолет в направлении, где ей стало бы лучше в эмоциональном плане.

— Где он, Коул? — я не собирался отвечать, потому что она знала ответ. Я был уверен. Но почему она спросила, я не понимал этого. Я не знаю, почему ей все еще не надоело притворяться в этом доме, полном ужаса, пока мы оба находились здесь.

— Тебя не должно здесь быть. Почему ты здесь?

Она всегда любила его больше. Даже когда она оставила нас голодать. Именно его она обнимала, когда приходила домой. Только у него она просила прощение за свое отсутствие. Он всегда был на первом месте. Для нее и Сэнди. Что было такого в Гаррете, что она любила его больше, чем меня, я так и не разобрал. Даже после того, как я заработал много денег и дал им лучшую жизнь, я все еще оставался уродом в нашей семье.

Но кровь на моих руках изменила это. Ее было много разбрызгано по полу. Некоторая часть была моей собственной. Но большая часть принадлежала другому человеку.

— Где Сэнди?

Я покачал головой и оттолкнул воспоминания, не желая пережить это снова, особенно первые моменты после этого. Те моменты, которые сломали меня. Что заставило меня пережить это снова после сегодняшних событий. Это мужчина, который уничтожал женщин, которых он любил, пока от них не оставались лишь безжизненные оболочки или смерть.

Я прижал Джулию к груди. Она бы никогда не поступила как моя мама, Элейн, или как Сэнди.

Она была сильнее их. Но слишком быстро становилось очевидным, что не имело значения, насколько сильной женщиной была, я находил очередной способ уничтожать их, заставляя их каким-то образом ненавидеть меня.

Слова моей матери в ту ночь были словно эхом слов, написанных кровью на пятнистой стене: «Ты сделал это».

Может быть, и так.

Может быть, я заслужил все это. Может быть, я заслужил наказание за то, что сделал, и что нет. Блядь, как же мне жаль. Даже после того, как я последовал вверх по лестнице за моей матерью и нашел еще больший ужас, я не сожалел о том, что сделал. Я даже не хотел что-либо вернуть. Даже тогда, когда я сделал большое отверстие в голове этого куска дерьма. Мне не было жаль. Хотя какая-то извращенная часть меня хотела сделать это снова. Даже после того, как я нажал на спусковой крючок, я хотел сделать это снова. Наполнить его мозг свинцом и обезобразить его, сделать его несуществующим. Стрелять до тех пор, пока он не превратился бы не более чем в размазню на треснувшем полу. Я бы сделал это, если бы мне не нужно было помогать ей. Если бы она во мне не нуждалась, я сделал бы это и, возможно, даже большее.

И может быть это стало всему причиной. Там было слишком много грехов, злых мыслей, надежд, планов. Все это и даже больше. Я хотел снова кого-то ударить. Внезапная необходимость врезать кому-то наполнила мою сущность. Я бы почувствовал себя лучше, сделав это. В одной из комнат «Восхищения» была боксерская груша. Я мог просто прийти туда и выпустить гнев, тем самым вернуть себе здравый смысл, вместо этой жалкой кучи, которой я являлся прямо сейчас. Но я не мог заставить себя оставить ее, или даже подняться.

На нас все еще лилась теплая вода.

Я взглянул на Джулию и заметил, что ее глаза были закрыты, а дыхание стало глубже. Чувство спокойствия накрыло меня.

С нами все будет в порядке.

Хотя это не могло стать правдой, но я принял эти слова, словно пророчество моей удачи.

Я зарылся пальцами в волосы Джулии.

— Я не трахал ее, — сказал я спокойно. Лицо Элейн всплыло в моей голове. — Я пытался, — пустой смех вырвался из моих губ. — На самом деле. Я хотела забыть о тебе, — я сделал глубокий вдох. — Это произошло в ночь, когда я позволил тебе уйти. Когда я прижал тебя к стене клуба. Я вернулся домой со стояком, готовый вонзить свой член в кого-нибудь.

Я мог вспомнить это чувство, это ужасное ощущение потери. Горький гнев взял надо мной верх. После всего этого времени я должен был отпустить ее, и у меня было чувство, которое я не мог описать. Такое горькое и мерзкое.

— Элейн уже ждала меня дома. С тех пор, как мы сошлись, мы не занимались сексом. Она как раз вернулась, спустя несколько месяцев, после нашей последней встречи, с большим камнем на пальце, который я приказал ей купить, — слова застряли в горле. Зачем я говорю ей это? Она в шоке и спит. Она даже не слышит меня. Но я не остановился.

— Она лежала на кровати, голой. Она хотела этого, — вспоминая это, я прикусил изнутри щеку. — Она умолял меня, — я покачал головой. — Блядь, умоляла меня. Но я не мог этого сделать. И что-то внутри меня умерло. Что-то, что уже давно было сломано, и ныло, и я думал, что хуже уже не могло быть. Это было бессмысленно, верно? — я немного сдвинулся. — То, что я не мог трахнуть ее не должно было причинять мне боль. Но было наоборот. Мой член был твердый. И я притворился, что это было из-за нее. Я внушил себе, что это было из-за Элейн. Но это была ложь, Джулия. Это ты делала меня жестким. Ты. Все время. Но я хотел, чтобы это была она. Так сильно. Потому что ты была влажной, когда я прижал тебя к стене, для долбанного инструмента бармена. Не для меня, — я стиснул кулаки. — Но после всего, я не мог этого сделать. Она не возбуждала меня. Я не хотел ее. Я хотел тебя. И это было худшее чувство. Понимание того, что я отпущу тебя и проведу остаток своей жизни, желая тебя и никого другого.

Эмоции кружились внутри меня. Я не знал, откуда взялась эта исповедь, но я нуждался поделиться этим с Джулией, даже если она, вероятней всего, не слушала. Но она всегда вызывала у меня желание излить ей свое сердце. Я хотел ей рассказать все. Признаться. И это было странное чувство, которое я никогда и ни с кем не испытывал.

— Я люблю тебя, — прошептал я в наполненном паром душе. Слов, которых она не вспомнит. Но я хотел. Я помнил каждую секунду, каждую минуту, потому что она была моей Джулией. И я не позволю ей быть разбитой и уничтоженной, как остальным женщинам в моей жизни. Я не позволю своим грехам разрушить ее и превратить во что-то неузнаваемое. Я бы исправил это. Я хотел помочь ей исцелиться и остановить всех, кто бы это не делал.

Даже если это означало, что мне придётся их убить.