Таинственная Клементина

2

Ее звали Присциллой Хавке. Потребовалось некоторое время для того, чтобы Брижитт поняла, что она уже далеко не ребенок. Ее прямые темные волосы были коротко подстрижены, челка до самых бровей закрывала высокий лоб и придавала законченность ее внешнему облику. Лицо девушки было маленьким, бледным, тонким, с чуть втянутыми щеками. Черные брови сходились над огромными, очень выразительными глазами, что и сочетании с чрезвычайно хрупким телом порождало сходство с шаловливым эльфом. Если бы ни зрелое выражение лица, ей можно было бы дать не больше двенадцати лет. Это несоответствие вызывало беспокойство, но только иногда, так как улыбка почти никогда не сходила с губ Присси, и она имела вид старающейся понравиться маленькой девочки, что явно импонировало Фергюссону.

— Она — стюардесса, но хотела бы сменить профессию и стать гувернанткой в какой-нибудь симпатичной семье, — вот я и привел ее к нам. Может быть, она подойдет тебе в качестве помощницы, — объяснил Фергюссон, слегка наклонившись к девушке. Он казался очень довольным своей идеей.

Недоверие Брижитт начало рассеиваться, она радушно улыбнулась Присси.

— Как это любезно с вашей стороны — приехать к нам и взвалить на свои плечи часть моих хлопот! Вы думаете, вам понравится работать гувернанткой после ваших воздушных путешествий? Ваша профессия кажется мне очень интересной!

Присси сморщила свой маленький носик.

— Только не для тех, кого укачивает во время посадки! Я тщетно надеялась, что это пройдет, но увы, так и не смогла привыкнуть! Единственное, что я по-настоящему люблю, это работа с детьми. Эти малыши — ваши, миссис Джи?

Пятилетний Никки и его младшая сестренка держались поодаль, выжидательно поглядывая на взрослых. Присси присела перед ними с обезоруживающей улыбкой и взъерошила им волосы. Дружелюбная неповоротливая Сарра сразу ответила ей широкой доверчивой улыбкой; тоненький робкий Никки пугливо отпрянул.

— Я знаю множество историй! — сказала девушка.

Ник продолжал рассматривать ее, оставаясь в нерешительности. Брижитт призналась самой себе, что испытывала те же чувства, что и ее сын. Кто она такая, эта черноволосая и черноглазая девочка, буквально с неба на них свалившаяся? Почему Фергюссон привез ее, заранее не посоветовавшись? Да к тому же, были ли у них средства, достаточные для того, чтобы позволить себе нанять какое-нибудь милое существо в помощь? А как бы это было здорово, учитывая постоянные отлучки Фергюссона и перспективу появления на свет еще одного малыша!

Фергюссон все еще не знал, что это должно было произойти… Значит, вовсе не мысль о третьем ребенке заставила его принять такое решение.

Присси тем временем увела ребят. Фергюссон обхватил Брижитт за талию и прижал к себе.

— Она будет хорошей нянькой, с ее-то умением ориентироваться в обстановке и находить выход из любой ситуации!.. Но я еще не успел поздороваться ни с твоими родственниками, ни с тобой. — Он пристально посмотрел ей в глаза и нагнулся, чтобы ее поцеловать. Его губы надолго припали к ее губам. — С днем рождения, любимая!

«Слишком много людей вокруг, и все на нас смотрят», — подумала Брижитт, но поняла, что ей на это совершенно наплевать, — Фергюссон был ее мужем и она ждала его целый день. Брижитт страстно ответила на его поцелуй, нехотя высвободилась из его объятий и только после этого они неторопливо отправились в сторону садового столика.

— Что за девочку ты привез? — поспешила задать вопрос тетя Аннабель. Лицо дядюшки Саундерса, издали разглядывавшего Присси, уже приняло плотоядное выражение, которое оно приобретало всегда при виде молоденьких женщин.

— Она вовсе не девочка и будет помогать Брижитт по хозяйству, в чем она так нуждается, особенно в мое отсутствие, — объяснил Фергюссон. — Конечно, для нас это дорогое удовольствие, но все же мы вполне можем себе это позволить… если, конечно, моя жена не предпочтет бриллиантовые сережки такому подарку! — и он лукаво улыбнулся Брижитт.

— Но почему ты выбрал именно эту девушку? — осведомился Ги, и в его словах явно послышался неопределенный, но малоприятный намек. — Да и не слишком ли она молода?

— Может быть, я поступил и не совсем «по правилам», — добродушно произнес Фергюссон, — но нам с Брижитт всегда нравятся одни и те же люди. В любом случае, я хотел сделать ей сюрприз. К тому же Присси прекрасно понимает, что должна пройти у нас испытательный срок.

Фергюссон был слегка смущен и сиял, как мальчишка, — он был абсолютно уверен в том, что ему удалось придумать единственный в своем роде и притом великолепный подарок. Брижитт не имела права его разочаровывать, даже если в глубине души она и не была так уж счастлива по поводу неожиданного появления Присси. Она нежно прикоснулась к его руке и вдруг почувствовала, что больше не в силах удерживать при себе тайну существования их будущего ребенка. Она потянула его за собой в дом.

— Пойдем, милый ты поможешь мне смешать коктейли, — и они удалились, слыша за спиной недовольное ворчанье дяди Саундерса, колкие смешки Ги и торжествующий вопль Никки:

— Мама, мама, Присси научила нас играть в новую игру!

Присси уже успела найти с ним общий язык, — великолепно, тем более, что до сих пор это не удавалось ни одной из ее предшественниц! Как видно, эта девушка и впрямь настоящее сокровище! — с удивлением отметила про себя Брижитт.

— Ты хочешь мне что-то сказать? — спросил Фергюссон уже в дверях.

Неужели он догадывается? Брижитт глубоко вздохнула, как перед прыжком в воду, и прошептала еле слышно:

— Милый, у нас будет еще один ребенок, — больше не сдерживаясь, она бросилась ему на шею.

Пальцы Фергюссона ласково перебирали ее волосы.

— Бидди, это же прекрасно! И почему ты плачешь?

— Да потому, что сегодня мне исполнилось только двадцать восемь, а я уже умираю от счастья! Доживу ли я до пятидесяти? — ведь я с каждым днем становлюсь все счастливее!

— И я тоже, — просто ответил Фергюссон, и его губы прижались к ее губам, но уже не так легко, как только что при посторонних. Если бы сейчас никого не было поблизости! Брижитт чувствовала, что полностью принадлежит ему; это ощущение было так остро, что почти причиняло ей боль; она едва могла его перенести!

Легкий шумок заставил ее резко вздрогнуть в объятиях Фергюссона. Она обернулась и увидела на пороге Присси. Она только что вошла или наблюдала всю сцену от начала до конца? Стоило ли ей рассердиться из-за этого?

Не дав себе времени как-нибудь разрешить этот вопрос, Брижитт отстранилась от Фергюссона.

— Входите же, Присси! Какая я скверная хозяйка, — даже не показала вам вашу комнату! Можно подумать, что мы с Фергюссоном были разлучены на годы!.. Впрочем, мы с ним всегда ведем себя, как сумасшедшие.

Длинные ресницы Присси полностью скрывали ее глаза.

— Прошу прощенья, я только хотела узнать, не могу ли я быть вам чем-нибудь полезна.

— Конечно, но сначала вы выпьете чашку чая, и я провожу вас в вашу комнату. Мы еще успеем все обсудить, — неожиданно для самой себя, может быть потому, что девушка показалась ей в этот момент удрученной и одинокой, а может быть и в порыве любви ко всему человечеству, с которым она хотела бы поделиться своим счастьем, Брижитт продолжила: — Вы знаете, сегодня мы даже немножко более сумасшедшие, чем обычно: я только что сообщила своему мужу о том, что у нас будет третий ребенок. Надеюсь, вас это не испугает?

Фергюссон широко улыбнулся девушке, все еще стоявшей на пороге. Она подняла голову и прямо взглянула на них. Ее взгляд был открытым и лучился неотразимым теплом и очарованием.

— Кажется, сама судьба прислала меня сюда в этот день!

Позднее Фергюссон рассказал Брижитт о том, как именно ему пришло в голову привезти к ним Присси. Вот уже больше месяца она работала стюардессой в экипаже самолета, который он пилотировал; но только вчера он понял, с каким трудом ей это давалось. Через полтора часа после вылета из Рима они вошли в циклон, а когда заходили на посадку в Лондоне, в корпус авиалайнера попала молния и, хотя он и не был поврежден, пассажиры страшно перепугались и началась паника. Присси продемонстрировала полное присутствие духа и только уже на земле, после того, как все покинули борт, ей стало плохо и она не смогла выйти из самолета. Фергюссон помог ей и, когда они разговорились, девушка призналась ему в том, как плохо переносила полеты. Она была вынуждена это скрывать из опасения потерять работу. Она не могла себе этого позволить, так как должна была заботиться о престарелой тетушке, воспитавшей ее и так гордившейся своей внучкой, возвращавшейся домой в отлично сидевшей на ней форме стюардессы. Присси призналась Фергюссону, что больше всего на свете ей хотелось бы работать с детьми и жить где-нибудь за городом, в небольшом домике, прочно стоящем на земле, а ей приходилось вместо этого постоянно «витать в облаках», обслуживая взрослых, страдающих, как и она сама, от морской болезни! Она сделала смешную гримаску, и Фергюссон понял, что эта девушка должна принадлежать им — Нику, Сарре, Брижитт и их будущему ребенку (хотя он еще и не подозревал о его существовании).

— И тебе тоже? — спросила его Брижитт с лукавой улыбкой.

— Конечно, — подтвердил Фергюссон. — Это забавное существо может оказать неоценимые услуги всей династии Джи.