Глава 19. Западня.


Октябрь, 2008 год.


Двухэтажный дом, обнесённый бетонным забором, со стеклопакетами и красной черепичной крышей, казался нежилым. Его запустение выдавал поросший травой двор с разбитой плиткой под ногами, ржавый замок на воротах гаража, покосившаяся беседка.

Проводив взглядом скрывшуюся в доме Ирму, Олеся спрыгнула с забора, отряхнула брюки и вернулась в машину.

-- Ну что там? - набросился Сергей, едва она захлопнула дверцу.

-- А чёрт его знает, - Леся пожала плечами. -- Но не нравится мне всё это, Серёж. Зачем Мари сюда приехала? К кому?

-- Да мало ли, - Сергей постучал по рулю. -- Может, у неё тут тайное свидание.

-- Разве что с привидением, - съязвила Олеся. -- Место подходящее.

Сергей смерил её пристальным взглядом. Леся невольно поёжилась.

-- Что? - напряглась она и даже выпрямилась.

-- А если там ловушка? - неожиданно выдал Сергей. -- Что, если этот урод заманил Ирму в безлюдное место, чтобы...

-- Чтобы что? - перебила Олеся. -- Убить? Серёж, а ты случаем не переработался, а? - она с учёным видом потрогала его лоб. -- Ты когда спал последний раз? Глаза вон краснющие.

-- Дня два назад, - ответил Сергей, отдёрнув голову. -- Да погоди ты со своим сном! Исполнителя ведь так и не нашли, - он уставился в лобовое стекло. -- А что если...

Он не договорил, завидев подъехавшее к дому такси. Из белой иномарки вышла темноволосая девушка в спортивном костюме. Она ненадолго остановилась у калитки, осмотрелась по сторонам. Сергей заметил на щеке длинные царапины. На короткий миг девушка задержалась взглядом на его машине. Но и этого хватило, чтобы Корзин узнал её. Журналистка, которой он три года назад отдал ту проклятую чёрную папку. Он долго наводил справки прежде, чем встретиться с ней. По собранной информации она выходила едва ли не самой честной журналисткой. Прямо-таки воительница за справедливость. Лида Тюрина. За материал о Туманове Лида ухватилась руками и ногами. Глаза её сразу заблестели ожиданием новой сенсации. Ещё бы, ведь многие давно точили зуб на заносчивого и слишком удачливого бизнесмена, прикрывающегося маской добродетельного хирурга. В общем, компромат она забрала и пообещала в ближайшее время пустить в ход. И она сдержала своё обещание. Нашла применение убийственной информации. Не с большой шумихой, как хотел Сергей, но тоже очень действенно, как оказалось. О том, что компромат попал к Ирме, Корзин узнал от Крутова месяца через полтора после пожара в квартире Алекса. Артёму Сергей и рассказал, кому и зачем передал его. А вот от кого получил, так и не признался. Да и зачем, если Ларисы всё равно уже нет в живых.

-- А она-то что здесь делает? - удивлённый Леськин голос заставил Сергея отвлечься от журналистки. Та накинула на голову капюшон и вошла во двор. Корзин посмотрел на Олесю.

-- Ты и её знаешь? - не поверил Сергей. Что-то слишком много совпадений для одного дня.

-- Амина Минаева, дочь погибшего полковника милиции Минаева, моего бывшего начальника, - отчеканила Леся, словно зачитывала досье на очередного своего клиента. -- В девяносто восьмом, когда я ещё в прокуратуре служила, накрыли мы одну ОПГ, - она задумалась ненадолго и продолжила. -- Группа из врачей и учёных занималась опытами над женщинами и детьми. У них там целая сеть лабораторий и клиник была. Так вот Амина была одной из подопытных. Она потом и показания давала. Одна из немногих, кто не побоялся выступить в суде. Ну а после Амину удочерила семья полковника.

-- А всеми экспериментами руководил академик Нежин, дед Ирмы, - задумчиво произнёс Сергей. Он начинал понимать, зачем здесь Ирма и кому она понадобилась. Жертва решила отомстить своим обидчикам. Всем, кто связан с родом Нежиных. -- Не так ли?

-- Откуда ты знаешь?

-- Лесь, это я виноват в случившемся три года назад, - выпалил Сергей на одном дыхании.

-- В чём? - тупо переспросила Леся. -- В чём виноват, Серёж?

Корзин повернулся к любимой, взял её за плечи.

-- Послушай, Лесь, я очень перед тобой виноват. Перед тобой, перед Ирмой, перед Алексом. Конечно, мне нет, и не будет оправдания. Но сейчас я могу исправить хоть что-то, если ты дашь мне свой мобильник. Мне нужно сделать один звонок.

Олеся подозрительно посмотрела на Корзина, но телефон с шеи сняла и протянула Сергею. Он молча кивнул, в телефонной книге нашёл номер Крутова (не сомневался, что у Леськи он есть), нажал вызов.

-- Салют, Лиса! - поздоровался Артём. Сергей усмехнулся. Крутов всегда называл окружающих не так, как все.

-- Артём, это Корзин, - без предисловий заговорил Сергей.

-- Серёга? Что-то случилось?

-- Случилось, - Сергей вытер о брюки вспотевшую ладонь. -- Ирма в опасности. Нужна ваша помощь.

-- Погоди, объясни толком, что стряслось? - занервничал Артём.

Сергей объяснил. Намеренно опустив подробности, что касались Алекса. Незачем сейчас об этом. Всё равно Алекс примчится, как только Артём сообщит ему, что с Ирмой беда. Тогда Леся сама всё узнает. Но это сейчас не важно. Важно, чтобы они успели и с Ирмой ничего не случилось.

-- Оставайся на месте и никуда не суйся, - жёстко приказал Крутов. -- Я уже выезжаю. Понял?

-- Понял, - кивнул Сергей, отключив телефон.

Теперь осталось только ждать. А ожидание - самое тяжкое занятие...


...Узкая дорожка терялась в высокой траве и поздних осенних цветах. Ирма ступала осторожно, под ногами хрустел гравий. Поднялась на крыльцо. Три невысоких ступеньки украшали полусухие желтоватые листья. Ирма поддела один носком сапога и проводила его полёт задумчивым взглядом. Интересно, откуда они здесь, если во дворе дома не было ни единого деревца. Виноградник, опутывающий покосившуюся беседку левее калитки, и тот засох, почернел.

За спиной послышалось шуршание шин. Ирма резко обернулась. Кровь прилила к голове, запульсировало в затылке. Но серый седан проехал мимо по улице. Ирма осмотрела входную дверь из тёмного дерева в поисках звонка, но того не оказалось. Тогда она робко постучала. Дверь отозвалась глухим звуком. Постучала громче, и ничего. Для достоверности прислонилась ухом к двери, прислушиваясь. Ни звука. Подождав немного, достала из кармана ключ, который ей отдал Павел при недавней их встрече. Собственно, он и рассказал об этом месте, где наверняка прятали её сына. Кто и зачем это делал, Павел тоже рассказал. Просил прощения за свои грехи. И говорил без конца о ребёнке, которого отняли у Ирмы сразу после родов.

Сердце закололо. Пальцы занемели, выронили ключ. Он звякнул о верхнюю ступеньку и слетел на гравий. Ирма мысленно выругалась. Подняв ключ, всунула в замочную скважину. Повернула один раз по часовой стрелке, дважды - против. Замок щёлкнул. Обхватив узкую ручку, опустила вниз и потянула на себя. Дверь с лёгкостью открылась.

Внутри стояла тишина. Она окутывала, тяготила и давила, словно многотонный пресс, норовя не оставить и мокрого места от нарушителя. В ушах звенело, и издалека доносился детский голосок. Впервые за всё время, Ирма слышала не крик или надрывный плач, а задорный смех. Неужели она всё-таки нашла своего малыша? И с каждым шагом голос становился отчётливее, смех ярче.

Ведомая сладким ощущением близкого счастья, Ирма поднялась по лестнице и оказалась в огромном зале без окон, освещаемом слабым светом точечных лампочек на потолке. На стене напротив двери висел огромный телевизор. В правом углу чёрного экрана светилась голубая полоска с номером канала, из чего Ирма сделала вывод, что телевизор включён. Зачем, если в доме никого нет? Хозяева забыли выключить? И где ребёнок, который смеялся только минуту назад? Или...

Додумать Ирма не успела - экран засветился яркой цветной картинкой, а комната заполнилась детским смехом. Настолько громким, звучащим казалось отовсюду, что Ирма зажала уши и закусила губу. В глазах рябило от мелькающих на записи людей, как вдруг картинка замедлилась. На экране появился белобрысый мальчуган, катающийся на велосипеде и улыбающийся кому-то за кадром. Запись остановилась, зависла, а потом экран внезапно погас. Несколько секунд чёрной, засасывающей пустоты и всеобъемлющей тишины показались Ирме вечностью. Экран снова загорелся, но уже другим видео. И вновь мельтешение, суета, словно кто-то намеренно нагнал толпу людей в кадр. Короткая пауза на счастливом лице мальчика, несущегося по полю с воздушным змеем. И опять тьма. А за ней новый всплеск детского смеха и праздничный торт во весь экран.

Звонкий голосок разливался по пустому залу, создавая иллюзию домашнего уюта. Ирма сразу узнала мальчика, глядящего на неё разноцветными глазами. Матвей. Её сын. Сердце зашлось в неистовом ритме, отчаянно билось о рёбра, тонуло в колющей боли. Ирма стояла посреди комнаты, не в силах отвести взгляд от повторяющегося видео. Боль становилась невыносимой. Страх мелкой дрожью охватывал тело, и лёгкие сжимались, когда Ирма пыталась сделать вдох. Все надежды рухнули в одночасье, когда она поняла, что её сына здесь нет и, вероятно, никогда и не было. Павел в очередной раз обманул её и заманил в ловушку, на удачно расставленный капкан, готовый вот-вот захлопнуться.

А невидимый режиссёр всё терзал и терзал её бесконечным повтором семейного видео, к которому она, Ирма, не имела никакого отношения. Она была совершенно чужой собственному сыну, которого теперь уже не найдёт.

Что-то стукнуло совсем рядом, протяжно скрипнуло. Ирма вздрогнула, сумка упала с плеча, а видео неожиданно изменилось. Экран пошёл рябью, а затем на нём возникло лицо Ирминой матери. Бледное, осунувшееся. Ирма замерла, всматриваясь в заострённые черты родного человека.

-- Здравствуй, Ирма, - зазвучал из динамиков осипший голос. -- Если ты смотришь это видео, значит, у неё всё получилось, и мы уже вряд ли когда-нибудь увидимся. Прости, что не сумела тебя защитить. За всё прости. Я... - она осеклась, вытерла ладонью одинокую слезу. Ирма подошла к экрану, коснулась подушечками пальцев.

Но изображение никак не отреагировало, продолжая жить собственной, записанной на плёнку жизнью.

-- Мне нужно столько тебе рассказать, - совладав с собой, продолжала мать. -- А я не знаю, с чего начать, - она усмехнулась.

"Начни с главного", - мысленно попросила Ирма и отступила на шаг.

-- Пожалуй, начну с главного, - будто в ответ донеслось из колонок. -- Я никогда не была тебе хорошей матерью... Нет, не так. Я вообще не твоя мать, Ирма. Не родная... Родной была моя сестра. Сводная...

Смысл сказанного не укладывался в Ирминой голове. Она не понимала, как могло быть, чтобы женщина, вырастившая и воспитавшая её, не была ей родной? Нет. Ирма замотала головой, отгоняя лезущие в мозг неправильные мысли. Она не верила, что такое могло быть с ней. Это...признание вместе со странной и пугающей обстановкой сильно напоминало слезодавительную сцену из дешёвой "мыльной оперы", над которыми Ирма смеялась, как над нереалистичными. А может, это мама свихнулась в тюрьме? Оно и немудрено. Там...

-- Ритка была внебрачной дочкой отца, - холодный голос оборвал мысли Ирмы. -- Папа изменил нам лишь однажды. А потом неожиданно решил уйти из семьи. Мама не выдержала. Покончила с собой...

Ирма почувствовала, как по щеке скатилась слеза. Ей никогда не объясняли, почему умерла бабушка. В их семье эта тема была под запретом.

А мать продолжала рассказывать о своей сестре. Ирма напряглась. Ей недавно тоже кто-то рассказывал об этой самой Ритке. Но кто?

"Ритка была побочной дочкой твоего деда..." - вдруг промелькнули в памяти слова и голос Алёши. Алёша, всё верно. Именно он говорил ей о Ритке. И ещё что-то важное.

"...ты очень на неё походила... Ты её дочь...", - эхом отозвался в памяти голос Алёши. Глаза защипало, задрожали пальцы.

-- ...Ты всегда была очень на неё похожа, - Ирма перевела взгляд на экран. -- И меня это страшно раздражало, потому что твой отец души в тебе не чаял. Всё время видел в тебе свою любимую Маргаритку, - Марина скривилась.

А Ирма всё поняла. Никто из них не сошёл с ума. Слова матери были правдой. Жестокой, непонятной, которую сложно принять. И с которой Ирме придётся жить дальше, если она сможет.

-- А я... я срывалась на тебе... Но ты и сама многое наверняка помнишь и знаешь теперь...

Ирма помнила. Бесконечные запреты: туда не ходи, с тем не дружи. И свои побеги из дома, драки в школе. И каждодневные скандалы родителей в короткие заезды отца домой. И первую пощёчину, которую мать залепила ей, когда Ирма застукала её с другим мужчиной. И смерть отца, вмиг сбившую спесь с хорохорившейся Ирмы. И жизнь по течению, будто подёрнутую туманной дымкой забытья. И блестящий скальпель в материнских руках. Скальпель, которым Ирма убила человека... И признание Павла, что он всё время, что они встречались, шпионил за Ирмой по указанию матери. И компромат, и психушку...

Воспоминания калейдоскопом замелькали в памяти, разносились по полутёмной комнате, облачённые в материнские слова. Материнские? Ирма устало посмотрела на экран. Эта измученная, раздавленная грузом собственной злости и лжи женщина не знала ровным счётом ничего о материнстве. Теперь Ирма понимала, почему Марина так относилась к ней. Ненавидела всю жизнь, потому что Ирма невольно отняла у неё любовь своего отца. И любовь Алекса Ирма тоже украла...

Ирма обхватила руками плечи. Дрожь проникала до костей, сливалась со жгучей болью, испепеляющей изнутри.

-- Долгое время считалось, что твоя мать умерла при родах, - холодно говорила Марина. -- Пока отец, дед твой, не показал мне её в своём центре. Тебе тогда лет восемь было, - она закурила. -- Я тебя возила к отцу в клинику на процедуры. Генотерапия, будь она неладна, - кривая усмешка застыла на её бесцветных губах. -- Ритку тоже "лечили" генотерапией. Только от чего, я до сих пор не знаю. Отец что-то объяснял, но я не помню ни единого его слова. Только Ритку. Серую, как пыль. Утыканную множеством иголок. Обвешанную трубками и проводами. Окружённую людьми в белых халатах. Они вводили ей какие-то препараты, отчего она начинала конвульсивно дёргаться, из глаз текла кровь, изо рта - ржавая пена...

Ирма слушала с похолодевшим сердцем. Не двигаясь и не дыша. Во рту ощущала горечь, словно воздух превратился в отраву.

-- Они держали её в застеклённой комнате с минусовой температурой. Скорее мёртвую, чем живую. Я помню, как она надсадно кашляла и слабо просила о помощи. Помню, потому что она звала меня. А я...

Марина осеклась, отвернувшись от объектива камеры.

-- Много позже, - вновь заговорила она через минуту, - я узнала, какие опыты проводили над Риткой. И ещё над сотней невинных женщин и детей. А тех, кто не выдерживал их многочисленных опытов, пересадок, подсадок и генотерапий, просто сжигали. Как мусор. В печи. И Ритку... - она смяла сигарету, подкурила новую. Ирма прислонилась спиной к стене, с трудом удерживаясь на ногах. -- И тебя могли... Если бы не Алекс... Он вынес тебя из клиники прямо в руки оперативников... Я ничего не знала, за границей была... Потом уже следователь рассказывал, что ты была вся в крови и без сознания...

Ирма дрожала; чувствовала, как волоски по всему телу встают дыбом.

-- А ещё через время мне позвонили и потребовали деньги в обмен на доказательства твоей виновности. Я не сразу поняла, о чём речь. А мне прислали копию видеозаписи, на которой ты...

Ирма зажмурилась: до боли и ярких кругов. Зажала уши, чтобы не слышать того, что будет говорить мать. Она и так никогда не забывала. Детский страх подкрался незаметно, холодными пальцами сжал сердце, кровавыми картинками застил глаза. Ирма замотала головой, отгоняя жуткие видения, и сползла по стене на пол...


...Артём появился первым. Сергей заметил его издалека. Он шёл неторопливо со стороны городского шоссе и осматривал местность как обычный турист. Спортивная ветровка нараспашку, на шее фотоаппарат, которым он изредка щёлкал. Оценивал обстановку.

-- Это Крутов, что ли? - спросила Леся, всматриваясь в лобовое стекло.

-- Замаскировался, - кивнув, съязвил Сергей.

Артём тем временем подошёл к девушке, закрывающей ворота. Что-то спросил, видимо. Потому как девушка принялась ему что-то живо объяснять. Крутов лыбился вовсю и энергично кивал, временами хлопая себя по лбу и делая удивлённое лицо.

Корзин с Олесей так засмотрелись на разыгранный Артёмом спектакль, что когда за спиной поздоровались, подпрыгнули оба.

-- Какого..? - возмутилась Леся, резко обернувшись, и потеряла дар речи. На заднем сидении одетый во всё чёрное, сидел её погибший брат. Краска схлынула с лица. Она перевела растерянный взгляд на Сергея. Тот пожал плечами и спокойно произнёс:

-- Ну здравствуй, Эльф...

-- Алекс?.. - выдохнула Леся. -- Ты...ты жив? Но...как?

-- Лесь, все выяснения потом, - он глянул на весело распинающегося Артёма и выругался. Он нервничал так, что неприятно ныл старый шрам в паху и немели ноги. Достал из кармана мобильник, набрал номер. Сергей видел, как Крутов, наконец, отпустил девушку восвояси и сбросил вызов. Через минуту он сидел рядом с Алексом и задавал кучу вопросов Корзину.

Когда приехала Ирма? Как попала в дом? Зачем приехала? Что делала до этого? Как долго она уже в доме? Что слышно и слышно ли? Кто ещё приезжал и приезжал ли? Когда появилась Амина? Выходила ли из дома?

-- Здесь не появлялась, - подробно отвечал Сергей, сжимая руль. -- Но мы же дом не обследовали. Может, там второй выход есть.

-- Нету, - вступил в диалог Алекс. -- Прямо за домом лес начинается, даже забора нет. И глухая стена: без окон и дверей.

-- Какой отчаянный хозяин, - задумчиво подметил Крутов.

-- Самоуверенный, - возразил Алекс. -- Камер там понатыкано, что пчёл в улье.

-- Выходит, незамеченными не пройти? - Артём скорее утверждал, а не спрашивал.

-- Пройти, - вмешалась Олеся, до этого всё время молчавшая и не сводящая глаз с ожившего брата. -- С этой стороны камер нет. По крайней мере, я не видела ни одной.

-- Уверена?

-- Можешь не сомневаться, - вместо сестры Крутову ответил Алекс. -- У Леськи глаз - алмаз.

-- Отлично. Значит, можем выдвигаться, - Артём вытянул из кобуры пистолет.

-- Нет, - сухо отрезал Алекс. Крутов замер с пистолетом в одной руке и обоймой в другой.

-- Что "нет"? - он зло прищурился, предчувствуя ответ друга.

-- Я пойду один.

Алекс поёжился, уловив на себе три пары ошалелых и осуждающих взглядов.

-- У тебя что "крышу" ветром сдуло? - совершенно спокойно поинтересовался Артём, точно подобные разговоры были у них в порядке вещей. Вернул обойму на место, снял пистолет с предохранителя, засунул в кобуру. Поправил её, подтянул ремень.

-- Сдуло, - охотно согласился Алекс.

-- Ну-ну, - улыбнулся Крутов так, словно они всё решили и пора бы уже выдвигаться. Алекс перехватил его руку, когда тот почти открыл дверцу.

-- Сварог, ты не понял. Это моё дело. Я пойду один, - чётко, практически по слогам выговорил Алекс.

-- Саш, нельзя туда одному, - прошептала Леся. Алекс посмотрел на сестру. Она никогда не называла его Сашей. Всю жизнь привыкала к его новым именам, но так и не смогла. Алекс стало универсальным. Но не сегодня. Что-то сломалось в его сильной и храброй сестрёнке. Он сломал её. Но не тогда, когда "погиб", а сейчас, восстав из мёртвых. И она боялась за него впервые. Нет, не так. В её раскосых изумрудных глазах Алекс впервые читал страх и обречённость. Знание: если он войдёт в дом, уже не вернётся никогда.

Но он не мог иначе. Там, за этим проклятым серым забором была его жена. Один на один с жестокой и беспощадной убийцей. Сумасшедшей, помешанной на мести. И он не мог допустить, чтобы Ирма пострадала. Не имел права, потому что любил. Её одну больше жизни.

-- Твоё дело? - усмехнулся Артём. -- Значит, как труп бомжа палить в собственной квартире, так вместе с Крутовым. Заказчика недоразвитого прессовать снова с другом. Корзину мозги прочищать тоже Артёмка справится. А как в герои играть, так: "Сварог, отдохни в уголочке и не возникай. Это моё дело". Нет уж, увольте. Героем и я хочу быть, - он саркастически оскалился.

-- Да как же ты не понимаешь, что сейчас...

-- Это ты не понимаешь, - зло бросил он, схватив Алекса за воротник "кожанки", - ни план дома, ни сколько людей внутри. Это ребята, - он коротко кивнул в сторону Корзина и Леси, - только Ирму и Амину видели. А может, там ещё с полсотни отморозков с автоматами. И что ты тогда будешь там делать? В одиночку? При всей моей любви к тебе, братишка, - он отпустил Алекса и похлопал по плечу, - но до Бэтмена ты не дотягиваешь. Так что, идём вместе. И без возражений.

-- Хрен с тобой, - отмахнулся Алекс. Как будто вдвоём они справятся с полсотней вооружённых отморозков, которыми пугал Артём. Крутов победно улыбнулся. Леся выдохнула с облегчением. -- Я в парадную, ты через гараж. Надеюсь, с замком справишься?

-- Обижаешь, - протянул он, продемонстрировав другу походный нож, одним движением превращающийся в универсальную отмычку. -- И не такие вскрывали.

-- Ладно, - Алекс проверил оружие, почесал бровь. -- Олесь, у тебя будет ровно тридцать минут. Если через полчаса мы не выйдем из дома, звони Крушинину. Он, - кивнул на Корзина, - пусть расскажет Игнату, что произошло. Чётко, по-военному. Как нам. А дальше - как повезёт.

-- Саш, - Леся осторожно тронула его руку, - береги себя.

-- Всё будет хорошо, сестрёнка, - подмигнул он. -- И да, - добавил, уже выйдя из машины. -- Чтобы ни услышала, не вылезай из машины. Ни при каких обстоятельствах. И с кавалера своего глаз не спускай. Поняла?

Олеся кивнула...


...В доме пахло пылью. Характерный затхлый запах заброшенности и отсутствия свежего воздуха. Как в подвале, но Алекс стоял у входной двери, всматриваясь в расчерченный слабыми солнечными лучами полумрак. Прямо перед ним расположилась широкая лестница, с двух сторон ограждённая отвесными стенами. За одной находилась просторная комната с диваном и домашним кинотеатром, в другой - деревянная дверь. Алекс потрогал круглую ручку - заперто. Осмотрелся в поисках двери из гаража, но не нашёл. Задумчиво почесал бровь и неожиданно насторожился. Сверху доносились голоса. Алекс прислушался. Женские. Один принадлежал Марине. Второй незнакомый, комментирующий реплики Марины. Жёстко и жестоко. С насмешками и злыми выпадами.

О чём шла речь, Алекс не понимал. Как не понимал, каким образом в доме оказалась Марина. Зачем? И где Ирма? Алекс тихо поднялся на несколько ступеней и замер, поражённый словами незнакомки.

-- Ты не представляешь, Ирма, на что способна простая пилочка для ногтей. А мамочка наша вот представила и преставилась...

И гнусный, издевательский смех. Алекса покоробили эти слова, заныла спина. Давно не болела, а сейчас тянуло и покалывало, словно на плечи накинули тяжеленный мешок.

-- Хотя какая она мамочка, - продолжала насмехаться девушка.

Алекс осторожно выглянул из своего укрытия, окинул беглым взглядом огромное помещение без единого окна с огромным телевизором напротив двери, экран которого пестрил изображением Марины. В углу заметил большую колонку. А судя по объёмному звуку, заполняющему всю комнату, колонка была не одна. У дальней стены стояла Ирма: перепуганная, растерянная, загнанная в угол. Сердце захолонуло от её искажённого болью лица. Молчала и заламывала пальцы от бессилия и невозможности ответить на дерзкие слова собеседницы. Амину Алекс не видел, но говорившая, несомненно, была ею.

-- Родную дочь выбросила на помойку. В прямом смысле. Хорошо, бомжиха попалась сердобольная, в приют меня сдала, а не супчик сварила... И плевать на слезливые откровения мадам Нежиной! Обманули её; искала она; сказали, что я умерла... Чушь! Не верю ни единому слову. Ни тогда, ни сейчас! Я не нужна была ей никогда. И ты ей не нужна. Никто не нужен. Она и сестру родную убила. Ввела смертельную дозу снотворного, а потом сама же в печку отправила. Видела бы ты её, когда я сказала ей это! Вся съёжилась, глазки забегали. А потом заявила, что она её спасла! Спасла, представляешь?..

Алекс сглотнул. Он знал, что Ритка стала расходным материалом экспериментов своего отца, но чтобы Марина... Нет, подобное никак не укладывалось в его голове. Но вот Ирма, похоже, верила этой психопатке. Ну что ж, это её право. Особенно в свете того, как Марина обращалась с ней всю жизнь. И последние годы, в частности. До свадьбы с ним.

Алекс сцепил зубы, сжал рукоять пистолета. Прохлада металла дарила мнимое спокойствие и уверенность, что всё будет хорошо. Только бы ещё увидеть Амину. Где же она прячется? Выглянул снова, но Амину не нашёл. Такое ощущение, будто призрак говорил.

-- А знаешь, я ведь нисколько не раскаиваюсь в содеянном. Зачем? Все они получили по заслугам. И Машка. Помнишь нашу старосту, Ирма? Вижу, что помнишь. Не нужно было глумиться над моими чувствами. Ох, как не нужно. Я ведь действительно очень любила твоего мужа...

Алекс не сразу понял, что она сказала. Подумал, что ослышался, но ошибся.

-- Я, а не ты. Ты пользовалась им, его деньгами, именем. А я ценила его, дорожила. И тот чёртов компромат, который его дружок принёс мне, тебе отдала намеренно. Хотела, чтобы ты ушла от него. Чтобы не вешала на него своего ублюдка...

Алекс услышал хлёсткий звук, а затем глухой с шипением. Он заглянул в комнату. Ирма сидела на корточках, хватая ртом воздух и бешено глядя на склонившуюся над ней черноволосую девку. Наконец, Алекс увидел её. Теперь можно действовать. Главное, чтобы она немного отошла от Ирмы. Нельзя рисковать Иркой. Только не ею.

-- Павлик тоже отправился вслед за мамочкой и идиотом Томилиным, - процедила Амина.

И вновь захохотала. Едко, что Алекс передёрнул плечами. Не по себе стало.

-- Они все думали, что смогут обхитрить меня и выжить. Глупцы. Я не оставляю в живых тех, кто меня обидел. А они обидели. Все. И даже ты. Ты - особенно. Ну что ты смотришь на меня? Нечего сказать, да? Ах, прости, - наиграно сочувственно протянула она, - ты же не можешь говорить. Бедняжка. Тогда тем более нечего жалеть этот "планктон". Павлик... Он был готов на всё ради своей матушки, даже убить. Это ведь из-за него ты немая. Это ведь он заказал Алекса и украл твоего ребёнка. Хотя почему украл? Он прекрасно сыграл роль отца. Тебя в психушку, а ему младенца. Видела бы ты его, с каким облегчением он отдавал ребёнка мне. Ещё бы, ведь младенец напоминал ему о собственной неполноценности...

Алекс поморщился от внезапно вонзившейся в поясницу боли, словно шилом проткнули. Как же некстати разболелись старые травмы. Он сделал глубокий вдох - выдохнул. О чём говорила Амина, не вникал. И так знал. Павел Соколов, бывший бойфренд Ирки и предполагаемый отец её ребёнка, был бесплоден. Пропавший из больницы малыш, которого вот уже два года безуспешно искали все, кому сейчас доверял Алекс, был его сыном. Его, тогда ещё Алексея Туманова.

Это было зимой. Чуть больше трёх лет назад. Алекс встречал Леську из командировки, как у билетных касс увидел Ирку. Она вела себя странно: сперва подошла к кассе пригородных поездов, постояла немного, а когда подошла её очередь, вдруг ушла, даже билет не купила. Побродила по залу, но при этом ни разу не взглянула на расписание поездов. У выхода столкнулась с ним, посмотрела отрешённо. Алекс до сих пор помнил её заплаканные глаза. Потом она вернулась к кассе, Алекс пошёл за ней. Ей было всё равно, куда ехать. Она так и сказала кассиру. Тогда Алекс понял, что случилось нечто непоправимое. Он взял два билета на Московский поезд в одно купе. Ирма безразлично взяла билет и вышла на перрон. А он не находил слов, чтобы хоть как-то вывести её из оцепенения. Они и в купе молчали до самого вечера. Алекс вышел на минуту за чаем, а когда вернулся - не узнал Ирку. Волосы распущены, в глазах лихорадочный блеск. Из-под клетчатого шерстяного одеяла, в которое она закуталась, выглядывали босые ноги. Алекс редко боялся женщин, всегда уверенно добивался каждую, какую желал. Но тогда растерялся. Он понял сразу, чего Ирка от него хочет. Понял и струсил, захотел сбежать, но она отрезала ему путь, закрыв дверь купе на защёлку и собой. Против неё, красивой, дерзкой, страстной и такой желанной Алекс не устоял. Хотя заранее знал, чем закончится эта встреча. Тогда Алекс не стал всё усложнять, притворился спящим, позволив Ирке сойти на ближайшей станции. Сам же тайком сопроводил её до дома, вернее, до квартиры Леськи. А когда узнал о беременности Ирки даже и мысли не допустил, что ребёнок может быть от него. Пока не побеседовал с Павлом. Тот сам признался, что бесплоден. Сложить два и два было совершенно не сложно. Мужчин у Ирки после вагонного свидания не было. Как и до, кроме Павла. Алекс знал.

-- Знаешь, я сперва хотела, чтобы ты всю жизнь мучилась, зная, что твоего сына воспитываю я. Как он называет меня мамой. Меня, а не тебя! Ты бы жила с осознанием, что никогда его не увидишь, - злорадствовала Амина.

Алекс сжал кулак, с трудом сдерживаясь, чтобы не пристрелить её. Сейчас у него имелась прекрасная возможность. Амина как раз отошла от Ирки. Но он понимал, что ни в коем случае нельзя этого делать. Только она знает, где ребёнок. И к тому же она вполне способна придумать какую угодно уловку; и из-за опрометчивого поступка вполне мог пострадать и ребёнок.

-- ...только за решёткой, - донеслось до Алекса. -- За убийство Томилина. План был идеальным. Но кто-то спутал все карты. На скальпеле почему-то не оказалось твоих отпечатков, а ведь были. Не поделишься, что у тебя там за знакомый такой ушлый, а?

Алекс усмехнулся, вспомнив, как Игнат с ехидной ухмылкой заставлял его плясать гопака за свободу Ирки. Как ему удалось уломать эксперта изменить заключение, Игнат так и не признался. Да и важно ли? Главное, Ирка осталась лишь свидетельницей по этому делу.

-- Ты слишком быстро утешилась, подружка... Труп Томилина ещё остыть не успел, а ты уже нового хахаля завела. Хорош, не спорю. Но это стало последней каплей. Я долго терпела, но мне надоели твои выкрутасы. Твоя счастливая жизнь на чужих костях. Из-за тебя все они мертвы. Ты их убила. Со следователя начала. Тогда, в палате, ещё подростком. Помнишь? И Алекса... А он спас мне жизнь...

-- Ошибаешься, - Алекс переступил порог, держа Амину на мушке. Та дёрнулась было в сторону. -- Даже не думай, - рыкнул он. Амина замерла. -- Тебя спасла она, - он шагнул к Ирме. Та не шевелилась. Ну почему она стоит? -- Ир, иди ко мне, - но она не отреагировала. Переводила взгляд с него на Амину и не двигалась с места. Да что ж такое?

"О чём ты?", - с трудом уловил он быстрые жесты Ирмы. Амина криво усмехнулась.

-- Любовничек, значит, нарисовался. И как это я о тебе не подумала? Каюсь, - она виновато развела руками. -- Не ожидала, что ты...

-- Хватит, - перебил Алекс. -- Я достаточно наслушался. Теперь послушай ты. Я хочу, чтобы ты знала. Ирма никого не убивала. И тот самый следователь, что пытался тебя освободить, когда Ирма ударила его скальпелем, - он облизал пересохшие губы. Нервная дрожь пробежала по телу. Не ожидал, что будет так трудно это говорить. На Ирму не смотрел, чувствовал её боль и страх. Ничего, сейчас всё отступит. -- Так вот, он выжил.

-- Врёшь! - взвизгнула Амина. -- Он не мог выжить. Я видела.

-- У Игната зеркальное расположение внутренних органов. И я не спасал тебя.

Амина в удивлении изогнула бровь.

-- Удивлена? Твой дружок облажался, красавица. Нанял не того киллера. Но это всё лирика. Важно, что тогда, пятнадцать лет назад, из клиники, тебя вытащила Ирма.

-- Нет... Ты... - Амина шагнула в его сторону, но Алекс пресёк её попытку.

-- Ещё шаг и я прострелю тебе ногу. Ирма! - Ирма вздрогнула, посмотрела на него. Глаза тусклые, как неживые. -- Ты никого не убивала, запомни! Слышишь? - она кивнула машинально. Потому что от неё требовали ответа. Алекс требовал. Ей просто нужно время, чтобы всё осознать, - Алекс понимал. -- Вот и хорошо. А теперь иди отсюда. На улице...

"Нет! - оборвала она резким движением рук. -- Я не уйду, пока не узнаю, где мой сын!"

-- Ну и долго мы так будем стоять? - Амина переступила ногами.

-- Ты - долго. И лучше замри, а то случайно прострелю чего-нибудь. Я сегодня очень нервный. Ирма! Уходи, родная. Я очень прошу тебя.

Но Ирма упрямо замотала головой и не сдвинулась с места.

-- Да что же ты такая упрямая! - простонал Алекс.

-- Подружка жаждет узнать, где я прячу её отпрыска? - Амина прищурилась, вглядываясь в лицо Ирмы. Та побелела, сжала кулаки. -- Вижу, что угадала. А я скажу, только тебе на ушко, подружка, - усмехнулась она и подмигнула Ирме.

-- Даже не думай! - гаркнул Алекс на подавшуюся вперёд Ирму. -- Она же...

"Хотела бы убить, - возразила Ирма, - убила бы. А у неё мой сын. И я пойду на всё ради того, чтобы найти его. Но тебе этого не понять, ведь он тебе чужой".

Ответить Алексу она не дала, повернулась спиной и стала между ним и Аминой. Алекс сразу же шагнул в сторону, но опоздал. Амина схватила Ирму за растрепавшиеся волосы. Запрокинула голову и резко развернула лицом к Алексу. Он не мог выстрелить - Ирма стала живым жилетом. И к её горлу был приставлен нож.

-- Брось пушку, - прошипела Амина, - а то я перережу ей глотку. Ты и рыпнуться не успеешь.

-- И ляжешь рядышком с простреленной головой, - усмехнулся Алекс, с трудом сдерживаясь, чтобы не нажать на курок. Он-то попадёт, но и Амина не промахнётся.

-- Отпусти её! - прозвучал за спиной Алекса низкий мужской голос. -- Отпусти её, Амина, - повторил мужчина, поравнявшись с Алексом.

-- Ты? - Амина побледнела, рука дрогнула, остриё ножа царапнуло шею Ирмы, на коже проступили капли крови.

Высокий, худощавый мужчина в тёмном плаще оказался Глебом Рощиным, частным детективом и старым приятелем Игната. Именно Глеб в последнее время занимался поисками ребёнка Ирмы. Но что Глеб делает здесь? И почему раньше Сварога? Нехорошее предчувствие гадким червяком засело в мозгу. Знал же, что нужно идти одному.

-- Ты что здесь делаешь? - с дрожью спросила Амина. -- Я же просила...

-- Амина, - ласково перебил Глеб, - я прошу тебя, отпусти Ирму. И мы уйдём отсюда вместе. Я тебе обещаю.

-- Обещаешь? - она хохотнула. -- Интересно, как? Этот, небось, - она кивнула в сторону Алекса, - с целой армией сюда явился.

-- Нет здесь никого. Они вдвоём были, но второго я обезвредил. Артём живой. В гараже, - шепнул он Алексу. -- Я не вру, ты же знаешь, - снова Амине. -- Тебе никогда не лгал.

-- Знаю, - кивнула Амина. -- Но с чего ты взял, что я хочу отсюда уходить? И вообще, откуда ты их знаешь?

-- Я всё знаю, - он потёр рукой правое бедро, перевёл дыхание. -- О тебе, об Ирме, о Матвее. Всё... - Глеб сделал шаг вперёд. Алекс свободной рукой перехватил ладонь с пистолетом. -- Но я ни в чём тебя не виню. Я люблю тебя. Тебя и нашего сына, - он опустился на колени, чуть не упал. Алекс поддержал его, не сводя глаз с Амины, держа её под прицелом. -- Я прошу тебя, отпусти Ирму. Не усугубляй своё положение. Ну зачем тебе её труп?

-- Трупом больше - нет никакой разницы.

-- Ошибаешься, есть разница, - он расстроено покачал головой. -- Смерть студентов была несчастным случаем. Марина покончила с собой, - Глеб говорил хрипло, будто через силу. -- Павел умер от болезни. А убийство Томилина связать с тобой никто не сможет. Тебя даже никто не подозревает. Тебе нужно просто отпустить Ирму и уйти со мной.

-- Ты не понимаешь. Из-за неё мать выбросила меня, как ненужную вещь. Из-за неё я не могу иметь детей. Она отняла у меня единственно дорогого мне человека, спасшего мне жизнь. А теперь захочет отнять и сына. Нет, она не должна жить. Не имеет права. Как и Марина, как Павлик... Только Алекс... Он...

-- Да пойми же ты, дура, нет у тебя никакого Алекса! - не выдержал Глеб, сорвался. -- Никогда не было и не будет. Даже если ты убьёшь Ирму. Поверь, он сделает всё, чтобы отомстить. И тогда ты вряд ли выйдешь из этой комнаты. Ты станешь для него врагом номер один.

-- А если я поступлю благородно? - она криво ухмыльнулась.

Глеб отрицательно покачал головой.

-- Но почему? Чем я хуже неё? - она дёрнула Ирму за волосы. Та поморщилась и закусила губу.

-- Ничем. Просто Алекс твой отец.

-- Что? - в один голос ахнули Амина и Алекс.

-- Что за чушь? - не поверила Амина.

-- Это правда, - выдохнул Глеб. -- Твоя мать, Марина Нежина, родила тебя ещё девчонкой. Родила от Александра Костромина, который долгие годы жил под именем Алексея Туманова. Алекса, чьего сына ты выкрала из роддома.

Речь Глеба повергла в шок всех, но подействовала. Амина отпустила Ирму, но нож остался в её руке. Алекс не сводил с неё глаз. Глеб поднялся.

Амина была профессионалкой. Лучшей по метанию боевых ножей среди всех знакомых Игната. Тот сам рассказывал об этом Алексу не так давно. И Алекс вспомнил об этом в тот самый момент, когда Амина замахнулась. Он выстрелил на секунду раньше её броска. Рука её дёрнулась, губы скривились в злой ухмылке. Амина схватилась за плечо, лицо перекосилось гримасой ненависти.

-- Ирка! - выдохнул Алекс, когда Ирма остановилась.

Она молчала. Замерла. Будто в статую превратилась. И Алекс как окаменел. Не сводил глаз с прислонившейся к стене раненой Амины. А когда взглянул на Ирму, чуть не сошёл с ума. Лицо её побледнело, глаза потухли, на губах появилась тёмная кровь. Ноги её подкосились, и она едва не упала. Алекс подхватил её. Ирма закашлялась и через мгновение обмякла на его руках...


Загрузка...