Такая разная любовь

Глава 2

В воздухе носился вонючий запах засохшей спермы. Алисса Пэйдж повернулась на спину, не понимая, от чего она проснулась? От стонущего храпа мужа? Роберта не было дома весь день. Неужели трудно было принять душ перед тем, как ложиться в постель?

Алисса смотрела на темнеющий потолок и прислушивалась к ровному раскатистому дыханию мужа. Утром она скажет, что пришла пора спать отдельно. Дом, слава Богу, не маленький: двадцать четыре комнаты. Алисса не сомневалась, что в нем найдется местечко, где она смогла бы обеспечить себе более пристойные условия для сна. Да и зачем им теперь спать в одной постели? Секса у них не было уже несколько лет. По крайней мере друг с другом. Этот вопрос между ними ни разу даже не обсуждался, ибо требовалось поддерживать сложившийся имидж одной из самых идеальных супружеских пар Атланты. Светская элита. Состоятельные, но не из выскочек. Громкое имя. Культура.

Всхрапнув, Роберт повернулся спиной к жене. Алисса вздохнула. Интересно, что бы сказали пациенты, если бы увидели сейчас директора известного на весь мир Центра инфекционных болезней, блестящего врача, доктора Роберта Гамильтона Пэйджа? Если бы услышали его храп? Почуяли, чем от него несет?

Прищурившись, она взглянула на циферблат часов «Картье», которые стояли на полке у изголовья. Половина четвертого. Нет смысла оставаться в постели, тем более что на носу прием на тысячу двести персон. Она поднялась, запахнула длинный шелковый халат вокруг своей тонкой, измученной строгими диетами талии, всунула ноги в белые атласные домашние туфли и на цыпочках вышла из спальни.

Пересекая веранду, устеленную толстым ковром, в сторону широкой витой лестницы, Алисса почувствовала, как из глаз покатились слезы. В тысячный раз она задалась вопросом: с кем спит муж? Какая-нибудь новая любовница? Молодая половозрелая ассистентка? Или все эти годы он встречается с одной и той же? С замужней женщиной?

Алисса тут же попыталась убедить себя в том, что ее это не должно волновать. Они с Робертом женаты уже двадцать лет. До сих пор он ее не бросил, значит, теперь уже и не бросит. Не бросит и ее девочек. В этом Алисса была совершенно уверена.

Она медленно спустилась по лестнице, гадая про себя, почему измены мужа до сих пор ее так беспокоят. Поначалу-то в этом не было ничего удивительного. Алисса хорошо помнила тот страх, который закрался ей в душу, когда она впервые разоблачила Роберта. Девочки тогда были еще совсем маленькие: Мишель — десять лет, Натали — восемь. В кармане его рубашки Алисса нашла квитанцию из «Хайэт Атланта», датированную седьмым ноября. В тот выходной он отправился якобы на конференцию в Даллас. По крайней мере так сказал ей. Несколько месяцев прошли для Алиссы в напряженных раздумьях: в чем была ее ошибка? Разве она не являла собой пример идеальной жены и матери? В итоге она пришла к выводу, что все ее преступление состоит в том, что ей уже не двадцать…

Именно с того времени Алисса стала дважды в год посещать «Золотой минеральный источник», где отдыхала и холила себя. Сделала несколько подтяжек на лице и шее. Выражение «подхватить, пока не упало» стало ее девизом. Одну из спален она превратила в гардероб, быстро наполнившийся сотнями купленных нарядов и аксессуаров. Всю свою энергию Алисса направила на то, чтобы стать самой гостеприимной хозяйкой Атланты. И добилась своего. Ныне, когда ей было уже сорок два, не нашлось бы ни одного сколько-нибудь значительного человека, который бы не жаждал получить приглашение от самой Алиссы Пэйдж.

Но Роберт не перестал ей изменять. Впрочем, Алисса была теперь такой занятой, что почти не имела времени уделять внимание блудливому супругу. Почти. Роберт же соблюдал правила приличия и не гулял открыто, на виду у всего города. И на том спасибо.

Спустившись на первый этаж, Алисса вытерла слезы, благодаря Бога за то, что сейчас ночь и никто не увидит ее красных глаз. Она пересекла просторный мраморный холл и подошла к высоким двустворчатым дверям, которые вели в библиотеку. Уже поворачивая тяжелую медную ручку, она вдруг заметила пробивающуюся под дверью тонкую полоску света.

— Мама! — раздался дикий вскрик шестнадцатилетней Натали.

Отчаянно заскрипел кожаный диван, зашелестела одежда. Вошедшая в библиотеку Алисса поначалу зажмурилась от яркого света, но, чуть привыкнув к нему, увидела стоявшего у дивана молодого человека, которого сразу не узнала. Темная шевелюра его была растрепана, щеки горели. Он был голый и прижимал рукой скомканные брюки к известному месту. Алисса тяжело вздохнула.

— Повеселилась, Натали, и хватит, — проговорила она. — Пора идти спать. — И добавила: — Одной.

Мальчишка промчался мимо нее к двери.

— До завтра! — крикнула ему вдогонку Натали.

Ответом ей был шум хлопнувшей входной двери. Натали натянула кашемировый свитер на свои юные крепкие груди, но прежде Алисса успела бросить взгляд на ее напряженные в ожидании ласк соски. Ничего, даст Бог, в следующий раз девочке повезет больше.

— Мам, — сказала Натали, — ты выбрала, прямо скажем, не самое подходящее время для того, чтобы гулять по дому.

— Я не гуляла, Натали. — Алисса подошла к бару и плеснула себе в стакан бренди. — И потом я полагала, что ты не опустишься до того, чтобы тащить дружков к себе домой.

— Ты говоришь так, как будто я какая-нибудь шлюха!

Алисса, пожав плечами, быстро осушила стакан. Бренди ожгло ей горло.

— Благодари лучше Бога, что сюда вошла я, а не отец.

Натали притихла. Она застегнула «молнию» на юбке и поправила свои роскошные каштановые волосы. Здоровые, густые, совсем не похожие на жиденькие светлые пряди матери. У Натали были волосы Роберта.

— Кто это был? — спросила Алисса.

— Джон. Джон Вентуорс.

Это известие поразило Алиссу будто громом. «Вентуорс… Ну, конечно! Та же похоть в глазах, что и у папочки. Те же поджатые губы, что и у мамочки…»

— Вентуорс? — переспросила она с деланным равнодушием. — Это сын Гранта и Бетти. Вентуорсов?

— Кто же еще? Надеюсь, тебе будет приятно узнать, что я встречаюсь с мальчиком, у которого есть свой «порше»?

Алисса уловила саркастические нотки в голосе дочери. Но ничего, по крайней мере девчонка стала хоть немного разборчивее.

— Что ж… Если тебе хочется, чтобы эти отношения длились подольше, я на твоем месте хорошенько подумала бы, прежде чем согласиться лечь в постель с такой легкостью.

— О Господи, мама! Только не надо вот этого! Мы уже не девственники, какими вы были в нашем возрасте.

С этими словами Натали пробежала мимо нее и скрылась за дверью.

Алисса налила себе еще бренди.

— Вот уж действительно, — проговорила она в пустоту. — Вы не девственники.

На этот раз она не стала опрокидывать стакан залпом, а, потягивая бренди маленькими глотками, задумалась о том, что ей следует предпринять. Наказать Натали? За что? За вступление во внебрачную связь в стенах отчего дома? Может, стоит рассказать обо всем Роберту? Пусть сам разбирается…

Но тут Алисса вспомнила, как он однажды взбесился, узнав, что она давала Мишель противозачаточные пилюли. Это случилось в прошлом году. Мишель было семнадцать. Роберт случайно обнаружил счет, пришедший от гинеколога. О том, что еще до того случая Алисса уже водила однажды Мишель делать аборт, он не знал. Противозачаточные таблетки — это были цветочки в сравнении со всем остальным, но Роберт узнал только про них. И то закатил такой скандал… Нет, про Натали ему лучше ничего не говорить.

Алисса сделала еще один глоток и пробежала глазами по книжным полкам, заставленным трудами по медицине, изредка перемежающимися литературной классикой. Интересно, что бы он сказал, если бы узнал, что после того случая с Мишель она позаботилась о том, чтобы и младшая дочь начала принимать таблетки? Сейчас такие времена. Осторожность не помешает. Натали была права в одном: нынешнее поколение теряет девственность раньше, чем достигает совершеннолетия. Сегодняшние девочки из колыбели прямиком отправляются на атласную простыню к мужчине. Или на кожаный диван. Оставалось только надеяться, что кто-нибудь изобретет средство от СПИДа раньше, чем перезаразится вся планета. Может быть, это сделает Роберт. Господи, если это произойдет, какой прием можно будет закатить!..

Она повернула маленький ключ в одном из ящиков письменного стола и, отодвинув в сторону револьвер тридцать восьмого калибра фирмы «Смит и Вессон», приобретенный Робертом для «самозащиты», достала свой серебряный портсигар. Муж давно уже смирился с тем, что курить она не бросит. В ответ на это Алисса согласилась не появляться с сигаретой на людях и не дымить в его присутствии. Она вытащила из портсигара длинную тонкую сигаретку и стала искать зажигалку. Взгляд ее упал на свежий номер «Таун энд Кантри», лежавший на столе. Она видела этот журнал еще днем. Алисса потянулась за ним, но рука замерла на полпути и по ней пробежала мелкая дрожь. Справившись с собой, Алисса раскрыла журнал и начала медленно переворачивать страницы. Проскочила глянцевую рекламную обложку, несколько цветных фотоиллюстраций и вот наконец — «Светская хроника». В этом разделе печатались фотографии самых известных в обществе дам при посещении ими самых важных благотворительных мероприятий. Дамы позировали перед камерами в своих лучших нарядах, увешиваясь самыми броскими драгоценностями. Алисса была хорошо знакома с этим разделом журнала, так как сама довольно часто появлялась на его страницах. Только в прошлом году, например, пять раз.

Но теперь не ее лицо улыбалось с глянцевого черно-белого снимка. В материале рассказывалось о гала-вечере в Пич Вэли, а на фотографии была изображена Мишель Пэйдж, старшая дочь Алиссы, восемнадцатилетняя девушка с ослепительной улыбкой, ненавязчиво выставляющая напоказ свою красоту и молодость. Значит, вот оно что… «Светская хроника» переключилась с нее, Алиссы, на Мишель.

Не отрывая глаз от фото, Алисса поднесла руку к горлу. Подтяжки сделали свое дело — не было ни морщин, ни складок. Алисса знала наверняка, что ее шея никогда не будет обезображена уродливыми маленькими складками под подбородком, как у других. Подняв руку еще выше, она прощупала кончиками пальцев уголки глаз. Нет, и там не было «птичьих лапок», считающихся верным признаком старения. И все же… И все же…

Проблема женщины, у которой есть дочери, заключается в том, что она скорее проникается ощущением возраста. Смотришь на девочек, и кажется, что прошло уже целое столетие с тех времен, когда и ты сама могла обходиться без румян. Завидуешь тому, что они могут позволить себе ходить без лифчика и — что еще обиднее! — оголять руки. А потом, в один прекрасный день, они приводят в дом дружков, которые — и ты вынуждена с этим смириться — скорее согласятся провести время с ними, чем с тобой. И неважно, насколько плоский твой живот, насколько хороша форма бедер. Любой здравомыслящий мужчина считает, что женщина, перешагнувшая рубеж сорокалетия, — груда костей, бесформенная куча складок или высушенная селедка. И возврата к молодости нет.

Алисса прикурила и глубоко затянулась. Тут ей пришло в голову, что она проснулась в середине этой чертовой ночи вовсе не из-за храпа и запаха Роберта, а из-за этой фотографии в журнале.

В банкетном зале в «Ше Люи» преобладали цвета морской волны и ярко-зеленый, как того и требовала обстановка. Несколько круглых столиков были накрыты кружевными скатертями. На каждом красовалась небольшая хрустальная ваза, наполненная свежими сине-зелеными лилиями. Свечей не ставили, так как в дневное время они смотрелись бы неуместно. Это было ясно любому опытному устроителю приемов.

Алисса сверилась с часами. Ей хотелось побыстрее начать и побыстрее закончить торжественный завтрак, потому что сегодня был вторник и после этого мероприятия у нее должна была состояться другая, куда более важная встреча… И сегодня она ждала этой встречи как никогда раньше.

Она подошла к главному столу и села, чтобы просмотреть сделанные ею пометки. Рядом со столом стояли декоративные папоротники в горшках. На ней был голубой с зеленым отливом шелковый костюм, хорошо сочетавшийся по тону с окружающей обстановкой. Шелковые туфельки. Безупречной формы опалы в виде вытянутых застывших капель: сережки и ожерелье, обрамлявшее ее изящную шею. И никто так и не узнает, что под шелковым костюмом на ней только тонкая кружевная рубашка и все…

Выглядело все исключительно достойно, начиная от убранства банкетного зала и заканчивая внешним видом хозяйки торжественного завтрака. Алисса Пэйдж умела организовать прием, даже если знала, что целью его будет всего лишь подготовка к другому, более крупному событию. Ей было известно, что во всей Атланте не найдется ни одного человека, который мог бы сравниться с ней в таких делах. Она надеялась, что на завтраке покажутся все сорок три члена Женской федерации Атланты (ЖФА). Алисса распределит между ними обязанности, и закипит подготовка к сентябрьскому благотворительному вечеру в пользу бездомных, который пройдет под эгидой ЖФА.

Алисса улыбнулась, просматривая свои записи. Ей самой было забавно, что она придумала этот вечер для бездомных. Никто из членов Женской федерации и понятия не имел о том, что это такое — бездомный. Проблемы, конечно, время от времени появлялись, но какие! Недавно разразился один финансовый скандал, и двое «дорогих» друзей вынуждены были продать свои конные ранчо и дачи на Палм-Спрингс, чтобы покрыть долги. Роберт распорядился вычеркнуть их имена из всех списков: ведь поддерживать близкие отношения с «преступниками» — значит навредить репутации Центра инфекционных болезней.

Алиссу, впрочем, нельзя было назвать совершенно бездушной и витающей в облаках. Всего неделю назад во время одного из своих «выходов в люди» она обратила внимание на группу художников, которые собирали средства в пользу бездомных. Они продавали свои картины туристам в модных лавочках Андеграунда. Алиссе тоже предложили что-нибудь купить. Она с улыбкой подарила одному художнику пятьдесят долларов. В конце концов, если бы не тетя Хельма и дядя Джек, Алисса и сама могла остаться бедной, бездомной и одинокой.

Подумав об этом, она тряхнула головой, словно пытаясь отделаться от наваждения. «Немыслимо!»

Алисса сложила карточки с именами приглашенных в ровную стопку. Боже, скорее бы этот завтрак закончился!..

В зал вошли несколько женщин, лениво переговариваясь между собой и смеясь.

— Вы читали о Луизе Коттон? — спросил кто-то высоким голоском.

— О Боже мой! Только представьте: наконец-то разводится со своим муженьком!

— И заодно с его миллионами.

— Если не с миллиардами.

— Алисса, — позвал кто-то из них, — вы слышали?

Алисса отложила свои записи:

— Да. В этом что-то есть, не правда ли? Я иногда и сама думаю так поступить.

В ответ женщины захихикали, ибо всем было известно, что Алисса ни за что не станет разводиться с Робертом. Без него она будет никто, ничтожество. Они все без своих мужей стали бы ничтожествами.

Алисса улыбнулась и села за стол, почувствовав приятное щекотание уголка кружевной скатерти у себя между ног. Она вновь сверилась с часами. Пятнадцать минут первого. Ничего, ждать осталось каких-то два часа.

К главному столу подошла Сью Эллен Джемисон, представлявшая здесь «Рокфорд Джемисонс». Ей шел уже седьмой десяток и она была светской дамой еще в те времена, когда общество Атланты не было модным. Это была плотная, всегда безупречно ухоженная женщина. Ее седые волосы были уложены в аккуратную прическу.

— Дорогая, — обратилась она к Алиссе, — твоя Мишель в «Светской хронике» просто очаровательна!

Никто из этих людей никогда не упоминал названия журнала — «Таун энд Кантри». Считалось, что там есть только один достойный внимания раздел — «Светская хроника», а других как бы и вовсе не существовало.

Алисса невольно сжала в руках стопку карточек.

— Да, — проговорила она. — Мы очень гордимся ею.

— Обе твои девочки просто красавицы, дорогая. Славно потрудилась ты со своим Робертом. Просто нет слов!

«Да, славно, — захотелось ответить Алиссе. — Ты бы видела, как моя славная шестнадцатилетняя дочурка трахалась сегодня ночью на кожаном диване в библиотеке!»

Но Алисса только улыбнулась и проговорила:

— Спасибо, Сью Эллен. Я высоко ценю ваше мнение.

Сью Эллен рассмеялась:

— Подрастает новое поколение. Похоже, я и оглянуться не успею, как стану уже бабушкой нашего общества.

— Скорее гранд-дамой, Сью Эллен, — как можно более убедительным тоном заверила ее Алисса. — И не забывайте, — добавила она, желая перевести разговор на другую тему, — что я очень рассчитываю на ваше содействие в организации нашего фантастического вечера в пользу бездомных.

Сью Эллен кивнула:

— Ты же знаешь, я сделаю все от меня зависящее, как только будет сформирован оргкомитет.

Алисса улыбнулась, прекрасно отдавая себе отчет в том, что Сью Эллен сгорает от желания узнать, кого же поставят во главе оргкомитета. Алисса была хозяйкой вечера и ей отводилась самая значимая роль. Руководительница оргкомитета автоматически становилась второй по важности персоной. Все думали, что Алисса доверит эту должность Фран Чарльз, художнице, чей муж заседал чуть ли не во всех первых кабинетах Атланты. Благодаря его связям Женской федерации до сих пор удавалось превращать свои мероприятия в сказочные события при минимальных затратах.

Зал постепенно наполнился, гости расселись по местам. Алисса знала, что опозданий не будет. Как всегда. Это все были очень занятые женщины, у каждой был очень напряженный распорядок дня. К тому же среди них не было ни одной, которая бы не понимала, что такое крупное событие, как вечер в пользу бездомных, требует тщательной подготовки.

После шербета, между салатом из цикория-эндивия и вареным лососем, Алисса определилась с тем, кого назначить руководительницей оргкомитета. В своем выборе она руководствовалась двумя соображениями: во-первых, с этой женщиной придется работать в теснейшей связке, во-вторых, это должна быть та женщина, с которой Алиссе нужно было познакомиться поближе. Такая женщина находилась среди присутствующих. О том, чтобы сойтись с ней, Алисса думала уже в течение нескольких месяцев. Но после того, что случилось вчерашней ночью, это стало насущной необходимостью.

Она отложила ложку и поднялась.

— В этом году, — объявила она начальственным и одновременно мягким голосом, — учитывая то, что надвигается Олимпиада, город преображается. Вносится новая струя свежести и энергии. Мы с вами не будем стоять в стороне от этого процесса, поэтому я решила назначить главой оргкомитета человека, способного выдвинуть совершенно новые идеи, которые вдохновят всех нас.

Женщины стали переглядываться между собой. Фран Чарльз сосредоточенно сложила руки на коленях.

— Главой оргкомитета по подготовке проведения вечера в пользу бездомных я назначаю Бетти Данфорт Вентуорс! — объявила Алисса, еле удержавшись от того, чтобы добавить: «…чей сын благополучно трахает мою дочь».

Бетти — никакой макияж не был способен заретушировать ее поджатые губы и вечную гримасу на лице — с готовностью поднялась со своего места. Алисса отметила про себя бежевый костюм «Каше», в котором пришла на завтрак Бетти. Грант Вентуорс был управляющим арахисовыми и хлопковыми плантациями, которыми владели предки его жены в пяти поколениях. Неужели Бетти нарочно оделась в бежевые и белые тона, чтобы подчеркнуть характер родовой собственности?

В зале повисла тишина, которая через некоторое время была нарушена вежливыми аплодисментами. Алисса знала, что это решение подвергнется за ее спиной острой критике. Но никто из членов Женской федерации не посмел оспорить кандидатуру Бетти вслух. Даже изящная, одаренная Фран Чарльз, которая больше всего подходила на должность главы оргкомитета и которая теперь имела все основания злиться больше других. Алисса улыбнулась, почувствовав силу своей власти. Вновь посмотрела на часы. Интересно, что делает сейчас Грант Вентуорс, сидя на противоположном конце города в своем офисе на тридцать втором этаже здания, являющегося штаб-квартирой их с Бетти компании «Пинат энд Коттон Пропертиз»? Тоже улыбается?

Алисса открыла дверь квартиры ключом, которым снабдил ее Грант вскоре после того, как они стали любовниками. Она подозревала, что, наверно, и до нее у Гранта были женщины, которые приходили в эту квартиру по вторникам точно так же, как сейчас приходит она. Но за последние четыре месяца она привыкла рассматривать это место в качестве «их норки». Это была своего рода их тихая гавань, куда они приставали раз в неделю, вырвавшись из штормовой стихии жизни.

Она кинула сумку на скамеечку из слоновой кости в фойе и позвала:

— Грант? Это я.

Ответом ей было молчание. Значит, опаздывает. Опять. Алисса старалась не думать о том, что в последнее время с каждой неделей он стал приходить все позже и позже. Она быстро прошла мимо бара, пересекла просторную гостиную и подошла к белой ванне-джакузи. Включила воду и плеснула, не жалея, пенной жидкости из хрустального графина. Сделав все приготовления, Алисса ушла в гардероб переодеваться.

Грант был не первым ее любовником. В течение целых трех лет после разоблачения Роберта Алисса все еще хранила ему верность. Дура! Но позже, пять лет назад, она поняла, насколько это просто — иметь связь. Она поняла, что женщина, имеющая любовника, вновь чувствует себя желанной. Появляется необыкновенное чувство свободы. При этом женщина остается хозяйкой положения и все держит на контроле. Изменять Роберту Алисса начала с конюхом из конного клуба. Теперь-то она понимала, насколько это выглядело банально, как в плохом романчике. Но в сексуальном отношении все было просто здорово! Страсть, возбуждение, смелость… Именно в объятиях этого потного мускулистого конюха Алисса впервые за несколько лет испытала оргазм. И, испытав, просила еще.

Она скинула с себя кружевную рубашку, жалея о том, что вынуждена делать это сама, потому что Грант опаздывает.

После конюха было еще с полдесятка мужчин, прежде чем Алисса наконец поднялась до любовника, принадлежавшего к ее кругу. В этом тоже было что-то волнительное, что-то от запретного плода. Все свои прошлые связи Алисса рвала сразу же, как только ситуация начинала усложняться. А она, черт возьми, всегда усложнялась. Но пока было хорошо, ничто не мешало ей получать удовольствие. К тому же любовники помогали ей временно забыть о неверности мужа, о том, что он отверг ее как женщину.

Алисса хорошо была знакома с унизительным ощущением своей отверженности. Когда ей было шесть лет, родители погибли в авиакатастрофе. Ее старшие одиннадцатилетние братья-близнецы уехали в Лондон жить к родителям матери. Алисса осталась в Штатах, так как старики не желали воспитывать девчонку. Поэтому ее был вынужден взять к себе брат отца. У них с женой не было своих детей. Живя у них, Алисса ни в чем не знала отказа, только одно огорчало: дядя и тетя не знали толком, как любить ее… Алисса быстро привыкла к материальному достатку, и вскоре пони, яхты, походы по магазинам и приемы уже четко ассоциировались в ее сознании с понятием стабильности в жизни, были своего рода защитой от эмоциональных стрессов. С возрастом к этому стандартному набору добавились только любовные связи. Она не коллекционировала их, а воспринимала именно как нечто вроде защиты.

Она вернулась к ванне, которая уже пенилась теплыми пузырьками. Только она легла, как тут же услышала стук входной двери. «Хорошо, — подумала Алисса, — сегодня ждать пришлось совсем недолго». До шести часов, когда нужно будет отправляться домой — Роберт будет ждать ее: они договорились пойти вечером на открытие одной галереи, — еще уйма времени.

— Алисса?

Видит Бог, ей нравился сильный, с начальственными нотками голос Гранта.

— Я в ванне, — отозвалась она. — Присоединяйся.

Алисса накинула на свои груди хлопья пены, открытыми остались только темнеющие кружки сосков. Представив себе, как он нагнется, чтобы поцеловать их, она почувствовала, как соски уже затвердели в ожидании этой ласки.

В дверях появился Грант. Высокий и худой. На нем был пепельно-серый костюм, сшитый на заказ. Мягкие светлые волосы, легкий загар, оттенявший голубые глаза… Исполненные желания, как и у сыночка…

— Вылезай, — сказал он. — Нам надо поговорить.

Алисса уловила в его голосе раздраженные нотки, которых не слышала прежде. Решив не обращать на это внимания, она лизнула кончик своего пальца, которым затем коснулась своего соска.

— Мы можем поболтать и здесь, — проговорила она. — Раздевайся.

Вместо этого он, наоборот, застегнул пиджак на все пуговицы.

— Вылезай. Я жду тебя в гостиной. — С этими словами он повернулся, чтобы выйти из ванной.

— Грант?

Он остановился:

— Что?

Алисса немного приподнялась и оперлась локтями о край ванны.

— Я хочу пососать тебя. С самого утра ждала этой минуты. — Он продолжал стоять спиной к ней. — Прошу тебя. Ты же знаешь, как мне это нравится.

Алисса еще не знала, что с ним случилось, но она не собиралась лишать себя законного еженедельного удовольствия.

Грант не повернулся к ней, но она заметила, как он провел рукой по волосам, услышала, как он вздохнул.

— Алисса, секс не решает всех проблем.

Она пробежала ладонью по пузырькам на поверхности воды и промолчала. Грант по-прежнему стоял в дверях.

— Прошу тебя, — тихо проговорила она наконец.

После секундного колебания он вышел из ванной.

— Я сказал: жду тебя в гостиной.

Алисса почувствовала, как у нее вспыхнули щеки. Как он смеет так с ней обращаться? Как со шлюхой! Какое он имеет право?! Или он не понимает, что иметь такую женщину, как она, для него редкая удача? Хотела бы она знать, когда в последний раз он кончал в объятиях своей фригидной женушки?! На глаза навернулись слезы. «Будь ты проклят! Будь ты проклят! Да кто ты такой, черт возьми?!»

Она поднялась из ванны, спустилась по мраморным ступенькам и вышла в гостиную обнаженная, вся в пене, которая блестела у нее на груди, на ногах, на черном треугольнике между ног.

Грант стоял перед баром, наливая себе скотч. Когда в комнату вошла Алисса, он оглянулся на нее.

— Я хочу, чтобы ты оделась. И ушла.

Алисса уперла руки в бока. Под ней на ковре стала расползаться лужица.

— Грант, — требовательным тоном проговорила она, — что происходит?

Она сама удивилась спокойствию своего голоса. Словно у нее не колотилось бешено сердце, словно ее не терзали смутные мрачные предчувствия.

Он сделал глоток из стакана и прижал его к груди.

— Когда будешь уходить, пожалуйста, не забудь оставить ключи.

Алисса приблизилась к нему, вырвала из его рук стакан и запустила им в стену. Осколки хрусталя брызнули в разные стороны.

Грант устремил на нее горящий взгляд:

— Никак не предполагал, что ты станешь устраивать мне сцены.

Алиссу захлестнула обида. Слова слетали с языка совершенно необдуманно:

— Да что, черт возьми, случилось?! Я прихожу в эту квартиру вот уже четыре месяца. С одной целью. Как и ты, между прочим! С чего это ты вдруг взбесился?! Отвечай! Сейчас же! Без твоего ответа я отсюда не уйду!

Он спокойно налил себе второй стакан.

— А ты подумай хорошенько, Алисса. Полагаю, ответ тебе известен.

Ей вдруг стало холодно и захотелось что-нибудь набросить на себя. Нижнюю рубашку, например, которую она купила в «Неймане» и которая висела сейчас в гардеробе. Или пиджак Гранта от Диора. Хоть что-нибудь! Все равно что. Но она боялась выпустить Гранта из поля своего зрения хоть на мгновение. Боялась, что он сбежит, как только она отойдет.

— Я не понимаю тебя, — проговорила она.

Запрокинув голову, он сделал большой глоток. Алисса почти физически чувствовала, как виски обожгло ему горло.

— Не нужно было тебе назначать мою жену главой этого своего паршивого комитета.

Алисса рассмеялась:

— Только и всего? Хватит, Грант, ты несешь какую-то чепуху.

— Чепуху? Насколько я понял, тебе захотелось поближе сойтись с Бетти. Зачем? Чтобы втайне надсмеяться над ней? Или для того, чтобы в удобный момент рассказать ей о нас с тобой?

— Бред.

Он сделал еще глоток.

— А по-моему, бредишь как раз ты. Мне сейчас меньше всего нужен скандал. Ты злая женщина, Алисса. Мстительная. Ты можешь думать о своем «скучном» муженьке, что тебе заблагорассудится, но только не считай, что и у всех остальных такое же отношение к браку. Лично я расставаться с Бетти не собираюсь.

Алисса с трудом подавила желание выбить у него из рук и второй стакан.

— Ну хорошо же, сукин сын! У меня есть для тебя маленькая новость! Мне плевать, расстанешься ты со своей женой или нет. Ты не хочешь этого делать. Еще бы! Кому же захочется слезать с королевского трона управляющего таким большим состоянием? Черт! Даже не подозревала, что ты окажешься настолько предсказуемым! Но я сейчас о другом. Будь любезен, скажи своему любимому сыночку, чтобы он прекратил трахать мою дочь! Или я подам на него в суд за совращение малолетней.

В отношении своей угрозы Алисса, конечно, солгала. Но она очень надеялась на то, что Грант в нее поверит. Никакого иска в суд, естественно, не будет. Не хватало ей еще скандала. К тому же Алисса хорошо знала, что в штате Джорджия никому и в голову не придет назвать малолетней шестнадцатилетнюю девушку, которая добровольно вступила в половую связь.

Грант не донес стакана до рта — тот замер у него в руке.

— Н-не понял?..

— Ты все прекрасно понял. Скажи своему прыщавому отпрыску, чтобы он перестал трахать мою дочь!

Грант растерянно заморгал. Сладострастие, горевшее в его глазах, погасло.

— Я понятия не имел…

— Так я и поверила! Не удивлюсь, если именно ты рассказал ему, какие знойные женщины водятся в семье Пейдж. Не удивлюсь, если ты лично его подбадривал!

Грант поставил стакан на стойку бара и посмотрел на Алиссу.

— Хорошо, я поговорю с Джоном, — сказал он. — А теперь, прошу тебя, одевайся и уходи.

Алисса стремительно ворвалась в гардеробную. Слезы слепили ее. Она до сих пор не могла поверить в то, что Грант разорвал их отношения. Не могла поверить, что все закончилось. Она так дорожила этой связью, так надеялась, что она будет длиться неопределенно долго, что она наконец подарит ей то, чего так не хватало в жизни!..

Когда Алисса надевала свой шелковый костюм, в голову вдруг ударила страшная мысль: «И чем мне теперь заниматься по вторникам?»

Она стояла в своей гардеробной, равнодушно перебирая вечерние платья, раздумывая, что же надеть на сегодняшнее открытие галереи. Алиссе не хотелось туда идти, но она знала, что пойти должна. Нет, вовсе не для того, чтобы покровительственно улыбаться выставляющемуся художнику. И не для того, чтобы быть замеченной в нужное время в нужном месте и в нужном обществе. Просто Алисса должна была хоть чем-нибудь занять этот вечер, хоть немного отвлечься от последних гадких двадцати четырех часов своей жизни. Началось все с того, что она почувствовала, как от Роберта воняет спермой. Потом фотография Мишель в «Таун энд Кантри». Выходка Натали на диване в библиотеке посреди ночи. И наконец, Грант Вентуорс.

Алисса чувствовала, что даже если она проведет вечер в обществе Роберта, ей станет легче. А после она, может быть, съездит на пару недель на «Золотой минеральный источник». Может, самое время пришло отдохнуть. Восстановить силы.

Ей попалось на глаза короткое платье из черного шелка. Она сняла его с вешалки и осмотрела со всех сторон. Глубокий вырез на спине. Нет. Слишком сексуальное. Сняла с вешалки следующее. Красное. Короткое. Вырез на груди. Черт! Она повесила оба платья обратно. Господи, неужели она так одевалась последнее время? Как шлюха!

Алисса прошла вдоль всех вешалок. Время от времени останавливалась, приглядывалась, но, не особенно задерживаясь, проходила дальше. Наконец она заметила коричневое, шоколадного оттенка платье. До пят. С длинными рукавами и высоким воротником. Как раз для женщины, которая чувствует себя никому не нужной мрачной старухой. Лучше не придумаешь! В нем-то она и пойдет на открытие галереи. Алисса вспомнила, что купила его после разрыва с последним любовником. А через неделю она уже сошлась с Грантом, так что ни разу даже не надевала это убожество.

— Мам, ты здесь?

Алисса сняла с платья целлофановый пакет.

— Да.

Через пару секунд юркая Мишель уже отыскала ее. Девушка была точной копией юной Алиссы. Красавица, несмотря на эти поношенные джинсы и бесформенный спортивный свитер, несмотря на то, что ее светлые волосы были собраны на затылке в беззаботный «конский хвост». Алисса знала, что дочери достаточно часок посидеть перед зеркалом за туалетным столиком, чтобы полностью преобразиться.

— Тут есть что-нибудь, что я могла бы надеть сегодня? — спросила она.

— А куда ты собралась?

Мишель стала передвигать висевшие на вешалках платья, каждый раз недовольно хмурясь.

— На открытие галереи.

Алисса почувствовала, как кровь приливает к ее лицу.

— Я и не знала, что ты тоже идешь…

Мишель задержалась взглядом на платье, которое было в руках матери.

— И ты хочешь это надеть?! Мам, ты что?! Какой кошмар!

Алисса ревниво прижала платье к груди.

— Когда ты решила пойти?

Мишель пожала плечами:

— Вчера вечером. Это Дэвид уговорил меня. — Дэвид Джонстон был ее дружком. На этот месяц. — А вы с папой еще кого-то с собой берете туда?

Алисса отрицательно покачала головой. Она еще не знала, сколько времени уйдет на привыкание к мысли о том, что дочь отныне будет посещать те же светские рауты, что и она сама. Дочь. Очаровательная. Юная. Совсем не такая, как ее мать. Алиссе за ней не угнаться.

Она почувствовала, как на глаза вновь начинают наворачиваться слезы. Слезы зависти.

— О мам! Можно я это надену?

Алисса бросила взгляд на белое платье, которое держала в руках Мишель. Оно было куплено год назад, когда они с Робертом присутствовали на регате «Кубок Америки». Приемы по вечерам там были просто шикарные, и снимки Алиссы в этом платье появились повсюду. «Господи! Неужели это было только год назад?!»

— Можно, — наконец ответила она. — Если, конечно, тебе очень хочется появиться на обложке следующего номера «Плейбоя».

— Ну, мам…

— Просто мне кажется, что ты еще немного не доросла до такого наряда.

— Мам, мне уже восемнадцать, между прочим! Оно мне очень пойдет.

«А мне уже нет, — захотелось крикнуть Алиссе. — Мне уже никогда его не надеть!»

Она решительно прошла к подставке с обувью и стала разбирать картонные коробки. «Атласные туфли-лодочки шоколадного цвета… Они должны быть где-то здесь». Она стала выкладывать коробки на пол. «У них еще золотые застежки». Она резким движением сорвала крышку с очередной коробки. Белые кожаные. Тьфу! Она отшвырнула коробку в сторону. «Я надену топазовые сережки в золотой оправе и такую же брошь». Алисса потянулась к новой коробке. Черные сандалии на высоком каблуке. Она отшвырнула коробку за спину. «Подведу глаза бронзой, чтобы подчеркнуть их янтарный отлив. Янтарь. Золото. Это цвет богатства. Цвет власти».

— Мам, что с тобой? Что ты делаешь?

Алисса отодвинула от себя очередную коробку.

— Не могу найти свои туфли. Ты их не брала?

— Нет. Ты же знаешь, что у меня размер больше.

— Да. В таком случае они должны быть где-то здесь.

— Хочешь, я тебе помогу? — предложила Мишель, присела рядом с матерью на корточки и стала открывать коробки.

— Я не нуждаюсь ни в чьей помощи.

Мишель остановилась:

— Да?

— Иди одеваться. Приведи себя в порядок. Ты выглядишь просто ужасно.

Мишель села прямо на пол:

— Мам, что случилось?

Алисса достала с полки очередную коробку, сняла крышку, заглянула внутрь и отшвырнула в сторону.

— Что случилось? Ничего не случилось. Просто никак не могу отыскать эти чертовы туфли!

— Если ты так не хочешь, чтобы я надевала это платье, пожалуйста, я его не надену.

— Да надевай что угодно, мне все равно! А теперь, прошу тебя, оставь меня в покое.

Мишель поднялась:

— Конечно. Пойду одеваться.

— Вот и прекрасно. Иди.

Услышав, как затихли шаги дочери, Алисса тяжело села на пол, закрыла лицо руками и зарыдала. Все было так несправедливо! Так несправедливо! Она окинула взглядом весь этот бардак, устроенный собственными руками. Вот она, материальная сторона жизни. Все сплошь дорогие приобретения. Ситуация напомнила ей детство. Девочкой она любила играть в гардеробной у тети Хельмы. Показывала Полли и Лю-Анн — это были единственные подружки, которых она завела в частной школе, — тетушкины платья, меховые шубы… Со смехом девочки примеряли маленькие шляпки тети Хельмы — те, что без полей и с плоским верхом, как у Жаклин Кеннеди, — которых было великое множество. А также длинные до локтей перчатки в тон к шляпкам. Полли и Лю-Анн приглашали Алиссу и к себе домой поиграть. Алисса знала, что подруги завидуют ей, потому что их матери не имели таких богатых гардеробов. И это в какой-то степени компенсировало Алиссе осознание того, что у них были матери, а у нее не было.

Но в один прекрасный день Полли и Лю-Анн решили, что они уже выросли из этих игр и что им больше не хочется дружить с Алиссой. Алисса в ответ обозвала их избалованными дурочками, добавила, что если у них есть живые родители — это еще ничего не значит, и в завершение разговора послала их к черту. Словом, Полли и Лю-Анн здорово досталось от Алиссы, они даже расплакались. Сама Алисса стойко дождалась их ухода, а потом заперлась в гардеробе тети Хельмы, надела маленькую шляпку, пару длинных до локтей перчаток, села прямо на пол, как сейчас, и тоже разрыдалась. И плакала она до тех пор, пока глаза не высохли сами собой. Тогда ей казалось, что в тот день она пролила все слезы, которые Бог отмерил ей на целую жизнь.

Тетя Хельма, однако, обрадовалась, узнав, что Полли и Лю-Анн больше не придут. Она сказала, что эти девочки не ровня Алиссе, что их семьи ничего из себя не представляют, а родители — полные ничтожества. Дядя Джек сказал, чтобы Алисса не обращала на тетю Хельму внимания, что та злится только потому, что жизнь ее сложилась не так счастливо, как хотелось. Алисса не желала огорчать тетю и дядю, поэтому не стала больше заводить друзей.

Грант Вентуорс назвал ее злой женщиной. Точно так же, как дядя Джек в свое время отозвался о тете Хельме. Что ж, по крайней мере у Алиссы имелись серьезные основания для того, чтобы злиться.

Она подняла с пола шелковую туфлю персикового цвета на каблуке и запустила ею в висевшие на вешалках платья. Любовь сгорела? Ну и что? Алиссу никто никогда по-настоящему не любил, и ничего, выжила как-то без этого.

И тут Алисса вспомнила про Джея Стоквелла. Он один любил ее. Это было давным-давно, в другой жизни. Но он действительно любил ее. Она провела ладонью по разбросанным вокруг нее туфлям. Злость ушла и на ее место заступила печаль.

И Роберт. Он тоже когда-то любил ее. Разве нет? Не так, как Джей, конечно. Без страсти. Без самоотречения. Но это тоже была любовь. Мягкое, спокойное чувство. Они с Робертом были людьми одного круга, у них были сходное воспитание, сходное мировоззрение, сходные жизненные ценности. Между ними были почти партнерские отношения. Он был выгодной партией для Алиссы, а она была выгодной партией для него.

Когда все начало меняться?

Почему?

Алисса коснулась ладонью мягкой замши синей туфли. Неужели им с Робертом уже ничего не склеить?

Она не питала к нему ненависти. Его просто не за что было ненавидеть. Он по-прежнему был добр к ней, терпелив, чуток. Одна беда — изменял.

Можно ли все повернуть вспять? Не поздно ли?

Она поднялась с пола и быстро просмотрела оставшиеся коробки с обувью. Может, еще не поздно. Скоро девочки разъедутся из отчего дома. Кто знает, может, пришло самое время попробовать вновь сойтись с мужем, спасти их брак. Да, старшая дочь выросла, но это еще не значит, что ее, Алиссы, жизнь кончена. Она еще довольно молода… Ну, по крайней мере не старуха. Есть еще время доказать Роберту — и всему миру, — что Алисса Пейдж лучше любой любовницы, даже лучше любой юной красавицы с чистой кожей, которая в этом году впервые будет представлена обществу.

Она отвоюет Роберта обратно. И начнет сегодня же.

Алисса посмотрела на часы. Пятнадцать минут пятого. Она сейчас оденется и отвезет ему в лабораторию его смокинг. Подчиненные уже разойдутся по домам. Она соблазнит его прямо в кабинете. После этого у него будет еще полно времени, чтобы принять душ, одеться и успеть вместе с ней на открытие галереи.

Алисса ощутила, как блаженный покой наполняет душу. Да, она сейчас поедет к Роберту на работу — это будет для него сюрпризом. С помощью маленького чуда она вдохнет новую жизнь в их отношения. У них за плечами уже очень много лет, прожитых вместе. И впереди будет еще столько же. А может, стоит забыть прошлое? Представить дело так, как будто он заново женился на ней?

Алисса взяла черные босоножки на высоком каблуке и, вернувшись к вешалкам, вновь сняла короткое платье из черного шелка.

«Господи, какой бардак! Не забыть бы сказать Долорес прибраться здесь».

Центр инфекционных болезней находился не так далеко от дома. Он был основан консорциумом частных спонсоров, которые не взяли из государственного бюджета ни цента. И несмотря на это, Центр был оснащен лучшей в мире аппаратурой. Роберт собрал вокруг себя команду блестящих врачей и технических работников со всего мира, которая в настоящее время сосредоточилась на поисках эффективного средства от СПИДа. Мысль о том, что Роберт, а в итоге и она сама, может случайно заразиться от инфицированных пациентов, поначалу беспокоила Алиссу, но муж заверил ее, что для медперсонала СПИД заразен не более чем гепатит.

— В сущности, — говорил Роберт, — если ты проведешь всю ночь у постели больного, то скорее забеременеешь, чем подхватишь вирус.

Алисса не поверила:

— Если все так, как ты говоришь, почему же из-за СПИДа подняли такой шум?

Роберт сказал, что бить тревогу, конечно, нужно. СПИД все-таки опасен, и люди должны отдавать себе в этом отчет.

Этот разговор состоялся больше десяти лет назад. А сейчас, свернув с шоссе на Пичтри-роуд, Алисса осознала, что всегда доверяла Роберту. Она знала, что он никогда не сделает своим близким ничего дурного, не подвергнет их риску заражения СПИДом или какой-либо другой инфекцией.

Собственно, Роберт мог и не работать. Их капиталовложения позволяли им сидеть сложа руки и поддерживать тот уровень жизни, к которому они привыкли. Но Роберт любил свою работу. Медицина, целительство были его призванием. И потом, он был самым умным человеком из всех, кто когда-либо встречался Алиссе. И уверенным в себе. Может быть, именно поэтому его измены до сих пор причиняли ей такую боль. Он словно говорил ей, что она уже не настолько хороша и не настолько молода, чтобы удовлетворить мужчину. Особенно такого, как он.

Алисса въехала на своем «ягуаре» на стоянку. Она тут же узнала машину Роберта и обратила внимание на то, что хоть и шел уже шестой час, на стоянке еще оставалось несколько других машин. Что поделаешь? Какой может быть нормированный рабочий день, когда имеешь дело с больными?

Еще раз мысленно представив свой план, она осталась им довольна. На заднем сиденье лежал смокинг. Что ни говори, а в смокинге любой мужчина выглядит хорошо. Впрочем, Роберт выглядел не просто хорошо, а бесподобно. И как это ему удалось в свои сорок шесть остаться таким красивым мужчиной? Собственно, самым красивым из их круга. Каштановый загар, посеребренные сединой волосы и внимательные темные глаза, взгляд которых говорил собеседнику, что Роберту чрезвычайно интересно все, что тот хочет ему сообщить. И при такой внешности Роберт не был заносчивым, не был эгоистом. В отличие от Гранта Вентуорса.

Вспомнив это имя, Алисса почувствовала дурноту. Господи, и что она только нашла в этом недоноске?!

Она тряхнула головой, чтобы избавиться от мыслей о Гранте, выключила зажигание и вышла из машины. Взяла с заднего сиденья сумку со смокингом и, осторожно ступая на своих трехдюймовых каблуках, направилась к входу, рядом с которым приткнулась будка охранника. Алисса очень надеялась, что ее пропустят, не уведомив Роберта. Бывала она здесь нечасто и рассчитывала на то, что охранник ее не узнает. Ей очень хотелось удивить мужа. Сегодняшний вечер обещал стать новой отправной точкой для их любви.

Охранник оказался моложе, чем она предполагала. На нагрудном кармане его рубашки, плотно облегавшей мускулистую грудь, была прикреплена табличка с именем: «Т. Диксон».

— Что вам угодно, мэм? — вежливо, но строго спросил он.

— Мне хотелось бы увидеться с доктором Пэйджем, — ответила Алисса.

— У вас назначен прием?

— Прием? Нет, доктор Пэйдж мой муж. — Она улыбнулась. — Полагаю, мне не обязательно записываться на прием, чтобы повидаться с мужем.

— Я должен прежде связаться с ним.

— Подождите! — Она протянула к нему руку. — Прошу вас, не делайте этого. Я хочу сделать ему сюрприз.

— Я не могу просто так пропустить вас, мэм. Я вас не знаю.

— Да, конечно, я понимаю. Но для меня очень важно появиться неожиданно. Я прошу вас.

Он пожал плечами:

— Мне очень жаль, но у нас строгие правила. Это моя работа.

Алисса нахмурилась:

— Понимаю. Из-за меня вы ее не потеряете, не беспокойтесь. Хотите, я покажу вам удостоверение личности?

Он почесал подбородок в том месте, где у него росла бы щетина, если бы он не брился столь тщательно.

Она бросила взгляд на его нагрудный карман.

— Вы женаты, мистер Диксон?

— Да, мэм. Шесть лет уже. Двое детишек.

— Прекрасно. У нас с доктором Пэйджем тоже двое. Девочки. Подросткового возраста. — Она пошарила в своей сумочке и, достав водительское удостоверение, сунула его в окошко будки. — Видите? Алисса Пэйдж, это я. — Затем она достала серебряный ключик. — А это запасной ключ от его кабинета.

Хорошо, что она не забыла захватить его из дома, вытащив из ящика рабочего стола Роберта.

Охранник изучил ее водительские права, затем мельком глянул на ключ.

— Вашей жене когда-нибудь приходило в голову сделать вам сюрприз? — спросила Алисса.

Легкая улыбка скривила ему губы:

— Честно говоря, мэм…

— В таком случае вы понимаете, что я имею в виду. Пожалуйста! У нас с доктором Пэйджем сегодня особенный вечер.

Он кивнул, затем показал на сумку с одеждой:

— Вам придется показать мне, что внутри.

— Конечно. — Она расстегнула «молнию» и вынула смокинг. — Как я сказала, сегодня у нас с ним особенный вечер. Годовщина свадьбы, — солгала она.

Он колебался еще около минуты.

Алисса убрала права и ключ обратно в сумочку.

— Насчет доктора Пэйджа не волнуйтесь, — добавила она. — Я скажу ему, что припугнула вас.

Он улыбнулся:

— Припугнули? Господи, что творится нынче с нашими кроткими южанками?

Алисса пожала плечами:

— Кротость южанок — это миф, сочиненный для янки[4]. — Она убрала смокинг обратно в сумку. — Ну, теперь-то вы меня, надеюсь, пустите?

— Хорошо, идите. Вы знаете, где его кабинет?

— На третьем этаже.

Он открыл автоматическую дверь, и она вошла.

— Приятно вам провести время, — крикнул ей вслед охранник.

Алисса пошла по длинному коридору, пытаясь вспомнить, где расположены лифты. В последний раз она была здесь давно. Очень давно. Нет, надо принимать больше участия в работе Роберта. Может, в этом и кроется ее ошибка.

Отыскав лифт, Алисса вошла в него и нажала на кнопку третьего этажа. Сердцебиение участилось. Она была не на шутку взволнована. Роберту это понравится. Это, несомненно, подействует на него возбуждающе. Господи, как долго они уже не занимались любовью!.. Алисса решила отвечать на его ласки с жаром, страстью. Да поможет ей в этом Бог!

Лифт остановился, двери открылись. Алисса глубоко вздохнула и вышла в коридор. Прямо напротив нее был указатель со стрелкой, обращенной острием влево, и табличкой «Роберт Гамильтон Пэйдж, доктор медицины, директор».

Алисса пошла в указанном направлении, радуясь тому, что мягкая ковровая дорожка приглушает звук ее шагов. С самого начала Роберт настаивал на создании в Центре комфортной обстановки. Он справедливо полагал, что тем беднягам, которые не подхватили инфекцию, совсем ни к чему дополнительное устрашение в виде слепящих голых лампочек и кафельного пола. По мнению Алиссы, в этом также проявлялась чуткость мужа.

Она подошла к его приемной. Чуть поодаль была еще одна дверь с табличкой «Посторонним вход воспрещен». Через эту дверь можно было непосредственно попасть в его кабинет, а у Алиссы имелся ключ.

Она подошла к двери и, достав ключ, вставила его в замок. Затем опустила ручку и открыла дверь. В первую секунду ей бросился в глаза сказочно красивый аквариум, занимавший всю стену. За стеклом лениво плыли ярко-оранжевые, голубые и огненно-красные рыбки…

Затем взгляд Алиссы опустился вниз. Там, на полу, прямо перед аквариумом, она увидела мужчину. Он был совершенно голый и лежал на ком-то другом. И двигался. Взад-вперед, взад-вперед. Даже со спины Алисса узнала Роберта. Они вскрикнули одновременно: она от ужаса, он от наслаждения. Алисса выронила сумку со смокингом. Роберт вскочил и резко обернулся. Его напряженный член слегка подрагивал. Человек, который лежал под ним, перевернулся и посмотрел на Алиссу.

Это был незнакомый ей мужчина.