Такая разная любовь

Глава 6

Они сидели в первом ряду, так как у Эйвери в последние годы жизни ближе компаньонов, в сущности, никого не было.

Мэг знала, что ее затылок буравят сотни пар глаз. Интересно, смотрит ли на нее Стивен Райли?.. Она, кажется, все отдала бы за то, чтобы точно узнать это. Глянув направо и налево, она заметила, что компаньоны сидят, опустив глаза долу. Мэг поспешила сделать то же самое.

Мерный речитатив священника гулко отдавался в стенах каменного храма. Собравшиеся соблюдали тишину и лишь изредка слышалось чье-то покашливание или шарканье ботинка по каменному полу. Пару раз кто-то негромко и, судя по всему, искренне всхлипнул. Впрочем, Мэг знала, что большинство присутствующих пришли сюда лишь для приличия. Но все же пришли. Интересно, сколько человек удалось бы собрать на ее собственных похоронах? Ну, компаньоны, конечно. Впрочем… Теперь, когда ушел из жизни Эйвери, даже в этом Мэг сомневалась. Ну, Данни Гордон. Джанина, секретарь. Может, несколько человек из канцелярии.

Она украдкой скользнула взглядом по опущенным головам. Если бы хоронили ее, то все провожающие ее в последний путь вполне разместились бы в двух первых рядах. Мэг прикрыла глаза. Может быть, придет еще сосед, которому она отдавала Лохматого, когда уезжала. Значит, еще один. Лохматый остался бы у соседа и после ее смерти. Интересно, смог бы сосед заботиться о нем так же, как она?

Послышался негромкий перезвон колокольчиков, и Мэг уловила боковым зрением какое-то движение. Она подняла голову. Священник что-то разбрызгивал над гробом, украшенным роскошными орхидеями. «Орхидеи, конечно, предоставил Данни», — подумала Мэг.

Почему бы ей не влюбиться в Данни? Почему бы ей хоть в кого-нибудь не влюбиться? Или Стивен забрал себе все и после него она уже не способна полюбить снова? Неужели он забрал себе все ее сердце и всю ее душу, так что ничего не осталось? Почему она не может повторно пережить что-нибудь подобное тому, что было со Стивеном Райли? Она сказала Данни, что лучше быть одной. Неужели она искренне в это верит?

Колокольчики зазвенели снова. Мэг насторожилась. Через минуту ей придется обернуться лицом к людям, говорить с ними, общаться… Через минуту она узнает, здесь ли Стивен.

У Мэг в ложбинке между грудей выступила испарина. «Будь проклята Алисса Пэйдж, — ругнулась про себя Мэг. — И Зу Хартман тоже». Если б не они, она не мучилась бы сейчас мыслями о Стивене и не страдала бы от тщетных попыток не думать о нем. Она оплакивала бы Эйвери. Они с ним были совсем разные люди, но все же Эйвери сделал кое-что для Мэг и именно он дал ей шанс проявить себя. Мэг сложила руки на животе. Эти две дуры разбередили ей душу, вызвали к жизни те переживания, которые лучше было не трогать.

Вдруг губы ее скривились в полуусмешке. Вот, кстати, еще два человека, которые пришли бы на ее похороны.

Компаньоны поднялись со своих мест. Мэг тоже встала, одернув серо-коричневую юбку. Наряд, конечно, не траурный, но она знала, что этот цвет хорошо оттеняет ее глаза. А выглядеть она должна как следует: ведь тут может быть Стивен Райли.

Покидая первый ряд, Мэг изо всех сил старалась переключиться на мысли об Эйвери. Он выговорил бы ей за то, что она не оделась в черное. Или по крайней мере в темно-синее. «Извини, босс, — сказала она про себя, глядя на гроб, который проносили мимо. — Ты сам говорил: женщине — женское».

Затаив дыхание, она последовала за компаньонами вдоль прохода. Они шли медленно. По обе стороны от прохода стояли люди с торжественными масками на лицах. Мэг не видела их, глядела строго себе под ноги, но знала наверняка, что их взгляды прикованы к ней. Ей даже казалось, что до нее доносятся шепотки, вроде: «Смотрите! Это она защищала Холли Дэвидсон! Это она выпустила ее на свободу!»

Интересно, Стивен знает о процессе? Знает ли он о том, как часто она выпускала на свободу клиентов, которые на самом деле были повинны во вменяемых им преступлениях? Знает ли он о том, что деньги этих клиентов — это то, чем живет Мэг Купер, то, что ею движет? Интересно, сумеет ли она почувствовать на себе его взгляд, затерявшийся в сотне других взглядов?

Ей снова вспомнились слова Алиссы: «Ты этого не можешь знать, захочет он или не захочет».

Мэг уставилась взглядом в спину шедшего впереди компаньона, одетого в темно-синий костюм. Что, если они со Стивеном вновь полюбят друг друга? Такой ли уж это будет смертный грех? Перед глазами плыла широкая спина компаньона. Кто это? Сейчас для Мэг все они были на одно лицо.

Впереди показался просвет. Солнце. Наконец-то они вышли на воздух. Спускаясь по ступенькам крыльца, Мэг жадно вдыхала свежий воздух, наслаждалась обычной суматохой на Пятой авеню, шуршанием шагов сотен прохожих, движением множества машин по проезжей части. На надвигавшихся представителей прессы Мэг не обращала никакого внимания. В душе появилось легкое разочарование. Она не почувствовала присутствия Стивена. Неужели он не пришел?

Заместитель Эйвери Джордж Баскомб склонился к ней.

— Улыбочку. Видишь же, что снимают, — саркастически проговорил он. — Уверен, что все эти камеры направлены именно на тебя.

Мэг проигнорировала этот совет и направилась к ожидавшему ее лимузину. Уже садясь, она вдруг услышала крик кого-то из репортеров:

— Сенатор Райли! Что вы можете сказать по поводу этой утраты, которую понесла ассоциация адвокатов?

Мэг неловко села в машину. Шофер потянулся было, чтобы закрыть за ней дверцу, но она захлопнула ее сама. Выпрямилась и стала смотреть прямо перед собой. Ну уж нет, она не оглянется! Не повернет головы!

Впрочем, стоило только машине отвалить от тротуара, и Мэг не удержалась. Она сама не поняла, что же заставило ее обернуться: магнетизм Стивена, любопытство или просто глупость?

Она обернулась, но было уже поздно. На крыльце церкви толпилось множество людей, и сенатора Стивена Райли не было видно.

На кладбище его не было. Надев черные солнцезащитные очки с большими стеклами, Мэг внимательно оглядывала каждого мужчину в черном костюме, чей рост превышал шесть футов. Но Стивена среди них не оказалось. После похорон были назначены еще поминки в «Ле Сирк», но Мэг туда не пошла. Эйвери не удивился бы…

Как только она открыла дверь своего дома, то сразу почувствовала, что что-то не так. Войдя внутрь, она обвела глазами холл. Огромная фарфоровая ваза, полная изящных нежных лилий, стояла на своем обычном месте на столике. Рядом лежала почта, сложенная в аккуратную стопку, именно там Мэг и оставила ее накануне вечером, вернувшись с курорта.

Нет, что-то другое…

— Я знал, что ты придешь примерно в это время, — раздался мужской голос из гостиной.

Мэг улыбнулась:

— Я бы спросила, как ты попал сюда, но ты ведь все равно соврешь.

Она прошла в гостиную. На белом диване восседал Данни. На нем все еще был его траурный наряд: голубая рубашка, красный галстук, темно-синий спортивный пиджак и джинсы. На лице блуждала самодовольная ухмылка.

— Зачем врать? — отозвался он. — Просто это секрет фирмы.

— Заурядный взлом — вот и весь твой секрет, — сказала Мэг, плюхнувшись с ним рядом и скинув туфли. — Впрочем, я рада, что ты здесь.

— Я уже ухожу.

— Да?

— И ты тоже. — Он ослабил узел на галстуке, снял его и расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке. — Надень на ноги что-нибудь попроще и попрактичнее. Мы идем в зоопарк.

У входа в Центральный парк они купили себе крендельки: Данни с горчицей, а Мэг — несоленый. В парке кипела жизнь: гуляли люди, ворковали голуби. Данни отщипнул кусочек от своего кренделька и кинул на землю. К еде тут же устремились десятки птиц — завязалась шумная возня, и победитель забрал себе все.

— Жизнь — это череда столкновений, Мэг, — проговорил Данни. — Эйвери получил от жизни все, что хотел.

Мэг сунула руки в карманы и продолжала молча идти рядом с ним по витой аллее. Чуть отвлекшись от своих мыслей, она сразу услышала многоголосье зоопарка, в нос ударил характерный запах. Приблизившись к вольеру с тюленями, она принялась наблюдать за ними. Животные нежились на солнце, мирно развалившись на камнях. Загородка была невысокая, и Мэг поставила на нее локти.

— Эйвери умер в одиночестве, — сказала она.

Данни утвердительно кивнул.

— Я боюсь этого, Данни. Боюсь умереть в одиночестве.

Данни только откинул со лба прядь волос.

Мэг невесело усмехнулась:

— Беда в том, что избежать такого конца можно только одним способом: прожить жизнь вместе с кем-то. И еще неизвестно, чего я боюсь больше. — Она вновь перевела взгляд на неподвижных тюленей. Спят они, что ли? Или умерли?

Данни взял ее за руку и повел к небольшому арочному мосточку.

— Неужели ты не можешь думать ни о чем, кроме смерти, Мэг? — проговорил он. — Задумайся о жизни, хоть раз.

Она остановилась и взглянула на него:

— Ты это к чему?

— Ты много работаешь, Мэг, вот к чему. Впрочем, конечно, — он неопределенно махнул рукой, — время от времени у тебя появляется дружок. Но это не жизнь, а существование.

Они взошли на мост, и Мэг стала смотреть на воду. Лодочный сезон еще не начался. Не пришло время и влюбленным сидеть обнявшись на зеленом берегу.

— Ты вызываешь во мне беспокойство, Мэг, — продолжал Данни. — Работа? Да, работа. Но теперь, после кончины Эйвери, и тут могут произойти существенные изменения.

Мэг пожала плечами.

— Скажи, ты вообще способна проявить к чему-либо страстный интерес? Есть ли на свете хоть что-нибудь, что волнует тебя больше всего?

— Я люблю свою работу, — ответила она. — Впрочем, клиенты наши, конечно, мошенники, и меня это коробит. И еще эта чертова сенсационность процессов. — Она поежилась.

— Теперь все будет еще хуже.

— Компаньоны меня недолюбливают. Они и терпели-то меня только из-за того, что мне доверял Эйвери.

— Вот и думай теперь, как быть. Эйвери был первой шишкой в вашей фирме. Эйвери умер. Теперь ты первая шишка.

— Что ты несешь?

— Я дело говорю, Мэг. У тебя есть репутация, заработанная собственным горбом. Несмотря на всю свою сдержанность, ты самая заметная фигура в этой фирме. Тебе, главное, надо четко понять, что представляют собой твои компаньоны. Да, они тебе завидуют, но одновременно и нуждаются в тебе. Думаю, ты способна сейчас взять инициативу в свои руки. Самостоятельно выбирать себе дела. Работать только с теми, с кем хочется. Ты нужна им, Мэг, — повторил он. — Теперь ты их козырь.

В ногах родилась легкая дрожь, которая быстро стала подниматься вверх, пробежала по груди, плечам. Мэг сильно закусила губу. Показалось даже, что до крови. А в следующую секунду из глаз хлынули слезы. Данни подошел к ней и обнял. Рыдания сотрясали все ее тело. Она уткнулась лицом ему в шею, заливая слезами его растрепанные волосы. Он гладил ее по спине, по волосам. Затем поцеловал в макушку.

— Я не хочу быть ничьим козырем, — всхлипывала она. — Я хочу просто делать свое дело. Хочу, чтобы меня оставили в покое.

Данни крепче прижал ее к себе.

— Не думаю, дорогая, — спокойно проговорил он. — Не думаю, что ты этого хочешь.

Она запрокинула голову и посмотрела ему в глаза. Внезапно их губы сомкнулись. Мэг, отчаянно прижавшись к нему, впилась в его рот. Его объятия приглушили боль, согрели сердце. Но едва придя в себя, Мэг осознала, что это Данни, ее друг, и, оттолкнув его, отвернулась и вновь стала смотреть на воду.

Он приблизился сзади и положил руку ей на плечо.

— Черт, извини, Мэг. Я не хотел…

Мэг улыбнулась и смахнула с лица последнюю слезу.

— Ничего, Данни. Спасибо тебе.

— Просто я испугался не меньше твоего. Ощутил себя таким же одиноким.

— Как ты думаешь, Данни, мы такими с тобой и останемся? Ты и я?

Он провел ладонью по ее руке.

— Мне уже сорок три, Мэг. Но я еще не расстался с надеждой на то, что где-то меня ждет «та самая» женщина. Пока жива надежда, я не беспокоюсь насчет одиночества. Тебе, Мэг, не хватает этой надежды.

— Бывают времена, когда трудно на что-то надеяться.

Он легонько стиснул ей руку.

— Многие люди думают: «И какого черта мы не вместе?!» Понимаешь меня?

— Да. Но лично у нас с тобой, по-моему, есть нечто гораздо более ценное.

— Мы друзья.

Она почувствовала, как он прижался к ее голове щекой, и сказала:

— Мы с тобой самые близкие друзья.

Он поцеловал ее в голову.

— Я люблю тебя, подружка, — проговорил он.

И Мэг знала, что он действительно любит ее так, как только может любить настоящий друг. Беззаветно и без всяких условностей.

На следующее утро было назначено совещание руководства фирмы. Мэг стояла у стола в приемной и просматривала почту. Теперь ей придется работать только с Баскомбом, Смитом и Пакстоном. Последний компаньон Джош Рейнгольд медленно умирал от рака легких на своей вилле в Хэмптонсе. Из вежливости его фамилию еще не убрали с таблички, прибитой к дверям их фирмы, располагавшейся в сером консервативном здании на Парк-авеню. «Интересно, — подумала Мэг, — через какое время компаньоны избавятся от фамилии Эйвери?» Она решила, что с этим никто торопиться не будет. Сколько бы Данни ни называл ее «козырной картой», Мэг было ясно, что даже после смерти Эйвери его имя и репутация будут продолжать привлекать в фирму новых богатых клиентов.

Открытки с соболезнованиями Джанина отложила из общей кучи в сторонку.

— Пусть все видят, — пояснила она.

Мэг взяла в руки пачку открыток и стала их быстро просматривать. Одна открытка задержала на себе ее внимание. Рука ее замерла, и она уставилась на конверт. На месте обратного адреса было впечатано «Сенат Соединенных Штатов».

«Это, может быть, от него, — подумала она. — Впрочем, вчера на похоронах было несколько сенаторов. Открытку мог прислать любой. — Она колебалась. — Но может быть, и он». Вот если бы достать эту открытку и посмотреть на почерк…

Мэг украдкой огляделась по сторонам — никто в ее сторону не смотрел, Джанина готовила себе кофе. Мэг вскрыла конверт. Стандартная белая открытка, письмо золотом. «Примите глубокие соболезнования от сенатора Говарда Левина и его штата». Мэг сунула открытку обратно в конверт и вновь принялась просматривать пачку. Вскоре ей попался на глаза второй конверт с адресом отправителя «Сенат Соединенных Штатов». Она вытащила открытку, которая ничем не отличалась от первой за исключением подписи, и прочитала: «Примите глубокие соболезнования от сенатора Стивена Райли и его штата». Ниже подпись: «Стивен К. Райли». Интересно, откуда появилась эта «К»? Господи, да ведь она ни разу не спрашивала его второе имя!..

— Ты готова, Мэг? — раздался рядом мужской голос. Вздрогнув от неожиданности, она подняла глаза и увидела в дверях конференц-зала Ллойда Пакстона. — Давай, нам многое надо обсудить.

— Сейчас.

Мэг быстро кинула открытку от Стивена к своей собственной почте, забрала ее и сумочку и вошла в конференц-зал.

Компаньоны сидели за длинным овальным столом на своих обычных местах. За исключением Джорджа Баскомба, который восседал во главе стола, на месте Эйвери. Мэг почувствовала, как ее охватывает возмущение. С фамилией на табличке они, положим, еще погодят, но во всем остальном… Было ясно, что отныне Эйвери Ларсон — уже история.

— Так, ребята, давайте начинать, — начальственным тоном сказал Джордж Баскомб, привлекая к себе внимание присутствующих.

Мэг еще ни разу не приходилось работать над одним делом вместе с Джорджем. Она его едва знала. Если Эйвери был верзилой, то Джорджа можно было назвать коротышкой. Он был моложе Эйвери: где-то под пятьдесят. Толстенький, начинающий лысеть. Мэг знала, что на Багамских островах у него стоит на якоре восьмифутовая яхта, что у него жена с хорошими связями и состояние, доставшееся по наследству.

Перед ним лежала стопка папок с очередными делами. Джордж стал их просматривать: судебная тяжба по налоговым вопросам, страховка, растрата… Компаньоны вставляли какие-то реплики, но было видно, что парадом командует именно Джордж. Мэг сидела молча и чертила круги в своем желтом блокноте.

— Арнольд Бэнкс, — наконец проговорил Джордж. — Убийство первой категории.

Мэг напряглась. Шестидесятипятилетний хранитель музея Арнольд Бэнкс обвинялся в том, что задушил собственную престарелую мать, а до этого на протяжении многих лет избивал ее. Бэнкс жил в роскошном особняке на Парк-авеню, который принадлежал его предкам в трех коленах. Домашняя прислуга состояла из пяти человек. Двое выступали свидетелями обвинения, двое — свидетелями защиты. Пятый молчал. Ходили слухи о том, что Доминик Данн уже получил немалый аванс от журнала «Вэнити Фэр» за рассказ об этой темной истории. А один из свидетелей уже подписал с телевидением эксклюзивный контракт по тому же поводу. Дело обещало быть сенсационным. Америке уже наскучила тема насилия в отношении супругов и детей. Народ ждал скандалов, связанных с издевательствами над старшим поколением. Мэг не имела ни малейшего желания участвовать в этом спектакле.

Джордж пролистал папку и посмотрел на присутствующих поверх стекол своих очков:

— Как вам известно, этим делом занимался лично Эйвери.

За столом все молчали.

Джордж оставил папку в покое.

— Наша фирма находится с Бэнксом в тесном контакте по его финансовым делам вот уже несколько лет. Он хочет, чтобы дело перешло к одному из старших компаньонов.

Мэг почувствовала облегчение. Слава Богу, Джордж не будет настаивать на том, чтобы именно она защищала этого Арнольда Бэнкса: Бэнкс «старый добрый малый» и должен иметь дело с таким же «старым добрым малым», без вмешательства молодой энергичной леди.

— Однако, — продолжал Джордж, — у меня на этот счет другое мнение. — Его маленькие глазки впились в Мэг. — Бери это дело.

У Мэг вывалился из рук карандаш:

— Что?

— Ты будешь защищать Арнольда Бэнкса.

Она обвела глазами погруженную в тишину комнату. Потом вновь оглянулась на Джорджа:

— Я не хочу.

Кто-то из компаньонов заерзал на стуле, кто-то прокашлялся.

— Никто не спрашивает тебя, адвокат, хочешь ты или не хочешь. На первом месте для всех нас должны стоять интересы фирмы. Ты почему-то особенно приглянулась репортерам. Если мы правильно распорядимся нашими козырями, дело прогремит еще мощнее, чем процесс над Холли Дэвидсон. Чем больше наша фирма получит рекламы в прессе, тем лучше.

«Если мы правильно распорядимся нашими козырями».

Громко вздохнув, Мэг уставилась на свои каракули в блокноте. Данни сказал тогда: «Теперь ты их козырь». Боже, значит, закон и право отныне превратились в карточную игру.

— А если я откажусь? — проговорила Мэг.

Джордж треснул кулаком по столу. Мэг на мгновение съежилась, но тут же устыдилась того, что позволила Джорджу Баскомбу напугать себя.

— Ты берешь это дело. И точка. Сейчас не время строить из себя примадонну. Думай не только о себе, но и о фирме. Возьми это дело и отработай его в память об Эйвери.

Мэг подняла упавший карандаш и начертила в блокноте несколько аккуратных треугольников. «Чем сложнее дело, — подумала она, — тем радостнее триумф». Но стоит ли триумф того, чтобы идти на поводу и покоряться Джорджу Баскомбу? Она соединила треугольники сплошной линией. Можно встать и уйти. Хоть сейчас. Уйти отсюда и уйти из фирмы. Мэг без проблем найдет себе другую работу. Она заштриховала пробелы, и треугольники исчезли. Но на новом месте едва ли будет лучше. Новое начальство будет ждать от нее того же, чего ждут и здесь: поддержки созданного к этому времени профессионального имиджа. Она ткнула острием карандаша в бумагу.

— Судебные заседания начинаются через несколько недель, так что приступай к работе уже сегодня, — продолжал Джордж. — Я распоряжусь, чтобы материалы Эйвери перенесли в твой кабинет.

— Мне кажется, что Эйвери по крайней мере выслушал бы мои доводы, — проговорила Мэг.

Джордж опустил глаза и стал собирать со стола бумаги. Потом поднялся, взял свой портфель и сказал:

— Эйвери умер, Мэг. И теперь я твой начальник.

С этими словами он вышел из конференц-зала.

* * *

На столе перед Мэг лежали материалы по делу Бэнкса. Она отодвинула их в сторону, села и подняла с пола свою сумку.

Со вздохом достала из сумки почту. Среди конвертов была и золоченая открытка от сенатора Стивена Райли. Мэг взяла ее в руки и провела пальцем по подписи. «Стивен К. Райли». Он не поставил впереди «сенатор» или «почтенный», хотя мог это сделать. Возможно, это означало, что он не изменился. Возможно, это означало, что он остался все таким же непосредственным и чутким человеком, каким она его знала в те времена, когда он учил ее законам юриспруденции и любви.

Выдвинув верхний ящик стола, она сунула туда открытку и несколько секунд смотрела на нее. Хватит ли у нее мужества вновь увидеть его? Посмотреть ему в глаза? Подойти, почувствовать его магнетизм, исходящее от него тепло?..

«…Мысль о том, что ты больше никогда до меня не дотронешься, кажется невыносимой». — Он говорил это на их последнем свидании. В тот день она, солгав, заявила, что больше его не любит. В тот день она увидела, как он плачет.

На столе запищал селектор. Вздрогнув от неожиданности, она резко спросила:

— Что случилось, Джанина?

— Мистер Баскомб просил передать вам, что мистер Бэнкс должен прийти к нам в три часа. Мистер Баскомб просил вас принять его. Хорошо?

Мэг задвинула верхний ящик. Что бы она ни думала о Джордже Баскомбе, но он старший компаньон.

— Да, Джанина, — ответила она. — В три часа меня устроит.

Она перестала думать о Стивене Райли и, захватив папку Бэнкса, перешла на диван. Пора приступать к работе. Пора принимать очередной вызов. Скинув туфли, она с ногами устроилась на диване, вытянув их перед собой. Открыла папку и стала читать страницу за страницей, исполненные лицемерия и скуки. Меньше часа потребовалось Мэг на то, чтобы прийти к выводу, что Арнольд Бэнкс виновен. У нее не было в этом никаких сомнений.

Обед она пропустила. Сразу после часа дня селектор вновь ожил. Может, это Бэнкс? Хочет отменить встречу? А может, Джордж передумал?

— Да, Джанина? — крикнула она, не поднимаясь с дивана.

— Вам звонит какая-то женщина. Некая Алисса Пэйдж.

В первое мгновение Мэг подумала, что что-то случилось с Зу. Она вскочила с дивана, бросилась к столу и сорвала с аппарата трубку.

— Алисса? — крикнула она взволнованно. — У вас там все в порядке?

На противоположном конце провода рассмеялись. Да, это была, конечно же, Алисса. Мэг стало теплее на душе от ее голоса.

— Все о'кей. Мы просто хотели узнать, нормально ли ты добралась. Как вчера все прошло?

Мэг тяжело опустилась в кресло.

— Ужасно.

— Мы только и думали что о тебе.

Алисса и Зу думали о ней? Неужели о Мэг вообще кто-то думает на этом свете?

— А как репортеры? — спросила Алисса. — Лезли к тебе со своими фотовспышками?

— Я им не дала этой возможности.

Алисса рассмеялась:

— О Мэг! Ты даже представить себе не можешь, какие усилия я затрачиваю на то, чтобы попасть в газеты! Ну, ладно с этим. Слушай, я, собственно, хочу попросить тебя об одолжении. Помнишь того парня, который звонил тебе насчет смерти босса? Ты говорила, что он частный детектив, да?

— Данни-то? Да. Его наняла наша фирма.

— Но он не в штате?

— А к чему ты это?

— Мне нужен человек, который поможет отыскать Джея. Лично я просто не знаю, с чего начинать.

Мэг вытянула в руке телефонный провод.

— Ты же говорила, что последний раз видела его на телевидении. Начни оттуда.

— Нет, это слишком долгая история, а я девочка нетерпеливая. И потом, мне нельзя вести поиски открыто. Я замужем, не забывай. Короче, я все решила. Перед возвращением в Атланту залечу к тебе на денек. Давай пообедаем завтра в русской чайной? Мне очень нужен этот частный детектив. Ведь он твой друг? Значит, я смогу ему доверять. И потом, если он настоящий профессионал, то, значит, тактичен.

Мэг кивнула:

— Да, Данни, конечно же, тактичен.

— Прекрасно. Значит, увидимся завтра. Русская чайная, в половине девятого.

Повесив трубку, Мэг спросила себя: «На что это я только что согласилась?» Она снова выдвинула ящик своего стола и посмотрела на открытку. «Стивен К. Райли».

Хватит ли мужества?..