Танцующие на снегу

Глава 4

Летти Хэтфилд проспала почти весь день, а Сюзанна начала готовить ужин заранее. Начинался дождь, но в доме было уютно и тепло.

Сюзанне никогда не приходилось готовить еду для незнакомых людей. Она была самого низкого мнения о своих кулинарных способностях, и не без причины. Ма Уокер часто повторяла, что от Сюзанны на кухне нет никакого толку. Как бы ни старалась Сюзанна, Уокеры всегда находили в ее работе изъян. Но теперь она обрела непривычную уверенность, пусть даже готовила еду только для себя и Кори. И… для Натана Вулфа, который не жаловался на ее стряпню.

Перемывая посуду после ужина, она слушала, как мистер Хэтфилд рассказывает о давних временах, о том, как он познакомился со своей женой. За всю жизнь Сюзанна еще не встречала такого словоохотливого человека, как Элвин Хэтфилд.

Миссис Хэтфилд сидела на диване, укутанная в одеяло, и слушала мужа, улыбаясь ему.

Сюзанна подумала: когда любишь кого-нибудь, можешь без конца слушать, что говорит этот человек, какими бы скучными ни казались его речи всем остальным. Весь день она наблюдала за супругами, и в ней росла зависть. О ней самой никто и никогда не заботился так, как Элвин Хэтфилд о своей жене. У Сюзанны когда-то была мать, была Луиза, еще живущая в Миссури, и малыш Кори. Она знала, что они любят ее. Но чувства между Летти и Элвином Хэтфилдами были совсем иными, и Сюзанна мечтала испытать их. Только теперь она поняла, какой пустой, жалкой и холодной была ее жизнь.

– А вы как познакомились со своей маленькой миссис, мистер Вулф? – вдруг спросил Элвин Хэтфилд, поворачиваясь к Натану.

Сюзанна застыла на месте. Тарелка, которую она несла к кухонному столу, выскользнула из рук и разбилась. Сюзанна уставилась на осколки, не понимая, что произошло.

Только голос Натана наконец заставил ее сдвинуться с места. Она склонилась, поспешно собирая осколки, но ее пальцы так тряслись, что она никак не могла управиться с делом.

– Сюзанна?..

Услышав вопросительный возглас Натана, она подняла голову. Беспокойство на его лице изумило ее. Но что она ожидала увидеть? Гнев? Ненависть? Издевательскую ухмылку?

Наклонившись, Натан положил ладони на плечи Сюзанны. Тепло его длинных, сильных пальцев пробилось сквозь ткань платья.

Он приблизил губы к уху Сюзанны.

– Предоставь это дело мне и не перебивай, – попросил он. – А теперь пойди и сядь, Сюзанна. Я сам уберу здесь.

Она прошла к стулу, радуясь возможности присесть. Ее охватила слабость, но гораздо более сильное потрясение вызвал мягкий голос Натана.

Элвин Хэтфилд прищелкнул языком.

– Ох уж мне эти женщины! – усмехнулся он. – Вечно волнуются из-за ерунды, будто сломанную вещь нельзя заменить другой! И моя Летти такая же, верно, Летти? Помнишь, как ты разбила старое блюдо? Помню, ты плакала два дня подряд, и вовсе не потому, что это блюдо было особенным, просто оно досталось тебе от мамы. Блюдо было уже выщербленным и потрескавшимся и развалилось само, от старости.

– Ну, как ты не понимаешь, Элвин? Женщины привязаны к вещам, которые принадлежали их матерям. Воспоминания – все, что им остается, – тихо возразила Летти с дивана. – Разве это не так, дорогая?

Сюзанна посмотрела на нее, а затем на Натана, который заметал осколки. Их взгляды на миг встретились.

– По-моему, эта тарелка принадлежала моей матери – правда, Сюзанна?

Благодарная за помощь, она кивнула.

– Видишь, Элвин? Тут дело в другом, – мягко упрекнула мужа Летти Хэтфилд.

Мистер Хэтфилд потер лысину на макушке.

– Похоже, мне никогда не понять женщин. – Протянув руку, он потрепал Сюзанну по руке.

Она уставилась на его узловатые, покрытые старческими пятнами пальцы и задумалась, бил ли Хэтфилд когда-нибудь этой рукой свою жену.

– Ну, так как же вы с мужем познакомились, леди?

– Видите ли, он…

Ее прервал гулкий смех Натана. Сверкнув глазами, Сюзанна попыталась докончить объяснение, но Натан вновь перебил ее:

– Ей едва минуло пятнадцать лет, когда я впервые приметил ее. – Натан окинул Сюзанну предостерегающим взглядом.

Сюзанна нахмурилась. Что он задумал?

– Пятнадцать! – Мистер Хэтфилд присвистнул. – Да она была совсем ребенком! – Он подмигнул Сюзанне: – Должно быть, вы крепко подцепили его на крючок.

– Дело в том, что я… – «Предоставь это дело мне…»

– Я не мог отвести от нее глаз. – Натан сел рядом с Сюзанной и взял ее за руку, мягко пожимая ее. Прикосновение мозолистой ладони пробудило в ней жар. – Стоило мне один раз увидеть эти огромные карие глаза, и я пропал.

Сюзанна неловко пошевелила рукой, но не отдернула ее.

Натан усмехнулся ей – эту усмешку посторонний наблюдатель мог бы счесть дружеской.

– Мне пришлось нелегко, помнишь, Сюзанна?

– Я… – Прикосновение Натана смущало ее.

– Я ходил за ней по пятам. Я заваливал ее охапками роз, прежде чем обнаружил, что она не выносит их запаха. Помнишь, дорогая? – спросил он, неловко улыбаясь. – Ты чихала, не переставая, но не решилась ранить мои чувства и ни разу не намекнула, что не можешь держать розы в доме. – Он усмехнулся, словно припоминая, и ласково провел по ладони Сюзанны большим пальцем.

Тепло – то же самое тепло, которое Сюзанна каждый раз ощущала от его прикосновения, – распространилось вверх по руке. Она попыталась высвободить руку, но Натан не отпускал ее.

– По-моему, только в ту ночь, когда в деревне был устроен праздник с танцами в амбаре, ты решила выйти за меня замуж – потому что поняла: отделаться от меня не удастся. Ты помнишь?

Сюзанна уставилась на него, с трудом переспросив непослушным языком:

– Праздник с танцами?

Натан кивнул и на краткий миг прикрыл глаза.

– Должно быть, помог мой армейский мундир, а безобразное лицо все только портило. – Он усмехнулся, забавляясь. – Никогда в жизни я еще не бывал так влюблен, – задумчиво добавил он. – Эта ночь стала незабываемой, но похоже, я влюбился задолго до того.

Мистер Хэтфилд усмехнулся:

– Судя по всему, ты был влюблен без памяти, парень.

– Да, так оно и было, но жертвой любви я стал еще во время первой встречи с ней. – Он устремил взгляд на Сюзанну.

У нее гулко заколотилось сердце.

– Это правда?

– А ты разве не помнишь, милая? Подобное обращение было настолько непривычным для Сюзанны, что у нее закружилась голова.

– Ты пыталась разрубить дерево. – Он снова засмеялся, и от этого ласкового звука по спине Сюзанны прошел холодок. Но Натан не смотрел на нее. Он устремил взгляд на стол. – Ты выглядела такой хрупкой, тебе едва удавалось поднимать топор, не говоря уже о том, чтобы махать им. Наконец ты выбилась из сил и пнула дерево ногой. Сплюнув и что-то забормотав, ты запрыгала на одной ноге, держась за другую. По-моему, ты на все лады проклинала это бревно.

Сюзанна сидела словно зачарованная, а Натан продолжал пристально изучать крышку стола. Наконец он перевел глаза на мистера Хэтфилда:

– И тогда я понял: эта девушка создана для меня. Разумеется, мне понадобилось немало времени, чтобы убедить ее в этом. Она была так упряма, что не позволила мне даже разрубить дерево. Я понял: такой девушке нужна привязь подлиннее. – Он подмигнул мистеру Хэтфилду. – Правда, я не был уверен, что она не задохнется, натягивая привязь до предела, и потому держался рядом, чтобы этого не случилось.

Повернувшись к Сюзанне, он испытующе всмотрелся в ее лицо.

– Помнишь тот день, дорогая?

Она кивнула, не в силах говорить. Слова «дорогая» и «милая» крутились у нее в голове, смешивая истину и вымысел. Странно, она поняла, что сравнение с животным, которому нужна привязь, – вовсе не комплимент, но слишком растерялась, чтобы возразить.

– Да, дерево я помню.

Он потер подбородок.

– А я никогда не забуду праздничную ночь в амбаре, когда я предложил тебе руку и сердце. На тебе было удивительное платье – помнишь его? Розовое с белым, пышное, как облако?

Не в силах удержаться, Сюзанна представила себе Натана – рослого, широкоплечего и привлекательного в синем армейском мундире – и саму себя… в пышном розовом платье с кружевом, с глубоким вырезом и розово-золотистой каймой на каждой оборке. Такое платье она часто видела в мирных, недостижимых мечтах. Впервые она вообразила этот роскошный наряд после того, как Луиза рассказала ей о Новом Орлеане, о балах, которые ее белые хозяева давали для своих друзей.

– В ту ночь мы впервые прикоснулись друг к другу, – продолжал Натан, перебивая ее грезы. – Мы танцевали. Помнишь, как это было, дорогая?

От этого нежного голоса к глазам Сюзанны подступили слезы.

– А разве… мы танцевали? – Вопреки своей воле Сюзанна представила, как она, наряженная в сказочно-прекрасное платье, танцует с Натаном. Видение было нелепым: Сюзанна не умела танцевать.

– Ну конечно, дорогая! Как ты могла забыть? Помнишь, как раз начался снегопад? Мы танцевали возле амбара, подальше от толпы. – Он многозначительно улыбнулся, глядя на мистера Хэтфилда. – Разумеется, мне хотелось побыть с ней наедине.

Элвин Хэтфилд усмехнулся, наслаждаясь занимательным рассказом Натана.

– Да, начинался снегопад. Крупные мягкие хлопья неспешно кружились над землей. – Он передвинул пальцы на запястье Сюзанны, лаская нежную кожу.

Сюзанна позволила себе мысленно создать описанную Натаном картину. Она видела, как крупные, легкие снежные хлопья оседают на волосы и густые ресницы Натана. Она почти чувствовала тепло его ладоней у себя на спине, ощущала кончиками пальцев грубую шерсть мундира, представляла себе, как соприкасаются их ноги, тела… эти прикосновения вовсе не были случайными. Она видела их танцующими вдвоем. Знала, что они не расстанутся никогда.

– И я даже не боялась промочить туфли, правда? – с мечтательным взглядом спросила она.

Натан провел кончиками пальцев по щеке Сюзанны, заставляя ее очнуться.

– Да. – Он смотрел ей в глаза. – Ты не думала о туфлях. Мы танцевали на снегу до тех пор, пока не вышел твой отец и не позвал нас в амбар.

Сюзанну, жизнь которой была лишена радостей и тепла, глубоко тронула эта волшебная сказка, вызывая желание продлить ее.

Она закрыла глаза, надеясь восстановить волшебное видение. Она слышала напев скрипок – он доносился издалека, а они танцевали, крепко обнявшись. Кружились под снежным небом. Смотрели друг другу в глаза. Он наклонился, почти касаясь ее губ… Но что было дальше, Сюзанна не смогла представить.

Она открыла глаза и растерянно заморгала.

– Это был чудесный вечер, правда? – Она приняла игру, но притворство далось ей нелегко.

Конечно, время от времени ей доводилось мечтать. Она часто ускользала в воображаемый мир, чтобы сохранить рассудок, но никогда не представляла себе картин, похожих на ту, что сейчас описал Натан. Эта греза была слишком сладкой. Чудесной и недосягаемой.

Она обнаружила, что Натан вглядывается в ее лицо, а его глаза наполнены странной печалью.

– Да, чудесный, – с теплой улыбкой отозвался он.

Вспомнив, что это только игра, Сюзанна высвободила руку. Какую глупость она совершила!

– Ну ладно, похоже, нашим гостям пора спать. – Она поднялась и направилась к Летти Хэтфилд, с облегчением понимая, что игра окончена. – Позвольте, я вам помогу.

Миссис Хэтфилд поднялась и пожала руку Сюзанны.

– Мне так неудобно занимать вашу кровать! Где же будете спать вы?

Сюзанна повернулась и вопросительно уставилась на Натана.

Последовала длинная и неловкая пауза.

– Сюзанна может спать вместе с Кори, – наконец произнес Натан, – а я заберу свою скатку и устроюсь во дворе.

– Во дворе? – изумленно переспросила Летти Хэтфилд. – О нет, не позволяйте ему, дорогая, – обратилась она к Сюзанне. – Дождь еще идет.

Сюзанна почувствовала, как давняя, знакомая паника овладевает ею. Натан прокашлялся.

– Ну, тогда я буду спать в доме, у камина.

Сюзанна заметила его осторожный взгляд и неловкую позу. Невольная дрожь прошла по ее телу. Она не знала, что вызвало дрожь – страх, благодарность или удовольствие…

– Да, почему бы тебе не поспать сегодня перед камином, Натан?

Она поняла: только что с ней произошло нечто важное.

Наконец Хэтфилды устроились в ее спальне, а она улеглась рядом с Кори. Сюзанна слышала шаги Натана в соседней комнате. Хотя странному событию было трудно найти объяснение, в глубине души она понимала: его причиной стал Натан Вулф.

Нат улегся на разложенном матрасе и уставился на огонь, радуясь одиночеству. Его захватили воспоминания о Джудит. Джудит в своем розовом с белой отделкой платье улыбалась ему, снежные хлопья таяли у нее на волосах и на лице… Джудит чихала, склонившись над розами. Вот почему вместо роз на могиле Джудит он посадил кедровник, чтобы защитить ее от палящего летнего солнца. В нем вновь проснулось чувство вины – он не сумел даже похоронить ее.

Годами он пресекал эти мысли, когда они заходили слишком далеко. Но сегодня воспоминания давались ему без усилий, хотя и причиняли боль. Странно, что Джудит представилась ему в розовом платье – Натан действительно подарил ей такой материал, но он так и остался лежать в шкафу в спальне Джудит. Ей хотелось атласа, но такой роскоши Натан не мог себе позволить.

Но Сюзанна… вспомнив, с каким детским восторгом она слушала сказку, Натан был тронут. Как только она поняла, что происходит, она вжилась в эту сказку, погрузилась в нее, превратила в реальность. Он видел это по ее глазам. Он и раньше догадывался, что у нее не сохранилось радостных воспоминаний. И какими бы мучительными ни были его собственные воспоминания, он считал, что было бы гораздо хуже не иметь их.

По непонятной причине строки одного из любимых стихотворений Джудит вспомнились ему так ясно, словно перед глазами лежала открытая книга:

Он отвернулся от огня и уставился на занавеску, закрывающую дверь в комнату Кори. Он почти видел, как Сюзанна свернулась калачиком под одеялом, оберегая ребенка во сне. Он понял: ради своего малыша она готова жизнь отдать. Правда, бороться за себя она еще только училась.

Что же произошло в Миссури на самом деле? Что заставило ее забрать сына и уехать, не сказав никому ни слова? Исчезновение Харлена не осталось загадкой: Санни Уокер с помощью собак нашел труп в засыпанной листьями неглубокой могиле у берега реки. Харлена убили ударом ножа в сердце. А Сюзанна, «кровожадная сучка», сбежала.

Но Нат не мог поверить, что Сюзанна способна совершить убийство. Теперь он поближе познакомился с ней, виделся с ней каждый день и не мог обвинить ее в таком преступлении. Разве только…

Чертыхнувшись, он повернулся на бок. Пора избавиться от подобных мыслей. Ему поручена работа, и он обязан выполнить ее.

Но мысли о Сюзанне вновь закрались к нему в голову. Сегодня вечером он рассказал сказку только для того, чтобы успокоить ее, помочь сдержаться, когда болтливый Элвин Хэтфилд начал расспрашивать ее о знакомстве с мнимым мужем. Но отчасти собственная история удивила самого Натана. Джудит никогда не бралась за топор, не говоря уже о том, чтобы попытаться наколоть дров. Эта часть истории относилась только к Сюзанне. Ничего особенного, но Натан знал: между ними что-то изменилось.

Он то и дело чувствовал на себе взгляд Сюзанны – когда работал или умывался у колодца. В этом взгляде он угадал страх, смешанный с любопытством. И вместе с ними – настороженность.

Его чувства к Сюзанне тоже изменились. Сожаление о том, что она связалась с Уокерами, сменилось сочувствием. И еще каким-то чувством. Его давно уже завораживали лучистые карие глаза Сюзанны. Чаще, чем ему хотелось бы, он представлял ее тело под одеждой…

Черт! Кого он пытается обмануть? Да, воспоминания этой женщины жалки, как рубище нищего. Ну и что? Помочь ей он не в силах. А еще у него слишком часто возникает желание защитить ее. Это недопустимо – привязавшись к ней, он размякнет и ничего не добьется. Он просто не захочет и не сможет ничего поделать.

Он должен сосредоточиться на своей цели, но сделать это с каждым днем все труднее. Натан не сомневался: меньше всего ему хочется отдавать Сюзанну этому ублюдку, Санни Уокеру.

Харлен сидел на стуле у постели, наблюдая, как Санни насилует ее. Она молила о пощаде, просила прогнать Санни, но Харлен только усмехался, обнажая зубы, с которых капала кровь. Санни причинял ей боль, врывался в нее, рычал, как дикий зверь, а его жаркое и зловонное дыхание обдавало лицо Сюзанны. Она закашлялась, понимая, что ее сейчас вырвет, и повернулась к Харлену, но тот только протянул ей окровавленные ножницы. Пальцы Санни, тоже заляпанные кровью, впились в ее плечи, и она закричала, ощутив, как он разрывает ее изнутри.

Она боролась. Пыталась высвободиться. Кровь на руках Санни была липкой и теплой, она обжигала кожу. Смрад, исходящий от Санни, не давал ей дышать.

Он встряхнул ее за плечи:

– Сюзанна!

Она силилась проснуться, оттолкнуть его, избавиться от пытки.

– Не надо! – умоляла она. – Пожалуйста, не надо!

Он придвинул ее к себе и крепко обнял.

– Сюзанна, проснись! – послышался над ухом торопливый и настойчивый шепот. Чужая ладонь пригладила ей волосы, провела по плечам и спине, словно стараясь успокоить.

Она мгновенно проснулась, тяжело дыша и чувствуя, как бешено бьется сердце. Только теперь она узнала человека, сидящего рядом с ней, уловила его запах – совсем не такой, который преследовал ее во сне.

Сюзанна со вздохом облегчения оттолкнулась от груди Натана. Он отпустил ее, словно поняв ее страх.

– С тобой все хорошо?

Заботливый вопрос Натана вызвал у нее ощущение покоя и нелепости происходящего одновременно. Она уставилась на подушку, стараясь успокоить сердце.

– Извини. – Сюзанна чувствовала себя глупой и уязвимой. Она огляделась: – А где Кори?

Натан взял ее за руки.

– Он уже час спит в моей постели.

Должно быть, дождь кончился, поскольку комнату заливал лунный свет из окна, косо падая на лицо Натана. В его глазах светилась жалость, и Сюзанна задумалась, о чем могла проговориться, пока ее мучил кошмар. Она пристыжено отвернулась, боясь взглянуть ему в лицо.

Он коснулся ее руки:

– Кого ты боишься, Сюзанна?

Она высвободила руку и отвернулась к окну. Ветви деревьев раскачивал ветер, они поднимались к небу, как скрюченные костлявые пальцы. Совсем как у Ма Уокер. Сюзанну передернуло.

– Все мы время от времени видим кошмарные сны. – Он осторожно погладил ее ладонь. – Я знаю это по себе.

Прерывисто вздохнув, сна поняла, что сейчас расплачется. Неудержимые всхлипы стиснули ее грудь, пробились к горлу. Закрыв лицо ладонями, она разрыдалась.

Натан обнял ее, и она прильнула к нему в поисках утешения и защиты. Она не отрывала ладоней от лица, не переставая всхлипывать.

Натан гладил ее по голове – сначала робко, затем все смелее.

– Все хорошо, Сюзанна. Поплачь.

Его прикосновения и глухой голос успокоили ее. С тех пор как ей исполнилось десять лет, ее никто и никогда не утешал, тем более мужчина. Ощущение было непривычным.

Собравшись с силами, она перестала плакать и отстранилась от теплой груди Натана. Сидеть так близко от него в темной комнате было странно и тревожно.

Большим пальцем он стер слезу со щеки Сюзанны, и от этого нежного прикосновения ее сердце отчаянно заныло, а слезы вновь прихлынули к глазам. Но она не заплакала. Вместо этого она взяла его за руки, желая ощутить их тепло и силу. Она впервые видела рядом человека, руки которого не наказывали, а утешали.

Бережно сжав ее пальцы в ладонях, он поднес их к лицу. Сюзанна почувствовала, как колется грубая щетина у него на подбородке. В тот же момент ее заполнили тошнотворные воспоминания, и она попыталась вырваться, но Натан держал ее руку у щеки до тех пор, пока Сюзанна не успокоилась. Ее озябшие и непослушные после пережитого кошмара пальцы вскоре согрелись. Он осторожно провел ее ладонью по своему лицу.

– Я всего лишь человек, Сюзанна, а не чудовище. Я не причиню тебе боли. – Обдавая ее пальцы горячим дыханием, он припал к ним губами.

От прикосновения его губ горячая волна прошла по руке Сюзанны, но слова Натана испугали ее. Она хотела бы им поверить. Но одних слов было недостаточно.

Он провел ее пальцами по своей высокой скуле и переместился выше, туда, где лоб пересекал шрам. Густые ресницы Натана защекотали ее ладонь.

– Откуда он у тебя? – спросила она о шраме, понизив голос.

– Еще с войны, – ответил он, не выпуская ее руку.

Он поднес ее ладонь ко рту и поцеловал. Сердце ее лихорадочно билось. Она вновь попыталась высвободиться, и он снова не пустил ее, а наоборот, притянул к себе.

Их лица сблизились, и Сюзанна затаила дыхание. Когда губы Натана притронулись к ее лбу, она задохнулась, не веря, что мужчина способен на такую нежность. Он покрыл медленными, легкими поцелуями ее щеки, и она напряглась, но попыталась взять себя в руки. Она хотела наслаждаться поцелуями, мечтала об этом, но…

Их губы встретились с робкой нежностью, но Сюзанна боязливо отпрянула:

– Нет!

Это слово слетело с ее губ хриплым шепотом, она боролась со сжимающей горло тошнотой. Она обезумела от ужаса и, едва Натан отпустил ее, попыталась отодвинуться подальше.

Он устремил на нее печальный взгляд:

– Кто обидел тебя, Сюзанна? Кто, черт возьми, напугал тебя?

Она прижала трясущиеся пальцы к губам – пронизывающее воспоминание о том, как Натан прикоснулся к ним, еще преследовало ее. Но она не могла ответить. И даже если бы она сказала, кто стал причиной ее боязни, она ни за что не призналась бы в остальном.

– Прошу тебя, уходи, – срывающимся шепотом произнесла она.

Она дождалась, когда Натан уйдет, и свернулась калачиком под одеялом, не в силах справиться с паникой. Он оказался таким добрым. Чутким, заботливым. Но если он когда-нибудь узнает, что она натворила… что ей пришлось натворить, он изменится. Он испытает к ней отвращение.