Танцующие (СИ)

3.1 Москва

3.1 Москва

В квартире Лавровых зазвонил телефон. Алёнка схватила трубку, чтобы звук не разбудил маму, та отдыхала у себя в комнате.

— Лёлик, привет! Как там контрольная? — раздался в трубке Женькин чересчур бодрый голос.

— Справилась вроде, хорошо что ты мне основное логарифмическое тождество вчера объяснил. Задание про это попалось, — Алёна не стала сходу спрашивать, что случилось, рассудив, что если дело серьёзное, Женька сам расскажет.

— Лёлик, у меня к тебе разговор есть. На несколько пунктов. Только давай не по телефону, — таким же звенящим от напряжения бодрым голосом продолжил Женя, — ты на хореографию едешь сегодня?

— Конечно. Ты ж знаешь, если б не станок, фиг бы я так гнулась. Людмила Вадимовна и так с нами нелегально занимается. Если в моей старой студии узнают, что мы ходим к ней на класс, сам понимаешь…., - терпение Алёны заканчивалось, — всё, я собираю форму, увидимся перед залом за 30 минут до урока. Успеешь?

— Успею. Но я сегодня на класс не пойду. Извинись за меня, пожалуйста, — бодрость в голосе Жени таяла, как снеговик на солнце.

Алёна положила трубку. В животе было тяжело и холодно. Это не могло означать ничего хорошего.

Уже три года Алёна ходила на классическую хореографию нелегально. В её первой детской танцевальной студии работала чудесный хореограф. Она вырастила Алёнку с 7 лет. И когда после конфликта с педагогами Алёна ушла в другой коллектив, схлопотав вдогонку дисквалификацию на год за самовольный переход, Людмила Вадимовна продолжила с ней заниматься.

Алёна бежала к автобусной остановке, стараясь на думать о плохом. Рана на стопе ещё болела. Здоровенный синяк был уже желто-зеленым.

Хотелось поскорее проскочить улицу. С неба то ли лилось, то ли спалось нечто холодное, крупное, ледяное, превращая тротуары в каток.

В здание Дома пионеров Женька ввалился с улицы насквозь мокрый. Можно было подумать, что за ним гнались. Лихорадочный огонь в глазах, странное выражение лица. Он достал из кармана куртки красное яблоко. Протянул Алёне.

— На, твоё любимое! — плюхнулся на низкую скамейку рядом с партнершей.

— Жень, ты чего? — как-то жалобно получилось у девушки.

— Лёлик, ты знаешь, что ближе тебя у меня друга нет? — начал Женя. Он взял тонкие Аленкины ладошки в свои неожиданно горячие.

— Алёнк, я не знаю, как тебе все это рассказать. Понимаешь…

Алёна не дышала. Хорошими новости точно не были.

— Понимаешь, Марина беременна. Я папой буду. Где-то в начале ноября. Воооот….

На лице Жени сформировалось подобие улыбки.

— Это же хорошо, Жень. Хорошо же? Вы же так любите друг друга. И Марина такая чудесная. И малыш у вас будет замечательный, — затараторила на выдохе Алёна.

Странно, новость то неплохая, значит это ещё не всё. Лаврова припомнила, что партнёр про несколько пунктов упоминал.

— Это хорошо, Лёлик, очень хорошо. И мы рады. То есть, мама моя конечно не очень. Ты понимаешь.

Про отношение Жениной пожилой уже мамы к Марине Алёна была наслышана.

— Это ещё не все новости, — Женя шумно выдохнул, чтобы вдохнуть глубоко, и продолжил, — меня в шоу взяли. Помнишь, мы на показательных в ЦСКА их видели? Там звук, свет, постановки такие, что закачаешься. И платят пятьсот долларов. Прямо в валюте. Нам сейчас с Мариной квартиру надо снять. Мы женимся через месяц. И на малыша…

— Тебя? Взяли? Супер! А я? — Алёна вспомнила, как увидев ту шоу-программу, они с Женей помечтали когда-нибудь попробовать попасть туда работать. Значит Женя попробовал. Один.

— Они берут только совершеннолетних, понимаешь. Тебе же в мае только семнадцать будет. Я спрашивал про тебя. Там поохали, что было бы классно сразу пару такого уровня. Но тебе школу закачивать, в институт поступать. А там гастроли с 15 апреля на три недели, а потом в июне, потом в сентябре, — на одном выдохе проговорил Женя, словно опасаясь упустить какой-то важный аргумент.

До Алёны медленно, очень медленно стал доходить смысл сказанного. Ладони стали липкими, она медленно вынула их из Жениных рук.

Мозг со скрипом переводил все с русского на человеческий.

Женя с Мариной женятся, у них будет малыш. Оба студенты, обоим по двадцать лет. Помощи никакой, Марина из Воронежа. Квартиру придётся снимать. Значит нужны деньги. Уроками танцев столько не заработать. И даже если Женька будет ночами разгружать вагоны, а Марина переводить сутками, столько, сколько платят в шоу, они всё равно не получат.

Даты гастролей переваривались чуть дольше. Первые с 15 апреля на три недели. Значит до них два месяца ровно.

И ни на какой Чемпионат России они не попадают. Тренировки тоже отменяются, Женьку два месяца будут вводить в состав. И на следующий сезон он тоже с ней не выступает.

Искать партнёра в конце сезона, когда на носу выпускные, а потом и вступительные экзамены — глупо.

На первом курсе института, если она поступит, делать с кем-то новую программу дорого. Очень дорого. Да и с кем?

Всё эти мысли ядовитым туманом окутали девушку. Самое главное было не заплакать.

И тут Шибанов добил.

— Алён, если ты скажешь, я не пойду в шоу. Придумаем что-нибудь.

И посмотрел на неё таким затравленным и виноватым взглядом, что больше всего ей захотелось залепить ему пощёчину. За попытку переложить на неё ответственность за решение.

Он бы не дернулся, стерпел бы. Женька сейчас стерпел бы от неё всё, что угодно. Только не эту мягкую улыбку. Это было мучительно.

Он предал её! Ради хороших и правильных целей. Но он заплатил ею за них. Заплатил своим другом. Этой хрупкой девочкой.

Женя запустил пальцы себе в волосы, сжал сильно, до боли.

Алёна улыбалась.

— Жек, что ты? Всё хорошо. Всё правильно. Ребёнок — это счастье. Огромное. Вы справитесь. Ты будешь отличным папой. На свадьбу позовете? — Аленин голос звучал тихо.

Ей самой казалось, что это кто-то другой говорит за неё, — И ты прав, мне поступать. Куда мне гастроли? И мама нездорова, я её одну не оставила бы. Папа только в июне академию закончит. А деньги действительно хорошие. Очень хорошие, Жень. И на свадьбу, и на квартиру хватит. Ты молодец, Жека, правда. Я тобой горжусь очень! — Алёна щелкнула партнёра по носу, — Я побежала, Людмила Вадимовна опоздавших не пускает в зал.