Танцующий ангел

5

— Джи, мне кажется, что к свадьбе ты будешь готовиться с меньшим энтузиазмом, чем к помолвке, — сказала Эмм подруге, которая вот уже пятнадцать минут раздумывала над сложным вопросом, какое платье надеть: темно-лиловое или голубое.

— Эмм, вместо того чтобы смеяться, помогла бы мне выбрать, — укоризненно заметила Джаннет, в растерянности стоя перед кроватью, на которой она разложила свои самые лучшие наряды.

— Ну нет уж, милая, выбирай без меня. Я боюсь давать советы в таком сложном деле. Вот если бы ты не знала, выходить за него замуж или нет, я бы тебе с удовольствием посоветовала, а платья — это слишком серьезно.

— Эмм, это и правда серьезно! — простонала Джаннет. — На помолвке будут тетя Памелла, бабушка Летиция и еще кто-то, я всех не запомнила.

— Да, твое платье особенно важно для бабушки Летиции, это несомненно!

— Нет, вот она дружба! Помощи от тебя не дождешься! Лучше я позвоню Антонио.

— Вот и умница, это действительно выход. А сейчас извини, но мне пора идти, встретимся на вечеринке. — Эмм послала подруге воздушный поцелуй и со смехом исчезла за дверью.

Джаннет в раздражении села на кровать. Она прекрасно понимала, что просто глупо переживать из-за того, какое платье выбрать, но все-таки не могла заставить себя спокойно отнестись к предстоящему событию. Ей так хотелось понравиться не только родителям Антонио, но и всей прочей его многочисленной родне! Правда, звонить ему Джаннет не стала, потому что подозревала, что Антонио не оценит, если она отвлечет его от важных дел своей «тряпичной» проблемой.

Горько вздохнув, Джаннет встала и, подойдя к шкафу, достала темно-красное платье. Джаннет приложила платье к себе и взглянула в зеркало.

Невольно она вспомнила слова, которые сказал Антонио после открытия «Звездной Италии». Когда Джаннет, довольная своим первым выступлением на сцене, переоделась и подошла к столику, где сидели мистер и миссис Бреттоли и Антонио, они в шуме музыки, увлеченные разговором, не сразу заметили ее, и Джаннет случайно услышала последнюю фразу Антонио. Он уверял отца, что, как только Джаннет станет его законной женой, ее танцевальной карьере придет конец, потому что для серьезного человека непростительно иметь жену — танцовщицу кабаре, как бы хороша она ни была на сцене.

Джаннет стало стыдно, что она подслушивала, пусть и невольно, но с другой стороны, у нее появился повод задуматься, а так ли она хочет эту свадьбу. К тому же ей еще предстояло признаться Антонио, что она вовсе не Салли Джаннет Уэстли и что работает в кабаре по подложным документам. Джаннет всерьез опасалась, что Антонио устроит ей ужасающую сцену, как и положено стопроцентному итальянцу.

Может, стоит поговорить с ним до помолвки и расставить все точки над «i»? — отходя от зеркала, подумала Джаннет. Пока решимость не иссякла, она схватила телефонный аппарат и набрала номер.

Антонио сразу же взял трубку, как будто ждал ее звонка.

— Привет, Ангел. Что-то случилось?

— Д-да, мне надо с тобой п-поговорить. — Джаннет так сильно волновалась, что начала слегка заикаться.

— Может, поговорим на вечеринке, мой Ангел? — У Антонио был уставший голос.

— Нет, Антонио, это очень важно, и я должна сказать тебе все до того, как мы будем официально помолвлены.

— Джаннет, мне не нравится твой тон. Есть что-то, о чем я еще не знаю? И ты уверена, что мне следует знать об этом? — забеспокоился Антонио.

— Милый, это действительно очень важно, — в голосе Джаннет появились умоляющие нотки, — иначе я бы не просила тебя о встрече.

— Хорошо, ты сегодня в обеденный перерыв будешь дома?

— Да, я выбираю платье.

— Хорошо, я заеду за тобой. До скорой встречи, мой Ангел.

Джаннет вздохнула и положила трубку. Все, отступать некуда. Если что-то ей и хотелось переиграть в своей жизни заново, так это при первой же встрече признаться во всем Антонио. Но, увы, время вспять не повернешь. Теперь Джаннет не была так уверена, что выиграет битву не только за свое танцевальное будущее, но и за свою любовь.

Антонио заехал за Джаннет в четверть второго, и они отправились обедать в свой любимый ресторанчик «Спагетти». Антонио прекрасно понимал, что Джаннет будет неудобно обсуждать щекотливую тему в салоне автомобиля, поэтому проявил деликатность и не задавал ей никаких вопросов. И, только когда они сели за столик и сделали заказ, Джаннет наконец-то приступила к решающему разговору.

— Антонио, у меня только одна важная новость, но сомневаюсь, что она тебе понравится. Меня зовут не Салли Уэстли, а Джаннет Пфайффер, и чуть больше двух месяцев назад мне исполнилось двадцать лет.

— Очень мило, — помолчав, сказал Антонио. — А теперь объясни-ка мне, зачем тебе понадобился весь этот маскарад?

— Понимаешь, я очень хотела танцевать, а мой дядя, он же мой опекун, предпочитал, чтобы я изучала математику. Поэтому я бы никогда не выпросила у него разрешения, без которого меня не взяли бы в труппу. Я попросила подругу принести ее документы и сдать их… Как будто я — это она, понимаешь?.. Вот и все, что я хотела тебе сказать.

— Ты права, мне действительно следовало узнать это до нашей помолвки. Скажи мне, Джаннет, отчего ты тянула с этим разговором? Зачем тебе понадобилось морочить мне голову? И как ты собираешься выходить за меня замуж? Твой опекун разрешил тебе это?

— Антонио, прошу тебя, пойми: я хотела танцевать больше всего на свете! Когда я задумала всю эту аферу, мы с тобой не были знакомы, а потом, когда познакомились, я не сразу узнала, кто ты такой. Антонио, милый, я очень люблю тебя, я просто не знала, как это все сказать!

Джаннет изо всех сил старалась не расплакаться, только сейчас она поняла, что не просто обманула Антонио, а глубоко его оскорбила и что он может порвать с ней навсегда.

— То, что ты сделала, Джаннет, непростительно. Мало того что ты нарушила закон, ты подставила под удар и меня, и всех моих сотрудников. Если бы твоя хитрость выплыла на поверхность, открытие «Звездной Италии» было бы просто чудом гуманности со стороны властей. Ты могла лишить работы многих людей, об этом ты не подумала? Но, знаешь, это не самое страшное. Меня один раз уже обманули, я поклялся сам себе, что не позволю женщине обмануть меня еще раз. Джаннет, я прошу тебя, скажи, почему ты мне не рассказала все сразу, как только узнала, кто я?

— Антонио, я просто очень хотела танцевать. А потом я полюбила тебя, и по сравнению с этим чувством все показалось мелким и неважным… Только в тот уикенд, когда была назначена дата помолвки и твоя мама рассказывала мне, как все будет происходить, я представила, что случится с дядей Фредериком, когда меня представят как Салли Джаннет Уэстли. Прости меня, если сможешь, Антонио! Я не знаю, что буду делать, если ты сейчас меня бросишь. Никогда еще я никого не любила так, как люблю тебя. Ты дал мне надежду на другую жизнь, ты дал мне шанс узнать, что такое настоящая семья. Прошу тебя, Антонио, не уходи от меня!

— Мой Ангел, я тоже попрошу тебя кое о чем: никогда больше не обманывай меня. Я могу простить тебя на этот раз только потому, что ты еще в сущности девчонка, хотя и очень сообразительная, но… Не надо, милая, не плачь. У нас все будет хорошо. Я даже согласен, чтобы ты продолжала танцевать, но только когда тебе исполнится двадцать один год. Пока тебе придется проститься с танцевальной карьерой до августа. — Кстати, дядя даст тебе разрешение на свадьбу?

— Да, мой дорогой, я предложила ему сделку: я не лезу в то, как он распоряжается сейчас моим наследством, а он дает мне официальное разрешение на свадьбу и ведет меня к алтарю, если, конечно, Катарине удастся испросить у церкви разрешение на твой развод.

— А откуда ты знаешь, что твой дядя каким-то образом использовал твои деньги? Ты подозреваешь его в махинациях, я правильно понял?

— Антонио, я знаю своего дядю, этого вполне достаточно. Он хороший адвокат и еще лучший игрок на бирже, но, как это ни прискорбно, его родители не оставили ему ничего, кроме долгов. Единственным источником денежных средств для него было мое наследство. Я не против того, что он на нем слегка нажился, но пусть уж и мне выплатит дивиденды. А уж право решать, каким образом, принадлежит мне.

— Ангел, а почему ты не применила этот прием, когда хотела пойти в кабаре?

— Потому что свадьба — дело важное и благородное, если так можно выразиться. Потом, ты прекрасная партия для наследницы нескольких сотен тысяч долларов. И отличная кандидатура для адвокатской деятельности дядюшки. А как только клиенты узнают, что племянница Фредерика Степленда — танцовщица в кабаре, они тут же перебегут к другому адвокату, более респектабельному. Дядя предпочел бы пойти на скандал со мной, чем на потерю клиентуры.

— Джаннет, как ты смотришь на то, чтобы войти со мной в долю?

— С чего это ты решил сделать мне такое предложение?

— Я еще никогда не встречал такой умной, хитрой и изворотливой девушки, как ты. У меня появился еще один повод восхищаться моей невестой. Я люблю тебя, мой Ангел.

Антонио наклонился к руке Джаннет и поцеловал каждый ее пальчик, каждую извилинку на ее ладони. Джаннет почувствовала, что готова ради любимого безропотно ждать своего совершеннолетия.

Помолвка прошла великолепно.

После долгих мучений и сомнений Джаннет решила надеть строгий костюм оливкового цвета, который делал ее глаза похожими на два кусочка янтаря. Ее скромность и красота сделали свое дело, и даже высокомерная тетушка Памелла признала, что лучшей пары их милому Антонио не найти.

Старая дева, никогда даже не имевшая жениха или ухажера, полностью завладела вниманием Джаннет.

— Знаешь, милая, я как человек с большим жизненным опытом могу сказать тебе одно: если ты хочешь преуспеть в семейной жизни, полагайся во всем на старших. Как только у тебя возникнет какая-то проблема, обращайся ко мне. Я всегда с радостью тебе помогу, особенно если речь будет идти о детях. Меня постоянно приглашали присмотреть за моими племянниками и племянницами.

Антонио, увидев, что его невеста утомилась, поспешил на помощь.

— Тетушка Памелла, как я рад тебя видеть! Амелия только что интересовалась у меня, неужели ее любимая тетушка не пришла.

— О, Джаннет, прости, но я должна бежать. Моей маленькой Амелии наверняка требуется помощь.

— Боюсь, что Амелия еще долго мне этого не простит, — со смехом сказал Антонио, глядя вслед Памелле. — Но, с другой стороны, не мог же я оставить неподготовленного человека на растерзание Памелле! Эта старая дева может свести с ума кого угодно.

— Почему ты так говоришь? По-моему, она очень мила. И так деликатно предлагала мне свою помощь и совет в случае необходимости!

— Да, не зря я называю тебя Ангелом. Милая, тетя Памелла действительно славная женщина, но если вцепится в кого-нибудь, то становится похожей на пиявку: ее можно или убить, или позволить напиться досыта. Тете ужасно скучно, а потому все остальные родственники, невзирая на семью, работу, детей, должны отдавать ей все свое внимание. Поэтому мы каждый год скидываемся, чтобы отправить нашу славную Памеллу месяцев на девять в Европу. Если не веришь мне, спроси у моей матери. Я просто умоляю тебя не слишком привечать тетушку в нашем доме.

— Но мне как-то неудобно теперь…

— Глупости, считай, что у тебя нет никаких проблем, из-за которых стоило бы беспокоить Памеллу. Кстати, ты не знаешь, что это за высохший господин стоит у камина?

— Это мой дядя Фредерик.

— Гм, извини, пожалуйста.

— Ничего страшного. Я тоже всегда считала, что ему нужно поправиться.

— Познакомишь нас?

— Да, конечно.

Они подошли к Фредерику, который в одиночестве стоял у каминной полки и с преувеличенным интересом рассматривал семейные фотографии, мебель и фарфор.

Джаннет буквально за три дня до помолвки все же настояла, чтобы это мероприятие состоялось не в кабаре, а в доме родителей Антонио. Ее поддержала Катарина. Женщины смогли преодолеть сопротивление мужчин только после долгих и ожесточенных препирательств. Но лаской, слезами и хитростью они все же взяли верх.

— Дядя, познакомься, пожалуйста, с моим женихом Антонио Бреттоли. Антонио — это мой опекун Фредерик Степленд, лучший адвокат и биржевой игрок на всем Западном побережье.

— Ну, Джаннет, это ты зря. Есть и гораздо лучше меня, — произнес польщенный Фредерик.

— Очень рад с вами познакомиться, мистер Степленд. — Антонио тепло улыбнулся ему, пожимая руку. — Я хочу от души поблагодарить вас за то, что вы вырастили такую замечательную девушку.

— Ну, это скорее не моя заслуга, а ее гувернанток и нянек. Я надеюсь, что, став вашей женой, Джаннет будет благоразумной, потому что очень часто ее буйная натура слишком осложняла мне жизнь.

— О, дядя, я же обещала, что буду паинькой!

К ним подошли мистер и миссис Бреттоли. Представив им Фредерика, Джаннет и Антонио извинились и отошли, предоставив родственникам обсуждать подробности будущей свадьбы.

— Знаешь, иногда мне кажется, что это не моя свадьба, а их, — с улыбкой сказал Антонио. — Пойдем, мне надо познакомить тебя еще с одним человеком. Только боюсь, что это будет не самое приятное знакомство за сегодняшний вечер.

Антонио повел Джаннет на террасу. Там, в окружении мужчин, стояла потрясающе красивая женщина. Ее смоляные локоны развевались от дуновения ветерка, словно черные паруса, а как только бриз утихал, падали на обнаженные плечи шелковым плащом.

— Мадлена, можно тебя на минутку? — позвал Антонио.

— Да, милый, ты же знаешь, для тебя у меня всегда найдется время. — Женщина обнажила в улыбке белоснежные маленькие зубки.

— Позволь представить тебе мою невесту Джаннет Пфайффер. Джаннет, это моя бывшая жена Мадлена. Она до сих пор носит мою фамилию, хотя мы и развелись безумно давно. Удивительное постоянство, не находишь?

— Очень рада, милочка. Не обращай внимания на его слова. Пупсик, я же мать твоего ребенка, посему считаю, что имею полное право носить твое славное имя. Но эту тему мы обсуждали уже не раз. Чем занимается вторая миссис Антонио Бреттоли?

— Ошибаетесь, дорогая, — парировала Джаннет, — боюсь, что теперь, когда церковь дала согласие на ваш развод, я стану первой и единственной миссис Антонио Бреттоли.

— Вот как. Вероятно, твоя мамаша посуетилась? — спросила Мадлена у Антонио. — Да, милочка, можешь обращаться ко мне на «ты».

— Ну что вы, как можно. Меня очень строго воспитывали. И первая заповедь гласила, что к людям, которые меня старше следует обращаться на «вы». Боюсь, не смогу переступить через то, что еще весьма свежо в моей памяти.

— Мадлена, объясни мне, пожалуйста, как вышло, что я приглашал тебя с сыном, а пришла ты одна? — вмешался Антонио.

— Ах, пупсик, у ребенка соревнования по водному поло! Ты же знаешь, как много для него значит команда. Я не решилась говорить ему о твоем приглашении из опасения, что ребенок получит психологическую травму. Он не смог бы простить себе, если бы не приехал познакомиться с будущей женой отца, как не смог бы простить и того, что подвел команду.

— Мадлена, учти, я проверю это.

— Ты мне угрожаешь? — Ее тонкая бровь взлетела вверх.

— Ну что ты, предупреждаю. Ты же знаешь, я всегда играл по-честному.

Джаннет казалось, что еще немного — и грозовые разряды начнут вспыхивать между ними. Она не могла придумать ни одного достойного выхода из этой ситуации.

— Куколка, ты как всегда прекрасна, — совершенно неожиданно раздался голос, который она надеялась никогда больше не услышать. Сквозь толпу приглашенных к ним пробивался Грегори. — Джаннет, как видишь, я принял приглашение твоего жениха. Но должен тебе сказать, еще не поздно передумать. Впрочем, я не ханжа и считаю, что и после свадьбы не поздно передумать.

— Не могу сказать, что рада тебя видеть, — процедила сквозь зубы Джаннет. — Я бы попросила тебя не забываться, все же ты в гостях у родителей моего будущего мужа.

— Ну что ты, куколка, я же шучу.

— Кстати, как это ты проведал, где будет проходить помолвка? Когда я тебя видела в последний раз, мы предполагали, что она состоится в «Звездной Италии».

— Именно поэтому я и опоздал, за что хотел принести свои искренние извинения. Мистер Бреттоли, по-моему, вам надо сменить персонал. Ваш менеджер — как же его, Дайл, что ли? — умолял меня не говорить, что он, во-первых, знает о вашей помолвке, как, впрочем, и остальные сотрудники, а во-вторых, не раскрывать страшную тайну, что именно он признался мне, где будет помолвка. Смешно, не правда ли?

— Нет, Грегори, очень глупо, — резко ответила Джаннет.

— Я про то и говорю: этот менеджер ведет себя совершенно недостойно для такой высокой должности.

— Недостойно ведешь себя ты.

— Тише, ребятки, поспорить вы сможете позже, а сейчас, раз уж заговорили о приличиях, неплохо бы и познакомить нас. — Мадлена сверкнула великолепной улыбкой.

— Грегори Александер — Мадлена, пока Бреттоли, — представил их Антонио.

— Не пугайтесь, я не член этой семейки. Я первая жена мистера Бреттоли, — добавила Мадлена. — Молодой человек, я бы хотела вас попросить помочь мне в одном деликатном деле. Я ужасно хочу покинуть этот гостеприимный дом. Вы не подвезете меня?

— С удовольствием. Боюсь, Джаннет, мне пора откланяться. Желаю вам счастья. — Грегори отвесил шутовской поклон Антонио и Джаннет и под руку с Мадленой удалился с террасы.

Джаннет побелела от гнева, стальными тисками душившего ее.

— Прости, мой Ангел, я предполагал, что эта встреча будет не из приятных, но не думал, что настолько! Я уже успел забыть, какая Мадлена стерва, — сказал Антонио.

— Не надо, не извиняйся. Я очень рада, что они ушли. Похоже, Мадлена оставит тебя на время в покое, она уже нашла новую жертву. Хищница, — прошипела рассерженная Джаннет.

— Ангел, я тут подумал, в такой толпе нас все равно не найдут, даже если кто-то и захочет нашего общества, так не прогуляться ли нам? Я уже устал от этого шума. Да и мышцы лица свело от постоянных улыбок.

— И куда же ты хочешь прогуляться? Неужели к гроту? — Джаннет озорно улыбнулась. — Давай представим, что мы несчастные влюбленные, которые тайком убегают с бала в замке своих родителей.

— Хм, странные фантазии иногда посещают твою милую головку. Но в этом что-то есть. Да и своя роль найдется для каждого. Злой ведьмой будет тетя Памелла, кстати, она явно направляется к нам и, по-моему, очень сердита. Амелия предательница, могла бы и поддержать любимого кузена.

Увидев, что Антонио побледнел, Джаннет в удивлении воскликнула:

— Милый, ты боишься!

— Ты не видела Памеллу в гневе, а то тоже испугалась бы! Значит так: делаем вид, что не замечаем ее, и быстренько бежим отсюда через кухню. Хорошо бы там была мама. Она ее отвлечет.

Они взялись за руки и начали пробираться сквозь толпу.

— Я чувствую себя школьником, которому грозит взбучка от строгой учительницы. Джаннет, ты возвращаешь мне молодость!

— Не придумывай! Сейчас главное — скрыться.

Они весело рассмеялись, потому что вожделенная дверь кухни была уже близка и из нее выходила Катарина Бреттоли.

— Кажется, мы спасены, — сказала Джаннет.

— Мы — да, но не задумывалась ли ты, что от злой колдуньи я тебя спас только затем, чтобы похитить?

— Зачем же тебе меня похищать? — искренне удивилась Джаннет.

— Чтобы заточить в замке наслаждения, моя прекрасная принцесса, — жарко прошептал ей на ухо Антонио.

Джаннет показалось, что пол уходит из-под ее ног. Она испугалась, что тонкая ткань платья не скроет охватившего ее желания.

— Я согласна на такое заточение, — охрипшим внезапно голосом ответила Джаннет.

Погода в эти дни стояла удивительно теплая, а грот надежно защищал от ветра. Влюбленные уютно устроились на куче сухих водорослей у дальней стены грота. Их губы то и дело сливались в жарких поцелуях, а тела горели огнем страсти.

— Подожди, мой Ангел, — взмолился Антонио, — еще одно движение, и я совершенно лишусь разума!

— Значит, в замке наслаждения заточу тебя я.

— Прежде чем ты так предательски нападешь на своего несчастного Антонио, я хотел бы попробовать откупиться.

— Это как же? — заинтересовалась Джаннет.

— Очень просто. Я не подарил тебе кольцо, потому что его еще не успели изготовить. Поэтому я хочу компенсировать свою вину одним маленьким, но очень двусмысленным подарком. — Антонио протянул Джаннет маленькую коробочку.

— Что это? — спросила она.

— Открой и узнаешь.

В коробочке лежала тоненькая золотая цепочка с маленькой подвеской в виде раковины.

— Это чтобы ты никогда не забывала о нашей первой ночи.

— О, Антонио, я так люблю тебя! Как же я могу забыть хоть один миг, когда мы были вместе? — прошептала Джаннет, прижимаясь к нему всем своим молодым и зовущим телом.

Хотя внешний вид Грегори и его машины не произвел на Мадлену сильного впечатления, она решила использовать этого случайно подвернувшегося под руку мужчину, чтобы привести в действие свой план возвращения Антонио. А тот факт, что Грегори, очевидно, близкий к Джаннет человек, облегчало ей задачу.

Уже по дороге к машине Мадлена пустила в ход все свое искусство обольщения. Тяжелый, но ненавязчивый запах ее духов обволакивал Грегори, подавляя его волю. Ее нежные тонкие пальчики с длинными ногтями, покрытыми красным лаком, нежно поглаживали мышцы правой руки спутника. Шелковистые волосы иногда касались его щеки. Низкое кресло в салоне автомобиля позволило продемонстрировать великолепные, будто выточенные ноги. Красное шелковое платье открывало гораздо больше внимательному взгляду. А Грегори был очень внимателен.

В первый раз столь великолепная женщина обратила на него внимание. И было не важно, что она старше как минимум на десять лет, что она — бывшая жена итальяшки, который увел у него самую потрясную девицу, с которой он был когда-либо знаком. Запах незнакомых духов, тело, плавные линии которого так великолепны, сводили его с ума.

Мадлена беззаботно смеялась каждой его шутке, смотрела на него с восхищением. Грегори сам себе стал казаться значительным и весьма привлекательным, если не красивым. Его самолюбию льстило то, что это породистая кошечка обратила на него — дворового безродного кота — свое драгоценное внимание.

Хищница выпустила свои коготки и была готова вцепиться в несчастную жертву, оставалось только найти подходящее место для охоты и выбрать время.

— Грегори, останови, пожалуйста, возле какого-нибудь пляжа. — Просьба сопровождалась ослепительной улыбкой. — Я хотела бы искупаться. Ночь такая жаркая, несмотря на то что уже октябрь.

— У тебя есть с собой купальник?

— Нет. А разве тебя это смущает? Или ты подождешь меня в машине? Мамочка не разрешает мальчику купаться так поздно? Или ты никогда не видел обнаженную женщину?

Ее рука легла на бедро Грегори. Он подумал, что темнота для него благо, — его щеки заливала краска.

— Конечно, видел, я же не сопляк какой-нибудь. Я думал, что ты можешь стесняться меня.

— Спасибо за заботу.

Рука Мадлены все выше двигалась по ноге Грегори. Он счел за благо остановить машину у первого же пляжа, боясь, как бы все не закончилось аварией.

— Тебе нравится это место? — разочарованно спросила Мадлена. — Может, поищем что-нибудь получше?

— Нет, здесь отличное место, поверь мне, я бывал на этих пляжах с младенчества.

— Бедный мальчик, ты никогда не видел хороших пляжей. Я знаю, каким он должен быть. Слушай меня. Есть Лазурный берег во Франции. Там песочек такой мелкий, что отдельные песчинки и не различишь, и горячий, как настоящая итальянская женщина, которая хочет, чтобы ее любили, ласкали, чтобы сходили с ума от желания. — Мадлена резко отодвинулась от Грегори. — Может, все-таки пойдем купаться? Только не выключай фары. Ночь темная, мы можем потеряться.

Она выскользнула из машины, встала в луч света от фары и начала расстегивать пуговицы на платье. Еще никогда Грегори не видел таких совершенных форм, такого потрясающего белья. Не видел, чтобы платье так нежно обнимало сначала грудь, потом бедра, потом лодыжки и, наконец, обессилев, падало на песок. Чтобы кружево так великолепно оттеняло кожу, а затем так мягко падало к платью.

Обнаженная Мадлена, казалось, купалась в лучах света, испускаемых фарами.

— Ну что же ты? Воздух охлаждает мою кожу. Я могу захотеть одеться. — Мадлена призывно улыбнулась.

Грегори больше не мог терпеть. Он выскочил из машины, подбежал к Мадлене заключил ее в объятия.

— Мамочка поможет раздеться своему мальчику. — Цепкие и ловкие пальчики Мадлены потянулись к поясу, расстегнули пуговицу на поясе джинсов и ширинку.

Грегори уже не понимал, ни где он, ни что он делает, ни кто с ним рядом. Он только знал, что хочет эту женщину больше всего на свете.

— О, Грегори, если я попрошу тебя о небольшом одолжении, ты поможешь мне? — Ее пальчики свободно гуляли по его обнаженному животу, иногда — как бы случайно — задевая жесткие волоски внизу живота.

— Да, я сделаю все, чтобы ты ни попросила. — Грегори еле сказал эту фразу, слова застревали у него в горле, легкие не давали ему ни капли кислорода, все тело сейчас, казалось, разорвется на мелкие кусочки.

— Ну и славненько! Ты отличный парень, Грегори, я думаю, мы найдем общий язык.

Губы Мадлены нежно, как бабочки, касались его щек, шеи, плеч. Темнота осенней ночи поглотила Грегори, чтобы потом взметнуть в небеса в фейерверке страсти.