Танцы на быках (СИ)

Глава XIV

Два дня в школе тавропол прошли для Бранвен достаточно спокойно. Причиной тому были сбитые ноги. Фонс самолично осмотрел ее израненные ступни и велел привести лекаря.

— Пока не вылечишься — смотри внимательно и все запоминай, — прочитал он Бранвен нотацию. — Но не болтайся праздно. Если увижу, что бездельничаешь — накажу.

И Бранвен не бездельничала.

Она смотрела, как кормят и обучают быков, она наведывалась в кухню, чтобы помочь поварихам готовить еду для учениц и охранников, а потом даже занялась уборкой птичьего помета — над школой кружили стаи голубей, воруя ячмень из кормушек.

Надо ли говорить, что по собственному желанию Бранвен никогда бы не стала заниматься такими грязными делами, но Эфриэлу это казалось чрезвычайно важным, и она покорно подчинялась, даже не задавая вопросов.

Остальные новички приступили к обучению. Пробежки, балансировка на бревнах, накачивание мышц — к вечеру девушки падали замертво от усталости. Тем, кто терял силы или желание заниматься, добавляли и того и другого сыромятной плетью.

— Это надо прекратить, — говорила Бранвен всякий раз, когда плеть опускалась на голени девушек, провинившихся тем или иным. — Епископ узнает об этом, и король узнает.

— Потише, — осадил ее Эфриэл. — Сначала выберись отсюда. А потом… Твой муж замешан в этом. Донесешь епископу и королю — он тоже будет наказан. Доносы на мужей входят в кодекс чести верных и почтительных жен?

Бранвен переплела пальцы, раздумывая.

— Если он виновен, он должен понести наказание, — сказала она. — А если избежит наказания, яркое пламя покарает его. Правда превыше всего.

Эфриэл только покачал головой.

Ночью Бранвен проснулась, вся дрожа. Сначала ей показалось, что виной всему — очередной кошмар. Она осенила себя знаком яркого пламени, пробормотала молитву на отгнание злых сил и перевернулась на другой бок, но тут раздался страшный вопль, полный ужаса и боли.

Бранвен рывком села на постели, наступив на Эфриэла, который примостился на полу. Он вскочил, ничего не понимая спросонья.

— Опять кошмар?

— Нет! Кто-то кричит!

Вопль повторился, еще более ужасный, чем первый, а потом Бранвен послышался приглушенный ропот многоголосой толпы.

— Я должна узнать, что происходит! — она вскочила и кинулась к двери, но дверь была заперта снаружи.

Потревоженная шумом, проснулась Джасинта.

— Чего это ты разбегалась, Марикуза? Горшок в углу…

— Кто-то кричит, разве ты не слышишь?

Крики и мольбы о помощи перешли в надсадный вой, а потом оборвались. Джасинта долго прислушивалась и изрекла:

— Все, отмучилась. Туда ей и дорога.

— Кто отмучился? — Бранвен схватилась за голову. — Да что происходит?

— Ложись спать, — посоветовала Джасинта. — А если надумаешь сводить счеты с жизнью — делай это по уму, чтобы потом господин Фонс не тратился на твое лечение. И чтоб не визжать потом, как эта вот слабачка, — она укрылась с головой, давая понять, что разговор окончен.

— Послушалась бы ты ее, — сказал Эфриэл. — Неизвестно, чем тут любят развлекаться по ночам.

— Разве я усну после такого? — Бранвен дрожала, и руки у нее были холодные, как лед.

— Иди сюда, — Эфриэл притянул девушку к себе, пытаясь согреть. — Бывает, что-то происходит — и ты ничего не можешь с этим поделать. Тогда не надо казнить себя, а надо просто успокоиться. Таким неженкам не место в школе тавропол. Эх ты, Марикуза…

Она прижалась к нему, обхватив за шею, и зашептала:

— Я бы хотела улететь отсюда далеко-далеко. Или вернуть время вспять, чтобы опять оказаться в Роренброке…

— Бежим завтра днем? Ноги у тебя почти зажили, можно и в путь.

Услышав слова сида, девушка встрепенулась:

— Зачем днем? Я думала, бежать лучше под покровом ночи, потому что…

— …потому что так написано в рыцарских романах, — закончил за нее Эфриэл. — Если хочешь сбежать, то изволь меня слушаться, маленькая леди.

— Я слушаюсь, слушаюсь, — покорно сказала она. — Итак, мы бежим днем.

— Днем, перед самым полуднем, через западную стену. Она пониже, и там есть бойница, будет на что опереться.

— Но стена там в два человеческих роста! Смогу ли я перелезть через нее даже при помощи бойницы?

— Одна, конечно, не сможешь. Я тебя подсажу, а потом поймаю с той стороны.

— Охранники заметят, пока я буду перелезать через стену.

— Не заметят. Мы отвлечем их. Устроим пожар.

— Пожар? Нет-нет! Это опасно! Вдруг погибнут люди! — Бранвен, как и все эстландцы, воспитанные на печальной балладе о пожаре в Тансталле, панически боялась любого, даже самого незначительного возгорания.

Эфриэл поморщился:

— Это будет крохотный и неопасный пожар. Просто дым и почти никакого огня.

— Разве такое возможно?

— Положись на меня, — усмехнулся сид. — Нам останется только поджечь у восточной стены, перейти к западной стене, а потом ты крикнешь, что начался пожар. У нас есть четверть часа, прежде чем все откроется. Надо успеть.

— Надо, значит, успеем, — ответила Бранвен, и вдруг помрачнела.

— Что еще? — Эфриэл уже знал, что ничего хорошего это не сулит.

— Джасинта…

— Что — Джасинта?

— Я не брошу ее.

— Когда вернешься к мужу, приедешь за девчонкой.

— Нет, ты не понял. За мой побег ее жестоко накажут…

Это было одним из правил школы. За проступки учениц наравне с нарушительницами отвечали их старшие сестры.

— Надо взять ее с собой, — решительно заявила Бранвен.

Эфриэл потратил все свое красноречие, убеждая упрямую леди, что это безрассудно, и что он не сможет подсадить Джасинту на стену.

— Нам нужна веревка, только и всего, — сказала Бранвен. — Ты подсадишь меня, я затащу наверх ее, а потом спущу.

— И где ты возьмешь веревку? Попросишь услужливо у Фонса? — спросил Эфриэл, теряя терпение.

Бранвен задумалась, и лицо ее прояснилось:

— Простынь. Чем не веревка?

Эфриэл сдался:

— Поступай, как хочешь. Обещай только, что если нас остановят, тут же начнешь кричать, что ты — важная леди, поднимешь шум до небес и не станешь бояться скандала.

— Обещаю, — легко согласилась Бранвен.

На следующий день, улизнув в комнату после завтрака, они разорвали простынь на длинные полосы и связали их вместе. Бранвен не умела вязать узлов, но Эфриэл умел, и она попыталась запомнить эту хитрую науку. Кроме того, сид подобрал обломок палки, которыми гоняли быков, и привязал веревку из простыни к ней.

— Зачем это?

— Затем, — раздельно сказал Эфриэл, — что одна маленькая, но очень глупая леди рвется спасать всех подряд, и наивно полагает, что сможет затащить кого-то на стену. У тебя хватит сил разве что хлеб преломить.

Бранвен рвалась посвятить Джасинту в план побега, но Эфриэл запретил. У него были свои коварные соображения — он надеялся, что в суматохе они не найдут девчонку, и придется уйти без нее.

К полудню они стояли у восточной стены, где располагался хлев и склады с сеном и зерном.

— Отойди подальше, — приказал Эфриэл, — а когда я крикну — беги что есть духу.

— Это опасно? А как же ты?

Он постучал указательным пальцем ей по лбу:

— Беспокойся за себя, гусочка.

Довольно долго он возился у стены, а Бранвен изнывала от нетерпения и любопытства. Как это сид собирался устроить дым без огня? Не иначе, использует колдовскую силу! Она была так поглощена размышлениями о волшебстве потустороннего мира, что пропустила его команду и побежала, только когда он сам полетел к ней навстречу. Они отбежали на пятнадцать шагов, когда позади раздался глухой хлопок. Бранвен оглянулась. От стены столбом валил черный дым. Она явственно ощутила запах серы, но огня видно не было.

— Пожар! Кричи — пожар! — заорал на нее Эфриэл.

Но кричать Бранвен не пришлось. Дым заметили охранники и забили в сигнальный колокол. Бранвен увидела Джасинту, та выскочила с малой площадки и закрутилась на месте, не зная, куда броситься в поисках спасения.

— За мной! — Бранвен потащила ее к западной стене.

На них никто не обращал внимания — в загоне ревели быки, бестолково носились охранники и девушки-таврополы. Кто-то кричал, чтобы прикатили бочку с дождевой водой.

Перепуганная Джасинта следовала за Бранвен не задавая вопросов, но когда они оказались у глухой стены, запрыгала, как заяц.

— Зачем мы здесь? Надо было к воротам!..

— Сейчас я залезу на стену и втащу тебя, — сказала Бранвен.

Эфриэл подставил спину, и девушка неуклюже вскарабкалась на него.

— Переходи ко мне на плечи, — велел он, медленно выпрямляясь, — и взбирайся на стену.

— Все, сижу! — отозвалась Бранвен уже сверху.

Эфриэл поднял с земли палку с намотанными на нее лентами простыни, и бросил вверх. Со второй попытки Бранвен поймала палку, просунула ее в бойницу и сбросила конец импровизированной веревки Джасинте.

— Скорее, поднимайся! — заторопила она таврополу. — У нас мало времени! Сейчас поймут, что пожара нет!

Та стояла разинув рот, наблюдая за такими чудесами.

— Ты сбегать, что ли, собираешься? — догадалась она.

— Скорее!

Ей не потребовалось подтягивать девушку — Джасинта справилась сама, перебирая руками и упираясь в стену ногами.

Эфриэл уже стоял по ту сторону стены, дожидаясь, когда Бранвен прыгнет. Она прыгнула, почти не боясь. В конце концов, что такое прыжок со стены в четыре локтя после прыжка с Хальконовой кручи? Эфриэл поймал ее, даже не пошатнувшись, и она в который раз убедилась, насколько он был сильнее смертных мужчин. Соскользнув по его торсу, Бранвен встала на землю и замахала Джасинте:

— Спускайся!

Тавропола спустилась в мгновение ока и спросила:

— Куда теперь?

— В Ла-Корунью, — Бранвен торопливо шагала за Эфриэлом, который шел впереди, указывая дорогу.

— Ты колдунья? — спрашивала между тем Джасинта. — Ты взлетела на стену, как птица! А пожар — тоже твое колдовство?

— Да, немного колдунья, — уклончиво ответила Бранвен. — Только на этом колдовство закончилось, и мы можем полагаться только на себя. Но когда мы доберемся до столицы, нам никто не будет страшен. Я обещаю тебе защиту и покровительство.

— Покровительство колдуньи! Здорово! — восхитилась Джасинта. — Никто еще не убегал из школы! Подожди, мне в башмак попал камешек…

Они остановились за углом дома, Джасинта разулась и тщательно вытряхнула башмак. Все это время Эфриэл ругал ее такими отменными выражениями, что Бранвен оставалось лишь краснеть.

Им повезло, и к воротам они вышли быстро и без приключений. Эфриэл был несказанно доволен — он хорошо запомнил дорогу, и вышел как раз туда, куда планировал. Ворота были открыты, стражники дремали в теньке, и девушки в сопровождении невидимого покровителя вышли из города беспрепятственно.

— Надо отойти от города как можно дальше, — сказал Эфриэл. — если будет погоня — я предупрежу, спрячемся в лесу.

— Ой! — Джасинта схватилась за живот. — Прихватило-то как! Я сейчас… — и она скрылась за ближайшими кустами.

— Девчонка начинает меня раздражать, — потерял терпение Эфриэл. — Бросим ее и пойдем одни?

Бранвен посмотрела так просительно, что он сразу сдался.

— Ладно, ждем. Но попомни мои слова — мы еще с ней наплачемся.

Джасинта управилась быстро, и они направились дальше. Дорога, проходившая через лес, была на удивленье хорошо сделана — плоские большие камни лежали вплотную друг к другу, а по краям был выложен бордюр из камней помельче. Одно удовольствие идти по такой дороге, не спотыкаясь и проваливаясь в грязь.

— Какие хорошие мастера в Аллемаде, — сказала Бранвен.

— Это древняя дорога, — сказал Эфриэл. — Теперешние мастера не имеют к ней никакого отношения.

— Ты много знаешь. И про дороги… и как сделать дым без огня. Или это было колдовство сидов?

— Нет, не колдовство, — ответил Эфриэл в своей излюбленной манере. — Это было немного серы из бычьей кормушки, немного древесного угля из кухонной печи и очень много птичьего дерьма, которого ты нагребала собственными ручками.

Джасинта бодро шлепала по древней дороге, наслаждаясь прогулкой, а Бранвен и Эфриэл поотстали, настораживаясь при каждом шорохе. Несколько раз им встречались экипажи и погонщики быков, перегонявшие молодняк, но Эфриэл успевал предупредить, и девушки прятались за деревьями.

Несколько раз они останавливались передохнуть. Джасинта ничуть не устала, но Бранвен опять стерла ногу и уже заметно хромала.

— Зря ты потащила соплячку с собой, — мрачно сказал Эфриэл. — Я мог бы дотащить тебя до столицы в два раза быстрее.

— Как я могла оставить ее? — Бранвен смотрела на девушку, почти девочку, которая отдыхала, привалившись спиной к стволу дерева, и развлекалась тем, что строила из придорожных камней башенки. — Она совсем еще ребенок. Остальных я не могла спасти, но эту — постараюсь. Мои сестры такого же возраста. Они тоже могли бы попасть к Фонсу.

— И ты бы не попала, если бы вела себя разумно. Не успеем до Ла-Коруньи засветло, придется заночевать под открытым небом. Вечером городские ворота закроют, и никто нас не впустит, хоть заоремся, что ты — пропавшая герцогиня.

За полдня до Ла-Коруньи не добрались. Эфриэлу удалось отыскать какую-то полуразвалившуюся хижину, больше похожую на хлев, но Бранвен была рада и этому. Она еще раз высчитала, когда возвращается лорд Освальд и снова пообещала Джасинте покровительство с завтрашнего дня.

Она едва задремала, когда в хижину ворвался разгневанный Фонс вместе с тремя помощниками.

— А ну, вставай! Разлеглась, как корова! — заорал он, хватая Бранвен за волосы.

Эфриэл помянул пряжки и ляжки, а Джасинта вскочила и поклонилась:

— Хозяин! Почему вы так долго?

— Потому что вы прыткие, как зайцы! — Фонс встряхнул Бранвен. — Но от Фонса еще никто не убегал, понятно? А ты, — он обернулся к Джасинте, — поедешь на лошади вместе с Чучо. Напомни, чтобы я заплатил тебе. Сработала ловко, заслуживаешь награды.

— Сработала? — Бранвен уставилась на Джасинту.

Тавропола хихикнула.

— Я всю дорогу оставляла знаки для господина Фонса. У нас давняя договоренность — если кто-то из новеньких сбегает, мы просто следуем за ними и оставляем знаки. Камни на дорогах, как указатели. Я на каждом привале это делала. Я умная, правда, хозяин?

Бранвен горестно покачала головой:

— Я пыталась тебя спасти, а ты предала так легко. Яркое пламя наказывает предателей.

— Ах ты, дрянь! — Фонс замахнулся, но передумал бить, и подтолкнул Бранвен вон из хижины, тропинкой между деревьями, к уже знакомой повозке. — Разорить меня вздумала и еще языком болтаешь? Ну-ну.

— Поосторожней с ней, хозяин, — сказала Джасинта. — Она колдунья. Она перелетела через стену.

— Зато через доски не просочится. Залезай!

Бранвен снова оказалась в тюрьме на колесах, а Эфриэл пролез следом.

— Не говори ничего! — сказала Бранвен со слезами. — Я знаю, я поступила глупо, и сама виновата.

Эфриэл только вздохнул.

Путь до Тавры проделали в гробовом молчанье, а по прибытии в школу, Бранвен очутилась не в комнатушке для учениц, а в клетке с металлическими прутьями. В соседней клетке сидела еще одна несчастная, Бранвен узнала ее по родинке. Фонс назвал ее Люнара.

— Вы двое пытались сбежать, — хозяин школы прохаживался вдоль клеток, пристукивая плетью о голенище сапога, — и за это будете наказаны. Чтобы другим было неповадно.

Больше он ничего объяснять не стал, и ушел, а Джасинта задержалась, подойдя к самой решетке.

— Ты и вправду думала, что я захочу отсюда уйти? — спросила она насмешливо. — Разве не поняла? Мне нравится школа. Я помогла поймать тебя, и хозяин меня заметил. А вас с Люнарой надо заткнуть, чтобы не проболтались.

— Но ведь здесь гибнут люди! — в отчаянье призвала ее Бранвен. — Неужели тебе не страшно, что юные девушки смертельно рискуют?

— Танцы с быками — это игра. Такая же, как сама жизнь, — ответила невозмутимо Джасинта. — Ты ведь не боишься жизни? А она — тот же танец на быках, даже опаснее. Ведь не знаешь, прыгнешь ли на спину быку или на его рога. А на арене все честно. Вот она — спина, вот они — рога.

— По-твоему, всего лишь игра? Нет, это чья-то боль, чьи-то несостоявшиеся мечты и надежды. Многие из этих несчастных хотели выйти замуж, родить детей и жить спокойно и радостно. Танцевать на праздниках, собирать цветы, а не умирать на потеху публике. Сколько их убивает себя, чтобы вырваться из того ужаса, что вы им уготовили?

— Не стоит их жалеть. Слабые всегда умирают. А сильный… он никогда не сдается. Если жизнь подставила тебе спину, то не надо думать, что будет, если вдруг попадешь на рога. Надо просто продолжать танцевать.

— Ты говоришь, как рабыня, — сказала Бранвен с жалостью. — Просто ты никогда не была свободной.

Джасинта впервые взглянула на нее со злобой:

— Не была? А может, это тебе не известно, что такое свобода? Только и слышу от тебя: яркое пламя не прощает!.. яркое пламя наказывает!.. А ты сними шоры и поднимись выше законов, что установили для нас святоши. Не хочешь попробовать? Тебе может это понравиться.

Она отошла от клетки, а Бранвен в бессилье опустилась на глиняный пол. Эфриэл хмуро наблюдал за ней.

— Только не принимай близко к сердцу болтовню этой соплячки, — сказал он. — Признай, что она провела нас вокруг пальца, а виной всему — твоя непомерная глупость.

— Бедное дитя, — произнесла Бранвен, — в каком же мраке она пребывает…

— Лучше бы тебя беспокоило, что они сделают с тобой.

— Если яркому пламени будет угодно, они ничего мне сделают.

— А если не угодно?

Бранвен встала на колени, чтобы помолиться.

Когда над Таврой сгустились сумерки, за несостоявшимися беглянками пришли.

— Главное, ничего не бойся, — сказал Эфриэл, хотя сам ужасно боялся за леди, опять попавшую в переплет. На сей раз — вовсе нешуточный.

— Я спокойна и не боюсь, — ответила она и улыбнулась ему.

Девушек провели подземным ходом, соединявшим школу и театр, где их уже ждал Фонс с помощниками.

— Кровати готовы? — деловито осведомился Фонс. — Переодевайте их — и вперед. Я уже объявил свадьбу быка и девы.

Помощники сорвали с девушек одежду, невзирая на их протесты и накинули на каждую по небольшому полупрозрачному покрывалу.

— Пора сказать, кто ты, — Эфриэл прислушался к шуму за воротами. — Там пропасть людей, и все, похоже, жаждут кровавых зрелищ. Говори же, говори!

Она промедлила всего лишь мгновенье, но этого хватило, чтобы опоздать.

— Чучо! Открывай! — рявкнул Фонс, и ворота распахнулись.

Голос Бранвен потонул в восторженном реве зрителей. Она видела раскрасневшиеся лица пейнет, глаза которых сверкали ярче, чем драгоценные камни их гребенок, и благородных гринголо, чьи рты разевались в крике и походили на черные ямы. Девушек потащили к центру арены, а Эфриэл огляделся, продумывая пути отступления. Его не интересовали зрители, сидевшие в ложах, его интересовала высота ограждения, окружавшего арену. Осмотр не обнадежил — по верху стены были набиты металлические шипы, на такие не забросишь нежную леди. Хуже всего, что ни у кого из помощников Фонса не было при себе оружия — ни ножей, ни кинжалов, которые можно было бы украсть и оборонить глупышку Бранвен.

Они вышли на арену через малые ворота, а на той стороне виднелись Большие ворота, в школе тавропол их еще называли Бычьими, оттуда выпускали животных.

На средине стояли два ложа, устланные шелками. Четыре вызолоченных кроватных столбика, изображали обнаженных лукавых дев, а к ним были привязаны замшевые путы. Упирающихся девушек подтащили к кроватям и уложили лицом вниз, привязав к столбикам, и поспешили убраться. Ворота раскрылись для них, а потом закрылись.

— Только не бойся, — повторял Эфриэл, как заклинание. Ему приходилось кричать, потому что зрители ревели, почище диких животных.

— Мне ничуть не страшно, не волнуйся, — говорила Бранвен, бледная, как покойница. — Это же не прыжок с Х-хальконовой кручи.

— Умница, держись. Я тебя развяжу, и постараемся убраться отсюда, — говорил Эфриэл, распутывая мягкие узлы. Замша поддавалась плохо, и он помогал себе зубами.

На соседнем ложе стонала и плакала в голос вторая жертва.

— Только бы они не выпустили диких зверей, — сказала Бранвен, бодрясь. — Я читала о таком в старинных книгах.

— А я такое видел, — сид уже развязал одну ее руку. — Пока не дергайся, чтобы не заметили, что ты освободилась раньше времени.

— Надо помочь и Люнаре, мы не можем оставить ее здесь.

— Ты уже помогла Джасинете, поэтому заткнись и слушай. Сейчас мы очень быстро бежим к Фонсу, и ты очень быстро ему расскажешь, кто ты на самом деле.

Вторая рука, а затем и ноги были свободны, и сид рывком поднял леди, подталкивая к малым воротам. Она попыталась сопротивляться, но он дал ей хорошего пинка для ускорения. Игра в благородство ему надоела.

Зрители разочарованно заголосили, когда одна из дев вдруг освободилась от пут и помчалась прочь от ложа. «Бездельники! Растяпы!! Ловите ее!» — неслись обвинения в адрес незадачливых палачей, посмевших привязать жертву недостаточно крепко.

Добежав до ворот, Бранвен изо всех сил замолотила по ним кулаками:

— Пустите меня! Пустите! — кричала она, но голос тонул среди криков благородных гринголо и пейнет. — Я — герцогиня Аллемада, вы не смеете!..

Раздался грохот, и Бычьи ворота отворились.

— Мои руины! — выругался Эфриэл. — Так вот что они задумали…

Бранвен хотела оглянуться, но он прижал ее голову к своей груди:

— Не смотри, нас он не тронет, если повезет. Бедная девчонка…

Девушка пыталась вырваться, но сид не отпускал ее. Тогда она вцепилась в него зубами, прокусив до крови предплечье.

— Больно же! — Эфриэл всего на секунду ослабил хватку, но для леди этого оказалось достаточным, чтобы освободиться и увидеть, что происходит.

На арену выпустили двухгодовалого быка, он был уже возбужден и поводил носом, чувствуя запах самки, но не видя ее. Вот зверь затрусил к пустому ложу, где осталось оброненное Бранвен покрывало, и принялся жадно его облизывать — оно было пропитано коровьей слизью, которую они выделяют во время течки, а потом двинулся ко второму ложу, где билась на привязи девушка.

— Свадьба быка и девы, — сказал Эфриэл, снова заставляя Бранвен отвернуться. — Вот какими развлечениями балуется местная знать. Неспроста твой муженек любовался на эту картину в своем замке.

— Мы должны ей помочь!

— Встать перед быком, когда он хочет случки? Да ты с ума сошла, девочка.

Но она вырвалась и бросилась обратно, размахивая руками и крича.

— Стой! — Эфриэл догнал ее в три прыжка и потащил к воротам.

— Я не оставлю ее, не оставлю! — вопила Бранвен.

Возня и крики привлекли внимание быка. Эфриэл, следивший за животным, начал отступать, волоча за собой упирающуюся Бранвен. Его уже не заботило, как это выглядело со стороны — речь шла не о сохранении тайны его присутствия, а о спасении жизни.

Бык тем временем перешел в наступление, решив избавиться от того, кто показался ему соперником. Выставив рога, он кинулся на Бранвен и неминуемо настиг бы ее, но в последний момент Эфриэл успел отбросить девушку. Промахнувшись, бык бросился во вторую атаку. Теперь Бранвен было не до спасения второй девы. Она попыталась убежать, но арена, покрытая песком, была плохим местом для бега. Эфриэл снова оттолкнуть девушку. Она покатилась кубарем и затихла, но проверять, что там с ней случилось, было попросту некогда.

Рогатая морда оказалась совсем близко, и Эфриэл схватился за кольцо, продетое в широкие бычьи ноздри, призвав на помощь всю силу, унаследованную и от дражайшего папаши, и от дражайшей мамаши.

Бык проволок его три шага, но потом Эфриэлу удалось пригнуть его голову к земле. Кольцо было единственным, что связывало его с живым существом, несущим смерть. Эфриэл никогда не молился, но тут припомнил все существующие и несуществующие молитвы, умоляя небеса, чтобы рука не соскользнула.

И вдруг все кончилось. Откуда-то появились гвардейцы, вооруженные толстыми палками, и набросились на быка. Несколько гвардейцев окружили Бранвен, двое — отвязали плачущую Люнару и увели их с арены. Зрители роптали, им не по вкусу пришлось прерванное развлечение. Но вот кровати убрали, а на арене появились таврополы-акробатки, и были выпущены новые быки. Зрелище менее волнующее, но не менее интересное почти сразу заставило вельмож позабыть об испорченном номере, и над Таврой снова раздались восторженные вопли, топот и аплодисменты.

Эфриэл потерял Бранвен в толпе, но ему и не надо было ее видеть — заклинание тянуло вперед. Вскоре он оказался рядом с нежной леди, которая уже куталась в чей-то плащ.

— Ты цела? — спросил он, но Бранвен не ответила, глядя куда-то поверх его плеча.

Эфриэл оглянулся, ожидая новой опасности, но за его спиной стоял всего-навсего лорд Освальд. Возле герцога лежал Фонс, еще бившийся в конвульсиях. Лорд наклонился и вытер окровавленный нож об одежду хозяина школы.

— Так вот в чем причина, — сказал сид. — Что ж, в кои-то веки я рад его появлению.

Он устало сел прямо на землю, не обращая внимания на гвардейцев, проходивших сквозь него.

Лорд Освальд приблизился к жене.

— Меньше всего я ожидал встретить здесь вас, — сказал он.

— А я — вас, — ответила Бранвен.

— Разберемся с этим позже. Сколько времени вы провели в этой школе?

— Четыре дня.

— И вас все видели?

— Не скажу за всех, но многие.

— Хорошо, — по лицу лорда Освальда было понятно, что это вовсе не хорошо. — Сейчас вы отправитесь домой, а я разберусь с теми, кто вас видел.

— Не убивайте их! — закричала Бранвен, повиснув на муже. — В чем они виноваты?!

— Они видели ваш позор, и я обязан защитить вашу честь, — сказал лорд Освальд, пытаясь освободиться. — Извольте мне не мешать, леди.

— Тогда убейте всех, кто присутствовал на сегодняшнем представлении!

— В этом нет необходимости, они не разглядели вашего лица. Я сам узнал вас с трудом. А за своих людей я поручусь, — лорд Освальд освободился от цепкой хватки жены и передал ее двум гвардейцам. — Доставьте госпожу герцогиню в мой дом и охраняйте.

— Заклинаю вас, не причиняйте вреда бедным девушкам! — опять закричала Бранвен, сопротивляясь попытке солдат увести ее.

— Хорошо, — внезапно переменил решение лорд Освальд. — Заприте их, а завтра дайте каждой денег и обяжите молчать о том, свидетелями чему они оказались. Так хорошо, миледи?

— Да, — прошептала Бранвен, мигом теряя воинственный пыл. — Благодарю вас за доброту.

Лорд Освальд поклонился ей.

Дом, в который привели герцогиню, очень напоминал Каса Помо, где хозяйкой была госпожа Радегонда. Тот же балкончик, выходивший в сад, те же розы, доверчиво льнущие к балюстраде. Служанки принесли горячей воды и ужин и постелили свежие простыни, пахнущие фиалками.

— Почему грустишь? Ведь все закончилось, — Эфриэл воздал должное еде, поглядывая на Бранвен, которая терла пальцем штукатурку, стоя у окна.

— От этого мне не менее горько.

— Отдохни, завтра тебе все покажется не таким трагичным.

Ночью она снова держала его за руку, но никак не засыпала, только вздыхала тяжело. Под утро она забылась тонким сном, но проспала недолго. Жаркий и сухой воздух Тавры стал вдруг еще жарче, словно перед грозой.

— Что это? — спросила Бранвен, толкая Эфриэла в бок. — Чувствуешь? Пахнет гарью.

— Похоже, где-то пожар, — сказал сид, принюхиваясь.

Бранвен вскочила с кровати и подбежала к окну. На востоке небеса полыхали красными отблесками, а под ними сияло алое зарево.

— Это школа, — Бранвен вцепилась в подоконник, и Эфриэл подхватил ее под локти — ему показалось, еще немного и девушка упадет. — Лорд Освальд верен своему слову — вот он и избавился от ненужных свидетелей…

— Подожди решать с такой поспешностью. Ты еще ничего не знаешь.

— Знаю, — сказала она с неожиданным спокойствием. — И ты это тоже знаешь. Я была наивна. Поверила ему. А стоило отнестись с подозрением — почему он так легко отказался от убийства.

— Он сделал это, защищая твою честь.

— Нет, не мою честь. Свое самолюбие.

Эфриэл деликатно промолчал.

Лорд Освальд заявился рано утром, оповестив жену, что пора возвращаться в столицу. Он не пожелал ехать отдельно и забрался в карету к Бранвен, потребовав, чтобы она рассказала все без утайки — почему оказалась так далеко от дома, одна, да еще в столь бедственном положении. Бранвен поведала о своих заключениях подозрительно спокойно, как будто пересказывала приключения какой-нибудь выдуманной принцессы Зубейды в Великих Пустынях. Зато лорд Освальд темнел лицом и пристукивал кулаком по сиденью.

— Мерзкая змеища! — сказал он про Леоакадию. — Я сдам ее королевскому суду, пусть утопят, как шелудивую суку! А Адончию…

— Нет, милорд! Не трогайте Адончию. Она не виновата.

— Вы очень добры, миледи, — почти прорычал лорд Освальд.

— Чего не скажешь о вас, — ответила Бранвен шепотом, но муж ее не услышал.

В Ла-Корунью въехали тихо и без помпы, даже не открывая ставней кареты, чтобы не быть узнанными. На этом настаивал герцог.

Целый день Бранвен была заперта в спальне, ей только принесли обед и ужин, не отвечая на расспросы, где герцог, и что он делает. Но вечером лорд Освальд осчастливил жену визитом.

— Пришел сказать, чтобы вы ничего не боялись, — сказал он, пройдясь возле столика для рукоделья и погладив корешки книг на полке. Книги были сплошь религиозные трактаты — что еще читать набожной и добродетельной благородной даме?

— Вы избавились от своей экономессы? — Бранвен при появлении мужа встала, теребя платочек.

— Передал ее королевским следователям, — пояснил лорд Освальд, не пожелав заметить обвинительного тона жены. — И ее саму, и ее сообщников. Больше вам ничего не угрожает. Одна лишь… моя страсть.

Он оказался рядом с Бранвен и обнял ее:

— Само небо хранит вас, моя прекрасная жена. И мне не терпится насладиться вашими объятиями. Ведь теперь вы только моя, и никто вас у меня не отнимет.

— Я выйду, — сказал Эфриэл.

— Нет!

Возглас Бранвен одинаково удивил и человека, и сида.

— Нет, — повторила она. — Этого не будет. Я совершила ошибку, согласившись на брак с вами. И вы совершили ошибку, милорд. Вам не нужна герцогиня.

— Но наследники… — растерянно сказал лорд Освальд.

— У вас уже есть наследник, и другие ни к чему. Я хотела бы уехать завтра же. Если вы пообещаете никогда не устраивать танцев с быками, я пообещаю, что не сообщу о ваших возмутительных играх королю. Мы признаем брак недействительным. Вы ничего не потеряете, а я все равно не смогу стать вашей настоящей женой.

— Но почему?.. — тупо спросил герцог.

— Потому что я никогда не смогу полюбить такого жестокого и развращенного человека, как вы, — четко выговорила Бранвен. — Надеюсь на ваше понимание, милорд.

— Я не ослышался? — лорд Освальд поднес ладонь к уху. — Вы хотите объявить наш брак недействительным? На каких же основаниях?

— Согласно закону, брак должен быть подтвержден плотским союзом мужа и жены сразу же после венчания. В исключительных случаях — в течение месяца после венчания. Прошло полтора месяца, милорд. Поэтому брак считается недействительным, о чем я заявлю.

— Как вы хорошо осведомлены насчет законов…

— Вы знаете, что я права, милорд.

— Получается, все дело только в плотском союзе? — герцог затеребил бородку, искоса поглядывая на жену. — Так мы это без труда исправим.

Бранвен испуганно отступила, когда он двинулся к ней, на ходу расстегнув фибулу на плаще и сбросив его на пол.

— Вы не посмеете, — сказала она дрожащим голосом.

— И кто же меня остановит? — лорд Освальд стащил коту, не утруждая себя развязыванием тесемок, и взялся за поясной ремень.

— Я скорее умру, чем достанусь вам!

— Нет, вы не умрете, — успокоил ее муж. — Я не позволю вам умереть. Теперь я буду охранять вас, как самое драгоценное сокровище.

Он уже загнал ее в угол, а когда Бранвен попыталась спрятаться за балдахином, схватил ее за руку и бросил поперек кровати.

— Не надо сопротивляться и злить меня, дорогая, — он снял сапоги и спустил штаны, оставшись в подштанниках. — Я не причиню вам вреда. Главное, чтобы вы сами не навредили себе.

Эфриэл, наблюдавший эту сцену, наконец-то соизволил спросить:

— Ты и вправду не хочешь с ним спать?

— Нет! Нет! Он мне противен! — Бранвен попыталась лягнуть мужа, но он без труда поймал ее за ногу. — Оставьте меня, просто оставьте! — слезы и хлынули по девичьим щекам, и не оставили мужчин равнодушными.

— Как же я могу оставить жену, когда она плачет? — воскликнул герцог.

Бранвен вскрикнула, когда Эфриэл неторопливо взял скамеечку для ног, примерился и ударил милорда Освальда пониже затылка. Герцог рухнул, как подкошенный, и затих. Эфриэл тоже не удержался на ногах, и тяжело сел возле кровати.

— Что ты наделал! Что ты наделал?! — Бранвен вскочила и бросилась к сиду, перепрыгнув через мужа.

— Не кричи, — попросил Эфриэл, морщась. — Жив твой муженек…

— Главное, что ты жив, — ответила Бранвен с нервным смешком.

— Жив и почти здоров, — проворчал сид, а девушка заметалась по комнате, достав откуда-то полотняную дорожную сумку.

— Что это ты делаешь? — подозрительно спросил Эфриэл, когда Бранвен достала со дна сундука книгу колдовских заклинаний и бережно уложила ее на дно сумки, после чего туда же отправились шкатулка с драгоценностями, корзиночка с флакончиками благовоний, нарисованная от руки карта и куча всяких мелочей, которые кажутся женщинам ужасно важными.

— Мы уходим и немедленно, — объявила Бранвен, когда сумка была набита битком.

— Куда это ты собралась? — спросил Эфриэл, холодея, потому что уже знал ответ.

— В Роренброк, — ответила леди.

— Безумная… — прошептал сид.

— Ты идешь? — она оглянулась от порога. — Впрочем, тут все решаю я.

Она юркнула в темноту коридора, и заклинание властно потянуло Эфриэла следом.

До самых замковых ворот он убеждал ее, что она поступает крайне неразумно, но юная леди только кивала, думая о своем.

— Я тебя не пущу. Это слишком опасно — дорога дальняя, а ты попадаешь в неприятности, едва переступив порог!

— Здесь все решаю я, — повторила она.

«Я подумала и решила», — припомнились Эфриэлу слова из его сна.

— Стой! — он схватил леди, разворачивая к себе лицом. — Ты решила поселить меня в своем мире навсегда?!

Она отвела глаза и тихо сказала:

— Мы все исправим, когда я уйду отсюда.

— Ты никуда не пойдешь, — заявил Эфриэл, чувствуя себя бессильным, как цыпленок. — Хватит похождений по лесам и бычьим школам.

— Тогда попробуй меня удержать! — сказала она и с неожиданным проворством бросилась в ворота.

Эфриэл догнал ее, когда она добежала до фонтана на площади и скрылась в портике, где в полдень прятались от жары горожане. Сейчас здесь было пусто, и Бранвен прислонилась к каменной стене, чтобы отдышаться. Сид остановился перед девушкой, поставив ладони на стену с двух сторон от беглянки, чтобы не надумала бежать дальше.

— Тебе надо вернуться.

— Я никогда не вернусь туда, — сказала она, глядя ему прямо в глаза. — Мне следовало уйти сразу, как мы спаслись от Леоакадии. Но я должна была вернуться за книгой. Оставить ее здесь — значит продлить твое рабство еще на многие столетия.

— Ты опять думаешь о других, а не о себе, Бранвен из Роренброка, и опять собираешься совершить глупость.

— Это не глупость, а единственный правильный выход. Я вернусь домой и потребую, чтобы брак признали недействительным. И стану свободной.

— Свободной? Хорошо, — Эфриэл отступил на шаг, окинув девушку взглядом с макушки до пят. — Только потом не пожалей.