Танец мотылька

22

Мэт обожал актера Лесли Нильсона. Ему очень нравились герои, которых играл этот невозмутимый седоволосый комик.

– Лиззи, мы идем в кино! – Мэт сбросил куртку и зашел в комнату.

– На премьеру? – спросила я и начала убирать тюбики с краской.

– Нет. На «Голый пистолет». – Мэт достал сигарету.

– Так это старый фильм! Наверное, мои родители в юности на него ходили! – пошутила я и удивленно взглянула на Мэта, который тщетно пытался открыть окно. – Джон запечатал окно. Метеорологи обещают холодную осень, и Кински позаботился о своих квартиросъемщиках, – объяснила я.

Мэт успокоился и убрал сигарету обратно в пачку.

– Мне очень хочется, чтобы настроение у нас было сегодня шикарное. Ты знаешь, как я люблю фильмы с участием Лесли Нильсона! – ответил Мэт и бросил на столик два билета.

– Я не против. Но у тебя дома есть все фильмы с его участием.

– Дорогая Лиззи, я хочу сходить с тобой в кино. Поесть попкорна, а потом прогуляться по вечернему городу. Понимаешь? Иди уже собирайся!

Я посмотрела на Мэта. По нему было заметно, что он хочет еще что-то мне сказать. Но пока не решается.

– Мэт, все в порядке? – поинтересовалась я.

– Собирайся. Мы опоздаем.

Мэт был не единственным, кто захотел лицезреть пожилого комика на большом экране. В полутемном зале было много зрителей. Мы сели на места, указанные в билетах.

Передо мной сиденье было свободно, и поэтому мне было хорошо видно экран. Мэт принес два пакета с попкорном и большую колу. Он сел на свое место и недовольно взглянул на женщину, сидевшую перед ним. Ее кудрявая копна загораживала пол-экрана. Складывалось такое ощущение, что эта женщина специально желала насолить сзади сидящему человеку.

– Этот начес напоминает прическу отверженного клоуна! – прошипел Мэт.

Мне было очень смешно. Я любила наблюдать, как Мэт злится и злословит.

– Тебе весело? – Мэт взглянул на меня.

Я каталась от смеха и даже просыпала немного попкорна.

– Значит, меняемся! – сказал Мэт, молниеносно вскочил и пересадил меня на свое место.

– Простите, – обратилась я к впереди сидящей женщине, – вы не могли бы убрать волосы в хвост? Мне плохо видно.

– Конечно, милочка. – Женщина открыла сумочку, достала расческу и прилизала свою кудрявую копну.

Мэт с удивлением на меня смотрел.

– Дипломатия, дорогой! – Я гордо подняла голову, радуясь своей маленькой победе.

А мгновение спустя я поняла, что комедию можно уже не смотреть.

На свободное сиденье перед Мэтом взгромоздился огромный человек. Он напомнил мне шкаф, чья антресоль полностью загородила экран.

Мэт тяжело вздохнул. Я от смеха чуть не подавилась попкорном.

– Ты же знал, что этот зал очень неудобный. Сиденья почти не возвышаются! – отсмеявшись, заметила я.

– Только в этом зале показывают старые фильмы! – простонал Мэт.

– А… Тогда приятного просмотра, Мэт! – иронично изрекла я и удобно расположилась на своем кресле.

Мэт на меня взглянул с кислой миной и начал уничтожать попкорн.

Свет в зале потух, и на экране появились титры. Мэт немного приподнялся, но его сзади похлопали по плечу. Мэт недовольно опять присел.

Он беззвучно ругался, агрессивно жестикулировал и поглядывал на меня. Меня уже не интересовал Лесли Нильсон, комедия была на соседнем кресле.

– Лиззи, ты не хочешь сесть на свое место обратно? – взмолился Мэт.

Я покачала головой.

– Ну пожалуйста…

Мне показалось, что Мэт сейчас расплачется.

– Хорошо, – согласилась я.

Мы поменялись местами, за что получили пару нелестных замечаний от сидящих сзади.

– Простите. Мы больше не будем, – пообещал им Мэт.

Он довольный сидел на своем месте и улыбался.

Через пятнадцать минут я услышала перешептывание впереди сидящей женщины с зализанной копной и огромного мужчины.

– Извините, сэр. Вы высокий, а мне не видно. Давайте поменяемся местами?

Мужчина, конечно, уступил даме место.

Выражение лица Мэта я буду помнить долго. Его довольный вид быстро изменился, как солнце в жаркий день загораживает черная грозовая туча. Огромный мужчина сел напротив, и Мэт скрылся в его тени. Я думала, что мне станет плохо от смеха.

Мэт с надеждой взглянул на меня.

Капризная женщина, сидящая сзади Мэта, положила на его плечо руку.

– Даже не думайте опять пересаживаться!

Я застегнула молнию на голубой курточке и взглянула на Мэта.

– Как тебе фильм? – иронично спросила я.

Мэт тоже уже смеялся.

– Лиззи, это был не фильм, а сеанс комедии по радио, вдобавок в полной темноте. Этот громила полностью загородил спиной весь экран! – Мэт покачал головой.

– Мэт! Просто ты очень маленький! – смеялась я.

– А ты бы хотела, чтобы тебя сопровождал такой шкаф? – Мэт показал на кинотеатр. – Тогда меня бы считали не ухажером, а твоим телохранителем!

– Мэт, ты такой классный! Так хорошо, что мы всегда вместе! – призналась я.

Мэт замолчал и опустил голову.

– Мы можем ходить в кино, на балы, на выставки! Я счастлива, что в моей жизни появился ты! – продолжала откровенничать я.

Мэт отвернулся.

– Я что-то не то сказала?

– Нет, конечно, Лиззи… Я тоже счастлив, что у меня есть ты, – грустно ответил Мэт.

– Мэт, ты расстроился, что не смог нормально посмотреть фильм? Давай сейчас устроим киносеанс у тебя дома! Купим ножки цыпленка в остром соусе, как ты любишь… – Но Мэт покачал головой.

– Давай присядем… – Он взял меня за руку и повел к ближайшей лавочке.

– Знаешь, ты начинаешь меня пугать! – Я присела и посмотрела на Мэта.

– Я хотел, чтобы сегодняшний вечер был особым, – начал Мэт, – хотел, чтобы он остался в нашей памяти как можно дольше…

Я почувствовала, как мои коленки начали трястись. В горле пересохло…

– Меня повышают. Я переезжаю в Лондон. – Мэт присел и взял меня за руки.

У меня закружилась голова.

– Хочешь, поедем вместе? – Мэт взглянул мне в глаза.

– Я не могу. У меня здесь галерея. Скоро будет выставка, – дрожащим голосом ответила я.

– Обещаю, что буду приезжать раз в месяц, может, чаще. – Мэт обнял меня.

– Когда ты узнал о повышении?

– Сегодня утром. Я не знал, как тебе сказать…

Одна слеза скатилась по моей щеке. Я начала нервно трепать рукава голубой куртки. Я хотела так много у него спросить, но не решалась. Наверное, я знала, что от ответов будет еще больней.

– Когда ты уезжаешь?

Вопрос повис в воздухе.

– Завтра рано утром. На рассвете, – прошептал Мэт. – Малыш, прошу, не плачь. Мы же будем видеться!

– Да, раз в месяц…

Мэт поник. Я уже не сдерживала слез, но понимала, что они ничего не исправят. Я достала бумажную салфетку из рюкзачка и вытерла потекшую тушь.

– Мэт, я не смогу без тебя. Ты это прекрасно знаешь! – выдавила я.

– Мне тоже будет трудно. Ты мне стала очень родной и близкой. Знай, что у меня только три любимые женщины на свете: мать, сестра Джеки и ты.

Я взглянула на него и вяло улыбнулась. Он пытался меня рассмешить. Я увидела его улыбку.

– Сейчас незачем улыбаться. Мне от этого только больно, – призналась я.

Мэт покачал головой и встал напротив меня.

– Давай пройдемся по городу, как мы любим гулять… – Мэт протянул мне руку.

Внутри меня все сжалось, но я взяла его ладонь.

Мы шли по улицам Нью-Йорка. В этот поздний осенний вечер много людей гуляло по городу, но мы не замечали никого. Мы молча шли и думали о том, как мы будем жить на разных континентах, в разных часовых поясах. Нас будет разделять океан – холодная синяя бездна…

– Нужно обзавестись электронным адресом, – предложил Мэт.

– Для чего он? – Я шла разбитая.

– Чтобы писать друг другу письма! – удивился Мэт.

– Ты не понял мой вопрос: для чего нам писать друг другу письма? – Я посмотрела на Мэта.

– Ты предлагаешь навсегда расстаться? – Мэт крепко сжал мою руку.

– А ты видишь будущее?

Мэт промолчал.

– Ты встретишь свою любовь в туманном городе, у вас будут дети. Вы поселитесь в небольшом домике с зеленой лужайкой… А потом снова ворвусь в твою жизнь я? Ты этого хочешь? – Слезы не прекращали литься по моим щекам.

Мэт нервничал. Он не хотел показывать своих эмоций и по-мужски пытался сдерживаться.

– Мэт, давай просто сохраним воспоминая о наших теплых отношениях? Мы три года были лучшими друзьями. Нам было хорошо вместе!

Мэт покачал головой.

– Лиззи, жизнь продолжается. Все будет хорошо!

Мы подошли к пансионату. В доме горели несколько окон, они слабо освещали огромный тенистый сад. Я вспомнила, как Мэт впервые меня привез сюда. У меня опять полились слезы.

– Мэт, я не смогу тебя проводить. Мне будет больно прощаться, – прошептала я.

– Я понимаю, дорогая. – Мэт крепко прижал меня к себе. – Знай, ты удивительная женщина. Судьба нас однажды уже свела. Я надеюсь, что мы вновь будем вместе гулять по городским улицам, ходить на выставки, в кино… – Мэт еще крепче прижал меня к себе.

Я закрыла глаза. Я пыталась запомнить его голос, его запах, его теплые объятия. Как бы я хотела, чтобы он остался! Но я молчала.

– Уходи, – сказала я.

Я отвернулась и пошла к пансионату. Мне было тяжело идти, ноги не слушались. У меня было огромное желание – лечь на кровать и поплакать вдоволь. Одной, без укоризненных взглядов и утешений.

Я забежала домой, захлопнула дверь. От бессилия я прислонилась к стене и горько зарыдала. Потом села на пол и достала бумажные платки.

Но почему? – вертелся вопрос в моей голове. Почему именно сейчас?

Я встала, сбросила куртку и пошла в комнату. Мэт оставил сигареты и зажигалку на столике. Зажигалка была моим подарком – овальной формы, с дельфинами на голубом фоне. Когда Мэт прикуривал, дельфины загорались. Я взяла зажигалку и легла на кровать.

Три года назад я даже не догадывалась, что встречу Мэта. А сегодня, что потеряю…

Мне захотелось его написать, улыбающегося, в поезде. В черной кожаной куртке, в голубых джинсах и с деревянным крестиком на черной веревочке.

Я подошла к мольберту, достала кисти и принялась за работу.

В голову лезли разные мысли. Люблю ли я Мэта? Наверное, это больше чем любовь. Это сочетание всего вместе – уважения, привычки… А любит ли меня Мэт?