Тайга – закон, медведь – хозяин (СИ)

Глава 8

Виктор вернулся в избу. Свет горел в комнате, а на кухне в полумраке было видно, что девушка лежит на топчане одетая. Степнов решил, что Лена уже спит, и осторожно присел на пол рядом с коробкой. Протянул руку, просто хотел погладить Белку, но добровольная охранница вскинулась:

— Не трогай! Я не сплю!

— Да я только…

— Уходи!

Хотел заорать, но в последний момент сдержался и ушел в комнату. Проснулся часа через два и услышал, как Лена бормочет что-то.

«Вот упрямая! Не спит до сих пор. Всю ночь собралась со своим зверьем разговаривать?» — мужчина не поленился встать и выйти в кухню. Но в этот раз девушка не отреагировала на его появление, а продолжала что-то говорить глухим шепотом.

— Ты что, молишься? Уймись уже, никто твоих собак не трогает! Слышишь?

Но ответа не дождался. Включил свет, потянул Лену за плечо, поворачивая к себе лицом, и только тут сообразил, что она не разговаривает, а бредит. Лоб и руки были горячими. Измерил температуру и испугался — на градуснике, вынутом из подмышки девушки, разглядел тридцать девять и девять…

Сам шептал и приговаривал, как в бреду, пока переносил больную, раздевал и укладывал на кровать. Вывалил на стол аптечку и рылся в ней, не понимая, какое лекарство нужно искать. И лишь когда больно ударился коленом о ножку стола, пришел в себя.

Он с трудом влил в Лену несколько ложек воды с шипучим аспирином и часа два обтирал руки, ноги и лицо девушки мокрым полотенцем. Не заметил, как задремал, прикорнувши рядом с Ленкой, а когда очнулся, то обнаружил, что его пациентку трясет от холода. Пришлось надевать ей носки и укрывать одеялами. Грел ледяные руки девушки в своих. Так и провел ночь, борясь то с жаром, то с лихорадкой, а потом заснул, обнимая Лену, когда ей в очередной раз стало холодно.

Разбудила обоих Белка, которая дольше уже терпеть не могла. Закрыв за ней дверь, мужчина вернулся и увидел, что болезная пытается сползти с кровати.

— Ты куда? Что нужно?

— В туалет…

— Что? Ты даже стоять толком не можешь!

Принес необходимое, подхватил девушку с кровати. От слабости Лена плохо соображала, а потому позволила помочь ей справиться с импровизированным туалетом. Потом морс пила, не ощущая вкуса, и опять погрузилась то ли в сон, то ли в беспамятство. Прошли ещё одни сутки, которые она потом не могла вспомнить. Зато Стеклов помнил все слишком хорошо. За это время ему пришлось не только компрессы менять и наливать горячей водой пластиковую бутылку для грелки. Дошла очередь и до уколов, когда он сообразил, что одним аспирином температуру сбить не получится. Несколько раз переодевал безвольную, безучастную к происходящему девушку. И все время его грызла совесть…

«Нужно было отправить её домой, как только узнал, что она Кромина. А если станет хуже? Да ни один вертолет в такой мороз не прилетит! Я — дурак. Знал ведь, что девчонка с характером, если кричать, будет только назло делать. Нужно было не ругать, а уговаривать её беречься…» — изводил себя Виктор.

На третьи сутки он оставил спящую Ленку, съездил к староверам и позвонил Рассказовым. Соня все действия друга одобрила и дала несколько дельных советов. Евмен принес молоко, мед, масло и кулек с травами. Степнов изумился: в тайге, в глуши мужик, живущий по непонятной вере, раскладывал перед ним продукты в пластиковых упаковках! Естественно, что бутылки и коробочки были поцарапаны и потерты от многоразового использования, но они стали напоминанием о недоступной Виктору цивилизации. И только пахучая смесь трав была насыпана в ситцевый выцветший мешочек.

Обратно Стеклов ехал уже на взводе. Ему вдруг стало страшно, что Лена там одна. А если ей хуже? Он не стал снегоход загонять во двор, скорее кинулся в избу и обомлел: кровать была пуста, и топчан тоже…

— Лена, Лена! — он выскочил на улицу, добежал до бани, распахнул двери и никого не нашел.

Вернулся в тепло, опять позвал девушку. Белка вылезла из своего убежища и непонимающе уставилась на хозяина.

— Ищи! Лену ищи! Где она? — просил собаку Виктор и тут услышал какое- то шуршание у дальней стены за столом. Рванул стол в свою сторону, уронил на пол эмалированные кружки и у стены увидел Ленку, которая пыталась встать и не могла.

— Ты зачем встала? Что? Тебе плохо? Куда ты? — он поднял её и понес в комнату. — Ты почему в куртке? На улице была?

— Я хотела выйти, дверь не нашла… — заплакала Лена от собственного бессилия.

— Господи! Хорошо, что не нашла… Замерзла бы, — выдохнул Стеклов и прижал к себе девушку. — Не нужно никуда ходить.

Как с маленькой снял с неё куртку и один валенок, а она смотрела на ведро в углу и плакала от стыда.

— Ну что за дела? Я выйду, снегоход на место поставлю. Все нормально, — уговаривал он Лену.

Щелкали дрова в печи, что-то мурлыкал радиоприемник, в доме пахло летом, Виктор заварил травяное лекарство. Лена пила молоко с медом и не могла понять, откуда взялась эта благодать для её больного горла.

— Это же не сухое молоко?

— Нет, это настоящее, я к староверам ездил. Сейчас разолью молоко по тарелкам и заморожу, чтобы не скисло, — уже спокойно отвечал Стеклов. — Мне ещё жир барсучий дали…

— Я это пить не буду! — запротестовала Ленка.

— Да не пить. Спину натереть и грудь… ну горло, в общем… — объяснял Виктор. — Но это позже, пока температуру победить нужно.

— Да нет у меня никакой температуры, — пыталась бодриться девушка.

— Заметно, что никакой нет, сквозняком качает, — усмехнулся мужчина, поддерживая кружку больной. Сама она могла пролить все питье, сил едва хватало, чтобы молоко глотать. — Тебе поспать пора, а я сварю супчик какой-нибудь.

— Виктор Михайлович, можете мне собачку дать? — осторожно попросила Лена. — Подержать только…

Виктора в последнее время раздражало, что она обращается к нему по имени отчеству. Он чуть было не возмутился по этому поводу. И на кой ей собачка? Хочет убедиться, что он никуда её не пристроил?

Но в последний момент мужчина сумел сдержаться.

— Могу, но при одном условии: никаких Михалычей больше, а то я себя пенсионером чувствую.

Хитрая Кромина не сказала: «Хорошо, Витя!». Только «Угу» выдавила,

и уснула, придерживая рукой щенка, уткнувшегося мордочкой ей в шею…

Лена болела, а Стеклов хлопотал по дому и около неё. «Натирания» жиром превратились в сладостную пытку для обоих, но оба делали вид, что ничего такого не происходит.

Ленка заворачивалась в одеяло до подмышек, а потом «доктор», стараясь сдерживать дрожь в руках, осторожно размазывал по белой коже народное средство. Девушка вздрагивала от прикосновений сильных пальцев, невольно вспоминая, какие ласки могут дарить эти руки. Виктору же все время казалось, что Лена мерзнет.

— Тебе не холодно?

— Нет, мне жарко.

И, правда, лицо у неё горело. А домашний врач ужасно переживал:

— Температуру нужно измерить…

И вроде бы он волновался за неё просто как за нечаянную любовницу, за внучку учителя, за дочку хороших знакомых. Но было в этом волнении что-то ещё, самому пока непонятное. Бледная, лохматая, пахнущая противным жиром и какими-то таблетками от кашля, она должна была вызывать у него жалость, брезгливость, недовольство. Но не вызывала.

Ни за одним больным в своей жизни он так не ходил. Заботился о многих, но не ухаживал. Матери нанимал сиделку, отца устроил в лучшей палате больницы, друзей навещал, приносил необходимое, доставал лекарства. В своей фирме нескольким сотрудникам оплатил довольно дорогие операции. Но чтобы сам… И было приятно гладить девичьи плечи и спину. Как-то особенно ладно оказалась сложена внучка Петра Никаноровича…

Лену напрягала эта ситуация. Она не ожидала, что Стеклов будет возиться с ней, как с родной, не могла понять причин его заботы. Девушка попыталась заняться обычной своей работой сразу же после того, как очнулась от горячки, но получила отпор. Виктор не просто запретил ей что-то делать, он ещё и сердился и ворчал, что нужно лечиться основательно.

Кромина отболела уже десять дней и чувствовала себя лучше, а главной мечтой было смыть в бане остатки болезни вместе с медвежьим лекарством.

В сильные морозы баню топили редко — слишком много дров и времени требовалось, чтобы нагреть воду и воздух в стылом помещении. Но перед помывкой полагалось провести генеральную стирку. Стиральный порошок уже закончился, и белье замачивали в щелоке, который научил делать Евмен. Стеклов жег угли, заливал их водой, настаивал и получал мыльный раствор. Лена рвалась стирать, но мужчина справился сам, оставив ей только её нижнее белье.

Девушка, окончательно ошарашенная такой повышенной хозяйственностью Виктора, решила, что он пойдет в баню первым, и приготовилась ждать своей очереди. Но…

— Мыться пойдем вместе, я отвернусь. А одну не пущу! Тебе ещё поплохеет в жаре, — заявил мужчина. У Лены от неожиданности пупырышками покрылась спина, ей казалось, что даже рубашка оттопырилась на лопатках. Спорить не могла — голос пропал.

В бане девушка налила полный таз воды и отвернулась в угол, трусики не сняла, так и мылась в них, а показывать спину было не очень боязно. Она слышала, что Стеклов плещется совсем рядом, но старалась о нем не думать. Но когда он без всяких предисловий взял её одной рукой за плечо, а другой стал возить по спине мочалкой, да потом ещё и окатил полным ведром воды, то все старания накрылись банным тазом. Тут же вспомнилось, какой торс у этого потрясающего мужчины, а руки… И целуется он умопомрачительно!

Лена замоталась в полотенце и не знала, можно ли ей поворачиваться, или пока не стоит.

— Да я уже все, накину куртку и дойду. А ты одевайся не спеша, я за тобой вернусь, — раздался сзади довольный голос.

«Всё» — это когда на человеке уже всё одето. Обернувшись, Кромина обнаружила, что перед ней стоит почти обнаженный красавец, только бедра обернуты нешироким полотенцем. Разогретая теплой водой и близостью этого мужчины девушка совершенно не понимала, что позволяет себе лишнее, но глаз оторвать от Стеклова не могла. Шагнула к нему, поскользнулась и стала падать. А потом оказалась в его объятиях.

Виктор тоже не мог понять, что она хочет от него — сочувствия, развлечения или утешения. Но сам он был должен ей, и должником оставаться не хотел…

Лена сидела верхом на коленях мужчины и все ещё прижималась к нему. Точнее говоря, они до сих пор были единым существом и не могли оторваться друг от друга. Она чувствовала его губы у себя на плече, обнимала Виктора за шею и не испытывала стыда или раскаяния, только блаженство.

Стеклов тоже пребывал в состоянии восторга от неожиданной близости. Позвал девушку по имени, просто было приятно произнести её имя, а она вздрогнула, сжалась, и мужчина догадался, что она боится слов, которые может услышать. И снова всколыхнулась в душе досада на себя. Она ему все время доверяет, а он…

— Лен, тебе не холодно?

— Нет…

— Давай, я воду налью теплую, окатишься, и пойдем домой?

— Давай…

Теперь она почувствовала, что сил совсем нет. Ослабшая после болезни, утомленная баней и такой бурей чувств и ощущений, она едва смогла обмыться, оделась кое-как, и к избе Стеклов её вел под руку. До кровати дошла и уснула минут через пятнадцать, дольше не выдержала. Пыталась бороться со сном и каждую минуту ждала, что Виктор подойдет и ляжет рядом, а он не появлялся. Так и не дождалась…

Часы показывали всего семь вечера. Спать было ещё рано, зато самое время было заняться самоедством.

«Почему она подошла? В благодарность? Черт возьми! Что меня вообще дернуло полезть к ней с мочалкой? Наверняка она решила, что я навязываюсь. Мы ведь после того случая так и не поговорили нормально ни разу. Но не оттолкнула же!»

Глядя на вздернутого Стеклова, сложно было поверить в то, что все мужчины грубые существа и переживать не умеют. Он выпил крепкого чая, послушал новости по радио и понял, что ни одну из новостей не запомнил. Зато отлично помнил, что было совсем недавно. От воспоминаний о произошедшем в бане стало жарко, пришлось свитер снять.

Мужчина пробовал убедить себя, что у него просто давно не было женщины. Но ведь прежде в экспедициях их тоже не было. Вот именно. А тут круглосуточно девушка рядом. Можно войти в комнату и лечь, прижимая её к себе. Скорее всего, она больше не прогонит его. Или прогонит?

«Разбужу её и обо всем поговорю, — решил, как отрезал, но едва глянул на мирно сопящую Ленку, как вся решительность прошла. — Спит. И что я ей скажу? А будет ли у нас ещё интим? Не хочешь поговорить об этом? Должно быть много „приятного“ услышу о себе».

Он сходил за дровами, осторожно сложил их у печки, потом смотрел, как тает снег в котелке — ручей давно замерз, и теперь они носили в дом не воду, а снег. И никакие дела не могли отвлечь его от воспоминаний двухчасовой давности и мысли, что он хочет эту девушку снова. Так хочет, что едва себя сдерживает! Ещё немного, и у него, как у счетчика перегорят все предохранители. Про то, что хотел просто долг отдать, забыл абсолютно.

— Предохранители… — слово это всплыло само собой, и уж после дошло, что девушке едва восемнадцать исполнилось, а они никак не предохранялись.

Мужчина полез на верхнюю полку шкафа, куда он сложил пакет с презервативами, который вместе с прочими полезностями положили в багаж Рассказовы. Искал, как будто уже знал, что он точно пригодится. Пакет-майка с надписью «Доктор Пилюлькин» обнаружился в самом углу. Степнов потянул его, но какой-то гвоздь или сучок цепко держал такую нужную вещь. Тогда мужчина дернул, но силу явно не рассчитал, упаковка порвалась, и содержимое с шелестом посыпалось ему на голову и на пол.

«Если она проснется и выйдет сюда… А я тут…» — торопясь и ругаясь под нос, он лихорадочно собирал разноцветные пакетики и коробочки, но сложить их было некуда. Пришлось завернуть край рубашки на животе и в этот импровизированный карман запихивать «добро», разбросанное по полу. За спиной раздался хрипловатый знакомый смех, Виктор от неожиданности вздрогнул и чуть не уронил все, что собрал. Повернулся. Лена выглядела посвежевшей после сна и смеялась от души.

Она проснулась полчаса назад и слушала, как ходит по кухне Стеклов. Лежала и не знала, как выйти к нему, что говорить. И что он скажет? Сделать вид, что ничего особенного не произошло, точно не получится — сама ведь на него почти набросилась. А главное: она ни о чем не жалела! Но так хотела, чтобы все повторилось. Пусть хотя бы в тайге, но он будет с ней. Когда послышалось шуршание и сдавленная ругань, девушка осторожно поднялась, подошла к входу на кухню и выглянула. При скудном освещении было сложно понять, что мужчина собирает так спешно. Но приглядевшись, Лена обнаружила у своих ног светлую коробочку, прочла надпись и обрадовалась. Ну не для Шайтана же он все это вытащил? Значит, он думает о ней…

Сразу стало легче, и смех вырвался неожиданно, очень уж забавно выглядел Виктор.

— Да я… вот… пакет дырявый… — Стеклов растерялся, и Лене показалось, что он даже покраснел. — Я порядок в шкафу наводил. Случайно нашел!

— Ага, — кивнула девушка, но было так смешно, что она опять не удержалась…

И даже на это мужчина не обиделся, усмехнулся только. Он высыпал на стол «стратегические запасы», подошел ближе и взял Лену за руку. Она сразу перестала смеяться.

— Лен, я хочу… к тебе, — не сразу сообразил, как сказать об этом.

У Ленки чуть инфаркт не случился: ОН просится к ней!

— Что скажешь? — не вытерпел Виктор.

— А ничего, что я ещё не стала взрослее, опытнее и… свободнее? — глухо спросила Лена и сама поразилась тому, что сказала.

«Все испортила…» — успела подумать, уверенная, что реакция на её слова будет бурной.

Но Виктор от такого заявления опешил:

— Что?

Синеглазый бородач не ожидал, что ему вернут его же слова. Он отпустил Ленкину руку и прошел в комнату. Сброшенные с ног войлочные чуни улетели в угол. Подушка была выдернута из-под пледа, сплющена и придавлена к спинке кровати плечом и ухом Стеклова. Он улегся на дальней половине кровати, едва сдерживая себя.

А девчонка молчала и на кухне спать не осталась. Она выключила везде свет и совершенно спокойно легла на кровать недалеко от Виктора.

Сначала мужчина готов был взорваться от возмущения, потом ждал, что Лена сама к нему придвинется. Но время шло, а она лежала тихо.

«Неужели уснула?» — поразился Стеклов и решил удостовериться в своих подозрениях.

В полной темноте осторожно провел рукой около себя, потом передвинул руку и ещё раз провел. И только в третий раз, ругая последними словами «чертовы полати на сорок человек», наткнулся на Ленкину руку. Он осторожно погладил ладонь, запястье, но рука не шелохнулась.

«Спит…» — огорченно заключил Виктор.

По венам у него вместо крови тек коктейль из возбуждения, ярости и неудовлетворенности. Вся эта смесь заставляла сердце биться учащенно, срывала дыхание и не позволяла почувствовать, что тонкие пальцы, к которым он прикасался, вздрагивают.

Да разве же могла Лена уснуть! Освещение выключила, потому что при свете в комнату не рискнула бы войти, и затаилась…

Стеклов вздохнул громко, с сожалением. Девушка тоже перевела дыхание и от волнения чуть не закашлялась. На всякий случай мужчина тихонько позвал:

— Лена, Лен…

Но она не ответила, и тогда Виктор ругнул сам себя:

— Идиота кусок…

Он накрыл своей рукой ладонь Лены и опять вздохнул, но в этот момент Кромина неожиданно схватила его за пальцы и дернула. Мужчина вздрогнул, и всё возмущение разом схлынуло.

— Ах ты, маленькая разбойница! Я тебе покажу сейчас, как притворяться! — потянул девушку, подминая под себя, прижимая руки и ноги. — Со мной так никто ещё не шутил!

— Ну, какие твои годы, — услышал в ответ.

— Значит, мхом я ещё не покрылся, — и он рассмеялся, ослабляя хватку. — Я свет включу? — спросил уже спокойно, между легкими прикосновениями своих губ к её.

— Не надо, — она говорить почти не могла, чувствуя его руки под своей футболкой…

— Но в следующий раз все будет при свете, — пообещал Стеклов. — Я хочу тебя видеть.

Этого «в следующий раз» Ленка уже не вынесла, и сама обняла Виктора…

Утром он проснулся первым и долго соображал, что с ним случилось. И понял, что чувствует себя не удовлетворенным, а счастливым. Оказывается, это совсем разные ощущения…

Какое-то время ощущение счастья было у Стеклова переменным. Оно приходило ночью, держалось до утра, а потом пряталось, как улитка в раковину.

После первой совместно проведенной ночи Виктор, охваченный желанием свернуть горы, осторожно выбрался из кровати, вышел во двор и взялся наводить там порядок. Все время думал о том, что совсем рядом в доме спит восхитительная девушка. Представлял, как он пойдет и разбудит её… Но опоздал.

Появившись в избе, мужчина обнаружил, что Лена уже проснулась и приготовила завтрак. И вроде бы все было хорошо, но что-то грустное промелькнуло у неё в глазах.

«Надо было сдержаннее себя вести, что ли… Набросился, как голодный… А ей нужно привыкнуть ко мне. И про свет я, наверное, зря сказал», — корил себя Виктор и решил не доставать девушку. Очень хотел поцеловать, но не позволил себе этого.

День прошел как обычно. Вечером Лена ушла спать первой, Стеклов побродил по кухне, а потом решительно выключил лампу, в темноте пробрался к кровати и нырнул под одеяло. Он придвинулся к девушке и хотел пожелать ей спокойной ночи. Осторожно прикоснулся к плечу, а она повернулась и оказалась совсем близко… Какая тут спокойная ночь?

Заснул, мечтая, что завтра он точно увидит, как Лена просыпается. Но она встала очень рано и занималась стряпней — был хлебный день. Виктор не стал отвлекать её и просто поздоровался. И новый день прокатился. В этот раз первым лег в кровать Стеклов, слушал новости по радио и не заметил, как под лирические композиции задремал, но ночью проснулся и, испытывая потребность хотя бы просто прикоснуться к спящей девушке, обнял её.

Мужчина удивлялся, что они так удобно спят вместе, не мешая друг другу. Он всегда любил ночевать один, от любовниц уходил рано, а если кто-то из них оставался у него, то посреди ночи хозяин перебирался на диван в гостиной. Одни, обиженные таким пренебрежением, исчезали навсегда, а другие просто принимали правила любовника.

Сейчас все было по-другому. Его не раздражало, что Ленка ночью спала, положив голову на его руку, что она тянула на себя одеяло. Он иногда просыпался оттого, что светлые волосы щекотали лицо, но было такое чувство, что в какой-то прошлой жизни он уже вот так сладко спал именно с этой юной женщиной. Прежде не оставалось свободного времени рассуждать и задумываться об отношениях с представительницами прекрасного пола, вся жизнь была занята работой, и связи с женщинами были больше потребительские, на уровне физиологии. А теперь можно было часы тратить на размышления о жизни. Вот, например, обычно девушки сами лезут с нежностями, а Кромина даже не пытается. Почему она сдержана днем, если ночью у них все так замечательно? Ну, хоть бы как-то проявила интерес…

А Лена ждала, что интерес проявит Стеклов, и на третий день пришла к неутешительному выводу: он спит с ней, потому что больше не с кем. Да, он именно такой в постели, как пишут в любовных романах, но это ночью, а днем они… соседи, партнеры, почти друзья. И хоть была Кромина реалисткой, но все равно мечтала о том, чтобы «почти друг» сказал, что она не только «исключение среди блондинок». Ведь говорит же он нежные слова в темноте… Повторил бы хоть что-то днем. И свет так и не включил ни разу, зачем, тогда говорил, что хочет видеть…

Оба переживали, но не показывали этого. Только через несколько дней до Стеклова дошло, что теперь его очередь менять что-то в отношениях. Ну, если не менять, то хоть как-то прояснить эти отношения. В городе все было бы решено без проблем. Отдельный кабинет в ресторане, шикарный букет, дорогой подарок. Таким способом он легко завязывал, продолжал или заканчивал романы с женщинами. Но что можно сделать в глухом лесу? Притащить под окно елку? Так ими вокруг гектары заняты. Ружье подарить или нож? Полный бред! И тут он вспомнил о несчастной шубе. Дарить её второй раз было нелепо, но попытаться вернуть на место стоило.

Задуманное дело чуть не сорвалось из-за самой хозяйки шубы. Виктор залез на крышу, старался делать все тихо, но снегу навалило много, и пришлось долго рыться в нем, прежде чем искомая вещь была обнаружена. Бдительная Кромина услышала странные звуки и вышла посмотреть, что происходит.

— У нас что-то с трубой случилось? Или с крышей? — поинтересовалась она.

— Да снег нужно сбросить. И трубу тоже посмотрю, профилактика! — самозабвенно врал хозяин, сидя на Ленкиной шубке, смерзшейся в комок.

Сидеть было неудобно, но приходилось терпеть.

— Ты бы на холоде не стояла, — напомнил он Лене.

— Да я тепло оделась. Давай помогу?

— Сам справлюсь, ты иди! — И так странно говорил Стеклов, что был совершенно не похож на себя.

— У тебя точно все в порядке?

— В порядке.

И Лена ушла, но не в избу, а во двор, чтобы проверить подстилку в будке временно одинокого Шайтана. Ровно через пять минут с крыши раздалась отборная ругань. Девушка выскочила на улицу и сразу не смогла понять, почему вместо Виктора около трубы сидит негр…

Степнова подвела «профилактика». Он спихнул шубу в сугроб с другой стороны избы, чтобы Лена не заметила, и честно дернул за металлическую шапочку над трубой, проверяя прочность её установки. Но конический колпачок держался на трех тонких длинных рожках и легко выдернулся, вместе с порцией сажи, которая плюхнулась домовитому хозяину в лицо. Мужчина сначала отплевывался и ругался, а потом в ярости стукнул обеими руками по крыше. Послышался хруст, и трубочист свалился вместе с лавиной снега с крыши прямо к ногам изумленной Ленки…

От смеха удержаться было невозможно. В сугробе сидел мужик с черным лицом, на котором сверкали синие глаза, и тер снежком высунутый язык. Ленка пыталась у него что-то спросить, но от смеха не могла выговорить ни слова. Шайтан, совершенно сбитый с толку переполохом и «маскировкой» хозяина, бегал вокруг и громко лаял.

А Стеклов отчищал с себя сажу самым чудным способом — он встал на четвереньки и въехал головой и плечами в сугроб, задом вылез из снега, отряхнулся как большая собака и повторил процедуру. С мокрым, но уже более чистым лицом он сгреб икающую от смеха Лену и потащил её домой.

— Нельзя тебе так на морозе хохотать! Рот закрой, а то кишки простудишь! — сердился он.

— Я… ой… никогда не видела… ой… в снег так… не знала, — пыталась объяснить Лена.

— Не знала, — передразнил её мужчина, намыливая лицо перед умывальником. — Да ты и снега раньше не видела!

Повеселились от души… Но вечером девушка напрасно ждала Виктора. Он упорно таращился в ноутбук, а когда понял, что Лена спит, ушел искать шубу в сугробе, притащил её и положил у порога.

Белка просилась на улицу всегда в одно и то же время, будила хозяйку. Так и в этот раз, сонная Кромина дошла до двери на ощупь и наступила на что-то мокрое, холодное и волосатое. Хоть и не была пугливой, но тут заорала и отпрыгнула в сторону. Грохот, лай собаки и крики разбудили Виктора. Он выхватил из-под подушки фонарик и ломанулся на кухню.

— Витя, там кто-то лежит у дверей, — испуганно сообщила Ленка.

— Да кто может лежать? — не понял мужчина. — Дверь закрыта.

— Ну, я же наступила на кого-то!

Только тут до Стеклова дошло, что его маленький сюрприз не получился, он направил свет от фонарика на темную непонятную субстанцию, распластанную на полу.

Белка резко передумала гулять и скорее забралась под топчан к щенкам. А что там смотреть? Шкура она и есть шкура. Но шуму много, лучше потерпеть, пока все успокоится.

— Да это твоя шуба. Просто она в снегу была, я решил отогреть её, может, пригодится тебе… Она высохнет и будет в норме, ты не сомневайся, — он поднял мокрую одежку, встряхнул её и повесил на крючок у двери.

— А я… думала, что ты её топором и в печку, — дрогнувшим голосом выговорила Лена.

— Ты что! — он обнял её. — Это же твой подарок.

— Извини, я панику развела, разбудила тебя.

— Это ты меня извини.

— За что?

— А будто не за что? В тайге живешь, родных не видишь, учеба у тебя пропала… Серегу прозевал, и с деньгами промахнулся…

— За Сережу наверное мне нужно прощение просить, — выдохнула ему в плечо Лена.

— Это не детские вопросы. Мы сами разберемся! — стал сердиться Стеклов.

— Значит, я — ребенок? А ничего, что ты со мной… ночью… — она попыталась вырваться из его объятий.

— Лен! Ну, погоди. Ты — потрясающая девушка, я представления не имел, что такие бывают. Я с ума схожу рядом с тобой, и не только ночью, но и днем. Просто ты днем так сурово смотришь, что я боюсь тебя тронуть, хоть очень хочется…

Ленка перестала вырываться и замерла, уткнувшись ему в грудь. Она ушам своим не верила… Чего у него там с умом происходит от неё? А может у Стеклова сотрясение, с крыши упал все-таки…

— Но с твоим дядькой мы партнеры, и решать деловые вопросы должны вдвоем, — продолжил Виктор.

— А что ты днем хочешь? — неожиданно спросила Лена и испугалась, что вопрос глупый.

— Я все хочу! — но тут он подвинулся и коснулся своей ногой ноги девушки. — Ты почему босиком? Ноги ледяные! Немедленно под одеяло!

— Да у тебя самого ледяные, — пыталась спорить Кромина. Ей очень хотелось услышать ещё что-нибудь приятное, а тут наезды с холодными ногами.

— А я тоже под одеяло, греть тебя буду…

После «согревательных процедур» молодые люди уснули поперек кровати. Бедная терпеливая лайка не сразу поняла, с какой стороны подойти, чтобы разбудить хозяев, которые совершенно забыли о её потребностях.

0x01 graphic

Шуба высохла и стала как будто краше от вынужденной заморозки. Но скорее всего, что Лена стала ближе Виктору, а потому в дареной шубе выглядела бесподобно. Стеклов находился в состоянии непонятной для себя эйфории. Словно он жил до этого в атмосфере с недостатком кислорода, а теперь попал в нормальные условия и никак не мог надышаться. Ему все время хотелось быть рядом с Леной и хоть ненадолго прикоснуться к ней. И просто хотелось сделать для неё что-нибудь особенное и приятное.

Ну, например, подать завтрак в постель. Мужчина неоднократно бывал в заграничных поездках и прекрасно помнил, как выглядит поднос с утренней трапезой в номере отеля. Одна из прежних подруг Виктора предпочитала пару раз в месяц видеть его у себя дома и всегда устраивала завтрак, хотя он вставал рано и старался быстрее уйти. Но сейчас он «сломал мозги», раздумывая над собственной идеей. Почему-то в первую очередь его волновало, как подать завтрак. А уж потом появлялись мысли насчет набора блюд. Столик для завтрака он сколотил быстро, некоторая неказистость конструкции с лихвой окупалась гладкостью поверхности изделия, на которое было переведено немало наждачной бумаги. Столярничал в предбаннике и, чтобы не замерзнуть, топил печь. Из двух металлических банок от сгущенки Виктор вырезал подобия вазочек. Рулон новых вафельных полотенец ещё не закончился, и свежая салфетка была обеспечена. Но вот как быть с украшением? Уж если делать, то все по правилам, по которым для молодой девушки полагается поставить на столик цветы, сувенир или игрушку какую-нибудь. Медвежонка или собачку… А где это взять?

В день «икс» Стеклов встал первым и постарался справиться с сервировкой. До последнего момента не мог решить вопрос с игрушкой, но уже перед выносом завтрака в комнату нашел нестандартный выход из сложной ситуации.

— Лен… Лена! Просыпайся, я тебе сюрприз приготовил, — журчал над ухом волнующий голос. — Кофе остывает.

Девушка сквозь сон чувствовала запах любимого напитка, но была уверена, что ей это только снится, потому что все запасы кофе они давно употребили. По каким сусекам скреб Стеклов в это утро? С трудом разлепив глаза Ленка увидела потрясающую картину: около нее на кровати стоял деревянный столик на маленьких ножках, накрытый полотенчиком. На столике в чудных алюминиевых розетках были налиты мед и сгущенное молоко; пара кусочков хлеба, поджаренного до золотистой корочки, лежала в широкой пластиковой крышке от большой канистры; ещё что-то, прикрытое краем полотенца, было спрятано рядом с угощением…

— А где кофе? — не поняла Кромина.

— Это… я отдельно принес, чтобы не плеснуть на игрушку, — гордо сообщил «романтик».

— На какую игрушку? — удивилась Лена.

Но тут «что-то под полотенцем» зашевелилось, и мужчина в последний момент едва успел придержать стол, который девушка чуть не опрокинула от неожиданности.

— Разбудили… — огорчился Виктор.

Больше задавать вопросы не пришлось. Лена все поняла и стала смеяться, когда разглядела, что на столике лежит её драгоценная Тэра. Собачушка зевала, открывая розовую пасть, и потягивалась.

Хозяйка не утерпела и принялась тискать свое сокровище. А потом осмотрела внимательно мордашку Тэры и обрадовалась:

— Витя! Она глазки открыла! Ура!

Щенок был обласкан и препровожден к мамаше под бок. А Стеклов чуть не огорчился, что в возне с животным Лена забыла про него и его старания.

Но счастливица вернулась, легкий завтрак для двоих был съеден, и на десерт мужчине досталась девушка, очарованная нежданным праздником.

За все старания Стеклов был вознагражден самым приятным образом…

В свою очередь девушка тоже придумала способ порадовать любимого. Лена решила пойти испытанным путем — гастрономическим. Когда-то маленькая Леночка с удовольствием вертелась на кухне около бабушки, но позже девушка очень редко помогала готовить маме. А сейчас ей приходилось многое делать самой и придумывать блюда из ограниченного набора продуктов. Кроме того, в хозяйстве отсутствовала даже такая обычная вещь, как мясорубка.

В один из дней, когда Стеклов пришел к обеду после очередной битвы с горами снега, молодая хозяйка поставила перед ним миску с пельменями.

— Это что? — не поверил своим глазам Виктор.

— Пельмени.

— И где ты их взяла?

— В супермаркете! Упаковку показать? — засмеялась Лена.

— Ну что ты смеешься? Фарш из чего?

— Из мяса. Да ты попробуй!

По причине некоторой неопытности стряпухи кулинарные шедевры получились огромными. Изумленный мужчина подцепил на ложку пельмень размером чуть ли не с куриное яйцо и с вожделением откусил от него половину.

— Как фкуфно! — пытался выговорить с набитым ртом.

Кромина сидела и млела от удовольствия, глядя, как он ест. Чтобы получить фарш, она мелко резала слегка подтаявшее мясо, а потом, накрыв крошево куском полиэтиленовой пленки, катала по нему тяжелый обрубок от металлического ломика. Фарш получился не прокрученный, а раздавленный. Но результат оказался впечатляющим.

У Стеклова чуть челюсть не выпала от удивления, когда Лена обрисовала ему технологию приготовления блюда.

— Вот это да… Я бы в жизни не догадался! Ну, порубить ножом или топориком ещё можно, но чтобы плющить!!!

Восторженное состояние не покидало мужчину. Сначала он вертелся рядом, пока девушка убирала со стола и мыла посуду, потом не отходил от неё, когда она вытащила на прогулку Белкиных щенков. На разъезжающихся в стороны лапках, с дрожащими от напряжения хвостиками молодняк ползал по полу, натыкаясь друг на друга и на ноги людей. Беспокойная мамашка зорко следила, чтобы детишки не разбредались далеко, и время от времени ловила и облизывала кого-нибудь из отпрысков.

— Вот видишь, Тэра — самая маленькая… Ей еды не хватает? — переживала Лена, стоя на коленках посредине кухни. — Может, её подкармливать?

— Зачем? — удивлялся Виктор. — Она мельче, потому что сучка, да и Белка не крупная собака, — он вел разговор о животных, а сам все норовил обнять девушку.

— Зато она самая шустрая! — радовалась собачья воспитательница.

— Ага, мелкие почти всегда такие, — поддакивал Стеклов, целуя ушко своей юной женщины.

— Ну что ты делаешь? — возмутилась Ленка. — Подожди до вечера!

— Не могу ждать, хочу сейчас, — дышал он ей в шею.

— А я… не сейчас! — пыталась вывернуться из его рук девушка.

— Перестань сопротивляться и сразу же захочешь, — дал «мудрый совет» Виктор. — Я смогу тебя убедить…

— Мы щенков раздавим! — привела последний аргумент несговорчивая возлюбленная.

— Да ни за что! — и Стеклов мигом собрал всех кутят в коробку.

Буквально через несколько секунд Лена поняла, что можно сойти с ума от удовольствия, когда тебя под теплой рубашкой и толстым свитером гладят по животу и груди огрубевшими пальцами. От таких прикосновений кожа начинает гореть, пульс учащается…

— А вдруг… — девушка пыталась сказать что-то.

— Зайдет кто-то? Шайтан, например, — хрипло усмехнулся мужчина, прижимая спорщицу спиной к себе.

— Да на мне одежек сто штук…

— Не волнуйся, я доберусь до самой серединки, — сейчас он был хищником, ловким и уверенным в собственной силе, осознание этого доставляло особое удовольствие.

Но «добыча» позволила себя поймать, согласилась с правилами игры победителя и ничуть об этом не жалела…

Декабрь промелькнул. И Виктор, и Лена заметили, что дни летели быстрее, чем прежде. Обычные дела стали интереснее, потому что почти всё молодые люди делали вдвоем. На крошечном пространстве, ограниченном стенами таежной избушки, им было удобно и легко, они словно забыли, что обоим придется возвращаться совсем в иную жизнь, о которой часто говорили между собой. Стеклов вспоминал разные истории из своей экспедиционной жизни, а его собеседница рассказывала о школе, экзаменах и друзьях. Иногда это выходило очень забавно, потому что привычки и интересы мужчины и девушки сильно отличались.

— Вить, а ты похож на Росомаху, — сказала однажды Лена. Стеклов замолчал и насупился. Дулся он почти весь день, и девушка не могла понять, что случилось. Уже перед сном Виктор не выдержал:

— Лена, росомаха — самый поганый зверь в лесу! Везде залезет, все сожрет, что не сможет съесть — то испортит. Её и убить-то не так просто, она живучая. Я действительно на неё похож? — стараясь сдерживать возмущение, пытался разобраться хозяин.

Ленка обалдела… Она-то была уверена, что сказала комплимент. Девушке в голову не могло прийти, что Стеклов понятия не имел о существовании фильмов о таинственных людях с суперспособностями. Для неё герой Хью Джекмена был образцом мускулистости и выносливости.

— Да я про другого Росомаху сказала, который в людях Икс, — объяснила Кромина.

— В каких людях?

— Кино такое…

— В кино не хожу! Мне некогда, — ответил Виктор.

Лена как смогла, рассказала о крепком парне с кинжалами на руках, который может нырнуть хоть в воду, хоть через стекло…

— А тебе нравятся фильмы, которые Рассказовы выбрали? — неожиданно спросил мужчина. — Или ты другие смотришь?

— Да я разные смотрю, — успокоила его девушка, — но мы с девчонками всегда старались не пропускать новые.

Названия известных фильмов последних лет Стеклову ни о чем не говорили. Все это было где-то помимо его жизни. Он чуть не предложил ей сходить в кино, потом, когда они вернутся. Но сдержал себя: наверное, Лене потом не до него будет. Она тоже чуть не позвала его посмотреть что-нибудь, потом, когда они будут в городе. И тоже подумала, о том, что после возвращения Виктору, скорее всего, станет некогда смотреть фильмы. А уж вместе с ней и подавно.

От грустных мыслей обоих отвлекла веселая хвостатая компания, которая занималась дележом куска шкуры медведя. Щенки росли быстро, все время устраивали борьбу, смешно лаяли друг на друга и на хозяев. И верховодил во всем щенок с рыжим ухом. Но теперь Стеклову окрас собаки уже не казался странным, потому что характер у трехцветной сучки был самый боевой. Залезть в войлочную чуню хозяина и уснуть там могла только Тэра, остальным такая привилегия не полагалась. И не потому, что хозяин был против, просто свое любимое место Тэрэшка никому не уступала…

Тридцатого декабря Лена и Виктор увезли трех кобельков староверам и неожиданно получили от них в подарок ведерко соленой капусты и полмешка свежих овощей: свеклы, морковки и картошки.

Пока Лена расставалась со своими питомцами, Стеклов разговаривал с Рассказовым, а потом ещё с кем-то. И этот «кто-то» сначала орал в трубку так, что Виктор морщился, как от приступа зубной боли. Позже, излив свой гнев, собеседник успокоился, и последующий разговор получился вполне деловым.

— Лена! Иди сюда! — распахнул дверь в избушку и позвал девушку немного растерянный мужчина.

— Что? — вошла в тепло улыбающаяся Лена.

— Понимаешь… Сергей очень долго ничего не рассказывал твоему отцу, но, в конце концов, пришлось. Веру и Петра Никаноровича он во всю эту историю посвящать не стал, так что все новости Никита усваивал в одиночестве и действовал тоже сам. Он быстро сообразил, что Игорь не просто так в гости к деду приходил, и уже вторую неделю его пытает. Рассказов не советует звонить кому-нибудь кроме него, но я думаю, что можно, — Стеклов говорил, и на Лену не смотрел, а когда взглянул, то испугался. — Ты чего? Там все хорошо! Все живы! — поспешил обнять побледневшую Кромину, которая решила, что с кем-то из родных случилось несчастье.

Стянул с неё шапку и шубу, усадил на лавку и силой вложил в руку телефонную трубку.

— Лена, ты сейчас позвонишь всем! И родителям, и деду! Только успокойся, а то напугаешь их! — Убеждал он девушку. — Мы с Никитой договорились, что он не будет про нас рассказывать. А Сергей часть денег уже вернул. Я тебе дома все подробно расскажу! Я сказал твоему отцу, что мы в деревне живем. Но Вера с дедом уверены, что ты за границей, они регулярно получают от тебя письма из Финляндии…

Дома… Он называл лесную избу домом. И подразумевалось, что дом это не только его, но и её тоже. Ленка таращила на него глаза и от неожиданности не могла вспомнить номер телефона отца. Потом справилась с собой и набрала нужные цифры. Стеклов хотел уйти, чтобы не мешать, но Ленка вцепилась в его руку так крепко, что даже больно было, и не отпускала, пока не поговорила со всеми родственниками. Некоторые её ответы были откровенным враньем, но собеседники об этом не знали. Отцу она «заливала» одно:

— Пап, деревня маленькая. Молодежи мало, в основном пожилые люди. Ага, я у бабушки живу, Матрены Ивановны. Она примерно как наш дед. А Виктор…Михайлович вообще у лесника живет. На окраине дом. Они там то на охоту ходят, то лес пилят… А что ещё делать? Телефон недавно только настроили, а так связи никакой. Баня есть… Я собак воспитываю и кино по видику смотрю… Собаки здесь в основном лайки, щенки у них… Да, Виктор… Михайлович бывает редко… Не вижу почти. Папа! Никто ко мне не пристает!

В разговоре с мамой и дедом темы были совсем другие:

— Тут учеба совсем слабая. Колледж так себе. Домоводство, собаководство, спортивное ориентирование. Поселок небольшой. А в городе учиться дорого очень. Я скоро приеду, буду восстанавливаться в институте и учиться у нас. Пользы больше. У них все строго, чуть ли не монашек воспитывают. Парней никаких нет. И не разрешают общаться… На всякий случай! Зима тут, страна-то северная, снег и тайга… Я звоню от учительницы по физкультуре. Мы с ней подружились, и вот она разрешила позвонить…

Конечно же, Лена все выспросила у мамы про её беременность, а у деда про гипертонию и радикулит. Стеклову было неудобно все это слушать, он, словно стоял у замочной скважины и узнавал очень личные подробности. Но зато понял, как сильно Лена любила свою семью и переживала за неё…

— Значит я не парень, а учительница по физкультуре! — Сделал он вывод после того, как Лена закончила сеанс связи.

— Ты лучше скажи, как зовут бабку, у которой я живу? Я же не запомнила, что придумала… — улыбалась довольная девушка. — Вить! Как хорошо, что получилось позвонить!

Ленка отпустила руку Виктора и стала обнимать и целовать его. Стеклов до этого не понимал, правильно он поступил или нет. Но глядя на счастливое лицо Лены, решил, что рискнуть стоило. Тем более что никаких других подарков он любимой девушке к празднику подарить не мог. В том, что она действительно любимая, мужчина уже не сомневался…

Главным предновогодним блюдом стал борщ. А в саму новогоднюю ночь украшением стола был винегрет. Делали его вместе, и Лена рассказывала, что у них дома винегрет уважал только дед, а остальные привыкли к салатам из свежих овощей и различным заготовкам из баклажанов и перцев. Но тут девушка с удовольствием приняла участие в приготовлении и дегустации того, что Стеклов назвал «одной из самых настоящих русских кулинарных привычек».

Пили брусничный коктейль, пожелали друг другу счастья, загадали про себя желания, которые не могли сбыться. Но Новый год ведь… И потому загадали. Сидели и слушали по радио, как встречают самый сказочный праздник в разных уголках страны и мира. Так и уснули в обнимку на кухонном топчане. Новый год наступил тихо. Да и не мог он в тайге наступить шумно. Все вокруг спало, укрытое пышными сугробами, похожими на перины из лебяжьего пуха. Огромное пространство на тысячи километров было белым, другие цвета появлялись только в ясный восход или закат. Тогда по небу и снегу растекались отсветы и тени бесчисленных оттенков розового, лилового и сиреневого… И только по вечерам маленький кусочек сугроба за окошком избы освещался теплым желтым светом…

Близкие отношения молодых людей развивались как у любой недавно родившейся пары, когда все познается и изучается. Результатом вспышек страсти не вовремя явились сгоревшие котлеты, чифир вместо заварки и заглохшая электростанция. Отсутствие других людей и относительное вневременье не сдерживали никаких фантазий. Но один нечаянный эксперимент поразил Стеклова. В жизни с ним не происходило подобных вещей.

В очередной снежный день Виктор пришел с улицы обогреться после уборки сугробов. Ввалился в избу и собрался раздеваться, но Лена предложила помощь.

— Что, будешь мне, как первокласснику, варежки и штанишки снимать? — усмехнулся мужчина.

— Думаешь, плохо получится? — лукаво посмотрела на него девушка.

— Ну, попробуй, — по-барски щедро разрешил хозяин. Ему было интересно, как она справится с забитыми снегом молниями комбинезона.

Но у Кроминой явно был талант — она играючи сдернула одну войлочную рукавицу, потом другую. Размотала шарф, стянула его и перебросила себе через плечо, как боа. На мгновение задумалась, а затем рванула собачку металлической застежки вниз. Подлая молния, которую у Виктора все время заедало, теперь раскрылась, будто её маслом смазали. Удивленный Стеклов только головой покачал. Девушка расшалилась: она запустила ладони под комбинезон, освободила плечи и руки мужчины, ухватила свисающие рукава и потянула Виктора к топчану. Борец со снегом ещё не оттаял от мороза и в таком «свежем» состоянии решил, что сейчас он сядет, а Лена будет с него валенки снимать. Но сильно ошибся! Кромина дернула за рукава, и комбез съехал вниз по ногам хозяина, увлекая за собой теплые спортивные штаны. Пока ошеломленный Виктор соображал, что происходит, Ленка коварно улыбнулась и толкнула его в грудь. Все! Клиент был готов: стреноженный, удивленный мужчина сидел на топчане и не мог никуда двинуться.

— Я тебя раздела! Мне полагается награда за непосильный труд. — Хитрая лисичка забралась на колени к любимому и принялась целовать его…

«Вот это кайф…» — мысли текли лениво, расслабленный организм с трудом приходил в себя после острой эмоциональной и физической встряски, которую он только что пережил.

— Вить, одевайся, а то замерзнешь! — Девушка появилась из комнаты, на ходу натягивая свитер, потом чмокнула не до конца вменяемого мужчину в макушку и, подхватив кастрюлю с супом для собак, вышла из избы.

Стеклов потянулся, провел руками по груди, животу, опустил ладонь ниже и мгновенно вспомнил сцену из фильма про особенности национальной охоты. Только тут не заезжий финн сидел заголившись, а он сам. Нашарил свои боксеры где-то ниже колен, натянул их и штаны натянул. После и комбинезон попытался надеть, но не мог попасть в рукава.

Лена вернулась быстро и, улыбаясь, смотрела, как грозный хозяин стягивает валенки и выбирается из теплого одеяния, цепляясь свитером за молнию.

— Ты на меня напала! — констатировал Виктор.

— Ага! А тебе не понравилось? — услышал он в ответ.

— На меня таким бессовестным образом никто не нападал! — почти возмутился Стеклов.

— Поздравляю с первым разом! Давай отобедаем в честь этого дела, я приглашаю, — веселилась Ленка.

— Куда? — не въезжал мужчина.

— К столу! Куда же ещё?

Виктор громко расхохотался и даже хлопнул себя руками по бедрам.

— Ну ты звезда!

Но себе признался честно, что неожиданная инициатива со стороны Лены ему ужасно понравилась.

Теперь к староверам они ездили чаще, Кромина домой звонила с удовольствием, могли бы и каждый день путешествовать к телефону, но запасы бензина были ограничены, приходилось экономить.

— Вот так и начинаешь ценить блага цивилизации! — восклицал Стеклов. — Приеду домой, включу везде свет и не буду выключать, пока не надоест!

— Ты здесь, а за квартирой кто смотрит? — поинтересовалась Лена.

— Кромина! Я уже не в том возрасте, когда живут в квартирах. У меня дом! Настоящий, из камня и дерева. И я не один живу. Так что все схвачено и продумано! — с удовольствием объяснял Виктор.

Ленка застыла с улыбкой на лице, словно мышцы свело. Едва смогла встать и отвернуться к окну, чтобы не испугать довольного мужчину.

«Не один я живу… А я, дура дремучая, как эта тайга, размечталась. Конечно, такие мужчины одни не бывают… И звонит он всегда долго, не только со своим Игорем разговаривает, а я ни разу не слушала, что он говорит, я же на улицу ухожу…»

Стеклов не сразу заметил перемену настроения девушки.

— Лен, что случилось? Тебе плохо? Ты не простыла? Зачем выскакивать раздетой на мороз! — он донимал её вопросами и упреками.

— Я не простыла, — ровным тусклым голосом отвечала Лена. — Все нормально.

Невозможно было спрятаться или уйти куда-то… А слезы подступали, хотя плаксой она никогда не была.

— Да что такое, в самом деле?! Тебя пытать, что ли? — окончательно вышел из себя порывистый брюнет.

— Что ты жене скажешь? — спросила Лена. — Соврешь, что один жил? Или придумаешь мне мужское имя… Леня или Леха.

— У меня нет жены, что за бред!

— Ну, подруге, какая разница…

— И подруги у меня такие… эпизодические. Ты можешь объяснить нормально, к чему весь этот допрос? — недоумевал мужчина.

— С кем-то же ты живешь…

— Ах это! Я живу с родителями.

— Ты же рассказывал, что они умерли?

— Это… приемные родители.

— Ты меня за кого принимаешь? В тридцать лет тебя кто-то усыновил? — не выдержала Ленка. — Это уж точно бред!

— Так, прекратить разговорчики в строю! Иди ко мне, я все объясню, — он сгреб девушку в охапку и потащил на кровать, уселся, прижал её к себе.

— Мы учились вместе: я, Игорь, Серега и Валька Савченко. Валёк у нас самый умный был, потому что батя у него преподавал физику и математику, а мать — литературу и русский. Но родители его жили под Иркутском, а мои в Тюмени. И поэтому мы все ошивались у нас дома, но ему всегда посылки хорошие присылали — Савченко в каком-то леспромхозе проживали, там японцы лес покупали, на бартер продукты везли. К себе в Японию лес, а к нам сюда — банки с нашей же икрой. Тряпки всякие, магнитофоны и видики. Потом мы работали в одной конторе и в разных, но всегда собирались вместе. Несколько лет назад Валька купил долевое в Нижневартовске, большую квартиру, родителей к себе перевез… А потом какой-то урод пьяный сбил его на машине. И родители остались одни. Я их почти не знал. Ко мне отец Валькин пришел и попросился сторожем на нашу базу. Я не взял, мест не было. Но ему плохо стало прямо у меня в кабинете, пришлось скорую вызывать, жене позвонили… В общем, с долевым их надули, из квартиры выгнали и даже деньги не заплатили сразу, а записали на очередь через полгода. И я их забрал к себе. Теперь у меня есть вторые родители. Места всем хватает.

— А жена или дети у Савченко были? — спросила осторожно Лена.

— Нет, он все работал, так и не успел семью завести.

Оба помолчали, но подумали одинаково о том, что Стеклову пора не только об усыновленных родителях заботиться. Нужно и самому стать родителем.

— Ну, успокоилась? Так что, когда придешь в гости, никто тебя со скалкой ждать не будет! — усмехнулся Виктор.

«Хоть в гости позвал, и то достижение…» — решила для себя Лена.

Куда можно пригласить девушку в непроходимой тайге зимой? Пригласить так, чтобы это было похоже на свидание? На рыбалку!

— Лед на реке, и снегом все завалено! Какая рыбалка? — изумилась Кромина, когда поняла, куда её Виктор зовет.

— Подледная рыбалка. Ты думаешь, весь север девять месяцев сидит и ждет, когда ледоход начнется? Да вымрут люди с голоду! Долбят лунки, ставят сети и перемёты. Я наживку уже приготовил, собирайся, сегодня поставим, а улов проверять завтра будем, — объяснил мужчина. — Перемёт сейчас покажу.

Через несколько минут Лена разглядывала странную снасть: к прочной пятнадцатиметровой бечевке было привязано штук двадцать коротких шнурков, каждый из которых заканчивался большим крючком. Для наживки Стеклов порезал на кусочки мелкую рыбешку, которая была запасена у домовитого хозяина с поздней осени.

Пока одевались, Лена узнала, что самая распространенная зимняя рыба в этих краях — налим. Все остальные рыбы зимой спят на ямах или просто живут неспешно и лениво. А налим в это время — хозяин реки, у него даже нерест зимой.

— И вот на Оби налим невкусный, там вода другая. Ловят его только на корм животным, на зверофермы вывозят. А на Енисее и в притоках это нормальная зимняя добыча. В поселках все перемёты ставят, проверять их ходят не только мужчины, но и дедушки, и бабушки, и подростки, — рассказывал Виктор, помогая Кроминой завязывать шарф.

Ехать пришлось до того участка, где Медведица впадала в большую реку. Там место было подходящее: вода свежая, и невдалеке имелись ямы с корягами, в которых любят прятаться налимы.

Ленка сидела позади Стеклова и представляла, как они сейчас приедут, потом таким красивым буравчиком просверлят дырочку во льду и будут ловить рыбу. Все это девушка однажды видела в какой-то передаче. Но реальность оказалась совсем иной! Сначала лопатами чистили снег, а потом…

— Вот тебе пешня, — сказал Виктор и вручил Лене тяжелое орудие, похожее на большое копье. — Тут долби, а я пока остальные лунки буду делать.

Оказывается, он ничего бурить не собирался! Почти час Ленка лупила по льду пешней с острым металлическим наконечником, но до воды так и не добралась. Лед вокруг был засыпан осколками, блестевшими на солнце не хуже настоящих бриллиантов. Мелкой алмазной пылью покрылись валенки и шубка новоявленной рыбачки. Стеклов быстро управился с несколькими маленькими луночками и пришел помогать. Но, увидев Лену, какое-то время сказать ничего не мог. В сверкающей одежде, разрумянившаяся от работы и мороза красавица была неотразима.

«Вот это Снегурочка, я понимаю… А то нарисуют какую-то бледную немочь в короне», — подумал Виктор и тоже стал рубить главную лунку — майну.

— Ну, так нечестно! — возмутилась девушка, когда разглядела, какая пешня была у мужчины. — Такой и я бы смогла!

В руках Виктора взмывал вверх, а потом врезался в лед топор, приваренный к тяжелому железному ломику.

— На, попробуй, — разрешил бывалый рыбак.

Ленка долго работать такой тяжестью не смогла, задохнулась. Зато у неё ловко получалось орудовать лопатой. Потом длинной палкой продевали бечевку от одной лунки к другой и уже после этого привязали к веревке сам перемет с наживкой. Легко и быстро ушла снасть в воду, Стеклов засыпал лунки снегом, а палку рядом воткнул.

— Все! Поехали скорее домой, есть хочется.

Уставшая Кромина завалилась в сани и ехала лежа. Смотрела на синее небо и заснеженные деревья вокруг и вспоминала, что у них в Геленджике сейчас ещё дождливо и ветрено, море штормит. Но через пару недель, в середине февраля, уже наступит весна. Дед опять будет возиться на своей даче, и весь его зимний радикулит в один момент пройдет. А мама… Мама в конце февраля должна родить… Интересно, к тому времени они успеют вернуться?

Лена старалась не думать о возвращении и о том, какой будет их жизнь после тайги. Но все равно время от времени грустила и раздумывала над вопросами без ответов. Ведь не проведут же они со Стекловым всю оставшуюся жизнь в тайге? Вот появится вертолет, и куда они полетят? В Красноярск… Стеклов поедет к Рассказовым, а она куда? Конечно, Игорь и Соня знают о существовании Лены Кроминой, могут приютить её на время, но кем она там будет себя ощущать? А Виктор… до неё ли ему будет в городе? Нужно же срочно делами заниматься, наверстывать упущенное.

И самое главное: Лена не могла представить, куда ей самой в первую очередь ехать. С одной стороны, нужно обязательно узнать, что там с Сережей, увидеть его, если это можно. Наверное, стоит появиться в институте. И Стеклов в Нижневартовск полетит.

Но в Геленджике ждут родители и дед. Маме будет спокойнее, если в её отсутствие Лена поживет дома. И отец, и дед не останутся одни.

Виктор… Вдруг он опять станет крутым боссом, деловым и недоступным? И как с ним общаться? Звонить самой или ждать его звонка? Он говорил, что можно прийти в гости, но дойдет ли до этого в городе?

А если придется здесь жить ещё не один месяц? Сколько? Когда вообще закончится это следствие?

Дорога к избе была недолгой, поэтому тяжелые раздумья у Лены в этот раз закончились довольно быстро. Собаки бросились встречать хозяев: взрослые пытались унюхать, где были люди, что привезли с собой; а две малявки, черная и разноцветная, просто лезли под руки, чтобы их погладили.

На следующий день история с выдалбливанием лунок повторилась, только лед намерз гораздо тоньше прежнего, и все получилось быстрее. Девушка была в полном восторге, когда из проруби показалась огромная, плоская, усатая морда.

— Ничего себе рыбка! Целый крокодил!

Главная добыча топорщила плавники и разевала широкий рот. Ещё несколько рыбин были гораздо меньше размером. Стеклов остался доволен и уловом, и эффектом, который этот улов произвел на его персональную Снегурочку. Дома Виктор сам жарил рыбу и варил уху. Знаменитую налимью печенку таежный гурман растер в отдельной миске в кашицу и положил в уху в последнюю очередь.

— Печенка налима — макса. Это самое ценное в рыбе и в ухе! — торжественно сообщил Виктор и поставил перед Леной миску с ароматным варевом. Уха и в самом деле была хороша. Обед удался.

Через несколько дней пришло время расстаться ещё с одним щенком. Черная сестричка Тэры уже подросла, и её отвезли к новым хозяевам. Этой собаке староверы были особенно рады, потому что во время последней собачьей эпидемии чумки погибли все сучки. А такая крепкая и смышленая самка должна была в скором будущем дать хороший приплод, да и на охотничьи способности молодайки Евмен очень рассчитывал.

Но поездка запомнилась Виктору и Лене совсем не этим. Они звонили родным и друзьям, и Никита рассказал о том, как Сергей попал в эту историю с кражей денег, похищением Лены и подставой Стеклова. Сначала все выслушала Лена. И хотела уйти, но Виктор жестом показал, чтобы она осталась.

— Никита! Что там случилось? С дедом или с Верой? — спрашивал Стеклов.

— Да дома все нормально. Просто я письмо получил от Сергея. Адвокат мне отправил. Оказывается, нашлись добрые люди, которые убедили Серегу помочь родить новую компанию. Вот уж не думал, что он может согласиться! — возмущался Ленин отец.

— Ну, ты не кипятись. Кому же не хочется попробовать что-то новое? Ничего предосудительного в его согласии нет. Человек волен выбирать…

— Но вот соратников себе выбирать нужно с умом, — перебил Виктора Никита. — Соратники оказались с гнильцой, и пока Серега с уставом и лицензиями бегал, его сотрудники придумали, как можно поживиться за твой счет. Ну, а потом отступать было поздно.

— Неужели я за столько лет не заслужил, чтобы друг мне доверил свои планы? Или он думал, что я откажусь помочь? — в голосе Виктора звучала обида.

— Да я же с ним не говорил! Хорошо, хоть письмо дошло! Он пишет, что надеялся взять деньги на время и после получения прибыли все вернуть. Но его подельнички взяли навсегда и смылись. И идея с похищением Ленки не Серёгина! Да и никакого захвата с ОМОНОм он тоже не планировал. Просто хотел, чтобы ты уехал на время, пока он разберется со всеми делами.

— Спасибо, Никита. А что за адвокат у него? Лерка нашла?

— Да нет! Игорь договорился, Рассказов. Там все как надо поставлено. Вы там как? Лена говорит, что вы с ней редко видитесь. Ты уж находи время её проведать, а то кто их там знает, местных, обидят девчонку.

— Я все контролирую. Никто её не тронет. Пока, — обещал Стеклов, а самому уже тошно было от своего вранья.

Он упрекал Сергея в недоверии, а сам? Как потом объяснять Никите, что он, взрослый мужик, фактически соблазнил его молоденькую дочку?

«Контролер нашелся…» — ругал себя мужчина. И не представлял, поймет его Кромин или даже говорить не захочет.

Лена была подавлена такой новостью. Она до последнего надеялась, что Сергея оговорили. А теперь надежда пропала… Девушка боялась смотреть на Стеклова. Ей казалось, что уж теперь-то он должен её возненавидеть. Но мужчина все делал как обычно: руку подал, когда она слезала со снегохода; помогал готовить ужин; уснул, прижимая девушку к себе.

Виктор решил не лезть к ней в душу и не устраивать разборки сейчас, он видел, что Лена приуныла после разговора с отцом. Да и не до того ему было, у него появилась своя забота — Рассказов сообщил, что послезавтра вертолет может забрать Лену. Только Лену, самому Стеклову ехать пока было рано. И теперь мужчина не знал, как сообщить эту новость Кроминой. Решил, что утро вечера мудренее. Но не мог себе представить, что Лена улетит. Проснулся ночью и разбудил её. Был жадным и порывистым, довел девушку и себя до состояния восторга и изнеможения. А его белокурая возлюбленная все поняла по-своему: он не сердится на неё и не винит во всей этой лесной истории, верит, что она не имеет отношения к делам своего дядьки.

Только утро не всегда бывает мудрым…

Они проснулись от стука в дверь. Оба подскочили в смятении. Виктор решил, что он перепутал день, когда должен появиться вертолет, и теперь их ищут пилоты. Только не мог сообразить, каким образом экипаж добрался до избушки. Лене показалось, что ей этот стук снится…

Все оказалось просто: у староверов один из снегоходов заехал в наледь и почти весь провалился под лед, Виктора просят помочь его вытащить.

Лена металась по избе, собирала Стеклова в дорогу, заворачивала в чистое полотенце хлеб и вареное мясо, грела кипятильником воду и заваривала чай в термосе. Пока хозяин одевался, у порога его терпеливо ждал сын Евмена. Крепкий парнишка лет пятнадцати изо всех сил старался не смотреть на Ленку, но у него ничего не получалось. Да и как можно не бросить взгляд на голые руки и шею девушки; на волосы, не покрытые платком и рассыпавшиеся по плечам? Про то, что он грешит, глядя на постороннюю женщину, парень в этот момент не думал. От созерцания его отвлек подошедший Стеклов. И только в дороге Виктор вспомнил, что не сказал про завтрашний отъезд…

Ленка маялась в ожидании весь день и вечер, хоть и была занята делами. Она навела порядок в своих вещах, все разобрала и сложила; топила баню и стирала; готовила обед. Знакомое тарахтение снегохода услышала издалека, потому что как раз была на улице. Вымотанный дорогой и долгой работой на морозе мужчина с трудом двигался. Даже париться не стал, едва сил хватило обмыться. И пока Лена ходила в баню и развешивала там обледеневшую одежду Виктора для просушки, сам он уснул, хотя собрался только прилечь ненадолго перед важным разговором с девушкой. Она не стала его будить и снова не узнала такую долгожданную новость.

— Лена, Лен… Проснись. Уже утро… Я вчера уехал и не успел тебе сказать, — осторожно тряс её за плечо Стеклов. — Проснись!

— Ты чего? Спи, устал же… Я собак уже накормила. Или тебе опять ехать нужно? Вы разве вчера не все сделали? — с трудом разлепила глаза Кромина.

— Вертолет сегодня будет, — произнес мужчина. — Нужно собираться. Они часов в одиннадцать прилететь должны.

— А сейчас сколько? — спросила Лена, не до конца понимая, о чем идет речь.

— Десятый час. В Нижневартовск полетишь сама, там к следователям сходишь, с адвокатом встретишься. Рассказов объяснит, что нужно делать, и на все твои вопросы ответит.

— А ты? — сонно спросила девушка.

— Я после тебя у них буду…

Вот сказал бы он «через месяц» или «когда сам отсюда выберусь»… А так Лена поняла буквально, что по всем делам они скоро пойдут вместе, только первой в какие-то кабинеты будет заходить она. И это не вызвало вопросов — ведь Стеклова обвиняют в похищении гражданки Кроминой, а когда живая и здоровая гражданка покажется следователям, то и обвинение не подтвердится.

— Вить! Сегодня вертолет? — дошло наконец до Ленки. — Так собираться нужно! А как собаки?

— Да что им будет? Они же не одни останутся…

— Но Тэру я возьму с собой!

И опять Лена не стала уточнять, кто останется с собаками. Не так давно Стеклов сам ей рассказывал, что в избе почти все время кто-то живет. То егеря из заказника приезжают, то лесники останавливаются. Девушка решила, что этот «кто-то», который будет жить в избе и следить за собаками, прилетит на вертолете. Знала бы она сногсшибательную новость о предстоящей эвакуации заранее, то нашла бы время что-то уточнить и выяснить. Но сейчас этого времени как раз и не хватило.

Зато образовалось множество важных дел. Ленка умудрялась вприпрыжку носиться по небольшому пространству избы, что-то собирая и разыскивая. Она краем глаза видела, что Стеклов тоже собирает вещи в мешки. И невдомек ей было, что он просто хочет отправить охотничьи трофеи Рассказову, в том числе шкуры медведя и лося.

— Лена, пора ехать, лучше там подождем! — поторопил девушку Виктор, немного огорченный тем, что она такая веселая и счастливая. Он ожидал, что Лена будет уезжать грустной. Все-таки они почти полгода прожили вместе и сейчас так хорошо понимали и чувствовали друг друга.

Вещи закинули в сани, Тэру посадили в мешок, и Лена держала его перед собой. Лаечка не вырывалась, потому что её голова торчала из мешка наружу, и все было видно, да и любимые хозяева находились рядом.

Осенью вертолет садился далеко от избы, на галечной отмели реки. А сейчас приземлился совсем рядом, почти около места рыбалки, на крепкий и ровный лед. Двое пилотов в одинаковых синих комбинезонах стали вытаскивать на снег какие-то коробки. Стеклов держал на руках собачку, пока Ленка надевала на плечи свой рюкзачок. Потом Виктор и один из вертолетчиков перебросились несколькими фразами, громко крича друг другу в ухо, иначе ничего понять было невозможно из-за гула мотора. И Стеклов опомниться не успел, как вертолет взмыл в яркое февральское небо…

Он стоял на искрящемся льду, обхватив руками мешок с Тэрой, а она громко лаяла на растворяющуюся в синеве вертушку. Лена улетела. Даже не попрощалась. Забыла собаку и свои вещи тоже. Только рюкзак взяла, словно ей больше ничего не было нужно.

Мужчина, как пьяный, бродил вокруг снегохода и посылок, отправленных другом. Потом освободил щенка из заточения, и собачка принялась прыгать и играть с ним, не понимая, что хозяину совсем не до игры.

— Что, надоело в мешке сидеть? Надоело, — заговорил Стеклов, чтобы как-то обрести равновесие в растревоженной душе. — Мы сейчас домой поедем. А завтра я позвоню и узнаю, как там наша Ленка в городе поживает. У нас с тобой дел туча! Давай в сани залезай, а то опять в мешок посажу.

Всю дорогу Виктор старался настроить себя на то, что завтра он услышит хрипловатый голос Лены в трубке, и сразу же станет легче. Просто он привык, что любимая всегда рядом. Ну ничего! Скоро и он отсюда сможет выехать. А в городе они непременно увидятся. Да как же иначе? Игорь сейчас ей все телефоны напишет, и они будут перезваниваться. Ведь можно же и из тайги позвонить. Весь оставшийся день Стеклов провел в делах, своротил пару сугробов, которые лежали себе мирно в стороне от двора и дороги и никому до сих пор не мешали. Но в желании чем-то себя занять хозяин рассудил иначе и устроил почти взятие снежного городка. Вечером зарядил от электростанции все устройства в доме, выбрал фильм про пиратов и включил при просмотре громкость «на всю катушку». Такие вопли, рев и стрельба неслись из избы в тайгу в первый раз. Собаки вздрагивали и просыпались. Казалось, что даже елки качают заснеженными головами, возмущаясь, что их покой нарушают…

Спал Стеклов крепко, развалившись на кровати и обнимая Ленину подушку, даже снов не видел. Утром выехал к староверам затемно и, добравшись до их деревеньки, почти час сидел в темной избе около телефона. Не хотел так рано будить Игоря, его семью и Лену.

— Привет! Давай, Рассказов, рассказывай мне, как там гостья поживает, как она вам? — каламбурил он, сжимая трубку в руке.

— Да мы нормально… А Лена… Она улетела. Вчера ещё, — нехотя сообщил друг.

— Как улетела? Куда? Почему? Что вы ей сказали? — возмущался Виктор.

— Вить, а у вас там как все было? — осторожно поинтересовался Игорь. — Она так странно себя вела.

— У нас все нормально было! Что странного? — слегка растерялся его собеседник. — Я же вчера её провожал…

— В общем, она даже к нам домой не поехала, скорее в аэропорт и первым же рейсом в Нижневартовск.

— Так скорее же нужно к следователю, вот она и торопилась! Ну, значит, она завтра позвонит! Ты же ей дал свой телефон? Я завтра приеду к десяти часам, пусть она мне позвонит. Я же её номер не знаю! Или спроси у неё номер сотового, я сам позвоню. Да! У нас же разница во времени два часа, она просто ещё спит! В общем, до завтра! Привет от меня передавай!

Рассказов ничего не мог сообразить. Тот многословный и почти истеричный мужик, с которым он только что беседовал, совершенно точно не мог быть Виктором Стекловым. Что же все-таки у них случилось в тайге? Как они жили, и почему оба ведут себя так неестественно?

Целую неделю Стеклов звонил ежедневно. Но с каждым днем слов в его речи становилось все меньше. В последний раз он просто поздоровался, услышал, что звонков не было, попрощался и положил трубку.

Все эти дни мужчина ждал, не давал себе раскиснуть, занимал все время выдуманными делами. А теперь понял, что все закончилось. Его пленница вырвалась на волю и живет своей жизнью, а тайгу забыла, как страшный сон.

— Неужели она так притворялась? Или просто привыкла? Или приспособилась и ждала? — Виктор заглушил мотор снегохода и в тишине спящего леса громко разговаривал сам с собой. — Но я должен был ей сказать, что… люблю её… Пусть она не ответила бы мне тем же, но хоть знала бы, что я не просто пользовался ей. Ну, хоть бы друзьями остались!

А в сознании противный внутренний голос сверлил обидными словами: «Друзьями? В кино бы ходили, ты со своей девушкой, а она со своим парнем. Двойное свидание…»

— Да она моложе меня, ну и что? Ведь у нас все было замечательно. Да я что, не понимаю, когда женщина всего лишь спит со мной для собственного удовольствия, а когда дышит и думает как я? Нет… Я не мог так ошибаться. Просто она устала в тайге… Она же совсем молодая, давно не видела родных. Но почему она не позвонила ни разу? И собаку забыла…

Он ездил по лесу и орал во все горло, пока не закончился бензин. Бросил заглохший снегоход в километре от избы и тащился к жилью по своему же следу, оступаясь и проваливаясь в снег. Во дворе сломал двери в сарай и в блин расплющил ведро, случайно попавшее ему под ноги. Собаки забились в будку втроем и молчали.

Дома одетым завалился на кровать и прижался лицом к Ленкиной подушке. Он все сделал, чтобы измотать и обессилить себя, но спасительный крепкий сон не приходил. Засыпал на мгновение и просыпался, и все казалось, что сейчас скрипнет дверь, войдет Кромина и пошутит про тех, кто долго дрыхнет…

Со следующего утра все дни стали одинаковыми. Встать, накормить собак, пожевать что-то самому и на работу, вкалывать так, чтобы кости хрустели, а потом упасть и ничего не помнить и не чувствовать. Хотя сны время от времени снились, рваные и беспокойные. Работа была странная, но тяжелая — Стеклов чистил трассу от дома в сторону реки Медведицы. Хорошую дорогу шириной три метра, а длиной… Длиной — пока сил хватит. Собаки давно уже не понимали действий хозяина. Даже перестали звать его на охоту, сами бегали, время от времени загоняли на дерево соболя или белку, лаяли до хрипоты, а потом в недоумении возвращались домой. Мелкая тоже пыталась увязаться с родителями в лес, но далеко уйти не могла и, скуля от обиды, плелась обратно.

За две недели Виктор пропахал почти взлетную полосу посреди тайги. Только несколько деревьев портили картину, оказавшись на пути вынужденного строителя дорог. В очередное утро Стеклов лениво отметил, что Шайтан потолстел, а Тэра вообще разбаловалась и даже есть вовремя не приходит. Что дело неладно, понял только к вечеру, когда опять не увидел около миски знакомой черно-рыжей мордашки, кинулся искать.

— Тэра! Тэээрааа!!! Где ты прячешься? Белка! Где девчонка? Что ты за мать? — ругал понурую лайку.

Малышку обнаружил в углу будки, вытащил безвольное тельце за лапу и чуть не завыл от ужаса.

— Прозевал! Скотина, тварь безмозглая! Урод! Прозевал собачонку! — запас приличных ругательных слов быстро закончился и в ход пошли маты. Принес собаку в дом, уложил на топчане и, как когда-то над Ленкой, стал колдовать над Тэрой. Силой влил воды в пасть, потом вспомнил, что чумных собак отпаивают водкой, перцовой или полынной настойкой. Нашел пузырек с перцовкой и принялся мучить бедное животное этой гадостью.

Тэра на время пришла в себя, стала кашлять, а хозяин обрадовался, что хоть какая-то реакция есть.

Полез к ноутбуку, включил его, чтобы почитать, что там есть про лечение собак, но от волнения ничего путного не нашел. Наткнулся только на стихи, которые читала Лена:

Как спокойно и бесстрастно Бог пускает время в рост!

Безвоздушное пространство служит пищею для звезд.

Ночь — кормилица и нянька — с головой укрыла твердь.

Человек, как Ванька-встанька, погружен то в жизнь, то в смерть.

Стало жутко, как будто смерть и в самом деле собралась заглянуть в избу. Быстро все выключил, но слова так и вертелись в голове…

Достал остатки трав, которыми лечил Лену, напарил целый ковшик лечебного питья, остудил и снова стал вливать жидкость в рот собаки. Через полчаса лайку стало рвать, а потом она затихла, вытянувшись на боку.

— Тэрочка, девочка моя, не умирай! Я тебя прошу… не оставляй меня одного! Да за что это все со мной? Ну что я не так сделал? В чем виноват? — в отчаянии просил он, гладил лапы и спину собаки, потом взял её на руки и стал ходить по избе, как с больным ребенком. Постепенно погасли обе лампы, двигаться в темноте было неудобно, мужчина сел на топчан и не заметил, как уснул.

Ему снилась Лена… Такая веселая и счастливая, она манила за собой и отступала от него. Он протягивал руки, пытался поймать её, но все время чуть-чуть не дотягивался. А потом она сама подошла близко, стала целовать его и почему-то лизнула в щеку. Язык оказался шершавым…

Очнувшись, Стеклов понял, что это совсем не Лена рядом с ним.

— Ах ты, моя радость! Ну что, отлегло? Это не чумка была, это ты отравилась чем-то… Что съела? А? Эх ты, дурашка, — он осторожно поглаживал ожившую собачку по загривку, а она лизала ему руки и лицо. — Вот и славно, а то придумала болеть! Да? Болеть нельзя. Давай супешник варить! А то твои родители оголодают… да и нам полезно чего-нибудь горячего похлебать.

И казалось, что собака понимает абсолютно все и кивает, соглашаясь с хозяином…