Тайные узы

13

— Нет, у меня в голове не укладывается весь этот калейдоскоп, — пробормотала Джессика, отпивая коктейль из своего бокала.

Они с Трейси сидели в своем любимом баре, за столиком, расположенным около окна. И каждая порой бросала взгляды на раскинувшийся внизу, светящийся неоном вечерний город.

Трейси прилетела несколько дней назад. Она успела отчитаться по работе в Лос-Анджелесе и подписать новый контракт. Командировка должна была быть недолгой. Вылетать следовало послезавтра. И подруги решили провести вместе выдавшийся свободный вечер.

Трейси все рассказала Джессике. Между ними никогда не было тайн. И теперь Джессика с изумлением взирала на Трейси, оказавшуюся в центре таких событий.

— Значит, Стефани — твоя настоящая мать?

— Да, я сама была в шоке, когда все это узнала.

Джессика покачала головой, и ее огненные кудряшки всколыхнулись.

— А твой отец? Он объяснился со Стефани?

Трейси отрицательно качнула головой.

— Нет. Я попросила его пока не делать этого. Стефани и так очень слаба. Достаточно того, что мы с ней поговорили и во всем разобрались.

— И он согласился? — Джессика недоверчиво посмотрела на подругу.

Трейси вздохнула. Действительно трудно было представить Герберта таким. Обычно он всегда действовал только по своему усмотрению, не считаясь с мнением окружающих. Такой уж он был человек.

— Мне пришлось долго объяснять ему, почему так следует поступить, — призналась Трейси. — Но в конце концов он понял, что так будет лучше для всех.

Джессика недоверчиво посмотрела на подругу.

— Все равно… — медленно произнесла она. — Господи, ты — дочь Стефани Бродерик! Это же надо!

Трейси поморщилась.

— Перестань, Джесс. Для меня до сих пор странно сознавать это.

— Конечно, я понимаю, — кивнула подруга, — это настолько удивительно.

— Да, — усмехнулась Трейси. — Что верно, то верно. Однако я ощущаю в себе некую раздвоенность. С одной стороны — Герберт и Летиция, с другой — Стефани…

— Да, тяжело тебе, — задумчиво согласилась Джессика.

Некоторое время они молчали.

— Кстати! — Джессика вновь воспрянула духом, обращаясь к подруге. — А что у тебя с Джоном? Я так и не поняла, у вас же вроде что-то начиналось…

— А что Джон? — с грустью произнесла Трейси. — Я не стала ему ничего говорить. Просто уехала, и все.

— Что?! Я не ослышалась?!

Трейси настороженно покосилась на подругу, не понимая, почему та так бурно реагирует.

— Да, ты все услышала правильно, — подтвердила она. — Я специально рассталась с ним таким образом, чтобы он разочаровался во мне. Оборвала все контакты… как в самом начале.

Джессика во все глаза смотрела на нее.

— Но зачем ты это сделала? Он же нравился тебе!

Трейси непонимающе уставилась на подругу.

— Ты что, прикидываешься или действительно не видишь элементарные вещи? — с горечью в голосе спросила она.

Взгляд Джессики выражал искреннее изумление.

— Он же мой брат! — пояснила Трейси. — И я не собираюсь поддерживать связь с ним. У нас же одна мать.

Джессика некоторое время не сводила с нее немигающего взгляда, затем несколько раз моргнула, взяла в руки бокал с коктейлем и сделала несколько больших глотков.

— Трейси, сколько раз я тебе говорила, что нужно знать о людях все? — полюбопытствовала она, уже немного успокоившись.

— В смысле? — Подруга вопросительно посмотрела на нее.

— У Стефани нет кровных детей, кроме тебя, — заявила Джессика. — Когда Стефани вышла замуж за Йена Бродерика, у него уже было два сына, Джон и Феликс, которых Стефани и ее муж успешно вырастили, как я понимаю. И вообще… — Джессика окинула ее снисходительным взглядом, — ты бы хоть прикинула, что по возрасту Джон никоим образом не мог оказаться твоим братом по одной простой причине — он родился на несколько лет раньше тебя!

Трейси сидела несколько минут, машинально помешивая соломинкой напиток в бокале и пытаясь уяснить для себя сложившуюся ситуацию.

— То есть мы с Джоном не брат и сестра, — непроизвольно произнесла она вслух.

— Конечно! — подтвердила подруга. — Во всяком случае, не кровные.

— О боже! — вырвалось у Трейси.

Вмиг пролетели перед глазами картинки последних дней, проведенных в Лос-Анджелесе. Как она избегала Джона, как холодно разговаривала с ним. А на его призыв разобраться в отношениях она всем своим видом показывала, что не собирается этого делать. И в довершение всего она уехала не попрощавшись и внесла его телефонный номер в черный список на своем мобильнике. Что он должен был подумать? Явно ничего хорошего.

— Да, натворила ты дел, — покачала головой Джессика. — Неужели нельзя было рассказать мне все по телефону? Я бы сразу вправила тебе мозги!

— Я не была готова к разговору, — пробормотала Трейси.

— Ага, — кивнула подруга. — Зато теперь, все окончательно испортив, ты точно готова…

— Но я даже подумать не могла! — воскликнула Трейси. — Между ними такие теплые отношения. И на меня столько всего свалилось.

Джессика пожала плечами.

— Глупо было бы, если бы между ними была какая-то напряженность. Стефани вырастила их почти с самого раннего детства. Я точно не помню, но вроде бы Феликсу и Джону было не более семи лет, когда она вошла в их жизнь.

Трейси поковыряла вилкой салат. Есть расхотелось. То, что она сейчас узнала, тяжким грузом легло ей на плечи. И она даже не представляла, как избавиться от этого бремени.

Джессика задумчиво посмотрела на нее.

— Что теперь думаешь делать?

— А что я могу? — Трейси пожала плечами. — Я уже сделала все, чтобы испортить то, что было. Прошлого не вернуть.

— Ты действительно так думаешь? — недоверчиво полюбопытствовала Джессика.

— Да, — ответила Трейси, — действительно. И давай сменим тему. А то настроение у меня и так уже на нуле.

Телефон звонил и звонил. Стефани убрала звук работающего телевизора и протянула руку, чтобы взять мобильник. Номер был незнакомым.

— Алло! — Она нажала кнопку соединения.

— Привет, — ответил знакомый голос.

Стефани вздрогнула. Она, конечно, знала, что когда-нибудь им придется поговорить. Но все же не рассчитывала, что он застанет ее в такой неподходящий момент. Ее только сегодня перевели в другую палату. И она наслаждалась просмотром телевизора.

— Что тебе нужно, Герберт? — сухо осведомилась Стефани.

— Прости меня, Стеф, — глухо произнес он.

Стефани замерла.

Герберт просит прощения? Такого никогда не было!

— За что ты извиняешься? — все же решила уточнить она.

— Мне кажется, ты и сама знаешь за что, — мягко ответил он. — За то, что не позволял вам с Трейси видеться, за то, что вел себя как последний эгоист. Мне больно сейчас думать об этом.

Стефани рассеянно покосилась на экран работающего телевизора. Шло какое-то веселое шоу, и его участники беззвучно покатывались со смеху.

— А что изменится, Герберт? — поинтересовалась она. — Разве тебе нужно мое прощение? Зачем?

Он некоторое время молчал, прежде чем ответить.

— Просто я вдруг понял, как отвратительно повел себя по отношению к тебе. Я был так зол. Мне казалось, что ты хорошо устроилась, живя в богатстве и роскоши… что бросила нас ради денег.

— Герберт, — прошептала Стефани, — какой же ты дурак!

Он недовольно засопел в трубку.

— Знаешь, — с грустью в голосе продолжила Стефани, — когда-то я очень ждала, что ты одумаешься и попросишь прощения. И мне казалось, что именно с этого момента моя жизнь даст новый виток… — Она немного помолчала, собираясь с мыслями. — Но шли годы. Ты очень скупо информировал меня о жизни Трейси. И я все узнавала от детективов.

— Черт! Я знаю, что был жесток! — в отчаянии воскликнул он.

— Да, ты был жесток! — подтвердила Стефани. — А я… я могла отобрать у тебя Трейси. Но не стала этого делать. Несмотря на то что несколько раз Йен почти убедил меня в обратном. Я знала, что ты ее очень любишь, и просто не смогла переступить эту черту.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал, Стеф? — с горечью поинтересовался Герберт.

Она вздохнула. Ей вдруг стало легко и хорошо.

— Ничего мне не нужно, Герберт, — прошептала она. — Ничего мне не нужно.

Он не догадался, о чем она пыталась ему сказать. Он никогда ее не понимал. И до сих пор ничего не изменилось.

— Я хочу, чтобы ты простила меня, — неуверенно пробормотал он.

Стефани грустно улыбнулась.

— Ты, как всегда, ничего не понял, — вздохнула она. — Я давно простила тебя, Герберт. Очень давно. Прощай… — Она отключила телефон.

Взяв в руки дистанционное управление, Стефани прибавила звук телевизора и с увлечением начала смотреть шоу, которое там показывали, мысленно отмечая плюсы и минусы разворачивающегося на экране действия.

Герберт положил трубку и задумался.

— Что-то не так? — раздался за его спиной робкий голос.

Обернувшись, он увидел Летицию, которая незаметно приблизилась к нему.

— Я звонил ей, — тихо произнес Герберт. — Я очень виноват перед ней и хотел извиниться.

Легация широко распахнула глаза. Она не верила своим ушам.

На протяжении многих лет она пыталась объяснить мужу, что тот не прав, что Стефани, приходясь Трейси матерью, имеет все права на встречи, что нельзя изолировать мать и дочь друг от друга. Но Герберт был неумолим.

Стефани очень обидела его. И он намеревался отплатить ей той же монетой. В тот момент он даже не подозревал, что его месть окажется настолько ужасной.

И Летиции пришлось подчиниться. Она любила Герберта, обожала Трейси. И подумала, что раз так складываются обстоятельства, то все равно надо жить дальше.

Она стала матерью Трейси. Хотя иногда ей очень хотелось рассказать девочке всю правду о ее рождении. И с каждым годом чувство вины перед приемной дочерью становилось все больше. Летиции все труднее было держаться в присутствии Трейси. И она вздохнула с некоторым облегчением, когда девушка поступила в университет и уехала. Ей тяжело было расставаться с Трейси. Но на тот момент это было лучшее, что могло произойти.

Герберт же все эти годы держался словно скала. Он напоминал даже не скалу, а холодный айсберг, лишь только речь заходила о том, чтобы открыть дочери истину. И в конце концов Легация уразумела, что в этом вопросе она никогда не сможет повлиять на решение мужа.

Но вот наступил тот миг, когда Трейси позвонила и сообщила, что уезжает в командировку в Лос-Анджелес. И Герберт выяснил, на кого она будет работать. Позвонив Стефани, он долго ругался и отстаивал свою точку зрения.

Летиция видела, как он разозлился после этого разговора. Она понимала, что Герберт боится потерять дочь. Он столько лет трясся за иллюзорное благополучие, что, когда его тайна оказалась под угрозой раскрытия, рвал и метал.

Давно Летиция не видела мужа в таком состоянии. За последующие недели он весь извелся. Он звонил дочери, отвлекая ее от работы. Он расспрашивал ее о том, как она проводит время. Он изображал из себя заботливого отца, но Летиция замечала, что он следит за тем, как бы Трейси и Стефани не сблизились. И когда это оказалось неопровержимым фактом, а Трейси взахлеб рассказывала о том, как она провела время в компании старшей подруги, Герберт не выдержал. Он взял билет на самолет.

— Я поеду и разгоню эту богадельню! — заявил он на робкую попытку жены удержать его. — Ты ничего не понимаешь! Стефани сейчас представит ситуацию в выгодном для себя свете! Трейси возненавидит нас!

Летиция лишь вздохнула. Она не стала говорить мужу, что Стефани не нужно для этого извращать факты. Герберт и так повел себя в этой ситуации совсем не по-мужски.

Проводив Герберта, Летиция пребывала в прострации. Она звонила мужу, но тот был немногословен, обсуждая лишь общие темы и не касаясь в разговоре того, что больше всего интересовало Летицию.

И вот он вернулся. Еще более молчаливый и неразговорчивый. Он передвигался по их небольшому дому словно тень. И был очень задумчив.

Летиция старалась не затрагивать животрепещущую тему. Однако ей было тяжело бороться с самой собой. Видя, как муж превращается в непонятно кого, и в то же время не имея возможности выяснить действительное положение вещей и, возможно, оказать помощь, Летиция чуть не впала в депрессию.

И вот Герберт позвонил. Она слышала только вторую часть разговора, но поняла, что беседа не была такой уж приятной.

— Что она ответила? — мягко поинтересовалась Летиция, приближаясь к мужу и обнимая его.

Герберт вздохнул.

— Она сказала, что давно уже простила меня, — глухо произнес он.

Летиция грустно улыбнулась.

— Она очень тебя любила, — прошептала она.

— Нет, — отмахнулся он. — Она любила своего мужа Йена. До меня ей все эти годы не было никакого дела.

— Только любящая женщина может позволить себе простить такое, — пояснила Летиция.

Герберт отстранил ее, вгляделся в любимое лицо.

— Я благодарю судьбу за то, что она послала мне такую чуткую и понимающую жену, как ты, — признался он.

Летиция улыбнулась. Она видела, что это правда, и была рада, что период охлаждения в их отношениях закончился.

— Когда Трейси возвращается из командировки? — поинтересовался Герберт.

— Она сказала, что через несколько дней, — ответила Летиция. — Наша девочка обещала нас навестить.

— Ну и хорошо, — улыбаясь, добродушно заметил Герберт. — Посидим за одним столом как в старые добрые времена.

Летиция обняла его, прижалась к груди.

— Конечно, милый, — ответила она.