Театр масок

Глава 11

Выражение лица директрисы школы, сидевшей за столом в своем просторном кабинете, не сулило вошедшим ничего хорошего. Без всякого вступления, она холодно сказала:

– По-моему, вам следует посмотреть одну любопытную видеозапись. Она сделана скрытыми камерами нашего наружного наблюдения совсем недавно, время и дата съемки отмечены на пленке.

Стараясь не выдать своего волнения, граничащего с паникой, Кори украдкой метнула взгляд в правый дальний угол, где на резном столике красного дерева стоял телевизор, а потом посмотрела на Джеймса Астурио. Он держался спокойно, с вежливой улыбкой ожидая, что будет дальше. Рикки щелкнул выключателем, экран вспыхнул, и физиономия Джеймса вытянулась. Нахмурившись, он впился взглядом в цифры в верхнем левом углу кадра: они свидетельствовали, что события, запечатленные на пленку, происходили накануне, в шестом часу пополудни. Скрытая камера, очевидно, была установлена в одном из укромных уголков конюшенного двора, метрах в десяти от здания.

Объектив был забрызган дождем, однако Кори без труда узнала мужчин, возникших в кадре: это были Джеймс Астурио и Винс Рассел.

Звуковая дорожка на пленке отсутствовала.

Кори невольно переступила с ноги на ногу и судорожно вздохнула. Лицо Джеймса все заметнее мрачнело.

Вот мужчины остановились у автомобиля, Кори узнала в нем старенький синий «форд» Винса, хотя изображение и было не цветным, а черно-белым. Джеймс Астурио сделал шаг вперед и несколько раз ударил Винса по лицу, после чего схватил его за причинное место.

Стоявшая у Кори за спиной Томасина охнула и, раскрыв рот, машинально сунула руку в промежность.

Между тем на экране Джеймс повалил Винса на капот автомобиля и схватил его другой рукой за ремень.

Потом пошла запись, сделанная второй скрытой камерой: ее объектив был нацелен на машины, мокнущие под дождем.

Кори сглотнула подступивший ком, в промежности у нее стало горячо, сердце тревожно заколотилось.

Ледяным голосом Виолетта Роза Кенвуд проговорила:

– Вы проявили прыть, несвойственную нашим студентам, мистер Астурио!

Джеймс ничего на это не ответил, его лицо осталось непроницаемым, но тело напряглось.

– Я не думал, что нам запрещено практиковаться в свободное от занятий время, – сказал наконец он.

– Мне кажется, что в практике вы не слишком нуждаетесь, – сухо сказала директриса. – Ага, вот еще очень занимательные кадры!

На экране возникли стена, примыкающая к зданию конюшни, и припаркованные возле нее машины. Между стеной и одним из автомобилей, заляпанных грязью, сидела на корточках женщина, держась одной рукой за бампер, и куда-то сосредоточенно смотрела. Ее мокрые темные волосы растрепались, капли воды стекали за ворот летнего платья. Другая ее рука вдруг резко задрала мокрый подол и легла на трусики, пальцы пришли в движение.

Кори стало жарко. Лица мастурбирующей женщины не было видно, однако ни у кого из присутствующих в кабинете не возникло сомнений в том, кто именно эта блудница, облюбовавшая для своего греховного занятия столь странное местечко. Войдя во вкус, она отпустила бампер машины и принялась теребить другой рукой сосок.

Кори с ужасом ждала, когда покажут, как она писает в трусы. Но к ее облегчению, на экране пошла видеозапись, сделанная первой камерой.

Объектив ее показал крупным планом перепачканное грязью лицо Винса Рассела и его голый зад, в который деловито вгонял свой член Джеймс Астурио, пристроившийся на коленях между его широко раскинутыми ногами.

– Вот черт! – прошептала за спиной Кори Томасина.

В промежности у Кори возникло тягостное томление, настоятельно требующее облегчения. Она сжала вспотевшие бедра и напрягла мышцы таза, но это ей не помогало.

А на экране тем временем Джеймс продолжал драить Винсу анус. Вот его рука сжала торчащий стручок поверженного в лужу мазохиста и стала мастурбировать, тела обоих извращенцев начали двигаться в одном ритме. Наконец Винс закинул голову, лицо его исказилось в экстазе, и струя белого семени изверглась в воздух, чтобы, совершив дугу, шлепнуться в лужу.

Джеймс Астурио ускорил свои телодвижения...

Экран погас. В наступившей тишине прозвучал голос Виолетты Розы Кенвуд:

– Я потрясена этой мерзостью до глубины души.

Ей никто не ответил. Рикки растерянно хлопал глазами, Томасина переминалась с ноги на ногу, источая запах вонючего пота и женского секрета. По ее расширенным зрачкам можно было догадаться, что она уже на грани оргазма. И только Кори наивно пролепетала:

– А что в этом особенного?

В клиторе ее давно возникла бешеная пульсация, вызванная просмотром видеозаписи, она с вызовом смотрела в глаза директрисы, на которую фильм явно не возымел никакого эротического воздействия. Тряхнув седыми волосами, директриса сказала:

– Вас, моя милая, я ни в чем не обвиняю. Конечно, вам не следовало подглядывать за этими гнусными извращенцами, но мистер Астурио, по-моему, даже не подозревал, что вы все видите. Я права?

– Абсолютно! – подтвердил Джеймс. – Я не знал, что она спряталась возле гаража. – Он обернулся и улыбнулся Кори.

– Я очень разочарована вами, – холодно промолвила Виолетта Роза Кенвуд, выходя из-за стола и сверля Джеймса надменным ледяным взглядом. – Ваши действия доказывают, что вы закоренелый развратник, мистер Астурио. А таким в нашей школе делать нечего. Мы помогаем только неопытным новичкам, иногда – людям, разочаровавшимся по каким-то личным причинам в сексе. Задача нашего учреждения – помочь этим несчастным вновь обрести радость в жизни, научить их получать истинное удовольствие. Вы удостоились чести быть принятым в наше элитное учебное заведение, мистер Астурио. Однако выяснилось, что вы не нуждаетесь в наших услугах. Следовательно, вы проникли сюда с какой-то иной, тайной, целью! Более того, вы осмелились сбить с верного пути человека, действительно заинтересованного в получении профессиональных советов.

Джеймс открыл было рот, чтобы что-то ей возразить, но, взглянув директрисе в глаза, передумал и промолчал.

– Учитывая все это, – сказала она, переведя дух, – я решила выставить вас, мистер Астурио, за порог нашей школы! И не советую вам пытаться сюда вернуться! Зарубите у себя на носу и передайте своим друзьям, что таким, как вы, сюда путь заказан. Вам все понятно?

– Да, – сказал Джеймс Астурио, сохраняя невозмутимость.

– Проводите его за ворота! – приказала директриса своим подчиненным.

Томасина и Рикки вывели Джеймса из комнаты, он даже не взглянул на Кори напоследок. Виолетта Роза Кенвуд молча уставилась в окно кабинета на раскидистый ливанский кедр.

Кори терпеливо ждала, когда ей вынесут вердикт.

А вдруг директриса распорядится, чтобы ее выпороли тростью? Или сама сделает это здесь же, в своем кабинете? Кори живо представилось, как она будет лежать на письменном столе, с задранным подолом и обнаженным задом, и написала в трусики.

– Мисс Сантьяго, – наконец сказала директриса, повернувшись к ней лицом, – мне известно, что вы далеки от извращений и стали свидетельницей этого безобразия чисто случайно. Надеюсь, что в будущем вы не допустите отступлений от нашей программы и успешно закончите курс. Если вы мне это пообещаете, я со спокойной душой разрешу вам остаться здесь до конца обучения, то есть еще на три недели. Согласитесь, что вам будет стыдно, если вы возвратитесь домой, так и не получив наш диплом.

– Да, конечно, – пролепетала Кори.

Глядя на седоволосую даму, стоящую перед ней, она не могла избавиться от ощущения, что все произнесенные ею слова – преамбула неминуемой порки, которая последует за ними. Перевозбужденная просмотром видеофильма, Кори восприняла бы удары розгами или тростью по своим ягодицам как успокоительную процедуру. Видимо, заметив по выражению ее лица, что ее мысли заняты чем-то другим, директриса добавила:

– Мисс Сантьяго! Я ознакомилась с отчетами ваших преподавателей и пришла к выводу, что вам нужно научиться контролировать свои чувства. Подумайте над этим! Необузданная чувственность может стать причиной серьезного психологического расстройства. Вы меня поняли?

– Да, мисс Кенвуд, – закусив губу, промолвила Кори, чувствуя, как у нее отвердевают соски и увлажняется промежность.

– Я вполне удовлетворена нашим разговором и рада, что мне не пришлось прибегать к крайним мерам, – сказала директриса, снова садясь за стол. – Однако я внесу в программу вашего дальнейшего обучения некоторые изменения и несколько расширю теоретический курс. Не стану вас больше задерживать, мисс Сантьяго. Желаю вам успехов в учебе. До свидания!

Возвращаясь в свою комнату после беседы с мисс Кенвуд, Кори заглянула в номер Джеймса Астурио и обнаружила, что он пуст. Администрация не теряла времени даром, распоряжение начальницы было исполнено в течение пятнадцати минут. Кори поспешно поднялась к себе и, захлопнув дверь, смачно выругалась. Но это не принесло ей облегчения.

Из открытого окна пахнуло дразнящими запахами с кухни: там готовили обед. Не прийти в столовую было бы глупо. Кори достала из кармана кожаной куртки мобильный телефон и набрала номер антикварного магазина Нади. Автоответчик сообщил ей, что до завтра он закрыт.

– Проклятие! – воскликнула Кори. – Как же я теперь свяжусь с Винсом?

Частный детектив мог уже что-то узнать как об Элалье, так и о местонахождении Джеймса, но связаться с ним могла только Надя. Где же ее черти носят?

Кори рассеянно оглядела комнату, и взгляд ее случайно задержался на подозрительной выпуклости паласа возле двери. Она торопливо приблизилась и, просунув под палас руку, нащупала конверт. Достав его, она не раздумывая вскрыла его и обнаружила внутри продолговатую карточку, на которой четким почерком было написано следующее:

Будьте с этой карточкой на площади Святого Марка в Венеции в 11 вечера 24-го числа для участия в представлении Театра масок.

Кори лихорадочно посчитала на пальцах: указанная дата приходилась на воскресенье. В ее распоряжении оставалось всего четыре дня!

Она села на пол, прислонившись к двери спиной, и вытянула ноги. За окном синело безоблачное небо. Но в душе Кори разразилась гроза. Она закрыла глаза и попыталась собраться с мыслями.

Внезапный дробный стук у нее над головой помешал этому. Она вздрогнула и, вскочив, открыла дверь.

– Элалья! – Томасина одарила ее дружелюбной улыбкой. – Вы пойдете обедать?

– Да, конечно, – ответила Кори. – Я как раз собиралась выйти из комнаты.

Она вышла в коридор, мысленно убеждая себя, что выключила мобильный телефон, прежде чем засунуть его в карман куртки, и, заперев дверь, пошла следом за дамой в кожаном костюме в столовую. Лишь спускаясь по лестнице, Кори сообразил, что держит карточку в руке, и поспешно сунула ее в карман юбки.

Томасина любезно отодвинула для нее стул и с улыбкой сказала:

– После обеда вам предстоит весьма обширная программа.

Кори с невозмутимым видом кивнула, решив последовать совету директрисы и держать в узде свои эмоции. Элалье Сантьяго не подобало выражать бурный восторг по поводу предстоящих ей практических занятий. Поглаживая рукой под столом карман, в котором лежала записка от Джеймса, она уставилась отрешенным взглядом в окно. Воображение, однако, рисовало ей красочные сцены из спектакля Театра масок. По спине ее поползли мурашки, во рту пересохло...

– Так вот, дорогая Элалья, – вернул ее к реальности голос Томасины, – после обеда вам предстоит посещение сауны, а затем – просмотр одного учебного видеофильма. Надеюсь, такая программа вас устраивает?

– Да, разумеется, – ответила Кори, думая о том, куда же запропастилась Надя и почему она ей не звонит.

Вечером, так и не связавшись с подругой по телефону, Кори зашла в бар. Знакомый ей чернокожий американец, сидевший за стойкой и смотревший по телевизору какую-то спортивную передачу, поздоровался с ней и спросил:

– Вы уже слышали последнюю новость?

– Какую? – спросила Кори, усаживаясь рядом с ним на высокий стул и поправляя юбку, задравшуюся до неприличия.

– Утром кого-то исключили из школы. Любопытно, за какой проступок? Что ни говори, а нужно сильно постараться, чтобы тебя исключили из этого заведения за неблаговидное поведение! Можно подумать, что это школа для благородных девиц! – Здоровяк расхохотался, обнажив жемчужно-белые зубы, и вновь уставился в экран.

– Если вы говорите о блондине-американце, то его исключили за неуплату очередного взноса, – сказала проходившая мимо рыжеволосая знакомая Джеймса и многозначительно уставилась своими бесстыжими зелеными глазами на Кори.

– Я ничего об этом не знаю, – с равнодушным видом ответила, передернув плечами, Кори. – Вам лучше знать, вы с ним чаще общались.

Рыжеволосая дама оставила эту реплику без комментариев и удалилась, виляя бедрами.

– Ей будет очень не хватать общения с ним, – заметил негр, проводив ее выразительным взглядом.

Кори посмотрела еще немного телепередачу и пошла спать.

На следующий день она снова смотрела дурацкие учебные видеофильмы, слушала примитивные наставления по технике контроля над чувствами и присутствовала на показательном совокуплении двух инструкторов. Все это внесло еще большее смятение в ее умонастроение и окончательно расшатало ей нервы. Вернувшись в свой номер, она немедленно приняла холодный душ, но он не принес ей желанного успокоения. Помочь ей мог лишь основательный половой акт.

Она вышла из ванной и, насухо вытеревшись полотенцем, стала думать, что ей надеть. Остановив свой выбор на синем шелковом платье, Кори рассеянно прошлась по комнате босыми ногами и, остановившись возле крючка, на котором висела ее кожаная куртка, пробормотала:

– Скандала мне все равно не избежать...

Из головы у нее не выходила записка Джеймса. Соблазн принять его предложение и отправиться в Венецию был слишком велик, чтобы перед ним устоять. Но, пойдя на поводу у своих низменных желаний, она подвела бы бедную Элалью и оставила бы ее без свидетельства об окончании школы Кенвуд. Администрация наверняка сообщила бы опекуну девушки о ее исчезновении из учебного заведения. Что же ей делать?

Кори подошла к окну и сделала глубокий успокаивающий вдох. В воздухе пахло грозой, ветер усиливался, старый ливанский кедр скрипел от его порывов. Кори охватило тревожное предчувствие. В следующий момент раздался телефонный звонок. Она вздрогнула и, повернувшись, подбежала к аппарату внутренней связи и подняла трубку.

– Это вы, мисс Сантьяго? – раздался в ней вкрадчивый голос Томасины.

– Да, а кто еще здесь может быть? – резко ответила Кори.

– Пожалуйста, спуститесь в холл. К вам посетительница, – паточным голоском проворковала наставница и положила трубку.

У Кори от удивления вытянулось лицо: час от часу не легче! Кого еще черт принес сюда по ее душу? И зачем только она ввязалась в эту историю!