Тёмная королева. Проклятый отбор

1

«Первый день был потрачен не зря», – подумала я, прежде, чем провалиться в глубокий сон. Я ожидала, что стоит добраться до мягкой постели, как никто, даже щенок Риг, не сможет пробудить меня, но ошиблась.

Сон был таким ярким и осязаемым, что казался более реальным, чем моё настоящее. Я снова вернулась в Драгский замок, вернее, никогда оттуда и не уезжала. Не было нашего последнего разговора с Рагнаром, он не отсылала меня прочь с трудновыполнимыми условиями.

Вместо всего этого мы завтракали в оранжерее, а утро было таким ярким и солнечным, будто в Северное королевство вернулось лето, каким оно описывалось в древних книгах, когда Мгла ещё не насылала на нас холод.

– Ты необыкновенная, – сказал Рагнар, отпивая остывший чай из фарфоровой чашки небесно-голубого цвета, но я сразу уловила настороженность, с которой был сделан этот комплимент. Нет, не так. Это был вызов, неудобный факт, от которого не получается отмахнуться.

– Что же во мне такого необычного, ваше величество? – с обидой спросила я, посмотрев в тёмно-синие глаза государя, сидевшего напротив. Я только сейчас заметила, что он одет по-походному, будто собирается на охоту в дальние угодья. Или на войну. Это наполнило меня тревогой, занозой засевшей в сердце.

– Боюсь, наступит время, когда я не смогу подчинить тебя. А сила, которую нельзя подчинить, слишком опасна, чтобы оставлять её в покое, – король, повертев в руках, медленно поставил чашку на стол и подошёл, подав руку, как для танца.

Я вложила ладонь в его, обтянутую чёрной перчаткой, и встала рядом, готовая последовать туда, куда скажет мужчина. Совсем не потому, что он правит королевством, а для того, чтобы и дальше чувствовать поддержку, которая не выражается словами.

Смешно прозвучит, но я только сейчас осознала, что нас связывает. Мой Дар. Он сияет гораздо ярче и распускается подобно цветку, тянущемуся к солнцу. Меня тоже тянуло к этому мужчине. Объяснить это влечение я не могла. Он, не сказать, что очень красив и совсем не учтив, но так и хочется внимать каждому слову. Прикажи он спрыгнуть с башни, я бы проклинала его, наговорила кучу гадостей, но не смогла бы ослушаться. Пусть не сразу, но я сделала бы это, вне всяких сомнений.

– Что это значит, ваше величество? – спросила я, затаив дыхание. Небо над нами посерело, затянулось тучами.

– Что твой Дар способен остановить время. Ты почувствуешь, когда оно иссякнет, – произнёс король и поцеловал мне руку, не сводя пристального взгляда, от которого я почувствовала себя обнажённой.

Через мгновение картинка размылась перед глазами, поглотившись беспросветной тьмой.

С криком на губах я проснулась и попыталась встать. Мягкий комок придавил грудь, я не сразу поняла, что происходит. Наконец, в темноте высветились два синих глаза, и тишину разрезало протяжное мяуканье.

– Ты что, испугался? – схватила я щенка барса и прижала к себе дрожащее тельце. – Вот ты глупенький! Я никому тебя не отдам.

Риг, словно понял, что я сказала, и перестал дрожать, принявшись радостно фыркать, словно ему в нос попало пёрышко от подушки.

Уложив детёныша на подушку рядом, я подошла к окну и раздвинула плотные занавеси, наполнив спальню лунным светом. Ночь была тихой и на удивление спокойной, словно передо мной за стеклом была не живая северная природа, а картинка из учебника, где Север рисуют дремлющим царством белого искрящегося снега.

Я помнила свой сон во всех подробностях. Даже боялась снова ложиться в кровать, опасаясь, что к утру изменит память. На душе было тревожно. Такие яркие сны не приходят из-за усталости или по воле случая.

Я рухнула на колени и коснулась лбом пушистого ковра, шепча молитвы Всеблагому и великой богине Фригг, покровительнице супружества, моля жителей вечно зелёного Асгарда помочь разгадать полученное знамение. Но никаких светлых мыслей в голову не пришло, я лишь с солёной горечью прикушенной губы осознала, насколько скучаю по Рагнару.

– Он не заинтересован во мне, – шептала я лунному свету. – Иначе никогда не отпустил бы. Не поставил невыполнимые условия. А я? Что мне за дело до дворцовых интриг?

И снова в груди занозой засели боль и тревога. Они были настолько сильны, что я всерьёз решила завтра же, поговорив наедине с отцом, отправиться обратно. Даже если в замке мне никто не предложит самой дрянной телеги!

Размышляя о надуманных сложностях, я задремала, свернувшись калачиком на полу. Над самым ухом слышалось громкое мурчание Рига. Тёплый комок лёг на мою бледную, казавшуюся рукой призрака или морока, руку, и наконец сон настиг меня, не позволив даже сдвинуться с места.

2

– Ярла, что с вами случилось? – всплеснула руками Батильда и придирчиво осмотрела меня с ног до головы. Удовлетворённо хмыкнув, дородная женщина с силой полярного медведя, помогла мне встать и уложила в постель, налепив на лоб холодное полотенце. – Что вы забыли на полу? Или в столице теперь все так спят, словно собаки?

Экономка мрачно возвела глаза к потолку и замолчала, вернувшись к уборке. С тех пор, как я вернулась, она лично прислуживала мне, выгнав всех горничных. Хотя было заметно, что фрин Батильда что-то не договаривает.

– Альма осталась в Драгском замке. Мы договорились, что я скоро вернусь, – начала я разговор сама, не дожидаясь вопросов старшей экономки.

Батильда была с нами, сколько я себя помнила. Кажется, Виленна говорила, что она попросилась к ней в услужение, когда мама вышла замуж. Поэтому для нас она была гораздо больше, чем просто прислугой. Почти членом семьи. И хоть отец вряд ли бы с этим согласился, я поверяла многие тайны именно ей, а не матери.

В судьбе Альмы экономка принимала самое деятельное участие, в тайне жалея её, когда в детстве мы с сестрами задирали воспитанницу ярла Эгиля. Конечно, прилюдно она не давала ей спуску, всегда твердя, что дочери ярла находятся в этом замке по праву рождения, а Альма – из милости.

Теперь, когда я знала правду о происхождении Альмы, жалость прислуги стала объяснима. Для всех них Альма была воплощением мечты. То, что отец, пусть публично и не признал в ней свою дочь, но дал образование наравне с нами, давало слугам надежду, что однажды одна из них сможет стать ярлой. Госпожой. Что узкие рамки клана благородных способны раздвинуться и дать шанс их дочерям и внучкам, хотя и ценой потери чести.

Мечта прислуги почти сбылась. Альма попала в Драгомир, столицу Северного королевства, и проживала в Драгском замке под одной крышей с государем.

– У неё есть благородный ухажёр с серьёзными намерениями, – приврала я ради Батильды и ей подобных. Пусть верят и надеются. Возможно, когда-то всё это станет обыденностью. Когда-то не слишком скоро. – Я не обижаю её.

– Дай вам Всеблагой счастья за ваше доброе сердце, – вздохнула Батильда, и на её круглом лице появилась почти материнская улыбка. Экономка отложила в сторону гребень и принялась заплетать мне косу.

– А этого зверя вы тоже решили увести с собой? – спросила она спустя пару минут. Слуги всегда суевернее господ, поэтому появление Рига они восприняли как дурной знак. Ещё бы, ведь найдёныш был бракованным барсом, похожим на тёмных духов, которыми пугают малых детей, когда те не хотят засыпать вечерами. – Оставьте вы окаянного, не нужен он вам!

– Я сама решу, что мне нужно! – резко ответила я, поймав в зеркале взгляд экономки. Та засуетилась и принялась извиняться. – Лучше доложи ярлу Эгилю, что я прошу позволения поговорить.

Батильда посмотрела с благоговейным ужасом и с таким рвением бросилась исполнять приказание, что я невольно улыбнулась. И вспомнила Марту, пепельно-русую горничную с такими невыразительными чертами лица, что она походила на белый лист бумаги. Отвернёшься – и уже не сможешь найти её в толпе. Идеальную шпионку, которая, однако, решила переметнуться на мою сторону, сделав ставку на перспективную, по её мнению, участницу отбора.

При воспоминании о жизни в самом сердце королевства, я почувствовала, что оставила там не только непризнанную сестру, но и часть души. Дар перестал развиваться, я ощущала себя наполовину опустевшим сосудом. И хотела спросить об этом отца.

Риг, воспользовавшись покрывалом, съехал с кровати и подбежал, косясь ярко-синими глазами, словно что-то хотел сказать мне. Я взяла малыша на руки и только тут заметила, насколько он потяжелел со вчерашнего вечера.

«Надо сказать сестрам, чтобы не кормили его до отвала», – и, приблизив замерший комочек к своему носу, прошептала:

– Ты поедешь со мной, Риг?

Руки опалило жаром, будто на ладони положили раскалённые угли, но уже через секунду пальцы опалил сковывающий холод. Я вскрикнула и чуть было не выронила щенка, но милостью богов удержала и спустила на пол. Риг тут же сел, словно собака, и уставился на меня немигающими глазами-блюдцами.

Думать о том, что он ведёт себя странно, я сейчас не могла. Эта мысль прошла по краю сознания, опалённого болью, и тут же оказалась задвинутой в чердак памяти, на полку под названием «обязательно подумаю потом, что всё это значит».

Боль и дрожь в руках прекратились так же внезапно, как и начались, будто по немому приказу. Я поднесла руки к лицу, чтобы разглядеть, что с ними не так, и ладони вдруг показались руками старухи. Голова пошла кругом, я почувствовала, что в спальне стало нестерпимо душно, будто кто-то открыл разом все шкафы с затхлыми, непроветренными вещами.

Перед глазами сквозь туман выступила картинка: огромные часы с вечно раскачивающимся маятником, которые, сколько я себя помнила, стояли в библиотеке. Они походили на уродливый шкаф и казались больше суровым стражником, зачем-то прикинувшимся неживым.

Я часто-часто заморгала, ощущая сквозь слёзы, что в глаза попали невидимые пылинки, и картинка исчезла. Комната снова стала прежний, а Риг, сидевший до того, как овчарка, на задних лапах, свернулся у моих ног калачиком, зажмурив глаза столь плотно, что сделался похож на клубок шерсти, из которых пряхи ткали ковры.

В дверь постучали, да так робко, что я еле расслышала и лишь чудом не почитала это продолжением видений. Что-то в родном доме они просто преследуют меня!

– Хозяин ожидает вас через полчаса в библиотеке, ярла Хильда! – незнакомая молодая худенькая девушка-подросток отвесила поклон и украдкой с милым провинциальным любопытством принялась разглядывать мои руки.

– Спасибо, иду, – кивнула я, уставившись на служанку, в свою очередь не спешившую уходить. На мгновение в глазах задвоилось, и внутренним зрением я увидела, что наступила глубокая ночь, а Риг, сидевший у ног, превратился в нескладного барса-подростка, лишившись очаровательной округлости боков. Но стоило отвести от него взгляд, как комната снова стала прежней.

Служанки не было, мы с Ригом внимательно посмотрели друг на друга. Он и вправду немного подрос, всего за один день! Интересно, почему отец решил, что это снежный барс, если его шкура так отличалась от шубок сородичей?

Вот обо всём этом я и собиралась узнать у ярла Эгиля. Чтобы там ни скрывал отец, я это выясню. Столько вопросов и случайных совпадений, что моё возвращение в родной дом стало казаться сном. Может, и нет никакого дома, я всё ещё нахожусь в Драгском замке и сплю, одурманенная магией соперниц или придворных целителей?

– Оставайся здесь, – облизнув пересохшие губы, приказала я Ригу. Щенок послушно лёг на прикроватный коврик и, положив тяжёлую голову с круглыми ушками на передние лапы, прикрыл глаза, всем видом показывая, что и не собирался никуда исчезать.

Вздохнув, я отправилась за ответами.