Темная страсть

Глава 11

Рейт составил Кайнану весьма неплохую компанию. Он выиграл у Кайнана в паре видеоигр и развлекался тем, что просматривал коллекцию его фильмов и подшучивал над ней, но по большей части помалкивал, пока Кайнан напивался до отупения.

После шести банок пива и шести порций виски Кайнан был еще недостаточно пьян. Он взглянул на демона, который сидел в кожаном кресле рядом с диваном и бросался картофельными чипсами в Дэвида Леттермана.

— Ты изгваздаешь жиром «ящик», — заметил он.

Рейт фыркнул и откинулся в кресле, ноги широко расставлены, черная рубашка на пуговицах распахнута. Одежда его была испорчена во время драки с африканскими мятежниками, и он одолжил у Шейда фельдшерскую форму, поскольку отказался надеть операционную — «дурацкую пижаму», как он назвал ее. Демон вздохнул и провел ладонью по мускулистой груди.

Иисусе, Кайнану еще не доводилось видеть никого с таким великолепным сложением, как у Рейта. Как будто демон проводит двадцать три часа в сутки, качая мускулы. И мускулы у него не громоздкие и вздутые, каких добиваются бесконечным подниманием тяжестей, а функциональные, жилистые и крепкие, используемые регулярно, и не только во время спортивных тренировок.

Лори потиралась об эту грудь лицом, словно кошка, метящая свою территорию. Ее руки гладили тело Рейта с интимной фамильярностью.

Кажется, это было вчера, но прошел уже год с тех пор, как Кайнан увидел Рейта, вонзившего клыки в шею Лори и руками нащупывавшего «молнию» ее джинсов. Рейт всегда твердил, что не спал с ней, но та сцена до сих пор стояла перед глазами Кайнана.

— Человек, я чувствую твою агрессию. Что стряслось?

— Скажи мне еще раз, что ты не спал с Лори.

— Черт, опять двадцать пять. Я не трахаю людей. Хочешь, я запишу это на пленку, чтоб ты мог проигрывать снова и снова?

— А почему ты не спишь с людьми? Большинство вампиров любят их.

— У меня есть пульс. Я не такой, как большинство вампиров. — Рейт наклонился вперед, опершись руками о колени. — Я, впрочем, тут кое-что вычислил насчет твоей жены, если ты в состоянии хоть на секунду вытащить себя из колодца сожалений.

— Ты свинья.

— Ох, — ухмыльнулся Рейт, — я смертельно оскорблен.

— Ну хорошо. Что же ты вычислил?

— Это был Роуг. Это он путался с твоей женой — может, даже не один месяц.

— Как?

— Он может превращаться, менять обличья. Возродившись после пожара в «Бримстоне», он, вероятно, использует мое обличье для своих сделок на черном рынке, чтоб все думали, будто это моих рук дело. Поэтому в ту ночь в зоопарке, когда ты видел ее со мной, она думала, что знает меня. — Рейт отбросил волосы с лица. — Хотя я не думаю, что Роуг на самом деле занимался с ней сексом.

— Ты несешь чепуху. — Кайнан поглядел на бутылку виски. — Или, может, это у меня мозги заклинило. Я сам видел, как она вся терлась о тебя. Было совершенно очевидно, что она трахается с тобой — или с Роугом, если думала, что это ты.

— Ладно, послушай. По словам Шейда, Роуг поджарился как головешка. Бьюсь об заклад, он не может заниматься сексом, как бы сильно ни хотел. — Рейт ухмыльнулся. — Вот уж весело, ей-богу.

— Ты больной. И как он может быть все еще жив, если не в состоянии заниматься сексом? Вам ведь он нужен почти как воздух, верно?

— Если его причиндалы сгорели, секс ему уже не требуется.

— Тогда с чего бы Лори думала, что занимается с ним сексом?

— С того, что он обладает тем же даром, что и я. Он мог заставить ее поверить в это.

— Не верю.

Хранители имеют защиту против атаки на мозг, и, кроме того, вызывание таких воспоминаний оставляло бы некоторое сомнение, будто что-то не так.

Вдруг Кайнан обнаружил, что лежит на спине, в своей спальне руками вцепившись в простыни, а Джем покачивается на нем, словно в седле. Ее мягкая кожа блестит от пота, сильные бедра удерживают его в своем плену. Наслаждение пронзило его, острое и обжигающее. Стоны Джем отзывались в его теле, и он весь напрягся, готовый выплеснуть семя.

Это неправильно, все неправильно. Кайнан понимал, что ее нет здесь, с ним, чувствовал, что это проделки Рейта, но вырваться не мог. Не хотел. Особенно когда Джем прикусила губу и откинула голову назад.

Свет вспыхнул в его глазах, и он снова был на диване, полностью одетый, тяжело дышащий, с сильнейшей эрекцией, натянувшей ширинку.

— Теперь веришь? И я не так уж глубоко забрался к тебе в голову. Если б залез глубже, ты бы не понял, что это делаю я. Ты бы думал, что все это происходит на самом деле.

Иисусе. Кайнан потер лицо дрожащей рукой.

— Значит, вот что Роуг проделывал с Лори?

И почему это, дьявол побери, Рейт использовал Джем в этой чертовой фантазии?

— Голову даю на отсечение.

Кайнан поерзал, чтобы ткань джинсов не так давила на разбухшую плоть.

— Тогда почему…

— Почему я укусил ее? Пытался залезть к ней в трусы?

Тошнота накатила на него при этом воспоминании.

— Да, — прохрипел он.

— Она вся лежала на мне, терлась об меня, Кай. Я сопротивлялся и едва не свихнулся от жажды крови. Я не хотел, но плохо соображал, и мне надо было утолить жажду. А поскольку я инкуб, кровь и секс для меня неразделимы, когда я с женщиной.

Отлично. Ну просто здорово. Ему нужен передых от всего этого, и надо отлить. Он заковылял в ванную, а когда вышел, Рейт стоял возле двери.

— Все было тип-топ, но мне пора, человек. Надо возвращаться к поискам Роуга, и мне требуется утолить жажду.

«Мне надо было утолить жажду» — так сказал Рейт о Лори. Он укусил ее, вонзил свои огромные клыки в ее грациозную кремовую шею, Голова ее откинулась назад, словно она была в полнейшем экстазе.

— Рейт, — выпалил Кайнан, — укуси меня.

Рейт отошел от двери, и его глаза сузились, словно он ожидал, что это может быть какая-то ловушка.

— Почему ты хочешь этого?

— Мне любопытно.

— Чушь. Ты не один год охотился за такими, как я, и теперь у тебя вдруг возникло желание дать высосать себя досуха? И почему я? Почему бы не найти какую-нибудь горячую вампиршу, чтоб заодно и перепихнуться?

— Я больше никому не доверяю. Но знаю, что ты меня не убьешь. Больница значит для тебя слишком много, а я чертовски хороший врач, которого ты не хочешь потерять.

— Ты дурак, если думаешь, что кто-то что-то значит для меня.

— Как скажешь. — Кайнан скрестил ноги в лодыжках. — Так ты собираешься укусить меня или как?

— Нет, пока ты не скажешь мне зачем.

— Потому что я хочу знать, что испытывала моя жена, когда ты укусил ее, черт побери! — взревел Кайнан, сам и удивившись свирепости и внезапности своего гнева.

Рейт отвернулся.

— Я не хотел, — пробормотал он. — Клянусь.

Кайнан закрыл ладонью лицо и потер глаза. Господи, как он устал! Он услышал шорох, скрип диванной подушки рядом с ним. Пальцы Рейта сомкнулись на его предплечье, и он положил его руку ладонью вверх на подлокотник. Сердце Кайнана сильно заколотилось в груди. Он не смотрел. Не мог. Затем последовала боль, когда острые как кинжалы клыки Рейта вонзились ему в запястье. Секунду спустя тепло омыло его. Легкое покалывание растеклось по мышцам и нервным окончаниям.

Боже, а ведь это приятно. Кайнан начинал понимать, почему некоторые люди охотно позволяют вампирам пить их кровь. Кайф очень сильный, и, вероятно, вызывает привыкание.

Кайнан мог представить, каково было бы, если б это делала женщина. У его горла, прижимаясь к нему, лежа на нем или под ним. Тело его возбудилось, когда он представил в этой роли Джем.

Поток ощущений стрелой пронизал руку, когда Рейт потянул особенно сильно, и черт бы его подрал зато, что он вложил сцену с Джем ему в голову, потому что теперь Кай не мог выбросить ее из головы. Все казалось таким реальным, как будто это было воспоминание, а не фантазия.

Кайнан все еще слышал, как она нашептывает нечто сексуальное и шаловливое ему на ухо. Звук ее голоса погрузил его в еще более глубокую расслабленность, усыпляя лучше, чем алкоголь.

— Какого черта? Что здесь происходит?

Голос Джем донесся до него, ясный и отчетливый.

Кайнан разлепил веки как раз достаточно, чтобы увидеть ее, стоящую в гостиной, со скрещенными под грудью руками, отчего та приподнималась двумя пышными холмиками над ее темно-синим корсетом. Если б Джем повернулась кругом, он мог бы побиться об заклад, что юбка едва прикрывает зад. Кожаные сапоги на высоких каблуках доходили до колен, оставляя соблазнительно обнаженными только бедра. Волосы она стянула в два хвостика, надела собачий кожаный ошейник с шипами, накрасила губы черной помадой и выглядела так, словно готова пойти куда-нибудь потусоваться. Почему-то от этой мысли его кольнула ревность.

Хотя, с другой стороны, он сидит на диване, пьяный, и вампир присосался к его запястью. Он явно повредился умом.

Боже милосердный, подумала Джем. Это… неожиданно. Кайнан развалился на диване, ноги расставлены, рука лежит на подлокотнике. Рядом с ним, стоя на коленях на полу, Рейт, твердо прижавшийся ртом к запястью Кайнана. Когда он вскинул глаза, в них заблестело озорство.

— Так что же здесь все-таки происходит? — повторила она.

Кайнан взглянул на нее сонным взглядом, от которого ее тело затопило жаром.

— А на что это похоже?

Она зыркнула на Рейта.

— Похоже на то, что кое-кто слишком ленив, чтобы заказать пиццу на дом.

Рейт оторвался от руки Кая и причмокнул губами.

— Это лучше. Домашнего приготовления.

Он удерживал ее взгляд, когда лизал проколы на запястье Кайнана, чтоб залечить их. Медленно. Чувственно. Она сглотнула, во рту внезапно пересохло.

Рейт знает. Знает, что она хочет Кайнана, и играет с ней, потому что прекрасно понимает: она желала бы быть сейчас на его месте и лизать этого мужчину. А когда его ноздри раздулись, она поняла — он учуял ее возбуждение.

— Зачем ты пришла? — Голос Кайнана был хриплым, тягучим, словно он только что проснулся. У него бесподобный голос по утрам.

— Рейт позвонил мне.

Кай бросил на Рейта обвиняющий взгляд, но тот лишь пожал плечами и проворно вскочил на ноги.

— Что? Я позвонил, пока ты был в ванной. Подумал, что тебе не стоит быть одному. А мне надо идти. Мне требуется куда больше, чем та жалкая пинта, что ты мне дал. — Он направился к двери. — До скорого.

Откинув голову и уставившись на потолочный вентилятор, который крутился медленными кругами, Кайнан испустил тяжелый вздох.

Джем заглянула в кухню, которая была, в сущности, отгороженным стойкой уголком гостиной.

— Я принесу что-нибудь попить. Тебе нужна жидкость. И маленький совет. В следующий раз, когда захочешь пожертвовать свою кровь, сдай ее Красному Кресту.

Кайнан молчал, пока она изучала содержимое его холодильника, потом выудила чай со льдом и налила в стакан. Когда Джем вернулась к нему, он остался в том же положении, глаза закрыты, правда, руку опустил. Она оперлась коленом о диванную подушку рядом с ним, приподняла ему голову и поднесла стакан к губам.

Кайнан опустошил половину стакана, прежде чем открыл глаза.

— Спасибо.

Его улыбка была кривой, когда он дернул ее за один хвостик. Пульс заколотился как безумный.

— Ты когда-нибудь напивалась, Джем? Когда-нибудь ныряла на дно бутылки в надежде утонуть?

Она внезапно ощутила жар его бедра на своем колене, завораживающее движение пальцев, поглаживающих собранные в хвостик волосы, горячее дыхание на щеке.

— Нет, — прошептала она. — Я не могу.

— Тебе становится плохо?

— Да, — солгала Джем, потому что не могла сказать ему правду.

Только не сейчас, когда он, похоже, забыл, кто она.

А именно демон Пятого Яруса, последнего и худшего уровня в Уфельскале, системе отсчета зла. Спиртное снижает ее способность контролировать демона, живущего в ней.

Джем узнала это на горьком опыте, когда напилась как-то на студенческой вечеринке в медицинской школе. Какой-то пустяк привел ее в ярость. К счастью, затем она оказалась в подземной больнице, где Ривер колол ей успокаивающее до тех пор, пока ощущение не прошло.

Падший ангел предотвратил, по существу, кровавую бойню.

Костяшки пальцев Кайнана коснулись ее шеи, и когда она резко втянула воздух, рука его застыла. Она вгляделась в его лицо и увидела целую гамму эмоций, промелькнувшую по нему, словно фильм в быстрой перемотке. Печаль. Страх. Возбуждение.

Замешательство.

— Ты такая красивая, — прошептал он.

В нем сейчас говорил алкоголь, но ей было все равно. В течение почти целого года он смотрел на нее только как на коллегу в лучшем случае и как на демона — в худшем. Сейчас же он видел в ней женщину, и не имело значения, что он глядел на нее сквозь стекло пивных бутылок.

Медленно, чтобы не спугнуть его и не загасить сексуальную искрящуюся дугу между ними, Джем отставила стакан. Подняла руку к его лицу, удивляясь тому, какой горячей кажется его щека под ее холодной ладонью. Кай смотрел ей в глаза, и когда она провела большим пальцем по его полной нижней губе, его рот чуть-чуть приоткрылся. Боже, как же ей хотелось поцеловать его! Но она продолжала гладить. Легко. Нежно.

Его рука легла на выпуклость ее бедра, привлекая ближе. Ее нервные окончания звенели, когда она наклонялась вперед, сосредоточив взгляд на его губах. Рука, которая играла с хвостиком, обхватила ее затылок и притянула его вниз.

Их губы встретились. Вначале нерешительно. Его губы были твердыми, неподатливыми, а потом вдруг, словно прорвав плотину, он с жадностью набросился на нее. Джем сдавленно ахнула. Слава тебе Господи!

Кай взялся обеими руками за ее юбку и грубо задрал вверх. Сладкая, щемящая боль запульсировала между ног, когда он потянул ее к себе на колени так, что она оседлала его. Джем стиснула его плечи, ощутив под пальцами твердые как камень мускулы.

Когда низ ее живота вошел в соприкосновение с твердой плотью, натянувшей ширинку джинсов, она вся растаяла и увлажнилась. Со стоном он выгнулся навстречу ей, твердо удерживая ее бедра.

Кай все еще целовал ее, языком попеременно то обводя губы, то погружаясь глубоко, чтобы сплестись в эротическом танце с ее языком. Острое, неукротимое желание поглотило Джем, и она обнаружила, что раскачивается у него на коленях, своей плотью потираясь о его плоть, и тонкий слой шелковых трусиков создавал восхитительное, горячее трение.

Это сон. Наверняка сон. Она целует мужчину, который исполняет главные роли во всех ее фантазиях, она на пороге оргазма, а они ведь даже не сняли ничего из одежды. Ей хотелось протянуть руку и освободить его естество из джинсового плена, но она боялась сделать то, что может заставить его передумать.

Его губы проложили обжигающую дорожку вдоль линии ее скулы и вниз по шее.

— Джем, — пробормотал он. — Боже, ты такая теплая!

Она содрогнулась от восторга в его словах, от того, как его горячий язык томно ласкал ямочку у горла.

Низкий стон вырвался откуда-то из глубины его груди, вибрация прокатилась по всему его телу и перетекла в нее. Резкое, учащенное дыхание отметило начало нового, яростного ритма толчков у нее между ног. Кожа покрылась испариной, бедра задрожали груди напряглись, и мощный взрыв сотряс до основания.

Вскрикнув, она вцепилась в Кайнана руками, пока он буквально вдавливал себя в нее. Воздух с шипением вырвался сквозь стиснутые зубы, и его большое тело дернулось, когда освобождение накрыло и его. Оргазм отнял у нее связные мысли, но не зрение, и, наблюдая за ним, она думала, что никогда не видела ничего настолько прекрасного.

Он выгнулся последний раз, и пока их дыхание замедлялось, а гормоны успокаивались, сердце ее пело. Боже, он идеален. Мужчина, созданный для секса.

— А, черт, — простонал он. — Джем… проклятие. Мне жаль.

— Жаль? — Она улыбнулась и провела пальцем по его обтянутой тенниской груди. — Единственное, о чем ты должен жалеть, — это что мы все еще одеты.

Кайнан отвел взгляд. Выражение его лица стало натянутым, и она почувствовала новый барьер между ними, хотя все напряжение, казалось, должно было рассеяться. Он столкнул ее с колен и, пошатываясь, поднялся на ноги. Джем открыла в себе «зрение демона» и ахнула.

Эмоциональные шрамы Кайнана были глубоки, но за последние пару месяцев они немного затянулись. Теперь же, сосредоточенные вокруг сердца словно светящиеся, кровоточащие трещины, они выглядели такими же свежими, как в тот день, когда он получил их, в тот день, когда нашел Лори в объятиях другого.

— Кайнан? Что слулось?

Он сунул большие пальцы в карманы джинсов и устремил взгляде потолок.

— Тебе лучше уйти.

— Нам надо поговорить…

— Пожалуйста, Джем. — Его плечи поднялись и опустились. — Я пьян, измотан и на пинту обескровлен. Мне надо побыть одному.

Джем неуклюже поднялась и одернула юбку, впервые пожалев, что она такая короткая.

— Если тебе что-то понадобится…

— Я позвоню.

Уходя, она бросила взгляд через плечо, прекрасно зная, что ее телефон не зазвонит.

Он рисковал, находясь в больнице. До своей «смерти» Роуг околачивался здесь из-за бесчисленного притока медсестер, которых можно было использовать для удовлетворения сексуальных нужд, но всегда ненавидел это место, никогда не понимал, зачем братья, построили его. Кому это надо — латать демонов? Разрывать их на части куда забавнее.

Но его хоулам не удалось найти никого, кто бы шпионил для него, а на внедрение одного из своих приспешников в персонал у него нет времени. Осуществление мести и так уже слишком затянулось, а теперь, когда Шерип реанимирована, у него есть всего несколько дней, чтобы найти Руну, прежде чем зомбиподобное тело Шер перестанет функционировать. Ему нужна кровь Руны, и как можно скорее.

Принявший облик обычного слогха, он был практически невидим для персонала, держась в тени и делая вид, будто навещает пациента. Он не боялся, что братья узнают его, — Эйдолон по ночам не работает, Рейт в загуле, а Шейд занят своей сукой-варгом.

И все же некоторые члены персонала обладают способностью видеть сквозь магию перевоплощения. Нет, они, конечно, не узнают его, поскольку Роуг похож на угольный брикет больше, чем на себя прежнего, но любой демон, выдающий себя за другого, возбуждает подозрения.

Поэтому он наблюдал. Высматривал идеальную жертву для следующего этапа своего плана. Роуг хотел нанести братьям удар по самому больному месту — больнице и персоналу. А когда братья испугаются, они станут совершать ошибки.

Демоница-сора — Циска, судя по имени на бейдже, — прошествовала мимо, к Порталу, и от ее красной кожи повеяло слабым запахом Рейта. Роуг взъярился. Слишком много женщин в этом чертовом месте пахнут его младшим братцем, живущим жизнью, которой должен жить Роуг, трахая женщин и ни о чем не заботясь.

Но забот ему не миновать. И начнутся они прямо сейчас. Потому что эта сора, сама того не подозревая, станет его следующей жертвой.

Роуг сделал глубокий вдох, наполняя ноздри запахом Рейта и успокаивая себе тем, что это последний раз, когда от нее пахнет его братом. Потому что через несколько минут от нее не будет пахнуть ничем, кроме собственного ужаса.