Тёмная Вестница

2-4

Проводница закончила нас осчастливливать и ускакала, Алан уболтал её перед уходом принять ещё одну булочку и два комплимента, девушка сияла, Алан проводил её и закрыл дверь, вернулся за стол и улыбнулся мне так, как будто мы оба понимали, что она вела себя забавно, но были слишком хорошо воспитаны, чтобы обсуждать это вслух. Он взял булочку, отломил кусок и намазал джемом, сунул в рот и сразу же взял следующий, выбирая другой джем – проводница принесла пять разных, он не успокоился, пока не попробовал все. Я наблюдала эту дегустацию, как театральное представление – если бы он признался, что он актёр, я бы поверила. Он излучал свои эмоции с такой силой, что я через время перестала смотреть и сосредоточилась на ощущениях, опять невольно глянув на ауру – несколько пятен показались мне подозрительными, посмотрев внимательнее, я решила, что это хирургическое вмешательство, на лице.

«Пластическая операция?»

Таким образом, его нереальная красота становилась понятнее, но для чего она страховому агенту? Был бы он актёром, было бы логичнее.

В очередной раз напомнив себе, что рассматривать чужие ауры без острой необходимости неприлично, я отвела глаза, пытаясь не смотреть, но всё равно смотрела, и через время нашла ещё множество мелких влияний, очень качественных, за редким исключением. Эти два исключения выглядели как наспех оказанная первая помощь, которую потом довели до ума специалисты. Стало стыдно, я опять пыталась отвлечься и не смотреть, схватилась за стакан с чаем, пытаясь сконцентрироваться на нём.

«Видимо, это авария. Может быть, нападение или несчастный случай. Не моё дело, хватит об этом думать, он это пережил и справился, сейчас он здоров и полон сил, любуйся, наслаждайся.»

Я подняла глаза к его лицу, он смотрел на меня и улыбался, насколько позволял полный рот булки с вареньем, указал глазами на стол, я кивнула и потянулась за булочкой. Ощущение было такое, как будто я нарушаю закон, и меня сейчас схватят.

«Мне просто нужна молитва, и я буду иметь право. Сейчас. Так... Великий Создатель, да святится твоё имя в Мирах и между Мирами, спасибо за хлеб (и булочки), и за моего отличного соседа, когда создавал его, ты сотворил шедевр, продолжай в том же духе. Да будет так. Приятного мне аппетита.»

Открыла глаза, наткнувшись на обалдевший взгляд Алана, он дожевал и шёпотом спросил:

– Развей мои сомнения, юный Жаворонок, это была молитва, что ли?

Я смущённо рассмеялась и кивнула, шёпотом признаваясь:

– Последствия долгих лет пансиона, абсолютно неизлечимая штука, я уже даже не борюсь, некоторые вещи победить невозможно.

Он рассмеялся, я взяла булочку и тихо добавила:

– И не зови меня Жаворонком, я... не люблю. Зови Лейей.

– Лея, – медленно сказал он, – как принцесса из фильма.

Я не стала поправлять его, он говорил на упрощённом эльфийском довольно хорошо, но моё имя почему-то решил произнести неправильно, я решила, что и пускай, улыбнулась:

– Из какого фильма?

– Ты не видела «Звёздные войны»? – округлил глаза он, я качнула головой, он посмотрел на мой телефон: – Ты откуда?

– С Грани Эль. Телефон мне подарили, и попросили не спрашивать, откуда он взялся.

Алан понимающе усмехнулся и кивнул, махнул рукой:

– Они скоро у всех будут, «Джи-Транс» постарается.

От упоминания «Джи-Транса» у меня зло сжалось всё внутри, он как будто заметил, сразу же сменил тон и поднял ладони:

– Ладно, никаких разговоров о работе! Это будет сложно, но ты меня останавливай, если что, а то я начну тебе аналитику рассказывать, по каждому Миру и каждому проекту. Я иногда слишком люблю свою работу, – он улыбался так, как будто ему за это стыдно, я кивнула так, как будто прощаю. Он взял ещё булочку и добавил: – Я страхую бизнес, а сейчас всех интересует только один вопрос – продаться сейчас, но дёшево, или попозже, зато дороже. И мало кто рассматривает вариант, что его вообще не купят, потому что он и даром не нужен. Хотя, вот эту пекарню я бы купил, – он показал свою булочку, посмотрел на неё с прицельным прищуром, – с учётом сотрудников, тысяч за...

– Стоп.

Он удивлённо посмотрел на меня, я улыбнулась с иронией:

– Ты просил тебя останавливать, «если что».

Он расхохотался так, как будто вообще не ожидал, что я действительно его остановлю, мне так нравилось, как он смеётся, что я тоже наконец-то решилась попробовать булочку, это было ужасно непривычно и странно, но приятно. Алан насмеялся и придвинул мне джемы, указал пальцем на один:

– Вот этот самый вкусный, понятия не имею, из чего он, но очень вкусно, – я взяла себе немного джема, на который он указал, попробовала и кивнула:

– Вкусно, – запила чаем, глубоко вдыхая простой, но очень насыщенный аромат, посмотрела на Алана, он смотрел мне в глаза и улыбался.

«Божественно.»

Он улыбнулся шире, немного придвинулся, потом как будто очнулся и отвёл глаза, быстро осмотрел стол и кивнул на мою стопку журналов и книгу:

– Читаешь журналы по бизнесу?

Я поморщилась и качнула головой:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Нет, это мне папа положил, я ещё не открывала. Выбирай любой, я не буду их сегодня читать, у меня книга недочитана.

– Что за книга? – он придвинул к себе все журналы, взял книгу и нахмурился, недоверчиво посмотрел на меня: – Ты читаешь на человеческом?

– Да, стараюсь не забывать его. Книгу, если что, не рекомендую.

Он рассмеялся и удивлённо спросил:

– Почему ты её читаешь тогда?

Я шутливо закатила глаза:

– На ней не написано: «Не начинайте читать, она вам надоест к середине».

Он рассмеялся, оставил в покое книгу и вернулся к булочке, с подначивающей улыбкой спросил:

– Ты ещё не научилась бросать книгу, если она не интересная? – Я опустила глаза, он игриво процитировал: – «Ездить быстро, целоваться медленно, танцевать так, как будто никто не видит». И, конечно же, «закрывать плохую книгу, уходить с плохого спектакля и прекращать отношения, которые не доставляют удовольствия», это же классика, Лея, как так? Надо уметь, учись, это правда пригодится. – Я молчала и улыбалась, мне было нечего возразить, да и не хотелось спорить, я действительно пока не научилась, жила во мне эта вбитая пансионом догма – «хорошие девочки всегда доводят начатое до конца, даже если трудно, скучно и устала», там была программа по чтению, и её надо было выполнять, по каждой книге был опрос, сочинение, оценка...

«Я там уже год как не учусь, и эта книга даже не в программе, почему я вообще взяла её с полки?»

Я пыталась вспомнить, почему, вроде бы, потому что я видела её во всех списках «это должен прочитать каждый» и «сто величайших книг за все времена», и её часто обсуждали между собой девочки в пансионе, мне не хотелось чувствовать себя не понимающей сути беседы.

«А книга оказалась совсем не шедевр, м-да.»

Я посмотрела на обложку, там на уныло-сером фоне был золотой оттиск профиля женщины в чепчике.

«Я должна была сразу догадаться, что будет уныло. Почему я не поняла?»

Алан с улыбкой поинтересовался, почти с жалостью:

– О чём книга хоть?

Я вздохнула и стала перечислять:

– Это приключения несчастной человеческой женщины, которая родилась в неподходящей семье, влюбилась в неподходящего мужчину, поняла, что у них ничего не получится, и пошла бродить по миру, где непрерывно голодала, страдала, грустила, её все использовали и говорили ей гадости, а она смиренно терпела.

– А потом? – он выглядел заинтригованным, мне даже стыдно стало, я развела руками:

– Я ещё не дочитала. Надеюсь, в конце все её обидчики умрут, и мужчина умрёт, и она умрёт, я не представляю, как можно спасти этот унылый сюжет.

Алан рассмеялся, сунул остаток булки в рот, вытер руки и встал, продолжая смеяться с набитым ртом. Открыл шкаф, достал чемодан, из него достал книгу и сунул подмышку, стал убирать всё обратно. Вернулся за стол, и с видом святого, дарующего первобытным смертным огонь, протянул книгу мне:

– На.

Я глянула на обложку, и у меня чуть глаза не выпали – там изгибалась у тонкой колонны полуодетая женщина... Полураздетая. Полуголая. Почти совсем голая.

Я подняла круглые глаза на Алана, он уверенно кивнул:

– Гарантирую, ты не заскучаешь. Я только начал читать, но там со старта уже горячо. В другом Мире купил, это ограниченный тираж, здесь ты такого не найдёшь.

Книга блестела, я таких обложек не видела никогда, и страницы на срезе были такие белые, что я представить боялась, что прикоснусь к ним теми же пальцами, которыми булочку ела. Но попробовать хотелось, причём прямо сейчас, так что я потянулась взять, от чего Алан вдруг прищурил один глаз и шёпотом спросил:

– А тебе есть восемнадцать?

Я опустила руку и изобразила укоризненный взгляд:

– Целых почти двадцать один.

Он улыбнулся с облегчением и опять протянул книгу, но опять задумался и нахмурился, глянул в окно:

– А мы где? Мы на Грани Эль, здесь совершеннолетие наступает… в двадцать, да?

– Это на другой, на нашей в двадцать один, – педантично подняла палец я, – в Альянсе две Грани Эль, одна с мягкой «л», другая с полумягкой, их постоянно путают из-за этого. Не путай, не беси эльфов, – я шутливо погрозила ему пальцем, он изобразил, что убоялся и преисполнился, но книгу не отдал. Я указала на неё взглядом, он замотал головой:

– Ты сказала «почти» двадцать один, «почти» не считается!

– Давай книгу, – возмутилась я, он рассмеялся и прижал её к себе крепче:

– Нет-нет-нет, тебе это нельзя читать, это книга для взрослых. А тебя, малыш, это может травмировать. А виноват буду я. И ты подашь на меня в суд. – Он сутулился и изображал такую грусть, как будто я уже подала, я пыталась не смеяться. Он поднял глаза и хитренько шепнул: – Или не подашь?

Я улыбнулась, он протянул мне книгу, я взяла и ответила:

– Я посмотрю на твоё поведение и подумаю.

Он поражённо раскрыл рот и хлопнул себя по лбу, простонал:

– Да что же я так прокалываюсь второй раз?! Сначала имя настоящее сказал, теперь под статью сам себя подвёл! Всё, я в твоих руках, – он повесил голову и протянул обе руки, как будто для надевания наручников, я хихикала, он поднял голову и игриво шепнул: – Нравится иметь раба?

– Пока нравится, – я улыбалась и смотрела, как солнце играет в его волосах и на оправе очков, стёкла давали странные фиолетовые блики, они лежали на коже фантастической боевой раскраской из неведомых миров, мне нравилось иметь раба, мне он нравился в любом качестве.

Алан сел ровно и улыбнулся без иронии, снял очки и потёр глаза, тихо сказал:

– Читай, не стесняйся, из меня всё равно сейчас не очень хороший собеседник. Я доем и лягу, если ты не против, устал ужасно, это у меня третья пересадка, а ночью будет четвёртая, так что надо хоть чуть-чуть поспать.

– Ого, откуда ты так долго едешь?

Он махнул рукой и надел очки, вздохнул:

– Долго рассказывать, а ехать ещё дольше. И таких комфортных вагонов в маршруте пока не было, и уже не будет, так что надо пользоваться, пока есть возможность. Доедай, – он кивнул на булочки и джем, – они вкусные, пока горячие.

– Спасибо.

Он достал себе подушку и одеяло, устроился полулёжа и открыл один из моих журналов, по бизнесу, прочитал пару страниц и уснул, плавно опустив журнал на грудь. Я пыталась на него не смотреть, изо всех сил пыталась, даже отвернулась и села так же, как он, но всё равно видела его краем глаза, тем более, что моя серая книга, которую я решила дочитать вопреки всему, скатывалась по шкале унылости всё ниже.

И наконец, я её закрыла.

Чай закончился, булочку я доела, а вторую брать не решилась, читать не хотелось, музыка закончилась и пошла по второму кругу, взгляд притягивала глянцевая обложка, и я, немного подумав, сдалась.

Книга пахла чем-то нездешним, и на ощупь была очень странной, а внутри оказалась такой, что я забыла даже о спящем рядом Алане – меня как будто похитили, украв моё сознание из тела и поселив в другом мире, где я тоже училась в пансионе, но совсем другом, и тоже была девушкой, но совершенно другой, такой, какой не могла себе позволить быть в старом мире и старом теле. Она тоже была единственной дочерью в семье, и у неё были проблемы с финансами, но она решала их сама, действуя смело и где-то даже дерзко. Её работа предполагала такие вещи, за которые на Грани Эль на всю семью повесили бы ярлык неблагополучности, и через время я поняла, что в её Мире тоже, но она до поры умудрялась скрывать свой источник доходов. И у неё была любовь, едва начавшаяся, как у нас с Кори, и он тоже носил очки, как Кори...

В моей памяти вдруг мелькнул другой парень в очках, гораздо симпатичнее Кори, я пока не думала о нём в этом смысле, хотя, по идее, это должно было бы быть первым, о чём должна думать молодая здоровая девушка при виде такого мужчины, как Алан. Но, наверное, я всё же в глубине души всегда помнила, что мне нужно замуж, хотя и поклялась себе выбросить это из головы на время поездки и просто жить текущим моментом, получая от него удовольствие, но расслабиться полностью не могла. Книга вытащила меня из этого напряжённого состояния, подарив блаженное не-присутствие в моей собственной жизни...

«Ровно до первого очкарика. Чёрт.»

Нет, я не рассматривала Кори в качестве будущего мужа, никогда. С его наследственностью, иметь от него детей не хотелось – я не настолько жестока и эгоистична, чтобы подарить своему ребёнку букет болячек с рождения, да ещё и в комплекте с генами гномов и людей. В Кори очень большой процент человеческой крови, в сочетании с моей, это может сделать моего ребёнка маложивущим, а наблюдать, как старится и умирает мой ребёнок – это вообще что-то за гранью. Эльфы не одобряли любое кровосмешение, а уж такое, которое калечило детей с рождения, не одобряли даже на Гранях. А переехать ради Кори на Вершину я не смогла бы, я пока ещё не сошла с ума, чтобы так радикально менять свою жизнь всего лишь из-за мужчины.

«Наверное, я его не люблю. А может быть, даже вообще не умею любить.»

В книгах девушки от любви капитально теряли рассудок, делали совершенно безумные вещи, рисковали здоровьем, жизнью и репутацией, и никогда об этом не жалели, потому что «оно того стоило». Я не могла себе представить вообще ни единой вещи в мире, которая бы этого стоила.

«Наверное, я какая-то неправильная. Или просто мама права, и "одолевающая страсть" бывает только у мужчин, а женщины её просто изображают, учась по книгам. Надо и мне учиться.»

Я опять открыла книгу, там прекрасная танцовщица учила героиню врать мужчинам о своей любви и страсти без слов, жестами, взглядами, улыбками.

«Полезная всё-таки книга. Хоть и не для тех отношений, которые я планирую, но изучить всё равно стоит. Может быть, однажды пригодится. Когда-нибудь.»

***