Темнейшая ночь (ЛП)

Глава двадцать четвертая.

«Он соооовсем не задолжал богам. Он должен мне. Но я клянусь, это моя совершенно последняя услуга тебе. Я приспала его. Больше не трать времени попусту»

Эшлин окаменела, когда голосок Аньи проник в ее мозг.

«Нет, еще нет» заскулило ее тело. «Мне нужно еще время с ним»

«Выбор за тобою, детка. Я умываю руки»

Так она и сделала. Пульсация энергии Аньи исчезла, оставляя комнату опустевшей.

Дрожа, Эшлин поднялась с кровати и выбралась из комнаты – но перед тем одарила Мэддокса последним страстным взглядом. Она ненавидела покидать его грешные объятия, но не рискнула бы потерять свой шанс.

«Это к лучшему» убеждала себя девушка. «Он не будет снова умирать. Не тогда, когда я могу спасти его»

Пятнадцать минут она бродила по коридорам крепости, стучась в двери спален. Никто ей не ответил. Даже Даника. Однако все время в коридорах раздавалось эхо чьих-то непристойных выкриков. Ей слышался звон цепей.

«Аэрон», содрогаясь, поняла девушка. Он пугал ее.

Наконец-то она нашла одного из бессмертных. Среброволосый ангел, забравший ее из Даникиной комнаты и перепрятавший в другой. Торин. Болезнь. Он лежал на кровати с обернутым вокруг шеи красным полотенцем. Кожа была бледной, он немного исхудал, а вокруг глаз и рта залегли морщины боли. Но мужчина дышал.

Девушка не стала его будить. Однако приблизилась к его ложу, чтоб прошептать: «Хотела бы я притронуться к тебе, взять за руку и поблагодарить за то, что спрятал меня в тот день. Мне удалось добраться до Мэддокса и обнимать его всю ночь»

Его глаза приоткрылись.

От неожиданности Эшлин отпрянула назад. Их взгляды встретились и она успокоилась. В зеленых глазах мужчины была нежность, и ей хотелось думать, что он произнес бы: «Добро пожаловать домой». Если б он только мог.

«Надеюсь, ты вскоре поправишься, Торин»

Он вроде как кивнул – было тяжело сказать наверняка.

С взвинченными нервами девушка продолжила свой поиск.

В конце концов, она обнаружила группу мужчин. Сердце молотом колотилось в груди, пока она незамеченной изучала их. Они тренировались, поднимали штанги и гантели, вес которых по отдельности превышал объединенные возможности пятерых людей. Один из них, по имени Рейес, дубасил боксерскую грушу. Пот стекал по его обнаженной груди вперемешку со струйками крови.

Он был тем, кто всегда орудовал мечом. Она старалась не возненавидеть его за это.

«Эй» позвала она, привлекая внимание.

Они приостановились, уставившись на нее. Некоторые прищурились. Девушка вздернула подбородок.

«Мне надо переговорить с вами» обратилась она к Рейесу и Люциену.

Рейес вернулся к своей груше.

«Если ты намереваешься отговаривать нас от сегодняшнего убийства Мэддокса, то не трать сил»

«Я выслушаю тебя, милочка» самый высокий из них промурлыкал. Его звали Парис. Голубые глаза, темно-каштановые, почти черные волосы.

«Чистейший секс», сказал Мэддокс, и она поверила ему. Слова были произнесены как предупреждение держаться подальше.

«Тихо» оборвал его Люциен. «Услышь тебя Мэддокс – не сносить тебе головы»

Синеволосый мужчина посмотрел на нее.

«Хочешь, чтоб я поцеловал их вместо тебя?»

Поцеловать их? Она видала его только раз. В фойе сразу после бомбежки, но он не показался ей любителем поцелуев. Он выглядел так, будто желал перебить их.

«Ты тоже заткнись, Гидеон. И не приставай к ней. Она занята. Мне придется побить тебя» прорычал Рейес.

«Не хочется мне видеть твою попытку» осклабившись, ответил тот.

Девушка моргнула. Как странно. Его слова утверждали одно, а тон абсолютно противоположное. Ну, да ладно.

«Ты прав» сказала она Рейесу. «Я не хочу, чтоб ты убивал сегодня Мэддокса. Я хочу, чтоб ты…» О Господи, неужто ты действительно скажешь это, Дэрроу? «…вместо этого убил меня»

Это привлекло всеобще внимание. Все прервали свои занятия, бросая гири, и глазели на нее, раскрыв рот.

«Что ты только что сказала?» выдохнул Рейес, стирая пот со лба.

«Проклятия снимаются посредством жертвования. Предпочтительно самопожертвования. Если я пожертвую собой, умерев вместо Мэддокса, его проклятие будет снято»

Тишина. Тяжелая тишина.

«Как ты можешь быть уверена?» поинтересовался Люциен, мрачно взирая своими странными глазами. «Что если это не сработает? Что если проклятие Мэддокса не будет снято, а ты попусту умрешь?»

Девушка собрала всю свою храбрость, укутываясь нею словно одеялом во время зимы.

«По крайней мере, я попытаюсь. Но, ух. Меня вроде как заверили свыше, что это сработает»

«Боги?»

Она кивнула. Ну, Анья никогда не подтверждала эту маленькую деталь. Эшлин просто предположила.

Снова тишина.

«Ты сделаешь это?» Неверие наполняло Парисовы притягательные глаза. «Ради Насилия?»

«Да» Мысль о предстоящей боли ужасала, но девушка не колебалась с ответом.

«Я ударяю мечом его» напомнил ей Рейес. «Значит, мне доведется ударить тебя. Шесть раз. В живот»

«Знаю» мягко проговорила она. Уставилась на свои босые ступни. «Я ежедневно вижу это в своих мыслях, и каждую ночь переживаю это»

«Допустим, ты снимешь с него проклятие» сказал Люциен «Тем самым ты обречешь его на жизнь без тебя»

«Пусть лучше он живет без меня, чем неоднократно умирает. Он так страдает, а я просто не могу позволить этого»

«Самопожертвование» фыркнул Рейес «Звучит так глупо на мой взгляд»

Эшлин вздернула подбородок еще выше и испробовала ту же логику, которую применила к ней богиня.

«Вспомни наиболее известные сказки мира» сказала девушка. Все то волшебство, все эти «и жили они долго и счастливо». Эгоистичные королевы всегда умирают, а добрые принцессы всегда побеждают»

«Как ты и сказала – сказки» опять фыркнул Рейес.

«Разве в сказках нет доли правды? Вы сами не должны быть более чем мифом. Родители читают своим детям на ночь историю про ларец Пандоры» парировала она. «Это означает, что жизнь сама есть сказкой. Как ее персонажи, мы все живем и любим и ищем счастливого конца»

Минуты тянулись мучительно медленно. Она приняла решение и если придется самой заколоть себя для его воплощения, что ж она не против.

«Хорошо» поражая ее, согласился Люциен. «Мы сделаем это»

«Люциен!» одернул его Рейес.

Люциен пристально посмотрел на Рейеса, а Эшлин рассмотрела надежду, осветившую его жестокое, покрытое шрамами лицо.

«Это освободит и нас, Рейес. Мы сможем покидать крепость более чем на один день. Будем путешествовать, если пожелаем. Сможем уйти – и оставаться вдали – если возжаждем одиночества»

Рейес открыл было рот, закрыл его.

«В фильмах, что заставлял нас смотреть Парис» продолжил Люциен «добро всегда побеждает зло чрезвычайным актом самопожертвования»

«Людские киношки ничего не означают. Сделай мы это, и нас могут проклясть еще больше. Покарать за ослушание»

«Ради Мэддокса, ради свободы, почему бы ни рискнуть?»

«Мэддоксу это не понравиться» произнес Рейес, но теперь и в его голосе звучала надежда. «Я полагаю…я полагаю, что он предпочел бы остаться с женщиной»

Подобное замечание согрело ее, но она не сдавалась. Она не могла позволить – не позволит – Мэддоксу мучиться так ночь за ночью зная, что в ее силах спасти его от этого. Он с процентами оплатил свои преступления.

Глаз за глаз, подумалось ей. Он принес ей мир. Она сделает для него то же самое.

«Иногда мы желаем того, что нам не нужно» сказал Люциен. Его голос стих, неизбывная тоска так и струилась из него. Что же такое он хотел, что не было ему нужно?

«Хорошо» наконец-то процедил Рейес.

«Сегодня» настаивала Эшлин. «Это должно произойти сегодня» Она не желала, чтоб он опять страдал, а также боялась передумать. «Только…дайте мне пробыть с ним столько, сколько это будет возможно, ладно?»

Мужчины угрюмо кивнули.

Мэддокс заботился о любом желании Эшлин остаток дня. Собственноручно кормил и любил ее прелестное тело несчетное число раз. Разглагольствовал о планах на их совместное будущее. Как ее дар сможет помочь воинам в поисках ларца Пандоры – если она того пожелает. Как они поженятся и будут проводить все время вместе – если она того пожелает. Как они будут искать способ уберечь ее от старения, чтобы провести вечность вместе – если она того пожелает. Он вырежет ей из дерева что угодно, а она будет читать ему отрывки из любовных романов. Если она этого захочет.

Она смеялась вместе с ним, дразнила его, любила его, но было в ней тихое отчаяние, которого он не понимал. Печаль. Он не давил на нее. У них было время. На этот раз он смотрел на время, как на друга. Она не могла знать, что пленила его. Пленила духа. И что теперь оба существовали для того, чтоб доставлять ей удовольствие.

«Что не так, любимая?» спросил он. «Скажи мне и я исправлю это»

«Уже почти полночь» дрожащим голосом ответила девушка.

Ах. Теперь он понял. Глянул на нее. Они сидели на краю его кровати, и он сжимал ее ручку в своих. Лунные лучи купали милые черты, высвечивая озабоченность в ее взгляде.

«Я буду в порядке»

«Я знаю»

«Почти не больно, клянусь тебе»

Этим он заработал легкий смешок.

«Врунишка»

Ее смех согрел его изнутри.

«Я хочу, чтоб ты провела ночь в другой спальне»

Она покачала головой, щекоча его руку своими локонами.

«Я останусь с тобой»

Он вздохнул. В ее голоске была такая целеустремленность.

«Хорошо» Он не позволит себе реагировать на удары меча. Не будет шуметь, и мускулом не шевельнет. Умрет с улыбкой на устах. «Мы будем…»

Рейес и Люциен вошли в спальню, более угрюмые, чем он когда-либо их видал. Он удивился их настроению, но решил не расспрашивать их перед Эшлин. Не стоит сейчас сваливать на нее что-нибудь еще, она и так собиралась смотреть, как его будут убивать.

Мэддокс быстро поцеловал Эшлин в губы. Она схватила его голову, побуждая продолжить. Так неистово, почти отчаянно. Он позволил себе еще миг. Боги, как же он любил эту женщину.

«Мы закончим это завтра» пообещал он. Завтра…Он едва мог дождаться.

Мужчина лег на хлопковые простыни и прислонился в изголовью. Рейес заковал его запястья, а Люциен – щиколотки.

«Хотя бы отвернись, когда они приступят» попросил он Эшлин.

Она печально улыбнулась и присела рядом с ним. Погладила его по щеке, лаская мягко, будто бабочкиным крылышком.

«Ты знаешь, что я тебя люблю»

«Да» И он ничему так не радовался за всю свою жизнь. Эта женщина было его чудом. «А ты знаешь, что я буду любить тебя вечно»

«Послушай Мэддокс…Не вини никого кроме меня за это, ладно. Ты достаточно настрадался, слишком, и от меня, как от любящей тебя женщины, зависит твое спасение. Знай, что я делаю это по своей воле, потому что ты мне дороже жизни» она опять его поцеловала, кратко на этот раз, и встала. Обернулась к Рейесу с Люциеном. «Я готова»

Его брови недоуменно поползли вверх, а страх лизнул за пятки.

«Готова к чему? В чем я буду тебя винить?»

Рейес выхватил меч, лезвие которого запело в воздухе. Ужас Мэддокса возрос.

«Что происходит? Говори. Сейчас»

Никто не произнес ни слова, пока Рейес приближался к Эшлин.

Мэддокс натянул свои цепи.

«Эшлин. Покинь комнату. Покинь комнату и не возвращайся»

«Я готова» опять прошептала девушка. «Стоит ли нам пойти в другую комнату?»

«Эшлин!» рычал Мэддокс.

«Нет» отрезал Люциен. «Ты сказала, что хочешь полной жертвенности, помнишь? Он должен наблюдать и понять, что ты делаешь ради него»

Ее полные непролитых слез глаза встретились с Мэддоксовыми.

«Я люблю тебя»

В этот миг он понял, что именно они планировали. Он брыкался и боролся за освобождение. Он кричал непристойности, какие не произнес бы даже Парис. Все время горячие слезы катились по его щекам.

«Нет. Не делай этого. Пожалуйста, не делай этого. Ты нужна мне, Эшлин. Рейес, Люциен. Пожалуйста. Пожалуйста!»

Рейес засомневался. Сглотнул.

А затем ударил Эшлин мечом в живот.

Мэддокс завопил, натягивая цепи так сильно, что металл порезал его до кости. Продолжай он в том же духе и утратит кисти и ступни. Ему было плевать. Лишь одна вещь имела значение, и она умирала на его глазах.

«Нет! Нет! Эшлин!»

Кровь лилась из ее живота, пропитывая рубашку. Она сжала губы, каким-то образом оставаясь молчаливой и все еще на ногах.

«Я люблю тебя» повторила девушка.

Рейес ударил ее снова. С каждым порезом Мэддокс ощущал, как его связь с полночью ослабевает, будто невидимые цепи, что сковывали его тысячи лет, медленно улетучиваются. А он хотел, чтоб они вернулись! Он хотел Эшлин.

«Эшлин! Рейес! Остановитесь. остановитесь» Он открыто рыдал, беспомощный, разъяренный. Умирая сам, несмотря на то, что чувствовал себя сильным как никогда. «Люциен, заставь его остановиться»

Смерть опустил взор, ничего не говоря.

После третьей раны Эшлин таки упала. Завопила. Нет, это был он. Она только захныкала.

«Не…больно» выдохнула девушка. «Как ты говорил»

«Эшлин» Ее имя дрожало на его устах отчаянной мольбою. Яростной. Неистовой. «О боги. Нет. Эшлин. Зачем ты это делаешь? Рейес, остановись. Ты должен остановиться» Он не мог наговориться.

Ее глаза снова встретились с его, и в них было так много любви, что он присмирел.

«Я люблю тебя»

«Эшлин, Эшлин» Он подпрыгнул, и цепь впилась глубже, сильнее порезав. «Держись, красавица. Только держись. Мы подлатаем тебя. Дадим тебе тайленола. Не волнуйся, не волнуйся. Рейес, остановись. Не делай этого. Она же невинна»

Рейес не послушал его, но резал ее снова и снова. Ее глаза закрылись. А тогда он затих. Сглотнул. Глянул на небеса, а затем на молчавшего Люциена.

«Не забирай ее! Пожалуйста, не забирай ее»

Наконец-то шестой удар был нанесен.

«Эшлин!»

Кровь багряной лужей растекалась вокруг ее уже безжизненного тела. Слезы продолжали литься из глаз Мэддокса. Он по-прежнему боролся. По-прежнему желал своей связи с полночью.

«Зачем? Зачем?»

Благодаренье небу, Люциен расковал его. Его кисти и ноги держались неизвестно на чем, он рухнул на пол и пополз, оставляя за собой кровавый след. Сгреб свою женщину в объятия.

Ее голова упала на бок. Мертва. Она была мертва, пока он чувствовал, как тяжесть его проклятия-смерти превращалась в дымок внутри его тела, развевающийся, словно его никогда и не было.

«Нет!» Мужчина громко рыдал. Хотя снятие проклятья было всем, о чем он когда-либо помышлял, Мэддокс скорее бы вытерпел еще тысячу вместо потери своей женщины. «Пожалуйста»

«Сделано» угрюмо процедил Рейес. «Будем надеяться, что ее жертва не была напрасной»

Мэддокс уткнулся лицом в волосы Эшлин и укачивал ее в своих объятиях.