Темное очарование

Глава 8

Джулиан в своей жизни повидал всяких врагов — голодных вампиров, свирепых и безжалостных иноземных солдат, разъяренных мужей, — и все они, словно сговорившись, готовы были положить конец его бессмысленному существованию. Однако он в жизни не испытывал такого ужаса, как в тот момент, когда Порция, вывернувшись из его рук, повернулась к нему лицом. Даже в туфлях на высоких каблуках девушка едва доставала ему до подбородка, но Джулиан поймал себя на том, что машинально попятился.

Взгляду девушки был безмятежный, выражение лица самое что ни на есть дружелюбное. Несмотря на это, Джулиан голову бы дал на отсечение, что, окажись у нее под рукой кол, она не задумываясь пустила бы его в ход. Будь ее воля, от него осталась бы только горстка праха.

— Стало быть, ты искал свою бессмертную душу — и нашел ее?

Это прозвучало не как вопрос, однако Джулиан кивнул.

— Шесть долгих лет мы ничего не знали о тебе! Мы сходили с ума от тревоги! А пока мы молились, чтобы ты вернулся, живой и здоровый, ты кувыркался в постели с вампиршей, у которой было то единственное, что помогло бы тебе вновь стать человеком!

— Когда я отправился на поиски того, кто инициировал Дювалье, у меня в мыслях не было, что это окажется женщина.

— Особенно такая красотка, ты забыл сказать, — едко добавила Порция. — Держу пари, если бы на ее месте оказалась беззубая горбатая карга с бородавкой на носу, ты бы вмиг перегрыз ей горло, чтобы вытрясти из нее свою душу! И не мучился бы потом угрызениями совести.

Бросив на притихшего Джулиана влюбленный взгляд, Валентина томно вздохнула:

— Мой Джулиан — настоящий джентльмен, особенно когда речь идет о леди. Я всегда опасалась, что это не доведет его до добра.

— Боюсь, тут вы не ошиблись, мадам, — не отводя глаз от лица Джулиана, бросила Порция. — Так для чего ты сегодня явился сюда, Джулиан? Соскучился по своей любовнице? Наверное, у вас тут свидание? Или же ты решил прикончить ее, вернуть свою душу и возвратиться к нам навсегда? — Мучительно было смотреть, как девушка, вскинув голову, проглотила остатки растоптанной гордости и тихо добавила: — Ко мне…

Джулиан сжался, мысленно обозвав себя предателем. Порция не заслуживала, чтобы ее обманывали.

— Я вернулся, чтобы положить конец убийствам, — глядя ей в глаза, честно ответил Джулиан. — Поэтому я и пришел — предупредить ее, что уезжаю из Лондона. Я ведь знал, что она поедет за мной — хочу я этого или нет.

Он смотрел, как умирает надежда в ее глазах, и сердце у него обливалось кровью. Нет, он мог с чистой совестью сказать, что никогда не искал ее любви… но ему и в голову не могло прийти, как мучительно больно будет сознавать, что он сам убил эту любовь. В первый раз за всю свою жизнь он почувствовал себя чудовищем…

— Выходит, ты с самого начала подозревал, что убийца она, так? Но предпочел, чтобы я по-прежнему подозревала тебя. Для чего тебе это понадобилось? Ты хотел защитить ее?

— Нет, не ее — тебя. Я решил, что так будет лучше. Если ты поверишь самому худшему, то тебе будет легче смириться с тем, что я уеду.

Подвижное личико Порции отразило целую гамму чувств. Наконец она нерешительно кивнула:

— Ты был прав. А теперь можете убираться к дьяволу оба — ты и твоя пожирательница людских душ!

Валентина, как ребенок, восторженно захлопала в ладоши:

— Она дает нам свое благословение, дорогой! Ну разве это не чудесно?

Презрительно тряхнув головой, Порция повернулась к ним спиной и зашагала по улице, слегка спотыкаясь на своих высоченных каблуках.

Подавив вспышку гнева, Джулиан метнулся за ней — все произошло настолько быстро, что Порция даже подпрыгнула от испуга, когда он неожиданно вырос перед ней.

— Боюсь, я не могу позволить тебе уйти.

— Уже позволил, — отрезала она. На ресницах девушки повисли слезы. — Так что бери свою драгоценную Валентину и уезжай из Лондона, пока не поздно. Иначе подоспеет Эйдриан и всадит кол в ее иссохшее сердце, а твоя душа перейдет по наследству к очередной кровожадной красотке. Надеюсь, вы оба будете жить долго и счастливо. Ах да… наверное, уже слишком поздно так говорить, верно?

Порция попыталась прошмыгнуть мимо него, но Джулиан заступил ей дорогу.

— Пожалуйста, Ясноглазка! — отчаянно взмолился он, схватив девушку за руку. — Не уходи… выслушай меня!

Вместо ответа она молниеносным движением задрала подол платья. Среди пышной пены кружев мелькнул шелковый чулок, и Джулиан озадаченно моргнул. В следующее мгновение, выхватив из-за подвязки маленький пистолет, Порция приставила его к груди Джулиана.

— Никогда больше не называй меня так, ясно?!

Джулиан вытаращил глаза:

— Ради всего святого, Порция, убери эту штуку! Ты же не собираешься меня застрелить, правда?

— Отчего же? — Сладко улыбнувшись, девушка спустила курок.

Джулиана отбросило назад. Грохот выстрела, эхом отдавшись в голове, на какое-то время оглушил его. Стиснув зубы, чтобы не застонать от боли, он опустил глаза и уставился на грудь, не веря собственным глазам. Рана уже начала затягиваться, изорванные, почерневшие края ее почти сошлись, а вот жилет из дорогого шелка был безнадежно испорчен.

Убедившись, что твердо стоит на ногах, Джулиан с изумлением уставился на девушку.

— Знаешь, угрожать, что всадишь мне в сердце кол, это одно. А испортить такой чудесный жилет — совсем другое, черт возьми!

— Можешь прислать мне счет от портного — я оплачу! — Лихо дунув в дуло пистолета, девушка спрятала его за подвязку и снова повернулась к Валентине, которая с нескрываемым злорадством наблюдала эту сцену. — Или попроси свою дамочку заштопать его! Вон у нее какие клыки! Как иголки!

Трудно было понять, что пострадало сильнее — его грудь или его гордость, — но всяком случае, терпение Джулиана лопнуло. Свирепо оскалившись, он зарычал. Блеснули клыки, но Порция и ухом не повела. Уже ничего не боясь, она смотрела на него в упор своими голубыми глазами, явно напрашиваясь на неприятности.

— Руки прочь от нее, Джулиан! Слышишь?! — Повелительный окрик Эйдриана разорвал тишину ночи.

Джулиан с Порцией обернулись. Вынырнув из тумана, Эйдриан бежал к ним, не сводя глаз с Джулиана. В руках у него был арбалет с уже натянутой тетивой. Если не считать нескольких серебряных прядей в соломенно-русых волосах, Эйдриан почти не изменился с тех пор, как братья виделись в последний раз. Рука, державшая арбалет, была также тверда, а в зеленовато-голубых глазах читалась та же решительность, что и в те далекие дни, когда они с Джулианом еще мальчишками играли в рыцарей.

За ним по пятам тенью следовал Аластер Ларкин — над бровью у него красовалась здоровенная шишка, а под мышкой вяло трепыхался совершенно обалдевший от всего этого юный мистер Катберт.

— Я пытался остановить их, Джулс, правда пытался, — верещал он. — Сделал все, как ты велел, — сбросил на них мешки с песком и вырубил обоих. Но они очнулись до того, как я успел их связать. Помнишь, ты всегда говорил, что я, мол, даже галстук толком не научился завязывать. По-моему, они психи — наверняка удрали из Бедлама. Несут какую-то чушь насчет всяких монстров, вампиров и их приспешников, я чуть с ума не сошел, ей-богу! А тут вдруг — бах! — выстрел из пистолета? Я перепугался, ну и…

Ларкин, разозлившись, хорошенько встряхнул разболтавшегося Кабби, и тот разом замолк, словно язык прикусил.

Джулиан, не дрогнув, смотрел в глаза старшему брату. С того самого дня, когда Дювалье похитил его бессмертную душу, превратив его в вампира, он знал, что рано или поздно это случится. Может, Порция с самого начала была права, промелькнуло у него в голове. Может, он действительно вернулся в Лондон лишь потому, что понял — бессмысленно оттягивать неизбежное…

Он почти не сомневался, что она поспешит сбежать чтобы не присутствовать при этой тягостной сцене… а заодно и дать Эйдриану возможность хорошенько прицелиться. К его удивлению, Порция, бросившись вперед, заслонила его собой.

— Послушай, Эйдриан, он не убивал тех женщин! Это она убийца! — Порция повернулась к Валентине и уже подняла руку, чтобы возмущенно ткнуть в нее пальцем, но…

Улица была пуста. Валентина исчезла — также быстро, как появилась.

Порция растерянно захлопала глазами. Зато Джулиан, похоже, нисколько не удивился. Вряд ли Валентине удалось бы дотянуть почти до двухсот лет, с трудом избежав гильотины во времена Французской революции, не обладай она здоровым инстинктом самосохранения.

— Но она только секунду назад стояла тут, вот на этом самом месте. — Повернувшись к Эйдриану, Порция беспомощно развела руками. — Неужели ты ее не видел? — Она бросила умоляющий взгляд на Ларкина. — Ты ведь должен был заметить ее, верно?

Эйдриан взглянул на нее с нежностью и сочувствием:

— Я знаю, дорогая, какие сильные чувства ты питаешь к моему брату, но ты просто не можешь и дальше его защищать.

— Ты совершенно прав. Я действительно питаю к нему сильные чувства. Хочешь знать какие? Отвращение. Ненависть. Презрение.

— По-моему, перебор, — сквозь зубы пробормотал Джулиан.

— Но, несмотря на мои чувства, — сухо отрезала девушка, метнув на него через плечо убийственный взгляд, — я не хочу, чтобы его наказывали за преступления, которые он не совершал.

— О да, будьте уверены, — вмешался Джулиан. — Кстати, она меня застрелила.

Ларкин с Эйдрианом недоверчиво переглянулись.

— Она тебя застрелила?! — хором переспросили они.

— Она тебя застрелила?! — эхом повторил Катберт, растерянно хлопая глазами, точно испуганная сова.

— Угодила прямо в сердце, — с гордостью подтвердил Джулиан. — К счастью, бессмертного нельзя убить.

— Уверена, я не единственная женщина, которая пыталась тебя пристрелить, — сквозь зубы буркнула Порция. — Будь такое возможно, очередь из желающих выстроилась бы отсюда до самого Ковент-Гардена. — Она повернулась к Эйдриану: — Так что можешь больше не волноваться, что моя сентиментальная привязанность к твоему брату заставит меня видеть его поступки в розовом свете.

Эйдриан подозрительно прищурился:

— Иначе говоря, несмотря на все улики, ты хочешь убедить меня, что Джулиан невиновен?

С губ Порции сорвался горький смешок.

— Ну, положим, этого я не говорила. Единственное, что я хочу сказать, — это то, что он не убивал этих женщин. Они стали жертвой совсем другого вампира.

— Вампира? — слабым голосом повторил Катберт. Его круглое добродушное лицо побледнело, потом позеленело, так что его самого можно было смело принять за одного из них. Внезапно глаза у него закатились под лоб. Катберт придушенно пискнул, сложился вдвое и рухнул на землю, едва не свалив с ног Ларкина.

— Похоже, тебе было недосуг объяснить своему приятелю, кто ты такой, — буркнула Порция.

— Так ведь он не спрашивал, — пробормотал Джулиан, озабоченно разглядывая Катберта. — Решил, что я просто люблю поспать.

— Но если Джулиан не убийца, — вмешался Эйдриан, — тогда кто же убил тех женщин?

— Его любовница, — проговорила Порция голосом, которым можно было заморозить цыплячью тушку.

— Она уже больше не моя любовница, — яростно выпалил Джулиан. — Будь все по-прежнему, мне бы в голову не пришло записаться в действующую армию, а потом тащиться к черту на рога, в Бирму! А как я мог иначе избавиться от нее?

Порция повернулась спиной к Эйдриану и, подбоченившись, посмотрела на него в упор:

— Наверное, она до такой степени подпала под власть твоего неотразимого обаяния, что решила последовать за тобой и на край света.

— Ну, это же так понятно, — промурлыкал он. Потом ласково погладил ее по щеке и тихо добавил: — Ведь ты сама когда-то готова была сделать то же самое, верно?

Может, ему и удалось убить ее любовь, но задушить тоску по нему, мелькнувшую в ее глазах, девушка не смогла.

И тут Джулиан внезапно сделал интересное открытие. Оказывается, ему совершенно не хочется окончить свои дни в виде горстки праха, пусть даже на ее туфлях. Он вдруг поймал себя на том, что где-то в глубине до сих пор непоколебимо верит — если даже ему суждено погибнуть, так и не обретя бессмертной души, тем самым лишившись надежды попасть на небеса, все равно он будет жить вечно, хотя бы в сердце Порции. А вот если Эйдриан прикончит его прямо сейчас, то первое, что сделает Порция, — это спляшет на его могиле.

— Прости, — прошептал он.

— За что? — В глазах ее заблестели слезы, — за то, что разбил сердце глупой девчонки?

— Нет, за это. — Стараясь не думать о последствиях, Джулиан рывком притянул девушку к себе. Потом, не дав ахнувшей Порции опомниться, быстро повернул ее так, что теперь они оба стояли лицом к Эйдриану. Мысль использовать ее тело, как щит, только что пришла ему в голову — это, пожалуй, единственное, что могло бы помешать Эйдриану нанести роковой удар.

Эйдриан ринулся к ним.

Вынужденный прибегнуть к единственному оставшемуся у него оружию, Джулиан нагнул голову и свирепо оскалился.

С губ Эйдриана сорвалось ругательство. Побелев, он застыл на месте, не замечая испепеляющего взгляда, который метнул в него Ларкин. Джулиан чувствовал, как трепещет теплое тело Порции, но догадывался, что страх тут ни при чем — скорее всего она трясется от злости.

— Зря ты не послушал ее, братец, — угрюмо пробормотал он. — В ваших трущобах бродит хищник куда опаснее меня, уж ты мне поверь. Вернее, хищница. Ее зовут Валентина Кардью. Она и есть тот вампир, который обратил Дювалье. Когда ты прикончил его, Валентина Кардью унаследовала не только все украденные им души, но и всю его силу и могущество. А теперь, увидев Порцию, она не успокоится, пока не перегрызет ей горло.

— Отпусти ее, — взмолился Эйдриан. — Я смогу ее защитить.

Терпение Джулиана лопнуло.

— Ты и так уже наворотил дел, хватит! — заорал он. — Позволил ей бегать ночью по лондонским трущобам, одной, без охраны! А ты знаешь, что ее сначала занесло в карточный притон, а потом — на квартиру холостяка? А сегодня и того чище — решил использовать девчонку в качестве наживки и отправил ее слоняться по темному переулку, словно она какая-нибудь шлюха! Если бы ты защищал ее как положено, она сейчас была бы уже замужем за каким-нибудь славным молодым графом и думать бы обо мне забыла!

— Нашел дуру! — Порция попыталась выкрутиться из его рук, но добилась только того, что ее аппетитные ягодицы прижались к чреслам Джулиана. — На тот случай, если ты вдруг забыл, Эйдриан мой зять, а вовсе не отец! Я сама могу о себе позаботиться!

— Ну да, конечно. Оно и заметно, — сухо пробормотал Джулиан. И тут же болезненно сморщился, когда острый каблук Порции вонзился ему в ногу.

— Чего ты от меня хочешь? — перебил Эйдриан.

— Вопрос не в том, чего хочу я. Вопрос в том, что нужно тебе. А теперь слушай внимательно — если ты надеешься защитить Порцию от Валентины, тебе без меня не обойтись.

— Ну, положим, пока прекрасно обходились! — влезла в разговор Порция. — Надеюсь, и дальше обойдемся!

Эйдриан шагнул к ним.

— Но почему Порция, Джулиан? Почему ты так уверен, что эта твоя Валентина станет охотиться именно за ней?

Порция словно окаменела. Забыв брыкаться, она молча ждала, что он ответит.

Джулиан чуть-чуть разжал хватку — теперь казалось, что он просто обнимает ее.

— Потому что Валентина не просто безумна… она безумно ревнива. Ну вот в один прекрасный день у нее сложилось впечатление — абсолютно идиотское, прошу заметить, что я… что мы с Порцией… в общем, что мы когда-то были… — Джулиан умолк, поняв, что не в состоянии объяснить это Эйдриану.

— О, ради всего святого, Эйдриан! — вспылила Порция. — Застрели ты его наконец! Или меня! Но только избавь от этого унижения!

Бросив испытующий взгляд на смущенное лицо Джулиана, Эйдриан покосился на разъяренную, покрасневшую свояченицу и со вздохом опустил арбалет. Немедленно воспользовавшись всеобщим замешательством, девушка вырвалась из рук Джулиана и одним прыжком оказалась возле зятя. Он тут же закрыл ее собой.

И тут очнулся Катберт. Издав страдальческий стон, он заворочался. Джулиан бросился к нему и попытался с помощью Ларкина поставить беднягу на ноги.

— Ну-ну, Кабби, вставай, — прожурчал Джулиан, заботливо отряхивая перепачканное пальто приятеля. — Ничего страшного, ты просто упал в обморок. Дай-ка я поправлю тебе галстук.

Туман в глазах Катберта немного рассеялся. При виде склонившегося над ним Джулиана лицо его стало цвета простокваши. Содрогнувшись от омерзения, юноша отпихнул протянутую руку и попытался отползти в сторону. Беднягу била дрожь.

— Оставь меня в покое… дьявол!

— Я собирался рассказать тебе, Кабби, — виновато промямлил Джулиан. — Честное слово, собирался. Просто ждал подходящего момента.

— И когда ты собирался это сделать? После того как перегрызешь мне горло, пока я буду спать?

Джулиан инстинктивно шагнул к нему, беспомощно сжав кулаки.

— Я бы никогда не причинил тебе вреда, Кабби. Ведь ты мой друг.

— Изыди, сатана! Ты мне не друг! Эх, дурак я был, что не послушал отца! А ведь он был прав! Ты и впрямь исчадие ада!

С этими словами Катберт повернулся и бросился наутек. Миг — и он исчез.

Джулиан, тяжело вздохнув, умоляюще посмотрел на Порцию, но та в ответ только презрительно фыркнула и отвернулась. Высокие каблуки туфель моментально подвернулись, и девушка едва не упала. Сделав несколько неуверенных шагов, она взмахнула руками, с трудом обрела равновесие и негромко выругалась сквозь зубы. Потом немного подумала, стащила с ног туфли, зашвырнула их в переулок и решительно зашлепала по улице в одних чулках.

— Эй, ты куда? — окликнул ее Джулиан.

— Домой, — коротко бросила она. — К твоему сведению, я твердо намерена выйти замуж за первого, кто сможет доказать, что у него есть душа. Кстати, насколько я слышала, маркиз Уоллингфорд подыскивает себе другую невесту.

Беспомощно выругавшись, Джулиан проводил ее глазами.

Эйдриан присоединился к нему, по-прежнему держа в руках арбалет — правда, теперь он был направлен не в сердце Джулиана, а в землю.

— Рад слышать, что ты по-прежнему пользуешься успехом у дам, братец, — саркастически хмыкнул он.

Ощупывая обугленную дырку в жилете, Джулиан мрачно покосился на старшего брата:

— Не только у них. Боюсь, моему портному тоже найдется что сказать.

В дверь спальни Порции постучали — вежливо, но решительно.

Вместо ответа она только поглубже забилась в стоившее подокном кресло и зябко натянула до самого подбородка покрывало, которое стащила с кровати. Бросив взгляд в окно, она увидела, что небо над горизонтом стало слабо розоветь. Близился рассвет. Дверь слабо скрипнула, приоткрылась и тут же снова захлопнулась.

— Я тебе когда-нибудь говорила, — не поворачивая головы, проговорила Порция, — как я иногда жалею, что ты не вампир, потому что в этом случае ты бы не могла войти сюда без приглашения?

— Неужели? — невозмутимо спросила Каролина, усаживаясь возле младшей сестры. — К твоему сведению, старшие сестры иногда хуже вампиров. И уж коли мне приспичит вмешаться в твои дела, тут уж не помогут ни крест, ни святая вода.

Вытащив из-за корсажа платок с монограммой, она молча сунула его Порции. Этот носовой платок подарил ей Эйдриан в их первую встречу. Порция, взяв платок, шумно высморкалась. В нынешнем настроении ей было не до сантиментов.

Сморщившись, она осторожно потрогала распухший нос.

— Ну раз мне удалось вернуть домой блудного сына, может, прикажешь заколоть тучного тельца в честь его возвращения в родные пенаты? Или он вызвался сделать это собственноручно?

— Интересно, как он это сделает, если Эйдриан заперся с ним у себя в кабинете?

— Понятно. А я-то ломала голову, кто там так вопил всю ночь! Как еще потолок не обвалился от их криков!

Каролина добродушно похлопала сестру по плечу.

— Эйдриан рассказал мне, что произошло на Чаринг-Кросс.

— Ах вот оно что! А он заодно не поведал тебе, что пока я, как последняя дура, выгораживала Джулиана, его драгоценный братец развлекался в постели с вампиршей, которая, хоть и выглядит святее самой Богородицы, на самом деле еще кровожаднее, чем Лукреция Борджа[4]? Между прочим, с той самой, что завладела его бессмертной душой!

— Да, Эйдриан упоминал об этом, — кивнула Каролина, — Ларкин обещал приехать вечером, и они подумают, что с ней делать.

— Вот и хорошо, — бесцветным голосом проговорила Порция. — Чем раньше они разделаются с ней, тем быстрее Джулиан сможет вернуться к своей прежней жизни.

Каролина вздохнула. По ее лицу было видно, что ее терзают сомнения.

— Пойми меня правильно — я не пытаюсь искать для него оправдания, малышка, но ведь когда он уехал из дома, чтобы вернуть себе свою бессмертную душу, ты была всего лишь…

— Ни слова больше! — предупредила Порция, угрожающе помахав пальцем перед носом опешившей сестры. — Если ты скажешь «ребенком», я закачу такой скандал, что Уилбери придется запереть меня в чулане вместе с близнецами!

— Но не можешь же ты винить его за то, что он уехал? Как он мог взять тебя с собой? Что он мог предложить тебе — кроме опасности и мучений?

— Что ты пытаешься мне доказать? — Порция сморщилась, стараясь удержать подступившие к глазам слезы. — Что Джулиан поступил весьма благородно, пьянствуя и развратничая в самых мерзких притонах, которые только есть в городе? Что он делал это исключительно ради меня?

— Он ведь знал, что не в его силах перестать быть тем, кто он есть. Он не мог измениться — даже ради тебя.

— Ага, вот мы и добрались до сути дела, верно, Каро? Именно это он и мог сделать — перестать быть тем, кто он есть, ведь ему удалось отыскать ее! Он мог вернуть свою душу, мог перестать быть вампиром — ради меня. Но он этого не сделал. — Порция, покачав головой, смахнула повисшую на ресницах слезу. — А я-то, дура, все эти годы верила, что только я могу его спасти! А оказывается, он вовсе и не хотел, чтобы его спасали!

Каролина ласково откинула прилипшую к мокрой щеке сестры прядь волос.

— А может, Джулиан считал, что он недостоин того, чтобы его спасали? Тебе не приходило это в голову?

Чувствуя, что сейчас расплачется, Порция зябко завернулась в покрывало.

— …Возможно, так оно и есть, — пробурчала она.

Каролина, вздохнув, выскользнула из комнаты. Порция даже не обернулась. Сидя у окна, она смотрела, как тает в лучах солнца утренний туман, унося с собой ее девичьи мечты.