Темный Луч. Часть 3

Эдриенн Вудс

Темный Луч. Часть 3

Переведено специально для группы

˜"*°†Мир фэнтези†°*"˜

http://vk.com/club43447162

Оригинальное название: Darkbeam Part III

Автор: Эдриенн Вудс / Adrienne Woods

Серии: Луч #4 / Beam #4

Перевод: maryiv1205

Редактор: maryiv1205

ЧАСТЬ 1

— 1~

Большая часть моих воспоминаний вернулась. Это заняло некоторое время, и после заявления прав я почувствовал себя выбитым из колеи. Бороться за то, чтобы оставаться хорошим, было не так сложно, как сдаться и стать рабом.

Меня мучили два вопроса: как Елена стала достаточно опытной, чтобы заявить на меня права? И кто ее обучал?

Я напряг мозг, чтобы вспомнить. Люциан умер, и она стала драконом. После этого все было как в тумане. Наверное, я был настолько темен и потерян, что перешел грань.

Почему я не мог вспомнить?

Я был в комнате, которую не узнавал, и в моих ушах звучал голос Стэна.

Как я сюда попал? Последнее, что я помнил, это то, что я сделал перерыв в репетиции группы и сел у стены, чтобы перебрать воспоминания.

Мне хотелось, чтобы он заткнулся. У меня болела голова, и его голос ударялся о стенки мозга, вибрируя в черепе.

Он продолжал тявкать.

— Ты истинная королевская особа этого мира, — сказал он с ухмылкой. — И я скажу им, что ты совсем не в форме. Ты не даешь нам своего согласия учить тебя. Ты не хочешь быть на троне. Они лишат тебя титула, а твои активы будут заморожены.

О чем, черт возьми, он говорил? Это не имело смысла, и он выводил меня из себя.

— То, что ты сделала прошлой ночью, было неприемлемо. Ты хоть понимаешь, какой ущерб ты причинила?

— Отвали! — закричал, но ему, казалось, было все равно. Знал ли он, с кем имеет дело? Угрожать Рубикону — имело последствия.

— Я ясно выражаюсь? — спросил он.

Тишина.

— Отвечай мне! — Его лицо было свекольно-красным.

— Да, — сказала она.

Подожди, что? Она?

Это был голос Елены. Они продолжали говорить, но я больше не слушал.

— Блейк, — сказал Айзек, тряся меня за плечо.

Вся группа была у него в подвале.

— Ты в порядке, чувак? — спросил Тай.

Вмешался Айзек.

— Где ты только что был?

— Просто размышлял. — Я потер виски.

— Ты сказал нам отвалить, — сказал Джейми, хмурясь.

Я проигнорировал его и поднялся с пола. Мне нужно было найти газету. Юрий всегда получал ее рано утром.

Я нашел одну, лежащую на кухонном столе, и на первой странице была фотография Елены Уоткинс.

Заголовок ставил под сомнение, достойна ли она быть на троне Пейи.

Я покачал головой. Почему это происходило? Она слышала мой голос, когда Пол посещал Драконию, но раньше я не слышал от нее ни звука. Почему сейчас?

Мне было все равно, и я не хотел знать, что она делала прошлой ночью. Я не был ее драконом, и я буду бороться изо всех сил, чтобы не потерять себя.

Голова пульсировала болью.

Я застонал и упал на колени.

Какого хрена?

— Блейк, — сказал Айзек мне на ухо. Он присел на корточки рядом со мной. Должно быть, он услышал, как я упал, и поднялся из подвала.

— Не надо, — сказал я сквозь стиснутые зубы.

— Чувак, что-то не так.

Я закричал, комната накренилась, и у меня потемнело в глазах.

***

Я был на вершине холма. Погода стояла идеальная — солнечная и безоблачная, с легким ветерком. Ненависть, борьба, все ужасное внутри меня исчезло.

Она сидела в футе от меня, жуя кончик длинного сорняка. Она казалась погруженной в свои мысли, и солнце играло на ее рыжих волосах. Она была прекрасна.

Моя Никогда-Не-Дыши.

Я протянул руку и нежно коснулся ее лица тыльной стороной ладони. Она даже не посмотрела на меня.

— Что, ты не со мной разговариваешь?

Она фыркнула, но уголки ее губ чуть приподнялись.

— Не имеет значения, что я делаю. Тебе все равно, — сказала она.

Я сам нарвал сорняков в высокой траве вокруг нас.

— Мне действительно не все равно. Я уже говорил тебе, что я не так устроен. — Я не мог умереть, чтобы присоединиться к ней в ее призрачном мире; я пытался и потерпел неудачу. Какая бы власть ни была у Елены надо мной, она не позволит мне причинить вред ни себе, ни ей. — Я бы все отдал, чтобы быть с тобой.

Она саркастически рассмеялась.

— Ты мне не веришь?

— Не вешай мне на уши эту чушь. Ты и не пытаешься. Ты… — Она вздохнула и покачала головой.

— Я — что?

— Ничего. Как я и сказала. Не имеет значения, что я говорю, и я устала от всего. Я больше не могу этого делать, Блейк.

— Нет! — закричал я.

Мои глаза открылись, Юрий, Тай, Айзек и остальная группа стояли надо мной.

Я лежал на кухонном полу, и моя головная боль прошла.

— Чувак, — сказал Айзек.

Я покачал головой и приподнялся на локтях. Они все отошли в сторону, чтобы дать мне немного пространства.

Повисло молчание. Юрий с сочувствием наблюдал за тем, как я забираюсь на обеденный стул. Я положил руки на стол, подперев голову ладонями, и сделал несколько глубоких вдохов.

— Поговори со мной, — сказал Айзек, кладя руку мне на плечо.

— Это сложно. Штука Рубикона.

— Перестань так говорить. Я хочу знать, что с тобой происходит.

— Я не знаю! — закричал я. Мне казалось, что я схожу с ума. Если бы я рассказал им о моей Никогда-Не-Дыши и том, что я слышал Елену в своей голове, они бы согласились. — Я ничего не знаю. Я так чертовски сбит с толку, устал и зол одновременно. Я больше не хочу так жить, Айзек.

Айзек сказал:

— Думаю, репетиция окончена.

***

Я рухнул на кровать Айзека. Юрий поставил гамак в углу, чтобы я мог поспать, но в тот момент мне захотелось кровати.

Айзек и оборотни были единственными, кто давал мне пространство. Айзек был похож на мою мать. Он не парил в воздухе. Но я мог сказать, что он был обеспокоен. Черт возьми, я был обеспокоен.

Почему я видел Стэна и Елену?

Я так устал. Я закрыл глаза, пока единственное, что поглотило мой разум, не превратилось в большую черную лужу пустоты.

Несколько часов спустя я проснулся, чувствуя себя намного лучше. К тому времени была середина ночи, и Айзек храпел в моем гамаке. Я пошел на кухню, съел миску хлопьев и вернулся в постель.

На следующий день я почувствовал себя самим собой и поговорил с Айзеком. Я попытался объяснить ему, что это заявление прав сделало со мной, и как я чувствовал себя не в своей тарелке.

Это заявление вывело меня из равновесия и повредило моей голове. Мои воспоминания были спутаны, и я не мог точно вспомнить, что делал в течение нескольких месяцев до заявления прав. Это было пустое место. Как бы я ни старался, я не мог их вернуть.

Айзек с тоской посмотрел на свою гитару, прислоненную к стене, но ничего не сказал.

— Ты понимаешь, что я имею в виду? Все это ненормально, — сказала я, наконец.

Он сильно потер свое лицо.

— Хотел бы я рассказать тебе, что ты сделал, но мы почти не разговаривали. У нас не было ни концертов, ни репетиций группы. Почему бы тебе не спросить Табиту?

— Она подумает, что я спятил. Кроме того, ты же знаешь, что мы не вместе.

— Тогда почему ты всегда с ней?

— У меня есть потребности.

Айзек усмехнулся.

— Она — горячая штучка. Но если серьезно, я хотел бы помочь тебе пережить то, что с тобой сделало заявление прав.

— Ты поможешь мне бороться с этим? Я не могу потерять себя. Я должен найти способ разорвать это, ради всех драконов. Я — Альфа, они смотрят на меня снизу вверх. Мне нужно освободить их от этого порабощения.

Он кивнул.

Мы сыграли несколько песен, чтобы помочь мне забыть о моем дерьме, а потом пошли на боковую. Айзек захрапел задолго до того, как я уснул. Я смотрел на луну в окне, думая о оборотнях. Их жизнь была простой. Они избегали технологий и сосредоточивались на отношениях.

Внезапно я почувствовал тяжесть в груди. Мое сердце бешено заколотилось, а дыхание участилось. Я чувствовал себя в ловушке. В этом не было никакого смысла. Юрий держал все окна настежь открытыми. Я мог уйти, когда захочу, и я не хотел уходить. Я чувствовал себя желанным гостем, членом семьи. Но в тот момент я почувствовал обратное.

Мне хотелось закричать от разочарования, которое не было похоже на мое собственное.

Это раздражало.

Мне нужно выбраться отсюда.

Елена.

Я не могу здесь сидеть.

В моем сознании всплыли образы моей сестры и Бекки с выражениями лиц, которые выглядели так, словно им было все равно.

Ей нужна была Кэмми. Ее забрали из-за чего-то, что она отказалась делать.

Это поразило меня. Это все было ее. Ее чувства, что она попала в ловушку. Ее разочарование. Я даже не поддался, а между нами уже возникла нежеланная связь.

***

Следующие несколько дней я был поглощен двумя наборами мыслей и эмоций.

Моими и Елены.

Я изо всех сил старался быть внимательным. Я пропустил вопросы, которые задавали Айзек и Юрий. В конце концов, они вообще перестали со мной разговаривать.

У меня начинались головные боли, когда я пытался оставаться в настоящем и игнорировать все, что происходило в жизни Елены. Я не хотел этой связи и не просил об этом. Почему? Черт, почему?

Она была вынуждена пойти в Арис на свой день рождения. Мне было все равно. Но была вынуждена терпеть свои чувства по этому поводу. Меня от этого затошнило.

Она потребовала встречи с моим отцом.

Они сказали ей, что ему все равно, ее друзьям все равно, они не ответили на ее приглашения на вечеринку по случаю дня рождения.

Они были глупцами, если думали, что мой отец отвернется от дочери своего всадника. Для него она заняла место короля Альберта. Он хотел быть ее драконом, и они должны были позволить ему это. Я бы не стал с этим бороться.

Елена не была собственностью Рубикона, и я, черт возьми, точно не принадлежал ей.

Она была для меня никем. Если бы я мог убить ее, я бы это сделал.

Всю ту ночь я наблюдал за ее эксклюзивной вечеринкой и чувствовал ее грусть. Она пару раз всплакнула, что только еще больше разозлило меня.

Как она нашла в себе мужество приручить меня?

Она была недостойна этого. Она была слаба. И все же у нее была такая власть надо мной. Это заставило меня захотеть убить ее еще сильнее.

К концу ее дня рождения мне казалось, что я могу кричать.

Айзек был обеспокоен, наблюдая, как я расхаживаю по комнате, колотя себя кулаками по голове.

Он пытался успокоить меня.

— Чувак, тебе нужно сделать дент. Ты теряешь себя. Это не стоит таких мучений.

— Нет, Айзек! — закричал я. Она все еще тявкала у меня в затылке. Я чувствовал ее пойманные в ловушку, злые, печальные эмоции внутри себя. — Я сражаюсь, пока мы говорим. И ты сказал, что поможешь.

— Сражаешься против чего? Здесь не с кем сражаться, — сказал он.

Я безумно рассмеялся и постучал себя по виску.

— Она здесь, со мной. Так было всю прошлую неделю. Я больше не могу этого делать.

То, что я говорил, дошло до него. Его глаза расширились. Я не был уверен, был ли это шок или ужас.

— Ты слышишь ее?

Я кивнул.

— И я чувствую ее эмоции так же, как и свои собственные. Я не могу с этим смириться, Айзек. Мне нужно…

— Нет, тебе не нужен Каинов Огонь. Ты можешь это контролировать. Выкинь ее из своих мыслей. Это двусторонний поток?

— Я так не думаю. — Если бы это было так, она бы умоляла меня помочь ей. Она бы умоляла меня позвать моего отца или кого-нибудь еще, кто мог бы увести ее подальше от людей, делающих это с ней.

— Ладно, очисти свой разум, — сказал он успокаивающим тоном йога.

— Я не могу. Проблема здесь не в моем разуме.

— Тогда попроси кого-нибудь о помощи. Через что бы ни проходила Елена, ей нужен кто-то, кто вытащит ее из этого. Что-то подсказывает мне, что это не пройдет, пока не придет помощь.

Я уставилась на Айзека, разинув рот. Он был гением!

— Конечно! — сказал я, хлопнув себя ладонью по лбу. — Я у тебя в долгу. — Я подбежал к его окну и выпрыгнул.

Я превратился в драконью форму в воздухе, и мысли Елены стали в десять раз громче. Я взревел, и розовый поцелуй вырвался из ноздрей. К счастью, на его пути не было ни птиц, ни деревьев.

Я полетел прямо домой, чтобы найти отца. Ему нужно было лучше выполнять свою работу. В противном случае я бы сделал то, чего не хотел делать или был вынужден делать.

В доме было тихо. Я уловил только один удар сердца.

Где все были?

Их не было на ее дне рождения. Я бы увидел это, и она почувствовала бы себя по-другому.

Я спустился на лужайку перед домом и снова принял человеческий облик. Объем ее мыслей снизился на несколько ступеней. Лучше, но все еще не идеально.

Я открыл тяжелую деревянную входную дверь в пустой дом. Мебели в гостиной не было, а стены были голыми. Все фотографии, на которых мы с Сэмми были маленькими, исчезли.

Мой желудок сжался.

Мне стало холодно.

— Что за?

Зажегся свет.

— Привет, сынок.

Я обернулся и обнаружил, что он стоит в дверях, ведущих на кухню.

— Папа? — Я огляделся в поисках матери и сестры. Я подумал о Сэмюеле. — Что здесь произошло? — Я сделал несколько шагов ближе к нему. Кухня тоже была пуста.

— Мы здесь больше не живем. Я купил землю, и мы перестраиваем поместье.

Поместье? Как?

Мои брови сошлись на переносице, когда я попытался осмыслить это. Затем что-то щелкнуло. Хранилище.

— Она дала тебе денег?

— Нет, я давным-давно оставил немного денег в королевском сейфе. Я и не знал, что он перевел его на новый.

Старый сэр Роберт наконец-то появился снова. Уголки моих губ едва заметно тронула улыбка.

— Больше не будешь ковыряться, переворачивая каждый паголеон дважды?

— Я усвоил урок. Они будут потрачены с умом.

Я кивнул.

— Итак, ты вернулся? — спросил он.

Меня там не было, и его вопрос напомнил мне, зачем я пришел. Мысленный голос Елены понизился — возможно, она спала — и его новости о поместье отвлекли меня.

— Я пришел, потому что тебе нужно вытащить Елену оттуда. Она чувствует себя в ловушке, и я не могу сейчас справиться с ее эмоциями.

Его взгляд сузился.

— Как ты узнал о ней, и что ты имеешь в виду, когда говоришь, что она чувствует себя в ловушке?

— Серьезно? — Я приподнял бровь. — Папа, она королевская особа по крови. — Я усмехнулся. — Ты действительно думаешь, что они собирались относиться к ней снисходительно? Они навязывают ей этот вонючий мир. — Он уставился на пустое место, где раньше стоял стол на кухне. — Они забрали у нее Кэмми, она даже не может позвать на помощь. Ну, кроме меня, и, честно говоря, в данный момент меня это мало волнует, я просто не могу иметь с ней дело прямо сейчас.

Мой взгляд упал на пол, где раньше стол занимал большую часть кухни. Тогда он казался маленьким, но этот дом был огромным.

— Блейк, ты можешь чувствовать эмоции Елены? — спросил он, потрясенный.

Я посмотрел в потолок, ей снился Люциан. Шея затекла, когда я кивнул.

— Она просила о тебе сегодня вечером, о Бекки, Сэмми, маме, обо всех, кто ее знает, но они отказались. — Я фыркнул. — Они даже перепутали ее день рождения. — Я не знал, почему это сказал. Должно быть, это пришло от Елены.

— Да, он завтра, а не сегодня.

— Просто забери ее оттуда, пока я не сошел с ума, и кто знает, что я сделаю.

— Блейк, вернись домой. Мы остановились в…

— Я не вернусь домой, папа, — сказал я сквозь стиснутые зубы. Почему они не могли принять это? — Она — не моя всадница. Я — Рубикон! Меня нельзя приручить. — Я почувствовал, как меня охватывает тьма. Что, черт возьми, это было? — Просто забери ее оттуда.

Я, спотыкаясь, вышел из этого дома. Его пустота ощущалась так, словно он затягивал меня в небытие.

Я изменился и в два взмаха оказался в небе.

— 2~

На следующий день Елена почувствовала себя лучше.

Это был ее день рождения. Мне по-прежнему было все равно, но разве у меня был выбор?

У меня даже не было дента. Чертово заклинание пыталось засосать меня внутрь, заставляя стать тем, кем оно хотело, чтобы я стал.

Возможно, Джордж был недостаточно силен, чтобы бороться с этим. Может быть, он вспомнил тявканье Бекки и сдался. Что ж, я не был каким-то гребаным Лунным Ударом, у которого не хватало смелости драться.

Я разрушу это заклятие. Кто бы ни придумал это, он поймет, что совершил ошибку, пытаясь управлять драконами.

Я — Альфа. Я справлюсь.

До тех пор мне приходилось терпеть каждый гребаный момент ее спасения. К счастью, отец справился. Он увел ее от Стэна и вернул к друзьям.

Ее счастье столкнулось с моей тьмой, и их воссоединение заставило меня содрогнуться. Мне казалось, что меня вот-вот вырвет, а меня даже рядом с ней не было. Мое тело чувствовалось неправильно.

Я попытался отогнать ее мысли и вернуть свою гребаную жизнь обратно. С усилием и несколькими убийственными головными болями ее тявканье стало более глухим, похожим на шепот.

Это было терпимо.

Я все еще мог видеть события, происходящие в жизни Елены. Это было утомительно.

Но я не собирался сдаваться. Я буду бороться до победного конца.

***

Я проснулся сразу после обеда. Ее голос звенел у меня в голове, как будильник, который я не мог выключить.

По крайней мере, она веселилась и не ныла. Она каталась на водных лыжах с Эмануэлем, драконом короля Хельмута. Она сидела позади него, обвив руками его талию. Она чувствовала противоречивость. Она была счастлива, но дело было не только в этом.

Я рассмеялся, когда понял, что это было.

Ее привлекал человеческий облик Эмануэля.

Лучше он, чем я.

Я настроился на это.

— Это как полет, — сказала она, когда гидроцикл несся по воде.

Что она знала о полетах? Насколько я помню, она боялась высоты, когда стала драконом.

— Я забыл тебя спросить. Каково это — быть драконом? — спросил Эмануэль.

— Не надо. Я скучаю по этому больше всего на свете.

Приняла ли она свою драконью сторону? Когда? Почему я не мог вспомнить?

Ей пришлось убить свою драконью сторону, чтобы заявить на меня права. Это я запомнил. Но как, черт возьми, она выжила?

Это сбивало с толку. Мне нужно было выяснить, что произошло за этот недостающий промежуток времени.

Они поменялись местами. Елена заняла место водителя.

Она понятия не имела, что делает, и выжала акселератор до отказа. Эмануэль упал, и она чуть не перевернула гидроцикл. Она была жалкой. Она даже не могла делать то, что я любил.

Бекки и Джордж подбадривали ее.

— Ты в порядке? — спросила она.

— Жить буду. В следующий раз чуть поменьше энергии, принцесса.

Она остановилась рядом с ним и помогла ему сесть. Я видел все так, будто это я протягивал ему руку.

Это казалось неправильным. Ее желание обладать Эмануэлем было навязано мне. Ее желание поднялось в моей груди, когда мышцы Эмануэля обтянули его мокрую рубашку. Я закрыл глаза, пытаясь отогнать этот образ.

«Он старый, Елена. Он стар, стар, стар,» — мысленно продекламировала она.

Я хотел, чтобы она забыла о моем существовании, но я также отчасти хотел, чтобы она услышала меня.

«Он не такой уж старый».

Ее вздох и перемена в ее эмоциях стали моими. Мои глаза распахнулись.

Черт! Был ли это двусторонний поток?

Может быть, у меня все еще была какая-то власть над ней? Я диктовал, что она могла слышать, а что нет. Я содрогнулся при мысли о том, что она могла бы сделать со всем тем, что творилось у меня в голове.

Я отключился. Я не хотел становиться частью ее жизни.

Она была пиявкой, жалкой девицей, попавшей в беду. Заклинание пыталось заманить меня этим односторонним потоком. Оно хотело, чтобы я захотел ее. Но я — нет. Я бы этого не сделал.

Я бы никогда не захотел Елену такой.

Никогда.

***

— Она владеет «Лонгботтомс», — вот и все, что сказал Айзек, когда я спустился к завтраку примерно неделю спустя, сидя за столом и читая утреннюю газету.

Ее тявканье все еще было слышно, но это было тихое бормотание в глубине моего сознания. Терпимо теперь, когда она была счастлива.

— Ура ей, — сказал я.

Я сел за полный стол. Юрий приготовил яйца, бекон, тосты с джемом и что-то похожее на свежевыжатый апельсиновый сок.

Мисси уставилась на меня через стол.

— Что?

— Ты действительно настолько глуп? — спросила она.

— Мисси, — одновременно сказали Юрий и Айзек.

— Папа, Айзек, — сказала она в ответ. — Кто-то должен сказать ему.

Я прищурился.

— Сказать мне что?

— Какой же ты идиот. Послушай, ты мне нравишься, но ты собираешься оставаться здесь и прятаться до бесконечности? Это не тот Блейк Лиф, которого я знаю. Раньше ты боролся с тьмой. Теперь ты собираешься сдаться этому? И, по-видимому, я единственная, кто это видит. — Она многозначительно посмотрела на своего отца и брата и вышла из-за стола. Прежде чем дойти до лестницы, она обернулась и сказала: — Она не так уж плоха. Перестань дуться и ворчать, Блейк. Сражайся, чтобы жить.

— Я сражаюсь. Просто не так, как ты этого хочешь. И я не обязан перед тобой оправдываться. — Я тоже встал и протиснулся мимо нее.

— Это было необходимо? — спросил ее Юрий, когда я возвращался в комнату Айзека.

— Папа, он — Рубикон.

— И вот почему он сражается, Мисси, — крикнул Айзек.

Он не последовал за мной в комнату, и я захлопнул за собой дверь.

Она купила «Лонгботтомс»?

Это была одна из моих любимых тусовок, и она это знала. Возможно, она сделала это в качестве приманки.

Я должен был сыграть в свою игру. Она была далека от завершения.

Несколько часов спустя у Айзека зазвонил телефон.

Джимми хотел, чтобы мы сыграли на открытии нового «Лонгботтомс».

Я покачал головой.

Он улыбнулся и что-то сказал Джимми о том, что он пытается переубедить меня.

— Нет, — сказал я.

— Это хорошие деньги.

— Меня не волнует гребаная зарплата. Нет!

Он вздохнул.

— Извини, Джимми. Это «нет».

Я ни за что не ступлю ногой на вражескую территорию.

***

На следующий день я чувствовал себя несчастным. Все таблоиды бредили новым «Лонгботтомс» и тем, как принцесса ворвалась, чтобы спасти положение. Они сказали, что ей ни для чего не нужен ее дракон.

Мне должно было быть все равно, но они выставили меня трусом. Я не был трусом. Я всем докажу, что дент не был чем-то священным, как они думали. Это было рабство. Я разрушу его и освобожу всех драконов, попавших под его чары.

Джордж вернется.

Я был Альфой, и я должен был присматривать за ними. Освободить их.

Меня не волновало, приведет ли это к еще одной глупой войне.

У них не было ни единого шанса против Розового поцелуя.

Даже у нее.

Юрий и Мисси отправились на рыбалку с другой семьей оборотней. Они планировали отсутствовать весь уик-энд, поэтому Айзек пригласил группу к себе.

Мы джемовали, пили и веселились.

— Ты не собираешься возвращаться в Драконию? — спросил Айзек.

Он был в постели, а я — в гамаке. Все, кроме Тая и Мэтью, разошлись по домам, и мы сделали все возможное, чтобы прибраться.

— Это вражеская территория. Так что нет, — сказал я с усмешкой.

— Вражеская территория, — сказал он.

Я почувствовал запах травки и заметил, что Тай раскуривает один из косяков.

— Чувак! — Айзек накричал на него.

— Что? — спросил Тай. — Ты серьезно? Это просто травка.

Айзек свирепо уставился на него.

Тай поднял брови, глядя на меня, и я рассмеялся. Айзек стал трезвенником с тех пор, как я — выздоровевшим наркоманом.

— Давай, Айзек, — сказал я. — В память о старых временах?

— Вы двое — заноза в моей заднице, — сказал он, когда Тай протянул мне косяк.

— Это будет конец для вас двоих. Клянусь, — пробормотал Айзек.

— Это просто травка, — сказал я, передразнивая Тая.

— Трава никогда никого не убивала, — вмешался Мэтью.

Мы все рассмеялись, увидев выражение лица Айзека.

— Она все успокаивает, Айзек, — сказал я, выпуская дым в его сторону.

— Да, продолжай говорить себе это. — Он отмахнулся от дыма.

Я рассмеялся, когда гамак мягко раскачивался из стороны в сторону.

Травка притупила мой разум и ослабила напряжение Елены. Впервые за долгое время я настроился на волну.

Она была в доме Бекки. Бекки и Люсиль, ее мать, были там. Я тоже был удивлен, увидев там свою мать.

Они сидели в гостиной. Я узнал дом с того единственного раза, когда был там. Это было после Варбельской игры. Горан взял под контроль всех драконов и напал на Елену. Я был ошеломлен, потому что думал, что Елена могла Взойти, когда Солнечный Взрыв обрушил на нас свой огонь. Я должен был спасти ее той ночью. Если бы я этого не сделал, она бы Взошла.

Они красили ногти на ногах и мазали лица каким-то дерьмом, похожим на гуакамоле.

Фу, это было не по моей части.

Я почти отключился, когда Елена подумала о том, на что это было бы похоже, если бы ее мама была там. Она чувствовала себя обделенной.

Мне это нравилось.

Даже в окружении друзей она все равно чувствовала себя чужой. Не чувствовала себя как дома.

Она подумала о Джордже и Бекки и о том, как легко им было друг с другом.

«У него нет гребаного выбора. Сука».

«По крайней мере, он хочет быть с ней», подумала она.

— Ты все правильно поняла, — сказал я, надеясь, что она меня услышала.

Мой голос эхом отдался в ее голове, и она замерла. Она покачала головой и продолжила красить пальцы на ногах.

Гнев вскипел у меня внутри.

Должно быть, она почувствовала мой гнев, потому что сказала:

«Убирайся из моей головы. Я ни к чему тебя не принуждаю. Я не позволю тебе издеваться над собой, идиот».

Я усмехнулся.

«Рад, что ты не изменилась».

Она все еще была собой. Не какая-то идиотка, которая думала, что я у нее в руках, и ждала, когда закончится время. Мне это понравилось, но моей собственнической части — нет.

«Укуси меня», сказала она.

— Елена, ты в порядке? — спросила Бекки.

— Да, — отрезала она.

Брови Бекки поползли вверх.

— Скажи ему, чтобы отваливал.

Она знала. Конечно. Они все знали. Елена рассказала им все.

— Бекки! — выругалась Люсиль.

— Мама! — рявкнула Бекки, подражая ее тону. — Ты понятия не имеешь, каким он может быть раздражающим.

— Скажи ему, чтобы возвращался домой, пока я не вышла из себя и не притащила его обратно, — сказала моя мать со своим британским акцентом.

Все рассмеялись.

— Думаю, он ушел, — сказала Елена.

— Ты знаешь, где он прячется? — спросила мама.

— Нет, слава богу, я не подключена к его мозгу круглосуточно.

Мне это не понравилось. Я думал, она будет другой. Она всегда была неравнодушна ко мне и хотела заявить на меня права, как Бекки завладела Джорджем.

«Ты знаешь, что это неправда, Елена». Я поиграл с ней.

«Заткнись. Ты раздражаешь.»

«Ну же, принцесса, ты не можешь ничего от меня скрывать.»

«Принцесса? Что с тобой не так?» съязвила она. Она была дерзкой.

— Он все еще разговаривает с тобой, не так ли? — спросила Бекки.

— Да, и я бы хотела, чтобы он прекратил. — Это была неправда. Этого не могло быть. Но в ее словах звучала правда.

Я усмехнулся.

«Ты же не это имеешь в виду. Вот что я тебе скажу, почему бы тебе не найти меня, и мы могли бы немного поиграть в прятки», — сказал я соблазнительно.

Она громко рассмеялась.

«Ты пьян, не так ли?»

Дерьмо. Я был под кайфом и хотел ее, и она могла это сказать. Айзек был прав. Травка станет моим концом.

«Может быть», — ответил я.

Мне следует завязывать с травкой.

«Что ж, идиот, Елены сейчас нет на месте, так что оставь сообщение после звукового сигнала».

Я громко рассмеялся. Парни перестали болтать и уставились на меня.

— Чувак, ты в порядке? — спросил Айзек.

— Да, давай еще немного отдохнем.

— 3~

На следующее утро я чувствовал себя дерьмово. Мне не следовало поддаваться этому заклинанию. Это, и, возможно, травка, было единственным объяснением попыток соблазнить ее. Я становился все темнее. Теория Айзека не работала. Я помог ей. Она была счастлива, но я все еще был привязан к ее мыслям.

Мне нужен был Каинов Огонь. Это было единственное, что помогало раньше. Мне нужно было приручить зверя и найти способ разрушить это заклятие.

Фил подталкивал меня к драке. Вот-вот должен был начаться новый турнир.

Ирен сказала, что я только быстрее стану темным, но мне было уже все равно. Ее не было рядом, чтобы успокоить тьму.

Я не поддамся желанию быть чьей-то овечкой.

На следующую ночь у меня случился нервный срыв. Айзек не мог меня успокоить, и я отправился в единственное место, куда мне не следовало идти.

Прямиком к Сэмюелю.

Я был готов заключить еще одну сделку. Мне нужно было заклинание, которое могло бы устранить дент. Мне нужно было перестать слышать ее мысли, и соблазн исчезнет.

Единственное, что было достаточно сильным, — это темная магия.

Я никогда не думал, что опущусь до таких глубин, но у меня не было выбора. Я не сдамся так, как это сделал Джордж.

— Руби, — сказал Сэмюель. — Никогда не думал, что увижу тебя снова. С тех пор, как принцесса заявила на тебя права…

— Она не моя всадница, — процедил я сквозь стиснутые зубы.

Сэмюель рассмеялся.

— Почему ты здесь? — спросил он.

— Хочешь, чтобы я дрался, верно? Вот мои условия. Если ты не согласен, я ухожу. Ты можешь использовать меня только тогда, когда мне это нужно, не вызывай меня на бой по своему расписанию. Я буду говорить тебе перед каждым боем, чего я хочу. Либо так, либо никакой сделки.

Он покосился на меня.

Ему явно это не понравилось, но я был скорее зверем, чем человеком, с которым он имел дело в последний раз. Я бы испепелил его задницу, если бы он попытался договориться о каких-либо других условиях. Я не был ничьей сучкой.

— Отлично. Мы можем сделать это по-твоему, Руби.

Мне казалось, что у него есть какой-то скрытый замысел.

— О, и если ты меня обманешь. Человек исчезнет. Останется только зверь, — сказал я.

Ему это не понравилось. Все планы, которые он вынашивал в своей голове, исчезли.

Он поднял руки вверх, сдаваясь.

— Как я уже сказал, по-твоему. Дай мне знать, когда будешь готов. — Я направился ко входу.

— Через две недели будет бой. Ты можешь стать Греем.

Я нахмурился. Однажды я дрался как Грей, сразу после окончания школы, до того, как Елена приехала погостить к нам. Я сделал это только ради Каинового Огня. По крайней мере, я думал, что это было всего один раз. Это могло быть частью моих потерянных воспоминаний. — Грей был неосторожен. Ты уверен, что это разумно?

— Толпа любит его, они хотят от него большего, Блейк.

— Отлично. Я — Грей.

Я не вернулся к Айзеку. Он бы понял, что что-то случилось. Как бы я объяснил, что его способ не сработал, и мне пришлось искать другое решение? Он никогда не поймет.

Начался новый семестр, но у меня не было намерения возвращаться. Я бы не стал ходить с ней на дурацкие занятия. Мое расписание изменилось, и мне придется начинать все сначала, пока она не закончит.

Это не входило в мои планы на будущее.

Пяти лет в Академии было более чем достаточно.

Король Альберт ошибался в своем наивном оптимизме относительно важности правильного влияния. Все предыдущие Рубиконы стали темными, и я не стану исключением.

***

— Возвращается по многочисленным просьбам! — крикнул ведущий.

Я сидел на скамейке в раздевалке, нервно дергая коленом вверх-вниз.

Я слушал аплодисменты толпы и пытался не обращать внимания на ведущего.

Я сказал Сэму, что мне нужно одно из заклинаний Дими и маленький пакетик Каинового Огня для ночного боя. Ему не понравилось, что я хотел использовать темную магию. Я сказал ему, что мне это нужно, чтобы помешать Елене читать мои мысли. Я ясно дал понять, что с такими способностями она могла бы положить конец всем его преступным предприятиям. Он уступил моим требованиям.

Я надеялся, что мне придется драться только один раз, но Сэмюель решил получить то, что ему причитается. Нужно было выиграть три боя.

— Готов? — спросил Фил.

— Готов, как никогда, — сказал я, выходя из раздевалки.

Я уже был Греем, поэтому мой голос стал глубоким, а акцент звучал раскатисто, как у некоторых карибских музыкантов. Сражался ли я в обличье Грея больше одного раза? Я попытался вспомнить, но это было заперто вместе с остальными моими воспоминаниями того времени.

Я последовал за Филом на ринг, и толпа обезумела, увидев меня.

Мы остановились возле клетки. Сквозь каркас с жужжанием проходило электричество, и от него исходил запах горелой плоти.

— Удачи, Грей, — сказал Фил и сильно хлопнул меня по спине.

Из микрофона прогремел голос ведущего.

— Встречайте. Единственный. И неповторимый. Грей!

Радостные крики наполнили арену. Прожекторы били мне в глаза, и мне пришлось прищуриться, когда я занял свое место на драконьей стороне.

Ведущий озвучил мою статистику. Судя по всему, я особо не сопротивлялся. Затем он объявил, что я столкнусь с Солнечным Взрывом.

Теперь уже не имело значения, кем они были.

Никто из них не сможет убить меня, независимо от того, насколько упорно они сопротивлялись.

Я шел на борьбу за свою свободу. Свободу от тявканья Елены и Дента, раз и навсегда.

***

Драка длилась недолго.

Он был бескрылой глыбой, испустившей свой последний вздох менее чем через тридцать минут.

Сэм получил огромную прибыль от этого боя. Все, что мне было нужно, — это заклинание.

Был сорокапятиминутный перерыв перед моим вторым боем, который был против Зеленого Пара.

Весь реквизит был брошен мне в ту минуту, когда я в нем нуждался. Я сделал все по-другому, чтобы они не нашли сходства между Греем и Гензелем. Я был более безжалостен. Я рванул его за гриву и сломал Зеленому Парню шею. Эта драка тоже быстро закончилась.

У Дими шла кровь из носа, пока я боролся. Ему пришлось изрядно потрудиться, чтобы скрыть мою истинную личность. Грей был крупным парнем — даже больше, чем я в человеческом обличье, — и он был сильным.

Я не потерял сознание, как это было с Гензелем. Та часть меня, которая боролась с тьмой, исчезла. Я наблюдал за каждым убийством и получал удовольствие.

Если бы только Дент не защищал Елену, я бы свернул ей шею, как тому Зеленому Пару.

Третий бой был против Ночного Злодея, и его плоть была сильной. Наконец-то я нашел способ сильно ранить его с помощью способностей Грея и оторвал от него столько плоти, сколько смог. Он упал, но не раньше, чем сломал мне бедро. Я закричал от боли, но матч был выигран.

Зрители растерялись.

Сэм и Дмитрий бежали рядом с медиками, которые несли меня в лазарет. Я боролся с доктором, который пытался исцелить меня, чтобы они не узнали мою истинную личность. Я не мог допустить, чтобы скандал из-за дракона, убивающего себе подобных, отвлек меня от заклинания, которое мне было нужно, чтобы сотворил Дими. После борьбы и множества помех Сэмюелю и Филу удалось вытащить меня оттуда.

Когда чары Дими наконец рассеялись, я проснулся и обнаружил, что нахожусь на диване Сэмюеля. Нога заживала, а Дими спал. После этого он проспал несколько дней.

Сэмюель был встревожен.

— Почему ты не сказал мне, что ты защищен? Борьба за сохранение чар чуть не убила моего лучшего гребаного союзника, — заорал он.

— Вот почему мне нужно, чтобы он сломал это, Сэм. Это не только ради меня. Если ты хочешь, чтобы я дрался, тебе нужно заставить Дмитрия снять это гребаное заклятие.

На четвертый день Дими наконец проснулся.

Пришло время.

Заклинание Дмитрия разрушит магию Дента.

Каждый поймет, что Рубикон не может быть приручен.

***

Я проснулся в отеле.

Я не мог вспомнить последние несколько дней. Но одно было ясно наверняка: что бы ни сделал Дими, у меня ужасно болела голова. Мои целительские способности даже не смогли притупить этого.

Я спустил ноги с кровати и застонал.

Голос Елены пропал, и это заставило меня рассмеяться, несмотря на боль в голове.

Наконец-то я был свободен. Если мне придется ходить с этой гребаной головной болью, то так тому и быть. Ничто не дается бесплатно.

Отец вошел в гостиничный номер с выражением отвращения на лице.

Мне было все равно.

— От тебя разит темной магией, Блейк. Какого хрена ты натворил?

Я покосился на него. Он не знал? Тогда как, черт возьми, я сюда попал?

— Что случилось? — прохрипел я.

— Что случилось? Айзек нашел тебя на обочине дороги. Да, я знаю, что ты там останавливался. Он рассказал мне все. Он сказал, что две недели назад ты исчез. Они повсюду искали тебя, и это то, что ты делал? Экспериментировал с темной магией. Почему?

— Почему? — Я рассмеялся. — Потому что все это неправильно. Дент не то, что надо. Мы теряем себя как драконы. Как я могу быть единственным, блядь, кто это видит?

— Блейк. — Голос моей матери был суров. Я даже не видел, как она вошла. — Это не заклинание. Ты должен сделать дент.

— Нет, ни за что. Я должен бороться. Единственное, что может разрушить подобное заклятие, — это темная магия.

— Не говори глупостей. Это поглотит тебя и убьет, — сказал отец.

— Убьет меня? — Я рассмеялся. — Ты хочешь прочитать мне лекцию о моем выборе, когда ты дважды не подумал, прежде чем накинуть на меня эту гребаную тьму.

Мои отец и мать в замешательстве нахмурили брови.

— О, я и забыл. Никто из вас не может вспомнить этого из-за меня. Я сделал для этой семьи больше, чем ты когда-либо делал.

— Блейк, не искушай…

— Прекрати. Я никому не уступлю. Не тебе, и уж точно не этой маленькой гребаной сучке.

Быстрее, чем я мог себе представить, отец оказался надо мной. Он был сильным и крупным, а головная боль заставляла меня медлить.

Мать кричала, чтобы мы остановились, но я не хотел останавливаться.

Мне хотелось оторвать ему голову, как я сделал с тем Ночным Злодеем на ринге.

В голове у меня пульсировало, а силы иссякли. Отец схватил меня, заломил мне руки за спину и повалил на землю. Он мог бы поблагодарить свою счастливую звезду за то, что я не был достаточно силен для этого боя.

Его удары сильно пришлись по моей спине. Я чувствовал, как его ремень снова и снова врезается в мою кожу.

Мать все еще кричала на заднем плане.

— Хватит, Роберт!

Отец не соглашался, а я не уступал.

Зазвонил телефон, и мне показалось, что мой мозг вот-вот взорвется от этого шума.

— Остановись! Ты убиваешь Елену! — закричала мать.

Отец замер на середине замаха, тяжело дыша от напряжения. Он оставил меня на земле и забрал телефон у матери.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что я убиваю Елену? — сказал он тому, кто был на другом конце провода.

Я не слушал. Впервые я был рад, что связан с этим отродьем.

Отец чувствовал себя беспомощным, и этого было достаточно, чтобы я насладился этим маленьким зрелищем.

Я заставил себя принять сидячее положение, когда отец закончил разговор.

Я рассмеялась, увидев выражение его лица.

— Хреново для тебя. Твоя драгоценная принцесса пострадает, если ты меня побьешь. Как ты теперь будешь развлекаться?

— Не искушай меня. Елена может быть исцелена. Если избиение — это то, что нужно, чтобы удержать тебя от самоубийства, я сделаю то, что должен сделать.

— Все, что поможет тебе уснуть, старик.

Он занес кулак, словно собираясь ударить меня.

— Роберт, хватит! — закричала мать.

— Послушай свою жену, потому что в следующий раз, когда ты прикоснешься ко мне, я испепелю твою задницу.

— Ты связываешься с темной магией. Не будь гребаным идиотом.

— Я бы предпочел быть гребаным идиотом, принимающим свои собственные решения, чем выполнять ее приказы. Я — не раб. Мне все равно, какая родословная течет в ней. Если мне придется использовать темную магию, чтобы разрушить это, я это сделаю. Оставь меня, черт возьми, в покое. — Я выплюнул эти слова.

Мне пора было уходить. Я не стану тратить больше ни секунды на этого придурка.

— Что он имел в виду, когда сказал, что я навлекаю на него тьму? — Я услышал, как спросил отец, когда я высунулся из окна и направился к небу.

— Не слушай его. Это говорит тьма, и он сделает все, чтобы сломать тебя. Ему нужно сделать дент. — Слова матери были холодными и жесткими.

Это было больно. Она хотела, чтобы я сделал дент? Потерял себя? Я думал, она всегда будет на моей стороне. Этим заявлением она ясно дала понять, что больше нет.

Казалось, у меня больше не было ни отца, ни матери.

— 4~

Я полетел прямиком к Сэму.

Где Айзек нашел меня? Неужели Сэм и Дими выбросили меня на обочину дороги? Я также не был счастлив от Айзека. Он позвонил моему отцу? После того, как я сказал ему, что я к нему чувствую. Айзек был предателем в моих глазах.

Роберт Лиф заботился сейчас только о ней. Она даже не была его дочерью.

Я тяжело приземлился и пинком распахнул дверь Сэма.

Их глаза выпучились от ужаса, когда я рухнул на плюшевый ковер.

Что бы Дими ни наложил на меня, возможно, это и успокоило Елену, но это было изнуряюще. Ему нужно было убрать это или облегчить боль.

— Блейк? — Их голоса звучали приглушенно.

Я не мог ответить.

Я был в ярости. Никто не бросает меня, даже они.

Должно быть, я потерял сознание. Когда пришел в себя, я был в одной из гостевых комнат Сэма. Боль в моей голове прошла, как и тявканье Елены, но тело было слабым. Я решил, что заклинание ослабило меня.

Я неторопливо вышел из комнаты и обнаружил Сэма снаружи, переворачивающего бургеры на гриле. Там были девушки в крошечных бикини и много выпивки и наркотиков. Я не видел Дмитрия, но Фил был справа от меня, оживленно разговаривая с девушкой.

Я схватил его за шиворот и прижал к стене. В моем ослабленном состоянии это происходило более медленно, чем мне бы хотелось.

Он рассмеялся.

— Блейк, — крикнул Сэм. — Достаточно.

— Почему ты оставил меня на обочине дороги? — Я еще сильнее прижал Фила к стене для пущей убедительности и отчасти для того, чтобы сохранить равновесие.

Он рассмеялся, но в его глазах отразилась боль. Возможно, я был ослаблен, но я все еще был Рубиконом.

— Полегче, Руби, мы думали, ты мертв, — сказал Фил.

— Очевидно, что нет. — Я указал на себя. — Но я вижу, какой ты подонок.

— Полегче, — сказал Сэм, подходя и становясь рядом со мной. — Помни, что подонки помогают тебе избавиться от этого заклинания. А теперь отпусти Фила, ты устраиваешь сцену.

Я хмыкнул и поставил Фила на землю.

Я наблюдал, как Сэм жестом велел одному из своих приятелей заняться грилем и кивком головы пригласил меня следовать за ним обратно внутрь.

— Руби, успокойся. Я рад, что ты жив, но это не значит, что ты можешь приходить сюда и делать все, что захочешь.

— Рядом с дорогой? — Я никак не мог смириться с этим моментом.

— Я не мог допустить, чтобы в моем доме был труп, особенно Рубикона.

— Отец нашел меня, Сэм. Ты ведь все еще помнишь его, верно?

— Расслабься. Твой отец — никто.

— Никто? Ты уверен в этом? В прошлый раз, когда я проверял, ты забрал знание о его неудачах с помощью обязательного контракта, что означает, что ты больше ни хрена не можешь с ним делать. О, и у его всадника есть дочь. Он чувствует себя нужным. Он не такой жалкий, как ты думал.

Его глаза расширились от шока, и я наблюдал, как до него дошло все, что я сказал. Мой отец не одобрял эти драки. Он хотел уничтожить их, и у него были для этого силы.

— Прежний сэр Роберт вернулся.

— Именно это я и говорю. И ты даже не можешь убить его из-за этого контракта. Забавно, как подобные вещи могут задеть тебя за живое.

— Расслабься! — сказал он, но я не был уверен, обращался ли он ко мне или к самому себе. Он положил руку мне на затылок и прижался своим лбом к моему. — Твой отец — не проблема. Я разберусь с ним, когда придет время.

Я не разделял его решимости. Старый сэр Роберт был подобен линкору. И я говорил не о его размере.

— Кроме того, ты получил то, что хотел. Больше никаких уз, — сказал Сэм.

Я прищурился.

— Ты думаешь, вам двоим удалось разорвать связь? Я ее больше не слышу, но у меня чертовски болит голова, и ты видишь, насколько я слаб.

— Твои силы вернутся. Думаешь, связь не разорвана?

— Я все еще чувствую ее. Так что нет, эта гребаная связь еще не разорвана.

— Я поговорю с Дими. Возможно, ему нужно что-то добавить. Это не конец света. Магия настолько сильна… это требует времени. Будь терпелив. Если и есть один человек, который может разрушить твои чары, Руби, то это Дмитрий.

***

В течение следующих нескольких недель отношения между мной и Сэмом накалились только сильнее. Дмитрий все время был опустошен. Он не мог дать мне того, в чем я нуждался. Каждый раз, когда он пробовал новое заклинание, у него шла кровь из носа, и он терял сознание.

Это злило меня, и однажды днем я выместил злость на Сэме. Мы выбили друг из друга все дерьмо. Моя сила все еще была ослаблена всей этой темной магией, так что это был довольно ровный бой. Тем не менее, потребовалось несколько парней, чтобы оттащить меня от Сэма, и он вышвырнул меня вон.

Я превратился в дракона и полетел в поместье. Я парил высоко в небе, вне поля зрения, и наблюдал. Оно было почти закончено, и я испытал краткий укол тоски по дому. Это была точная копия дома, в котором мы жили до того, как лианы закрыли Итан.

Отец был снаружи с подрядчиками. Он казался солидным, как прежний сэр Роберт. Я ненавидел это. Это было из-за нее. Не его собственной семьи. Нас никогда не было для него достаточно.

У меня не было другого выбора, кроме как улететь обратно в единственное место, где я не хотел быть.

Академия Дракония.

Дими не смог разрушить чары. В конечном итоге он убьет меня в процессе, и часть меня была счастлива. По крайней мере, так я мог бы быть со своей Никогда-Не-Дыши.

Я не видел ее во сне с тех пор, как она попрощалась со мной. Она тоже бросила меня, когда я нуждался в ней больше всего. Я задвинул ее на задворки своего сознания. Я отодвинул всех на задний план, когда в моей голове сформировался план.

Я заставлю Елену освободить меня.

Это был единственный способ снять проклятие.

В моем ослабленном состоянии мне потребовалось несколько часов, чтобы добраться до Академии. Три башни шестнадцатого века были подсвечены заходящим солнцем.

Мне не хватало своей силы и скорости. Сколько мне пришлось потерять, чтобы стать свободным? Отец был прав. Темная магия убьет меня, но и уступка тоже. Я смертельно устал, когда, наконец, приземлился во дворе для повозок.

— Блейк? — В голосе Констанс звучали удивление и озабоченность.

Я проигнорировал ее. Она тоже была не на моей стороне. Никогда, если подумать. Она была в заднице у отродья с той самой минуты, как та прибыла.

Я откинулся назад, и мои колени задрожали от усталости. Я взял себя в руки и сделал несколько вдохов, чтобы восстановить силы. Поднимаясь по ступенькам, я оделся.

Девушка вскрикнула, и я поднял глаза как раз в тот момент, когда тело Табиты сильно прижалось ко мне. По крайней мере, она всегда была бы на моей стороне. Она ненавидела Елену почти так же сильно, как и я.

Ее губы коснулись моих, когда я поставил ее обратно на ноги. Было приятно кого-то поцеловать, и я получил необходимую энергию. Табита прервала поцелуй, и у нее закружилась голова.

— Вау, что, черт возьми, это было? — Она хихикнула.

— Это был настоящий поцелуй с Рубиконом, — сказала я своим медовым голоском.

Она была моим источником энергии.

Она смеялась, пока мы поднимались по лестнице.

Мне нужно было больше энергии, поэтому я снова поцеловал ее. Ее друзья пробормотали что-то насчет «снимите комнату», но мне было на них абсолютно наплевать. Мне нужна была энергия.

Что-то перевернулось у меня в животе. Затем ее запах заставил мою чешую зашевелиться под человеческой кожей. Это было отродье.

Я почувствовал ее разочарование.

Заклинания Дими не принесли мне ничего, кроме неприятных последствий, и я оторву его гребаную голову за это.

Я протянул руку и обхватил ее за запястье, когда она проходила мимо меня. Я хотел выжать из нее жизнь, но Дент защищал ее. Единственное, что пострадало, — это моя рука. И все же я не отпустил.

Поцелуй наконец прервался, и я погладил Табиту по щеке тыльной стороной другой руки.

Она вздрогнула, и ее глаза выпучились, когда она увидела отродье. Ярость отразилась на ее лице, когда она заметила, что я держусь за Елену. Ее ноздри раздулись, а глаза превратились в щелочки.

Я впился взглядом в Елену. Я так сильно ее ненавидел. Я хотел, чтобы она поняла, что я не нуждаюсь в ее жалкой помощи, чтобы защитить себя. Стиснув зубы, я сказал:

— А теперь на пару слов. — Мой гнев полностью изменил ее поведение.

— Ты не имеешь права разговаривать с моим отцом так, как ты это сделала на днях, — взревел я. Все таблоиды писали о том, как она подралась с моим отцом в ту ночь, когда он избил меня.

Она рассмеялась, что разозлило меня еще больше. Я хотел оторвать ей голову, но буквально не мог.

Я был в ярости.

— Мне не нужна нянька! Или всадник, если уж на то пошло.

Табита слегка фыркнула, и уголок ее рта изогнулся.

— Ты думаешь, я хочу быть твоей всадницей? — Она нанесла ответный удар. — Застрять с этой долбаной связью или что там у нас общего? Я… — Она сильно ткнула меня в грудь. — … не сбежала, как трус. Я столкнулась со всем, с чем мне пришлось столкнуться, и справилась со своими обязанностями. Тебе нужно решить, что ты собираешься делать, потому что, честно говоря, я сыта по горло этой твоей игрой, устала от твоего нытья, просто устала от всего, Блейк.

Не могло быть, чтобы это было то, что она на самом деле чувствовала. У нее было все, о чем она когда-либо мечтала.

— Так что либо возьми свое эго под контроль и признайся в своих обязанностях, либо убирайся к чертовой матери подальше от меня. — Она была в ярости. — Насколько это возможно, там, где мне не придется платить за то дерьмо, в которое ты вляпываешься всякий раз, когда не можешь держать себя под контролем. Если ты думаешь, что я сделала это ради тебя, тебе лучше подумать еще раз, приятель.

Отвали. Я хотел закричать, но слова не шли с языка.

— Вопрос закрыт, — сказала она.

Я хотел придушить ее, но Дент не позволил мне этого. У меня и так было мало сил.

— Если тебе это не нравится, тогда уходи, — бросила она через плечо, уходя.

— Гребаное отродье, я, блядь, убью ее. Клянусь, — пробормотал я.

— Она того не стоит, — сказала Табита, когда Елена, спотыкаясь, поднималась по лестнице в общежитие для девочек.

Я сделал несколько глубоких вдохов, чтобы взять себя в руки, но ничего не помогало. Я не мог здесь оставаться. Это было хуже, чем жить с Сэмюелем. Но я больше не мог лететь, поэтому направился в свою комнату. Последнее, что я осознал, — это как рухнул на кровать.

— 5~

На следующее утро я проснулся от голода.

Табита осталась на ночь, но хотела принять душ, прежде чем отправиться в кафетерий. Она просияла, целуя меня.

Я принял душ, оставив Табиту в своей постели. Она была всего лишь источником энергии, не более того. Не повредило и то, что она также помогла напомнить отродью, что мы никогда не станем такими, как Джордж и Бекки.

Джефф и Джордж встретили меня как блудного сына. Мне нужна была еда, поэтому я ворчал, когда другие пытались поприветствовать меня по пути к буфету. Шеф-повар даже ничего не сказал, только неодобрительно покачал головой. Вероятно, он тоже почувствовал исходящий от меня запах темной магии.

Я выбрал ближайший столик и принялся за еду. Я возвращался назад на секунды и даже на трети. В конце концов Табита села рядом со мной вместе со всей своей разношерстной командой. Они раздражали меня, но я хотел доесть.

Дин и Сэмми вошли в кафетерий. Она подбежала прямо ко мне и обняла сзади. Я застонал, но это, похоже, ее не обеспокоило.

— Смирись с этим. Я скучала по тебе.

Я все еще был зол на нее со вчерашнего вечера, когда она застала меня за ужином.

Она тоже обняла меня, прямо как сейчас, спрашивая, где, черт возьми, я был. И почему я был таким гребаным придурком. Елена просто хотела дракона. Тогда я положил этому конец, заставив весь кафетерий замолчать. Я в точности рассказал ей, что я чувствую по поводу этого отродья и чего она хочет.

Этим утром Сэмми придержала язык.

Я больше не чувствовал усталости. Я все еще чувствовал слабость, но это было терпимо. У меня было достаточно сил, чтобы бороться.

И я планировал сразиться с отродьем и сломить ее раз и навсегда. Мне было наплевать, хотела ли она дракона. Я был гребаным драконом. Мне нужно было быть свободным, и я не отдам ей ни частички себя. Человека или дракона.

Когда проклятие будет снято, они все узнают, что это за дент. Я был уверен, что все драконьи проклятия рассеются. Джордж проснется и, надеюсь, убьет Бекки за то, что она с ним сделала.

Нам не нужны были всадники.

Нам даже не нужны были люди.

Мы были выше им подобных, и унижаться перед ними было отвратительно.

Я пошел завтракать.

Елены и близко не было в кафетерии. Я бы знал. Я бы почувствовал ее неуверенность и безнадежность.

Как, черт возьми, она заявила на меня права?

Ко мне подбежал тощий дракон, металлический.

— Блейк, — сказал он. — Это от мастера Лонгвея. Твое новое расписание.

Я застонал.

— Не стреляй в посыльного, чувак. — Он поднял руки вверх и попятился от меня.

Я хотел сжечь этот листок бумаги, но на его месте появился бы другой. Мастер Лонгвей использовал волшебный пергамент для всех своих посланий.

И тут я почувствовал это.

Гнев.

Был ли он моим? Он был похож на мой.

Елена никак не могла проявить такой уровень гнева.

Эмоциональная связь была сильной. Она была поблизости. Я уже не слышал ее тявканья, как раньше. Это было тихое жужжание.

Заклинание, которым воспользовался Дими, было недостаточно сильным. Оно не продлится долго. Я был уверен, что еще до конца недели снова услышу ее.

Она вошла, и мы встретились взглядами.

Я хотел, чтобы она умерла, но ничто из того, что я мог сделать, не убило бы ее. Она села рядом с Дином и Сэмми. Мне было все равно, о чем они говорили, поэтому я не подслушивал. Я продолжал смотреть на нее, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы испепелить ее.

— Прекрати, — сказала Табита. — Она не собирается все портить.

Я даже не заметил, когда она села рядом со мной. Я прищурился.

— В любом случае, что ты все еще здесь делаешь? Прошлый год должен был стать для тебя последним.

Казалось, она внезапно заинтересовалась носками своих туфель. Что с ней происходит? И тут меня осенило. На нее заявили права.

— Кто? Когда?

— Тебя здесь не было. У меня не было выбора.

— Кто? — закричал я.

Она бросила на меня взгляд, который было трудно расшифровать.

— Питер, — сказала она едва слышно.

— Гребаный выродок?

Она съежилась, услышав мой голос.

— Не волнуйся, скоро все это закончится. Я обещаю. Мы будем свободны. — Я поцеловал ее.

Ей это понравилось, и она сильнее вжалась в меня.

— Черт возьми, снимите комнату вы двое, — сказала Сьюзен с другого конца стола.

Табита вырвалась, нервно рассмеявшись.

Я уставился на Сьюзен.

Никогда не указывай мне, что делать.

***

Прозвенел первый звонок. У меня был урок профессора Файзер, и я боялся этого. Старый фруктовый пирог, вероятно, повлияла на то, что она всегда знала, что Елена заявит на меня права. Когда я вошел, она поприветствовала меня, но я даже не взглянул на нее.

Я сел. Питер свирепо уставился на меня, и я фыркнул. Когда Табита подошла, чтобы сесть рядом с ним, я усадил ее рядом с собой.

— Блейк, мне нужно…

— Тебе ничего не нужно. Он на горьком опыте поймет, что ты ему не принадлежишь.

Она поняла это неправильно и практически засияла, но мне было все равно. Пока она была нужна мне, она могла думать о нашем соглашении все, что ей заблагорассудится.

— Итак, сегодня я думала начать свою лекцию с Драконьих клятв, — крикнула Файзер из передней части аудитории.

Клянусь, она выбрала эту тему только для того, чтобы разозлить меня.

— Кто может сказать мне, в чем разница между обещанием дракона и клятвой дракона?

— А есть ли разница? — пробормотала Елена.

Она даже не могла говорить уверенно.

Как, черт возьми, она смогла заявить на меня права?

— Это огромная разница. — Файзер улыбнулась ей.

Еще одна рука взметнулась в воздух. Когда она открыла рот, я закрыл глаза и вздохнул. Она была всезнайкой, и Файзер любила ее за то, что она была такой умной.

— Обещание дракона можно легко нарушить, но с клятвой дракона они действительно испытают физическую боль, если попытаются ее нарушить, верно?

— Верно, — проворковала Файзер. — Джордж, почему клятва Дракона священна?

— Потому что это то, чего мы почти никогда не делаем.

Бекки истерически рассмеялась.

Это вывело меня из себя.

— Бекки, пожалуйста, поделись. — Файзер была слишком любопытна. Я не мог слушать, как Бекки рассказывала всему классу, как Джордж постоянно клянется ей. Я хотел, чтобы кто-нибудь вручил мне гребаный пистолет.

— Блейк, ты, кажется, знаешь все странности драконов, расскажи нам, почему клятва Дракона священна. Почему тебе больно, когда ты ее нарушаешь?

Потому что это гребаное заклинание. Вот почему Джордж выдает свою Бекки налево, направо и в центр.

Но вышло совсем не это. Прежде чем я успел остановиться, я уже отвечал на вопрос Файзер.

— Потому что так оно и есть. Дать клятву дракона — значит поклясться всем своим существованием, что то, что ты обещаешь, будет исполнено, если нет, ты будешь чахнуть в муках всю вечность.

Я поймал на себе взгляд фруктового торта. Какого хрена? Я отвел взгляд. Мне нужно было стереть это выражение с ее лица.

— Что-то, что никогда не сорвется с моих губ. Это обещание, — сказал я с сарказмом.

— Слава богу, это была не клятва Дракона.

Как она смеет издеваться надо мной?

— О, я скажу ее, если ты этого хочешь, потому что для меня это ничего не значит.

— Не надо Блейк. Уверена, что однажды ты хотел бы сказать это той красивой девушке, которая сидит рядом с тобой, и тогда сожаление об этом дне укусит тебя за задницу.

Туше. Я бы также никогда не дал клятву Табите, но она была в сто раз лучше Елены.

— До появления лиан, — продолжила свою лекцию Файзер. Очевидно, в прошлом они превращали это в грандиозное событие всякий раз, когда давалась клятва. Это было скучно. Мне не нравилось, как она говорила о короле Альберте, будто он был даром Божьим драконам или что-то в этом роде. Он просто нашел способ контролировать моего отца, вот и все.

Я отключился от раздражающего голоса Файзер до конца лекции и вздохнул с облегчением, когда прозвенел звонок.

Моим следующим занятием был Полет. Этому учили Алекс, металлический дракон, и ее всадник. Все металлические застряли в задницах людей. Я не мог этого вынести, поэтому решил пропустить.

Проходя мимо входа в Колизей, где проходил Полет, я потащил Табиту за собой.

— Нам не нужны эти занятия, — сказал я, отвел ее к ближайшему дереву и лег.

Она положила голову мне на плечо.

Ее сердце бешено колотилось. Она была напугана.

В конце концов, Питер нашел нас.

— Табита! — закричал он.

— Не обращай на него внимания, — сказал я.

У него хватило наглости подойти и встать перед нами.

— Чего ты хочешь, Питер? — спросила Табита.

— Пойдем, нам нужно учиться.

— Проваливай. Она не твоя, — сказал я.

— Держись подальше от этого… — начал он.

Я мгновенно вскочил на ноги. Питер инстинктивно отступил на шаг.

— Не указывай мне, что делать, — сказал я угрожающе. — Забудь, что ты когда-либо видел Табиту. А теперь кыш. — Я отмахнулся от него, как от комара.

— Ты придурок. Не могу дождаться того дня, когда ты примешь дент.

— Этого не произойдет, Питер. Иди поиграй со своим набором для химии.

Табита тихо рассмеялась, прикрыв лицо руками.

Я снова лег рядом с ней и тоже засмеялся.

— Его набор для химии?

— Он похож на ботаника.

— Он далеко не один из них. Мне постоянно приходится помогать ему с заданиями. Это приводит в бешенство.

Я свирепо уставился на нее.

— Почему ты помогаешь ему?

— Из-за того, что он сделал на том ринге, Блейк.

Я взял ее за подбородок.

— Ты не принадлежишь ему. Мне насрать, что они с нами сделают. Это все заклинание. Я обещаю, как только оно будет разрушено, Джордж, ты и все остальные очнутся от этого.

Ей нравилось все, что слетало с моих губ. Мы поцеловались.

— Блейк, — голос Алекс прервал поцелуй.

— Что, Алекс?

— Для тебя профессор, — сказал ее вонючий всадник, стоявший позади. Я даже не обратил на него внимания. Я даже не потрудился узнать его имя.

— Пожалуйста? — сказала Алекс.

— Что «пожалуйста»? — Отсосешь у меня?

— Участвуй.

— У меня нет никакого желания нести кого-то на спине. Так что нет, — сказал я и вернулся к поцелуям с Табитой.

— У тебя будет жела… — начал его всадник.

— Не надо, это того не стоит. Он в тупиковой стадии, — сказала Алекс.

— Что? — спросил я, когда они уходили.

— Не обращай на него внимания, — снова сказала Алекс своему всаднику.

— Блейк, не обращай на них внимания. — Табита оттащила меня назад. — Они все хотят, чтобы ты потерпел неудачу и принял дент. Они будут говорить вещи, которые только еще больше разозлят тебя.

Я хмыкнул и попытался успокоиться. Я должен был выбраться оттуда. Я встал и направился в сторону своей комнаты. В тот момент мне хотелось быть как можно дальше от Елены.

Табита последовала за ним, как маленький щенок. Мне было насрать.

Рано или поздно все они это поймут. Я был здесь не для того, чтобы танцевать, как какая-нибудь цирковая обезьяна. Я был здесь только для одного. Мне нужно было, чтобы Елена сказала эти слова — «я освобождаю тебя».

— 6~

Мой план сработал.

Первое доказательство было на занятиях Мии Искусство войны. Она хотела, чтобы я помог показать Елене, как правильно драться. Моим путем. Грязным способом.

— Почему я должен хотеть что-то показывать Елене? — спросил я.

— Блейк, она…

— Она ничто, Миа, и если ты собираешься настаивать на этом, то мне не нужны эти занятия, ты же знаешь, что мне это не нужно.

— Все еще здесь, если ты забыл, — сказала Елена.

Я впервые узнал ее.

— О, простите за мою прямоту, принцесса.

— Высокомерный ублюдок, — пробормотала она.

Мне было все равно, что она думает обо мне.

Джордж подошел и умолял меня остановиться. Он был ослеплен заклинанием. Он думал, что безумно влюблен в Бекки.

Я бросил на него сердитый взгляд.

— Джордж, не надо. От тупоголовых нет лекарства, — сказала Елена и зашагала прочь.

Я смотрел, как она уходит. Оно уже начиналось. Хорошо.

Миа позвала ее. Она сделала паузу, и взгляд, который она бросила на меня, был полон отвращения. Она продолжила идти.

Мия должна была понять. Она была Хроматическим и не находилась под чарами всадника.

— Однажды ты пожалеешь обо всем этом, — сказала Миа. — Даже несмотря на то, что другие профессора слишком напуганы, чтобы сказать это вслух. Я нет. Ты ведешь себя как придурок и плакса из-за того, что эта девушка сделала для тебя. Ты ничего не заслуживаешь.

Я рассмеялся.

— Ты издеваешься надо мной, да?

— Что происходит в твоей голове, Блейк?

— Миа, ты что, совсем сдурела?

— Не надо. Ты ходишь по тонкому льду.

— Нет, серьезно?

— Черт возьми, Блейк! — крикнул Джордж.

— Заткнись, Джордж. Ты, блядь, слеп к тому, что эта девчонка, — я указал на Бекки, — сделала с тобой.

— Сделала со мной? Она ничего не сделала, кроме как освободила меня.

— Освободила тебя? — Я усмехнулся. — Открой свои гребаные глаза. Ты тоже, — сказал я Мии. — Все драконы в этом классе должны открыть свои гребаные глаза. Я единственный, кто это видит. Я не сдамся.

Она скрестила руки на груди и уставилась в землю.

— Ты уже уступил на ринге.

— Нет, не уступил. Эта гребаная сука использовала заклинание. Если ты слишком тупа, чтобы понять, что это за дент…

— Ты говоришь о моей подруге, — прорычала Бекки.

— Ты думаешь, мне не насрать на тебя? Ты такая же чертовски плохая, как и она.

— Блейк, убирайся с моего урока, — сказала Миа. — Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.

— Да, будь наивной. Я разрушу это заклятие, и вы все будете мне благодарны. — Я ушел, и Табита двинулась следом. Я поднял руку, чтобы остановить ее.

Не могла бы она оставить меня на две гребаные секунды?

***

Прозвенел звонок, и я последовал за Еленой в Колизей. Сегодня она освободит меня.

Мне показалось, что я услышала свое имя, поэтому прислушался к ее разговору.

— Всегда, — сказал Алекс. — Видел это миллион раз. Он тоже это сделает.

— Спасибо, — ответила Елена.

Я решил дождаться Табиту.

Когда она увидела впереди Елену, то сказала:

— Пойдем, нам не нужен урок.

— Нет. У меня есть план, как заставить ее освободить меня. Это единственный способ, которым мы можем по-настоящему быть вместе, Табита, — ласково сказал я и потащил ее в Колизей.

Я решил еще больше разозлить Табиту и прошептал ей на ухо всякие нежности. Ей понравилась прелюдия. Чем более вульгарные вещи я придумывал, тем больше она возбуждалась. Она практически задыхалась.

— Эй, если это тебя утешит, — сказала Елена Питеру. — Они оба идиоты. Мы просто неудачники, которые оказались с ними.

Ее голос вибрировал в моих барабанных перепонках и оказывал всевозможное негативное воздействие на мое тело. Я хотел, чтобы она упала и умерла. Я даже не ненавидел Горана так сильно, как ненавидел ее. Я пожалел, что спас ее жалкую жизнь. Я должен был позволить ей истечь кровью, тогда ничего этого бы не случилось.

— Я решил заявить на нее права, — надулся Питер.

— Тогда мой совет — делать то, что у нас получается лучше всего, давать им достаточно места и времени.

Мне не понравилось, что она планировала дождаться меня.

— Времени для чего? — спросил я.

— Ну вот, мы снова начинаем, — пробормотала Бекки на заднем плане, слезая со спины Джорджа.

Всадник Алекс велел им ехать.

Елена проигнорировала меня.

— Я говорю с тобой, Елена, времени для чего?

— Блейк, этого достаточно. — Что-там-у-него-на-лице написано. Я был не в настроении выслушивать советы всадника. Они и были проблемой.

— Не указывай мне, что делать, — прорычал я на него.

— Серьезно? Ты снова ведешь себя как двухлетний ребенок. Перестань быть такой плаксой. Ты думаешь, тебе это так тяжело дается? — сказала Елена и почти толкнула меня. — Что ж, попробуй побывать на моем месте, а потом говори снова.

Мне хотелось рассмеяться.

— Все, что тебе нужно делать, это держаться подальше от темной стороны. Насколько это может быть сложно?

— Тогда перестань тратить свое время впустую. Я никогда не буду твоим драконом. Даже если они приставят пистолет к моей голове.

— Тогда чего ты хочешь? Что? Скажи мне, и ты получишь это, — закричала она.

— Освободи меня!

— Прекрасно, ты этого хочешь.

Она говорила серьезно. Я видел это по ее глазам. Я почувствовал вкус свободы.

— Хватит! — закричал всадник Алекс.

Мне было все равно, был ли он профессором. Я хотел убить его.

— Ты, выходи из Колизея. — Он указал на вход, пристально глядя на меня.

Я зарычал на него и увидел, как страх сковал его позу, но он старался оставаться храбрым. Я усмехнулся, передразнивая его, развернулся и вышел из класса.

— Табита, выбор за тобой. Ты можешь пойти с ним или стать кем-то, — сказал он, когда я уходил.

Она последовала за мной. Она всегда следовала за мной.

— Елена, никогда не поддавайся этому. Он не понимает, что говорит. Ты нужна ему.

Мне захотелось зарычать от его замечания. Она никогда не была бы мне нужна, никогда. Если бы я мог убить ее сам, я бы так и сделал.

Я остановился у лестницы, ведущей в главное здание Академии. Я все еще мог видеть вход в Колизей. Я сидел и ждал ее. Она произнесет эти слова. Я сел на ступеньки.

— Блейк, пойдем, — взмолилась Табита.

— Нет, мне нужно быть свободным. Это заклятие рассеется сегодня.

Она вздохнула и села рядом со мной.

— Ты меня пугаешь.

Я обнял ее одной рукой.

— Знаю, ты напугана, но это заклинание. Мне нужно, чтобы ты сражалась вместе со мной. Я не хочу терять себя. Обещай, что останешься.

— Ты знаешь, я сделаю для тебя все, что угодно.

— Даже если тебе придется сражаться за меня, со мной. Никогда не сдавайся.

— Ни за что, — с жаром произнесла она.

Я чмокнул ее в губы. Она была единственной, кто был в моем углу.

Она хотела знать обо всем, как я узнал, что это заклинание. Я рассказал ей о том, что произошло, когда я проснулся после заявления прав.

Ее глаза были огромными, когда я сказал ей, что хотел задушить Елену. Она была еще больше шокирована, когда я рассказал ей о силе, которая не позволила мне причинить ей вред.

Елена вышла из Колизея одна. Очевидно, она решила уйти с занятий пораньше, так как я не захотел практиковался в полете. Большая ошибка для нее, великая для меня. Рядом не было никого, кто мог бы отговорить ее произнести эти несколько слов.

Я сбежал вниз по лестнице и преградил ей путь.

— Гадал, когда ты собираешься появиться. Снова убегаешь?

— Укуси меня. — Она толкнула меня, но я преградил ей путь.

— Скажи это, Елена, — рявкнул я.

Она рассмеялась.

— Ты же знаешь, что это не так работает, Блейк. Ты несешь мои дары. Я не собираюсь с этим расставаться.

— Они мои! Я родился с ними. Ты всего лишь обычный человек, который даже не может справиться с подобными способностями.

— Как скажешь, придурок. — Она снова толкнула меня.

Я схватил ее за руку, оттаскивая назад.

— Скажи это!

Ее сердце бешено колотилось в груди.

— Отпусти меня, или я превращу твою жизнь в сущий ад.

Я рассмеялся. Она была крошечной.

— И как ты собираешься это сделать?

— Не дави на меня, Блейк.

— Скажи мне. Как? Ты — ничто. Ты…

Что-то врезалось в меня, и я скатился по ступенькам, приземлившись на землю.

Джордж.

Я не слышал, как он приближался, и не видел, как он приземлился. Я вскочил, готовый драться, но там была только Елена.

С ней никого не было. Никого.

— Что с тобой не так? — Табита накричала на Елену.

— Ты тоже хочешь немного? — крикнула Елена в ответ.

Табита подбежала ко мне.

— Именно так я и думала. — Елена усмехнулась и потопала прочь.

Как, черт возьми, она могла так поступить со мной? Заклинание? И никого не было рядом, чтобы увидеть это, кроме Табиты.

Табита попыталась помочь мне подняться, но я оттолкнул ее.

Я им всем покажу.

***

За ужином все говорили о денте и о том, что Елена сделала со мной. Табита распространяла слух о том, что видела действие заклинания в действии. Это было единственное хорошее, что вышло из моего унижения.

Они, наконец, увидят правду.

Некоторые Хроматические были противоречивы. Другие отрицали. Дент и то, что на них заявляли права, всегда продавались им как надежда. Их единственный шанс не погрузиться во тьму. Они понятия не имели, что это было.

За такое блаженство, как это, всегда приходится платить. Ничто в этом мире не было бесплатным.

Джордж сидел на подушке передо мной, он был зол.

— Джордж, послушай, я пытаюсь защитить…

— Если ты еще когда-нибудь так заговоришь с Бекки или о Елене.

— Ты, должно быть, издеваешься надо мной.

— Я серьезно. Мне все равно, альфа ты или следующий гребаный король. Ты ведешь себя как гребаный придурок.

— Тогда скажи мне, что это за дент.

— Это не гребаное заклинание. — Он взревел.

— Скажи мне!

— Нет, ты, высокомерный придурок. Наберись смелости и узнай. Может быть, ты все-таки трус.

Я набросился на Джорджа. К счастью для него, Грег и Эдди тоже были в кафетерии и растащили нас в разные стороны. Но я сделал несколько хороших ударов.

На следующий день он ходил с огромным фингалом. Бекки свирепо посмотрела на меня.

Я провоцировал Елену на каждом занятии.

— Чего ты хочешь от меня? — закричала она.

— Освободи меня. Это заклинание. Ты, как никто другой, должна это знать.

Она закрыла глаза, явно расстроенная.

— Не надо, Елена, — сказала Бекки и оттащила ее.

— Я все еще разговариваю с ней!

— Нет, это не так. Ты кричишь и издеваешься. Научись с ней разговаривать, тогда, может быть, я подпущу тебя к ней поближе.

Я рассмеялся.

— Что? Ты как ее маленький телохранитель, какая прелесть.

Кто-то сильно налетел на меня. Я с глухим стуком приземлился на пол. На этот раз это был Джордж. Он прижал меня к земле и сильно ударил по лицу. Потребовались усилия Грега, шеф-повара, мастера Лонгвея и Эдди, чтобы оттащить его от меня.

Я рассмеялся ему в лицо.

— Ты бьешь как последняя сучка.

— Отвали, придурок. Ты никогда не узнаешь и…

— Не надо, — сказала Бекки, дергая его за руку.

Я набросился на него, как на овцу, которой он и был.

Грег схватил меня за воротник.

— Тебе нужно держать себя в руках, Блейк. Иди, проводи его.

— Только не говори мне…

— Уходи. Все… закончилось. Я не твой друг, я твой учитель, и я не буду таким снисходительным, как Джордж. Возможно, у тебя нет уважения к себе, но ты будешь уважать эту школу.

Я рассмеялся.

— Как скажешь, Грегги. Я решил уйти, пока не испепелил этого мудака.

Почему никто этого не видел?

Это было очевидно.

***

Я пользовался любой возможностью, чтобы заставить Елену увидеть правду. Произнести эти слова.

Однажды я почти заставил ее, но Джордж снова вмешался.

Я снова застал ее за обедом со своей паствой и попытался поговорить с ней как с нормальным человеком. Я умолял, хотя все продолжали меня перебивать. Я видел это по ее глазам. Наконец она начала произносить эти слова, но затем Джордж использовал магию дракона, чтобы лишить ее голоса.

Я бросился на него. Это был хаос. Его молния ударила в меня, и невидимая сила оттолкнула нас друг от друга.

Я подумал, что это Елена, потому что ее руки были подняты в воздух, но голос мастера Лонгвея прогремел, что достаточно.

Он пригласил меня в свой кабинет после того, как поговорил с Еленой, убедившись, что с отродьем все в порядке. Я так сильно ее ненавидел.

— Блейк, это должно прекратиться.

— Я альфа всех драконов. Все Рубиконы до меня умерли сами по себе. Я не позволю, чтобы меня сделали рабом. Я предпочту умереть.

Мастер Лонгвей уставился на меня.

— Спасибо, — сказал он наконец.

— За что? — спросил я.

— За то, что показал мне эту стадию. Я никогда раньше этого не видел.

— За какую стадию? — О чем он говорил? Я не был ни на какой стадии. Я боролся за свою жизнь. За всех других драконов, которых загнали в Дент. За свободу.

— Я только читал об этом до Джорджа. Я кое-что видел вместе с ним, но этого едва ли было достаточно, чтобы полностью осознать масштабы тупика. — Он улыбнулся. — С другой стороны, он не Рубикон.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ты такой впечатляющий, Блейк. Но эта борьба закончится. Ты почувствуешь себя лучше.

— Нет, я этого не сделаю, потому что я не сдамся. Я не так устроен.

Мастер Лонгвей уставился на меня.

— Ну, тогда я боюсь, что если это тебя не убьет, то падение убьет.

— Какое падение? Я не собираюсь падать.

Он вздохнул.

— Знаешь, Джордж тоже думал, что это заклинание.

— Да?

— Так думают все Хроматические. Они не могут этого понять. Все, кого я знаю, кто является частью Дента, говорили мне, как они были неправы.

— Да, они бы так и сказали. Они даже не знают, что находятся под гребаными чарами. Я не собираюсь это слушать. Я скорее умру, чем уступлю. — Я встал, чтобы уйти.

— Поступай как знаешь. Как я уже сказал, мы ожидали этого. Я бы удивился, если бы ты вообще не сопротивлялся. Спасибо тебе за то, что не разочаровал.

Я уставился на него, пыхтя от раздражения, и выбежал вон.

Я не стану слушать его гребаное тявканье ни минутой дольше. Он хотел, чтобы я сломался, потому что знал, что я был близок к разрушению заклинания, которое было связано с Дентом.

Я освобожу всех драконов.

— 7~

Джесси поймал меня, когда я собирался пойти в кафетерий на обед. Мне нужен был перерыв, и я не собирался идти на занятия.

— Для тебя доставка. Просто красавец.

Я прищурился. О чем, черт возьми, он говорил?

Он перечислял километры и размер шин, а я не слушал.

— Нет! — рявкнул я, когда его слова пришлись по вкусу.

Я последовал за Джесси к главному входу в Академию.

— Он этого не заслуживает, — говорила Констанс Энди, когда я проходил через опускную решетку.

В поле зрения появился «Дукати».

Это было то, чего я всегда хотел. Со всем этим дерьмом, происходящим в моей жизни, всегда была какая-то другая потребность, которая была более важной.

Она купила мне байк моей мечты.

— Блейк, — нервно улыбнулся Энди, когда еще трое парней подошли посмотреть на мотоцикл. — У меня для тебя посылка.

Я не ответил. Я подписал квитанцию о доставке на доске Энди и выхватил ключ у него из рук.

Тетя внимательно наблюдала за мной.

— Что ж, моя работа выполнена. Увидимся позже, — неловко сказал Энди.

Я направился обратно к замку.

— Блейк, можно тебя на пару слов?

— Не сейчас, Констанс.

Зачем она купила мне байк? Почему именно этот байк? Почему не какой-нибудь другой? Блядь.

И все же Елена поймет, что меня нельзя купить.

Когда я вошел во двор, она сидела за столиком со своими друзьями.

— Елена. Что это? — Я повертел ключ в пальцах. Я был зол на нее. Что она думала? Она не имела права.

Ее брови сошлись на переносице, и казалось, что она сдерживает смех.

— Как ты думаешь, что это такое?

Я саркастически усмехнулся.

Может быть, мне следует принять это? У нее была чертова куча денег. Я потер лицо. Нет, я уже принял решение. Она была совсем не такой уж чертовски умной, если думала, что мотоцикл смягчит мое сердце по отношению к ней. Это было заклинание, пытавшееся заманить меня внутрь.

— Ты думаешь, что сможешь купить мою привязанность?

— Ты не оставляешь мне никаких вариантов.

— Я не хочу быть твоим драконом или чьим-либо еще драконом. Почему ты не можешь этого понять? — взревел я.

— У нас нет выбора. Мы все еще должны исполнить свое предназначение. Мы должны освободить народ Итана.

Я почувствовал оттенок сожаления от ее слов. Но я не позволю ей сделать из меня раба из-за этого.

— Пусть они гниют в Итане, мне все равно, — выплюнул я. Я не стану делать дент. Я разрушу это заклятие. Я швырнул в нее ключом, но она увернулась. Он с силой ударился о стену позади нее. — Мою привязанность нельзя купить.

Мне хотелось плакать, когда я уходил. Зачем ей понадобилось идти и покупать этот байк?

Я случайно услышал, как Джордж сказал, что он знал, как мне было трудно отказаться от этого. Он все еще знал меня.

Я отключился от всех и поднялся к себе в комнату.

Если бы байк был намеком на грядущие события, я бы не смог так долго бороться.

Зазвонил кэмми, и на экране высветился номер Сэма.

Я думал, он никогда больше не заговорит со мной. Я ответил.

— Руби! — произнесла его голограмма.

— Да, Сэм.

— Возможно, у Дими есть другой план, но мне нужно, чтобы ты сражался.

Я думал об этом. Мне нужно было выпустить немного пара.

— Хорошо, скажи мне, когда и где.

— Я позвоню тебе.

Голограмма исчезла.

— Какая драка? — спросила Табита с порога. Я не слышал, как она вошла.

— Забудь о том, что ты слышала.

— Блейк, что ты делаешь с Сэмом? Он злой.

— Он мне нужен. Ты видела, что Елена может сделать со мной. Заклинание защищает ее, и только ее. Мне это нужно, чтобы защитить себя.

Она закрыла глаза и покачала головой.

— Как долго?

— Что «как долго»?

— Как долго ты сражаешься? Так вот почему ты случайно появляешься в такой плохой форме?

— Я никогда в жизни не был в плохой форме, — пошутил я. — Заклинание — единственная причина, по которой я это делаю.

— Тебе не будет больно?

— Несколько ударов, но ничего серьезного. Я выплескиваю большую часть своего разочарования наружу.

— Что он имел в виду, что у Дмитрия может что-то быть?

Я провел руками по лицу. Черт, черт, черт.

— Блейк, поговори со мной. Я на твоей стороне.

— Он пытается разрушить чары.

— Каким образом? — Ее голос изменился. Она была напугана.

— Тебе не о чем беспокоиться. Мне нужно сломать это, и я использую для этого все, что в моих силах. Это все, что тебе нужно знать.

Она сердито посмотрела на меня.

— Хорошо, но не приходи ко мне плакаться, когда это обернется против тебя. — Она выбежала из моей комнаты.

Она знала, что я прибегаю к черной магии. Она не была глупой. Но у меня, блядь, не было выбора.

Я не мог проиграть. Не в этот раз.

***

Следующие несколько дней я игнорировал Елену.

Профессора, казалось, не возражали. Я больше не давил на нее, так что я больше не мешал ей, и я не участвовал в занятиях с тех пор, как вернулся. Я представлял, что для них это было сущим пустяком.

Все шло гладко около недели, потом позвонил Сэм. Он назвал мне дату боя. Это был день рождения Сэмми.

Блядь.

Раздался стук в мою дверь. Через глазок я увидел, что это Табита. У этой девушки было самое неподходящее время. Мы не разговаривали с тех пор, как она узнала о драках.

— Прости, — сказала она, как только я впустил ее.

Она плюхнулась на диван. Она явно не знала, что сказать.

— Послушай, не беспокойся о драках. Все не так плохо, как ты думаешь, — солгал я.

— Дело не в этом. Блейк, дракон нужен ей только для того, чтобы освободить Итан, и тогда она освободит тебя.

— Не надо. Что, черт возьми, ты вообще несешь?

— Она дала мне слово.

— Дала тебе слово? Теперь я твоя собственность? Вот так? — Я застонал от разочарования. — Я никому не принадлежу. Ни ей, ни тебе. Я думал, ты на моей стороне?

— Я на твоей стороне. Но то, как она разговаривала со мной. Блейк, я не получила никакого…

— Табита, она сказала бы все, что угодно, чтобы заставить тебя доверять ей.

— Она казалась искренней. Она поклялась, что освободит тебя, как только ты освободишь Итан.

— Я не хочу освобождать эту адскую дыру.

— Ты не это имеешь в виду. А как насчет твоей кузины?

Я зарычал. Как она смеет упоминать о моей кузине? Она даже не успела принять свой человеческий облик, когда лианы захватили все.

— Моя кузина мертва, ясно? Она бы так долго не продержалась. Мы не знаем, есть ли еще кто-нибудь, кого стоит спасать. Ты видела, что Горан сделал с нами на той горе. По ту сторону лиан нет ничего хорошего. Хочешь войны? Да? Потому что именно это и произойдет.

— Ты этого не знаешь.

— Да, я знаю. Отчасти Лунный Удар, помнишь?

Она ахнула.

— Ты что-то видел?

— Да, — солгал я. — И это нехорошо. Я боролся с судьбой и природой с тех пор, как принял человеческий облик. Я устал. — Слезы навернулись у меня на глаза. Я устал. — Ты либо на моей стороне, либо с ней.

Она подбежала ко мне и обвила руками мою шею.

— Прости. Она великолепна в ведении переговоров.

— Да, она быстро научилась. Не забывай, кто она такая. Они учат ее договариваться об условиях. Ты потеряешь меня, если она добьется своего. Если это произойдет, ты должна бороться за меня, Табита. Обещай, что будешь сражаться. Не дай мне забыть, кого я люблю, и кто я есть на самом деле.

— Обещаю. Ты не попадешь под ее чары. Я буду сражаться.

Я лихорадочно поцеловал ее и стянул с нее одежду.

***

Я продолжал игнорировать Елену, и она больше не покупала мне дорогих подарков. Все казалось прекрасным, пока однажды на Искусстве войны Миа, как всегда, не стала настаивать.

Мне нравилась Миа. Она напомнила мне дочь Констанс, мою двоюродную сестру Желешку.

Та была Солнечным Взрывом. Лианы пришли и заманили в ловушку ее и ее отца, сына мастера Лонгвея. Технически мастер Лонгвей был членом семьи, но так никогда не казалось.

— Блейк, когда? — закричала Миа.

Я не обращал на это внимания.

— Что «когда»?

— Когда же ты возьмешь на себя хоть какую-то гребаную ответственность? — Она никогда не ругалась на уроке. Должно быть, она была по-настоящему зла. — Это лучше, чем дуться. Ты не трус, но твои действия прямо сейчас трусливы. Разве ты не хочешь спасти Итан?

Я рассмеялся.

— Спасти Итан. Там нечего спасать.

Чувство, что я был неправ, заполнило все мое существо. Я накинулся на Елену.

— Прекрати это. — Миа встала между нами. — Елена ничего не делает. Ты сам себя выводишь из себя. Будь драконом, каким я тебя знаю, и освободи всех.

— Освободить всех? Я пытаюсь, черт возьми. Ты даже не знаешь.

— С меня хватит этого с тобой. Перед тобой что-то замечательное, и ты просто…

— Это не так, Миа. Открой свои гребаные глаза.

— Блейк! — закричала Табита.

— Я говорил тебе прошлой ночью держаться от этого подальше, — сказал я, бросив на нее предупреждающий взгляд.

— Ей нужен Рубикон, — взмолилась Табита.

— Я — Рубикон.

— Тогда веди себя соответственно, — сказала Елена. — Это постоянное нытье и стенания о том, как все это несправедливо. Это не Рубикон. Ты ведешь себя как трус.

Я ахнул.

— О, я забыла, ты на одну десятую Снежный Дракон. Без обид.

Я зарычал. Не в этот раз, сука.

Ее взгляд метнулся к Табите, пытающейся заманить меня.

— Должно быть, именно это руководит тобой в данный момент. Что ж, когда все остальные девять частей покажутся снова, дай мне знать.

Я не мог сделать ничего большего, кроме как проворчать на нее.

Весь класс зааплодировал ее маленькой тираде. Это было унизительно.

— Делай, что хочешь, я продолжаю тебе это говорить. Я не хочу тебя таким, но мне нужна та шавка, которая живет внутри тебя. — Ее голос звучал искренне. — Давай просто сделаем то, что должны, и покончим с этим. После этого ты можешь делать все, что захочешь.

Потом я уже не буду самим собой. В этом-то и была проблема.

— О, да? Ты уверена в этом? Потому что люди склонны говорить то, чего они не имеют в виду, Елена.

Она поджала губы. Та ночь, когда она вошла в ту пещеру, всплыла у меня в памяти. Ее мысли… связь становилась все крепче.

— Я не одна из них. И ты это знаешь! — Она закричала и затопала прочь.

— 8~

Надвигалась драка, а мне все еще нужно было придумать предлог, чтобы пропустить вечеринку сестры.

Это представилось мне, когда отец объявил, что строительство поместья завершено.

Мне не терпелось увидеть его.

— Оно такое как то, что за лианами? — спросила Табита с широкой улыбкой.

Я кивнул, широко улыбаясь.

Это был хороший день. Мы не ходили на занятия. Мы нежились на диване, пока не пришло время встретиться с моим отцом у Стены. Табита и Сэмми ушли вместе, а я полетел в Тит.

Отец умолял меня встретиться с ними у Стены. У меня было такое чувство, что у него есть для меня сюрприз. Возможно, он пытался наверстать упущенное время.

Я хотел, чтобы наши отношения были такими, какими они были раньше. Может быть, новые деньги и цель могли бы это сделать? Это могло бы улучшить наши отношения, если бы он чувствовал себя более нужным.

Я нашел лимузин, припаркованный перед портом Тита, рядом с которым ждал отец. Там были репортеры, которые делали снимки и выкрикивали вопросы. Я и забыл, каким знаменитым он был. С тех пор как Елена вернулась, он появлялся в таблоидах каждую неделю.

Репортеры задавали мне вопросы о Елене. Я хмыкнул в ответ, превращаясь в человеческую форму. Отец протянул мне халат, и я натянул его.

Он выглядел счастливым.

— Готов?

— Да. — Я улыбнулся и забрался в лимузин.

Мой взгляд упал на Елену, сидящую рядом с Сэмми, и мне захотелось вдохнуть огонь.

— Чертовски здорово.

Я заблокировал дверь ногой, чтобы она не захлопнулась. Отец выглядел озадаченным.

— Просто чертовски здорово. Ты просто обязан был привести и ее тоже, не так ли?

Он сидел напротив меня. По его лицу я понял, что это шоу было совсем не о нас. Лимузин, пресса. Все дело было в ней.

Его лицо вытянулось.

— Не надо, Блейк. Елена — часть этой семьи.

Часть этой семьи? Никогда.

— Ты живешь в мире грез, старина. — Я вышел из лимузина. Я полечу в поместье.

Репортеры задали еще несколько вопросов. Почему мне не ехать с ними? Было ли это из-за принцессы? Я поднялся в небо и прислушался к разговору в лимузине.

— Немедленно выбрось это из головы, — сказала Елена.

Отец только хмыкнул.

Я взревел огнем. Как она смеет указывать ему, что делать? Они все чертовски слепы. Разбитые драконы. Мне нужно было спасти их, но сначала я должен был спасти себя.

Я заблудился по дороге в поместье. Моя скорость возвращалась, и я, должно быть, промахнулся при приземлении. Я летал вокруг несколько минут, пока не почувствовал Елену.

Сейчас выслеживаю ее?

Все в ней выводило меня из себя, само ее существование вскипало в моей крови.

В поместье я приземлился на платформу первой попавшейся комнаты.

— Ошибся комнатой, сынок! — крикнул отец.

Мне было все равно.

Я снова превратился в человека и открыл дверь. Я нашел элегантную комнату с пышным ковром, огромной кроватью и большой табличкой с надписью: «Добро пожаловать, Елена!»

Я застонал.

Из всех гребаных комнат я выбрал ее.

Я ворвался во внутреннюю дверь, натягивая джинсы и рубашку.

Оказавшись в коридоре, я увидел двери еще в несколько комнат и лестницу в обоих концах, ведущую на нижний уровень. Лестница имела круглую форму и заканчивалась открытым фойе с огромной люстрой. Это была полная копия старого поместья.

Каменный пол холодил подошвы ног. Посреди фойе стоял тяжелый деревянный стол, на котором стояла хрустальная ваза, наполненная яркими цветами. Все это было разложено на пышном круглом ковре.

На столе лежала связка ключей.

— Они действительно были такими замечательными друзьями, самыми лучшими. Если бы только я мог вернуться и предупредить их о том, что должно было произойти. — Из столовой донесся голос Сэмми, и я пошел на него.

— Что значит «предупредить их»? — спросила Елена.

— Это было летом, еще до того, как наступила тьма. Они так много ссорились, и в конце концов Люциан сдался.

— Он никогда не сдавался. Блейк однажды сказал мне, что это был его свет, отражающий…

Я сказал ей? Когда?

— Просто заткнись, — заорал я на Елену. Я протиснулся мимо них и прошел на кухню.

Я закрыл за собой дверь, и голоса Елены и Сэмми стихли. Наконец-то звуконепроницаемые стены.

Мать стояла на кухонном островке и болтала с Табитой. Они обе просияли, глядя на меня.

— Добро пожаловать домой, сынок.

— Где моя комната? — спросил я, все еще злясь.

— Первая справа.

— Почему, мам? Зачем тебе понадобилось приводить ее?

— Никакого «привет», просто «где моя комната» и «зачем ты привела Елену», и все?

— Прекрати. Ответь на мой гребаный вопрос.

— Язык, Блейк.

— К черту мой язык. Ты знаешь, что я пытаюсь сделать? Не только для меня, но и для всей расы драконов.

Мать закрыла глаза.

— Послушай. Как, черт возьми, все пошло так наперекосяк? — продолжил я. Слезы наполнили мои глаза, и я вытер их. — Это заклинание, мам. Ты хочешь потерять меня?

— Это не заклинание, — раздраженно сказала она.

— Я никогда не полюблю ее.

Она уставилась на меня.

— Этот дом для нас, мама. Тебе не следовало приводить ее сюда. Я думаю, ты тоже чувствуешь, что она часть этой семьи. Елена, Елена, Елена, эта маленькая гребаная сучка…

— Хватит! — крикнула она. — Я люблю тебя, Блейк, но я не потерплю этого в своем доме!

— Твоем доме? Что случилось с «добро пожаловать домой, сынок»? — Я передразнил ее британский акцент.

— Ты стал таким неблагодарным маленьким засранцем. Если бы не то, что чувствует Елена, когда ты получаешь удовольствие, я бы уже сама тебе его подарила. А теперь убирайся к черту с моих глаз.

Я свирепо посмотрел на мать, оскалил зубы и с грохотом вылетел обратно в кухонную дверь. Проходя мимо, я хотел оттолкнуть Елену с дороги, но Дент не позволил этого сделать.

Я побежал наверх, в комнату. Она была большой и красиво обставленной. Вид был даже лучше, чем тот, который у нас был раньше. Большое открытое небо и большие деревья.

В отчаянии я закричал.

— Успокойся. — Табита, конечно же, последовала за мной. Она положила руку мне на плечо, но я оттолкнул ее.

— Перестань указывать мне, что делать.

Я упал на кровать и накрыл голову подушкой.

— Это потрясающая комната, Блейк.

— Да, — сказала я приглушенно.

***

В тот вечер папа устроил барбекю. Я был там, но не хотел. Я свирепо смотрел на него. Он проигнорировал меня, но что-то прошептал на ухо матери.

Я подошел к нему.

— Ты заменяешь меня на нее, не так ли?

— Блейк, не надо. У меня не так много терпения, и я пытаюсь не раздражать твоего всадника.

— Она не моя гребаная всадница.

— Прекрати это, — закричала мать.

Елена ушла.

Хорошо, здесь должна быть только наша семья.

— Елена, — крикнула Сэмми ей вслед. Она пристально посмотрела на меня. — Теперь ты счастлив?

— Она не должна быть здесь, Саманта.

Она покачала головой.

— Не могу дождаться того дня, когда ты сделаешь дент.

— О, правда? Ты тоже хочешь потерять меня?

— Потерять тебя? О чем, черт возьми, ты говоришь? Я хочу, чтобы ты вернулся. Если ты испортишь мне вечеринку…

— Она собирается на твою гребаную вечеринку?

— Она моя лучшая подруга, так что да.

— Тогда не рассчитывай на меня.

Она побледнела.

— Сегодня мое восемнадцатилетие, Блейк.

— Если она там, меня там не будет.

Мы с Табитой ушли.

Почему все предпочли ее мне? Мой отец, моя мать, а теперь и моя сестра. Что ж, по крайней мере, я был настроен на борьбу и получил прекрасную причину пропустить ее вечеринку. Наверное, мне следовало поблагодарить Елену.

— Блейк, правда? — спросила Табита.

— Оставь это.

— Она твоя сестра, и сегодня ее восемнадцатый день рождения.

— Я все равно не могу пойти, — сказал я.

— Почему бы и нет.

Я бросил на нее взгляд.

— Почему нет? — строго спросила она.

— Потому что я сражаюсь завтра вечером.

Она уставилась на меня.

— Я иду с тобой.

— Нет, — крикнул я ей. — Я не хочу, чтобы ты приближалась к этому месту, к этим людям.

— Блейк, ты хочешь, чтобы я была на твоей стороне. Я на твоей стороне. Я иду.

Я закрыл глаза.

— Хорошо, просто перестань тявкать.

***

На следующий день тетя приехала посмотреть поместье.

Я снова поссорился с отцом. Он хотел знать, почему я не мог просто быть милым один день, ведь это был день рождения моей сестры и снова разгорелся настоящий спор.

Я прошел на кухню.

— О, смотрите, кто здесь.

— Это и мой дом тоже, Констанс.

— Приятно знать, что мебель держится.

— Конни, — сказала моя мать.

— Почему бы ей не держаться? — спросила Елена.

— Глупо, — сказал я.

— Не разговаривай с ней в таком тоне. Я сыта по горло всем этим. Двигайся дальше, — сказала Констанс.

— О, это то, чего вы все хотите. Я никогда не пойду дальше и не сдамся. — Я посмотрел на маму и тетю одновременно. — Это рабство в самом хреновом виде, какой только можно себе представить.

— Блейк! Хватит! — закричала Елена.

— О, заткнись.

— Нет, это ты заткнись. Что с тобой не так? Серьезно. Просто преодолей себя. Я знаю, ты пытаешься заставить меня чувствовать себя здесь нежеланным гостем, но мне насрать на то, что ты пытаешься сделать. Это время давно прошло. Я не забочусь о тебе, точно так же, как ты не заботишься обо мне, но что меня действительно волнует, так это твоя семья, а ты им все портишь. Так что просто заткнись и просто уходи.

Сила ее приказа подтолкнула меня в том направлении, в котором она хотела, чтобы я шел. Если бы взгляды могли убивать, она бы упала замертво прямо там.

Табита последовала за ним.

— Одну гребаную минутку, Табита, — крикнул я, и она развернулась и пошла обратно на кухню. Мне нужен был перерыв.

Я собрал вещи, чтобы пойти к Сэму. Я не собирался на день рождения сестры и не знал, во сколько вернусь домой.

Вошла Табита, ее подбородок дрожал.

— Что?

— Они все хотят, чтобы ты сделал дент, — сказала она сквозь слезы.

— Нет.

— Я знаю. Этого все равно не случится, если ты будешь так себя чувствовать.

— Что ты имеешь в виду?

— Джордж рассказал нам, с чего начался этот процесс. Дент. — Она выплюнула эти слова, как яд. — Скажи мне, что ты будешь сражаться.

— Серьезно? — спросил я раздраженным голосом.

— Прости, — сказала она и уткнулась лицом мне в грудь.

— С чего это начинается?

— Думать об этом кощунственно.

— С чего, Табита?

— Ты должен поцеловать ее всерьез.

Я рассмеялся.

— Ты серьезно?

Она кивнула.

— Ну, тогда не о чем беспокоиться. — Я подмигнул.

Я схватил рубашку с кровати, бросил ее в сумку и застегнул молнию.

— Ты уходишь?

— Да, Сэм хочет, чтобы я был у него дома через час.

— Ладно, пошли.

— Табита.

— Я хочу быть там. Я на твоей стороне и знаю, что ты делаешь это, чтобы набраться больше сил для борьбы с заклинанием.

— Хорошо.

Для Снежного Дракона она была непреклонна.

***

По дороге я рассказал Табите только то, что ей нужно было знать. Во-первых, что бои были незаконными, а во-вторых, что Рубикон не мог участвовать, поэтому Дими пришлось преобразить меня с помощью чар.

Она ничего из этого не понимала.

Я не мог сказать ей, что сражался как человек и убивал драконов. Я знал, что она не сможет с этим справиться.

Когда мы остановились, я выпустил человеческую форму Табиты из своих когтей. Все уставились на меня.

— Она знает, остынь.

— Обо всем?

— Да, — выплюнул я.

— Ладно, Руби, это ее похороны, если что-то пойдет не так.

Я схватил его за рубашку.

— Тронешь ее хоть пальцем, и я, блядь, убью тебя.

— Это угроза?

— Не стоит меня недооценивать. Мы с тобой не друзья. Это чисто бизнес. Если с ней что-нибудь случится, я уничтожу твою гребаную империю вместе с тобой.

Его глаза дернулись, но он ничего не сказал.

— Что ж, тогда, я думаю, мы не должны ее убивать.

— Да, — сказал я, когда мы вошли в его дом.

Все последовали за ним. Табита сидела на диване и нервно листала журнал, не читая его.

Я снял всю свою одежду, выпил зелье, которое дал мне Дими, и он начал свои заклинания.

Ничего не произошло.

Сэм заговорил с ним по-испански.

— Английский. Ты же знаешь, я не говорю по-испански, и мне не нужны никакие секреты, — сказал я.

— У нас проблема, — сказал Дими.

— Что за проблема? — спросил я.

— Тебе нужно выпить еще зелья, но оно высосет из тебя все силы.

Я нахмурился.

— У тебя никогда раньше не было этой проблемы, почему сейчас?

— Потому что все, что связано с тобой, становится сильнее, — сказал Сэм. — Он пока не может сломать это, но может ослабить.

— Прекрасно, — сказал я, не подумав.

— Тебе нужно выпить бустер, чтобы вернуть себе силы, — сказал Дими.

— Сколько времени это займет?

— Немного, но у нас будет достаточно времени, — сказал Сэм.

— Сделай это.

— Тебя это устраивает? — спросила Табита.

— Заткнись, — сказал я, бросив на нее взгляд, чтобы показать, что я серьезен.

— Блейк, что ты с собой делаешь. Твой дракон уже не будет прежним. Это темная магия в высшей форме. Она ломает драконов.

Сэм рассмеялся.

— Я думал, она все знает, Руби.

— Сэм, дай мне минутку. — Затем, уже тише, я добавил: — Она классная. Она не заговорит.

— Если она заговорит, это будет на твоей совести, — прошептал он.

Я кивнул.

Они дали нам комнату.

— Блейк. — Голос Табиты звучал обеспокоенно.

— Это единственный способ справиться с этим.

— Это темная магия.

— Ты должна знать, что я имею дело с темной магией.

— Я не думала, что ты настолько глуп.

— Прекрати. Если у тебя с этим проблемы, уходи. Ты слышала Сэмюеля. Они убьют тебя, если ты не сможешь держать рот на замке.

— Это убьет тебя, если ты не остановишься.

— Тогда да будет так. Я предпочту быть мертвым, чем домашним любимцем этой гребаной сучки.

— Ты смешон.

Я прижал ее руки к телу и пристально посмотрел ей в глаза.

— Ты не можешь никому рассказать.

— Отлично. Но я не останусь, Блейк. И если ты умрешь, это будет на твоей совести. — Слезы потекли по ее лицу, и она выбежала из дома.

Я долго прислушивался, не следит ли кто-нибудь за ней, но Сэм сдержал слово.

Мои угрозы были убедительными.

Она не захочет говорить. Ей это не нравится, но она не захочет говорить.

— 9~

Магия была темной, как Табита и боялась. Она сломала меня. Я почувствовал это.

Пока Дими трудился, превращая меня в Грея, я думал о том, что произошло в поместье.

Елена сказала, что ей все равно, и что время для этого давно прошло. Что она имела в виду под этим? Начнем с того, что мы никогда не были друзьями.

Она тоже кое-что знала. В ту ночь, когда мы вернули меч Короля Лион, я сказал ей, что не могу дружить с Люцианом, но я не думал, что рассказал ей о свете, который исходил от него. Это было личное, и она бы рассказала Люциану. Откуда, черт возьми, она узнала? Было ли это чем-то, что она видела, пока была в моем сознании?

Могла ли она все еще читать мои мысли?

Блядь.

— Мне нужно зелье, чтобы выбросить ее из головы, — сказал я Дими.

— Я так и думал, — сказал он.

— Возможно, это не так.

— Руби, это дерьмо… — сказал Сэм с дивана.

— Я больше не могу контролировать поток. Я ее не слышу, но думаю, она все еще что-то видит. Она комментировала вещи, о которых не могла знать, если бы не была в моей голове.

Он кивнул, и Дими вышел из комнаты с мрачным выражением лица.

— У нас есть заклинание, зелье, но Дими не думает, что он должен давать его тебе.

— Это не входило в условия сделки, когда я подписывался.

— Знаю.

— Черт возьми, Сэм. Как давно у тебя это?

— Какое-то время, но у этого есть последствия, Руби.

Я рассмеялся.

— Всегда есть последствия.

— На этот раз это твоя жизнь.

Табита была права.

Я вздохнул.

— Тогда да будет так.

— Руби, это глупо.

— Я скорее умру, чем стану чьей-то собственностью.

Повисло молчание. Сэм кивнул.

— Ты не можешь передумать. Ты даже не можешь подумать о том, чтобы попытаться обойти это. Если ты сделаешь дент, это отнимет у тебя жизнь.

Я кивнул. Не в моих правилах было убивать себя, но если что-то пойдет не так, по крайней мере, я буду с ней вечно. Моей Никогда-Не-Дыши. Она увидит, как упорно я боролся. Я отдал этому все, что у меня было.

***

Дими вернулся и закончил трансформацию. Я получу зелье только после боя. Оно истощит меня, поэтому Сэм сказал, что я могу переночевать у него дома.

Если бы Елена была в моей голове, она бы пережила все это ужасное событие.

После трансформации я почувствовал себя сильным, как до того, как Елена победила меня на том ринге. Я выиграю сегодня вечером — и в бою на ринге, и в своей голове.

Я больше не беспокоился об убийстве себе подобных. У меня была цель.

Мое тело было покрыто синяками, и я не смог бы скрыть это от родителей. Это выведет их из себя.

Вернувшись к Сэму, Дими дал мне зелье. Я никогда не смогу полюбить Елену. Если я потерплю неудачу в своей борьбе с Дентом, я умру.

— За жизнь или смерть. До дна, — сказал я и выпил зелье одним глотком.

Я потерял все силы, и мир закружился. Я рухнул на диван.

Сэм подошел и встал надо мной.

— Это часть дела, Руби. Это захватывает твое тело. Магия становится частью тебя. Как я уже сказал, мы не можем разрушить чары, но и тебя это не сломит. Дими говорит, что ты почувствуешь слабость, но потребуется несколько минут, чтобы восстановить часть своих сил. Приляг на диван. Ты можешь оставаться столько, сколько тебе нужно.

Я закрыл глаза, в то время как мир вращался все больше и больше. Когда я открыл их, то оказался в маленькой, обычной на вид деревне.

Я чувствовал себя спокойно.

Я шел по дороге, вдоль которой тянулись маленькие магазинчики. Пекарня, прачечная, обувной магазин, ателье по пошиву одежды и кафе-мороженое. Я застыл. Впереди моя рыжеволосая красавица присела на корточки, чтобы дать маленькой девочке рожок мороженого.

Она улыбнулась девчушке, и это было подобно солнцу на коже, согревающему меня до костей.

Ее глаза встретились с моими. Она попрощалась с девочкой, и ее лицо вытянулось. Она вошла в магазин.

Она имела это в виду, когда прощалась.

Я не был готов.

Я последовал за ней. Моя Никогда-Не-Дыши стояла за прилавком.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она.

— Разве это не очевидно?

— Тебе не следовало здесь находиться. Я попрощалась с тобой, и я не шутила.

— Прекрати это, — взмолился я.

На ее глазах выступили слезы.

— Я устала, Блейк. Я больше не могу этого делать.

Я нахмурился.

— Чего делать?

— Что бы то ни было. — Она указала рукой между нами двумя.

— Перестань говорить загадками и скажи мне, что это такое, — сказал я, копируя движение ее руки.

Она засмеялась, но смех исчез слишком быстро. Я разочаровывал ее.

Я так сильно это ненавидел. Я чувствовал себя никчемным.

— Я стараюсь изо всех сил. Будь терпелива.

— Больно.

— Я знаю, но мы будем вместе. Обещаю.

— Когда?

— Как только это заклятие будет снято.

Она фыркнула.

— Все еще слепой.

— Слепой в чем? Я вижу тебя.

— Нет, ты не понимаешь. Ты ничего не видишь, и это то, что ранит больше всего.

— Я не понимаю.

Она вышла из-за прилавка и схватила меня за руку. Покалывало, будто между нами пробежал электрический ток. Она повела меня в заднюю часть магазина.

— Иди сюда, — сказала она и подтолкнула меня к зеркалу.

— Скажи мне, что ты видишь, — сказала она, глядя мне в глаза в зеркале.

— Я вижу себя и тебя.

— Опиши нас.

Я вздохнул.

— Начнем с тебя. Как ты выглядишь?

— Я выгляжу как я сам. Черные волосы, загорелая кожа, павлиньи голубые глаза и улыбка, от которой у дам слабеют колени.

Она ухмыльнулась.

— А как насчет меня?

— Я вижу твое веснушчатое лицо и чудесные рыжие волосы. Я хочу быть с тобой.

Ее глаза помрачнели и уставились на меня.

— Я не могу.

— Не отказывайся от нас.

— Я больше не могу этого делать, — закричала она. — Я хочу, чтобы ты ушел.

Вдалеке зазвонил телефон, и она ушла.

Я проснулся.

Внезапно все чувства вернулись. Ненависть и гнев, даже на нее. Все бросили меня.

Я сидел на диване в доме Сэма, и в кармане моих потертых джинсов зазвонил телефон. Я немного повозился, высвобождая кэмми от облегающей джинсовой ткани, и тут у меня на ладони появилась голограмма Табиты.

Она выглядела испуганной.

Я сел прямо, как шомпол.

— Что происходит? — спросил я.

— У меня неприятности. Пожалуйста, приходи.

— Где ты? — спросил я.

— В поместье. Кто-то пытается проникнуть внутрь.

Ее голограмма исчезла. Если бы Сэм послал кого-то причинить ей вред, я бы убил его.

***

Я все еще чувствовал слабость. На то, чтобы вернуться домой, ушло больше получаса. Но я был готов. Я бы умер, если бы пришлось.

Я с глухим стуком приземлился на платформу возле своей комнаты и трансформировался обратно. Я хмыкнул. Все болело.

Табиты не было в моей комнате.

Я оделся и сбежал вниз. Я нашел ее и моего отца на кухне. Она шмыгала носом.

— Табита? — спросил я. Какого черта?

— Прости, — сказала она. — Но ты не заботился о своей жизни.

Осознание предательства пробежало у меня по спине.

— Ты дрался? — спросил мой отец. Слезы катились по его щекам. — Блейк, ответь мне.

— Почему тебя это волнует? У тебя есть отродье.

— Ты — мой сын. Ее родители погибли, пытаясь спасти тебя. Кэти никогда не хотела ничего больше, чем этого ребенка, — кричал он. — И это то, что ты делаешь. пробуешь разрушить все с помощью темной магии.

Я уставился на него.

— Дент — это заклинание, папа.

— Это не гребаное заклинание. Это дар. — Слезы все еще текли. — Ты этого недостоин.

Я поморщился.

— Мне насрать, что ты говоришь. Дело сделано.

Лицо моего отца стало непроницаемым, и он глубоко вздохнул.

— Что ты сделал?

— Я сломал его.

Он покачал головой.

— Это не может быть сломано.

Я рассмеялся.

— Ты ошибаешься. Я кое-что нашел, и теперь вы все должны отвалить на хрен.

— Что ты сделал?

— Если я сделаю дент, то умру.

— Нет! — закричал мой отец.

— Дмитрий — один из лучших, папа. Это заняло у него некоторое время, но он справился. Это больше, чем я могу сказать о тебе.

— Ни одно зелье или заклинание не убьет тебя, но я убью. — Он сбил меня с ног и приставил стул к моему горлу. — Твой приятель и эти бои, в которых ты участвуешь. Мы пытались остановить их. Они злые и садистские. Я знаю, я был там. Я убил много людей, прежде чем Альберт заявил на меня права. Ты так сильно их ненавидишь?

Я рассмеялся, несмотря на давление на кадык. Мне было насрать, когда я выпалил:

— Я сражался не как дракон. Я был человеком.

Отец отшатнулся, разинув рот, и уронил стул.

— О, это не то, что ты хотел услышать? — прохрипел я, потирая горло.

— Ты убивал себе подобных? Ты маленький садистский засранец. — Он разбил стул о стену, схватил меня за горло и потащил в свою оружейную комнату.

— Нет! — закричала Табита. — Ты сказал, что не будешь. Что насчет Елены?

— Если он действительно разорвал связь, Елена ничего не почувствует. Его больше не спасти. Ей лучше без него. — Он повалил меня лицом вниз на стол и привязал мои руки к ножкам.

Я был так слаб, что даже не сопротивлялся ему.

Он разорвал на мне рубашку сзади.

— Я уже говорил тебе раньше, я оплодотворил твое яйцо могу забрать все это обратно.

Я почувствовал первый удар.

Я смеялся, когда он бил меня все сильнее и сильнее.

— Не надо! — Табита запрыгнула ему на спину.

Он отшвырнул ее, и она сильно ударилась головой. Я зарычал на него.