Темный путь (ЛП)

Синтия резко отвернулась, боясь того, что увидит другая женщина.

— До послезавтра. Я приду.

— Приятно идти в хорошую погоду, и вы точно сможете ее обеспечить, — рассмеялась Лили.

Джек вошел и поднял корзинку.

— Я быстро домчу тебя домой.

Она тихо вышла за ним наружу. Повозка была со складным навесом, который Джек поднял, чтобы защитить их от ветра. Даже маги погоды порой предпочитали простые решения.

Джек прикрепил несколько огней мага к повозке, чтобы озарять дорогу. Огни показали, что между палками был привязан жуткий пони, почти такой же страшный, как Пегас. Он был в пятнах, с кривыми ногами и обвисшими ушами. Синтия отказалась от руки Джека, забралась в повозку, подвинулась как можно дальше.

— У вас все лошади страшные?

— Почти, — он забрался и взял поводья. В это время подбежал пес и запрыгнул в повозку. Он рухнул перед их ногами так, что повозка задрожала.

Синтия тут же отпрянула.

— Что это?

— Рекс, — Джек почесал челюсть пса. Рекс застонал от удовольствия. — Он любит кататься в повозках.

У зверя было плоское лицо бульдога в складках, с повязкой на глазу, половину левого уха сжевали. Глядя на Рекса с ужасом и потрясением, Синтия спросила:

— Ты собираешь жутких зверей?

— Пострадавшим существам любовь нужна больше, чем красивым, — он почесал Рекса за ушами. — Если помочь раненому, как Рекс, получишь друга навеки.

Повозка поехала, Рекс растянулся на ступнях Синтии. Он хотя бы согревал ее ноги.

Ночь была очень тихой. Дома были темными, все уже спали после празднования. Они повернули на дорогу, ведущую в аббатство, и Джек сказал:

— Я заберу тебя послезавтра и приведу на урок к моей маме.

Синтия нахмурилась.

— Я приду сама.

— Я буду рад тебя забрать. Поход будет холодным, пока ты не научишься магии ведьмы огня.

— Я приду сама.

Он посмотрел на нее, щурясь.

— Почему ты так злишься на меня?

— Ты не понимаешь? — поразилась она.

— Полагаю, это из-за поцелуя, но я не понимаю, почему ты так расстроена, — Джек замедлил повозку у резкого поворота. — Это был простой рождественский поцелуй под омелой. Все это делают. Я поцеловал там всех девушек.

— Я заметила, — холодно сказала Синтия.

— Как старший мужчина на Ласточкиной ферме, — объяснил он, — я обязан проследить, чтобы все гостьи получили внимание.

— Вряд ли другие поцелуи были такими, — рявкнула она.

— Верно, — не спорил он. — Я хотел передать тебе энергию, и поцелуй был приятным способом. Я не ожидал… произошедшего. Я впервые целовал такую сильную колдунью.

— Если захочешь попробовать еще, целуй Тори или Элспет.

— Аллард не разрешит трогать Тори, а Элспет рассмеется мне в лицо от такой попытки, — сказал он с улыбкой. — А другие Нерегуляры-девушки не так сильны.

— Главное, не целовать меня! — она почти плакала.

Джек остановил пони и хмуро посмотрел на нее.

— Что такое, Синтия? Вспышка энергии ранила тебя? Или тебе не нравится поцелуй со мной?

Она смотрела на жуткого храпящего Рекса.

— Больно не было, но было неприятно. Просто… я думала, ты был мне другом. Друзья не целуются.

— Зачем целовать не подругу? — растерялся он. — Я бы не хотел целовать девушку, которая мне не нравится!

Она укуталась в плащ сильнее.

— Ты не девочка.

Он рассмеялся.

— Рад, что ты заметила. Это не объясняет, почему ты так расстроена.

Она прикусила губу, подозревая, что он будет спрашивать, пока она не ответит. Она даст ему часть правды.

— Мне было около двенадцати, и уже многие мужчины пытались поцеловать меня, когда я не хотела.

Джек скривился.

— Стоило понять, что такая красивая девушка привлекала очень много мужского внимания. Мне очень жаль, что я стал еще одним гадким мужчиной, который попробовал забрать то, что мне не полагается.

— И мне жаль, — прошептала она.

Он тихо выругался.

— Я не хочу терять тебя как друга, Синтия. Может, будет лучше, если ты ударишь меня по лицу за такой поступок? Я посижу смирно для тебя.

Она подняла голову и увидела настоящее раскаяние на его лице.

— Я не смогу хладнокровно тебя ударить, так что сделаем вид, что этого не было, — он пронзал взглядом, и Синтия отвернулась.

Повозка поехала дальше.

— Раз этого не случилось, я могу забрать тебя и доставить к нам послезавтра?

Она шмыгнула носом.

— Ехать на подушке было интересно. Дважды — это лишнее.

— Я могу взять повозку. Или, если ты умеешь, можно прокатиться. У нас есть хорошие лошади в конюшне.

— Покатиться по-настоящему с нормальным седлом?

— Ты не заметила, что у меня всегда все правильно? — сказал он.

Это было так глупо, что она невольно улыбнулась.

— Если у тебя есть не страшная лошадь, я была бы рада прокатиться.

— Тогда встретимся в Лабиринте около десяти утра.

Синтия кивнула. Они не говорили дальше. Джек привязал пони и провел ее до камня, что скрывал вход в туннель.

Он коснулся камня снизу, вспыхнул фиолетовый свет. Тяжелая дверь открылась, и Джек сказал:

— Я должен отвести тебя в школу, но не хочу оставлять Клеопатру на холодном ветру надолго.

— Клеопатра, — Синтия закатила глаза. — Идеальное имя для кривого пони. Не переживай, я не в опасности, — она прошла в туннель. — Спасибо за приглашение. Вечер был веселее, чем у меня в комнате.

— Мы еще друзья, Синтия? — тихо спросил он. — Я не хочу быть в ссоре с единственным хорошим магом погоды в Кенте.

Его тихий голос пронзил ее. Синтия замерла и оглянулась. Он выглядел надежно. Она сжала кулаки под плащом. Ему можно было доверять. И она не хотела, чтобы он прошел сквозь зеркало и был потерян навеки.

— Мы еще друзья. Спокойной ночи, Джек.

Она призвала огонек мага, быстро спустилась. Джек мог быть не только другом.

Но дружба была безопасна.

ГЛАВА 11

Тори одолжила хорошего коня Сесилии, Примулу, для поездки с Аллардом. Он прибыл забрать ее с конюхом за ним. У нее был один из конюхов брата. Все было прилично.

Но, как только они направились по холмам к поместью его семьи, Тори издала вопль, направляя Примулу в галоп. Ее темно-красный плащ развевался за ней. Небо было ясным, синим, солнце пылало, сверкая на слое снега, выпавшего за ночь.

Копыта лошади поднимали белые облачка. Тори ощущала чудесную свободу. Это было почти как полет.

Смеясь, Аллард последовал за ней.

— Я должен был угадать, что ты — опасная всадница!

Конюхи следовали в стороне, создавая иллюзию уединения. После первых мгновений скорости Тори замедлила лошадь до умеренного шага. Аллард поравнялся с ней. Она смотрела на холмы, красивые, сияющие снегом.

— Я лишь раз была в Лейтоне до этой поездки, когда родился мой племянник. Я мало видела. Не знала, как тут красиво.

— Нет места милее во всей Англии, — он указал хлыстом. — Как только пересечем тот ручей, мы будем в Вестовере.

Они перешли ручей по старому каменному посту. Они пошли по холму, и он сказал:

— Я не думаю, что Кемпертон-холл отличается от поместья твоего отца, но я рад, что смогу показать его тебе.

Тори посмотрела на Алларда, удивилась слабому сиянию магии вокруг него. Сила была такого цвета, который она еще не видела. Она словно поднималась от самой земли, гудела в такт с его магией, как струна арфы.

— Джастин, — поразилась она, — ты знал, что магия связывает тебя с этой землей? Сияние силы появилось, когда мы пересекли мост.

Он вскинул темные брови.

— Я не знал, что связь видно, но это меня не удивляет. Моя семья тут веками, была задолго до вторжения норманнов. Их лорд женился на саксонской наследнице земли. Как давно тут до этого была ее семья, я не знаю.

Все ученики Лэкленда теряли многое, принимая магию, но она поняла, как велика будет потеря Алларда, если отец откажется от него. Он потеряет не только титул и большое состояние, но и землю, к которой был привязан. Его отец не хотел отказываться от него — Аллард был единственным ребенком, не было младшего брата, который мог занять его место. Но если Аллард открыто примет магию, у герцога не будет выбора.

Они ехали дальше. За холмом они встретили мужчину в одежде фермера, идущего с собакой и курящего с довольным видом трубку. Аллард остановился и спешился.

— Добрый день, мистер Хаттер, — он почесал пса за ушами. — Вы с Родди хорошо выглядите.

— Айе, лорд Аллард. Это лучшее время года для фермера, — мистер Хаттер улыбнулся. — И я прогулкой отрабатываю рождественский пир моей жены, — он вежливо кивнул Тори.

Она улыбнулась. Было ясно, что Алларда и его семью уважали их подданные.

После пары минут разговора, во время которого Хаттер попросил Алларда передать послание управляющему поместья, они поехали дальше. Тори спросила после паузы:

— Ты знаешь всех в поместье по имени?

— Почти, — он улыбнулся. — Один из ребят недавно женился на девушке из Шропшира, и я ее еще не встречал.

Он был един с этим местом. Было приятно видеть его связь с землей, но Тори стало от осознания не по себе.

Аллард повернулся к другому холму.

— Хочу показать тебе одно из своих любимых мест.

— Буду рада, — отозвалась она. Тори была счастлива, пока они были вместе. — Когда доберемся туда, может, удастся размять ноги. Ощущается, что я не каталась месяцами!

Они попали на вершину холма, откуда стало видно припорошенное снегом поместье.

— Как красиво! — воскликнула она.

Аллард спешился и привязал ее лошадь, поднял руки, помогая Тори спуститься. Она медленно слезла, пользуясь возможностью побыть ближе.

Он с улыбкой повел ее к краю холма.

— Я никогда не устаю от этого, — тихо сказал он.

Тори указала.

— Там главный дом? Размер сразу его выдает.

Аллард кивнул.

— Снег превратил его в замок фейри, — он виновато улыбнулся. — Если ты не считаешь это вычурным.

— Нет, — широкий дом можно было назвать дворцом, его окружали ухоженные земли, рядом было озеро. — Конечно, ты так любишь это место.

Бах! Тори упала на землю раньше, чем указал звук выстрела. На жутким миг она вспомнила высокое место и пули. Когда ее колени ударились о снег на земле, она пришла в себя. И смутилась.

— Егерь, — сказал Аллард, протягивая ей руку. — У меня была такая же реакция, когда я только приехал на каникулы.

Тори поднялась с его помощью. Стряхнув снег с колен, она сказала:

— Как долго привыкать к такому?

— Может, мы никогда не оправимся. Мы были в бою. Мы спасали, а не убивали, но погибли бы, если бы в нас попали пули.

— Я надеюсь, что пули больше не полетят в мою сторону, — криво улыбнулась Тори. — Но если придут французы, умение быстро пригибаться пригодится.

— Может, Нерегуляры помогут другим магам испортить планы Наполеона, — он опустил ее ладонь на свой локоть, и они пошли к лошадям. — Но наше оружие сейчас не так опасно, как то, что мы видели в 1940.

Она уловила что-то от него. Будто предчувствие.

— Что такое?

— У нашей связи есть изъяны, — с горечью сказал он. — Пока мы говорили, я уловил ощущение, что не видел новейшее оружие двадцатого века.

Она прикусила губу.

— Ты думаешь, что снова пройдешь сквозь зеркало.

— Да. Это не значит, что ты должна.

— Разве? — ей не хотелось возвращаться, но если ее присутствие поможет Алларду или ее друзьям, она пойдет. — Давай не думать о будущем. Поговорим о чем-то приятном. Например, ты думал, что у нас обоих сильные таланты к поднятию, но они отличаются?

— Я думал. Что странно, что я могу поднять большие предметы, как тот камень, — он махнул рукой, и большой булыжник поднялся на фут в воздух, спугнув двух ворон на нем. Они улетели, зло каркая. Он продолжил. — Но я не могу поднять себя или других живых существ. Ты не можешь поднимать такие предметы, но можешь летать.

— Не летать. Парить. Вот так, — Тори сосредоточилась, сила щелкнула внутри нее. Она изящно закружилась в воздухе, оказалась на уровне глаз Алларда.

Он радостно рассмеялся.

— Как раз нужная высота для поцелуев! — он склонился и задел ее губы своими. Они были теплыми, несмотря на зимний день. — Хотел бы я летать. Это выглядит весело.

— Это и есть весело, — Тори опустилась на землю. — Но я не могу двигать предметы, как ты. Странно это.

— Ты можешь поднимать живых людей?

— Я смогла понести своего двухлетнего племянника, но с трудом. Конечно, тогда я не была обучена. Может, теперь я могу поднять больше.

— Интересно, что мы сможем, если соединить нашу магию, задумчиво сказал Аллард. — Я полечу?

— Не знаю, но стоит попробовать, — она повернулась к нему, они взялись за руки. — Пусть магия течет, — прошептала Тори.

Она сосредоточила свою поднимающую магию на Алларде, вливая ее в него. Ее сила сливалась с его магией, становясь сильнее, легче…

Его руки вырвались, он взмыл в воздух. Зная, как это пугает, Тори крикнула:

— Не паникуй, а то окажешься над деревьями, а это уже опасно!

Подъем Алларда остановился в пятнадцати футах над землей. Достаточно высоко, чтобы он поранился, если упадет, так что Тори постоянно подавала ему магию. Вместе с его магией она почти не напрягалась, но не хотела делать это долго.

Он восхищенно сказал:

— Это чудесно! Куда веселее, чем бросаться диванами, — он склонился и смог сделать сальто в воздухе. Он выпрямился, расправив руки, напоминая птицу.

— Я и не думала о трюках! — воскликнула Тори. — Конечно, без юбок куда удобнее.

Он опустился к ней.

— Потанцуешь со мной в воздухе, Тори?

Она замерла на миг, а потом поймала его за руки, окутала себя парящей магией. Еще немного усилий, и они поднялись в воздух вместе.

Он обвил рукой ее талию, сжал ее ладонь и закружил в вальсе в воздухе. Тори смеялась от радости, пока они поднимались по спирали.

— Это чудесно!

Когда его смех зазвучал вместе с ее, Тори ощутила гул там, где ее грудь прижималась к его. Ее юбка развевалась, шляпка улетела, но ей было все равно.

Они разделяли опасность и страх, но не такую чистую игривость. Они весело кружились, свободные.

Они поднялись до вершины дерева, когда энергия Алларда мигнула. Они начали падать к замерзшей земле.

— Джастин! — Тори впилась в свои запасы магии и замедлила их падение, но не смогла остановить. После пары долгих мгновений энергия Алларда стала устойчивой, и они изящно опустились.

Она посмотрела на его лицо, пытаясь понять, что случилось. Аллард смотрел на край поляны. Она проследила за его взглядом и увидела…

Герцога Вестовера. Отец Алларда восседал на серой лошади, выглядя старо и утомленно. У него были невероятно печальные глаза.

Аллард глубоко вдохнул, взял Тори за руку и повел по поляне к герцогу.

— Добрый день, сэр. Вы решили покататься?

Его отец кивнул.

— Увидел вас над деревьями. Зрелище впечатляет.

— Позвольте представить леди Викторию Мансфилд.

— Сестра лорда Смитсона, — герцог смотрел на лицо Тори, пока она опустилась в реверансе. — Я видел вас в Лейтон-плейс.

— Да, ваша светлость.

— Вы с Аллардом танцевали там, но куда сдержаннее, — он с мрачным лицом сказал. — Идемте в дом, немного перекусим.

Они планировали зимний пикник, Аллард принес еду, а Тори — немного сидра брата. Но они не могли отказать герцогу. И Тори уже замерзла.

Она не была предсказателем. Но у нее было плохое предчувствие насчет визита.

ГЛАВА 12

Путь в большой дом был тихим, лишь герцог порой задавал Тори вопросы о ее семье. Она видела, откуда у Алларда мрачная вежливость. Он был очень похож на отца внешне и манерами, хоть герцог был так стар, что напоминал деда Алларда.

Тори видела слабое сияние связи между герцогом и его землей. Но это была лишь магия Вестовера. У Алларда связь была куда сильнее.

Его жизнь была бы проще, если бы у него было меньше магии.

* * *

Дом был чудесным и жутким, каким и казался с другой стороны долины. Даже Фейрмаунт-холл, где Тори выросла, выглядел скромно рядом с ним.

Но герцогиня Вестовера была приятной. Хрупкая и милая, с серебряными волосами, она была младше мужа, хоть и не была молодой. У нее была теплая улыбка, тихое очарование. Аллард унаследовал и это.

Они разделили легкий обед в столовой, где был высокий потолок, а роскошь не давала расслабиться. Они были до ужаса вежливыми, еда была вкусной, но Тори казалась пеплом во рту.

Меч, которого она ждала, упал, когда они доели, и герцогиня сказала сыну и мужу:

— Джентльмены, погуляйте немного, чтобы мы с леди Викторией познакомились ближе.

Мужчины послушались, хоть Тори ощущала, что спокойствие Алларда скрывало напряжение, которое сочеталось с ее состоянием. Герцогиня поднялась из-за стола.

— Мы можем выпить чай в моей утренней комнате, леди Виктория. Оттуда красивый вид на озеро.

Комната была милой, убранной в женских красках и с изящной мебелью.

— Как великолепно! — Тори подошла к окну. — На озере лебеди?

— Скорее всего. Егерь следит, чтобы им хватало еды, — герцогиня подошла к Тори у окна. — Я прожила тут почти сорок лет, но красота Кемпертона все еще задевает мое сердце.

— У лорда Алларда то же отношение к земле, — сказала Тори.

— Вы это увидели? — герцогиня повернулась к Тори, но не успела ничего сказать, как прибыла служанка с подносом.

Им налили ароматный китайский чай, и Тори сказала:

— Думаю, вы не просто хотите поговорить со мной, ваша светлость.

— Вы проницательны и милы, — герцогиня опустила чашку на блюдце. — И говорите прямо. Это мне нравится. Хорошо, будем честны. Вы любите моего сына?

Прямо. Ее горло сжалось. Тори ответила:

— Да. Я не буду утомлять вас, перечисляя его хорошие качества, ведь вы их уже знаете. Но, как только я увидела его, все остальные для меня пропали.

— Я не буду оскорблять вас словами, что это лишь детская любовь, — мягко сказала герцогиня. — Любовь всегда ценна, возраст не важен. Первая любовь ни с чем не сравнится в своей чистоте и силе, — женщина улыбнулась с ностальгией. — Но первая любовь редко бывает последней.

Руки Тори задрожали, и хрупкая чашка застучала о блюдце, пока она ее опускала.

— Вы хотите, чтобы я отпустила Алларда.

— Да, — печально сказала герцогиня. — Знаю, я о многом прошу. Но у вас есть смелость и ум, чтобы понять причину.

— Из-за моей магии, — Тори гордилась тем, что ее голос почти не дрожал.

Женщина кивнула.

— Джастин — наш единственный ребенок, мы уже не надеялись на детей. Он — радость наших жизней.

Тори едва смогла говорить спокойно:

— Конечно, вы хотите для него лучшего.

— В другом времени или месте вы были бы лучшим выбором, леди Виктория. У вас есть подходящие качества для герцогини Вестовера, — герцогиня вздохнула. — Но это не то время и место.

— Потому что здесь и сейчас моя магия погубит его, — сдавленно сказала Тори.

Герцогиня кивнула.

— Вы знаете наш мир. Если Аллард покинет аббатство «исцеленным» и женится на девушке без магии, его отцу не придется лишать его наследства. Хоть его время в аббатстве будет считаться скандалом, это забудут.

— Но только если он не будет никак связан с магией.

— Именно. Если его силу увидят как юношескую слабость, люди примут его как герцога Вестовера. Он сможет исполнять долг и обязанности, с которыми родился, — голос герцогини подрагивал. — Не все аристократы благородны душой, но Джастин станет отличным герцогом.

Тори мысленно согласилась. Он следил бы за процветанием земель и жителей. Со своего места в Палате лордов он помогал бы городу. Аллард был умным, честным и прирожденным лидером, который мог объединить разных людей. Как герцог он сможет это все использовать. Но…

— Разве верно то, что Аллард не влияет на это важное решение? — возразила Тори. — Отношения — это два человека, не один. Может, вы не понимаете, как магия важна для него.

Она подумала о его желании отдать власть и жизнь за Британию.

— Он любит родителей и Кемпертон, но любит и магию, а, может, и меня. Он должен выбирать свой путь.

— Я ощущаю силу связи между вами, — герцогиня печально улыбнулась. — Аллард слишком верен и благороден, чтобы порвать эту связь. Только если ты отпустишь его, он сможет выбрать между магией и наследием.

Тори словно ударили в живот. Она поняла, что женщина права. Аллард не собирался быть с девушкой Лэкленда. Он избегал флирта, который любили многие Нерегуляры. Если бы не Тори, у него были бы годы для решения, какой путь выбрать.

Она должна была порвать с ним, или он потеряет Кемпертон. Он мог выбрать магию, оставив Лэкленд, но он сделал бы это сам, а не из верности Тори, мешающей выбрать его наследие.

— Я подумаю о ваших словах, ваша светлость, — она с трудом встала. — Но сейчас мне нужно вернуться в Лейтон-плейс.

Герцогиня взяла ее за руку.

— Спасибо, что выслушали, дорогая. Поверьте, в жизни не одна любовь.

Возможно. Но лишь один Аллард.

Тори слепо вышла из комнаты, ей было плохо. Если она любила его, должна его отпустить. Она должна поговорить с ним в пути наедине и покончить с их отношениями.

Проще вырезать сердце.

* * *

Аллард пришел со своей встречи, ведя себя замкнуто, словно был вырезан из мрамора. Но то, что он переживал внутри, не влияло на его безупречные манеры. Он помог Тори забраться на лошадь, дождался, пока прибудут их конюхи, а потом поехал рядом с ней со двора Кемпертона.

Он ехал так близко, что Тори могла его коснуться. Она подавила желание, не зная, как начать невозможный разговор.

Аллард напряженно сказал:

— Моя мать попросила тебя оставить меня?

Тори сглотнула, надеясь, что ей хватит сил на это.

— Да, и имела право. Мы так юны, ты многое теряешь. Будет лучше, если мы… пойдем разными дорогами.

— Думаешь, можешь закончить это парой слов? — он склонился и поймал Тори за руку. Вся сила их связи пылала между ними. Любовь, желание, понимание, что были глубже слов.

Она хотела растаять в этом сладком жаре, что соединял разум, тело и душу. На миг она почти сделала это.

Она с трудом отдернула руку и подавила эмоции. Дрожащим голосом Тори сказала:

— Нашу связь не удастся разорвать полностью, но мы не дадим ей стать сильнее, — она судорожно вдохнула. — Мы не можем быть парой. Нам нельзя касаться друг друга, — и целоваться.

— Как нам видеть друг друга среди Нерегуляров и не хотеть быть вместе? — парировал он. — Одному из нас придется уйти.

— Нет! — воскликнула Тори. — Мы оба поклялись служить Британии. Нам нужно обучение и дружба других Нерегуляров. Мы научимся быть… порознь. Мы должны.

Он прищурился.

— Моя мама была очень убедительна.

— Да. Твои родители очень любят тебя. Твой отец не хочет лишать тебя наследства. Но ему придется, если ты свяжешься с другим магом.

— Я все это знаю, — нетерпеливо сказал он. — И я выбираю тебя.

Тори вытерла слезы, текущие по ее щекам.

— Для меня честь слышать это. Но выживешь ли ты без Кемпертона? — в сумерках сияние, что связывало его с землей, было еще заметнее. — Твои корни так глубоко в этой земле, что ты можешь зачахнуть без нее. Ты не должен лишаться наследия из-за того, что может оказаться… мимолетным увлечением.

Он уставился на нее.

— Я обязан тебе жизнью, Тори! Как я могу поставить Кемпертон выше тебя?

— Спасение жизни не обязывает тебя, Джастин, — тихо сказала она, видя правоту его матери. — Мы рисковали жизнью друг за друга как товарищи. Это не значит, что ты должен жертвовать жизнью, для которой был рожден, потому что решил, что в долгу передо мной.

Его губы скривились.

— То, что у нас есть, куда больше этого, да?

Она хотела соврать убедительно, но не могла. Не ему.

— Да. Но мы все время знали, сколько неопределенного перед нами, — она вздохнула. — Я никогда не верила в то, что у нас есть будущее, Джастин.

— Как и я, — его ладони сжимали поводья так, что побелели костяшки. — Но я думал, что у нас будет время до того, как мы покинем Лэкленд. Почему нет хотя бы этого?

— Потому что, чем дольше мы вместе, тем глубже связь между нами. Мы уже с трудом можем покончить с этим, — она была уверена, что, если не сможет порвать с ним сейчас, не сможет сделать это и потом. — Я не могу лишать тебя земли, которую ты любишь, из-за неопределенности со мной. С нами.

Они ехали в тишине дюжину ударов сердца, и он сказал твердым тоном:

— Может, ты права, хоть я не думаю так, — он повернулся к ней, глаза пылали. — Но если ты решила уничтожить наш бесценный дар, я не могу мешать тебе.

— Я не хочу делать это, — прошептала она. — Но обязана, — она должна была оставить его, потому что любила.

Она не могла вынести ни секунды, повернулась и поманила конюха ее брата.

— Не нужно провожать меня домой. Я доберусь сама.

Аллард начал возражать, но закрыл рот. Он снова напоминал мрамор. Холодный, очень красивый, далекий. Под поверхностью кипел гнев. Они смотрели друг на друга, и что-то терзало Тори в душе.

Он без слов повернул коня и направился к Кемпертону яростным галопом. Она смотрела ему вслед, прижав ладонь к груди. Можно было умереть от разбитого сердца?

Но она дышала, пульс все еще гремел в висках, а лошадь шагала вперед, словно мир не перевернулся.

Она знала, что поступила правильно. И она будет платить за это до конца жизни.

* * *

Когда Тори вернулась к Лейтон-плейс, почти стемнело, мимо пролетали снежинки. Она ощущала себя как шарик стекла, который мог разбиться от прикосновения.

Жалея, что с ней нет камня беззвучия, чтобы быть незаметной, она прошла в дом. Свадьба будет послезавтра, и гул радости в воздухе только ухудшил ее состояние.

Она выдохнула с облегчением, добравшись до комнаты не замеченной, прошла внутрь и увидела Молли у лампы, шьющую наряд и напевающую под нос. Служанка подняла голову.

— Добрый вечер, миледи. Вы славно…? — ее лицо изменилось, она встала и отложила работу. — Мисс Тори, что случилось?

Тори смотрела на круглое и доброе лицо служанки и дрожала. Ей было холодно.

— О, миледи, — с сочувствием сказала Молли. — Ваш молодой человек решил, что лучше отвернуться от вас?

— Нет, — прошептала Тори. — Я отказала ему, потому что, если мы останемся вместе, он потеряет слишком много.

От ее выражения лица Молли обняла ее, как сестра, а не служанка. Но Молли и не была служанкой. Они были колдуньями, и старшая девушка умела читать магией.

Вспомнив это, Тори сломлено спросила:

— Что ты видишь о нем и обо мне?

Молли нахмурилась и закрыла глаза, сосредоточившись на таланте.

— Ваш юный лорд хороший. Благородный. Вы с ним были бы вместе, если бы вы родились другой. Но вы… — она покачала головой. — Вас многое разделяет. Вы рождены как героиня, миледи. Ставите других выше. Вы правильно поступили с лордом Аллардом, как и со своим племянником.

— Правильное всегда так ранит? — прошептала Тори.

— Не всегда. Но часто, — после задумчивой паузы Молли добавила. — Хоть сейчас больно, думаю, будет еще больнее, если вы предадите себя. А теперь устраивайтесь удобнее, а я попрошу принести горячего чаю.

Тори опустилась на стул, Молли заботливо укутала ее дрожащие плечи теплой шалью. Другая девушка была права. Ей было очень больно терять отношения с Аллардом, это было хуже изгнания.

Но эгоистично вести его к лишению наследства было бы еще больнее.

ГЛАВА 13

Синтия настороженно смотрела на Джека Рейнфорда, когда встретила его в Лабиринте утром перед уроком с Лили Рейнфорд, но его приветствие было вежливым.

— Доброе утро, леди Синтия. Ваша лошадь ждет, — его глаза сияли. — Как видите, я веду себя хорошо.

— Ты можешь говорить верные слова и все еще звучать дерзко, — едко сказала она, подхватила длинные юбки ее костюма для верховой езды. Он был синим, и она хорошо в нем смотрелась. Она даже не успела ни разу надеть этот костюм и шляпку к нему.

Хоть она переросла костюм, который носила, когда ее изгнали в Лэкленд, она не хотела быть без подходящей одежды. Она написала секретарю отца, и ей доставили хороший наряд. Она не смогла только получить лошадь.

— Дерзость — это дар, — скромно сказал он. — Я из рода крепких людей. Нам принадлежит земля, но мы не аристократы, и это делает нас независимыми.

Они прошли по фиолетовому туннелю, и он продолжил:

— У меня есть кузены в Америке, в их Соединенных штатах. Мне нравится их демократия. Все равны.

Синтия потрясенно смотрела на него.

— Ты считаешь нас равными?

— Равными перед Богом и законом, — серьезно сказал он. — Но в остальном есть разница. Мы с тобой и другие Нерегуляры особенные из-за нашей силы, — он взглянул на Синтию. — А ты особенная и по красоте.

— А ты выше многих по дерзости, — но Синтия улыбнулась.

— Я же говорил, это дар.

Они шли в тишине, но приятной. Синтия два дня приходила в себя от той вспышки энергии под омелой и решила, что он был прав. Просто столкнулась энергия двух сильных магов. Они добрались до конца туннеля, и Синтия отметила:

— Даже интересно, насколько страшной будет эта лошадь.

— Готовься к потрясению, — предупредил Джек и открыл дверь наружу.

Она вышла и тут же ощутила энергию бури.

— С Северного моря движется яростная погода! — воскликнула она.

— Чудесно, да? — они улыбнулись друг другу.

Все еще улыбаясь, Синтия пошла за ним к краю рощи. Как он предупреждал, лошадь рядом с Пегасом была шоком. Синтия застыла, охнув.

— Она красивая!

Маленькая серая кобылица без изъяна стоила бы очень дорого на рынке лошадей в Лондоне. Синтия прошла к ней и погладила шелковистую шею.

— Как такая красавица оказалась в вашей конюшне?

— Она родилась у одной из наших страшных лошадей, — улыбнулся Джек. — Хоть она так красива, это лошадь Рейчел, так что мы ее оставили.

— Если я не увижу Рейчел, передай ей спасибо за то, что разрешила прокатиться на ее лошади, — Синтия всегда любила лошадей. Она могла рассказывать им свои тайны. — Хотела бы я угостить ее.

Джек вытащил из кармана неровный белый комок.

— Ваше желание — приказ для меня, миледи. Сильф любит сахар.

— Она — дух воздуха? — Синтия протянула лошади сахар. Сильф изящно забрала его.

— Потому что она мчится как ветер. Готова?

Синтия кивнула, Джек сцепил ладони, делая подставку для ее ноги.

— Осторожно, на седле дополнительный выступ, — предупредил он. — Мама добавила. Сказала, так надежнее во время прыжков.

Синтия посмотрела на этот выступ с интересом.

— Выглядит неплохо, — она опустила ногу на ладони Джека, и он поднял Синтию к седлу. Когда она поправила длинные юбки, чтобы те прикрыли ее лодыжки, Джек уже забрался на Пегаса.

Они отправились к Ласточкиной ферме. Как только они вышли из леса, Синтия отправила Сильф в галоп, восхищаясь скоростью, лошадью и силой приближающейся бури.

— Это не хуже танцев!

Джек ответил смехом, догоняя ее. Пегас был страшным, но двигался быстро. Они замедлился на дороге в деревню.

— Главная дорога или путь по берегу вдоль утесов? — спросил Джек.

— Утесы, конечно, — глаза Синтии искрились. — Так мы ощутим приближающуюся бурю, — она еще не ходила по прибрежной дороге, и бушующее море с порывами ветра манило ее.

— Буря будет хорошей, — голос Джека стал громче из-за грохота волн. — Если станет плохо, можешь провести ночь у нас. Или тебя хватятся в школе?

Синтия пожала плечами. Она не хотела думать о Лэкленде. Даже поведение девочек там не могло испортить ее настроение.

— Если я не приду на ужин, никто даже не будет искать.

— Преимущество вспыльчивой репутации? — спросил он.

— Именно, — она удивилась, что он понял это. — Это очень полезно, — и она часто была в плохом настроении. Она была такой два года с тех пор, как ее магия раскрылась.

Стало видно Ласточкину ферму, по которой били порывы ветра. Они добрались до двери кухни, и Джек спешился, чтобы помочь Синтии спуститься. Его прикосновение было скромным, но она осознавала жар его тела в дюймах от нее.

Она была высокой, но Джек был выше, и у него были хорошие плечи. Она быстро отпрянула, не желая дольше думать о его теле.

— Моя мама будет ждать на кухне, — сказал Джек. — Она думает, что у тебя должен быть талант ведьмы очага.

Синтия не знала, радоваться или оскорбляться, ведь магия очага была магией простолюдинов. Но полезной.

— Надеюсь, она права. Я бы хотела согреться в аббатстве, — как Тори, которая учила магию очага с талантливыми в этом Нерегулярами.

— Я позабочусь о лошадях, — сказал Джек с улыбкой. — Увидимся позже.

Думая о юноше с улыбкой, что была такой же теплой, как магия очага, Синтия подхватила юбки и прошла на кухню. Джек Рейнфорд был простолюдином, даже верил, что все были созданы равными. Но Синтия вспоминала скандальные истории о великих леди, которые держали при себе личных слуг с низким происхождением, но хорошей внешностью.

Лили Рейнфорд была на кухне. Поразительно — леди дома пила чай с поварихой! Но это выглядело так уютно.

Лили встала, тепло улыбаясь.

— Доброе утро, леди Синтия. Не хотите ли чашку чаю и имбирное печенье только из печи? Это согреет после пути, а я в это время объясню магию очага.

— Это было бы мило, миссис Рейнфорд, — Синтия сняла шляпку и плащ, повесила их у двери. На этой кухне не было слуги, забирающего вещи.

Так почему тут она ощущала себя уютнее, чем где-либо в жизни?

Синтия устроилась в мягком кресле у камина с чаем и вкусным печеньем, и Лили Рейнфорд сказала:

— Ты, наверное, многое узнала в Лабиринте, так что прости, если я повторю то, что ты уже знаешь.

— Прошу, начните с основ, — Синтия не хотела говорить, что не замечала уроки магии очага, потому что считала себя выше этого. Но ей надоел холод. — Я хочу знать все.

— Магия очага — самая древняя и основная магия, — объясняла Лили. — Она влияет на температуру и связана со стихиями вокруг нас. Вода, огонь, воздух. Эти силы помогали нашим предкам выжить.

Она указала на камин. Огонь поднялся на ярд. Щелчок пальцев, и огонь стал шаром света. Синтия затаила дыхание от восторга.

Отпустив огонь, Лили продолжила:

— Традиционно магия очага — сила женщин, хотя у многих магов есть немного таланта. Он идет из глубокой части души, а не от других магических способностей, — она замешкалась. — Быстрее всего научить тебя будет, если ты впустишь меня в свой разум.

Синтия напряглась.

— И вы прочтете мои мысли? Ну уж нет!

— Не так, — успокаивала ее Лили. — Сила читать мысли очень редкая, у меня ее нет. Для этого мне нужна лишь твоя ладонь. Ты почувствуешь немного моего присутствия. И я направлю тебя в твоей магии очага. Когда ты поймешь путь, то сможешь призывать силу, когда надо. Хоть практика, конечно, поможет.

— Хорошо, — Синтия насторожилась, но Лили вызывала доверие. Она протянула руку.

Женщина нежно обхватила ее ладонь.

— Закрой глаза и расслабься, — тихо сказала она, ее разум был теплом, что медленно проникало в Синтию. — Разные люди по-разному видят свою силу. Прими то, что предлагает твой разум.

Синтия кивнула, расслабилась от слов и силы женщины.

— Вниз, вниз, вниз, — бормотала Лили. — Иди к глубинам своей силы.

Синтия закрыла глаза и будто проваливалась в перину кровати. И она была не одна. Лили не мешалась, просто была рядом, как мама Синтии, когда та была маленькой.

Она ощущала странную двойственность. Часть ее понимала, что она сидела у камина и держалась за руку в настоящем мире. Но в ее разуме они погружались в загадочную сферу магической силы.

Они миновали темные места, которые она не хотела разглядывать, но были и вены света. Она узнала поток силы погоды, пока Лили вела ее на глубину.

Все ниже, пока они не добрались до темной комнаты. В центре плясал огонь, манил теплом. Голос Лили прозвучал издалека:

— Дотянись до своей силы. Она тебе не навредит.

Синтия робко послушалась, протянула руку к огню. Даже когда она осторожно коснулась пламени, огонь не обжигал. Приятное тепло наполнило ее тело, согревая места, что замерзли так давно, что она о них забыла. Радостно смеясь, она погрузила обе ладони в волшебный огонь.

— Мне это нравится!

Лили рассмеялась.

— Не спеши. Играй с силой. Стань с ней единой, чтобы ты всегда могла принести это тепло в себя и во все вокруг.

Синтия послушалась, переливала огонь из руки в руку, бросала огненные шары и ловила их. Она понимала, почему Лили говорила, что магия очага была древней. Огонь питал жизнь, и ведьма очага могла подчинить эту силу.

Она подняла огонь выше, нырнула в него как игривая выдра. Она плясала среди света, пока Лили не сказала:

— Готова вернуться?

Синтия кивнула, с неохотой отступая от магии.

— Воспари как пузырь, — прошептала Лилия.

Синтия поднималась к голосу Лили. Она поняла при этом, что теперь ее с магией очага соединяла серебряная нить. Это было ее частью, это можно было вызвать. Она вернулась на кухню Рейнфордов.

Синтия открыла глаза, и Лили отпустила ее руку.

— Как ты?

— Великолепно, — удивленно сказала Синтия. — Я словно хорошо поспала, но я бодрствовала. Мне так казалось.

— Ты была в легком трансе, не спала. Это дало тебе увидеть мир другим, — Лили хитро улыбнулась, выглядя молодо для двух почти взрослых детей. — Теперь посмотрим, что ты можешь делать своей силой. Миссис Брюстер, вам нужно подогреть воду?

— Это пригодилось бы для мытья посуды, — повариха принесла большой котелок холодной воды и опустила в камине перед Синтией.

— Опусти туда ладонь и попробуй нагреть, — приказала Лили.

Синтия окунула ладонь в котел, представила, как жар из глубины течет в воду…

Она вскрикнула и отдернула руку, вода стала кипеть вокруг нее. Она потерла покрасневшие пальцы.

— Я могла сжечь руку!

— Несколько ожогов — часть обучения, — Лили смотрела на кипящую воду. — Ты овладела жаром быстрее всех ведьм очага, кого я учила. Еще многое нужно узнать, но для одного дня хватит.

Синтия махнула пальцами на огонь, представляя, как он растет. Он стал чуть выше, но не так, как у миссис Рейнфорд.

— Полезная сила. Почему маги так пренебрежительно относятся к магии очага?

— Потому что это магия женщин, а все дела женщин не воспринимают всерьез, — сухо сказала Лили.

Печальная правда. Если бы Синтия родилась юношей, была бы маркизом, как Аллард, могла бы сбежать из Лэкленда

— Расскажите о других формах магии очага. Я могу нагреть воздух? Или воду в кадке для купания?

— Наверное. Нужны время и практика, чтобы узнать пределы своих способностей, — Лили улыбнулась. — Когда я только вышла замуж, я нагревала небольшой пруд в лесу, и мы с мужем плавали под луной.

— Джек похож на его отца? — осторожно спросила Синтия.

— Очень, — Лили тряхнула головой и вернулась к уроку. — Чтобы нагреть воздух, представь стены невидимой энергии вокруг того, что ты хочешь нагреть. И наполни то пространство теплом.

Синтия представила небольшую сферу на коленях. Когда картинка стала четкой в ее голове, она наполнила сферу теплом. Слишком жарко! Она остудила ее до удобной температуры.

— У меня больше не будут мерзнуть ноги! Вы греете так свой дом, да?

Лили кивнула.

— Когда я прибыла сюда невестой, я создала купол энергии размера и формы Ласточкиной фермы. И я поправляю в этом куполе температуру. Зимой теплее, летом — остужаю. Я уже не думаю об этом, потому что процесс происходит, даже когда я сплю.

Синтия поджала губы.

— Интересно, могу я так сделать в своей комнате в школе?

— Будет тяжелее из-за чар подавления, — предупредила Лили. — Пробуй. Может, тебе не удастся нагреть всю комнату, но на кровать сил хватит.

Кот появился у ног Синтии. Уродливый кот со шрамами от драк и без половины хвоста. Кот смотрел на нее, потом прыгнул на колени Синтии в шар тепла.

Она напряглась, хотела согнать кота с колен, но у него были большие когти. Она не была против собак, но еще не трогала котов.

Лили рассмеялась.

— Коты волшебны. Они часто приходят, когда мы с Рейчел создаем тепло. Цезарь — вожак котов Ласточкиной фермы, и он первым выбирает лучшие места.

Надеясь, что он уйдет, Синтия убрала тепло. Оно рассеялось теплым ветерком. А Цезарь остался. Синтия осторожно погладила его шею и спину.

Кот заурчал. Его густой рыжий мех был мягким и приятным. Синтия почесала его шею. Он заурчал громче.

— Цезарю ты нравишься. Он хорошо греет колени, так что магия не нужна, — Лили смотрела на Синтию. — Когда мы искали твою магию очага, я ощутила, что и у тебя есть автоматический процесс, как тот, которым я влияю на температуру дома. Я не смогла понять его природу. Может, что-то с внешностью?

Ее голос придал фразе тон вопроса. Синтия побелела. Она встала так резко, что Цезарю пришлось спрыгнуть на пол. Он раздраженно взглянул на нее и ушел.

— Джек говорил что-то про обед. Я проголодалась после этой магии.

— Прости, я должна была понять, что ты будешь голодна, когда сожжешь столько энергии, — виновато сказала Лили. — Я принесу тебе сыр и хлеб. Будешь суп из бычьего хвоста? Он хорошо восстанавливает силы.

От использования магии просыпался аппетит. Но Синтия больше хотела избежать темы магического процесса и внешности.

ГЛАВА 14

Когда Синтия и Джек направились к аббатству вдоль утесов, буря яростными порывами дула с моря. На них не лился дождь, но сила плясала по ее коже, говоря на языке ветра и дождя.

— Люблю зимние ветра, — сказал Джек, глядя на канал. — Столько энергии погоды.

Синтия смотрела на тучи, пролетающие сверху.

— Ты не пускаешь к нам дождь, да?

— Было бы обидно испортить твой милый наряд, — объяснил он.

Синтия пригладила ладонью синюю ткань юбки.

— Твоя мама сказала, что научит меня позже, как магией очага чистить ткань, а пока проще избежать ущерба.

— Она сказала, что ты — самая сильная ученица магии очага. От моей мамы это высокая похвала.

— Она — хороший учитель, — Синтия хотела бы сказать больше, что Лили Рейнфорд была хорошей женщиной, приятной в общении, но слова казались слишком сентиментальными. Она подавила их. — Волны грохочут внизу.

Джек улыбнулся.

— Идеально для моего нового трюка. Хочешь его увидеть?

— Магия погоды? — заинтересовалась Синтия. Она многому научилась у Джека за дни в Дюнкерке, но была готова узнать больше.

Он кивнул.

— Нужно слезть с лошадей. Можно привязать их в том сарае из камней, чтобы они не замерзли.

Синтия кивнула. Она не спешила возвращаться в школу. Джек был сегодня хорошим спутником. Просто другом. Как ей и нравилось.

Сарай был открыт с одной стороны, но каменные стены защищали лошадей, которых буря радовала меньше, чем магов погоды. Подхватив юбки, чтобы они не волочились по земле, Синтия пошла за Джеком на утес.

Он сказал, повысив голос из-за ветра:

— Если бы ты не привязала шляпку, она уже летела бы к Доверу!

Синтия улыбнулась.

— Показывай свой трюк, маг погоды. Меня сложно впечатлить.

— Я заметил! — они остановились над небольшой пещерой. Известные белые утесы были тут средней высоты, но все еще нависали над бушующими волнами.

Джек указал на тропу, что вела к узкому пляжу.

— Летом там хорошо плавать и рыбачить. В пещере я храню лодку. Но сегодня — магия погоды.

Синтия ждала в предвкушении. Джек собирался раздвинуть тучи и окружить их светом солнца? Это было не ново, но в таких условиях было бы сложно так сделать. В этом ветре была арктическая сила.

Джек протянул руку к морю, сосредоточенно хмурясь.

— Смотри.

Синтия следила. К ее потрясению, через несколько минут вода у пещеры начала подниматься колонной, пока туча спускалась сверху.

— Смерч! — воскликнула она, когда колонна поднялась до высоты их утеса. — Я только слышала о них. Ты берешь энергию из бури?

Он кивнул, хмурясь от усилий.

— Становится проще с опытом, но нужно много силы. Попробуй.

Она сосредоточилась на бурных волнах.

«Поднять воду, притянуть энергию ветра и туч. Поднять море…»

Медленно небольшая колонна поднялась из воды недалеко от смерча Джека. Хоть не такой высокий, но ее смерч выглядел неплохо для первой попытки.

— Молодец, Синтия! — воскликнул Джек, забыв о ее титуле от радости. — Мы можем соединить их и сделать смерч выше?

— Можно попробовать, — Синтия нахмурилась, двигая колонну воды к смерчу Джека. Это утомляло.

Колонны соединились. Но они не стали высокой колонной, а рухнули большими волнами. Джек рассмеялся.

— В следующий раз повезет больше. Хватит для одного дня. Мне нужно вернуться в аббатство.

Синтия хотела отвернуться, но заметила кое-что в бушующей воде. Она прищурилась и посмотрела:

— Боже, Джек! Там лодка?

Он проследил за ее взглядом и охнул от ужаса.

— Лодка! Наверное, ее задело смерчами, когда они обрушились на камни у пещеры.

Синтия прищурилась, пытаясь понять, как сильно пострадала лодка. Она врезалась в камень, волны били по бортам. Темные силуэты цеплялись за обломки, море пыталось унести их прочь.

Синтии было не по себе. Она сказала:

— Там не меньше трех человек. Джек, двое из них — дети!

— Лодка доплыла бы до пляжа, если бы мы не играли с водой, — он тихо выругался. Я должен им помочь.

Синтия смотрела на волны.

— Ты сможешь управлять погодой так, чтобы доплыть и не разбиться? Там холодно! Ты промокнешь и не сможешь плыть после первой волны.

— Мне нужно попробовать, — мрачно сказал он. — Я не могу дать им умереть из-за того, что красовался перед тобой, — он пошел по тропе к пляжу.

Он пытался впечатлить ее? Не зная, радоваться или переживать, Синтия побежала за ним.

— Я с тобой! Вместе у нас больше шансов успокоить волны и вернуться целыми.

Он застыл и хмуро посмотрел на нее.

— Нет! Я запрещаю! Я не дам тебе погибнуть из-за меня.

Она ответила тем же взглядом.

— Ты не будешь указывать дочери герцога Бренстона, что делать! — рявкнула она. — Я иду с тобой, и точка. У нас больше шансов вместе.

Он замешкался, разрываясь.

— Больше шансов, но не уверенность в успехе.

— Хватит спорить, дурак! — она схватила юбки и побежала по тропе. — Если будем медлить, не спасем их!

Она ощущала его гнев, но он последовал за ней. К счастью, тропа была широкой, или их сдуло бы. Синтия сжала юбки, не переживая, что Джек видел ее лодыжки и выше. Она не любила детей, но они заслуживали шанса вырасти.

Пляж был узким, волны были в паре футов от них. Джек помчался мимо Синтии к бреши в утесе в ярде над песком. Она не заметила дыру, пока он не вытащил оттуда лодку.

Лодка рухнула на пляж, разлетелся мокрый песок. Лодка выглядела маленькой для такого шторма. Джек потащил ее к воде и вставил весла в подставки.

Поняв, что он попробует уплыть без нее, Синтия догнала его.

— Я уже могу залезать?

— Да, — сказал он, поняв, что от нее не сбежать. — Успокаивай волны.

Она послушалась, сжала борт лодки. Магия погоды не управляла водой, но можно было успокоить воздух, и это успокоит волны. Она направила силу на зону вокруг лодки.

После небольшой борьбы со стихиями, она смогла создать зону спокойного воздуха и воды, чтобы Джек направил лодку. А потом волна окатила ее. Весь красивый наряд Синтии промок, шляпку сорвало с ее головы и унесло в воду.

Море было ледяным, и Синтия замерзла. Наряд был уже испорчен, и она онемевшими пальцами оторвала нижнюю часть юбки, чтобы двигаться свободнее. И меньше тяжелой ткани будет тянуть ее вниз, если она упадет в воду. Хотя она все равно утонет, ведь не умеет плавать.

Она дрожала на ветру, когда Джек рявкнул:

— Используй магию очага!

Злясь, что не подумала об этом, Синтия создала вокруг себя теплую зону. Было сложно сделать это, пока применяла магию погоды, но тепло отогнало холод. Надеясь, что она сможет и дальше управлять обеими силами, Синтия протянула тепло к Джеку.

— Спасибо! — сказал он, двигая весла. — Может, все-таки выживем!

Они быстро рассекали воду. Джек, наверное, получил широкие плечи от гребли.

— Веди меня! — рявкнул он. — Волны могут толкнуть нас на камни. Соединись с моей магией. Нам нужно все, что есть.

Она послушалась, их сила слилась знакомым потоком энергии. Ощущая себя сильнее и увереннее, она смотрела на бушующее море, надеясь, что обломки лодки не утонули.

Ее сердце сжалось, когда она заметила пострадавшую лодку. Ее корма застряла меж камней, кусок пропал. Изорванные паруса трепал ветер. Мужчина сжимал обломки рукой, другой обвивал двух детей. Над водой были только их головы и плечи.

Синтия смотрела, другая волна накрыла обломки, чуть не оторвав выживших от куска лодки. Синтия сосредоточила их объединенную магию, чтобы успокоить зону вокруг камня. Когда стало ясно, что она справится, она крикнула:

— Ты можешь направить лодку ближе к камню, но чтобы нас не разбило?

— Могу, — буркнул Джек. — Если ты удержишь воду вокруг них спокойной, я смогу это сделать. Не трать на меня магию очага, если нужно больше сил для контроля над водой.

Она не сказала, что холод ослабит его, но уменьшила тепло вокруг них. Она не могла потерять магию раньше, чем они спасут жертв и выберутся на берег.

Джек сжал весла, оглянулся на обломки.

— Я поплыву правее от обломков, но мне нужно грести, чтобы мы остались на плаву. Ты сможешь поднять их на борт?

— Вряд ли у меня есть выбор, — Синтия не смогла скрыть дрожь в голосе. Она понимала, что море было сильнее и опаснее, чем она думала. Их защищала только хрупкая лодка, а их магия быстро иссякала.

Джек рассмеялся.

— Только увидев тебя, я бы никогда не подумал, какая ты крепкая!

Она не знала, радоваться или обижаться, так что отвернулась от него, сжала борт, пока Джек направлял лодку к обломкам.

— Мы почти там! Чуть левее.

Джек послушался, лодка поплыла вдоль обломков в ярде от них. Мужчина закрыл глаза, его лицо было с отчаянной усталостью. Девочка была такой белой, что Синтия боялась, что она уже умерла. Только мальчик, чуть старше девочки, заметил их.

— Et vous êtes qui? — спросил мальчик на французском.

Синтия ответила на том же языке:

— Мы — твои спасители. Возьми меня за руку!

Она потянулась к нему. Мальчик вырвался из хватки отца, дотянулся до Синтии. Его пальцы были ледяными.

Она сжала крепче, потянула. Он дернулся в воде. Даже с магией погоды, подавляющей волны, лодку раскачивало. Синтия ждала, пока лодка накренится в сторону мальчика, а потом втащила его на борт. Охнув и дрожа, он рухнул на дно, поднял голову над водой внутри.

Синтия не знала, замечал ли мужчина хоть что-то, так что она резко крикнула:

— Передайте мне дочь, месье!

Он не пошевелился. Она закричала громче и властно:

— Дайте ее мне! Живо!

Француз открыл тусклые глаза, смотрел на нее, как на иллюзию. Она протянула руки.

— Месье, если цените ее жизнь, отдайте ее!

Он с трудом отпустил обломок, обвил малышку руками. Он передавал девочку Синтии и чуть не соскользнул с останков лодки, но успел снова ухватиться за них.

Малышка была такой холодной. Как смерть. Синтия обвила девочку руками, наполняя ее тело волнами тепла.

Джек сказал:

— Скажи ему, что ему нужно выбраться самому. Мы не сможем его поднять!

Конечно, Джек не знал французский. Синтия закричала поверх ветра:

— Найдите силы доплыть до нас, месье. Вы нужны своим детям.

Это привело его в чувство. Свободной рукой он дотянулся до тяжелой холщовой сумки, которая была на уцелевшей части лодки. Он смог забросить ее в лодку Джека. Из последних сил он бросился вперед, половина его тела оказалась в лодке, и Синтия отклонилась, чтобы они не перевернулись.

Медленно и с болью мужчина забрался в лодку. Он рухнул на дно, чуть не раздавив сына.

Джек тут же развернул лодку, направил ее к берегу. Он был готов рухнуть от борьбы с бурей.

— Согревай людей, Синтия! Иначе они не доживут до берега.

— Очень благородно, — рявкнула она. — Но тебе нужно тепло и помощь с погодой. Я могу справиться со всем, сколько нужно.

Она врала, она уже доходила до дна своих запасов магии. Она отчаянно пыталась распределить магию, помогая Джеку удержать воду спокойной, окутывая их теплом, согревая малышку в ее руках, которая все еще была белой и неподвижной, как кукла.

Кроха была милой, светловолосой, хоть вода и сделала ее волосы темнее. Синтия, казалось, заметила пульс на ее шее, но, может, лишь обманывала себя.

«Выживи, малышка, — думала она, пока еще соображала, что происходит. — Ты слишком юна, чтобы умирать».

Она могла согревать и управлять погодой, сколько нужно. Она была дочерью герцога, она была сильной.

Она сможет…

ГЛАВА 15

Она тонула в холодном сером море… холодная, затерянная, навеки одна…

Нет. Разум Синтии прояснился, она поняла, что лежит на мягкой перине под теплыми одеялами. Не в Лэкленде, кровать была удобнее. Где она была и как сюда попала?

Они с Джеком ехали в аббатство после урока с Лили Рейнфорд. Что-то произошло. Лодка? В бурю?

Попытку вспомнить прервало осознание, что с ней что-то не так. Не от физической раны. Но чего-то не хватало, как зуба.

Боже, ее магия пропала! Пропала! Она в ужасе открыла глаза. Она была в приятной спальне, небо потемнело снаружи, и у нее не было магии!

Когда она поняла, что была проклята магией, Синтия безумно молилась Богу, чтобы он сделал ее нормальной. Теперь вместо пульса магии была пустота. И она не радовалась, а ощущала себя так, словно отрезали конечность.

— Наконец-то ты проснулась! Будешь чай или суп?

Голос Джека, значит, она была на Ласточкиной ферме. Воспоминания о буре, разбитой лодке и попытке спасения хлынули на нее.

Джек отдыхал в кресле у кровати. Он выглядел устало, похудел, что не удивляло, учитывая, сколько магии и сил он сжег в отчаянной попытке спасения. Но он привычно улыбался.

Синтия хотела спросить, выжили ли французы, когда с ужасом поняла. Без ее магии все увидят, как она выглядит на самом деле!

Она пискнула и отвернулась от Джека, спрятала лицо в подушках. Она хотела умереть.

Кровать скрипнула, Джек сел на матрас и опустил теплую ладонь на ее плечо.

— Ты — героиня, Синтия. Если бы я был там один, то поплыл бы их спасать и утонул.

Она стряхнула его руку, не поднимая головы.

— Ну и поделом!

Он рассмеялся, не обижаясь.

— Без твоей силы мы бы не справились. Твоя магия погоды с моей помогла мне доплыть до обломков, твоя магия очага не дала нам умереть от холода. Если бы ты не продержалась так долго… — он замолк, не хотел продолжать.

Может, она была героиней, но уродливой, в шрамах. Скрывая лицо в подушке, она спросила без эмоций:

— Девочка. Она в порядке?

— Да. Ее брат и отец выжили бы без твоего тепла, но Мари-Аннет не смогла бы, — серьезно сказал Джек. — Ты помогла нам выжить, и мы успели позвать целителя.

Это немного радовало, но не прогоняло ее страдания.

— Моя магия пропала, — вяло сказала она. — Я всю выжгла.

— Понятно, почему ты злишься, — сказал он. — Но она вернется. Помнишь, как Полли Рейнфорд выжгла свою магию погоды? Она не только восстановила силы. Ник написал, что она стала сильнее. И с тобой так будет. Просто подожди.

— Долго ждать, — прошептала она. — Теперь все узнают, какая я страшная.

— Ты не страшная, — он перевернул ее, чтобы Синтия посмотрела на него. Она зажмурилась, чтобы не видеть его сочувствие и отвращение, и ее левая ладонь рефлекторно потянулась к шрамам на левой щеке.

— Мама говорит, что у тебя большой талант к иллюзии, — восхищенно сказал он. — Поразительно, что ты годами меняла свой облик, даже под подавлением чар в аббатстве.

Она зарыдала. Джек обвил ее руками, гладил по спине и старался утешить. Синтия подумала на миг, как это неприлично. В объятиях юноши, еще и в спальне!

Будь они частью высшего общества, им пришлось бы сыграть свадьбе. Хотя, учитывая разницу их положения, Джека, скорее всего, отхлестали бы за его поведение.

Но высший свет был навеки закрыт для нее, а ее магия была позорнее, чем объятия простолюдина, чья доброта утешала ее.

— Я думала… что если буду идеальной и красивой, отец не прогонит меня, — она запнулась. — Но он прогнал.

Еще больше она хотела любви от герцога. Но не получила и это.

— Ты красивая, — сказал Джек. — Не идеальная, но красивая. И куда интереснее, чем когда ты просто идеальная.

— Врешь! — с горечью сказала Синтия. — Я — уродливая шлюха, которая должна умереть как моя гадкая мать-колдунья.

Лицо Джека застыло от потрясения.

— Ты — бедный аристократ с магией! Это сказал твой отец?

Она кивнула, то воспоминание было выжжено в ее разуме.

Джек убрал ее пальцы и нежно обвел тонкую линию, что вела от ее скулы к уху.

— Он это сделал?

Синтия прикусила губу.

— Когда отец узнал, что я — маг, он ударил меня. Шрам от его кольца с печатью.

Джек тихо выругался.

— Хотел бы я преподать ему урок! Мне плевать, что он герцог, это позор, а не мужчина.

Синтия пронзила его взглядом.

— Не смей оскорблять моего отца!

— Мужчина, который бьет дочь из-за того, какая она, заслуживает не только оскорбления! — парировал Джек. — Тут тебя ценят. Граф Бушар хочет отблагодарить тебя за спасение его и его детей.

Синтия встрепенулась.

— Француз — придворный?

— У него есть замок на юго-востоке Кале. Бушар неплохой, как для аристократа.

— Что он делает в Ла-Манше в такое время года?

— Спасается. Он узнал, что его вот-вот арестуют за измену, а с ним и его детей, — объяснил Джек. — Он не стал ждать гильотину, а решил уплыть, ведь он — хороший моряк.

Синтия вспомнила сумку, которую мужчина бросил в лодку Джека.

— И он собрал драгоценности семьи, золото, которое мог унести, и убежал. А жена? Она утонула раньше, чем мы приплыли?

— Нет, она умерла вскоре после рождения Марии-Аннеты, — Джек опечалился. — Хотел бы я увидеть замок Бушара. Его сын Филипп говорит, что он очень старый, с башнями, рвом и потайными туннелями, в которых можно играть.

— Туннели есть и в аббатстве, — отметила Синтия.

— Да, — он просиял. — Приходи на ужин, и там ты познакомишься с Бушаром и его детьми. Ты точно голодна, ведь использовала всю магию.

Он был прав, она хотела есть. Но Синтия поежилась, представив, что все ее увидят.

— Нет. Пусть принесут еду сюда.

— Рано или поздно ты выйдешь, — сказал Джек. — Так что сделай это сейчас, покончи с проблемой. Еда поднимет тебе настроение, — он просунул ладонь под ее спину и помог ей сесть.

— Нет! — Синтия дико взмахнула левой рукой. Ее ладонь ударила Джека по щеке.

Он отшатнулся, белый след ее ладони остался на его лице. Они смотрели друг на друга.

Джек встал, кривя губы, и вышел из комнаты. Его плечи были напряжены, он хлопнул дверью.

Синтия рухнула на подушки и зарыдала. Она могла сделать еще хуже? Даже Джек, всегда добрый и вежливый, презирал ее.

Ей было плохо от мысли, что она вернется в аббатство, где ее будут высмеивать из-за шрама. Она хотела убежать, но как? У нее не было денег и других ресурсов. Без магии она не могла даже заработать как маг погоды.

Было бы проще уйти в море. И тогда все пожалели бы!

Она не услышала, как открылась дверь, но тихий голос Лили Рейнфорд прервал ее мысли.

— Сядьте, леди Синтия. Вам пора поесть.

Синтия хотела провалиться сквозь пол и пропасть. Это было невозможно, и она перевернулась и села возле подушек, вытирая слезы руками. Она выглядела гадко с красным носом, следами слез и шрамами.

Лили оставалась спокойной, принесла поднос на коротких ножках. Она опустила его на колени Синтии.

— Поешьте, пока никому не навредили.

Синтия смотрела на поднос.

— Тут еды хватит на троих.

— Вам нужно все съесть, — Лили заняла кресло у кровати. — Джек съел двойную порцию, когда вернулся.

Синтия выбрала мясной пирог и откусила большой кусок. Мясо и лук были вкуснее всего, что она пробовала в жизни. Она голодно проглотила пирог, крошки падали на поднос. Она запила пирог глотком чая и проглотила кусочек сыра, а потом смогла заговорить:

— Как Джек смог вернуться сюда за помощью? Он был на грани падения, когда добрался до берега.

— Они с Рейчел часто плавают и рыбачат у той пещеры, и когда он послал мысленный крик о помощи, она поняла, куда идти, что делать, — Лили налила Синтии еще чаю. — Она взяла нескольких мужчин и телегу. Они добрались до пляжа, когда Джек вытащил лодку на берег. Вы были без сознания, и Рейчел стала всех греть.

Синтия взялась за кусочек мяса.

— Джек сказал, что позвали местного целителя.

— Да. Мы с трудом забрали из ваших рук Марию-Аннету. Вы ее спасли, леди Синтия.

— Она такая кроха! Я рада, что она в порядке, — Синтия смотрела на еду. — Я не хотела бить Джека, — тихо сказала она. — Он пытался поднять меня и повести ко всем. Я… сорвалась и случайно ударила его.

— Джек не всегда тактичен, — ровным голосом сказала Лили. — Но он прав. Вам придется показаться миру.

Синтия сказала, подавляя страх:

— Я лучше останусь в этой комнате навеки.

— Я вас понимаю, леди Синтия. Хоть все выглядит плохо, станет лучше, — тихо сказала Лили. — Обещаю.

Синтия смаргивала слезы.

— Откуда вам знать, что я чувствую? Простолюдины любят магию. Вас не учили ненавидеть себя за это. Я защищала себя рангом и магией. Теперь магии нет, отец отказался от меня, так что мой ранг фальшивый, как моя красота. Я страшная, без друзей, одна и… — она сглотнула, почти рыдая. — И мне страшно!

— Давайте по порядку, — сказала женщина. — Для начала, меня знали как благородную Лили Рейнфорд, — ее улыбка была сострадательной. — Так что я понимаю, как больно лишиться всего и всех, кого знал.

Рот Синтии раскрылся. Мать Джека была благородного происхождения.

Синтия не знала, что думать насчет этого.

ГЛАВА 16

Синтия голодно смотрела на Лили Рейнфорд. Она знала, что Лили была Нерегуляром, но полагала, что она была из деревни. Оказалось, что Лили знала ужас, когда с детства тебя учили ненавидеть магию, а потом оказалось, что это зло есть внутри тебя.

— Как вы попали сюда? — она махнула рукой на Ласточкину ферму, процветающую под руководством ее хозяйки.

— Я начала с борьбы и клятв, что исцелюсь и быстро уеду домой. Как все ученики аббатства, — Лили скривилась. — Хоть путь был сложным, я медленно поняла, что магия не делала меня гадкой. И, если я стану менее упрямой, жизнь станет проще.

— Как вы смогли это понять?

— По шагу за раз, и я часто отступала. Изменить взгляд на мир не просто, но не менять его было бы хуже.

Синтия подозревала, что слова Лили были не простым уроком. Синтия плохо умела подстраиваться.

Лили продолжала:

— И у вас есть друзья, несмотря на вас характер. Среди Нерегуляров вас уважают за ваши способности, за смелость, проявленную на другой стороне зеркала.

Синтия опустила вилку, лишенная аппетита.

— Может, меня и уважают, но кому из них я нравлюсь?

— Тем, кто видит вас за вашим гневом, — мягко сказала Лили. — Джеку вы нравитесь.

Синтия сжалась, вспомнив, как ее ладонь врезалась в его щеку.

— Может, уже нет.

— Попробуйте извиниться. «Прости» — невероятно эффективное слово, если оно искреннее.

Синтия терзала булочку напряженными пальцами. Ее растили с верой, что дочь герцога не извиняется. Но, может, ей пора было научиться этому.

— Я всегда могла избежать многого из-за красивого вида. Теперь я страшная. На восстановление магии для иллюзии уйдет время, и все успеют понять, что красота — это подделка.

— И мы пришли к третьему пункту, — Лили встала и подняла со столика зеркало. Она протянула его Синтии и сказала. — Посмотрите на себя.

Синтия попыталась отвернуться, Лили резко сказала:

— Нет! Когда вы в последний раз смотрели на себя без магии иллюзии?

Синтия с неохотой заставила себя посмотреть. Ее пальцы потянулись к шраму, который она скрывала годами.

— Я ужасна! Волосы тусклые, шрам на лице, и я исхудала. Уродина!

— Ты неверно себя видишь, Синтия, — раскрыв свой ранг, Лили убрала титул Синтии. — Ты не так отличаешься от себя с иллюзией. Твои черты не изменились, как и форма лица. Твои волосы не такие яркие, как золото, но все равно густые и красивого оттенка. Хоть твое тело не идеально, оно все еще хорошее. Твоя фигура не изменилась, и, поверь, мужчины замечают фигуру чаще, чем лицо.

Синтия смотрела в зеркало и пыталась увидеть то, что описывала Лили.

— Даже если это так, шрам все еще остается на моем лице.

— Да, — спокойно сказала Лили. — Все ученики в Лэкленде со своими шрамами. Не только у тебя эти шрамы видно. Но твой шрам не так портит, как ты думаешь. Он подчеркивает твои высокие скулы, как патчи на лицо, которые женщины носили во времена моей бабушки, чтобы привлечь внимание к их хорошим чертам.

Синтия смотрела на шрам, пытаясь видеть его как Лили. Она старалась не смотреть с тех пор, как шрам появился. Он… был не так плох, как она помнила. Тонкий, не кривой, даже немного потускнел. Он оставался на ее лице, но портил не так, как она думала.

— А что делать со страхом?

— Ты — дочь герцога. Твои предки были воинами, — ответила Лили. — Когда ты не знаешь, как тебя примут, высоко подними голову и помни, что мнение других не важно.

— Но я уже не дочь герцога, — с горечью сказала Синтия.

— Может, он и отказался от тебя, но он не может забрать кровь воина из твоих вен. У тебя осталось это, хоть и не титул, — твердо сказала Лили. — И хоть он вел себя ужасно, ему хватает гордости семьи, чтобы платить за аббатство.

— Он ощущает гордость только за детей второй жены, — Синтия скривила губы. — Они без магии. Он убрал все следы от меня и моей матери. Все счета аббатства и другие расходы — деньги, оставленные мне тетей моей матери. Если я умру, герцог не потратит ни монеты на свечи, — Синтия старалась говорить ровно, но не могла скрыть боль.

— Он дурак, — сухо сказала Лили. — Но ты — нет. Ты — сильная и смелая девушка, красивая, но не идеальная. У тебя есть потенциал прожить полную и счастливую жизнь, или ты можешь погрязнуть в гневе и горечи. Оба пути сложные, но первый приятнее. Тебе решать, как использовать то, что тебе дано.

Женщина встала, поймала взгляд Синтии.

— Ты можешь прятаться тут еще какое-то время. Или можешь прийти к нам. Тебе решать.

Она тихо покинула комнату.

Синтия слепо смотрела на оставшуюся еду. Дождь еще хлестал по окнам, но буря утихала. Смех зазвучал внизу, Лили, семья и ее гости развлекались там.

«У тебя есть потенциал прожить полную и счастливую жизнь, или ты можешь погрязнуть в гневе и горечи», — гнев ей не помог. Но от мысли спуститься без защиты магии иллюзии ей хотелось забраться под кровать и не вылезать.

Если она будет страдать, то хотя бы там, где была еда, потому что, проглотив все на подносе, она все еще была голодной. Отставив поднос, она выбралась из постели, немного дрожа. Дом был теплым от магии Лили, но Синтия была в одной ночной рубашке.

Она не знала, кто переодел ее. Она на миг представила ладони Джека на себе, ощутила прилив жара. Она не знала, была это ярость… или что-то еще.

Она напомнила себе, что Лили не позволила бы сыну раздевать бессознательную гостью. И Джеку не хватило бы на это сил.

Ее испорченный наряд для верховой езды пропал, но она нашла в шкафу легкий корсет, туфли и простое голубое шерстяное платье. Наверное, это была одежда Рейчел, они были почти одного роста.

Ее волосы все еще были влажными, ниспадали волнами на ее спину и плечи, и она расчесала их. На столике была синяя лента, выбранная для платья, и Синтия завязала ею волосы.

А потом заставила себя посмотреть в узкое зеркало на дверце шкафа. Она была потрясена, но выглядела неплохо. Не красавица, не идеал, но цвет и простой стиль платья подходили ей.

Изображение в зеркале почти не отличалось от того, к которому она привыкла. Лили была права. Ее волосы все еще были светлыми, фигура не требовала иллюзии. Шрам оставался, но был не таким очевидным, как ей всегда казалось.

Глубоко вдохнув, Синтия вышла из спальни и направилась вниз. Смех привел ее в столовую. Ужин был домашним, Рейнфорды и французы собрались за столом.

Стало тихо, когда Синтия вошла. На жуткий миг она ощутила себя гадкой и чуть не убежала.

Граф Бушар быстро встал. Он был худым, темноволосым, с уставшими карими глазами.

Он низко поклонился ей.

— Миледи Синтия, — сказал он на сбивчивом английском. — Слова не выразят глубину моей благодарности. Я рад, что вы не пострадали, спасая меня и мою семью, — он улыбнулся. — Вы такая красивая и смелая.

Она разглядывала его лицо. Он не смотрел ошеломленно, как было часто, но считал ее привлекательной. Его не пугало ее лицо со шрамом! Она с облегчением сказала:

— Я рада, что смогла помочь.

Дети Бушара встали со стульев и подошли к Синтии. Его сыну было лет десять. Темноволосый и темноглазый, Филипп был похож на отца. Он даже поклонился так же, пока благодарил на французском.

Светлые волосы девочки явно были от покойной матери. Синтия плохо угадывала возраст детей. Три? Четыре? Мария-Аннет очаровательно опустилась в реверансе.

— Merci, миледи, — сказала она милым голоском.

Синтия улыбнулась, ей стало лучше. Она была с изъянами, но это ей удалось сделать хорошо.

— Без Джека я бы не справилась, — она взглянула на него. Он сидел напротив матери в конце стола с настороженным видом.

Синтия повернулась к нему и смело сказала:

— Прости, Джек. Я не хотела… так поступить. Это было случайно.

Он расслабился.

— Мне стоило самому понять, что нельзя тянуть дикую кошку из норы, пока она не готова, — он поднялся на ноги. — Я принесу еще стул. Ты точно еще голодна. Я собираюсь усиленно есть всю неделю, чтобы восстановить потраченную энергию.

— Хорошо, что я не одна такая! — Синтия обошла стол и устроилась рядом с Джеком. То, что она считала невозможным, оказалось простым.

В аббатстве будет сложнее. Намного сложнее. Но она будет переживать из-за этого позже. Этой ночью она была среди друзей.

Друзей, которые не считали ее страшной.

ГЛАВА 17

Аббатство Лэкленд было почти пустым, когда Тори вернулась после утомительной зимней поездки. Она покинула Лейтон-плейс раньше, чем планировалось, потому что сложно было радоваться с болью на сердце. Тяжесть чар подавления подходила ее настроению.

Уже темнело, и Тори дали лампу, чтобы озарить путь. Она моргнула, дойдя до своей комнаты, увидев знак на двери. Сверху была большая черная Х, а ниже почерком Синтии говорилось: «Чума! Уходите! Оставляйте подносы с едой на полу».

Поднос с пустой посудой стоял у двери. Тори не знала, заболела Синтия или просто отгоняла других девочек. Она злилась, когда Тори ушла, могла злиться и сейчас.

Тори осторожно открыла дверь и прошла внутрь. Она не удивилась, увидев вещи соседки на своей кровати и столе.

Она опустила сумку на стол и оглядела комнату.

— Синтия, ты здесь? Тебе плохо?

— Уходи! — Синтия была комком на кровати, ее голос звучал едко.

Ах, вот и дом. Тори улыбнулась и сказала ужасно бодрым голосом:

— Ты не можешь меня выгнуть. Я тут живу.

Комок на кровати пошевелился.

— Тори?

— Да, и я привезла угощения из дома брата, — Тори сняла верхнюю одежду и повесила в шкаф. — Как насчет вина из бузины и печенья?

Синтия, все еще не выбираясь, спросила:

— Как прошла свадьба?

— Мило, — так и было. Тори была рада, хоть и постояла в стороне, а ее ситуация сильно отличалась от счастья Сары и лорда Роджера. — Думаю, моя сестра и ее муж будут жить счастливо. Полагаю, тут было тихо?

— Не совсем, — после долгой паузы Синтия сказала. — Пудинг твоей мамы хорошо приняли за рождественским ужином Рейнфордов.

— Я рада. Ты была там, или пудинг пришел туда сам?

— Я была там, — Синтия тяжко вздохнула, отодвинула одеяла. — Я не могу от тебя прятаться, раз ты настаиваешь, что останешься тут.

— Верно, это и моя комната, — отметила Тори.

— Если рассмеешься надо мной, я тебя никогда не прощу!

Синтия свесила ноги с края кровати с настороженным видом. Ее светлые волосы были заплетены в длинную косу, она была в теплом халате поверх ночной рубашки, но ничего смешного в ее облике не было. Вот только…

Тори нахмурилась.

— Что-то произошло? У тебя оцарапана щека.

— Это… сложно, — Синтия судорожно вдохнула, почти рыдая. — Я должна рассказать кому-то, и, видимо, это будешь ты.

Синтия была как всегда добра. Тори вытащила из сумки вино из бузины и коробку орехового печенья. У нее было два стакана в шкафу, и она налила им немного вина.

Она принесла стакан Синтии и сказала:

— Говори, а я буду слушать. И я никому не расскажу, если ты запретишь.

Вблизи она увидела, что на щеке соседки была не царапина, а давний шрам. Она растерялась, присмотрелась и поняла, что облик Синтии немного изменился. Не веря глазам, Тори спросила:

— Ты использовала магию иллюзии, а теперь перестала?

— Это так заметно? — взвыла Синтия и заплакала.

Тори поспешила забрать стакан из руки девушки и опустилась на стул у кровати Синтии.

— Это не заметно, но шрам не новый. Просто я вспомнила, что, когда мы вернулись сквозь зеркало, на миг показалось, будто твои черты растаяли, — она поежилась. — Это было странно, но быстро прошло, и я подумала, что мне показалось.

— Не показалось, — Синтия обвила себя одеялами и начала описывать каникулы. — Я использовала магию иллюзию постоянно… с тех пор как получила этот шрам. Проход через зеркало так меня потряс, что я не смогла удержать облик.

Синтия говорила, а Тори тихо слушала, не мешала потоку слов. Другие девочки вели себя ужасно, Джек Рейнфорд повел Синтию на Ласточкину ферму, и она оказалась сильной ведьмой очага — Тори завидовала — Синтия с Джеком спасли семью беженцев из Франции из воды, и при этом Синтия выжгла свою силу.

— Я надеялась, что магия вернется, чтобы я скрыла лицо перед уроками, — раздавлено закончила Синтия. — Но ее нет. Она может и не вернуться!

— Я не слышала, чтобы магия выгорала навсегда, — Тори отдала соседке вино и опустила коробку печенья на стол Синтии, чтобы обе могли до него дотянуться. — По словам Ника, Полли Рейнфорд через две недели начала восстанавливать силы. У тебя прошло лишь несколько дней.

— Кстати, об этом. От Ника неделями не было вестей, — Синтия взяла два печенья. — Джек переживает.

Тори в тревоге прикусила губу.

— Причин может быть много.

— И все плохие, — мрачно сказала Синтия. Она взяла еще два печенья. — Я пряталась тут, вернувшись с фермы. Я повесила табличку, чтобы служанки оставляли еду снаружи, но этого мало.

— Тебе придется пойти на уроки, — предупредила Тори.

— Скажи всем, что я болею!

— Если не придешь, к тебе заглянет учитель, — Тори добавила им вина. — Подумают еще, что я тебя убила.

Синтия хрипло рассмеялась.

— И все девочки решат, что так мне и надо, — ей стало лучше. — Я надеюсь, что смогу скрываться, пока магия не вернется, чтобы хотя бы скрыть шрам, — она коснулась левой щеки.

— Может, я могу помочь, — предложила Тори. — Я не могла раньше использовать чары иллюзии в аббатстве, но теперь смогу скрыть твой шрам, пока у тебя не наберется на это сил.

Синтия просияла.

— Это было бы чудесно! Я не выдержу, если все увидят этот шрам.

— Он не так и заметен, хоть ощущается иначе, — Тори склонилась и коснулась шрама. — Если я не смогу, может, получится у Элспет. Она хотела вернуться завтра, у нее с иллюзиями лучше.

— Она скажет, что унижение полезно для моего характера, — проворчала Синтия.

Тори улыбнулась и призвала магию, чтобы создать иллюзию гладкой кожи. К ее сожалению, ей пришлось использовать всю силу, доступную ей в аббатстве. Без магии очага она задрожала от холода, но ей удалось завершить дело.

— Вот, — она отодвинулась, радуясь результату. — Должно продержаться, пока ты не сможешь делать это сама. Другие перемены в твоем облике не заметят, — она отметила мысленно, что идеальный вид Синтии всегда ее раздражал. Она все еще была красивой, но теперь казалась настоящей.

Синтия встала, посмотрела на свое отражение в зеркале на шкафу. Коснувшись щеки, она сказала:

— Я ощущаю шрам, но, раз его не видно, то все хорошо. Спасибо! Мне надоело быть в комнате.

Тори задумчиво нахмурилась.

— Я тут подумала. Тебе было сложнее всего проходить сквозь зеркало.

— Это чуть не убило меня! — Синтия поежилась. — Больше никогда.

— Надеюсь на это, — согласилась Тори, хоть сомневалась, что им так повезет. — Может, проблемы у тебя были из-за магии иллюзии. Она вмешивалась в магию зеркала.

Синтия поежилась.

— Наверное, но проверить можно только еще одним переходом. Я лучше пройду по трапезной так, чтобы на меня не скалились другие.

— Я хочу вернуться на уроки, — сказала Тори. — Кроме мисс Маклин, конечно.

— Конечно, — Синтия села на кровать и взяла еще два печенья, а потом Тори закрыла коробку и унесла ее. — Я жду занятий в Лабиринте. А ты явно скучаешь по Алларду.

Тори скривилась, не ожидая услышать его имя.

Синтия нахмурилась.

— Что такое? Аллард не мог написать в дом твоего брата и сказать, что все кончено между вами! Он без ума от тебя.

Тори зажмурилась, подавляя слезы.

— Его семья живет в нескольких милях от поместья моего брата, так что мы виделись на каникулах. Мы поехали в Кемпертон. Когда я увидела, как сильно он связан с землей, я поняла, что он потеряет, если мы останемся вместе. Я сказала ему, что мы не можем быть вместе.

— О, Тори! — Синтия смотрела на нее. — Какой кошмар. Для вас обоих, — она нахмурилась. — Тебе не надоело быть благородной и жертвовать всем?

— Синтия, нет! — Тори сбросила сапоги и упала на кровать в одежде. Она накрылась с головой, уткнулась головой в подушку, понимая желание Синтии спрятаться от всего мира. Тори делила комнату с Молли, так что не выпускала горе, потому теперь стало хуже.

Ее кровать просела под весом Синтии. Если соседка попытается убрать одеяла, Тори выцарапает ей глаза. Но Синтия просунула платок под одеяла возле руки Тори. Она удивительно нежно сказала:

— Мне очень жаль. И из-за того, что все кончено. И из-за того, что он недоступен мне, — она похлопала одеяло возле плеча Тори. — Но каждый ученик Лэкленда знает, что, как бы мрачно все ни было, станет лучше.

Матрас скрипнул, Синтия ушла. Наверное, доедать печенье. Но Тори вытерла нос платком, немного успокоившись.

«Станет лучше».

* * *

Тори так боялась снова увидеть Алларда, что едва заставила себя вернуться в Лабиринт на первое занятие после каникул. Но ей нужно было увидеть друзей.

Она была так напряжена, что устроила бы истерику из-за кролика. Но Аллард не мешал ей. Он не пришел. Ни в этот раз, ни в следующий. Тори переживала. Ему нужна была группа, как и ей, и Тори не хотелось думать, что она его прогнала.

Он пришел на третий раз, опоздал и прибыл тихо. Она не понимала, что он был там, пока не пришло время круга, и она ощутила его энергию, когда все взялись за руки. Она вздрогнула от знакомого тепла, надеясь, что никто не заметил ее реакцию. После круга он не стал задерживаться на общение.

Он пришел вовремя в четвертый раз, но тихо держался вдали от Тори. Она поражалась его выдержке. Она уже не вздрагивала, глядя на него. Вряд ли он вздрагивал. Его красивое лицо было спокойным и сдержанным.

Другие Нерегуляры заметили. Некоторые девушки пытались привлечь Алларда. Тори была рада, что он не интересовался ими. Он сделал выводы и не трогал девушек с магией. Она говорила себе, что со временем они смогут быть в одной комнате так, чтобы она не ощущала его каждый момент.

Она говорила себе это снова и снова, но знала, что врала.

ГЛАВА 18

Тори и Аллард хорошо избегали друг друга, пока через месяц после Рождества она, уходя с занятий, не повернулась и чуть не врезалась в него.

Он был в ярде от нее, так близко, что она ощущала тепло его тела. Тори хотела, чтобы он обнял ее.

Аллард застыл, потрясенный, как Тори. Хоть выражение его лица не изменилось, его серые глаза были полны боли.

Тори побежала.

Она успела кивнуть Алларду, а потом повернулась и бросилась в ближайший туннель. Она замерла, когда он пропал из виду, прижалась к стене с колотящимся сердцем. Разбитому сердцу должно было стать лучше. Ее не заживало.

Она закрыла глаза и пыталась думать не об Алларде. Синтия была хорошей темой. Прошли недели после конца каникул, Синтия набралась сил, чтобы самой скрывать шрам.

Тори была этому рада. Ветер с Ла-Манша замораживал, и ей нужна была магия очага, чтобы согреваться в продуваемых коридорах.

Уже не было разговоров о другой комнате. Тори и Синтия ладили, может, потому что знали тайны друг друга.

От Ника Рейнфорда из 1940 все еще не было слов.

Хоть началась школьная рутина, Тори была беспокойна, словно что-то могло вот-вот произойти. Она не знала, что. Послание от Ника? Вторжение армии Наполеона? Она все-таки разобьется на кусочки?

Вздохнув, она открыла глаза. Этот туннель вел к зеркалу Мерлина, там она была еще до каникул. Из всех Нерегуляров она сильнее всего была связана с зеркалом. Даже тут, в нескольких поворотах от него, она ощущала гул его энергии.

Стоило ли проверить зеркало? Вдруг Ник Рейнфорд прислал весть? Его первого Тори встретила, когда случайно прошла сквозь зеркало и испугалась нового мира, в котором оказалась. Она будет всегда благодарна за то, что он привел ее домой и стал ее другом.

Но Джек постоянно проверял зеркало, и Аллард с Элспет явно так делали. Вряд ли камень с посланием лежал бы там незамеченным, так что Тори не было смысла туда идти. Она была расстроена и без зеркала.

Она шла к комнате, когда ощутила, как та энергия дрогнула. Что-то случилось в портале.

Надеясь, что это было послание от Ника, она быстро прошла к зеркалу с огнем мага в руке. Она завернула за угол, где пылало невидимое зеркало. К ее шоку, на полу лежало тело.

Светлые волосы были как у Джека Рейнфорда. Он пришел искать послание от Ника и упал?

Не Джек. Ник! Тори подбежала к нему и упала на колени. Подбросив огонь мага, она перевернула Ника на спину. Он дышал, но его ладонь была ледяной, когда она ее сжала.

Тори потерла его ладонь своими руками, отмечая мозоли и шрамы. Он трудился недавно.

— Тори? — его глаза приоткрылись. — Хорошо, что я в правильном месте!

Она нахмурилась и помогла ему сесть.

— Ник, что случилось? Мы переживали, ведь от тебя не было вестей. Полли и твоя мама в порядке?

— Да, — Ник попытался встать и так пошатнулся, что Тори едва удержала его. Когда он смог стоять, они пошли к комнате. Ник опирался на нее.

— А твои отец и брат? — она не встречала его брата Джо, который учился на пилота, но отец Ника, Том Рейнфорд, привел ее к невероятному приключению в ее жизни.

— И они в порядке, — сказал Ник. — Но туннель к зеркалу рухнул, когда бомбы упали на развалины аббатства. Я не стал его расчищать, а набросал карту туннелей и нашел короткий путь к зеркалу. Но на это ушло время.

— Представляю! — воскликнула Тори. — Хорошо, что мел мягкий.

— Не очень, — он поднял руку в мозолях. — Когда я добрался до зеркала, я нашел груду камней с посланиями.

— Почему не ответил сразу?

— Это сложно, — он вздохнул. — Другие члены погодной бригады в комнате? Проще говорить сразу со всеми. Мне нужен совет.

— Совет — это просто, — сказала она. — Но другое дело — идти через зеркало, чтобы помочь.

— Поверь, я знаю! Других о таком не попросить.

— Ты уже так делал, — она взглянула на его лицо, он будто постарел за месяцы. Он и Джек, его далекий родственник, были одного возраста, но Джек всегда казался старше. Может, без отца он быстро повзрослел. Теперь Ник выглядел старше Джека. Намного. — Ты бы спросил еще раз, если бы посчитал это необходимым.

— Ты, наверное, права, — сказал он с горечью. — Все плохо, Тори. Британия спасла много солдат из Дюнкерка и еще может биться, но теперь нацисты пытаются бомбами заставить нас сдаться. Раз Лэкленд на юго-восточном берегу, самолеты постоянно летают над нами. Я видел больше боев между самолетами, чем могу сосчитать, — он сглотнул. — Порой пилоты успевают катапультироваться, но не всегда.

Звучало ужасно.

— Ты сказал, что твой брат в порядке?

Ник расслабился.

— У Джо было несколько опасных моментов, но он не был ранен. Мама дала ему монету, которую ты зачаровала на защиту, и она работает.

Тори не верила в монеты, которые она зарядила магией перед возвращением домой. Она отдала их Нику, Полли и их матери из благодарности. Может, вера в удачу помогла ее создать.

— Учитывая талант к магии в твоей семье, у Джо, наверное, есть способности, которые помогают ему.

— Думаю, да, — они приближались к комнате, Ник выпрямился, убрал руку с плеч Тори. — Лучше не показываться, свисая на тебе. Алларду не понравится.

Боль пронзила Тори. Она выдавила улыбку.

— Не нужно. Мы уже не вместе.

Ник замер и посмотрел на нее.

— Как это? Даже я видел связь энергии между вами.

— Это сложно. Не переживай, мы не ссорились. Просто… так лучше, — Тори обрадовалась, что прошла в комнату, и ей не нужно было ничего добавлять.

Многие Нерегуляры уже ушли. Обычно учителя и префекты уходили последними, но сегодня мисс Уитон и мистер Стефенс ушли раньше обычного. Они любили друг друга, наверное, хотели немного личного времени.

К сожалению, Аллард был префектом мальчиков, так что еще был тут, как и Элспет, Синтия, Джек и Рейчел Рейнфорды. К ее удивлению, Тори заметила связь энергии между Синтией и Джеком. Там что-то происходило? Они все время грызлись.

Если подумать, Синтия избегала Джека с весеннего семестра. Что-то интересное произошло на каникулах. Учитывая поведение Синтии, было забавно, что она не могла противостоять очарованию Джека.

Спутника Тори тут же узнали.

— Ник! — первым вскочил Джек. Он подошел к Нику и удали его по плечу. — Где ты был?

Ник утомленно улыбнулся.

— Простите за беспокойство.

— Вижу, проход через зеркало был ужасным, — Элспет взяла Ника за руку, чтобы послать ему магию исцеления. — Послание было бы проще, чем приходить лично.

— У тебя были причины, — Аллард смотрел на Ника. — Ты хочешь, чтобы мы прошли с тобой.

— Этого не будет! — воскликнула Синтия.

Элспет вскинула брови.

— Объясняй скорее, Ник, а то мы умрем от любопытства.

— Не надо, — Ник опустился на потертый диван. Нерегуляры уже знали, как бороться с шоком после прохода сквозь зеркало. Пока Ник повторял то, что рассказал Тори, его укутали в одеяло, ему дали чай и пирожные со смородиной, оставшиеся после занятия.

Ник замер, чтобы проглотить пятое пирожное, Джек нетерпеливо спросил:

— Я рад, что ты прошел сюда. Ты готов рассказать, что привело тебя сюда?

Ник проглотил пирожное.

— Я хотел совет Тори. В старых записях говорится, что Мерлин или тот, кто сделал зеркала, сделал семь таких. Может, это не так, но зеркало не одно. Когда я шел сюда, я ощутил другие порталы. Если я ощутил, то ощутила и Тори, ведь ее магия зеркала сильнее.

— Да, — ответила она. — Но очень слабо. Не знаю, куда или в какое время ведут те порталы.

— Я их тоже ощутила, — Элспет хмуро поправила серебристые волосы. — Порталы, думаю, ведут в разные места и должны быть связаны с разными временами.

Ник склонился.

— Может ли один портал быть в северной Франции?

— Возможно, — Тори вспоминала древнюю историю Британии. — Создатель зеркал хотел бы разместить их там, куда его народ путешествовал часто. А это Великобритания, Ирландия, северная Франция и Нидерланды. Я не хочу проверять те порталы!

— А мне это нужно, — сухо сказал Ник. — Узнать, нет ли пути в северную Францию.

В комнате было тихо, пока Джек не спросил с потрясением:

— Зачем тебе это безумие? Разве ты не говорил, что нацисты захватили Францию?

— Потому мне нужен тайный путь, — ответил Ник. — Нужно спасти человека оттуда. Ученого по имени Дэниел Вейс. Его работа может быть важной для войны.

— Почему правительству не спасти его? — спросил Аллард. — Зачем тебе лезть? Твой отец точно не просил своего сына так рисковать! Он вряд ли пришел в себя от того, как увидел тебя в Дюнкерке.

— Точно, — Ник пригладил напряженными пальцами растрепанные волосы. — Я рассказывал вам, что отец собрал полезную информацию о немцах, когда он и его люди отступали. Из-за этого его наняли в разведку. База возле Лондона, и он попадает домой на пару дней раз в несколько недель.

— Это хорошо, но…? — сказал Джек.

— На этих выходных папа принимал гостя, исследователя из Оксфорда по имени Флори. Он уже просил помощи правительства, чтобы вытащить доктора Вейса из Франции. Когда ему сказали, что это невозможно, он пришел попросить у папы, потому что у них есть общий друг, и Флори в отчаянии.

— И как ты услышал этот интересный разговор? — едко спросила Синтия.

Ник улыбнулся без смущения.

— Ночь была теплой, и я решил подышать воздухом под открытым окном кабинета отца.

— Почему Флори думает, что Вейсу нужно особое обращение, когда все во Франции под контролем нацистов? — спросил Аллард.

— Доктор Флори возглавляет команду ученых в важном исследовании, и он думает, что доктор Вейс поможет их успеху. И доктор Вейс — еврей, а Гитлер их ненавидит. Когда он стал канцлером Германии, евреев стали во всем ограничивать. Это произошло и в странах, которые он завоевал, так что доктор Флори переживает за безопасность Вейса.

Тори нахмурилась.

— Гитлер так ненавидит евреев?

— Не знаю, — сказал Ник. — Но два года назад в Германии и Австрии был большой мятеж. Он длился несколько дней, и дома с рабочими местами евреев разбивали. Многие умерли, многие были ранены. Это назвали Хрустальной ночью, потому что улицы в районах евреев были наполнены битым стеклом.

Все охнули. Тори не знала евреев лично, чтобы ужасаться.

— Как Гитлер может так ужасно обходиться со своими гражданами?

— Потому что он — зло, — сухо сказал Ник.

— И потому что ему нужны козлы отпущения, — серьезно сказал Аллард. — Те, кого можно винить в грехах общества. Когда людям не нравится их жизнь, скажи им, что причина из проблем — чуть отличающаяся группа, и они пойдут за тираном к ненависти. История войны о нас против них.

Тори осознавала его правоту и спросила:

— Что за работу делает доктор Вейс, что она так ценна для доктора Флори?

— Команда пытается придумать лекарство, которое спасет людей от смерти от отравления крови или заражений типа пневмонии, — сказал серьезно Ник.

Тишина была потрясенной.

— Это так? — тихо спросила Элспет. — Целители, как я, почти все время пытаемся остановить заражение, не дать ему убить пациентов. Такое лекарство может изменить мир.

— Надеюсь, — Ник покачал головой, вспоминая. — Мой одноклассник поцарапал колено, играя в крикет. Пустяк, но он умер от заражения крови.

Все они знали о таких случаях. Заражение всегда было большим страхом при ране.

— Если доктор Вейс может создать такое лекарство, понятно, почему его надо спасти. Но почему этого не делает правительство?

— Выслушав его, папа сказал, что знал об исследовании доктора Вейса, и согласился, что у него большой потенциал, но его так просто не забрать из Франции. Немцы заперли его в замке возле Кале, он окружен отрядами. Доктор Вейс получил лабораторию и помощников, потому что нацистам тоже нужна его работа.

— Если разведка не может вытащить Вейса, вряд ли это может кто-то еще, — отметил Джек.

— Судя по услышанному… — сказал Ник.

— Под окнами? — едко спросила Синтия.

— Иногда, — Ник пронзил ее взглядом, но от этого не было толку. — Разведка посылает агентов во Францию, стоит сеть с французами, работающих против нацистов, но на это нужно время. Ресурсов не хватает, чтобы спасти так сильно защищенного человека. Но я могу попробовать. И я сделаю это…

Тори прикусила губу.

— Похоже, угроза для всех евреев в Европе. Стоит рисковать собой ради мужчины, которого ты даже не знаешь?

Ник прижался к спинке дивана, утомленно вздохнув.

— Это сложно объяснить. Но после того как я услышал доктора Флори, я увидел сон. Самый яркий в жизни. Я был на похоронах члена семьи, но не знал, на чьих. Я знал лишь, что смерть можно было предотвратить, если бы было доступно лекарство доктора Флори.

Тори стало не по себе. Его сестра Полли могла умереть? Или его мать или отец? После Дюнкерка они были ей как семья.

— Этот сон казался настоящим? Или твои страхи за семью слились с тем, что ты услышал?

— Хотелось бы, чтобы это был просто сон, — сказал он без эмоций. — Но это отличалось от всего, что я испытывал. Боюсь, это так, и это довольно близко в будущем. Подозреваю, что умрет Джо. Полеты в самолете уже опасны. Но я не знаю. Это мог быть кто угодно из семьи.

— Узнать, правда ли это, можно, лишь если это произойдет, — отметила Синтия. — Ты можешь лишиться жизни из-за незнакомца.

— Не недооценивай меня, Синтия. Я могу преуспеть, — парировал Ник. — Я должен это сделать. Из-за того, что я знаю. И из-за причин, о которых я не знаю.

— Ник прав, — неожиданно сказала Элспет. — Команда доктора Флори на грани чего-то великого, и доктор Вейс может помочь им. Я с тобой, Ник.

Все смотрели на Элспет, а Ник сказал:

— Это чудесно, Элспет, но я не хочу никем рисковать. Если портал зеркала приведет меня ближе к месту, где доктор Вейс, я найду его, а потом пойму, как его освободить и привести в Англию через зеркало.

— Уверен, что найдешь его? — ошеломленно сказал Джек.

— Мой талант поиска становится все сильнее после Дюнкерка, — ответил Ник. — Я верю, что могу найти доктора Вейса, если окажусь поблизости.

— Как у тебя с французским? — спросила Тори. — Ты сможешь ходить там, чтобы в тебе не узнали англичанина?

Ник сказал на французском:

— Я изучал язык два года. Думаю, я справлюсь.

— У тебя ужасный акцент, — сообщила Тори. — Ты попадешь через портал в неизвестное место. Когда ты узнаешь, где ты, тебе нужно будет пройти в незнакомое здание и освободить мужчину, которого сильно охраняют. Если сможешь вытащить его, тебе придется провести его через зеркало в Англию. Тот, в ком сразу видно англичанина, не сможет это сделать.

— Мой французский сойдет, — Ник скривился. — Мне не нравилось учить язык. Я и не думал, что он мне пригодится.

— От него будет зависеть жизнь, — сказал Аллард задумчиво. — К счастью, многие в аббатстве росли с учителями французского. У меня отличный французский, и мне лучше пойти с тобой.

ГЛАВА 19

Тори охнула от спокойных слов Алларда, решившего пойти с Ником в зону войны. Он пытался убить себя? Из-за нее? Это было невыносимо.

Он продолжал медленно, задумчиво:

— У меня есть немного способностей предсказания, и мне кажется, что это нужно сделать.

Подавив желание возразить, Тори сказала:

— Тебе нужен план. Мы не знаем, есть ли зеркало возле доктора Вейса. Даже если есть, мы точно сможем добраться до него? Это будет прыжок во времени и месте. В место, где ты никогда не был. Даже хоть у меня магия зеркала сильнее всего, я не знаю, смогу ли сделать это.

Ник упрямо стиснул зубы.

— Я после тебя по силе в магии зеркала, и я настроен решительно. Этого хватит.

Синтия возмущенно сказала:

— Мы не можем стукнуть его головой о стену, чтобы у него пропала безумная идея?

— Заманчиво, — сказал Джек, — но это хорошее дело, так что я с тобой, Ник.

— С ума сошел! — воскликнула Синтия в ужасе. — Потому мы воюем? Потому что мужчины так хотят, чтобы их убили?

— Возможно, — бодро сказал Джек. — Но я вызвался, чтобы убедиться, что Ник вернется целым. А еще — я пропустил веселье во время эвакуации. Я сидел в Англии и занимался погодой, пока вы геройствовали.

Тори поежилась от мысли о разрушении и страхе, который порой будил ее ночью.

— Если думаешь, что нам было весело, ты сошел с ума!

Джек посерьезнел.

— Не стоило так говорить. Но меня тревожит, что вы с Полли были на войне, а я — нет. Это шанс сделать что-нибудь важное, и, может, так Ник выживет, чтобы сделать еще что-то глупое.

— Спасибо, — ехидно сказал Ник.

— Я была рада сидеть в Англии и работать над погодой, — Синтия прожигала Джека взглядом. — И я не хочу ни капли идти на самоубийство во Франции.

— Потому что ты девочка, — объяснил Джек.

Подушка полетела с дивана и попала по его лицу. Его приглушенное «Эй!» пропало за едкими словами Синтии:

— Радуйся, что я не смогла бросить камень!

Джек рассмеялся, бросая подушку на диван.

— Вижу, опасно дразнить девушек-магов.

— Устроим ему, девочки! — промурлыкала Синтия. — Мы втроем сможем повесить Джека под потолком, если будем работать вместе.

— Тори права, нужен план, — поспешил сказать Ник. — У меня есть карта Франции, но там нет замка Бушар. Я знаю лишь, что он на юго-востоке Кале.

— Замок Бушар? — вздрогнул Джек. — На каникулах мы с Синтией спасли графа Бушара и его детей. Он убегал от ареста и казни от правительства Наполеона. Замок на каменном выступе с маленьким озером у основания. Граф сказал, что он и его дети сбежали по тайному туннелю. Но многое могло измениться за время.

— Может, и нет! — обрадовался Ник. — Это судьба, Джек. Мне нужно поговорить с графом. Чтобы он нарисовал карты. Если зеркало рядом, мы сможем выбраться и быстро туда попасть.

— Ты не знаешь, есть ли там зеркало, — возразила Тори. — И, думаю, придется идти в два прыжка. Сначала в свое время, а потом искать другой портал во время перехода, а это не просто. Если другой портал есть там, где ты хочешь, придется прыгать из Лэкленда. Думаю, ты можешь, но не ясно, можно ли прыгнуть из места в место в одном времени.

Ник упрямо стиснул зубы.

— Я буду экспериментировать сам, чтобы никто не рисковал, пока не буду знать, куда идти.

Этот дурак так и сделал бы. И мог убить себя в процессе. Тори хмурилась, думая о вариантах.

— Может, удастся нарисовать карту порталов, не проходя зеркало. Энергия зовет меня, когда я близко. Обычно я сопротивляюсь, но если мы объединим нашу магию зеркала и поиска, мы сможем найти порталы снаружи. Хочешь попробовать?

— Конечно, — Ник все еще был серым от усталости, но вскочил на ноги. — Только бы не проходить туда снова!

Они с Тори пошли к зеркалу, остальные плелись следом.

— Интересно, сколько времени минимально проходит между путешествиями? — спросила Элспет. — На восстановление нужно время, но сколько? Двенадцать часов? Сутки? Больше?

Тори задумалась.

— Ник сделал два перехода с разницей в сутки, когда пришел попросить нас о магии погоды. Во второй переход было плохо, Ник?

— Не хуже, чем в первый, но это о малом говорит, — напряженно сказал он.

— Я думала, что магия исцеления поможет легче пройти сквозь зеркало, — объяснила Элспет. — Но я не знаю, как именно ее применить.

— Попробуй на мне! — сказал Ник. — Я готов на все, что сделает переход не таким ужасным.

Они добрались до коридора зеркала. Зеркало не было видно, но Тори ощущала жар его энергии.

— Возьми меня за руку, Ник. Я попытаюсь открыть разум энергии, не попав в нее. Используй магию поиска, чтобы ощутить другие порталы. И где они.

Он кивнул, взял ее за руку.

— Уверена, что мы не пройдем сквозь зеркало?

— Уверена, — ее ладонь была влажной. Хватка Ника показывала, что и он нервничал. — Но что может быть хуже? Пройдем снова сквозь зеркало, ощутив при этом, как нас разрывает на кусочки и собирает снова. Как обычно.

— Ты так успокаиваешь, — буркнул Ник, но смог улыбнуться.

Рука об руку они подошли к зеркалу Мерлина. Тори ощущала напряжение Нерегуляров, особенно Алларда. Усиленная магия Лабиринта делала так, что читать его было просто, даже когда он был за ней. Связь между ними была повреждена, но не уничтожена.

Тори остановилась в ярде от зеркала, которое было невидимым. Серебряная поверхность появлялась, когда портал был открыт и готов перенести в другое время. А потом она чернела, как бездна.

— Закрой глаза и поделись со мной энергией, Ник, — приказала Тори. — Когда энергия сольется, я потянусь в зеркало магией, и ты начнешь искать другие порталы.

— Хорошая теория, — голос Ника был ровным, несмотря на усталость. Его энергия текла в нее, их силы соединились. Вместе они обладали большими способностями.

Тори закрыла глаза, сила зеркала обжигала ее разум. Мог ли такую магию создать человек, даже легендарный Мерлин? Или это сделали сильные маги вместе?

Зеркало смеялось над ней! Она еще не пробовала исследовать энергию зеркала. Ее первый переход был случайным. В другие разы она переживала, желая только добраться до конечного пункта невредимой.

Теперь она сознательно тянулась к зеркалу и ощутила его как живое существо, что пылало в пространстве и времени. Не как человека, но она могла поклясться, что древняя магия заметила ее присутствие. И одобрила ее, как сильный старый дядя, которого изумляла девочка, ничего не знающая, но с потенциалом.

Тори осторожно исследовала измерения силы зеркала, Ник поддерживал ее. Она поняла, что зеркал не было много. Был один большой проводник силы, соединенный с несколькими физическими местами в ее мире. Энергия уходила на века в прошлое и пропадала в тусклом будущем.

Тори погрузилась в энергию зеркала, и Ник стал искать места, где была прикована энергия. Тори ощущала эти точки, но не могла соединить их с картой.

Ник мог. Она позволила ему вести тут, он отмечал порталы один за другим. Начал со своего времени в зеркале Лэкленда. Еще один был на севере. Шотландия? Один на юге. Франция? Нет, Ник пошел дальше.

Вот! Она ощутила его восторг, он обнаружил нужный портал. Северная Франция, как думал Ник.

Зеркало вспыхнуло огнем. Восторг Ника и его желание спасти незнакомца активировали его, и теперь их затягивало!

Ладонь сжала ее руку, и она оказалась в смерче, ее разрывало на кусочки…

Она успела подумать лишь:

«Проклятый Ник Рейнфорд!».

* * *

Синтия охнула и невольно отпрянула, когда зеркало вспыхнуло серебром, почернело и засосало Тори и Ника. И Алларда. Он прыгнул, поймал Тори за руку, когда зеркало ожило. Он не спас ее, а пропал в портале с ними.

— Ник, чертов дурак! — выругался Джек, сжимая кулаки. — Нельзя было забирать Тори. Она не хотела еще раз проходить сквозь зеркало!

— Вряд ли он намеренно, — Элспет прижимала ладонь к груди, но выглядела не так спокойно, как обычно. — Энергия зеркала была такой сильной, что хватило бы мысли, чтобы она активировалась.

— Алларду нужно перестать геройствовать! — рявкнула Синтия, страх ее стал гневом. — Теперь и он пропал. Но это еще урок магии зеркала. Те, кто касаются мага, открывшего портал, отправятся с ним.

— Интересно, где они, — сказал Джек. — И в каком времени. Если там несколько порталов, они могут быть где угодно.

— Подождем, может, они скоро вернутся, — предложила Элспет. — Или хоть отправят нам послание, — она утомленно, но изящно опустилась на пол у стены и ждала.

Синтия ненавидела зеркало, а теперь — еще сильнее.

— А если они не найдут обратный путь? Может, пойти за ними?

— Мы не знаем, где они, — сказал Джек. — Тот, кто строил зеркала, мог скрыть их, как Лабиринт. Даже если они окажутся в незнакомом месте, они должны уцелеть и вернуться домой. Они — умные и сильные маги.

— Надеюсь, ты прав, — Синтия смотрела на то место, где было зеркало, желая что-то сделать. Но ее переходы сквозь зеркало чуть не убили ее, так что она не могла помочь.

Джек обвил рукой плечи Синтии, притягивая ее к себе.

— Если хочешь скоротать время, пока мы ждем, можешь ссориться со мной. Тебе это всегда нравилось.

Синтия на миг прильнула к нему, радуясь его теплой силе. А потом отпрянула, чтобы он не понял ее превратно.

— Ты хоть не пошел сквозь зеркало. Я думала, ты последуешь за остальными.

Его губы дрогнули.

— Я не так глуп.

Минуты тянулись, Синтия расхаживала по коридору, держась подальше от зеркала. Сколько им ждать? Не было смысла возвращаться в пустую комнату. Она не сможет уснуть.

Зеркало вспыхнуло, появился камень, упал на камень и прокатился к Элспет. Она схватила его и быстро проверила бумагу, прикрепленную к нему.

— От Алларда. Он говорит, они в безопасности, но не знают, где и в каком времени. Им придется выждать пару дней, пока Ник наберется сил для перехода. Тори думает, что сможет провести их сюда.

— Слава небесам! — Синтия поджала губы. — Но нам придется убедиться, что в школе не станут искать Тори и Алларда. Я могу сказать, что Тори заразилась от меня простудой. Раз я выздоровела, я могу носить ей еду. Попрошу мисс Уитон подтвердить, что Тори нездоровится, но она скоро вернется.

— Алларда придется тоже назвать простывшим, — Элспет нахмурилась. — Придется передать мистеру Стефенсу утром. Он может поговорить с соседом Алларда, Халливеллом. Но мы не сможем долго так продолжать.

— На каникулах мне было проще, тут почти никого не было, — согласилась Синтия. — Через две ночи будет собрание Нерегуляров. Если от них ничего не будет слышно, будем действовать.

Она не знала, как именно.

ГЛАВА 20

Тори рухнула на незнакомый каменный пол в полной тьме. Не в меловых туннелях Лэкленда. Она застонала, приподнимаясь, пытаясь понять, где была.

— Тори, ты здесь? — прозвучал напряженный от тревоги голос Алларда.

— Джастин? — поразилась она.

Тори создала трепещущий свет мага, который показал, что и он прошел сквозь зеркало, а теперь был в ярде от нее. Он опирался на одну руку и озирался. При виде Тори он притянул ее к себе на колени и крепко обнял.

— Слава богу, ты в порядке! Что произошло?

Она прижалась к его знакомому сильному телу. Не время вспоминать, что они не пара. Его теплые объятия были тем, в чем она была уверена в этом непонятном мире.

— Ник нашел портал, который искал, и его радость вызвала ответ зеркала. И нас затянуло в него, — объяснила она. — Как ты сюда попал?

— Когда я увидел, что зеркало появилось, то схватил тебя за руку, чтобы оттащить, — с горечью сказал он. — Но меня тоже затянуло.

Она заставила себя отодвинуться, жалея, что он попытался поймать ее. Но он не мог иначе. И она радовалась, что он был здесь. В его глазах она видела такие же смешанные чувства, когда он отпустил ее.

— Где Ник? — она огляделась, заметила неровные каменные стены с влагой, капающей в нескольких местах. Они были в естественной пещере, где пол сделали ровным для безопасной ходьбы. Ветерок указывал, что неподалеку был выход.

На краю озаренного огнем мага пространства на земле растянулся Ник. Его лицо было ужасно бледным.

— Ник!

Тори подползла к нему. Кожа Ника была холодной и липкой, но она нашла пульс на горле.

— Он жив, — сказала она. — Но второй переход так быстро перенапряг его организм.

Аллард перевернул Ника на спину.

— Ты можешь согреть его магией очага?

— Я проверю, остались ли силы, — она взяла Ника за руку и сосредоточилась на его согревании. На это ушла почти вся ее доступная энергия, но она смогла направить поток жара в него и окружить теплым воздухом себя и Алларда. Нику вернулся цвет, он дышал уже сильнее, хоть и не проснулся.

— Тепло приятное, — Аллард свернул свой плащ и подложил под голову Ника. — Ты знаешь, где мы? И в каком времени?

— Полагаю, в северной Франции 1940, раз Ник так обрадовался порталу. Но я не знаю точно, — призналась она. — Мы можем быть у того портала в наше время или оказаться вообще в другом месте.

— Ты можешь вернуть нас?

Она закрыла глаза и попыталась вспомнить, как они прошли сюда.

— Думаю, да, но мы не сможем пройти сквозь зеркало, пока Ник не оправился. Он может не пережить третий переход так скоро. Нужно выждать хотя бы пару дней.

— Согласен, но нужно хотя бы отправить послание. Ты сможешь доставить его в Лэкленд в нужное время?

Она собрала остатки сил.

— Наверное. Стоит попробовать, чтобы остальные не переживали.

Аллард вытащил карандаш и клочок бумаги из внутреннего кармана. Аккуратно записав короткое послание, он вытащил тонкую бечевку из другого кармана и привязал послание к камню размером с яблоко.

— Я написал, что мы в порядке, но не вернемся сразу, потому что нужно набраться сил.

Тори утомленно поднялась на ноги.

— Ты всегда готов отправить послание через зеркало?

Его глаза заблестели.

— Да.

Тори взвесила камень в руке. Зеркало не было видно, но его яростная энергия пылала в нескольких ярдах от Тори. Она осторожно коснулась зеркала своей магией, а потом сосредоточилась на времени и месте, которые только покинула.

Когда она ощутила четкий путь в голове, она бросила камень. Зеркало вспыхнуло серебром на миг, стало черным, проглотило камень.

— Если повезет, это всех успокоит.

Она повернулась и продолжила:

— Хотелось бы уйти подальше от энергии зеркала. Рядом с ним быть неприятно. Мы сможем вместе перетащить Ника?

Аллард кивнул.

— Сначала я разведаю путь, — он создал огонь мага. — Меня не будет лишь пару минут.

Тори подавила желание попросить его не уходить.

— Думаю, вряд ли ты в пути найдешь еду. Очень хочется есть.

— Переход через зеркало вызывает аппетит, — согласился он. — Как только мы поймем, где мы и в каком времени, я поищу еды.

Он пошел в другую сторону от зеркала, а Тори свернулась возле Ника и прижала ладонь к его плечу, чтобы поддерживать тепло. Она старалась не думать, как приятно было оказаться снова в объятиях Алларда.

Она не справилась.

Аллард вернулся через несколько минут.

— Пещера изгибается и разделяется на несколько туннелей, а потом открывается на холме в лесу. Там есть тесные места, и они зачарованы, чтобы люди не видели эту часть пещеры. Выход тоже зачарован. Сильные маги постарались, чтобы никто не нашел зеркало случайно.

— Не было следов зверей, для которых эта пещера может быть логовом?

— Чары, похоже, отгоняют их, — Аллард смотрел на Ника, который ровно дышал, но оставался без сознания. — Если я возьму его за руки, а ты — за ноги, мы сможем оттащить его подальше от зеркала.

Тори сжала лодыжки Ника, а Аллард схватил его под руками, забрав почти весь его вес. Даже так Ник был тяжелым. Они осторожно двигались к выходу из пещеры, старясь не ударять их ношу об стену.

После десяти минут они добрались до комнаты среднего размера, где сильнее ощущался ветерок. Опустив Ника, Аллард сказал: