Тени прошлого

Глава 20

Прождав из-за задержки рейсов около часу в аэропорту, они наконец сели в самолет. Был канун Рождества, и казалось, что все население Нью-Йорка поголовно покидает город на праздничные дни. Майкл уселся возле иллюминатора, рядом с ним сел Картер. В салоне первого класса кресла стоят не по три, а по два в ряд, так что Тейлор заняла место позади них. Поэтому она могла разговаривать с Майклом, но могла не разговаривать с Картером. Ей здорово повезло! Она стала смотреть в окно, радуясь, что место рядом с ней оказалось пустым.

Наконец огромный лайнер компании «Пан-Америкэн» медленно выполз на взлетно-посадочную полосу. Во время короткой паузы перед взлетом, пока на экране телевизора молодая, похожая на движущийся манекен женщина объясняла, как нужно пользоваться спасательными поясами и кислородными масками, Тейлор задумалась.

Последние дни недели пролетели, как одно мгновение. Может быть, поэтому она и не успела как следует поразмыслить над произошедшими событиями. Мешало этому и то, что душа ее, заблудившись между прошлым и будущим, разрывалась на части: одна часть была в Лондоне с Энтони, другая — в Нью-Йорке. Так что можно считать, что она нигде не присутствовала целиком.

Тейлор забывала перезвонить людям, которые ее об этом просили. Лорэн иногда приходилось по три раза напоминать ей, что в приемной ее ждет посетитель. Майкла ее рассеянность раздражала, и он то и дело орал на нее.

— Повтори, что я только что сказал! — сердито кричал он, останавливаясь перед ней и глядя ей в лицо суровым взглядом. Тейлор вздрагивала, словно ее разбудили, и постепенно возвращалась к реальности. Но если бы ее спросили, ей вряд ли бы удалось объяснить, о чем это она только что так глубоко задумалась. Тейлор плохо спала. Даже Гаррисон заметил, что с ней что-то неладно.

— Ты не заболела? — спросил он наконец, обеспокоенный ее вялостью и непривычной бледностью.

— Нет, — ответила Тейлор, стараясь, чтобы ответ прозвучал убедительно. Она улыбнулась, с трудом придавая голосу желаемую бодрость. — Наверное, сказывается усталость от предпраздничных хлопот.

— Надеюсь, эта поездка хотя бы ненадолго снимет твое напряжение.

— Только не эта поездка, — ответила она, прикоснувшись рукой к маленькому сердечку, висящему на цепочке. Этот жест она бессознательно повторяла в течение дня.

Гаррисон задумчиво смотрел на нее, ожидая объяснения. Но Тейлор не могла позволить себе рассказать Гаррисону о своих проблемах, связанных с браком, а также о чувстве вины и опустошенности, которое она испытывала при мысли об Энтони. Поняв, что объяснений не последует, Гаррисон едва заметно вздернул седые брови.

— Праздник в семейном кругу не всегда позволяет расслабиться, — сказал он, кивнув головой, словно соглашаясь с ней.

С чем именно он соглашался, ни Тейлор, ни сам Гаррисон не смогли бы объяснить.

— Ну что ж, побереги себя, — предупредил он заботливо. — Нельзя допустить, чтобы ты разболелась во время этой поездки. Ты обязана быть в наилучшей форме. Ведь кроме совещания, у нас будет пресс-конференция, и кто знает, какие каверзные вопросы зададут нам журналисты.

— Теперь я понимаю, почему вам так хочется, чтобы я там присутствовала, — сказала Тейлор, улыбнувшись краешком губ. — Вы хотите, чтобы я держала в узде Хьюбенса.

— Меня разоблачили! — рассмеялся Гаррисон. — Если тебе это удастся, можешь считать, что ты внесла наиболее важный вклад в успех поездки.

— Значит, мне отводится роль няньки при сорокавосьмилетнем брюзге с сигарой во рту? Ничего себе!

— Смотри не хворай, молодая леди, — напутствовал он ее на прощание.

Она постарается, хотя поддержка душевного равновесия — не самое легкое дело.

Тейлор ощутила вдруг запоздалую реакцию на встречу с Карлом Синклером. Ей начал сниться по ночам тот вечер в Атланте. Она всякий раз просыпалась дрожащая, в холодном поту. И в каждом сне она видела Карла с посеревшим лицом, распростертого на полу. Лампу иногда держала в руках Аманда, иногда сама Тейлор. Она понимала, что ее подсознание прокручивает в последний раз этот эпизод, чтобы наконец похоронить его навсегда в самом дальнем своем уголке. Поскольку раньше с ней ничего подобного не случалось, ее мозг работал с предельной нагрузкой. Наверное, все это было даже к лучшему, но всякий раз она заново испытывала потрясение и какой-то необъяснимый страх.

А кроме того, конечно, на нее повлиял телефонный разговор с Билли. Голос ее значительно поутратил свою жизнерадостность. Чувствовалось, что она постарела. Билли была на несколько лет старше Аманды, так что Тейлор не следовало бы удивляться ворчливой нотке в ее голосе. Но это ее все равно удивило. Ей показалось, что тетушка утрачивает связь со временем.

Лорэн навела справки и узнала, что из Лос-Анджелеса до Сакраменто добраться на машине не так-то просто, поэтому Тейлор забронировала билеты на небольшой самолетик, летавший из аэропорта на Лонг-Бич. Так было проще добраться до Сакраменто, ибо отпадала необходимость подгадывать время отбытия и прибытия рейсов самолетов крупных авиалиний.

— Расскажи-ка мне о своем сынишке, — попросила Билли, узнав о его существовании.

Тейлор подробнейшим образом описала Майкла, не скрывая материнской гордости. Ей хотелось, чтобы Билли узнала, какой он хороший, какой сообразительный. Когда она сказала, что их брак с Картером распался, Билли отнеслась к этому по-деловому и без эмоций.

— Я была замужем трижды, — хохотнула она. — Двоих мужей я похоронила, и поверь мне, милая моя, это лучше всего. Если ты вдова, все окружающие относятся к тебе с сочувствием. А когда ты разведена, все хотят узнать, что ты такое натворила.

— Ну что ж, учитывая сами обстоятельства, быть вдовой мне действительно было бы намного лучше, чем терпеть то, что я терплю сейчас, — рассмеялась в ответ Тейлор. — Но этот парень, как назло, держится в стороне от проезжей части дороги, где у него были бы шансы попасть под грузовик.

— Тогда заставь его курить огромные толстые сигары, — посоветовала Билли. — Он не протянет и двух лет.

— Два года — слишком большой срок, — горько усмехнулась Тейлор, — особенно если придется жить в сигарном дыму. Но я хочу поговорить с тобой не об этом.

— Я тоже, — заявила Билли. В голосе ее прозвучала какая-то лукавая нотка. Тейлор подивилась этой перемене.

— В своем письме ты что-то говорила о моем настоящем отце, — сказала она. — Мне всегда хотелось узнать о нем как можно больше, но мама рассказывала о нем так мало.

— Неудивительно, — загадочно проворковала Билли.

— Я даже не подозревала, что вы были знакомы. Аманда говорила, что ты уехала из города до того, как они поженились.

— Аманда всегда была большая мастерица подтасовывать факты, — усмехнулась Билли. — Но это не телефонный разговор. Почему бы тебе не приехать ко мне после Рождества, как ты и собиралась? Мы могли бы усесться поуютней и обо всем не спеша поговорить.

— Звучит заманчиво, — сказала Тейлор. Она почувствовала, что Билли собирается закруглять разговор. — Я буду в Лос-Анджелесе до 30 декабря. Почему бы тебе не прилететь туда 31-го, чтобы мы могли вместе встретить Новый год?

— Опомнись, Сюзен! — воскликнула раздосадованная Билли. — У меня даже нечего надеть на новогоднюю вечеринку. Мы с тобой путешествуем по жизни разными классами.

Странно было слышать, как Билли снова называет ее Сюзен. Прислушиваясь к ее голосу, Тейлор как будто возвращалась в те далекие времена, когда жила в Техасе и училась в средней школе.

— Об этом не беспокойся, тетя Билли, — сказала она. — Мы скромно встретим Новый год у меня в гостиничном номере или где-нибудь еще.

— А может, ты приедешь сюда?

— Возможно.

— Я с удовольствием приняла бы тебя в своем вагончике, миленькая, — сказала Билли и как-то сразу засуетилась, занервничала. — Но здесь так тесно…

— Что-нибудь сообразим, — пообещала Тейлор. — Я тебе позвоню, как только приеду в Лос-Анджелес. Договорились?

— Договорились, — охотно ответила Билли, как будто не было ничего естественней, чем объявиться вот так, после десяти лет молчания…

Тейлор вышла из состояния задумчивости, когда ее неожиданно прижало к спинке кресла. Самолет набирал скорость до 180 миль в час, чтобы затем оторваться от земли. Пожалуй, больше всего ей нравился именно этот момент полета. Тело как бы приклеивается к креслу, потом вдруг вжимается в его спинку, а вслед за этим, когда колеса оторвутся от земли, появляется ощущение необъятной свободы. Тейлор посмотрела в окно и увидела здание терминала, издалека напоминающее огромную свинью, кормящую поросят. От преодоления земного притяжения захватывало дух. Самолет развернулся на запад, в сторону Манхэттена. Внизу мерцали и подмигивали огоньки мостов и небоскребов.

Майкл вдруг заерзал на переднем сиденье и повернулся к матери.

— Мама! Вот это здорово! Блеск! Мне понравилось до ужаса.

— Мне тоже, — поддержала она сына.

— Папа сказал, что научит меня управлять самолетом, когда приедем на ранчо. Здорово! Он говорит, что его самолет может летать с такой же скоростью, как и этот.

Тейлор не могла утверждать с уверенностью, что Картер сказал правду, но она хорошо помнила, что в его маленьком самолете у нее всегда возникало отчетливое ощущение, будто он летит со скоростью не менее 180 миль в час. Она помнила также, в какой восторг ее приводили воздушные прогулки с Картером. Конечно, это были воспоминания десятилетней давности. У него, наверное, теперь новая модель. Но если уж тогда на нее самолет произвел такое впечатление, то можно было представить себе, как на него отреагирует Майкл.

Ее не покидало чувство настороженности в отношении этой поездки. Она вдруг отчаянно пожалела, что не прислушалась к совету Джорджа Кука. Ей показалось, что какие-то внешние силы, не подвластные ее воле, направляют ее судьбу в такую колею, которая ей совершенно не нравится.

Майкл снова повернулся в кресле, и на табло в это время погас световой сигнал, предупреждающий о необходимости пристегнуть ремни. Тейлор вздохнула и устроилась поудобней. Может быть, ничего плохого не случится? Может быть, период странных неожиданностей, воспоминаний о прошлом, утрат и сумятицы чувств наконец закончился?

Появилась стюардесса с сервировочным столиком на колесах и предложила ей бокал шампанского. Тейлор кивнула и получила высокий пластмассовый стаканчик на крошечной бумажной салфетке. Бесплатное шампанское и более широкие кресла представляли собой ощутимое преимущество путешествия первым классом. «Фактически за лишнюю тысячу баксов, — подумала Тейлор, — вы получаете возможность не сидеть рядом со всякой чернью. Тысяча долларов — немалая сумма, чтобы выложить ее за такую сомнительную привилегию. Но ведь эта лишняя тысяча не из моего кармана…»

«Для моей жены и моего сына — все только самое лучшее», — сказал Картер. От этих слов и тона, которым они были произнесены, у нее по спине пробежали мурашки. Ей было известно, что он уже получил документы о разводе, советовался со своими адвокатами… Неужели это для него ничего не значит?

Когда она сообщила ему, что они сокращают время своего пребывания на ранчо, он чуть не разразился руганью, но быстро взял себя в руки, и дело кончилось тем, что ему пришлось с этим смириться. Более того, он даже предложил ей, если потребуется, оставить Майкла на ранчо, но Тейлор ответила, что Тельма обещала встретить их в Лос-Анджелесе, так что в этом нет никакой необходимости. Недовольство выражал только Майкл, но и тот вскоре перестал хныкать.

— Наверное, ты еще не раз побываешь на ранчо. Три дня — совсем неплохо, лучше, чем ничего, не так ли? — сказала ему Тейлор.

В аэропорту Далласа царило такое же столпотворение, как и в Нью-Йорке. Люди метались туда-сюда как заведенные. К счастью, Тейлор не пришлось заботиться о багаже. Они летели в Остин, и им нужно было лишь не перепутать ворота, в которые следовало войти. Майкл надеялся, что, сойдя с трапа самолета, он немедленно увидит ковбоев и индейцев, но вокруг, конечно же, были самые обычные люди. В необычную одежду были одеты только военнослужащие, слоняющиеся по зданию аэровокзала в ожидании дополнительных рейсов.

Час спустя они приземлились в Остине. Носильщик положил их багаж в тележку, и они, пройдя насквозь здание аэропорта, вышли на бетонированную площадку, где их поджидал маленький «Пайпер каб». Майкл запрыгал от радости.

— Это он, папа? Это на нем я буду летать?

— Точно, — ответил Картер, переходя на гнусавый односложный техасский говорок. Так он обычно разговаривал с работниками на ранчо.

Тейлор заметила Люка, прислонившегося спиной к самолету. Он курил сигарету и наблюдал, как чуть поодаль взлетают и садятся большие реактивные самолеты. Картер помахал рукой, и Люк их заметил. Бросив сигарету на площадку, он растер ее каблуком и медленно двинулся им навстречу.

За эти девять лет старина Люк ничуть не изменился. Тейлор хорошо помнила его загорелое, обветренное лицо. Подойдя поближе, он взглянул на нее и протянул руку для рукопожатия.

— Рад вас снова видеть, — пробормотал Люк. Тейлор заметила, что он никак ее не называет. Раньше он называл ее «миз Сюзен», но теперь, очевидно, решил, что при сложившихся обстоятельствах такое обращение неуместно. А другого он пока не придумал. Тейлор чувствовала, что это его очень смущает. Он поспешно отвел глаза и переключил внимание на Майкла.

Мальчик глядел на него с благоговением. Он знал, что Люк настоящий ковбой. Да и выглядел тот, как подобает ковбою. На нем были выгоревшие джинсы, рубаха в белую и синюю клетку с жемчужными кнопками и кожаная куртка — ну прямо персонаж из какого-нибудь ковбойского фильма.

Люк взъерошил волосенки Майкла и сказал: «Мы не виделись с тех пор, как ты был кузнечику по колено. Ты вырос».

Майкл расплылся в улыбке и протянул ему свою ручонку, которую Люк торжественно пожал.

— Хорошо долетели? — поинтересовался Люк, не обращаясь ни к кому конкретно.

— Отлично, — ответил Картер.

Он как будто нервничал. Тейлор подумала, что его, наверное, беспокоит, как будет воспринято окружающими появление на ранчо его давно исчезнувшей жены. Особенно Люком, который был с ней хорошо знаком. Люк знал, что произошло много лет назад, и Картер чувствовал его молчаливое неодобрение.

Люк забросил их пожитки в задний отсек новенького, оранжевого с белым, четырехместного самолета. Картер уложил как следует багаж, чтобы в полете груз не перемещался.

Потом он помог взобраться в самолет Майклу.

— Сейчас ты будешь сидеть сзади, вместе с мамой, — сказал он. — Мы с тобой завтра утром полетаем одни, и тогда ты будешь у меня вторым пилотом, договорились?

Майкл расстроился, но ненадолго. Сев в кресло, он тут же прижался носом к маленькому иллюминатору. Из-за его головы Тейлор едва различала открывающийся взору ландшафт: равнину, плавно поднимающуюся и переходящую в холмы. За передним стеклом чернело небо. Тейлор уже давно позабыла, каким необъятным оно казалось ей здесь когда-то. После долгих лет жизни в Нью-Йорке с его улицами, похожими на ущелья, стиснутыми с обеих сторон закрывающими солнце небоскребами, здешние просторы производили ошеломляющее впечатление.

— Всем пристегнуться, — скомандовал Люк, заводя мотор. Проверив все приборы, он начал выводить самолет с территории терминала.

После обмена несколькими отрывистыми фразами с диспетчером Люк начал разгонять машину по довольно короткой взлетно-посадочной полосе. Это была старая часть аэродрома и не так сильно перегруженная, как остальные. Вокруг было мало чего интересного, но Майкл в таком возбуждении взглядывался в окно, что казалось, вот-вот с корнем вырвутся болты, которыми ремень крепился к сиденью. Потом он навалился плечом на Тейлор и попытался рассмотреть все через переднее стекло. Ему хотелось во что бы то ни стало видеть то, что видят перед собой Люк и Картер.

Через несколько мгновений нос отделился от земли, и машина с шумом поднялась в воздух.

Тейлор испытывала громадное удовольствие от ощущения полета в маленьком самолете. Радостное возбуждение было написано и на мордашке Майкла. Когда самолет набрал высоту и взял курс на холмы, Картер обернулся, чтобы поинтересоваться, как они себя чувствуют.

— Как там у вас, все в порядке? — спросил он, обращаясь к Майклу. Напряжение все еще читалось на его лице, но Тейлор подумала, что, возможно, это объясняется тем, что в доме, наверное, полно гостей и все они будут интересоваться ею.

Пока самолет с мерным гулом пролетал над равнинами Техаса, Майкл засыпал отца и Люка вопросами о приборной доске, навигационном оборудовании и о простирающейся внизу местности. Тейлор вспомнилось, как она впервые прилетела с Картером на ранчо, чтобы познакомиться с его родителями.

Вскоре самолет начал снижаться, и Тейлор поняла, что они приближаются к месту назначения.

— А это что за здания? — услышала она голос Майкла и вспомнила, как сама задавала тот же самый вопрос, когда прилетела сюда впервые. Она с болью вспомнила также, какое сильное впечатление произвело тогда на нее все это, и поняла, что Майклу тем более не устоять и что он тоже будет потрясен необъятными просторами этого поместья.

Так же, как и ей в тот раз, Картер ответил Майклу:

— Это главная усадьба и хозяйственные постройки. А там — ангар, навесы для тракторов и амбары.

Люк резко развернул самолет, и Картер замолчал. Они снижались, держа курс прямо на бетонированную взлетно-посадочную полосу, кое-где залатанную асфальтом. Полоса была ярко освещена мощными прожекторами. С краю, на флагштоке, трепетал небольшой ветровой конус.

— Ух ты! — с восхищением выдохнул Майкл. — У нас есть свой собственный аэропорт!

— Не совсем так, — сказал Картер. — Всего-навсего взлетно-посадочная полоса.

Трава вокруг бетонной площадки пожухла. Тейлор помнила, что, когда она впервые прилетела сюда, трава была зеленой и сочной. Тогда это был изумрудно-зеленый островок, окруженный необъятными просторами мягкой коричневой земли, тянущимися вплоть до сереющих в отдалении холмов. Мощная поливальная установка постоянно орошала зелень, поддерживая ее в хорошем состоянии в течение жарких летних месяцев. Но сейчас стояла зима.

Самолет остановился, и Люк раскрыл пошире боковую дверцу, чтобы Тейлор и Майкл смогли выйти.

Тейлор вдохнула холодный сухой воздух, пахнущий сухой травой. Запах этот вызвал у нее еще одно воспоминание: Уильма, встречающая ее в холле, и Картер-старший, крупный оживленный мужчина, спускающийся по широкой лестнице главного дома. Оглянувшись, Тейлор увидела дом поменьше, в котором они с Картером поселились сразу после свадьбы. Ей вспомнилось, как они с Уильмой обсуждали планировку, как выбирали мебель. Она тогда была почти счастлива, и при мысли о том, как быстро все рухнуло, ее даже слегка замутило. Ей захотелось вдруг вернуться домой, в Нью-Йорк, и никогда больше не возвращаться в эти места. Но тут Люк, отстегнув ремни, помог ей выйти из самолета.

Ну что же, если уж она здесь, то делать нечего — надо попытаться разглядеть в этом хоть что-то положительное. Хорошо, например, что Майкл увидит ранчо в первый раз в ее присутствии. А Картер, может быть, поймет, что ее пребывание здесь вовсе не означает того, что она автоматически возвращается в его распоряжение и что эта часть их жизни закончилась навсегда. Может быть, он поймет наконец, что в ее жизни произошли коренные изменения и что она уже не та молоденькая девушка, которая когда-то вышла за него замуж и жила с ним на этом ранчо. «Так или иначе, но мы пробудем здесь всего несколько дней», — успокаивала себя Тейлор. Расправив плечи, она пошла вслед за Картером и Майклом к видневшемуся в отдалении большому двухэтажному особняку.

Однако, поднимаясь по ступеням широкого крыльца, Тейлор поняла, что внутренне не готова к охватившему ее чувству. Протянув руку, она прикоснулась к круглой белой колонне, поддерживавшей навес. Краска на колонне немного облупилась, и Тейлор показалось, что дом вообще давно уже требует ремонта. Ей захотелось вдруг почувствовать под рукой гладкую деревянную поверхность, которую она помнила на ощупь. Миновав массивную двустворчатую дверь с цветным витражом в полукруглом оконце, они вошли в дом. Пол застилал все тот же изумрудно-зеленый ковер. Только теперь он слегка поистерся. Очевидно, когда не стало Уильмы, следившей за тем, чтобы все было в образцовом порядке, хозяйство начало приходить в упадок.

И вдруг в холле появилась Кэти, а позади нее — Роза. Три женщины на минуту застыли как вкопанные, глядя друг на друга, потом Кэти шагнула вперед и сердечно обняла Тейлор. Роза же осталась стоять на месте, застенчиво улыбаясь. Тейлор сама подошла к ней и крепко обняла. Затем вдруг все разом заговорили:

— Неужели это Майкл?

— Вы выглядите чудесно!

— С возвращением!

— Позвольте, я провожу вас в вашу комнату.

Сквозь приоткрытую дверь Тейлор увидела гостиную, где стояла огромная рождественская елка, стараниями Кэти и Розы щедро украшенная разноцветными игрушками. Весело потрескивал огонь в камине. Казалось бы, вся эта картина способна любого настроить на благодушный праздничный лад. Но взрослые почему-то пребывали в постоянном напряжении, нервничали и не могли непринужденно беседовать друг с другом. К счастью, Майкл, кажется, ничего не заметил.

К тому времени, когда улеглась суматоха, мальчику давно уже пора было спать. По техасскому времени часы показывали 10, значит, в Нью-Йорке была полночь. К тому же Тейлор и Майкл очень устали с дороги.

Они немного посидели в гостиной, глядя на огонь, поблескивающий в камине. Тейлор говорила мало, зато Майкл болтал без умолку. Он хотел получить ответы на все вопросы сразу же, как только они у него возникали. Для экскурсии по ранчо было уже слишком темно, но Картер пообещал Майклу, что они встанут на рассвете и пойдут осматривать конюшни. На следующий день было Рождество, и Майкла ждал особый подарок, который не мог уместиться под рождественской елкой.

Тейлор понимала, что Майкла бессовестно подкупают. Он был еще слишком и слишком беззащитен, чтобы устоять перед мощной лавиной подарков и прочих удовольствий, обрушившихся на него. Если бы она была уверена в том, что все эти подарки идут от чистого сердца и действительно объясняются стремлением Картера загладить свою вину за прошедшие вдали от сына восемь лет — все бы было еще ничего. Но она-то знала, что Картер отнюдь не благородный отец, если только он, конечно, в корне не изменился за эти восемь лет. А поскольку у нее не было оснований так считать, становилось ясно, что подарок, ожидающий завтра Майкла, преподносится вовсе не из благих побуждений.

Хотя у Майкла и слипались глаза, в постель он отправился с большой неохотой. Тейлор ушла следом за ним. Ее комната была расположена рядом со спальней Картера. А комната Майкла находилась напротив. Последняя была декорирована в американском колониальном стиле — в доме Толманов каждая из двенадцати спален имела свой стиль. Две односпальные кровати были покрыты алыми лоскутными одеялами. Небольшое окно выходило прямо на взлетно-посадочную полосу.

Обстановка комнаты, предназначенной для Тейлор, была более элегантной. В убранстве ее чувствовалась рука Уильмы. Выходя время от времени из постоянного алкогольного забытья, Уильма проявляла незаурядный вкус и умение обращаться с цветом и пространством. Тут были и светло-серое ковровое покрытие на полу, и покрывала, и портьеры персикового цвета, и масса подушек в серо-зеленых тонах.

Чтобы смыть с себя жирную дорожную грязь, Тейлор вымыла лицо и приняла душ. Со вздохом облегчения она скользнула под одеяло и удобно устроилась на пуховых подушках.

За целый день они с Картером обменялись от силы пятью фразами. Это была самая странная поездка в ее жизни. Но сейчас она так устала, что не могла больше ни о чем думать.

Рано утром Майкл, словно разрезвившийся щенок, уже тряс ее за плечо.

— Это пони! — вопил он ей на ухо. — Папа подарил мне настоящего пони! Вставай скорее, пойдем на конюшню смотреть его!

Тейлор, застонав, сползла с кровати. Натянув джинсы, свитер и сапожки, она следом за Майклом спустилась вниз. В доме было еще по-утреннему холодно. Из кухни доносился запах кофе. Выйдя из дома, полусонная Тейлор едва поспевала за Майклом, который чуть ли не бежал впереди нее. Кожаные сапожки она надела на босу ногу, и теперь ей было холодно в них. Впрочем, Тейлор не спешила еще и потому, что мысль о подаренном пони ее нисколько не вдохновляла. По правде говоря, ей было даже как-то не по себе от этого подарка. У нее возникло вдруг такое ощущение, будто ее ноги увязли в цементе и теперь ей будет трудно выбраться отсюда.

Добравшись до массивной двустворчатой двери главной конюшни, Майкл открыл ее, поднажав плечом на одну из створок. Тейлор ощутила густой запах лошадиного пота и свежего сена. В конюшне было тепло. Когда она проходила мимо лошадей, некоторые наиболее любопытные из них раздували ноздри при ее приближении. Майкл, бросившись вперед, скрылся где-то в глубине полутемного помещения. Затормозив перед нужным стойлом, он замер в восхищении. Подоспевшая Тейлор посмотрела туда, куда был направлен взгляд мальчика. И увидела чудесного маленького жеребенка, стоящего в углу. Картер ублажал животное, кормя его морковкой прямо из рук.

Лошадка имела золотистый окрас и шелковистую шерсть, а грива и челка у нее были светлые, цвета яблочного шампанского. На лбу виднелась белая звездочка. Трогательные коричневые глаза окинули гостей влажным взглядом и остановились на Майкле. Грациозно потопав ногами, животное доверчиво погрузило губы в его протянутую ладошку.

— Можно, я дам ему сахара? — спросил мальчик, взглянув на Картера.

— Ну конечно, сынок, — ответил тот. — Покорми его, а потом подойди ко мне, я тебя научу, как ухаживать за своей лошадкой. Первое, что надо знать о лошадях, это как сделать их здоровыми и счастливыми.

Картер взял щетку для чистки коней и остановился в ожидании Майкла, отправившегося за сахаром. К одной из стоек была прикреплена жестянка, в которой хранились лошадиные лакомства. Майкл вернулся с тремя кусками сахара в одной руке и яблоком в другой.

— Как он тебе нравится? — спросил Картер, повернувшись к Тейлор.

— Красавец, — ответила та.

— Похож на тебя, — усмехнулся Картер. — Поэтому я и выбрал его для Майкла. Его грива почти такого же цвета, как твои волосы.

У Тейлор мурашки по коже побежали. Лошадь тоже была собственностью. Очередное приобретение. Ей вспомнилось, как она чувствовала себя вот таким же очередным приобретением семейства Толманов. Картер и его отец видели в ней — как, наверное, и во всех женщинах — своего рода домашнюю скотину. И теперь, много лет спустя, Картер по-прежнему сравнивал ее с домашним животным. Она скрипнула зубами, но напомнила себе, что его понимание женщин — это его понимание. Ее это больше не касается.

— Когда я смогу на нем покататься? — с надеждой в голосе спросил Майкл.

— Ну, на этом пони пока еще никто никогда не катался, — сказал Картер. — Нам нужно будет приучить его к седлу, и тогда ты самостоятельно сможешь объездить его.

— А это не опасно? — спросила Тейлор, прищурившись.

— Не волнуйся, Сюзен, — ответил Картер. — У этого маленького пони очень покладистый характер. Его предки были хорошими и весьма уравновешенными скаковыми лошадьми. Объездить его будет проще простого.