Тигровый принц

руках. - К чему это изменение, любимая Карен?

Борьба покинул ее. Эти нежные слова, его ласковые пальцы, свет в его глазах были

ее погибелью. Она не могла больше притворяться.

- Я боялась, - сказала она, опустив глаза на колени.

- Меня? - недоверчиво спросил он.

Она покачала головой.

- Себя. Сделать что-то глупое, опозориться. Я тебе говорила, что я не очень хороша

в такого рода вещах.

Прошла минута молчания, прежде чем он тихо спросил:

- Разве не мне следует судить об этом? - он коснулся ее волос, пригладил рукой от

макушки головы до шеи.

Внезапно ей пришло в голову:

- Мне не нужна твоя жалость.

Он двигался словно молния. Его рука вцепилась ей в голову, и его рот жадно

атаковал ее, прежде чем она смогла отдышаться. Он свирепо целовал ее, так же внезапно

отпустив.

- Это похоже на жалость? А теперь скажи мне, откуда у тебя эта нелепая теория, о

какой-то неполноценности?

- Не о неполноценности.

- Точно что тогда?

- Я не такая. Я не подхожу для такого рода вещей.

- Кто тебе сказал, что ты не подходишь?

- Мой бывший муж, - резко сказала она.

- Твой собственный муж оскорбил тебя таким образом?

- Не такими словами.

Дерек моргнул:

- Я не понимаю.

- Я не ожидаю от тебя.

- Так объясни мне.

- Нет.

- Почему?

- Это грустный, скучный рассказ.

- У нас вся ночь впереди.

- У тебя нет ничего получше..

- Черт, я сказал, расскажи мне! - он зарычал, как тигр, которому отказали в ужине.

- Хорошо, - крикнула она в ответ, - Если это поможет мне выбраться отсюда,

подальше от тебя, я все расскажу!

Она оттолкнула его от себя и скрестила ноги на индийский манер. Ее пальцы

сжимались и разжимались, когда она начала говорить:

- Я была замужем в течение семи лет. Думала, мы были счастливы. Конечно, через

какое-то время магия исчезла. Это очевидно, не так ли? Все стало таким обыденным.

- Что все? Секс? Секс стал обыденным?

Почему она не сказала ему, что это было не его собачье дело? Выражение ее лица

было враждебным, когда она уставилась на него, но искренность в его лице растворила ее

враждебность.

Может быть, она должна выговориться. Она никому не обнажала душу с той ночи,

когда ушел Уэйд. Она не хотела обременять Кристин со своими проблемами. Кроме того,

Кристин была слишком молодой, чтобы понять их. Большинство друзей Карен сами

прошли через горькие разводы. От них можно было получить очень мало сочувствия. Ее

несколько счастливых женатых друзей не могли понять чувство полного отторжения,

которое чувствовала она.

Поэтому, вместо того, чтобы вернуться к Дереку с заряженными стволами, она

спокойно ответила:

- И это тоже, да. Мы были активными, но не слишком впечатляющими. Он стал

рассеянным, отстраненным. Мы много не разговаривали, а когда я пыталась откровенно

поговорить с ним, он пожимал плечами и говорил, что у него были проблемы на работе.

- Продолжай.

- Да нечего особо рассказывать. Боюсь, это классика. Однажды вечером он пришел

домой и за ужином сказал, что хочет развестись.

- Он не назвал тебе ни одной веской причины?

Она невесело рассмеялась.

- Назвал одну. Причину. Другая женщина. Мой муж ушел от меня к другой

женщине. Теперь ты все знаешь. Финиш. Конец.

- И по этой причине ты думаешь, что ты сексуально неполноценна?

- А ты так не думаешь?

- Нет.

- Ну а я да, думаю. Я говорю не только про секс. Я говорю обо всем.

- Ты все еще любишь этого дурака?

Ее глаза вернулись к нему.

- Нет, - Она собиралась поделиться с этим незнакомцем тем, чем не делилась ни с

кем. Она бы подумала, что разглашение такой личной информации было бы

невозможным, пока не услышала свои слова.

- Не думаю, что вообще когда-то любила его.

- Почему ты тогда была с ним замужем?

- Мне нравилась идея стабильности, которую получаешь, вступая в брак.

Безопасности. Мой отец умер, когда Кристин была ребенком. Моя мать воспитывала нас

сама. Я видела ее одиночество, у нее жизнь была, как у одинокой женщины. Думаю, я

вышла замуж за Уэйда, потому что он был первым, кто попросил у меня об этом. Может

быть, я боялась, что это единственное предложение, которое я когда-либо получу. Мы

привлекали друг друга. У него была хорошая, перспективная работа. Я влюбилась в

американскую мечту.

- Но не в мужчину.

- Оглядываясь в прошлое, нет. Не думаю, что любила его. Не так, как должна была.

Карен почувствовала, как с ее плеч падает огромное бремя, она носила его больше

года. Уэйд не несет ответственность за их неудавшийся брак. Наконец она признает, что в

этом есть и ее вина. Теперь, столкнувшись с этим, она может это отпустить.

Медленно и застенчиво, она посмотрела на Дерека:

- Ты назвал его дураком. Почему?

Он коснулся ее щеки:

- Настоящая женщина. Ты напрашиваешься на комплименты.

Наклонив голову, она тихо призналась.

- Может быть.

- Не бери вину Уэйда на себя, - серьезный тон его голоса, заставил ее снова

посмотреть на него, - Ты была готова к женитьбе. Он не был. Он оскорбил тебя, уйдя к

другой. Тебе было ужасно больно.

Он положил ладонь на ее щеку:

- Сегодня вечером я заберу всю твою боль. Я покажу тебе, как ты прекрасна и

желанна. Завтра этот глупый человек будет лишь плохим воспоминанием. Моя любовь

изгонит его ненавистное присутствие из твоего сердца.

Он устремил свой рот к ее сладким губам. Но это был целомудренный поцелуй. Он

не был диким, он был замечательно нежным.

Когда он, наконец, освободил ее губы, она глубоко вздохнула. Это было хорошее

начало. Она чувствовала, как спадают оковы.

- Хочешь вина? - спросил он, смахнув прядь волос ей за плечо.

- Пожалуйста.

Он оттолкнул в сторону москитную сетку, чтобы добраться до вина. Вино было

упаковано в белое льняное полотенце, он отнес его на кровать и ловко откупорил. После

того, как он наполнил два бокала блестящим золотым вином, то протянул один бокал

Карен.

- Твои губы слаще любого вина, - это был необычный тост, но он чокнулся с ней и

они выпили. Он наклонился вперед и поцеловал ее. Его губы и язык были прохладными от

вина. Она жаждала их, когда он отстранился. Ее глаза были светящимися в мягком

освещении, как она посмотрела на него.

- Мне нравится обстановка, что ты устроил, - сказала она, после продолжительного

взгляда, - У тебя богатое воображение.

Он усмехнулся на это, - Возможно, я должен бы быть режиссером.

- Или актером.

- Вот этого бы я никогда не сделал, - сказал он, качая головой. С каждым глотком

вина внутри нее росла уверенность.

- Почему? - дразня, спросила она.

- Я не люблю фотографироваться, - резко сказал он, что завело разговор в тупик.

Она переваривала его двусмысленное заявление, а затем он спросил, голодна ли

она.

- Полагаю, да, - сказала она, останавливаясь, - Я ходила в фитнес клуб в комплексе,

это после полудня, и…

Он остановил ее разговор горячим поцелуем. После первого неторопливого

исследования ее рта языком, он облизал ее нижнюю губу.

- И что дальше?

- Я забыла, - пробормотала она, их рты снова слились вместе.

- Я надеюсь, тебе понравится ужин, что я заказал, - он повернулся к ней спиной,

чтобы присесть перед сервировочным столиком и поднять тяжелые серебряные крышки

от кастрюли с подогревом.

- Пахнет восхитительно.

Он наполнил одну большую тарелку едой.

- Вытяни ноги перед собой, - направлял он ее. Она подчинилась, и он положил

тарелку ей на колени. Он вытянул ноги в противоположном направлении и сел бедро к

бедру рядом с ней, лицом к ней. Положив руку справа, он перекрыл ее бедра своим

туловищем.

- Цыпленок, курица со специями, приготовленная на углях. Очень популярна на

острове. «Stamp and Go», другое национальное блюдо.

- Оно так называется?

Он кивнул.

- Это треска, фаршированная с перцем и специями, скатываются в шарики,

обмакиваются в муку и фритюр, - так же ассорти из папайи и ананаса, свежих овощей.

Она была очарована и едой и его плавным рассказом.

К тому времени, когда он закончил перечислять блюда на тарелке, ее рот

наполнился слюной.

- У меня нет никаких приборов.

Его глаза встретились с ее

- Тебе они и не нужны. Именно поэтому я выбрал только ту еду, которую едят

руками. Я буду тебя кормить.

Странное ощущение прошло через ее наиболее важные части тела. У нее никогда

не было такого эротического предложения. И главное не то, что он сказал, а как

соблазнительно он это сказал.

Он поднял кусок куриной грудки с тарелки и протянул ей. Слишком

ошеломленная, чтобы сделать что-нибудь еще, она открыла рот и взяла кусочек между

зубами. Ее глаза не покидали его, когда она медленно жевала. Это было потрясающе.

- Хорошо? - спросил Дерек.

- Мммм. Да.

- Может еще один?

Она смотрела на него, пока ее сердце пульсировало, потом взяла кусочек курицы и

поднесла к его губам. Он откусил кусочек, потом прожевал, все время наблюдая за ней.

Когда он проглотил кусочек, то поднес ко рту остальное.

Таким образом, они опробовали каждое блюдо на тарелке. Медленно. Молча.

Только глазами разговаривая друг с другом. Карен чувствовала, что она должно быть в

каком-то странном сне, от которого, она надеялась, никогда не проснется. Она

чувствовала себя словно героиня экзотической сказки, слишком фантастической, чтобы

быть правдой. Дерек был героем - красивым, сексуальным, дерзким, нежным,

завораживающим - тоже слишком нереально, чтобы быть правдой.

Он слегка приподнялся и нежно зажал ее волосы в кулак. Приподнимая его вверх с

ее шеи, он наклонился вперед и прижал губы к ложбинке над ее ключицей. Ее голова

откинулась назад. Его дыхание было теплым на ее коже. Она почувствовала еле уловимую

влажную ласку его языка. Его губы прошлись вверх и вниз по ее шее. Он что-то

пробормотал, но она не могла распознать слов. Они не были важны. Она знала, что он

сказал.

Когда он вернулся в свое первоначальное положение, они отпили вино из своих

бокалов. Он налил еще из бутылки. Скормил ей кусочек сочного ананаса, затем вытер

губы льняной салфеткой. Его глаза бродили по ее лицу.

- Ты очень красивая, Карен. Я хочу увидеть больше тебя.

Он поднял руку к верхней пуговице ее сарафана и расстегнул его. Она была

смущена своим старым сарафаном. Она надела его после душа, поскольку он был

удобным и свободным.

- Я планировала надеть сегодня вечером свое новое платье, - сказала она

извиняющимся тоном.

- В следующий раз.

Его глаза держали ее в плену, когда он расстегнул все пуговицы до талии. Даже

когда он расстегнул лиф платья, он не спускал с нее глаз.

Он изучал ее в течение долгого времени, его тигриные глаза горели огнем.

- Прекрасна, - прошептал он. Почти благоговейно, он погладил нижнюю часть

одной груди указательным пальцем, - Такие мягкие, - он сложил руки вокруг ее пышной

груди, поднял, проведя большим пальцем по ореолам. Ее глаза были закрыты, когда он

закончил обводить их, - Нет, - натянуто прошептал он, - Посмотри на меня.

Она открыла глаза. Его длинные, худые пальцы были темными по сравнению с ее

кожей. Они заставляли выглядеть ее очень красивой. То, что они делали с ней, было

прекрасным. Он улыбнулся ей, когда его пальцы оценили результат своих усилий.

- Ты меня радуешь.

Им потребовался час, чтобы закончить с ужином, кусочек за кусочком кормя друг

драг. В промежутках они обменивались поцелуями и ласками, которые делали Карен

слабой от нового вида голода.

Один раз он обернул руку вокруг ее шеи и притянул вниз, чтобы оставить

страстный поцелуй. Она задержала дыхание и трепетала.

В следующий момент, он притянул ее руку к своей груди и прижал к своему

сердцу, поглаживая тыльную сторону, пока его глаза наполнились пламенным блеском.

На десерт они ели жареные бананы, смоченные в сахаре и корице. Он кормил ее и

смеялся, когда кусочки сахара прилипали к ее губам. Он собрал их на палец и протянул к

ее рту.

- Оближи.

Его тихий настойчивый голос был убедительным. Недолго думая, Карен слизала

сахар с кончика его пальца. Он прижал его между ее губами. Она втянула его внутрь и

погладила языком.

Он резко зашипел сквозь зубы. Его глаза сияли, как топазы.

- Я знал, что твой ротик доставит мне удовольствие, - глухо сказал он.

Одним ловким движением руки, он отодвинул посуду в сторону и опустился над

ней, когда она откинулась на подушки. Ее руки были широко раскинуты, чтобы принять

его, и она собственнически притянула его к себе.

Она хотела поглотить его, прижимать его и прижимать, пока не стала бы частью

его, живя внутри этой загорелой, холеной кожи, что обвивала его тело. Ее пальцы

скользнули в его волосы. Она хотела изучить каждую прядь, чтобы разгадать тайну его

полосатого окраса.

Но это позже. Сейчас она хотела попробовать его, чувствовать, как его язык

двигается внутри ее рта. Он дал ей то, чего она хотела, но этого было недостаточно. Ее

ноги беспокойно прижались к его. Он поднял голову и взглянул сверху вниз на ее

возбуждающее лицо.

- Не спеши. У нас вся ночь впереди, - он встал с нее, и она сгорала от стыда,

понимая, насколько распутной она должно быть выглядела. Ее платье было расстегнуто

до талии, сдвинуто в сторону, обнажая ее дрожащую, покрасневшую грудь. Подол съехал

к бедрам, открывая взору кружевную ткань ее трусиков. Ее волосы были в беспорядке.

Она села, сжимая свой лиф и пихая вниз юбку. Она сделала застенчивый жест,

чтобы навести порядок в своих волосах, хотя знала, что это было бесполезно.

- Ты восхитительна, - сказал Дерек, его глаза сверкали юмором, - Чертовка в одну

минуту, в следующую - застенчивая девушка. Боже, каким счастьем будет узнать все твои

стороны.

Он отвернулся и начал методично убирать посуду. Когда вся еда была убрана, он

откатил тележку в дальнюю сторону комнаты.

- Ты любишь музыку? - спросил он.

- Она великолепна.

- Ты должна сказать мне, если тебе что-то не понравится, - он говорил о большем,

чем просто музыке, и она это знала. Она кивнула. Он вернулся к кровати, скинул обувь и

нырнул под сетку. Дерек предложил ей свою руку. Она взяла его, и он поднял ее на ноги.

Не спеша, он поцеловал ее, привлекая к себе, его руки легли на ее плечи. Затем она

почувствовала, как сарафан ускользает от нее. Он скользнул вниз по ее телу, мимо ее

бедер и ног, пока она не упал на матрас. Она осталась лишь в одних трусиках.

Она должна была стесняться. Но она не стеснялась. Его обжигающий взгляд не

позволил ей быть стеснительной. Накрыв грудь обеими руками, он ласкал ее. Он играл с

ней, как с заветной игрушкой, его желание уперлось в нее, тень ее лица и свет блистал в

его глазах.

Когда ее грудь вспыхнула от его рта, он опустил голову и взял ее между губками.

Карен зашевелилась напротив него, обхватив его голову своими руками.

- Дерек, - она тихо всхлипнула.

- Да, любимая Карен, да.

Она забылась в его волшебном ротике. Его ласки были поэтичный в своей

нежности и неверующие в своей смелости. Его язык руководствовался только желанием

доставить удовольствием им обоим. Его руки слегка лежали по обе стороны от ее талии,

двигаясь вверх-вниз. Они двинулись вниз, пока не достигли ее трусиков. Он опустил их

вниз по ее ногам, пока они не оказались внизу, вокруг ее ног. Она вышла из них.

Он поднялся в полный рост, пожирая всю ее глазами. Он жадно смотрел на не, его

взгляд был почти осязаем, скользя по ее телу. Все ее эрогенные части жаждали его

внимания. Они подчинялись. Ее возбуждение было сильным, его нельзя было скрыть.

Он улыбнулся, когда посмотрел на ее грудь. Затем его глаза поплыли вниз, и его

челюсть напряглась от нарастающей страсти. Он был заинтригован мягкой тенью между

ее бедер. Он прикоснулся к ней кончиками пальцев.

Карен затаила дыхание.

Он упал на колени, вытянул руки вперед и притянул к себе. Он с нежным пылом

поцеловал это шелковое гнездышко. Ракеты взорвались в голове у Карен. Она никогда не

испытывала такую сладкую, бескорыстную ласку.

Стон вырвался из ее горла. Спустя мгновение, Дерек снова встал на ноги, держа ее,

обхватив рукой ее затылок и прижимая ее поудобней к себе.

- Шшш, шшш, такая близость отталкивает тебя?

- Нет, нет, - простонала она, - Просто… Ох Дерек, возьми меня!

Он долгое время покачивался вместе с ней. Когда ее дрожь утихла, он ослабил ее.

- На мне слишком много одежды, ты так не думаешь? - спросил он, - Ты разденешь

меня?

Ее глаза расширились в шоке, потом уставились на его грудь.

- Да, - сказала она торжественно.

- Если ты хочешь.

- Я хочу, чтобы ты хотела.

Ее пальцы нерешительно продвинулись к нескольким пуговицам на его рубашке,

которые были все еще застегнуты. Она вытянула пояс с рубашки и закончила ее

расстегивать. Положив руки на его плечи, она сняла рубашку. Он вытащил руки из

рукавов и бросил рубашку на матрас.

Она потянулась к застежке на его брюках. Ее руки дрожали. Она потянулась к ней

снова. Снова она потеряла мужество.

- Мне жаль, - прошептала она.

- Все в порядке. Я сам, - он расстегнул брюки и спустил их по ногам. Остолбенело,

она смотрела на его грудь, когда он так же избавлялся от своих трусов.

Без лишних слов, он опустился на колени и собрал их одежду. Выйдя из-под сетки,

он отнес одежду на стул и аккуратно сложил каждую вещь. Карен наблюдала за его

движениями. Сначала ее поразило то, что он делал это, затем то, что он мог выглядеть

настолько мужественным, делая такую домашнюю работу.

Он был воплощением мужской красоты. Прекрасно сложенным. Мышцы груди,

спины, рук и ног четко вырисовывались, но были изящными. Его сила была в его

стройности. Его кожа была такого же загорелого цвета, осыпанная золотыми волосами на

теле, которые темнели и сгущались вокруг его гениталий.

- Ты прекрасен.

Она даже не знала, что озвучила вслух свои мысли, пока он не повернул к ней

голову и не пронзил ее взглядом. Дикий, неприрученный - это было все о нем, когда он

был обнаженным и ее сердце споткнулось от возбуждения, как будто она собиралась

спрыгнуть с высокой скалы или броситься вниз по склону с горы.

Он подошел в центр комнаты, но остановился по пути, чтобы забрать поднос со

стола. На небольшом медном подносе были склянки, каждая из которых содержала

золотую жидкость.

- Ложись, - она опустилась на гору подушек, - На живот, - сказал он. Она

перевернулась.

Он ступил на матрас и опустился на колени рядом с ней, аккуратно поставив

поднос.

- Ты должна расслабиться, - прошептал он, поглаживая ее рукой от плеч до колен.

Его теплые ладони ощущались так приятно на ее спине, ягодицах, бедрах. Она положила

щеку на руку и закрыла глаза.

- Ты будешь делать мне массаж? - зевая, спросила она.

Он игриво шлепнул ее снизу.

- Нет, если от этого тебя клонит в сон.

Не вариант, подумала она с тревогой, когда он оседлал ее бедра. Он встал на

колени, но она чувствовала твердую силу его бедер напротив своих. Он расчесал ей н

волосы, оставляя ее затылок уязвимым от его скользящих пальцев и теплого дыхания.

Взяв одну из склянок, он вылил содержимое на свою ладонь. Ее нос наполнился

экзотическим, благоухающим, цветочным ароматом, которому она не могла дать

название. Не такое нежное, как гвоздика. Не такое тяжелое, как гардения.

- Хмм, это замечательно, - сонно сказала она.

- Что? Ароматические масла или мои руки?

- И то и другое.

Он размял ее плечи, освобождая их от остатков напряженности. Мышцы, казалось,

таяли под его сильными пальцами. Он убрал ее руки от щеки и развел в разные стороны.

Дерек сжал бицепс уверенным движением, пока Карен думала, что у нее не хватит

энергии или воли подняться. Каждый из ее пальцев сжимался, масло сделало их

скользкими.

Каждый позвонок был растерт массирующими круговыми движениями его

большого пальца. Он растирал ее спину, затем ослаблял давление. Его талантливые

пальцы дюйм за дюймом опустились к ногам. Он сжал ее бедра, вжимая, массируя, затем

оставил массаж и приступил к ласкам. Она застонала, когда его руки стали свободно

двигаться. Бродя. Исследуя. Поглаживая. До тех пор, пока ее вагина не стала полной и не

начала пульсировать, изнывая от желания. Ее бедра перекатывались с боку на бок, сгорая

от желания. Он лежал на ней и нежно покусывал ее шею зубами, его руки скользнули под

ее грудь.

- Ты такая милая, - прошептал он, - Такая изысканная. Ты так хорошо ощущаешься

подо мной.

Его тело было припечатано к ее спине. Он был чрезвычайно тяжелым, горячим и

напряженным желанием, оседлав ее на атласной кровати.

Он ослабил хватку и перевернул ее к себе лицом. Его поцелуй был обжигающим,

язык угрожающе вторгся ей в рот. Дерек раздвинул ее ноги и закинул себе на бедра.

Она отвернулась лицом в подушку.

- Нет, нет, - прохрипел он, - Я хочу видеть твое лицо, - сказал он, приподнявшись

над ней.

Он был бархатным, жестким, пульсировавшим страстью и жизнью. Он устремлялся

в центр ее вагины. Прикоснулся к ней. Она застонала его имя и положила руки на его

грудь, ее пальцы двигались к его плоти. Ее нижняя губа оказалась между ее зубами.

- Я хочу тебя, Дерек.

- Карен, любимая Карен, - он прижался к ее холмику, - Возьми меня внутрь себя.

Глубоко, глубоко, - ее тело пригласило его войти в нее, пока он полностью наполнял ее, и

его тело было плотно прижато к ней.

Ее лицо исказило гримаса возвышенного удовольствия, когда он входил снова и

снова в ее шелковое лоно. Он прошептал слова, которые были незнакомы для ее ушей, но

она повторяла их в своем сердце.

Когда ее тело начало ускоряться вокруг его, он накрыл ее грудь своей, зарылся

лицом в изгиб шеи и отпустил узду своей страсти.

Удовлетворено, изнемогая, задыхаясь, они лежали вместе, как единое целое, сердца

их праздновали «la petite mort» (раннюю смерть).

Глава 6

Она медленно открыла глаза, зевнула, потянулась, после огляделась вокруг.

Вчерашняя ночь была сном? Солнечный свет пробивался сквозь туманную сетку,

принимая участие в ее мечте. Все вокруг нее было рассеянным, разбросанным.

Здесь были свечи, теперь сгоревшие в чудовищных лужах цветного воска. Цветы в

вазах были свежими, в то время как другие были разбросаны повсюду, но не менее

ароматными. Тележка с серебряными блюдами была припаркована у дальней стены. Лед в

винном холодильнике растаял.

Она лежала обнаженной и ленивой на атласных простынях. Мех овчинного ковра

щекотал ее пальцы. Она была одна.

Запах Дерека все еще остался на атласной подушке рядом с ней. Отпечаток его тела

был виден на простыни, рядом с которой она лежала.

Но даже если бы и не было этих красноречивых пятен, она бы все равно знала, что

прошлая ночь была не сном. Это было на самом деле. Мужчина вторгался в ее тело, ее

душу. После всего одной ночи, она узнала его ближе, чем мужчину, за которого она

вышла замуж и жила вместе в течение семи лет.

Улыбаясь самодовольной улыбкой сексуальной женщины, она выбралась из сетки

и подошла к дверям на террасу. Она сразу же заметила его, занимающегося серфингом.

Такой гладкий и гибкий, как угорь, он аккуратно срезал волны. Сильные мощные руки,

которые она знала, тянули его сквозь воду, пока он не заплыл дальше, там, куда она

никогда не забиралась

Затем его смуглая спина прогнулась, и он исчез с поверхности воды. Когда, спустя

минуту, его голова появилась, он оттряхнул ее от воды и начал плыть обратно на берег,

помогая себе ногами, которые всю ночь были переплетены с ней.

Он вышел из воды с уверенностью морского бога. Следуя по тем же дорожкам,

которые она прошлой ночью несколько раз прокладывала своими губами, морская вода

стекала по его гладким мускулистым рукам. Хрустальные капельки скатывались с его

волос на груди, продвигаясь к центру туловища, собираясь вокруг пупка, и, ниже, по

шелковистым волосам его мужественности

Он был обнаженным.

Карен негромко рассмеялась. Она никогда никого не знала кого-либо, кто так

спокойно ходил бы голым, будь то мужчина или женщина. Уэйд не был чрезмерно

стеснительным, но она помнила его голым только в кровати или в душе. Он бы никогда не

путешествовал из точки А в точку Б, абсолютно ничего не надев. Дерек не знал таких

ограничений. Он был полностью непринужденным со своим обнаженным телом.

Теперь он купался в солнечном золотом сиянии, которое отражалось от воды,

покрывая его тело. Он двигался с изящной поступью, словно кот, без лишних, резких

движений. Его мышцы растянулись и зарябились, становясь упругими.

Вчера вечером этот мужчина, этот незнакомец, учил ее новому языку любви.

Утром она проснулась с целым словарем эмоций, которых она не знала до того, как

провела ночь с Дереком.

Кровать Аллена. Он не только уговорил ее вернуться к жизни, но так же обучил ее

всему, что они способны чувствовать и иметь право испытывать это.

Вещи, которые он сказал, были воспоминаниями. То, что он делал, было настолько

эротичным. Вещи, которые она делала, были вне объяснений.

Карен подняла руки к вспыхнувшим щекам. Эта отзывчивая женщина, это

действительно была она? Вела ли она себя так живо раньше?

Но она чувствовала не только стеснение. Они изучали человеческую сексуальность

до предела удовольствия, но не сделали ничего порочного. Только прекрасное. Только

сладкое. Она не чувствовала себя использованной, лишь высокоуважаемой. Обретенной,

не униженной. Достойной, а не развратной.

Когда раздался сдержанный стук в дверь, она посмотрела в сторону пляжа. Дерек

стоял на утрамбованном песке, вытирая спину полотенцем, которое нес с собой. Карен

мгновенно кинулась к одежде, сложенной на спинке стула, в поисках своего сарафана,

надела его и как попало застегнула пуговицы на лифе.

- Да? - позвала она сквозь дверь.

- Поздний завтрак, мадам.

Она открыла дверь двум служащим, которые прикатили другие сервисные тележки.

Они пожелали ей доброго утра, когда она застенчиво переминалась с ноги на ногу. Если

бы выдавали медали официантам службы обслуживания номеров, проявляющих

осмотрительность, то они оба б их заслужили.

После приветствия, они игнорировали ее, приступили к работе. Они поставили

стол, зажгли огонь под теплым кофейником, налили ледяной фруктовый сок в матовые

стаканы и унесли корзинку от вчерашнего ужина. Они ни разу не взглянули на кровать в

середине пола, хотя он, должно быть, разжег в них любопытство.

Только когда они попытались уйти, Дерек вошел через двери террасы. Карен

обернулась и с облегчением присела, увидев завязанное полотенце вокруг его талии.

Подойдя к ней без промедления, он сжал и разжал ее руку, прежде чем осмотрел

накрытый стол, с одобрением кивая официантам и призывая уйти, закрывая за ними

дверь.

- Доброе утро, - после того, как их покинули официанты, он повернулся к ней. Его

глаза были голодными.

- Доброе утро.

- Ты давно проснулась?

- Всего лишь несколько минут назад.

- Ненавижу, что ты проснулась одна.

- Я ничего не имею против. Я смотрела, как ты плавал, когда они пришли с

бранчем. Это выглядит вкусным.

Он сбросил полотенце и позволил ему упасть на пол.

- Ты выглядишь вкусно, - его шепот дошел до нее лишь через несколько секунд,

прежде чем он сократил расстояние между ними.

Обернув руки вокруг ее шеи и сплетая пальцы, он притянул ее для первого

утреннего поцелуя. Не было никаких ненужных предварительных извинений за его

желание. Его язык погрузился в ее рот, когда его голова наклонилась в одну сторону.

Поцелуй был долгим, опьяняющим. На Карен снизошла хорошо знакомая истома, когда

все продолжилось.

Его руки пробежались по ней, освобождая пуговицы ее сарафана. После того, как

он снял его, он поднял ее высоко напротив.

- Вода была ободряющей, - с озорной улыбкой сказал он.

- Я это чувствую, - она дышала ртом, когда он отнес ее к кровати. Она легла на

подушки, холмики ее грудей стали отличной мишенью для его ищущих губ, - Как насчет

обеда? - застонала она, а его язык обвился вокруг одного сонно-розового соска.

- После этого.

- А потом что?

- Больше того же.

Они застонали в унисон, когда он овладел ею.

***

Этой же схемы они придерживались и последующие дни. Они не строили

долгосрочные планы. Они наслаждались настоящим. Они ели, спали, купались, лежали на

пляже и занимались любовью, по мере того, как хотели.

Это была живая фантазия Карен. Она знала это, знала, что в конце недели она

вернется обратно к себе, словно Золушка в полночь возвращается домой. Она вернется к

своей жизни и никогда больше не увидит Дерека.

Но она баловала себя. Это была ее фантазия, она была героиней и она собиралась

участвовать и наслаждаться этим, пока это продолжалось. Разве не в этом была причина

ее поездки? Разве это не то, чего она хотела? В чем она отчаянно нуждалась?

Но разве это не было гораздо большим, чем она рассчитывала?

Дерек был самым чувственным человеком, которого она когда либо встречала. Он

ел, пил, плавал, спал и так чувственно занимался любовью, что она и не представляла, что

так может быть.

Он бросил ей вызов, побуждая попробовать еду, которую она никогда не ела. Она

обнаружила, что та была вкусной. Она приобрела вкус к крепким ликерам, которые

согревали ее изнутри и давали волю ее чувствам. Она стала жаждать прикосновений

солнца, песка и моря к ее обнаженной коже. Ее волосы спокойно развивались под

тропическим бризом. Она восторгалась широкими, блестящими листьями магнолий и

дивилась ярким цветами бугенвиллей. Небо никогда не выглядело таким голубым для нее.

И когда дело доходило до занятий любовь, она понимала, что была почти

девственной, учитывая то, чему научил ее Дерек. Она никогда не представляла себе, что

занятие любовью может поглотить и тело и душу.

В его объятиях, гипнотизирующих поцелуях и нежных ласк, она потеряла всякую

сдержанность. Они занимались любовью на террасе бунгало, их тела были натерты

маслами для загара, блестя на них вместе с потом. В душе, на кровати, на яхте, которую

они арендовали, чтобы поплавать полдня. Она сказала ему, что ее сексуальная жизнь с

Уэйдом стала обычной и незамысловатой. Дерек сделал своим долгом исправить

положение. Ничего у них не было рутинным и скучным.

Их занятие любовью были страстными и интенсивными. Был тот же жар, жесткий

и быстрый или томный, неторопливый и любящий, она была его полной концентрацией.

Он отдавал всего себя в этом акте. Так же, как и она. Это было одновременно

захватывающе и пугающе.

- Ты задумалась, - мягко сказал он, за одним вечерним ужином. Они решили

покинуть бунгало, где чаще всего принимали пищу, и перешли к комплексу, чтобы

насладиться музыкой и танцами, вокруг буфета.

Она была одета в платье, которое купила в городе. Ее волосы были уложены в

свободный пучок на макушке и заколоты блестящим желтым цветком гибискуса. Она

чувствовала себя донельзя женственной и мягкой, идеальный контраст с

мужественностью Дерека. Его глаза сексуально пробежались по ней, в то время как он

потягивал свое вино.

- Я задумалась? Прости.

- Я не жалуюсь. Просто хочу знать, о чем думают твои красивые карие глазки,

когда ты так смотришь на меня. Ты часто так делаешь.

- Я часто так делаю?

- Да, - он перегнулся через стол и оставил легкий поцелуй на ее губах.

- Что ты видишь, когда смотришь на меня так пристально?

- Я не знаю, - ответила она честно, - Как будто ты… - покачав головой, она

рассмеялась. - Не обращай внимание, это безумие.

Он взял ее руку и сжал.

- Давай же, расскажи мне.

Она посмотрела на его палец, который гладил ее ладонь.

- Ты загадочный. Иногда ты обычный.

- Это комплимент или укор? - спросил он с насмешливым блеском в глазах.

Она рассеянно улыбнулась, ее мысли занялись преобразованием своих мыслей в

слова, делая их более понятными.

- Я имею в виду, иногда ты ведешь себя полностью как Американец. Ты

используешь жаргон и язык, жесты, которые используют все. Ты мог бы оказаться любым

парнем с улицы.

- Я он и есть, - сказал он серьезно. Почти оборонительно.

- Да. Но потом.., - она прикусила нижнюю губу. - Но в других случаях, особенно,

когда мы занимаемся любовью, ты меняешься.

- Я скажу тебе, я делаю так, - протянул он, - На публике я вообще могу

контролировать свое тело, но наедине с тобой и когда ты обнаженная, это становится…

- Я не имею виду то, что ты физически изменяешься, - она замолчала, нервно

оглянувшись вокруг.

Он усмехнулся и погладил ее пальцы.

- Что ты имеешь в виду?

- Ты становишься кем-то другим. Как будто существуют два тебя, живущих в

одном теле. Один очень американский и очень…я не знаю…иностранный. Другой,

изменяет манеру речи. Слова ты используешь более сложные. Иногда ты разговариваешь

со мной на таком языке, которого я не могу понять.

Он откинулся в кресле и повертел бокал вина. Это движение как бы установило

между ними дистанцию. Это означало отвращение к этой теме и его нежелание обсуждать

ее дальше.

- Я изучал несколько языков, когда учился в школе. У меня талант к ним.

Это было правдоподобным объяснением, но Карен подумала, что было еще что-то,

помимо этого. И закрытое, напряженное выражение на его лице никак не облегчило ее

подозрения. Очевидно, он не хотел объяснять, и это было не ее дело. Она пожалела, что

упомянула об этом.

- Я сказала тебе, что это было глупо, - она примирительно улыбнулась, - Ты

лучший любовник, который когда либо был у меня.

Его хорошее настроение тут же вернулось. Садясь снова ближе к ней, он искал ее

глазами. - Сколько любовников у тебя было, Карен?

Она запнулась и на мгновение отвела взгляд от его золотисто-зеленых глаз.

- Два, - тихо призналась она. - Мой муж и ты. А у тебя?

Было удивительно, насколько больно было думать о том, как и где он научился

эротическому искусству, которое он так ловко практиковал. Сколько любовниц

потребовалось бы, чтобы научить мужчину, как выполнять самые сокровенные женские

желания?

Он поднес ее руку к губам и поцеловал костяшки пальцев.

- Много, Карен, - когда он поднял глаза, они были пламенными и пронзительными,

- Но никогда не было такой. Такой, как ты.

Дерек с удивлением заметил, что он не шутил. Эти слова были произнесены сотни

раз с разными женщинами, но они были просто пустыми словами, взятыми из его

коллекции фраз, которые обязательно понравятся женщине.

Карен Блейкмор с самого начала была другой. В первую очередь его привлекла ее

застенчивость. Страсть, которую он пробудил в ней, была приятным сюрпризом, но он и

раньше любил страстных женщин.

Что было в Карен такого, что делало ее уникальной? Что-то. И это что-то

неопределимое пугало его. Каждый раз, когда они занимались любовью, он оставлял в ней

больше, чем просто семя. Он оставлял маленький кусочек своей души, то, что он никогда

не делал с другой.

Сначала он этого даже не осознавал. Это было после того, как он лежал рядом с

ней рано утром и наблюдал за ней, пока она спала. Осознание того, как ее прикосновения

отразились на нем, пришло к нему тихо.

Он всегда был рад видеть ее, даже когда они были в разлуке всего лишь несколько

минут. Он наслаждался ей больше, чем сексом. Ему нравилось ее чувство юмора, ее

умные разговоры и этот черт… что-то, что заставляло его ревновать к каждой мысли,

которая не была ему раскрыта.

И он понял, когда лежал там, слушая ее тихое дыхание и наблюдая, как легко

вздымается и опускается ее грудь, что ему будет нелегко покинуть ее, эту хрупкую

женщину с мягкими, как темный бархат, глазами и волосами теплого меда.

Такого рода мышление было вероломным. Оно тревожило его в то утро и это

тревожит его сейчас. Сливочная безупречность ее лица была освещена свечами в центре

стола. Ее глаза были такими глубокими, он чувствовал, что мог утонуть в них, проникнуть

внутрь нее и никогда не выходить.

В это утро он разбудил ее нежной любовью. Он не смог остановить себя тогда и не

сможет сейчас.

- Потанцуй со мной, Карен, так, чтобы я держал тебя.

Карен вошла в его объятия, когда он стоял с распростертыми руками. Она

прижалась к нему. На мгновение, она прижалась слишком близко. Он отступил. Никаких

личных вопросов, напомнила она себе. Чем меньше ты знаешь о нем, тем лучше. Неделя

скоро закончится.

Но мысли об этом снова оставили ее с потерянным чувством.

Этой ночью они занимались любовью так страстно, как никогда раньше. Словно

они оба хотели наверстать упущенное время. Когда они, наконец, заснули, Дерек прижал

ее ближе к себе.

Она плохо спала. Было очень рано, когда она проснулась. Небо было бледно-

сиреневым. Лишь мягкие волны бились о берег. Залив был спокойным. Несколько лодок,

оставленных на якоре в открытом море, выглядели как стационарные светильники

напротив безоблачного горизонта. Как и чаще всего по утрам, Дерек был перед нею. Она

видела его, он не плавал, как обычно, а сидел в одиночестве на пляже, глядя на воду.

Внезапно, она захотела оказаться рядом с ним, чтобы почувствовать тепло его

ободряющего тела. Это было принуждением, порожденным разительным страхом, что он

может исчезнуть, если она к нему не прикоснется. Она натянула единственную одежду,

которая у нее была, платье, в котором она была ночью и поспешила вниз к пляжу.

Он услышал ее шаги всего за несколько секунд, прежде чем она бросилась к нему.

Он развел руки, и она влетела в них. Он упал на песок, передвигая ее под себя и прижав

ее.

Его беспокойство соответствовало ее. Его поцелуи были хищными. Руки прошлись

по ее волосам, и он намотал толстые пряди вокруг своего пальца. Его рот жадно впился в

ее, в то время как язык глубоко погружался внутрь.

Когда он, наконец, поднял голову, они задыхались.

- Что ты делаешь здесь так рано?

- Каждое утро я встаю и смотрю, как ты плаваешь в море. Этим утром я хотела

увидеть это поближе, - теперь она была достаточно храброй, достаточно уверенной, чтобы

расчесать своими пальцами его волосы на груди, поднять голову и прижаться к его шее.

- Ты можешь получить больше, чем рассчитывала, - прорычал он, когда заметил ее

скудный наряд. В спешке, у нее не оставалось времени, чтобы надеть под платье нижнее

белье.

- Обещаешь? - ее тон был дымчатым, как и ее глаза.

Издав низкое урчание в горле, Дерек встал и рывком поднял ее на ноги. Он

побежал с ней к воде, таща ее на буксире. Она взвизгнула, когда прохладная вода

прикоснулась к ее лодыжке, потом икрам и, наконец, бедрам, в то время как Дерек тянул

ее все дальше и дальше.

Повернувшись, он мальчишески усмехнулся.

- Что случилось?

- Она холодная.

- Она?

Он положил руку на ее голову и окунул ее. Она всплыла, кашляя морской водой.

- Зачем, ты…

Она кинулась к нему, но он сделал аккуратное горизонтальное погружение и

нырнул под поверхностью. Он окружил ее, как самонаводящаяся акула над добычей. Она

игриво вскрикнула, когда он с могучим ревом вынырнул из воды.

Она побрела по воде к берегу. Влажное платье прилипло к ней и препятствовало ее

шагам. Дерек снова нырнул и обхватил ее за лодыжку, в результате чего, ее потянуло вниз

с огромным всплеском. Когда она всплыла, он притянул ее к себе и убрал ее яростные

брызги тающим поцелуем.

Его рот был обжигающим напротив ее кожи, охлажденный водой. Он поцеловал ее

так, будто бы никогда не отпустил бы, как будто он хотел впитать ее всю.

Она выгнулась, прижимаясь к его сильному телу. Ее руки сомкнулись вокруг его

шеи. Вода плескалась на их бедрах. Солнечные лучи, только выглядывавшие из-за

горизонта, освещали их, как расплавленное золото.

Дерек резко прервал поцелуй и с яростью посмотрел ей в глаза. Он взял ее голову

обеими руками, поглаживая пальцами ее влажные волосы. Его дыхание было тяжелым.

Он был тем человеком, который скрывал в себе власть над своими эмоциями и страстями.

Они выиграли.

Держа ее грудную клетку обеими руками, он поднял ее высоко над собой. Она

положила ему руки на плечи для поддержки. Он посмотрел ей в лицо, затем его глаза

вспыхнули жадностью. Ее тело четко выделялось под влажной тканью, что прилипала к

ней. Платье было прозрачным и делало ее еще более сексуальной, нежели когда она была

голой.

Ее груди набухли, увенчиваясь темноватыми сосками. Он легко обнаружил ямочку

у ее пупка. Он тихо выругался, когда заметил темную щель между ее бедер.

- Ты прекрасна, Карен, и я очень сильно хочу тебя. Ты понимаешь, что я чувствую,

когда нахожусь внутри тебя?

Он уткнулся лицом в ее живот и повернул ее из стороны в сторону. Его рот был

открыт. Его дыхание на ее коже через влажную ткань было обжигающим.

Мышцы его рук вздулись, когда он опустил ее достаточно, чтобы добраться ртом

до груди. Он прильнул к одному тугому соску и стал сладко посасывать. Его язык

подталкивал ее, хлестал, набивал татуировку тепла желания.

Ее голова откинулась назад и подставила лицо к утреннему небу. Безумно, словно

в каком-то языческом ритуале, она повторяла его имя как молитву. Постепенно он

отпускал ее, принимаясь кусать ее плоть, как он и сделал. Влажная юбка прилипла к нему,

оставляя ее голой, когда она спустилась. Ее бедра были гладкими и влажными.

Он простонал ее имя и притянул ее губы к своим. Он зарылся языком в ее рот, в то

время как поднял ее на колени. Ее ноги были обернуты вокруг его бедер. Одним быстрым,

уверенным толчком, он сделал их одним целым.

Мир мог бы склониться со своей оси, и она бы не заметила этого. На самом деле

это было тем, о чем она думала, когда Дерек опустил их в мелкую воду. Ее волосы

плавали позади нее, словно жидкий нимб. Ее конечности казались невесомыми. Она

осознавала только ритмичные толчки Дерека внутри себя. Они были настолько

неудержимы, что когда он достиг пика, наполнил ее своим огнем, они закричали в унисон.

Постепенно они приходили в себя, безвольно и неподвижно лежали омываемые

мягкими волнами.

Взошло солнце. Поднялся ветер и ударил по широким пальмовым листьям. Лодки

на якоре отсутствовали, устанавливая парус в заливе. Морские птицы улетели. Ландшафт

просыпался от спокойного сна. А они все еще лежали истощенные, пережившие вихрь.

Она пошевелилась и открыла глаза.

Она была в кровати в собственном бунгало. Они пошли туда, чтобы немного

поспать, когда возвращались с пляжа. Дерек склонился над ней и мягко поцеловал ее в

щеку.

- Извини, что разбудил тебя. Я оставил тебе записку. Я собираюсь ненадолго на

подводное плаванье. А ты поспи.

- Ты будешь осторожным?

- Я обещаю, что не дам акулам укусить себя, - улыбаясь, сказал он и поцеловал ее в

нос, потом его губы спустились ниже. - Ты сделала этот день замечательным, любимая

Карен.

- Ты тоже.

Он снова поцеловал ее.

- Сладких снов.

Он проскользнул к двери и тихонько закрыл ее за собой. Тишина окружила ее в

темной комнате. Все, что она могла слышать - быстрое биение ее сердца.

Она влюбилась в него.

А так же, она знала, что завтра снова взойдет солнце, и она снова будет влюблена в

него.

Он вышел из комнаты и забрал ее сердце с собой. Одиночество было

невыносимым. Когда они покинут друг друга навсегда, он тоже заберет ее сердце.

Одиночество станет невыносимым.

Перекатившись на бок, она схватила подушку и сжала ее с закрытыми глазами от

слез, застилавших их. Как это могло случиться?

Она должна была знать, что это не было случайным романом, которого она могла

выкинуть как фантик. Не про это ли она твердила Кристин? Секс был для нее большим,

чем просто физическим актом. В нем участвует сердце.

Тем не менее, она не обращала внимания на сигналы опасности. Она бездумно

влюбилась в мужчину, которого она больше не увидит после этой недели. И чем дольше

она была с ним…

Она сидела в постели в вертикальном положении, когда ее осенила внезапная

мысль. Она должна уехать. Сейчас. Так ей не надо будет душераздирающе, мучительно

прощаться. Она не могла терпеть такие прощания. Она не могла смотреть, как он уходит,

продолжит свой путь, оставив ее сердце разбитым и истекающим кровью. Она не сможет

сделать прощание веселым, бодрым.

- Это было здорово, любимая Карен. Наслаждайся жизнью.

Нет, она больше не вытерпит.

Выбираясь из постели, она начала копаться в шкафах и ящиках, безумно собирая

свои вещи и бросая их в чемоданы. Она должна поспешить. Если он вернется, посмотрит

на нее, прикоснется к ней…

Когда она была готова, то осмотрела бунгало, ища что-то, что она, возможно,

пропустила. Ее взгляд упал на записку, лежавшей под ее сумочкой.

Карен, я пошел нырять. То есть, если я смогу найти силы. Желание к тебе сделало

меня слабым. Дерек.

Подчерк был аккуратным и четким. Он сделал это, как и все остальное, без

бесцельных движений, без лишних движений.

Письмо размылось перед глазами. Она должна смять записку и выбросить ее, но

она не могла заставить себя сделать это. Пройдут недели с этого момента, месяцы, годы,

это может остаться свидетельством того, что эта недельная сказка на самом деле

происходила. Она положила записку в сумочку.

Закрывая дверь бунгало позади себя, она поспешила к центральной стойке

регистрации.

- Я хочу уехать, - сказала она улыбающемуся клерку.

Его улыбка потускнела.

- Но ваш заказ оформлен до конца недели. Если что-то не так…

- Нет, ничего подобного. Все было прекрасным, но я должна уехать домой, - ей

хотелось закричать на него, чтобы он поспешил и закрыл счет. В любой момент, она

может услышать Дерека, подходящего к ней сзади и требующего объяснений, что она

здесь делает. Она бы не уехала после такого, после того, как он поднял бы ее на руки и

унес из вестибюля.

Вероятнее всего, она изменит свое решение об отъезде и побежит обратно в

бунгало, обратно к нему, чтобы наслаждаться с ним каждой ценной минутой.

Но она не могла. Разрыв был лучшим решением. Она никогда больше не пережила

бы еще один отказ от человека, которого любила. Дерек вернул ей самооценку. Оставляя

все сейчас, она сохранит ее.

Подавленная разочарованием, она добралась до аэропорта и, чудесным образом,

получила место на следующий рейс. Рейс в D.C. была небогат событиями, и ей надо было

успеть на рейс до Нью-Йорка.

Ее машина, будучи припаркованной в течение нескольких дней в национальном

аэропорту, не хотела заводиться. Когда она направилась к Джорджтауну, проблемы ее

жизни стали всплывать на поверхность. Она успешно откладывала их в течение недели.

Теперь с ними надо было разбираться.

Первое, о чем она подумала, это деньги. Она не должна была так впустую тратить

сэкономленные деньги на отпуск. О чем она думала? Школьное обучение Кристин было

таким дорогим. Одежда, книги. Список был бесконечным.

Ей нужно повышение. Ларри мог бы использовать свои связи. Но он был расстроен

из-за нее. Вероятно, она больше не будет одной из лучших.

Беспокойство навалилось на нее, как и чемоданы, которых она тащила вверх по

лестнице в свою квартиру. Интерьер был душным и тесным. Печальным. Холодным.

Мрачным. Она раскрыла окна.

Карен взглянула на чемоданы, стоящие в дверях. Они были нежелательным

зрелищем. Она должна распаковать их сегодня вечером. Домашняя работа не заставит ее

не думать о Дереке, но, по крайней мере, может измотать ее, чтобы она смогла заснуть.

Но ей не хватило силы и воли, чтобы сделать это. Она оставила свой багаж там же,

где он и стоял, сняла свои помятые костюмные брюки, приняла мягкое снотворное,

которое ей назначили после развода, и забралась в постель.

Таблетки, вкупе с собственной усталостью, заставили быстро ее заснуть.

Она была разбужена грубым и настойчивым стуком в дверь. Инстинктивно, она

начала искать Дерека. Пустая кровать вернула ей все страдания. Она подавила рыдание,

будто плакала во сне.

Сонно проверив часы на ночном столике, он отметила то, что было всего 8 часов

утра. Кто был у ее двери в этот час?

Он споткнулась об шкаф, надела халат и пошла к входной двери, осторожно

спрашивая.

- Кто там?

Ответ был грубым и официальным.

- ФБР.

Глава 7

- ФБ…

Это что, шутка? Она посмотрела в глазок. Перед дверью стояли двое мужчин. Они

выглядели так, словно никогда не рассказывали анекдоты и никогда не смеялись над

шутками. В руках у них были удостоверения.

- ФБР? - дрожащими пальцами она отодвинула засов, сняла цепочку и распахнула

дверь.

- Миссис Карен Блейкмор?

- Да.

- Я инспектор Грэм. Это инспектор Веккио. Не могли бы вы одеться и поехать с

нами?

- Поехать с вами? Сейчас? Зачем? - в ужасе спросила она. - Вы уверены, что

выбрали именно того человека?

Инспектор Грэм вытащил небольшой нетбук.

- Миссис Карен Блейкмор, 223 Франклин Плэйс, Джорджтаун. 28 лет. Была

замужем за Уэйдом Блейкморем, работающим в бюро гравировки и печати. Вы служащий

Государственного департамента под управлением мистера Ларри Уотсона. У вас есть

сестра Кристин, ей 16 лет, в настоящее время учится в Вествудской Академии.

Она опустилась на ближайший стул. Изумленная и испуганная, она покачала

головой, пытаясь собраться с мыслями.

- Я не понимаю. Что происходит?

- Скоро вам все объяснят. Не могли бы вы, пожалуйста, одеться? - Веккио был

жестче, более резким, нежели Грэм. Он не понравился с самого начала ей.

- Я арестована?

Мужчины обменялись взглядами.

- Вы временно задержаны, - сказал Грэм. - Мы подождем вас.

Как призрак, она пошла в свою спальню и закрыла дверь. Она на автомате оделась.

Когда она не смогла найти блузку, которую хотела надеть, то вспомнила, что ее чемоданы

все еще не разобраны и стоят напротив двери.

Она сделала все, что смогла с косметикой, которая была у нее в ванной и причесала

волосы. На большее у нее не было времени. Грэм позвал ее через дверь спальни:

- Пора.

Ее колени затряслись, но она смело открыла дверь и столкнулась с агентами.

- Я готова. Надо ли мне взять что-нибудь с собой? Как долго я там пробуду?

- Мне жаль, но я не знаю.

- Пойдем, - коротко ответил Веккио.

Два агента окружили ее, идя по лестнице. Они сказали, что она не арестована, но

она чувствовала себя именно так. Они с Грэмом сели на заднее сиденье автомобиля, в то

время как Веккио сел за руль.

Она не спросила, куда они ее везут. Это не имело значение. Тот факт, что она

находилась под надзором ФБР, сделало все остальное несущественными. Что она

сделала?

Вопрос снова и снова, будто заевшая пластинка, вертелся у нее в голове. Должно

быть, это связано с работой. Она отправила не тот документ? Ее ошибка стала причиной

войны?

Конечно же, нет. У нее был доступ к некоторым секретным документам, но не на

столь высоком уровне. Что же это могло быть? И что это значит? Для нее? Ее работы?

Кристин?

Она начала дрожать.

Они вышли из машины перед Государственным департаментом. Грэм, положив

руку на ее локоть, повел ее внутрь. Ее повели в неизвестный ей кабинет, и она

практически упала в обморок от облегчения, когда Ларри Уотсон вскочил на ноги, только

лишь за ней закрылась дверь. У нее было впечатление, что он уже некоторое время сидел

и тревожно ждал.

- Ларри! Слава Богу, - она с облегчением и благодарностью бросилась к нему.

Он разве что не отшатнулся от нее.

- Карен.

Она замерла, когда он произнес ее имя лаконичным, сердитым тоном. Положила

влажные руки на свою талию.

- Ларри, что происходит? Что все это значит?

Первоначальное облегчение, которое она испытала, увидев его, сменилось

холодным, леденящим страхом. Случилось что-то страшное; она невольно совершила

преступление и последствия, несомненно, были серьезными.

- Сядь, - сказал ей Ларри таким тоном, которого она никогда не слышала раньше.

Больше из необходимости держать себя в руках, нежели подчиняясь его команде,

она упала на ближайший стул.

- Скажи мне, что происходит, - хоть она и стремилась контролировать себя, ее

голос был истеричным.

Инспектор Грэм дипломатично извинился.

- Я буду снаружи. - И оставил их одних.

Когда за ним закрылась дверь, Ларри посмотрел на нее, пряча руки в карманы,

будто сдерживаясь, чтобы не схватить ее за шею и не придушить. Карен никогда не

видела его настолько злым. Он был явно на взводе.

- Ты поставила нас в неловкое положение, и я должен лично во всем разобраться,

Карен. Как ты могла это сделать? - процедил он сквозь зубы, - Никогда бы не подумал,

что ты способна на такое, - он отвернулся от нее, будто ему было ненавистно смотреть на

нее.

- Сделать что? - воскликнула она, - Что такого страшного я сделала? Меня не было

неделю. Мне никто ничего не сказал. Как я могла поставить всех в неловкое положение, а

особенно тебя? Я не могу ничего объяснить или защитить себя, пока не знаю, в чем меня

обвиняют.

Он тихо выругался, его плечи ссутулились от гнева.

- Ты хорошо провела отпуск? - резко спросил он.

Вопрос был настолько не в тему, что сбил ее с толку. Она потерла лоб, будто

пытаясь собраться с мыслями.

- Да, было здорово, - внезапно она увидела Дерека, но оттолкнула этот образ в

сторону. Этот кризис требовал полной ее концентрации.

- Держу пари, было здорово, - глумился Ларри, снова повернувшись к ней лицом, -

Ты тайно злорадствовала все время, пока была там?

Она посмотрела мужчину, на которого работала на протяжении нескольких лет. Он

стал чужим. Отвращение было написано в каждой черте его лица. Что бы она ни сделала,

это не могло быть настолько ужасным. Едва ли у нее была сила вызвать подобную ярость

у босса. На этот раз Ларри действительно делал из мухи слона. Ее терпение лопнуло, и она

вскочила на ноги.

- Злорадствовала над чем? Объясни мне, черт возьми.

Ее гнев лишь еще больше разозлил его.

- Я хочу узнать одну вещь. Ты сделала это в отместку за то, что я оскорбил тебя в

тот день перед отъездом? Это было твоей мотивацией? Или нечто совсем другое? Или ты

просто хотела унизить президента и госсекретаря, или все правительство Соединенных

Штатов? Скажи мне, Карен. Почему ты это сделала?

Когда он закончил, то уже кричал. Ее минутная бравада растворилась перед его

гневом, она снова почувствовала себя неловко. Она открыла рот от удивления, посмотрев

на него снизу вверх.

Прежде чем она успела сказать больше, дверь открылась. Карен повернулась,

ожидая увидеть палача с капюшоном на голове. Вместо этого она узнала заместителя

госсекретаря. Ее сердце забилось, ладони вспотели, когда он посмотрел на нее

обвиняющим взглядом.

- Миссис Блейкмор, - он кивнул ей на стул. Она подошла к нему и упала на мягкое

сиденье.

- Я, Иван Кэррингтон, советник…

- Да, - прервала она дрожащим голосом. - Я знаю, кто вы, мистер Кэррингтон.

- Вы находитесь в щекотливой ситуации, мисс Блейкмор, - без предисловий сказал

он.

Она облизала губы и посмотрела на инспектора Грэма, который вошел вслед за

Кэррингтоном.

- Я это поняла, мистер Кэррингтон. Но никто, ни агенты, ни ФБР, ни человек,

которого я считала своим другом, - она бросила укоризненный взгляд на Ларри, - ни один

не объяснил мне, что это за ситуация.

Он сел на стул лицом к ней, положил маленький портфель на столик между ними, и

сложил руки на груди. Окинул ее долгим взглядом. Оценивал ли он ее виновность или

невиновность? Ей показалось, что да.

- На этой неделе вы были на Ямайке.

Это был не вопрос, это было утверждение. Карен задалась вопросом, как он узнал,

и какое отношение к нему имеет ее отпуск.

- Да.

- В компании Дерека Аллена.

Кровь прилила к ее голове, пока давление в глазах не стало почти невыносимым.

Даже ее зрение стало расплывчатым, и она молилась, чтобы не сделать что-то

недостойное, как например, упасть в обморок. В то же время, ее сердце бешено стучало.

- Да, - прохрипела она. - Мы с ни провели некоторое время вместе. Что он…

- Как давно вы знаете Мистера Аллена?

- Я.. Я не знаю, - заикалась она, - Я познакомилась с ним на Ямайке.

Все трое мужчин переглянулись. Затем Кэррингтон сказал.

- Разве вы не подумали, что ваша встреча была довольно странным совпадением,

мисс Блейкмор?

Она была очень озадачена.

- Совпадение? Не понимаю.

- Насколько хорошо вы знаете Мистера Аллена? - спросил Кэррингтон отрывистым

тоном, точь в точь как у инквизитора. Она покраснела, избегая его хищного взгляда.

- Я.. Мы… Не очень хорошо…

Кэррингтон медленно потянулся за портфелем. Методично нажал на кнопки

застежки. Они громко щелкнули. Карен подпрыгнула, будто от выстрела. Кэррингтон

достал из портфеля конверт и положил содержимое на стол.

Мир вокруг нее болезненно зашатался. Она бы упала в обморок, если бы не была

заворожена фотографиями восемь на десять, все черно-белые, на всех она и Дерек. Все

они шокировали. Вся реальность была легко понятна. Вот время прибоя, ее мокрое платье

цепляется за бедра вокруг талии Дерека. На пляже, их голые тела сплелись вместе. Каждая

фотография была эротичной и не оставляла никаких сомнений. Проклятье.

- Думаю, что вы знаете мистера Аллена намного лучше, чем должны были

заставить нас поверить, - сухо сказал Кэррингтон.

Подбородок Карен упал к груди, горячие слезы стыда и унижения повисли на ее

сжатых веках.

- Пожалуйста, - мягко попросила она.

Только после того, как она услышала шорох бумаг, свидетельствующих о том, что

фотографии были убраны обратно в портфель, она открыла глаза. Она кулаком вытерла

слезы.

Кэррингтон наклонился над ней.

- Теперь давайте попробуем еще раз. Что вы знаете о Мистере Аллене?

- Ничего. Только его имя.

- Какое имя?

- Я не понимаю, - искренне сказала она.

- Вы когда-нибудь слышали, что его называют еще и другим именем?

- Нет.

- Тигровый принц?

- Нет.

- Никогда?

- Нет.

- Ох, давай же, Карен, перестань лгать, - крикнул Ларри позади нее.

Она повернулась к нему.

- Я не лгу! Я не понимаю к чему все это.

- Я разберусь с этим, Уотсон, если ты не против, - голос Кэррингтона был холоден

и смертоносен, словно стальное лезвие.

- Конечно, сэр, - возразил Ларри и отступил назад, - Вы никогда не слышали, что

Аллена называют Тигровым принцем? - спросил ее Кэррингтон. - Это прозвище.

- Я не знала, что у него есть прозвище, - глухо сказала она.

Картинки в ее голове не исчезали. Они продолжали мигать словно сомнительное

пип-шоу с тошнотворными деталями. То, что на самом деле было таким сладким,

нежным, наполненным любовью, в объективе камеры превратилось в грязь.

- Вы знаете фотографа по имени Рэйнолд Дэниелс? Сам он себя называет Спек

Дэниелс.

- Нет.

- Он планирует отправить эти фотографии на первую страницу следующего

выпуска «Уличная сцена», мисс Блейкмор.

Она подняла голову и посмотрела на него остекленевшими глазами.

- Зачем? Я до сих пор не понимаю зачем. Что может быть интересного…

Дверь открылась, и Веккино просунул голову в комнату.

- Они готовы, сэр, - сказал он Кэррингтону.

Кэррингтон быстро поднялся и протянул руку.

- Мисс Блейкмор.

Оцепеневшая, она поднялась на ноги и позволила себе выйти из комнаты. Она

заметила, что портфель со всем содержимым Кэррингтон взял с собой. Они прошли по

шумным коридорам и вошли в один из высококлассных конференц-залов.

Карен испуганно осмотрелась. На столе можно было играть в футбольный матч. Он

был огромным. Во главе стола сидел госсекретарь Дрепер с группой помощников и

советников. Кэррингтон присоединился к ним.

Колени Карен начали дрожать. Она думала, что упала бы, если бы Грэм не взял ее

за руку и не повел к середине стола, где помог ей сесть в кресло с высокой спинкой.

Она посмотрела на группу людей за столом.

Несомненно, это было сном. Или кошмаром.

По фотографиям она узнала шейха Амина Аль-Тазана. Прозападного прораба,

который часто выступал в качестве представителя страны ОПЕК, он постоянно мелькал в

новостях. Его богатство, как и его власть в арабском мире, были легендарными, и его

влияние на Западе тоже. Карен вспомнила, что читала о его намечающемся визите в

Вашингтон.

Он сидел в конце стола, лицом к госсекретарю Дрэперу. Его бурнус и куфия были

белыми. Смуглое лицо было таким же красивым, как и на фотографиях. Чувственный

полный рот и длинный нос, с небольшой горбинкой на переносице. Черные брови

изгибались над глубоко посаженными глазами.

И эти глаза враждебно смотрели на Карен Блейкмор.

Один из приближенных шейха поддался вперед и что-то прошептал ему на ухо. Он

помахал помощнику рукой, его взгляд ни на секунду не покидал женщину, сидящую в

середине стола.

Карен уставилась на шейха, ошеломленная его присутствием и его очевидной

ненавистью к ней. Уму было непостижимо, что всемирно известный человек находится с

ней в одной комнате. Но то, что воздух в этой комнате был напряженным, было вдвойне

непостижимо. Что у них вообще могло быть общего, чтобы вызвать такую враждебность?

Несмотря на его очевидную антипатию, она бы таки продолжала смотреть на

шейха и его окружение, если бы ее не отвлек звук на другой стороне комнаты.

Карен повернула голову в том направлении, у видела человека, входящего в

гигантскую комнату. Он был одет аккуратно, в европейском стиле, в костюм тройку

темно-синего цвета. Его рубашка была поразительна белой на фоне загорелого лица, как и

белая куфия, прикрепленная к голове шелковым плетенным шнуром. Стоило ему войти,

перешептывания вокруг стола внезапно прекратились.

Это был Дерек Аллен.

Карен задалась вопросом, сколько шоков может пережить здоровое сердце, прежде

чем перестанет работать.

Все глаза изучали Дерека, пока он шел по комнате. Его глаза остановились на

шейхе, и там они и остались, пока он с царственным достоинством направился к нему.

Он остановился, низко поклонился в знак приветствия, а затем наклонился и обнял

старшего мужчину, целуя в обветренные щеки.

- Отец, - почтительно прошептал он.

Слово эхом прокатилось по комнате. Оно достигло ушей Карен Блейкмор, и у нее

закружилась голова. Веки трепетно закрылись, и она покачнулась в своем кресле. Карен

схватилась за край стола, чтобы удержать себя в вертикальном положении.

Теперь все сошлось. Как металлические стружки, частицы информации пришли к

объединяющему их магниту - Дерек Аллен был сыном Аль-Тазана. Масштаб

неприятностей, в которых она оказалась, накрыл ее волной.

Поприветствовав отца, Дерек повернулся к госсекретарю, который стоял позади

него. Помощник представил их.

- Господин министр, принц Али Аль-Тазан.

Они пожали друг другу руки. Затем Дерек сел за стол прямо напротив Карен. Она

не могла посмотреть ему в глаза. Она удерживала взгляд на белых, бескровных руках,

лежавших у нее коленях.

Принц Али Аль-Тазан. Сын одного из самых влиятельных шейхов в мире. Он был

ее любовником.

Она не смогла удержаться и подняла глаза, посмотрела на него, чтобы убедиться,

что он реален. Она не знала, чего ожидать, но это, конечно, был он, полная неумолимость

его черт. Зелено-золотистые глаза были направлены на нее, но они не выражали ничего,

ни малейшего намека на то, что он думал о ситуации, в которой они оказались.

С тем бесстрастным взглядом, которым он смотрел на нее, он вполне мог быть и

незнакомцем. Будет ли она нести ответственность за весь этот беспорядок? Он намерен

разобраться сам и взять вину на себя?

Она обратила внимание на разговор, происходивший между двумя делегациями.

Госсекретарь Дрепер говорил мало, предварительно советуясь со своими помощниками. У

шейха был представитель, чьи чувства были скрыты за парой непрозрачных

солнцезащитных очков. Некоторые юридические термины были не знакомы Карен.

Наконец, она убрала дипломатично приукрашенные части и разглядела голые факты.

Государственный Департамент счел возможным, что она передала секретную

информацию Дереку, который, в свою очередь, передал ее своему отцу. Шейх Аль-Тазан

был в Вашингтоне, чтобы от имени ОПЕК обсудить цены на нефть. Картины, которые они

нарисовали, были совсем нерадостными.

Кэррингтон обратился к ней.

- Мисс Блейкмор, обсуждали ли вы что-нибудь, связанное с ценами на нефть, пока

вы были в… ээ… компании мистера Аль-Тазана?

- Я ничего не знаю о ценах на нефть. Я не знала, что его зовут Аль-Тазан, - она

осуждающе посмотрела на Дерека. Выражение его лица оставалось бесстрастным.

- Не странно ли, что в тот день, когда вы попросили об отпуске…

- Я не просила об отпуске. Мистер Уотсон, мой руководитель, настаивал на том,

чтобы я его взяла.

- Но вы выясняли отношения в тот день, не так ли?

- Да, но…

- И у вас были не слишком то благостные чувства к департаменту, потому что вы

не удостоились продвижения по службе.

- Это не имеет никакого отношения…

- Почему вы решили поехать именно на этот конкретный курорт на Ямайку в тот

конкретный момент времени?

- С бухты-барахты! - воскликнула она, - Это был просто каприз.

Неверующие лица, уставившиеся на нее, однозначно думали, что она лжет.

- До этого вы никогда не встречались с мистером Аль-Тазаном?

- Я встретила Дерека Аллена на курортном пляже на следующий же день, после

моего приезда.

- Вы не узнали в нем Али Аль-Тазана, известного во всем мире как Тигровый

Принц?

- Нет, не узнала.

- Вы думаете, что мы примем это за правду, мисс Блейкмор? - Недоверчиво

спросил Кэррингтон.

- Но это правда!

- Вы проводили почти все свое время с Мистером Аль-Тазаном, состояли с ним в

интимной связи, и ожидаете, что мы поверим, будто он был для вас незнакомцем?

Она облизала губы, наклонила голову и мягко ответила.

- Да, - она посмотрела на шейха. Он смотрел на нее, будто думая, что она под

кайфом.

Другие женщины, обделывали свои делишки без сожалений и упреков. Даже

замужним женщинам сходили с рук их прелюбодейские «вечеринки». Она, Карен

Блейкмор, тихая, скромная, боявшаяся собственной тени, завела один единственный

роман, который превратился в международный инцидент. Она подумала об их с Дереком

фотографиях и закрыла лицо руками.

- Мисс Блейкмор не знала меня под другим именем, лишь как Дерека Аллена, -

голос Дерека нарушил перешептывания. Делегации на обоих концах стола замолчали.

- Все именно так, как она и сказала, - продолжал он ровным голосом. - Я

совершенно случайно познакомился с ней на пляже.

- Вы представились только как Дерек Аллен? - задал ему вопрос Кэррингтон.

Карен убрала руки от лица, чтобы посмотреть, как стихли бюрократы под

пристальным взглядом Дерека. Видимо Дерек не привык к тому, чтобы с ним

разговаривали в столь властной манере. Он ведь принц, не так ли?

- Верно.

- До этого вы ее не знали?

- Нет.

- Вы знали, где она работала?

- Если я ее не знал, как я мог знать, где она работала? - разумно спросил Дерек.

- Она не знала о ваших связях с ОПЕК?

- У меня нет никаких связей с ОПЕК. Это бизнес моего отца.

- Но у вас есть личная заинтересованность в нефти, - предположил Кэррингтон.

- Нет, помимо того, что я плачу за бензин на местной станции технического

обслуживания. Я американский фермер. Я люблю свою страну. Зачем мне, как и мисс

Блейкмор, предавать ее?

- Вы обсуждали политику? - Дерек посмотрел на мужчину угрожающим,

разрушительным взглядом. Затем задал собственный вопрос:

- Вы, нет сомнений, видели фотографии мистера Дэниелса, с нами в главной роли?

- Да.

- И вы говорите о политике?

Комната разразилась смехом. Дерек победно улыбнулся. Но когда он взглянул на

Карен, его улыбка быстро исчезла. Ее лицо от алого стало белым. Она выглядела так,

будто была на грани обморока. Он резко встал, смех прекратился.

- Я хотел бы остаться наедине с мисс Блейкмор.

- Не может быть и речи, - категорично сказал Кэррингтон. - Это…

- Думаю, что эта неразбериха будет оперативно устранена, если я останусь наедине

с мисс Блейкмор.

- Мы не можем позволить двум сторонам, участвующим в, возможно,

предательской деятельности…

- Вы сомневаетесь в честности моего сына? - это был первый раз, когда заговорил

шейх. Его голос был сухим и скрипучим, словно ветер в пустыне, он пронесся по комнате,

как песчаная буря.

Когда Кэррингтон открыл рот, чтобы ответить, руку поднял госсекретарь Дрепер,

заставляя его тем самым замолчать. Это было сделано, чтобы не обидеть Аль-Тазана. Он

был ценным связующим звеном между США и арабскими странами.

- Конечно, мистер Аль-Тазан, - сказал госсекретарь Дрэпер Дереку. Через плечо он

обратился к помощнику. - Приготовьте комнату. 15 минут достаточно? - он вопросительно

обратился к шейху.

Аль-Тазан одобрительно кивнул.

Дерек и Карен были выведены из комнаты в небольшой офис. Дверь за ними

закрылась, и они остались одни. Она шла перед ним, так что оказалась спиной к нему. Он

молчал. Наконец она повернулась и посмотрела на него, у нее в голове вертелся один

вопрос:

- Ты знал, кем я была, где я работала, когда «случайно» встретил меня на пляже?

- Нет.

- Ты знал? - закричала она.

- Нет, - ответил он тем же невозмутимым тоном. У нее на глазах выступили слезы.

Было унизительно думать, что его мотивом при занятии любовью с ней, была политика. А

если он соблазнил ее, чтобы выведать у нее информацию? Что если она была пешкой в

международной игре?

- Почему ты не сказал мне кто ты?

- Я сказал. Мое имя Дерек Аллен.

- А так же Принц Али Аль-Тазан.

- Случайность при рождении. Мое юридическое американское имя - Дерек Аллен.

- И ты фермер, - капризно сказала она.

- Да, у меня есть ферма в Вирджинии.

- И тысячи нефтяных скважин в Саудовской Аравии!

Он поерзал.

- Они принадлежат моему отцу.

- Тигровый Принц это твое прозвище?

- Да. Как правило, так меня называют в таблоидах.

- Я не читаю такого рода мусор, скажи мне, почему тебя так называют?

Он сделал нетерпеливый жест.

- Журналисты окрестили меня так много лет назад, и это прозвище ко мне

привязалось. Это что-то связанное с моими волосами и цветом кожи, и… неважно.

- Время тайн и недомолвок прошло, Дерек. Или я должна поклониться и назвать

тебя принцем Али?

Он сердито ответил.

- Я известен, как Тигровый Принц из-за своей бунтарской диссоциации с арабским

миром и из-за своего образа жизни плейбоя, - молчание, тяжелое и плотное, словно

шерстяное одеяло повисло в комнате.

- Ясно, - сказала, наконец, Карен, опускаясь на стул. - И я была твоим последним

завоеванием. - Она дернула свой подол, прежде чем подняла голову и спросила. - Ты

узнал того человека в городе, не так ли?

- Его зовут Спек Дэниелс. Слизняк. Он фрилансер, и продает фото дрянным

журналам и таблоидам. Он всегда преследовал меня. За день до того, как я уехал на

Ямайку, у меня была с ним стычка, более яростная, чем когда-либо.

- Он отследил тебя на Ямайке?

- По-видимому - да. Каким-то образом он узнал, где я остановился.

- Фотографии? - хрипло спросила она.

- Предполагаю, что он взял лодку, бросил якорь недалеко от берега и

фотографировал нас с телеобъективом. Понятия не имел, что он пошел бы на подобное,

чтобы получить свое. Я его недооценил.

- Прошлой ночью он отправил фотографии в департамент в попытке унизить меня

во время визита моего отца в Вашингтон. Это совпадение, что чиновники здесь признали

тебя, как одну из них. Дэниелс не знал, что ему так повезло. Уверен, что теперь он в курсе,

и проследит за тем, чтоб они были опубликованы. Те, которые пройдут цензуру.

Они разделили неудобное молчание, не в силах посмотреть друг другу в глаза.

Карен массировала свой висок, думая о Кристин. Что скандал сделает с ней? Она

будет опозорена, над ней будут смеяться, пренебрежительно разговаривать.

Ее собственное будущее было разрушено, во всяком случае, если оно было связано

с работой в Государственном Департаменте или в любом другом правительственном

учреждении. Ее авторитет никогда бы не пережил подобный скандал, несмотря на то,

была ли она виноватой или нет. Если она вообще пройдет через все это, они с Кристин

будут вынуждены уехать из Вашингтона. Уехать куда?

Она посмотрела на мужчину, стоявшего напротив ее стула. Лицо у него было то же

самое, но куфия были чуждой. Его глаза были такими же, но холодными. Руки, свободно

лежащие по бокам, с этими длинными тонкими пальцами, усыпанными светлыми

волосами, были до боли знакомы.

Она чувствовала эти руки на своем теле, но теперь они казались недосягаемыми.

Она была близка с этим мужчиной больше, чем с любым другим человеком в ее жизни.

Тем не менее, он был ей чужим.

- Кто ты?

Он сел на стул, обращаясь к ней.

- Моя мать, Шерил Аллен, была студенткой в Лондоне, когда встретила моего отца.

Он изучал английский и западную цивилизацию, уже чувствуя, что Восток и Запад будут

существовать мирно. Они полюбили друг друга и поженились. Мой отец до этого уже был

женат и у него был сын, мой брат Хамид, его наследник. Мать Хамида умерла во время

родов. К тому времени как мой дед, старший шейх, узнал о браке отца с христианской

женщиной, моя мать была уже беременна мной. Старший шейх был в ярости и

потребовал, чтоб отец вернулся домой. Но он остался с матерью, пока я не родился, и не

увидел, что она благополучно вернулась в Соединенные Штаты.

Он встал и начал ходить.

- Мой отец принял свой долг. Он вернулся домой, развелся с моей матерью,

женился на арабской женщине и завел другую семью. Когда старший шейх умер, отец

взял на себя бразды правления. Он был хорошим правителем. Помог принести западные

технологии, медицину и науку в свою страну.

Карен пыталась переварить все это, но это было похоже на историю, слишком

странную, чтобы быть правдой. Возможно ли, что такие вещи происходили на самом

деле? Были ли таки люди, как Амин или Али Аль-Тазан в мире? Не в том мире, который

она знала. Или он все еще был частью фантазии?

- А твоя мать? - спросила она.

- Она вернулась в Соединенные Штаты и вырастила мен, как американца и

христианина.

- Но твой отец, кажется…

- Любит меня? - он улыбнулся - Он любит. И я люблю его. Сильно. Я его уважаю.

Вот почему мне ненавистно то, что произошло. Он точно не одобрял моих выходок в

прошлом, хотя был вынужден закрывать глаза и оставаться глухим. Я много раз смущал

его. Он воспринимает это как мою вторую дикую, легкомысленную сторону.

- Это так?

От его взгляда у нее перехватило дыхание.

- Нет, Карен. Даже если бы я знал, что для нас неприемлемо быть вместе, я бы

преследовал тебя. Никогда в этом не сомневайся. Я видел тебя. Я хотел тебя. Я получил

тебя.

Она с трудом сглотнула и отвернулась.

- Ладно, ты получил меня. Есть фотографии, документально подтверждающие твой

успех, - к своему огорчению, она начала плакать. Она закрыла лицо руками. - На самом

деле не имеет значение, о чем мы говорили, передавала ли я тебе государственные

секреты или нет. Мы виновны, потому что доказательства настолько очевидны. Можешь

ли ты себе представить, как я себя чувствовала, когда Кэррингтон швырнул мне эти

снимки?

Дерек выпрямился и провел рукой по волосам.

- Боже, мне очень жаль, - он знал, насколько она застенчива, знал, что эти моменты

были адом для нее.- Дэниелс дорого заплатит за эти фотографии.

Ее плечи затряслись, когда она зарыдала.

- К черту тебя. Почему ты не сказал мне, кто ты такой? Что мне теперь делать?

- У меня есть решение.

Она попыталась вернуть себе контроль и повернулась к нему лицом. Вдохнув

слезы, она спросила.

- Какое? Я слушаю.

- Мы должны пожениться.

Глава 8

Она посмотрела Дереку в лицо. Как и раньше, оно было бесстрастным. Оно было

нейтральным. Интонация не изменилась. Он мог просто сказать ей который час, вместо

предложения пожениться.

Ее поразила абсурдность этого предложения, и она начала смеяться. Пульсация

веселья росла, пока в течение нескольких секунд она практически не впала в истерику. Ей

оставалось или смеяться или биться головой об стену. Смех был менее разрушительным

средством, освобождающим ее эмоции.

Дерек подождал, пока она успокоится, прежде чем спокойно сказал:

- Я так понимаю, ты нашла это предложение забавным.

- Я нахожу это предложение смешным. Ты шутишь, не так ли?

- Я вполне серьезен. И уверяю тебя, они тоже, - он кивнул в сторону конференц-

зала.

Карен мгновенно протрезвела. Любой след юмора исчез. Превращение было таким

резким, что, казалось, ее лицо всегда было таким же лишенным веселья как сейчас.

Уперев локоть в ручку кресла, она позволила лбу упасть на свою ладонь.

- Да, я знаю.

- Тогда как ты думаешь, о чем говорят эти спекулянты?

Она сердито посмотрела на него.

- Ты собираешься потратить наши 15 минут играя со мной в какую-то игру?

Губы Дерека сердито сжались.

- Я сказал тебе, что серьезен. Если мы вернемся туда и сообщим, что теперь ты моя

невеста и скоро станешь моей женой, ситуация резко изменится. Ты увидишь, что люди

относятся к невестке Аль-Тазана с определенным уважением. На этот раз, мисс Блейкмор,

брак это средство защиты.

- Для тебя? - пренебрежительно спросила она.

- Для тебя, - спокойно сказал он. - Я не нуждаюсь в защите. Мой отец проследит за

этим.

Она еле сдерживала гнев под его надменным взглядом. Это был первый раз, когда

он обращался с ней так снисходительно, и ей это не понравилось. Ничуть. Другие могут

роптать ним, но будь она проклята, если сделает это.

Она с ехидством подумала, какова была бы его реакция, если бы она приняла его

предложение. Вероятно, смертельный сердечный приступ. Конечно же, этот щедрый жест

был сделан для галочки. Очень хорошо. Она сыграет роль адвоката дьявола и посмотрит,

насколько далеко он зайдет, прежде чем откажется от своих слов.

- Так я должна поверить, что ты предлагаешь мне выйти замуж по доброте

сердечной?

Намек на улыбку мелькнул в глазах тигра. Это было настолько мимолетно и

настолько тонко, что она была уверена, ей показалось.

- Ну, в конце концов, я чувствую, что немного ответственен за ситуацию, в которой

мы находимся. Я соблазнял, а ты была соблазненной.

Его голос был таким же чувственным, как бархат на голой коже и слишком

хорошим, чтобы слышать, что соблазн был изысканным. Он действительно ничем ей не

обязан. Она закрутила роман по собственной воле. Как только ее изначальная

предосторожность была сломлена, она стала добровольным участником. Какой дурой,

возможно, он думал, она была! Он тоже видел фотографии. Они напомнили ей о

безусловной страсти в объятиях незнакомца. Если бы он забыл, как она возбуждалась от

него, фотографии наверняка бы напомнили ему. При этой мысли ее гордость обдало

жгучей болью.

Она поднялась со стула и подошла к окну, открывающему великолепную панораму

столицы страны. Она была патриотом. Любила свою страну. Вид Монумента Вашингтона

и Мемориала Линкольна не избавили ее от кома в горле. Теперь ее обвиняли в

предательстве страны, которую она любила. И все из-за этого человека, человека, который

легкомысленно предложил брак, как средство решения ее проблемы.

Вероятно, он просто считал это еще одной забавой, из которой его вытащит богач

отец. А она всю оставшуюся жизнь будет страдать из-за тех дней на Ямайке. Тем не

менее, она не собиралась принимать его насмешливое предложение, даже если это был

спасательный круг.

- Я никогда снова не выйду замуж, - сказала она.

- Потому что твой первый муж был отвратным типом?

Она повернулась к нему лицом.

- Потому что я никогда больше не буду находиться под влиянием мужчины, не

буду обольщаться и верить заявлением о любви.

- На этот раз ты заблуждаешься. Мы не упоминали любовь, разве нет?

- Конечно, нет, - пробормотала она, повернувшись к окну. - Я просто имею в виду,

я больше никогда не буду на побегушках у другого мужчины.

- Я родился во второй половине 20 века. Я не придерживаюсь никаких архаичных

принципов о браке или месте женщины в нем. Я бы и не стал ожидать, что ты

подчинишься моим приказам.

- Не стал бы? Думаю, ты ожидаешь этого от всех, принц Аль-Тазан.

Он устало вздохнул.

- Я быстро теряю с тобой терпение, Карен.

Господи, она хотела, чтобы он не произносил ее имя. Теперь она поняла, почему

когда он вторгался языком в ее рот, у него был другой колорит. Его второй язык, без

сомнения, был арабским. Его легкий акцент придавал мелодичности ее имени.

- У нас осталось 5 минут отсрочки, - сказал он. - Мы можем клясться хоть до

судного дня, что не знали ничего, кроме имен, друг о друге, что мы говорили обо всем,

кроме политики, что мы ушли - ты ушла, что является проблемой, с которой я разберусь

позже - даже не узнав, где другой жил и работал. В конечном счете, не имеет значение,

верят они нам или нет. Наша репутация все равно будет поставлена под угрозу в прессе, -

он сделал паузу. - Пожалуйста, смотри на меня, когда я с тобой разговариваю.

Она неохотно повернулась к нему лицом. Неохотно, потому что повиновалась его

команде. Неохотно, потому что не хотела, чтобы он видел ее страх перед его логикой.

Неохотно, потому что она могла чувствовать первые ростки сомнений среди тех стен,

которые выстроила. Неохотно, потому что с самого начала его мужская красота и его

неотразимые глаза, были больше того, чему она могла сопротивляться.

- Я предложил единственный способ, который выведет нас из этого беспорядка. Ты

это понимаешь?

Она прикусила нижнюю губу. Он ожидал ее ответа - да. Она могла видеть

холодную уверенность в его глазах. Он ожидал, что она броситься в его объятия и начнет

умолять, чтоб он спас ее с помощью своих денег и власти.

Ее это возмутило. Ее так же возмутило то, что причудливое предложение было

вполне разумным.

Пока она размышляла, он высказал свою точку зрения.

- Не сомневайся, после случившегося ты потеряешь свою работу.

- Не сомневаюсь.

- Как ты будешь содержать себя, пока не найдешь другую?

- Не твое дело.

- Это мое дело.

- Мне не нужна твоя благотворительность!

Он подошел к ней и крепко схватил за плечи, слегка встряхнув.

- Сейчас не время для того, чтобы быть глупой, упрямой и гордой, Карен. Я

предлагаю тебе свою помощь, не благотворительность.

- Я заработаю деньги, - жестко сказала она, зная, что он был прав.

- Как? Что насчет Кристин?

Ее голова откинулась назад так, чтобы встретиться с ним взглядом. То, что он

вспомнил имя ее сестры, потрясло ее.

- Что насчет нее?

- Ты сможешь продолжить оплачивать ее обучение в частной школе? И, кроме

того, как отразятся последствия скандала на ней? - Он сделал паузу, чтобы сделать

глубокий вдох. - Когда речь идет о скользких ситуациях, я профессионал, но вы двое

совсем неопытны. Никто из нас не готов к скандалу, вроде этого, поверь мне.

- Пожалуйста, Дерек, - сказала она, выкручиваясь из его хватки. Она фактически не

могла пошевелиться. Он отпустил ее. Только потому, что он так решил. Если бы он

действительно хотел, то мог удержать ее. Она это знала. Это было страшная, удушливая

мысль и она изо всех сил противилась ей.

- Какая женщина в здравом уме захочет стать женой мужчины, знаменитого на весь

мир своими похождениями и прозванного из-за этого Тигровым Принцем?

- Ты бы предпочла быть известной как моя жена, или как одна из моих любовниц?

- Одной из них? Сколько их там?

- Прочитай последнее издание Street Scene. Уверен, там точно написано.

- Тогда не могу ли я слиться с фоном, стать с ними в один ряд?

- Вряд ли.

- Почему? - она представила себе длинноногую модель, грудастую старлетку,

угрюмую принцессу и богатую светскую львицу. - Я так сильно отличаюсь?

- Да, - огрызнулся он. - Ты свежа, как огурчик. Это само по себе необычно. А так

же ты работаешь в государственном департаменте Соединенных Штатов. Мой отец ведет

переговоры с Соединенными Штатами от имени страны ОПЕК. Не так заманчиво, Карен?

У тебя чертовски много неприятностей.

- Благодаря тебе! - воскликнула она. - А теперь ты хочешь жениться на мне. Ты

обезумел или я? Связаться с тобой это не решение проблемы. Я была и в более сложных

неприятностях. По крайней мере, любовница это временная должность.

- Так же, как и моя жена.

Она ошеломленно отшатнулась и потеряла дар речи. Он взял правильное

направление.

- Ох, понимаю.

- Как только все утихнет, и какие-нибудь бедные неудачники станут жертвой

кровососущих журналистов, мы, не привлекая внимания, оформим развод.

Какой же наивной она была. С юных лет ее учили, что брак был святым и

священным, неприкосновенным и вечным. Уэйд разочаровал ее по поводу вечности. Тем

не менее, даже после развода, она глупо цеплялась за убеждение, что брак был

священным.

Из уст Дерека это звучало так, словно они арендовали апартаменты на лето. Это

было временным. Ничего постоянного, никаких привязанностей, никаких привычек,

ничего личного.

- Зачем тогда беспокоиться? - вопрос был задан из чистого любопытства, чтобы

узнать причину этого предложения.

- Потому что, если ты станешь моей женой, мой отец не пожалеет никаких средств,

перевернет небо и землю, чтобы вытащить нас из этой неразберихи и удержать нас

подальше от первых страниц таблоида. Если ты будешь просто одной из моих женщин, он

палец о палец не ударит, чтобы помочь тебе. Ты будешь сама по себе.

На это у нее не было никаких возражений. Она и так была сама по себе. У нее не

было никого, к кому бы она обратилась в этой ситуации, за исключением Кристин,

которая пришла бы в ужас.

- Твой отец будет защищать меня, если я стану твоей женой?

- Ты будешь его дочерью. Он придает огромное значение семейной верности.

Это было смешно. Амин Аль-Тазан, который пожертвовал любимой женщиной и ее

ребенком, вернулся к себе на родину и женился на другой, заведя с ней детей, и Карен

должна была верить, что семейная верность была важна для него?

Она хотела в это поверить, у нее не оставалось другого выбора. Ей нужна была

помощь шейха. А почему бы не принять ее? Если бы Дерек Аллен оказался продавцом

обуви из Кливленда, она бы не оказалась в таком затруднительном положении после

отпуска на Ямайке. А оказалось, он был членом королевской семьи. Почему бы не

использовать имеющуюся у него власть?

Она подняла голову и стала искать признаки волнения в глубине его глаз за

мерцанием страсти, которое она прочитала раньше. Его там не было. Даже стоя так

близко, он был далеким ей, чужим.

- Итак? - нетерпеливо спросил он.

Прежде чем она успела ответить, в дверь кто-то постучал. Не отрывая от нее глаз,

Дерек крикнул.

- Мы идем, - затем мягко, - Карен? - твердый взгляд ярких глаз, фирменный изгиб

губ, твердая линия его подбородка, все приказывало ей ответить.

- Хорошо.

Едва слово вылетело из ее уст, она пожалела о нем. Она снова стала трусихой. Ее

будущее в его руках. Но какой у нее был выбор?

Дерек никак не отреагировал на ее ответ, во всяком случае, не показал виду. Он

подошел к двери, открыл ее, кивнул Грэхему, ожидавшему их, и протянул руку Карен.

Она вложила свою ладонь в его, и они вернулись обратно в комнату. Стоило им

войти, приглушенный разговор тут же прекратился. Дерек усадил ее, а затем, вместо того,

чтобы обойти стол и сесть на свое место, сел рядом.

Все еще держа ее за руку, так чтоб все могли это видеть, он объявил госсекретарю

Дрэперу.

- Мы с мисс Блейкмор случайно познакомились на Ямайке, - он так привлекательно

улыбнулся, что даже она поверила ему. - Это была любовь с первого взгляда.

Чиновники не могли скрыть изумления, услышав о том, как Тигровый Принц без

памяти влюбился. Неужели какой-то женщине удалось загнать его в угол? Несколько глаз

испытующе посмотрели на Карен, что заставило ее кожу покрыться мурашками.

- Я не хочу ставить под угрозу эти хрупкие, новые отношения, - продолжал Дерек. -

Поэтому я держал свое происхождение в тайне от Карен. Теперь я об этом сожалею. Она

узнала об этом от незнакомца, прежде чем у меня появилась возможность вернуться в

Штаты и все самому объяснить, - он сказал это с небольшим упреком. - Но все это позади.

Она согласилась выйти за меня. Мы планируем немедленно пожениться.

От подобной новости все в комнате остолбенели. Прошло несколько мгновений,

прежде чем кто-то пошевелился, а затем, как по команде, все сразу начали лепетать.

Шейх отреагировал на это заявление широко раскрытыми глазами. Члены его

окружения расхохотались и обменялись шутками, Карен была рада, что не могла понять, о

чем они говорили.

Реакция с противоположного стола была гораздо более сдержанной. Помощники и

юристы повернулись к Дрэперу, шепча ему что-то на ухо. Каждый выражал свой протест

и предлагал альтернативу.

Кэррингтон был возмущен.

- Мистер Аль-Тазан, мы находим подобную шутку возмутительной, и если вы

думаете…

- Это не шутка, - холодно сказал Дерек. - Я намереваюсь жениться на мисс

Блейкмор, как только будет доставлено разрешение, и вы ни черта не сможете с этим

сделать.

- И мы должны забыть, что мисс Блейкмор могла нанести ущерб департаменту

связавшись с вами?

- Она этого не делала, - сухо сказал Дерек. Судя по напряженным чертам лица,

Карен могла сказать, что он начал терять терпение. Она взглянула на шейха. Его взгляд

был сосредоточен не на ней, а на дипломате, который сомневался в честности своего

сына.

Кэррингтон упорствовал.

- Вы можете доказать, что мисс Блейкмор еще не выдала вам секретную

информацию, относящуюся к переговорам ведущимся в настоящее время?

Внезапно расслабившись, Дерек откинулся на спинку стула.

- А вы можете доказать обратное?

Кэррингтон не был достаточно проницательным, чтобы увидеть, что завел себя в

угол, а госсекретарь был. Он поднял руку в запретительном жесте, и у Кэррингтона не

осталось выбора, кроме как проглотить свой следующий аргумент.

Шейх медленно поднялся со стула.

- Все так, как сказал мой сын, - тихий голос становился громче, предвещая грозу. -

Поскольку мисс Блейкмор собирается стать членом семьи моих ближайших

родственников, она находится под моей защитой, - его хищные глаза сверлили

Кэррингтона. - Я не собираюсь мириться с допросами кого-либо из моей семьи.

Если судить по выражению неприязни на лице государственного секретаря

Дрэпера, он был унижен. Но он поднялся на ноги и встретил шейха на пути к двери.

- Я рад, что мы смогли все так оперативно уладить, мистер Аль-Тазан, - он слегка

поклонился. Шейх ответил лишь небольшим наклоном головы. Он вышел, его белый

бурнус развивался позади, свита шла следом.

Их выход освободил дорогу для Дерека и Карен. Дерек помог ей подняться на ноги

и продолжал придерживать за локоть для поддержки. Пытаясь избежать многочисленных

взглядов, она вышла из комнаты.

Ларри Уотсон был уже в коридоре. Вынув руку из захвата Дерека, она повернулась

к нему.

- Ларри, я случайно встретила его на Ямайке. Это было невероятное совпадение.

Клянусь, я не знала, кто он, пока он не вошел сегодня в комнату.

Ларри стыдливо посмотрел на свои ботинки.

- Черт, Карен. Прошу прощения за все, что я наговорил. Я не мог поверить в это,

но…

Она утешительно взяла его за руку, но быстро убрала ее, почувствовав, как рядом

напрягся Дерек.

- Доказательства были довольно компрометирующими, согласна с тобой, - сказала

она.

- Ты знаешь, что они будут просить о твоей отставке. Может я смогу вмешаться.

Она покачала головой.

- Не беспокойся. Думаю, я здесь закончила. Не хочу, чтобы ты ввязывался в это

еще больше.

Он выглядел так, будто ему было больно.

- Я соберу твои вещи и отправлю тебе.

- Спасибо.

Он посмотрел на Дерека, а потом встревожено на нее.

- Ты уверенна, что знаешь, что делаешь?

Она улыбнулась ему с гораздо большей уверенностью, чем она чувствовала.

- В этих условиях, я делаю то, что должна делать. Не волнуйся. Я буду в порядке, -

она снова почувствовала руку Дерека на своей руке. - До свидания, Ларри.

- Прощай, Карен. Оставайся на связи. Если тебе когда-нибудь что-то понадобится...

Дерек увел ее прочь, прежде чем она услышала последнее предложение Ларри. Он

в грубой форме попросил никого не входить вместе с ними в лифт. Дерек нажал на кнопку

первого этажа, а затем повернулся к ней.

- Кто это был?

- Ларри Уотсон. Мой босс. Бывший босс.

- Только твой босс?

Его гнев заставил ее поднять голову.

- Что ты имеешь в виду?

- Ты знаешь, что я имею в виду.

Симптомы в любом другом мужчине - ослабленное дыхание, сверкающие глаза,

напряженные мышцы, твердая челюсть - свидетельствовали бы ревности. В Дереке это

означало лишь, что он обозначил свою территорию.

- Да, - сказала она, - Только мой босс.

- Хорошо, - его ответ был словно упрек. Карен закипела от злости. Остальная часть

поездки прошла в молчании. Когда они вышли из лифта, один человек из ближайшего

окружения шейха поприветствовал Дерека, а затем обнял его и заговорил с ним на

быстром арабском. Судя по вниманию, которое ей уделил собеседник, она была

невидимкой. Так будет всегда?

Будет ли она всегда приложением к Тигровому Принцу?

Нет. Только до развода. Было довольно странным, что она уже думала о разводе,

прежде чем даже вступила в брак.

- Мой отец хочет увидеть тебя в своем гостиничном номере, - сказал ей Дерек,

когда человек удалился и присоединился к шейху, согласившемуся на спонтанную пресс-

конференцию.

- Сейчас? - спросила она, ненавидя дрожь в своем голосе.

- Когда вызывает отец, это всегда сейчас.

Ряд черных лимузинов ждал у тротуара возле здания. Парадно одетые шоферы

стояли рядом. Дерек подошел к одному и несколько секунд стоял у задней двери. Карен

подумала, что Дерек, возможно, выбрал не тот автомобиль, шофер не сделал ни одного

движения, чтобы открыть для него двери.

Затем он сделал что-то странное. Он поднес два пальца к губам, поцеловал их, а

затем приложил их к стеклу.

Он взял Карен за руку и повел к последнему лимузину, стоявшему на дороге.

Шофер бросился открывать дверь. Когда они уселись на роскошных велюровых сиденьях,

она спросила.

- Что это было?

- Что именно?

- Этот поцелуй.

Он посмотрел ей в лицо.

- Для моей мамы.

Она открыла рот, уставившись на него.

- Твоя мама? Она в той машине? Но я думала.. Он женился на... Твоя мать с

шейхом?

- Она всегда с ним. Когда может.

- Я не понимаю. Он женился на другой женщине, но твоя мать осталась с ним?

Почему?

Он посмотрел на нее.

- Потому что она так хочет.

Она бы продолжила обсуждать тему его матери, если бы именно этот момент не

выбрал шейх, чтобы покинуть здание, окруженное журналистами, пытающимися добиться

от него еще пары слов. Они поехали в кортеже через центр Вашингтона к отелю, где

находилась резиденция шейха.

Карену и Дереку сказали ждать в приемной. Карен напряженно сидела на стуле, в

то время как Дерек совершенно непринужденно гулял по комнате.

Он с облегчением избежал хаоса международного инцидента, и не дал никаких

показаний. Он отпил воды из графина со льдом, уставился в окно, насвистывая сквозь

зубы, изучая на стене картины.

Его беззаботность была противна Карен, она была словно комок нервов. Когда он

предложил ей воды, она покачала головой, но ничего не сказала. Ее язык, казалось, был

приклеен к небу. Она не могла вспомнить, когда в последний раз была такой нервной,

если не считать ожидания пломбировки канала в кабинете стоматолога.

Она подскочила, когда Дерек внезапно обернулся.

- Почему ты уехала от меня?

После всего, что произошло, она едва могла вспомнить страдания, через которые

прошла, когда решила оставить его.

- Мы будем говорить об этом сейчас? - устало спросила она.

- Да.

- Я не хочу.

- Я хочу, - твердо сказал он. Он подошел к ней и теперь стоял очень близко,

заставляя ее откинуть голову назад, чтобы посмотреть ему в лицо, а не на колени. Это

само по себе нервировало. - Почему ты уехала вот так?

- Я чувствовала, что так будет лучше.

- Для кого?

- Для нас обоих.

- Почему?

- Неделя подходила к концу.

- И?

- Я думала, что мы никогда больше не увидимся. Я не хотела никаких

сентиментальных прощаний. Ты бы так не поступил?

- Ты не оставила мне выбора, не так ли?

- Ты не оставил мне выбора сегодня утром.

- Ах, - он поднял указательный палец, - но ты сделала правильный выбор.

- Я начинаю сомневаться в этом. Мы уже говорили об этом.

Он протянул руку и убрал прядь волос с ее щеки.

- Я думаю для новобрачных вполне нормально спорить в первый день собственной

свадьбы. Что-то делать с…напряженностью.

Его ласка напомнила ей, какой неопрятной она, должно быть, выглядела, пока его

глаза не стали слишком близко. Теперь эти глаза были знакомы. Теперь они были

тлеющими со зноем тропической ночи.

- Я не чувствую себя невестой, - она старалась казаться язвительной, но слова

вышли жалобными.

Его глаза осмотрели ее рот, горло, шею. Обе его руки держали ее лицо, наклонив

голову вверх и назад, пока ее подбородок почти касался его пряжки ремня. Он погладил

большим пальцем ее нижнюю губу, затем поднял на нее неистовые глаза.

- Обещаю тебе, что будешь, когда этот день закончится, - это была клятва,

заставившая ее дрожать от страха. Или это покалывание в позвоночнике вверх и вниз

было от предвкушения?

- Почему ты оставила меня, Карен?

- Я сказала тебе, - с отчаянием ответила она. Его обаяние действовало на нее, она

не должна этого допускать.

- Ты лжешь. Было нечто большее, чем нежелание сказать до свидания, - он

погладил ее скулы. - Разве ты не думала, что я приду за тобой?

- Нет, я никогда не думала, что увижу тебя снова.

- Ты забыла, что я сказал тебе, ты никогда не обгонишь меня. У тебя не

получилось, не так ли? - его руки в мягкой ласке скользнули по ее щекам.

Не успел он отпустить ее, как дверь открылась, и слуга позвал их внутрь. Сердце

Карен быстро колотилось, она была не уверена, что ее удержат ноги после волнующей

сцены с Дереком.

Слуга низко поклонился, когда они прошли через дверь. Пораженная, она

остановилась на пороге. К своему удивлению, комната была совершенно обычной.

Она ожидала груды подушек, украшенный тканью потолок, кальяны, испускавшие

дым едкого турецкого табака, в лучшем случае, и запрещенных веществ, в худшем. Где

были танцовщицы с мерцающими в пупках драгоценностями? Ничего из этого не удивило

бы ее так, как обыденность комнаты.

Мебель была во французском провинциальном стиле и слишком вычурная на ее

вкус, но она была со вкусом расставлена и дополнена аксессуарами. На серванте

расположился шведский стол с едой, хоть и казалось, что к нему никто не прикасался.

Небольшой бар был полон всех мыслимых видов вина и спиртных напитков. Бокалы

сверкали в солнечном свете, струившемся через окно с открытыми шторами.

Самыми обычными были мужчина и женщина, сидящие близко друг к другу на

диване. По крайне мере, мужчина сидел на диване. Женщина сидела на подлокотнике.

Одна ее рука обнимала мужчину за плечи, что свидетельствовало об их близком

знакомстве. Его ближайшая рука лежала на ее талии.

Карен едва узнала шейха без куфии. Но его глаза, эти глубоко посаженные,

проницательные глаза не могли принадлежать никому, кроме как Амину Аль-Тазану.

Его лицо было обветренным и испорченным солнцем, но от его привлекательности

захватывало дух. У него, как и у Дерека, были длинные и густые волосы, но у Аль-Тазана

они были намного темнее. Линия роста волос была идентична. Теперь ей была видна

мощная грудь и руки, которые унаследовал Дерек. На нем были брюки в европейском

стиле. На ногах были итальянские мокасины ручной работы. Но самое поразительное в

нем это энергия, которую он излучал. Как и его сын, он очаровывал и привлекал

внимание.

Шерил Аллен был первой, кто заговорил. Она оторвалась от Аль-Тазана и с широко

распростертыми объятиями подошла к Дереку.

- Привет, дорогой.

Дерек тепло обнял мать. Он поцеловал ее мягкие каштановые волосы. Она была

миниатюрной женщиной, едва достающей сыну до плеча. Ее кожа была гладкой и,

очевидно, ухоженной. Она была очень привлекательной, достаточно привлекательной,

чтобы удержать внимание и любовь красавца Аль-Тазана.

- Мама, ты выглядишь невероятно. Это новое платье?

- Мы прилетели в Нью-Йорк вчера вечером, чтобы сделать покупки. Амин его

выбрал. Тебе нравится?

- Очень, - ответил Дерек, хотя Шерил Аллен уже не слушала его. Ее

дружественные зеленые глаза с любопытством рассматривали Карен. - Мама, это Карен

Блейкмор. Скоро будет твоей невесткой.

Улыбка Шерил была гостеприимной и доброй.

- Я слышала об этом, - она взяла ледяную руку Карен и ласково сжала. - Я уже

давно мечтаю о невестке.

Карен была удивлена ее нежностью и великодушием и подарила ей слабую,

дрожащую улыбку.

- Приятно с вами познакомиться, миссис…- она запнулась. Как называют бывшую

жену шейха?

- Зови меня Шерил, - спешно предложила она, видя замешательство Карен. - Давай

присядем? Хочешь что-нибудь выпить? - она повернулась к человеку, который во время

разговора сидел неподвижно, словно камень. - Амин, дорогой, что бы ты хотел?

- Я хотел бы, чтоб ты перестала порхать вокруг, пытаясь сделать эту

нестандартную ситуацию более обыденной. Сядь рядом со мной. Думаю, Дерек прекрасно

справится сам и подаст выпить своей невесте. - Он похлопал по ручке дивана, и Шерил

вернулась к нему. - Как мусульманин, я не пью алкоголь, мисс Блейкмор, но, пожалуйста,

не отказывайте себе в удовольствии, - сказал Аль-Тазан.

Карен поднялась. Он проверял ее?

- Спасибо, но мне сейчас нет дела до напитков.

Дерек едва сдерживал улыбку, а глаза танцевали озорством, когда он подвел ее к

столу.

- Отец, Карен не пьяница, если ты это пытался выяснить. На Ямайке я несколько

раз пытался напоить ее ликером. Мне не повезло.

Он подошел к бару и налил себе стакан минеральной воды, добавив кубики льда и

выдавив лимон.

Его язык тела свидетельствовал о полном безразличии. Карен беспокойно

посмотрела на шейха. Он смотрел не на Дерека, а на нее и улыбался.

- Она очень красивая, Али.

- Спасибо, я тоже так думаю.

Карен была поражена, когда Дерек опустился рядом с ней и положил руку ей

плечо. Он поцеловал ее висок с супружеской лаской.

- Она доставила мне сегодня много неприятностей, - сказал Аль-Тазан.

Карен имела отношение ко всему, о чем они сейчас разговаривали. Она не была

глухой или немой, или слабоумной.

- Не больше, чем вы мне, мистер Аль-Тазан.

Брови шейха быстро поднялись, а затем хмуро опустились. Рука, поглаживавшая

спину Шерил, застыла.

- И у нее острый язык, - сказал он. Неожиданно, это изумительное лицо расплылось

в широкой улыбке, демонстрирующей невероятно белые зубы. Он взревел от смеха. -

Шерил, она напоминает мне тебя, когда мы впервые встретились, - он ласково ущипнул

руку Шерил. - Очень дерзкая. Мне это нравится. Ненавижу ноющих женщин. Не так ли,

Али?

Следующие полчаса были менее напряженными, чем первые пять минут. Карен

была слегка задета, когда Аль-Тазан допрашивал о ее происхождении, но

предупредительный взгляд Дерека заставил ее прикусить язык. Именно она была той,

кому нужен был этот брак, а не наоборот. Тем не менее, она была объектом пристального

внимания.

Наконец, Аль-Тазан медленно осмотрел их.

- У вас есть мое разрешение на брак.

Карен не помнила, чтобы спрашивала у него разрешение. Тем не менее, она

промолчала. Дерек уважительно склонил голову и сказал:

- Спасибо, отец.

Аль-Тазан встал и подошел к ним. Дерек поднял Карен на ноги. Шейх обхватил ее

лицо двумя руками. Она видела, как ее бледное лицо отражалось в его глазах цвета

черного дерева. К ее удивлению, он поцеловал ее в обе щеки, перед тем как отстраниться.

- Дочка.

Обращаясь к Дереку, он сказал.

- Я хотел бы лично поговорить с тобой, Али, - Дерек последовал за отцом в

соседнюю комнату.

Тут же материализовались слуги. Карен и Шерил ждали, и Шерил настояла, чтоб

Карен присоединилась к ней за чашечкой чая и бутербродом с огурцом.

- Я очень обрадовалась этому браку, независимо от того, какие обстоятельства к

нему привели. В течение многих лет, Амин и я беспокоились о Дереке, желая, чтобы он

остепенился и завел семью. - При упоминании о семье, веджвудская чашка и блюдце

загремели у Карен в руках. Шерил либо не заметила, либо решила не комментировать это.

- Он был довольно диким. Полагаю, моя вина. Но у него было такое трудное детство, с

тем как все обстояло тогда, - смущенно закончила она, с грустной улыбкой поглядывая на

Карен.

Сердце Карен было пропитано жалостью к этой женщине. Прежде чем она смогла

сказать что-нибудь утешительное, дверь соседней комнаты открылась и из комнаты

вышли двое мужчин. Аль-Тазан схватил своего сына в объятия и сердечно поцеловал в

обе щеки. Дерек ответил тем же.

Он подошел к Карен и взял ее за руку. Аль-Тазан улыбнулся им обоим.

- Мы увидим вас в ближайшее время, - он протянул руку Шерил. - Шери, иди сюда,

- хриплый шепот передавал невысказанную интимность.