Тигровый принц

Шерил Аллен, милостивая женщина, выглядевшая абсолютно спокойной и в

состоянии справиться в любой ситуации, отставила чашку в сторону, улыбаясь своему

сыну и Карен, а затем немедленно приняла руку Аль-Тазана. Он потащил ее в спальню и

закрыл за собой дверь. Она была приглашена, а Дерек и Карен были свободны.

Глава 9

- Не ожидай, что я буду вести себя так же. - Они снова были в лимузине, скользя по

улицам Вашингтона в этом островке роскоши. После того, как Дерек дал водителю ее

адрес, они подняли разделительную стеклянную панель. Она понятия не имела, откуда он

узнал, где она живет, но к этому времени уже привыкла к сюрпризам. Она невидящим

взглядом смотрела в окно.

- Как?- поинтересовался он. Она могла почувствовать его тело, переместившееся на

сиденье так, чтобы повернуться к ней лицом. Она продолжала сидеть, отвернувшись от

него.

- Как твоя мать. То, как она лебезит перед твоим отцом, заботится о его малейшем

желании, она у него на побегушках. - Теперь она смотрела прямо на него, чтобы у него не

было сомнений в ее серьезности. - Я не буду для тебя такой женой.

Злость была бы наиболее ожидаемым ответом. Возможно даже бешенство.

Медленная ленивая ухмылка приподняла один уголок его губ, и это было последней

реакцией, которую она бы ожидала. Тем не менее, она получила именно ее. Ее и теплую

ладонь, опустившуюся ей на шею, прикладывающую достаточно давления, чтобы

придвинуть ее лицо к его.

- И какой женой будешь ты, любимая Карен?

Его рот накрыл ее. Он пробовал и смаковал ее как гурман во время пира. Его губы

были мягкими, но требовательными, двигаясь по ее губам, убеждая их открыться его

языку. Он вторгся без промедления, полностью овладевая и дразняще поглаживая.

Он расстегнул две верхние пуговицы ее простой блузки, которую она одела утром,

и проскользнул рукой на ее ключицу. По ее плечу пробежались длинные, худые пальцы. В

его небрежности была какая-то интимная ласка, будто он наверняка знал, что она не

станет возражать.

И у нее, в самом деле, не было сил поступить иначе. Потому что это объятие было

первой настоящей вещью, случившейся с ней сегодня. Он снял куфию (прим. куфия -

головной платок бедуина) и выглядел как тот Дерек, которого она знала. Это ей было

знакомо. Это она понимала и могла принять.

Зная, что ответ скомпрометирует ее недавнюю декларацию независимости, она все

же сдалась, как и хотело ее тело. И когда он стянул бретельку лифчика с ее плеча и

пробежал своими пальцами туда-сюда, из ее горла вырвался тихий вздох.

Наконец он оторвал от нее губы:

- Я весь день хотел это сделать. Не думаю, что смогу остановиться. - Его губы

прошлись вдоль ее скулы к уху, вниз по шее, оставляя цепочку влажных поцелуев и

восхитительное тепло его дыхания. - Я был зол как черт на тебя за то, что ты сбежала от

меня.

- Почему? Это ранило твое эго? - была ли она первой женщиной, пренебрегшей его

вниманием?

-Нет. Просто я еще с тобой не закончил. - Прошептал он ей на ухо за мгновение до

того, как его язык прошелся по мочке ее уха. - Мне и близко этого не достаточно.

Его рот снова занимался любовью с ее, многозначительно, пробуждая

воспоминания, до тех пор, пока на нее не стало накатываться постыдное страстное

желание. Она извивалась в его объятиях, стремясь потереться об него грудью. Ее руки

обвились вокруг его шеи, и она поддалась чувственности поцелуя.

Она понятия не имела о том, что лимузин приехал к месту назначения, пока Дерек

не освободил ее. Она села, взбешённая им, его самоуверенностью, и собой, тем, что

вручила ему эту самоуверенность на блюдечке с голубой каёмочкой. Шофер открыл для

них дверь. Она поспешно потянулась к пуговицам на своей блузке. Но Дерек поймал ее

запястье:

- Оставь их. Ты больше не работаешь на правительство, и я не позволю тебе

зашнуровываться так туго, как старая дева викторианской эпохи. Мне нравится, когда ты

выглядишь женственно.

Она воздержалась от возражений лишь потому, что не хотела закатывать скандал

рядом с водителем, да и несколько соседей и прохожих с откровенным любопытством

глазели на лимузин. Кроме того Дерек крепко схватил ее руку и повел вверх по лестнице.

Она практически споткнулась о чемоданы, стоящие прямо посреди двери в

квартиру.

- Прошлой ночью я не успела разобрать багаж.

- Да, зато тебе удалось лихо сбежать от такого негодяя как я. - Сухо сказал он.

Поскольку шофер стоял на страже, на улице, вне зоны слышимости, она

повернулась, уперев кулаки в бедра:

- Была бы тебе благодарна, если б ты воздержался от комментариев по этому

поводу.

- А тебе лучше отказаться от идеи снова сбежать от меня.

- У тебя нет на меня никаких прав.

- Через полчаса будут.

- Через полчаса?- спросила она, желание сражаться внезапно покинуло ее.

- Мой отец организовал нам встречу с судьей. У него будут все необходимые

документы.

Это действительно случится. Она собирается выйти за Дерека Аллена, также

известного как Али Аль-Тазан, и она не знает ни одного из них.

- Тебе нужно собраться. - Сказал он довольно мягким голосом. - Думаю, будет

лучше, если мы выберемся из Вашингтона и поедем на ферму. Пока все не утихнет, мы

останемся там. Бери лишь самое необходимое. А остальное я куплю тебе позже.

Она хотела было не согласиться с собственническим способом, с которым он

организовал ее будущее, но она так устала:

- Я сейчас вернусь. - Махнув рукой в район дивана, она сказала: - Чувствуй себя

как дома.

Она бесцельно бродила от спальни к ванной, в поисках чего-нибудь ценного, что

можно упаковать и взять с собой. Там ничего не было. Была ли она сейчас слишком

потрясена, чтобы придавать чему-то значение или вести себя сентиментально по

отношению к чему-то, или ее жизнь действительно была такой скучной?

Одно она знала точно: она не хочет выходить замуж в юбке и блузке, которые

первыми попались ей под руку сегодня утром. Вернувшись в гостиную, она подхватила

меньший чемодан.

- У меня есть время на душ? - спросила она у Дерека. Он листал журнал так же

спокойно и безмятежно, как человек, ожидающий автобус. Это очень раздражало.

- Конечно. Хочешь, чтобы я потер тебе спинку?

- Нет.

- Как скажешь, любимая.

В сложившихся обстоятельствах подобная нежность раздражала. Словно проглотив

аршин, с прямой спиной, она прошагала обратно в спальню и не слишком мягко закрыла

за собой дверь. Она приняла душ, вымыла голову и нанесла косметику, что заняло кучу

времени, извращенно надеясь рассердить его.

Но когда она присоединилась к нему, он был, как и раньше, абсолютно спокоен.

Она оделась в шелковое серовато-белое платье-футляр, подпоясанное косой из

ярких шелковых шнуров с чеканной латунной пряжкой. Она собрала волосы на затылке в

низкий пучок. Единственным ювелирным украшением была пара жемчужных серег.

Наряд был изысканным, изящным и элегантным. Она пыталась соединить

выразительность с утонченностью.

Дерек отбросил журнал в сторону и медленно поднялся на ноги, его глаза

одобрительно бродили по ее телу.

- Я готова. - Поспешно сказала она, прежде чем он мог прокомментировать ее

появление. - Возьму лишь те вещи, которые уже упакованы.

Он кивнул и открыл дверь, выдавая шоферу поток распоряжений. Как только

чемоданы были вынесены, он спросил:

- Ты должна сделать что-то, для обеспечения безопасности квартиры?

- На данный момент я ее просто закрою. Когда я отправилась на Ямайку, то

приостановила доставку молока и газет до дальнейших распоряжений.

Не было необходимости предупреждать владельца квартиры, она ведь не знала,

когда вернется. Как долго будет длиться этот «брак»? Неделю? Две? Месяц?

Дерек сказал, что был зол из-за того, что она ушла, не потому, что он любил ее, не

потому, что она ему нравилась, а потому что ему было ее не достаточно. И поцелуй,

последовавший за этим утверждением, доказывал его слова. Когда влечение Дерека к ней

будет удовлетворено, ей понадобится место, куда она может вернуться.

Было очевидно, что он ожидал от этого брака: бесплатную любовницу. Принцу

Аль-Тазану не избежать глубокого разочарования.

Она ждала до тех пор, пока они снова не устроились на черных сидениях лимузина,

чтобы сделать свое заявление. Но беседу начал Дерек:

- Ты божественно выглядишь, Карен. Намного привлекательнее, чем я тебя когда-

либо видел. Я крайне горд своей невестой.

- Спасибо, - она возилась с кисточкой на поясе, - я чувствовала себя неуверенно,

будучи одетой как попало, когда на тебе был костюм. Когда я этим утром одевалась в ту

одежду, я не знала, что могу выйти в ней замуж.

- У меня настоящая дилемма.

- Дилемма?

- Я хочу тебя поцеловать, но не хочу испортить твои старания. Какой эгоистичный

выбор мне сделать? - он наклонил голову и изучал ее. - Ты слишком прекрасна. Я пойду

на компромисс. - Он взял ее за руку, притянул к своему рту и оставил откровенный

поцелуй на ее ладони.

Это поцелуй она почувствовала в самой сердцевине ее женственности,

прикосновения его губ, и этого ядовитого, ядовитого языка опьяняли, от них она

расцветала и оживала.

- У меня самая очаровательная, милая и сексуальная невеста в мире. - Пробормотал

он в середину ее руки, которую до сего момента она не считала эрогенной зоной.

С трудом оторвавшись от ее руки, он на несколько дюймов отодвинулся от нее.

Прочистив горло, стараясь успокоить биение своего сердца, она сказала:

- Мне нужно с тобой поговорить, Дерек.

- Какое белье на тебе надето?

- Что за вопрос такой?

- Вопрос, который жених имеет право задать своей невесте.

- Я могу перестать быть невестой после того, как ты услышишь то, что я хочу

сказать.

- Да ну?- это было произнесено обыденно, будто его не очень интересовало то, что

она скажет. Но его выдавал изгиб позолоченной солнцем брови.

Персиковый блеск для губ, который она нанесла, плохо справлялся со своей

задачей. Она увлажнила губы быстрым движением языка.

- Я прохожу через это все, через эту церемонию бракосочетания только из-за

необходимости. Но это все.

- Не уверен, что понял тебя.

Она глубоко вздохнула:

- Это значит, что будет лишь церемония. Больше ничего.

- Больше ничего?

Почему он такой непонятливый? Он умышленно изводил ее, заставляя сказать все

вслух?

- Ничего из того, что подразумевает брак.

Пока водитель без усилий маневрировал на лимузине по улицам Вашингтона, в

салоне повисла тишина.

Наконец, Дерек прервал тишину:

- Это значит, что ты не намерена удовлетворять мои супружеские права?

- Именно это я и подразумевала. - Сказала она, поднимая подбородок вверх, чтобы

показать, что взялась за дело всерьез.

- Ты будешь делить со мной постель?

- Нет.

- Вообще заниматься любовью?

- Вообще нет.

С хохотом он стукнул по стеклянной панели между ними и водителем,

демонстрируя еще одну особенность, объединяющую их с отцом. Она с обидчивым

молчанием уставилась на него. Что она сказала такого, что он нашел чертовски смешным?

- Карен, любимая, - он добрался до ее руки, и когда она пыталась удержать ее,

обернул свои пальцы вокруг и направил к своей груди, - Ты понимаешь, насколько

смехотворно звучит это условие?

- Объясни почему.

- Ну, хорошо. - Его отношение было терпеливо снисходительным, как будто он

объяснял ребенку загадки жизни.- Во-первых, ты не в том положении, чтобы выдвигать

любые условия. Неприятности у нас обоих, но ты более уязвима.

- Благодаря моему полу, размеру банковского счета и моей работе, которую я

любила и в которой была хороша! - крикнула она.

Он кивнул уступая:

- Не говорю, что это справедливо, я лишь указал на факты. Согласись, ты

потеряешь больше. Я предложил тебе решение серьезной проблемы. Ты не думаешь, что с

твоей стороны довольно непорядочно и совершенно мелочно выдвигать условия в ответ

на мое предложение?

Раздраженная и униженная, она стиснула губы.

- Во-вторых, - плавно продолжил он,- мы жаждем друг друга. В этом никогда не

было сомнений.

- На Ямайке, да. Это было романтично, мы были отделены от настоящего мира.

Море, луна, музыка, цветы, вино. Я повелась на это, но это все. Сейчас я спустилась

обратно на землю. Могу сказать, приземление было достаточно жестким. После всего

того, что случилось в результате моей неосторожности, как ты мог подумать, что я захочу,

чтоб это продолжилось?

- Я не анализирую причины человеческого поведения, Карен. Я имею дело только с

фактами. - Он наклонился к ней, останавливая свой рот в нескольких скудных дюймах от

ее. - Прямо сейчас ты хочешь меня, так же сильно, как я тебя. Я хорошо знаю твое тело. И

вижу признаки. Одной из причин, почему мне нравится это платье, является то, что оно

так хорошо сидит на тебе и так хорошо гармонирует с твоими сладкими формами. Когда

несколько минут назад я целовал твою ладонь, то заметил, как на это отозвалась твоя

грудь. Ты думала, я не заметил? И когда ты неловко ерзаешь и скрещиваешь ноги, ты не

думаешь, что я могу представить ответ в других частях твоего тела?

Жгучие слезы заполнили ее глаза:

- Прекрати это, пожалуйста. - Она опустила веки, сильно сжала губы так, что он не

мог видеть ее дрожь.

- Ты хочешь меня, Карен. До сих пор. Больше, чем когда-либо. И если ты

избавишься от пуританского настроя, который проявился после того, как ты вернулась в

Штаты, и внимательно посмотришь на меня, ты поймешь, насколько сильно я тебя хочу.

Я, безусловно, не могу спрятать свое желание. К чему нашему браку это абсурдное

условие? - его голос становился все громче и громче, до тех пор, пока последнее

предложение не потребовало ответа.

- Потому что ты принес мне достаточно бед, вот почему. Я не хочу быть твоей

женой. И я, конечно же, не хочу быть временным партнером по играм до тех пор, пока не

пройдет новизна. Я не хочу быть одной из наложниц гарема, охватывающего весь земной

шар. Я не буду с тобой спать.

- Не кажется ли тебе, что поздно запирать конюшню, когда лошадь украли?

- Это одна из неджентльменских вещей, которую я ожидала от тебя услышать. Я

спала с тобой раньше потому, что хотела. Это был мой выбор. И сейчас я выбираю этого

не делать. И не буду.

- Но обстоятельства поменялись. После того, как мы поженимся, у меня будет

право настаивать. - Сказал он, по-видимому, ни в малейшей степени не взволнованный ее

тирадой.

- Ты будешь?

- Я могу.

Она почувствовала дрожь от страха, но спрятала ее за показной яростью:

- Как? Стукнешь меня по голове и затащишь в кровать? Каков отец, таков и сын.

Щёлкнешь пальцами и будешь ждать, что я прыгну? Женщины расцениваются как

собственность, да? Созданы Богом и присланы на землю для твоего развлечения? Что ж,

подумай еще раз, мистер Дерек Аллен. Я не собираюсь жить в такой разновидности

рабства, даже и временно. Так что можешь сказать Абдуле, чтобы разворачивал машину

назад к моему дому. Я решу свои проблемы другим способом.

Он мог бы ударить ее, и она бы не удивилась. Но он просто улыбнулся и сказал

осуждающе:

- Его имя - Мохаммед, и он не отвезет тебя домой. Я настаиваю на своем

предложении. Я женюсь на тебе. И ты можешь страдать от собственной глупости,

отрицая, что хочешь меня в своей постели, надувайся и сердись, сколько хочешь, я не

буду навязывать тебе свою отвратительную любовь.

Он еще раз поменялся с ней ролями, заставляя ее чувствовать себя глупой, приводя

в бешенство.

- О, что ж, хорошо. - Она подозрительно посмотрела на него. Он уступил слишком

быстро. - И что ты будешь делать, пока я буду надуваться и сердиться, и тому подобное?

Она не верила его улыбке. Она была слишком коварной, слишком похожей на

улыбку кота, только что заметившего слабую жертву. Запах победы чувствовался в его

ноздрях. Блеск триумфа в его глазах. Не требующее усилий удовлетворение, близкий

успех изгибал его широкие чувственные губы:

- Я изменю твое мнение.

Это сильное по содержанию сообщение было произнесено с не большей

абразивностью, чем мягкий поцелуй. Это словно шепотом произнесенные страстные

обещания, которые его губы делали рядом с ее грудью, вниз по впадинке живота и вокруг

пупка. Оно было произнесено таким же туманным голосом, который находил ее ухо после

занятий любовью. Он сказал:

- Ты всегда доставляешь мне удовольствие, Карен. Мне нравится то, как твое тело,

словно перчатка обхватывает мое, так туго и тепло. Это так приятно.

Это мягко угрожающее обещание вернуло назад все воспоминания о том, как они

занимались любовью, и она задалась вопросом, зачем она врет самой себе. Она сидела

ошеломленная, уставившись в гипнотический водоворот его глаз, и вырвала себя из

транса лишь тогда, когда водитель открыл дверь.

-Мы на месте. - Сказал Дерек, помогая ей выбраться из машины.

- Твои родители будут?

- Нет. Вокруг отца всегда столько шумихи. Он не хотел лишний раз тебя смущать.

Словно робот Карен вошла в здание. Ничего из этого не казалось ей реальным. Она

познакомилась с судьей, пожала ему руку, и любезно приняла его наилучшие пожелания

их с Дереком союзу. Она поставила подпись на документах, скользя ручкой по нижней

строчке. Заняла свое место рядом с Дереком. Повторила слова свадебной клятвы.

И тут она осознала. Когда слова пронеслись эхом в ее голове, она осознала, почему

выдвинула это условие, почему была в ужасе от этого союза.

Она хотела, чтобы он никогда не заканчивался.

Она хотела быть женой Дерека Аллена. Те клятвы для нее не были просто словами.

Когда она произносила их, они имели особое значение. Она влюбилась в Дерека прежде,

чем попала в его постель. Отдаться ему, это было проявлением любви. Брак с ним будет

обязательством, физическим и духовным. Для нее это не было фарсом.

Но для него…

Как только он произнёс слова, связавшие ее жизнь с его, она подняла глаза. Он

смотрел на нее, и через нее прошел электрический разряд. Было такое чувство, будто он

говорит от всего сердца. Но она ни на мгновение не могла разрешить себе поверить в это.

Она отвела глаза.

Это принесет боль, Господи, как же будет больно, когда ее оставят, когда этот

брак-игра будет отменен. Чтобы сберечь себя от неизбежной боли, она должна оставаться

в стороне и быть независимой. Она будет жить с ним в атмосфере вежливого

сосуществования, но без интима. Она боялась, если станет ему женой во всех смыслах

этого слова, когда придет время расстаться, она будет умолять его разрешить ей остаться.

Когда они перешли к той части церемонии, когда надо обмениваться кольцами,

Дерек шокировал ее, преподнеся ей узкую золотую полоску. Кольцо было вычурным, с

гравировкой и выглядело старинным.

- Это одно из колец моей матери, подарено моим отцом. - Тихо объяснил Дерек,

когда она вопрошающе подняла глаза. - Оно на протяжении многих поколений хранится в

нашей семье. Они хотели, чтоб я отдал его женщине, на которой женюсь.

Карен изумленно смотрела, как он одевает это прекрасное кольцо ей на палец. Оно

село идеально. Последовавший за этим праздничный поцелуй был ласковым, но

убедительным. Придерживаться своего решения будет самой сложной задачей в ее жизни.

Судья пожал руку Дереку и радушно предложил им выпить в его кабинете. Дерек

отказался, и судья, понимая нетерпение жениха, с благословением отпустил их. Карен не

удивилась его экспансивности, она знала, что в кармане у него чек на приличную сумму.

Они отправились в многоэтажный дом в шикарном районе. Лимузин плавно заполз

на темную подземную парковку, словно скользкая змея в свою норму. Они остановились

около припаркованного Экскалибура, рядом с которым стоял слуга, незамедлительно

перетащивший чемоданы Карен в причудливый багажник машины.

- Я подумал, что для поездки на ферму удобней будет взять эту машину, чем ехать

на лимузине. - Сказал Дерек. Как будто езда на Экскалибуре была менее оригинальна, чем

на лимузине с шофером.

Дерек попрощался со слугами отца и выехал обратно на исчезающий солнечный

свет. День почти закончился, и Карен до сих пор не могла поверить в то, что случилось на

самом деле.

- В случае если тебе интересно, все наши фотографии и негативы сейчас в

собственности моего отца, - она покраснела при мысли о них, но он успокоил ее, - они

будут уничтожены, если этого еще не произошло.

- Как ему удалось не допустить их публикации?

- Я сказал ему имя фотографа, Спек Дэниелс. Без сомнения мой отец сделал ему

предложение, от которого тот не смог отказаться. Сомневаюсь, что он будет когда-нибудь

делать подобные снимки.

Карен повернула голову, чтобы посмотреть, шутит ли он. Он не шутил. Она

вздрогнула под холодным ночным воздухом, и лишь частично из-за того, что они ехали на

бешеной скорости с поднятым верхом. Чтобы с ней случилось, если бы она стала врагом

шейха Амина Аль-Тазана, а не невесткой?

- Что насчет журнала «Street Scene»?- устало спросила она. - Я думала, они

собирались посвятить нам целый номер.

- Ох, они хотели. Но отец пригрозил им судебным иском, который сожрет не

только всю их прибыль от продажи этого номера, но и всю на как минимум следующие

десять лет.

- Когда ты об этом узнал?

- Сегодня после обеда, когда он позвал меня в спальню.

- Но у него не было времени все это сделать. - С тревогой воскликнула она.

Притормозив около светофора, Дерек повернул голову и улыбнулся:

- Нет, но таким был его план. И когда он собирается что-либо сделать, можешь

считать, что это уже сделано.

Она мало внимания обращала на то, куда они ехали. Но когда окружающая

обстановка показалась знакомой, она в ужасе посмотрела на него.

- Ты, кажется, удивлена. - Сказал он, останавливаясь около частной школы.

- Да. Как ты узнал?

- У меня свои способы. - Загадочно ответил он. Выбравшись из машины, он обошел

вокруг, чтобы открыть для нее дверцу. После того, как она вышла, он взял ее за руку и

пошел с ней по обросшей лишайником кирпичной дорожке.

- Думаю, Кристин должна быть проинформирована о нашем браке до того, как я

заберу тебя на медовый месяц, тебе так не кажется? - Он положил руку ей на плечи и

придвинул ближе. - Кроме того, я горю желанием познакомиться со своей свояченицей.

Обычно строгая директор школы вся трепетала, когда Карен представила Дерека

как своего мужа, особенно когда та узнала его. Ее строгие локоны подскочили, а

коренастая расторопная рука ухватилась за воротник ее чопорной блузки. Кристин

вызвали незамедлительно.

Пока они ждали, директор задавала наводящие вопросы, которые, как она

надеялась, удовлетворят ее всепоглощающую любознательность. Не представляя никакой

реальной информации, Дерек очаровал ее своими легкими шутками и той отключающей

чувства, плавящей кости, возбуждающей гормоны улыбкой.

Кристин пронеслась вниз по лестнице с небольшим самообладанием, которое

присуще энергичной шестнадцатилетней девушке. Директор повернулась на каблуках и

нахмурилась. Невысказанный упрек не оказал влияния на Кристин. Она неожиданно

остановилась на несколько секунд, будто не решалась что же делать дальше, после того,

как заметила свою сестру за руку с самым роскошным мужчиной, которого когда-либо

видела.

На мгновение она заколебалась, стоя на лестнице, в изумлении смотря на Дерека.

Затем сделала над собой усилие, закрыла рот, и проследовала вниз по лестнице, с

наиболее возможной на то время благопристойностью.

Карен, разделяла ее чувства, потому что знала, какое влияние может оказывать на

женщин Дерек, направилась к сестре. Она была так занята тем, что этот брак будет

значить для нее, что до этого момента не брала в расчет чувства Кристин. Она сжала руку

своей младшей сестры.

- Привет, Кристин.

Кристин сжала руку сестры в ответ, но ее пожатие было небрежным. Карен

понимала, что Кристин все еще глазела на Дерека.

- Привет, ты уже вернулась из своего путешествия?

- Да, - сказала Карен, отстраняюсь от нее, чтобы видеть ее лицо, и оценить реакцию

на то, что последует далее, - Я приехала на несколько дней раньше.

- Почему?- глаза Кристин были все еще сфокусированы на мужчине, который

украшал фойе закрытой школы таким образом, каким оно ни разу не было украшено

ранее.

- Ну, - начала Карен. Сейчас, когда момент настал, она не знала, как осторожно

сообщить о случившемся. - Кое-что произошло… Я встретила… Это Дерек Аллен,-

быстро сказала она. - Дерек, это моя сестра Кристин.

Оцепеневшая Кристин подошла к нему.

- Привет Кристин, - сказал он, - давно хотел с тобой познакомиться.

- Правда? Почему?- вздохнула она. Карен хотелось встряхнуть ее так сильно, как

только можно. Она не хотела, чтоб Кристин попадала под его чары.

- Потому что мы теперь семья. Сегодня после обеда мы с Карен поженились.

Рот Кристин беспомощно открывался. Глаза блуждали от одного взрослого к

другому. Наконец-то собравшись, она пробормотала:

- П-п-поженились?

Дерек взял Карен за руку, в уютное пристанище своей руки:

- Я встретил твою сестру на Ямайке и влюбился, - прежде чем продолжить, он

обжег своими глазами Карен, - потом последовал за ней обратно в Штаты и попросил ее

выйти за меня. Она согласилась, и, пока она не передумала, мы быстро отправились к

судье. Надеюсь, ты не обидишься на то, что не была приглашена на церемонию.

Это было банально и абсурдно, но Кристин и директор жадно ловили каждое

выдуманное слово его импровизированного рассказа. Он словами нарисовал картину как в

фильме с Дорис Дэй (прим. Американская певица и актриса), и к тому времени, как он

завершил все мягким поцелуем безмолвных губ Карен, его аудитория трепетала от

романтических переживаний и находилась на грани сентиментальных слез.

- О Боже, сестренка, - восторгалась Кристин, заключая Карен в полное энтузиазма

объятие, практически ломая ей шею, - это просто прекрасно. О Боже. Подумать только, я

была одной из тех, кто сказал тебе ехать на Ямайку. У меня просто было такое чувство, ну

ты знаешь, что с тобой произойдёт что-то действительно впечатляющее. О Боже!

Дерек прервал бурные поздравления Кристин, спрашивая разрешения у директора,

забрать ее на праздничный ужин. Она с радостью дала на это свое согласие.

Кристин убежала по лестнице переодеться. Дерек в это время осаждал директора

вопросами об учебном плане и достижениях Кристин.

Как будто ему было не все равно, раздраженно подумала Карен.

Но видя эту искреннюю заинтересованность на его лице, можно было подумать,

что ему интересно. Она неохотно признала, что этот визит к Кристин был проявлением

заботы и чуткости.

Кристин спустилась одетая в свой лучший наряд. Когда они вышли во внутренний

дворик, и она увидела его машину, то стала снова причитать «О Боже». Посмеиваясь,

Дерек сказал, что она будет сидеть на заднем откидном сидении, и она разрешила ему

помочь забраться на него, делая это с грацией королевы, которой помогают сесть в

королевскую карету. Дерек вдохновлял женщин на такого рода уверенность.

Он отвёз их в ресторан, находящийся в нескольких минутах езды от школы. Это

был семейный итальянский ресторан, достаточно атмосферный, чтобы удовлетворить

самого требовательного клиента. Еда была вкусной, вино опьяняющим, обслуживание

безупречным.

Прекрасный внешний вид Дерека и его манеры космополита (прим. человек,

считающий весь мир своим отечеством, ставит общечеловеческие ценности и интересы

выше интересов одной нации и одного государства.) вконец покорили Кристин. Карен к

этому времени знала его достаточно хорошо, чтобы понимать, что ему это не стоило

никаких усилий. Он очаровывал не задумываясь. Он мало говорил о себе, но спрашивал

Кристин о ее занятиях и хобби.

- Меня напрягает лишь одно. - После его уговоров, она с удовольствием рассказала

о своей школьной жизни. Она хмурилась, вертя в руках ножку бокала. Он, даже не

спрашивая, налил ей вина. Карен знала, как много очков это принесло. Он обращался с

Кристин, как со взрослой. Ничто не могло доставить большего удовольствия девушке ее

возраста.

- И что это?- спросил Дерек из своего угла кабинки. Он лениво постукивал

кончиками пальцев по плечу Карен. Весь вечер он увековечивал миф, что их брак был

нормальным и основанным на любви. Он не мог быть более обходительным и

внимательным ко всем ее нуждам.

Его глаза часто блуждали по ней, и даже сидящий рядом мужчина мог видеть в них

жар. Они объявляли громко и ясно: Это день моей свадьбы. Я не могу дождаться, чтобы

отнести тебя в кровать. Внутренности Карен скручивало с каждым нежным словом,

каждым прикосновением.

- Мальчики, - хмуро ответила Кристин Дереку. Она посмотрела сестру,- помнишь

того парня, о котором я тебе говорила перед твоим отъездом?

- Да.

- Он не перезвонил мне. Я знала, что так будет.

- Он определенно идиот. - Пренебрежительно сказал Дерек. Он поднялся на ноги,

обогнул стол, и поцеловал Кристин в макушку. - Если у тебя когда-то появятся проблемы,

приходи ко мне. Хорошо?

- Хорошо. - Радостно ответила Кристин.

- Если вы, дамы, простите меня, мне нужно сделать телефонный звонок. Я скоро

вернусь.- Он осчастливил - или проклял Карен еще одним из тех сексуальных взглядов

прежде, чем пошел к выходу из ресторана.

Когда он уходил, ее кожа все еще горела от его взгляда. В надежде скрыть свой

румянец, она посмотрела на рубиновые грани своего бокала.

Будто она ждала этой возможности целый вечер, Кристин наклонилась через стол и

бесстыдно спросила:

- Несомненно, он хорош в постели?

Глава 10

- Кристин!

- Ну?

- Это ужасно с твоей стороны задавать подобные вопросы.

- Я хочу знать. И не надо притворяться, что ты еще не побывала с ним в постели.

По тому, как он на тебя смотрит, я могу сказать, что он готов тебя съесть. Это было

восхитительно?

Карен старалась сдержать улыбку. Как было бы прекрасно, если бы Дерек любил

ее, и она могла бы разделить эту радость с Кристин.

- Ты же его видела. Как ты сама думаешь - уклончиво ответила она.

- О Боже! Думаю, он великолепен. Девчонки из общежития умрут, если увидят его,

определенно умрут. Он еще сексуальней, чем парни в «Chippendales men».(The

Chippendales men- самое горячее мужское шоу в Лас-Вегасе.) Тело - великолепно. Я имею

в виду, парень … ну, великолепный. Мне нравятся его волосы, и ох, Карен, он такой

милый…- она взволнованно расставила руки, не имея возможности подобрать слова,

чтобы описать Дерека, - он мой зять! Вау! Я все еще не могу в это поверить. И эта

машина! Он ужасно богат?

- Думаю, да. Он наполовину араб, Кристин. Его зовут Али Аль-Тазан. Его отец -

шейх Амин Аль-Тазан. Ты о нем слышала?

Глаза Кристин широко распахнулись от удивления.

- Нефтяной магнат Аль-Тазан? Аль-Тазан - друг премьер-министров и королей?

Тот Аль-Тазан? Ты надо мной издеваешься?

Карен покачала головой. Кратко, насколько это было возможно, она рассказала

Кристин историю жизни Дерека, или то, что знала.

-У него есть квартира в Вашингтоне, но мы направляемся на его ферму в

Вирджинию.

- У него, наверно, дома по всему свету.

- Возможно. Я не знаю.

- Как думаешь, мы будем путешествовать? Карен, Боже мой! Ты осознаешь, что это

может для нас значить? Для нас двоих?

- Мы лишь будем жить день за днем. - Не было смысла расстраивать Кристин

сейчас. Когда брак будет аннулирован, она все ей объяснит. Или возможно нет. Она

может сделать вид, что у них ничего не получилось.

Дерек вернулся к столу, спросил, хотят ли они еще чего-нибудь, и, когда они

отказались, проводил их обратно к машине. В двери школы Кристин подарила ему

жизнерадостное объятие.

- Спасибо, что снова сделал мою сестру счастливой.

Он засмеялся, взъерошив ей волосы:

- Мне было приятно, - он положил ей в руку стодолларовую банкноту. - Вот

карманные деньги.

Карен проглотила протест. У Кристин с момента развода не было таких денег. Ей

пришлось страдать из-за ее ошибки. Что для Дерека сто долларов? И если это поможет

Кристин купить новую одежду, почему нет?

- Спасибо! Не потрясающе ли это, снова иметь деньги, Карен?

- Кристин!

- Ну, разве не так? С тех пор, как тот придурок от тебя ушел, мы нищенствовали.

Сейчас нам не нужно будет считать каждый пенни. Тебе не нужно будет работать. Ох,

Карен, ты можешь снова заниматься скульптурой!

- Тебе лучше попрощаться и пойти внутрь, пока тебя не стала разыскивать

директор. - Карен не нравилось, куда завела их беседа. Она не хотела, чтобы Кристин

привыкла к богатству, которое мог дать Дерек.

Они попрощались, обнялись и поцеловались. Дерек дал Кристин номер телефона

дома в Вирджинии и почтовый адрес.

- Могу я звонить за счет абонента? - честно говоря, она чувствовала себя с ним

настолько комфортно, что даже дразнила.

Он ущипнул ее за нос:

- Этого я от тебя и жду, проказница. И часто. Если тебе что-либо понадобится,

предупреди нас. Обещаешь?

- Обещаю.

Как только они отъехали, Карен откинулась на кожаное сидение машины и

положила голову на спинку. Ее глаза автоматически закрылись.

- Спасибо, что был так мил с Кристин. Ей порой бывало тяжело, но даже тогда я

старалась, чтобы она оставалась в этой школе. Я обещала нашей матери, что она получит

лучшее образование. Мы с Уэйдом были ее единственной семьей. После нашего разрыва

Кристин тоже пришлось адаптироваться к новой жизни. Извини за ее откровенность. Она

всегда говорит именно то, что думает.

- Такая прямолинейность похвальна. Я бы хотел, чтоб это передалось и ее старшей

сестре.

Она села ровнее и послала ему уничтожающий взгляд:

- Что ты хочешь, чтоб я сделала? Сказала тебе, что у тебя превосходное тело?

Он засмеялся:

- Она именно это сказала?

- По ее словам, а она говорила от лица всех девочек в своей спальне, ты лучше, чем

Chippendales men.

-Вау!

- Это она тоже говорила.

-Что?

-Вау.

- Ох.

Они уже были на окраине города. Дерек подъехал к обочине. Он дал мотору

работать на холостом ходу, пока повернулся к Карен:

- Я бы сказал, ты выглядишь уставшей.

- Кажется, прошло много времени с тех пор, как сегодня утром агенты ФБР

вытащили меня из постели.

Он нахмурился:

- Это должно быть было ужасно страшно.

- Я бы никому не советовала столкнуться с подобным до звонка будильника.

Он быстро дотронулся до ее щеки:

- Давай поднимем крышу. Ты можешь спать всю дорогу домой.

Дом. Это слово означало постоянство. Оно заключало в себя надежность,

безопасность, стабильность, прочность. Но для нее это место не будет домом. Еще до

того, как они приехали, она знала, пребывание там будет временным.

- Вот,- сказал он, опуская верх. - Ложись, вздремни, а когда проснешься, мы уже

будем на месте. - Наклонившись, он легонько поцеловал ее, потом снова заставил

работать двигатель и выехал на магистраль.

Карен была слишком уставшей, чтобы спорить. Она поудобней пристроила голову,

примостила ноги и разрешила векам сомкнуться. Рев мотора укачивал ее постоянными

вибрациями.

Вкус Дерека задержался на ее губах. Запах его туалетной воды занимал ее голову.

Она осознавала рядом его теплое, сильное присутствие. Его тело… действительно было…

превосходным.

-Карен, любимая.

Она просыпалась от восхитительного ощущения теплых губ, двигающихся по ее

щеке, шепчущих ее имя. Она пошевелилась, но медленно, не желая просыпаться.

- Дорогая, мы дома, - губы снова начали говорить, но уже под ее ухом, где,

казалось, сконцентрированы все ее нервные окончания. - Карен?

- Мммм.

- Ты достаточно проснулась, чтобы идти?

- Ммм.

Далее последовало легкое хихиканье. Потом сильная рука легла ей на спину, а

другая под колени, и ее подняли.

Дерек.

Она узнала твердость его сильной груди под ее грудью. Их сердца, казалось, как

всегда бились в унисон. Ее руки были слишком тяжелыми, чтобы обнять его шею, но она

зарылась головой ему под подбородок. Кожа его горла была теплой. Она прижалась к ней

губами.

У нее осталось смутное впечатление от шёпота, шагов и света. Открыв один

сонный глаз, она увидела широкую лестницу, которая напомнила ей «Унесенных ветром».

Но чтобы удерживать даже один глаз открытым, требовалось слишком много усилий, так

что она закрыла его, положив одну руку на грудь Дерека и прижимаясь ближе.

Была причина, почему она не должна была вверять себя ему. Эта причина

продолжала маячить где-то на грани сознания, но еще не созрела. Она проигнорировала ее

и вернулась к его сильному телу.

Движения его тела убаюкивали ее, когда он нес ее наверх и дальше по коридору. В

комнате, где он остановился, свет был приглушенным. Она не открыла глаза, но

почувствовала, что на ее веки падало меньше света. Ее глаза не открылись, пока ее не

положили на кровать. Она увидела над собой навес.

- Вы уверены, что не нужно…

- Спасибо, Дейзи. Я прослежу, чтобы она легла в постель. Мы и так продержали вас

допоздна. Спокойной ночи.

- Спокойной ночи.

Карен слышала голоса, но полностью не проснулась. Она поняла, что дверь мягко

закрылась и наступила тишина.

Ее тело чуть наклонилось, когда он сел на кровать. Положив руку ей на щеку, он

провел большим пальцем по ее скуле:

- Бедная малышка, - шептал он в мягком свете лампы, - ты так устала.

Он легонько поцеловал ее в лоб. Когда он поднял голову, то увидел улыбку,

появившуюся на ее губах. Кончиком пальца он потрогал уголок ее рта. К сожалению,

Карен не видела нежного выражения на его лице. Ее глаза все еще были закрыты.

Поддерживая одной рукой ее шею, он поднял ей голову и начал доставать шпильки

из пучка. Когда все медовые пряди были свободны и спадали с его рук, он пробежался по

ним пальцами. Он медленно двигал руку вниз, пока не смог удерживать ее так, чтобы

расстегнуть ее платье. Расстегнув его, он уложил ее обратно на спину.

Отчаянно стараясь держать глаза подальше от совершенства ее груди в кружевном

лифчике, он стянул платье по ее телу и ногам. Снял с нее туфли и поставил их на пол

рядом с кроватью. Он не торопился.

Подъюбник был недорогим. Нейлоновым. Но на нем была широкая полоса

кружева, и это было крайне женственно. Она выглядел очень хорошенькой, лежа там с

волосами образующими небольшую корону вокруг ее головы, тело было расслаблено,

грудь, поднималась и опускалась с каждым мягким вздохом, бедра были прикрыты

нижней юбкой с кружевом. Она была чрезвычайно женственной. Хрупкой. Беспомощной.

Его мужественность отреагировала, силой и жаром. Но он охладил свой пыл,

просунув палец под резинку на поясе и снимая юбку.

Дерек редко был шокирован, у него был богатый опыт. Но он был искренне

удивлен, увидев пояс с подвязками и чулки. Он ожидал увидеть колготки. Этот секрет, ее

пылкая сторона восхитила его. Его невеста была многогранна, и он не мог дождаться,

когда узнает каждую восхитительную сторону ее личности.

Она определенно была непредсказуемой. Его жизнь была наполнена

предсказуемыми женщинами, женщинами, которые были вокруг него так долго, с

множеством мужчин до него, что ему становилось скучно еще до того, как он попадал в

их постель.

Но эта женщина…

Он посмотрел на нее, наслаждаясь тем, что мог делать это без ее ведома. Эта

женщина была другой. Она постоянно удивляла, злила и возбуждала его, но с момента их

встречи ни разу ему не наскучила. Он не ожидал, что будет скучать по ней.

Ловкими пальцами он расстегнул подвязки. Положив ладони по обе стороны ее

ноги, он скрутил чулок, двигаясь вниз. По стройному бедру, стройному колену, по хорошо

сложенной голени, аккуратной щиколотке, вниз к изящной ступне.

Однажды ночью на Ямайке он губами исследовал каждый дюйм этой ноги. Он

знал, как мягкость внутренней стороны ее бедра ощущается на языке. Под коленкой у нее

есть место, поцелуи которого заставляли ее кричать от страсти. Он оставлял укусы любви

на чувственной стороне ее голени, целовал ступню, прикусывал сладкие пальчики.

Он проклинал свою зрительную память. Она не помогала выпуклости, растущей в

его штанах.

Не особо раздумывая, он снял второй чулок. Скользя руками вниз по ее бедрам, он

нашел застежку пояса с подвязками и расстегнул его. Это было нечто воздушное,

состоящее из кружева и атласа, что заставило его улыбнуться и отбросить предмет

одежды в сторону. Он спал с женщинами, украшающими себя нарядами от Dior,

созданными очаровывать, но он не помнил времени в своей жизни, когда бы наслаждался

женским нижним бельем больше, чем сейчас.

Ее трусики были небольшими. Лоскут ткани, полоска кружев, несколько дюймов

тонкой резинки, скреплявшей все вместе. Они были чуть ниже линии бикини. Между

резинкой и смуглым животиком находилась узкая полоска бледной плоти, к которой он

нагнулся, чтобы пробежаться языком. Через кружево… О Боже, этот сладкий мягкий

треугольник волос.

Он также мог видеть линии загара через ее лифчик. Они были слабее, с тех пор как

она принимала солнечные ванны без верхней части бикини, в те последние солнечные

деньки, которые они провели вместе.

Еще раз, проведя рукой, он искал застежку ее лифчика, и издал облегченный вздох,

когда расстегнул его, не разбудив ее. Он стянул его.

И задержал дыхание. Закрыл глаза, сделал несколько длинных, глубоких вдохов,

прежде чем снова открыть и посмотреть на свою жену. Ее груди были высокими и

округлыми, смягченными сонной позой. Коралловые вершины были дерзкими даже в

расслабленном состоянии. Он знал их цвет, вкус, строение, и жаждал снова взять их в рот.

Но он не мог. Она никогда не научится ему доверять, если сейчас он воспользуется

ее положением. Но он должен потрогать ее или умрет. Кончики его пальцев скользили по

мягкому атласу ее горла, потом обратно. Снова вниз, и обратно.

- Дерек?

Его имя было хриплым сонным бормотание, но оно прошло через него словно

выстрел. Его рука застыла, и он свободно обхватил её шею.

- Да, любимая?

Она выгнула спину, томно потягиваясь, поднимая свои груди, волнообразно двигая

ногами по постельному белью, которое Дейзи, заботливая горничная, постелила перед их

приездом.

Сердце Дерека начало учащенное перекачивать кровь. Его мозг посылал слабые

сигналы телу, но им невозможно было повиноваться. Они говорили ему отстранится,

чтобы не искушать себя или приблизиться, но не сидеть там, как дурак, с затуманенным

взглядом и мокрыми ладонями.

Сексуальная сдержанность была для него в новинку. Он никогда с ней не

сталкивался. Он думал, что любой мужчина, переживший когда-либо подобное, должен

быть причислен к лику святых.

Рука Карен ерзала по простыни, словно что-то ища. Когда она нашла его бедро, то

остановилась и еще раз произнесла его имя.

Небольшой порции одобрения было достаточно, чтобы отправить его через край.

Он лег сверху и обхватил её голову своими руками.

- Карен, ты прекрасно смотришься в моей постели.

А потом он поцеловал ее. Сначала его рот просто опустился на ее. Он использовал

минимум давления. Но когда вместо протестующего крика ее ответом стало низкое

удовлетворенное мурлыканье, он начал стремительно скользить по ее губам.

В итоге ее рот раскрылся. Он вдыхал ее сладкое дыхание, пробовал ее вкус прежде,

чем разрешил своему языку исследовать гладкую внутреннюю поверхность ее губ.

Кончиком языка он изучал ее зубы. Затем направился глубже, глубоко в ее рот.

Она мягко застонала. Ее рука ползла от его бедра к пояснице. Она погладила его

грудь и двинулась вверх к шее. Она прижалась ближе, ее тело выгнулось, чтобы

встретиться с его.

Хотя поцелуй был для него и раем и адом, он ликовал. Признает она или нет, но

она его хочет. Сейчас ею управляет подсознание, и все в ней стремится к нему. Все те

протесты против того, чтобы спать вместе, были лишь упрямством, упрямством, которое

он преодолеет.

Его рука обнаружила ее полную грудь, сосок был твердым от томления. От его

ласки у нее вырвался еще один стон

- Карен, Карен, почему ты противиться мне? Противишься себе?

Он поднял голову в поисках ответа. Ее глаза все еще были закрыты. Пока он

смотрел на нее, она широко открыла рот и зевнула. Ее голова глубже зарылась в подушку,

и она провалилась в темноту сна.

Он печально засмеялся:

- Это первый раз, когда от одного моего поцелуя женщина засыпает, - он накрыл ее

простыней. Боже, она прекрасна, сказал он себе. Растрепанный ангел.

Его тело протестовало. Он хотел заняться с ней любовью, но дал слово, что не

будет ее торопить. Но лишь спать рядом с ней, держать ее всю ночь…

А почему нет? Она его жена. Это его дом. Его кровать. Ей-Богу, он будет спать там,

где ему захочется.

Он быстро разделся. Голым подошел к окну, открыл его и дал деревенскому

ветерку, намекавшему на скорую осень, остудить свое тело.

Это немного помогло. Как только он забрался под покрывало, Карен потянулась к

его теплу. Она прильнула к его торсу, выгнув спину в виде буквы S, и согнула колени. Ее

бедра крепко обнимали его тело там, где оно в настоящее время было более уязвимо.

Его жар вернулся.

Ее разбудил солнечный свет. Яркие бриллиантовые ослепляющие лучи. Они

проникали в комнату из открытого окна. Она перевернулась на спину и осмотрелась

широко раскрытыми глазами.

Она лежала на кровати с навесом. Остальная мебель в комнате, как и кровать, была

старинной. Отполированный паркетный пол был покрыт ковром, Обюссонским (прим.

ковер, произведенный в Обюссоне, во Франции), если ее не подводили глаза. Его

приглушенные тона сочетались с пастельными цветами, в которых была декорирована

комната.

Каждый мускул ее тела напрягся, но затем она постепенно расслабилась. Она очень

хорошо себя чувствовала, что было удивительно после всего, что вчера произошло.

Приподнявшись на локтях, она заметила подушку рядом с ее, так близко, что

вышитые вручную края наволочек заходили одна за другую. Кроме того на белье была

вмятина, и смятое покрывало у подножия постели, которое было слишком далеко от ее

ног, чтобы дотянуться.

Дерек спал с ней.

Она была обнажена за исключением трусиков. Как только она заметила предметы

одежды, разбросанные за кроватью, рядом на полу, дверь открылась, и в комнату суетливо

вошла грузная женщина, неся в руках серебряный поднос.

- Итак, доброе утро. Рада, что вы проснулись. Я умирала, как хотела с вами

встретиться, миссис Аллен. Я - Дейзи Холланд, но вы можете называть меня Дейзи.

Карен прикрыла грудь простыней, и, заикаясь, нервно поздоровалась. Дейзи

поставила поднос на прикроватный столик и начала собирать одежду, разбросанную по

комнате, словно это было в порядке вещей.

- Этот мужчина, клянусь, аккуратен во всем, но одежду он бросает там же, где

снимает. И посмотрите, как он раскидал вокруг ваши милые вещички, - она поцокала, и

подняла пояс с подвязками и лифчик Карен. Чулки были переброшены через плечо. Карен

слабо улыбнулась. Дейзи не заметила ее смущения, пока убиралась в просторной комнате,

оживленно болтая.

- Я не могла поверить, когда он позвонил и сказал, что везет домой жену. Самое

время для подобного, если спросить меня. Я весь прошлый вечер сидела и ждала встречи с

вами. Но вы, маленькая бедняжка, были такой измученной, когда добрались сюда. Дерек

понес вас вверх по лестнице, не дав мне хорошенько вас рассмотреть. Я предложила

раздеть вас и уложить в постель, но он не дал. Сказал, что позаботится о вас сам.

Обращался с вами как с куклой.

- Где сейчас Дерек?

- Он поехал кататься верхом, как делает каждое утро. Сказал мне передать, что

встретит вас за завтраком, когда вы захотите. Я принесла вам кофе, чтобы вы выпили его,

пока одеваетесь, но можете оставаться в кровати так долго, как хотите.

- Нет, мне надо вставать, - к счастью, Дейзи на мгновение исчезла в прилегающей

комнате. Карен соскочила с кровати и надела свой халат, который заботливо лежал на

стуле у кровати.

Дейзи вернулась и указывала через плечо:

- Утром я прокралась и распаковала ваши вещи в гардеробной. Если не сможете

что-то найти, просто крикните. Вот, давайте я налью вам чашечку кофе. Вы добавляете

сахар и сливки?

Карен была в замешательстве. Ей никогда в жизни не прислуживали, и она не

представляла, как вести себя с обслугой, особенно в таких неловких обстоятельствах.

Когда полчаса спустя Карен спускалась по лестнице, они с Дейзи пришли к

согласию. Карен дружелюбно объяснила, что в состоянии делать большинство вещей

самостоятельно, но дала Дейзи разрешение носиться с ней «лишь чуточку» потому что,

согласно нервничающей Дейзи, она сейчас госпожа в доме, а хозяйка нужна была этому

дому уже давно.

- Этот красивый старый дом нуждается в женщине и детях. Я сотни раз говорила об

этом Дереку. Вижу, он, наконец-то, послушал меня. Ваши волосы прекрасны, правда? Вы

выглядите словно ангел, что соответствует дьявольскому виду Дерека. О, мой ...надеюсь,

вы не обиделись. Но вы ведь знаете, какой лихой и дьявольский…

- Да, я знаю, - с улыбкой заверила ее Карен.

Пока спускалась, Карен старалась запомнить расположение комнат в доме. Наверху

спальня, в которой она спала, прилегала к комнате хозяина, у них была общая ванная и

зона гардеробной.

На нижнем этаже она неуверенно остановилась, посмотрела налево и направо,

размышляя, где же находиться кухня и столовая.

- Ты выглядишь потерянной, - сказал Дерек, входя в широкий вестибюль, высотой

в два этажа. - Я уже был практически готов подняться наверх и выдернуть тебя из

кровати, лентяйка. Такой великолепный день, и я хотел показать тебе ферму. Ты хорошо

спала?

Без колебаний, он подошел к ней, заключил в объятия и целовал до тех пор, пока

она не стала задыхаться.

- Доброе утро, - сказал он ей в губы, прежде чем поднять голову.

Это было слишком для прохладной терпимости, с которой она собиралась

обращаться с ним. Ее ноги превратились в желе, а голос вышел хриплым, когда она

ответила:

- Доброе утро.

Он был одет в свободную белую рубашку, расстегнутую до середины груди, и

брюки для верховой езды цвета хаки. Она не знала никого, кто бы носил брюки для

верховой езды. Она была уверена, что никто не носит их так самоуверенно, как Дерек.

Чрезвычайно отполированные коричневые кожаные сапоги обрамляли его ноги до

колен. У брюк для верховой езды бы кожаные вставки на внутренней стороне бёдер. С

растрепанными ветром волосами и румяными щеками он выглядел великолепно.

Он провел ее через зал с большим пианино в одном углу и мраморным камином в

другом. Они зашли в столовую, где Король Джордж чувствовал бы себя как дома. Карен

знала, что она, должно быть, открыла рот от изумления. Она была в исторических домах,

которые не были и близко так роскошно обставлены и декорированы, как этот.

- Обычно утром я не ем много, - сказал Дерек. - Только фрукты и круассаны. Если

хочешь, Дейзи может приготовить яйца или вафли…

- Нет, все это замечательно выглядит, - сказала она, когда он усадил ее

перпендикулярно его стулу во главе тридцатифутового стола. В середине стола в

хрустальной вазе стояли свежие цветы.

И одна красная роза рядом с ее столовым прибором.

Он взял цветок на длинной ножке, поцеловал его и передал ей:

- Добро пожаловать домой, Карен.

Взяв розу и бессознательно поднеся к губам, будто ловя его поцелуй, она ответила:

- Спасибо.

Фарфор и серебро были очень дорогими. Она бы никогда не наслаждалась этим так

естественно, как Дерек, когда обслуживал ее, накладывая еду из тарелки с фруктами и

ароматных корзинок с домашними булочками. Он налил ей дымящийся кофе из

серебряного кофейника. Несколько мгновений они ели молча.

Она отпивала из своей кофейной чашки, когда он спросил:

- Ты ездишь верхом, Карен?

- Да. По крайней мере, пробовала. Чуть-чуть.

- Хорошо, - сказал он, широко улыбаясь.- Я подберу тебе лошадь. Надеюсь, она

тебе понравится. Мустафа был неугомонным, учитывая как долго меня не было. Этим

утром я обеспечил ему хорошую тренировку.

- Мустафа?

- Один из моих жеребцов. Ты встретишь его позже. Он один…

- Ты спал со мной прошлой ночь? - Быстро перебила она.

Его нож коснулся кромки тарелки для хлеба, и он медленно опустил его.

Он с вызовом посмотрел на нее:

- Да.

- Я думала, ты согласился не делать этого.

- Я согласился не заниматься с тобой любовью.

Она проглотила комок в горле и стала вертеть в руках ложку:

- Ты это сделал? Я не помню ничего после того, как заснула в машине.

- Ты не помнишь, как я нес тебя наверх?

- Лишь смутно.

- Не помнишь, как я тебя раздевал?

- Нет.

- Как снимал твое нижнее белье?

- Нет.

- Трогал тебя?

- Целовал тебя?

Ее горло свело сильнее

- Нет.

- А как ты целовала меня в ответ?

- Я не делала этого.

Он лениво улыбнулся:

- О, да, делала. На самом деле, довольно страстно.

Краснота на ее щеках сочеталась с розой, лежащей рядом с ее тарелкой. Этот

предательский румянец, с его намеренным уклонением от вопроса, разозлили ее:

- Ты занимался со мной любовью?

Он наклонился, сокращая дистанцию между ними:

- Прошлой ночью лишь мой мозг вступил с тобой в связь. Моему телу не ответили

взаимностью. Оно подверглось огромному количеству стресса этим утром, и если ты не

хочешь рискнуть, заставив меня потерять над ним контроль, предлагаю тебе прекратить

расспрашивать меня об этом, и закрыть обсуждение данной темы.

Он позволил ей переварить сказанное, пока она смущенно ежилась на своем стуле,

а затем продолжил:

- Как я говорил, прежде чем ты неразумно перебила меня, сегодня я хотел показать

тебе свою собственность. Пока ты можешь кататься верхом в той одежде, что и сейчас, -

он оценил ее слаксы и легкий свитер. - Но скоро мы приоденем тебя должным образом.

Она хотела спросить, почему он об этом беспокоится, но не стала. Он продолжил

рассказывать, что Дейзи всегда будет к ее услугам, если у нее возникнут вопросы или

проблемы.

- Ко всему этому нужно привыкнуть, - сказала она.

Взяв её за руку, он привлек ее к себе:

- Думаю, это касается всех молодоженов.

- Я не только о женитьбе. Я имела в виду все это. Я привыкла вставать каждое утро

и через пробки в час пик добираться до работы. А домработница, которая будит меня

чашечкой кофе и готовит мою ванну, это новый опыт.

Быстрый поцелуй пробежал по ее губам, прежде чем она смогла его избежать.

- Я уверен, ты приспособишься, - он вывел ее за массивную входную дверь, мимо

кирпичного парадного входа, вниз по лестнице, и серповидной подъездной дороге, вокруг

которой были высажены прекрасно подстриженные самшитовые деревья. Его длинные

шаги привели их к пристройке справа от дома.

- Подожди, Дерек, - сказала она, потянув его за руку и смеясь. - Сначала я хотела

бы увидеть, как выглядит сам дом.

Он с гордостью остановился и стоял, пока она рассматривала особняк в

григорианском стиле. Выгоревшие красные кирпичи придавали ему благородную

величественность. Ставни были темно зеленого цвета с желтым отливом и крепились к

окнам, выкрашенным в белый цвет. Все окна на передней части здания были скошены, и

сверкали в позднем утреннем солнечном свете.

Английский плющ вился по северной стене, полностью покрывая сторону дома.

Две дымовые трубы располагались в одном ряду на крыше, резко наклонившейся и

усеянной фронтонными окнами. Главное здание было трехэтажным, с двухэтажными

крыльями дома, тянущимися с двух сторон.

- Дерек, он прекрасен, - прошептала Карен, словно рассматривая музейный

экспонат.

- Так и есть, не правда ли? Я влюбился в него с первого взгляда.

- Ты обнаружил его в отличном состоянии?

- Едва ли. Я годами работал над ним, кусочек за кусочком, чтобы он стал таким,

как сейчас.

- Ты хорошо постарался. Он фантастический. Это голубой хребет?

- Да. Мы находимся в округе Албемарл, около двадцати миль от Шарлотсвилля.

Угодья были такими же эффектным, как и дом. Холмистые газоны были

разбросаны во всех направлениях. Ландшафт был украшен зрелыми деревьями. Вдали

Карен увидела белое ограждение, которое тянулось так далеко, как видел глаз.

Обработанные поля тянулись дальше в одном направлении, густо поросшие лесом склоны

в другом, и это не учитывая растянувшихся акров зеленых пастбищ с густой травой,

вьющейся, словно изумрудный океан.

Карен молчала, пока стояла в одном месте на дороге из гравия и поворачивалась

вокруг на триста шестьдесят градусов. Потом практически зло, она повернулась к Дереку

лицом и воскликнула:

- Ты называешь это фермой?

Глава 11

Он лишь засмеялся и обхватил её плечи рукой:

- Надеюсь, это значит, что тебе она понравилась.

Стойла, куда он ее привел, больше походили на отель класса люкс для лошадей.

Множество людей, все одетые в одинаковые рубашки с вышитой эмблемой на нагрудном

кармане, были заняты уходом за великолепными лошадьми, их кормлением или

тренировками. К животным относились как к изнеженным домашним животным.

Несколько прицепов для перевозки лошадей, с одинаковой эмблемой на бортах, были

припаркованы впритык около кладовки, где происходила разного рода активность. Карен

безмолвно уставилась на все это. Из дома вся эта деятельность была незаметна.

- Я забыл упомянуть, что наша основная деятельность здесь, это разведение

арабских скакунов? - спросил Дерек, когда заметил ее изумление.

- Думаю, твоими словами были «развожу несколько лошадей», - сказала она сухо.

Она достаточно знала о выставочных лошадях, чтобы понимать, что их содержание

обходилось очень дорого. Она не могла сосчитать количество чистокровных животных,

размещенных в конюшне Дерека, которая казалось, растянулась на милю дальше по

центральному коридору.

Как только они покинули кирпичное здание, конюх подвел двух лошадей. Их

красота и гордая поступь заставили Карен задержать дыхание. Их шерсть была гладкой и

блестящей словно атлас. Их хвосты стояли высокой петлей над крестцом, прежде чем

опали вниз, чтобы волочиться по земле. Их копыта были почерневшими и сильно

лакированными. Головы были узкими и аристократичными, а уши маленькими и

заостренными. Ум светился в их глазах. Густая грива была расчесана до глянцевого

блеска.

Дерек подошел к черному жеребцу и обхватил его длинную челюсть любящей

рукой.

- Карен, познакомься с Мустафой. Жеребец нетерпеливо ткнул е головой в знак

приветствия.

Карен затрепетала благоговейным страхом.

- Он великолепен, Дерек. Я не так много знаю об арабских скакунах, но он идеален,

не правда ли?

- В прошлом году он удостоился Верховного ордена Почётного легиона. Его имя

значит лучший или избранный. Я бы сказал, оно ему подходит. - Он погладил нос

Мустафы. - А это, - сказал он, беря у конюха поводья медно-красной кобылы. - Зафира,

грациозная. Она твоя.

- Моя! - воскликнула Карен. - Но я не могу…

- Она тебе не нравится? Ты бы хотела другую?

- Нет, я не об этом. Я просто.. ну, я не ездила на такой лошади, такой… такой…

дорогой. - закончила она тихим голосом.

Очевидно, животные были приучены к неожиданным взрывам смеха Дерека, они

даже не вздрогнули, когда он откинул назад голову и захохотал:

- Мы поработаем над твоим искусством верховой езды и сделаем тебя достойной.

Ну же, они жаждут покрасоваться перед тобой.

Он помог ей забраться на лошадь, придерживая руками стремя и подкидывая ее в

седло. Карен взяла поводья, так, как ее учили. В то лето ее мать наскребла достаточно

денег, чтобы отправить ее в лагерь.

Дерек сел в седло и повел ее по одной из дорог для всадников, которая появилась

между ближайшими деревьями. Она и кобыла пришли к немедленному

взаимопониманию. Зафире прекрасно подходило ее имя, из-за того, что, ее походка была

изящной, как у балерины на сцене.

- Как ты, справляешься?- спустя полчаса спросил Дерек, натягивая поводья.

- Она великолепная. Я люблю ее, - ответила Карен, нагибаясь и хлопая кобылу по

высокой шее. - Но не думаю, что вы с Мустафой всегда такие скучные, не так ли?

Дерек усмехнулся:

- Ты прыгаешь?

- Господи, нет. Но мне бы хотелось посмотреть, как ты это делаешь. Ну же.

Ему не нужны были дальнейшие убеждения. Услышав простую команду, обычное

причмокивание губ Дерека, Мустафа фактически подпрыгнул на земле и пустился в галоп.

И Карен смотрела, как мужчина и лошадь мчались через открытое пастбище.

Сильные мускулы бугрились по бокам Мустафы. Грива складывалась на ветру, а

хвост развивался за ним словно флаг. Волосы Дерека разметались прочь от его лица,

открывая его лицо, когда они мчались. Потом, словно они были единым существом,

мужчина и животное перепрыгнул через забор с большим запасом пространства. Казалось,

они вечность висели в воздухе и летели, игнорируя силу притяжения.

Такая слаженность между человеком и животным была магией, такой же древней,

как легенды связанные с гордой породой арабских скакунов. Когда они приземлились,

копыта Мустафы отшвырнули комья земли, подтверждая, что он не был мифом.

Когда он рысью проскакал обратно вдоль забора, Карен улыбалась.

- Позер. - хотя ее тон был саркастичным, Дерек мог сказать, что она впечатлена.

- Я тебя научу.

Она потрясла головой:

- Думаю, что я не скоро буду готова к подобному. - Болезненное напоминание, что

ее нахождение здесь временное, но она смягчила момент напряжения, сказав:- Казалось,

что Мустафа летал.

- «Пьющие ветер».

- Прости?

- «Пьющие ветер». Так говорят об арабских скакунах.

- Как поэтично. Но тогда, они движутся как поэзия.

- Да, в них есть загадочность. Прародители этих двух лошадей могут быть

прослежены на века назад. Их имена записаны на свитках. Они вышли из аристократии.

Как и ты, могла добавить Карен.

- Как долго ты владеешь Мустафой?

Дерек нагнулся, чтобы потереть блестящую шерсть жеребца:

- Ты не можешь владеть таким животным, как он. Он принадлежит небу, ветру,

луне, - он на мгновение задумался, затем сказал. - Я забочусь о нем семь лет. Я купил его,

когда ему было пять лет. Он зачал несколько особенных животных. Некоторых с Зафирой.

- Его глаза зловеще мерцали, когда он добавил. - Думаю, она его любимая самка.

- Однако, у него много других, - тихо парировала Карен. - Сомневаюсь, что он

согласится отказаться от них.

Глаза Дерека в течение одной долгой минуты изучали ее, когда лишь ветер

осмеливался вращаться вокруг них.

- Ты готова возвращаться? - наконец спросил Дерек.

- Да. Я не хочу в первый же день заполучить подседельную рану.

Дейзи накрыла для них ланч на задней террасе, с которой открывался вид на

багровые очертания гор. Позднее Дерек показывал Карен дом, до тех пор, пока как

следует, не изучила план этажей. Затем он сказал, что ему надо заняться бумажной

работой.

- Если тебе интересно, то тут есть целая библиотека с книгами об арабских

скакунах.

- Да. - Быстро сказала она, следуя за ним в комнату в заднем углу дома,

служившую ему кабинетом.

Он снабдил ее достаточным материалом для чтения. Она свернулась калачиком в

кожаном кресле, пока он шел к своему столу. Он наговаривал письма на диктофон, делал

записи в книге учета, изучал столбик выручки, дважды использовал телефон и выписал

несколько чеков из большой деловой чековой книжки.

Это был новый Дерек, которого она ни разу не видела. Судя по внимательности, с

которой укомплектовывался штат, и управлялись конюшни, в бизнесе он был таким же

дотошным, как и во всем остальном. Он нахмурил лоб, изучая часть корреспонденции.

Длинный указательный палец лежал вдоль щеки, указывая на внешнюю часть брови. Его

большой палец обрамляли челюсть. Остальные пальцы покоились около рта.

Было ужасно легко любить его. Она любила его так сильно, что у нее заболело

сердце.

Он поднял голову и поймал ее за тем, как она смотрит на него:

- Нашла что-нибудь интересное в книгах?

- Да. Они увлекательные, - она узнала, что арабские скакуны, такие как Мустафа и

Зафира, стоили не один миллион. - Сколько у тебя арабских скакунов, Дерек?

- Двадцать два. На данный момент.

- А остальная ферма? Я же не видела ее всю, не так ли?

- Нет, - он отложил письмо, которое читал, чувствуя, что она хочет поговорить. -

Преимущественно я выращиваю озимую пшеницу, чуть-чуть арахиса, чуть-чуть соевых

бобов. Я перестал выращивать табак несколько лет назад из-за вредных воздействий,

которые приписывают курению сигарет. Он встал, обошел угол стола, оперся о край

стола, одним плавным движением скрестив лодыжки и руки. Фактически я не занимаюсь

земледелием. У меня есть прекрасные люди, которые на меня работают. Конечно же, они

получают процент от прибыли.

Управление владениями такого размера должно требовало сотню тысяч долларов в

год. Но что это было, по сравнению с миллионами? Такое богатство изумило ее,

напугало, и, по непонятной причине, разозлило. Было ли честно, что один человек имел

так много, в то время как другие имели так мало?

Взяв одну из книг с собой, она поднялась:

- Думаю, я прилягу до ужина, Дерек.

Он оттолкнулся от стола, подошел к ней и обнял:

- Хорошо. Ты не заболела?

- Нет, ничего такого. Просто устала.

- После вчерашнего, не сомневаюсь, - он приподнял ее голову, ухватившись

пальцем за подбородок. Его губы заигрывали с ее. Туда и сюда, один раз, второй. Но он

поцеловал ее лишь раз, легко, целомудренно, прежде чем отослать ее. - Увидимся за

ужином.

Короткий сон чуть-чуть помог. По крайней мере, когда она смотрела в зеркало, ее

порадовал цвет ее розовых щек. Она с неприязнью смотрела на платье, которое должна

была надеть. Это было хорошее платье, но Дерек видел её в нем уже три раза. Три раза за

одну неделю.

Она посмотрела в шкаф, где Дейзи недавно развесила ее одежду, и начала

инвентаризацию. Даже с учетом всей одежды, оставленной в Джорджтауне, его гардероб

был скудным.

Инстинктивно она предположила, что к ужину следует надеть платье. Она была

рада, что именно так и поступила. Ведь когда она присоединилась к Дереку в передней

гостиной, он был одет в слаксы и куртку свободного покроя. Он играл на большом

пианино.

- Я налил тебе бокал белого вина, - сказал он не прекращая играть.- Но если ты

хочешь чего-то другого…

- Нет, все нормально, - закаленный бокал стоял на столике около пианино. Он лишь

слегка коснулся скамейки и кивнул ей головой, чтоб она села рядом. - Не знала, что ты

играешь, - сказала она.

- Моя мать настояла, и я брал уроки. А ты?

- Моя мать настояла, и я брала уроки.

Он засмеялся и эффектно закончил играть кусок на скрипичном ключе. Когда он

отклонился в сторону, его рука задела ее грудь:

- Как насчет зажигательного варианта «Чопстикс»? (прим. «Чопстикс»- это

простенькая мелодия, которую легко выучить и играть.)

Подавляя вздох удивления, она сказала:

- Хорошо,- она расположила руки над клавишами.

- Подожди! Мне нужна поддержка.- он сделал глоток из своего хайбола, бурбона с

содовой, как она предполагала, и согнул пальцы.

- Готова? Начали.

- Подожди. Нечестно. Я не готова.

- О'кей. А сейчас?

- Сейчас!

К третьему разу темп все нарастал до тех пор, пока их пальцы не стали порхать и

они смеялись так, что сильно, что пропустили половину нот.

- Остановись, становись, пожалуйста. У меня мизинец свело, - закричала она. Она

откинула голову и произвела сильный вздох облегчения, когда они закончили мелодию

стуком в конце.

Но следующее дыхание было вздохом. Дерек воспользовался преимуществом ее

незащищенного горла. Наклонив ее так, чтоб ее спина опиралась о его руку, он нагнулся и

запечатлел поцелуй прямо у основания ее шеи. Этот жест горячей волной пронзил все ее

тело, пока не разбил мягким взрывом сердце ее женственности. Она стиснула лацканы

его куртки, чтобы не упасть со скамьи.

- Дерек…

- Ты так хорошо пахнешь. Как дождь, как жимолость, - его губы странствовали по

ее горлу, оставляя жаркие поцелуи. Когда он нашел ее рот, она сдалась его просящему

языку. Его способностям невозможно было сопротивляться. Он целовал ее основательно,

со знанием дела, пока она лишилась всей воли. - Голодна?- промурлыкал он после

последнего поцелуя, в котором их языки едва касались.

- Хмм…

- Тогда пошли, поужинаем, - она, словно лунатик направилась в освещенную

свечами столовую. Они ели сочный ростбиф и идеально хрустящие овощи. Атмосфера

была спокойной. Она не хотела ставить под угрозу его безмятежное настроение, поднимая

этот вопрос, но совесть не позволяла ей продолжать его игнорировать. После орехового

пирога и кофе, она, насколько могла небрежно, спросила:

- Дерек, у тебя есть дети?

Он не двигался и не отвечал. Она была вынуждена оторвать глаза от месива, в

которое она превратила карамелизованный пирог, и подняла их на него.

- Почему ты спрашиваешь?

Ее ресницы нервно трепетали, когда она опустила глаза:

- Это не мое дело, и я не хотела лезть в твою личную жизнь. Мне лишь интересно,

если… ну, ты был с таким большим числом женщин… я думала…- не способная

продолжать, она позволила своему заиканию умереть мучительной смертью.

- Нет, - он долго не отвечал. Когда же он ответил, это было сказано с такой

абсолютной честностью, что она подняла голову. - Почему ты спрашиваешь? - снова

повторил он.

Она могла с тем же успехом могла нырнуть со скал в Акапулько. Это будет словно

самоубийственное погружение. Не было никакой возможности избежать этого. Она

должна была сказать ему прямо сейчас.

- На Ямайке, я… как бы это сказать, я должна была… я должна была

подготовиться, но…

Ее глаза умоляли, надеясь, что он заполнит пропуски и освободит ее от надобности

производить это. Но он сидел неподвижно, словно статуя, не моргая своими тигриными

глазами.

- Я не ожидала, что ты придешь и вынесешь меня той ночью, - защищаясь, сказала

она.- У меня не было времени принять что-то. Сколько раз в ту ночь ты… Я имею в виду,

мы… Я имею в виду…- неожиданно ее тревога возросла, и она с раздражением

посмотрела на него. - Ты знаешь, что я пытаюсь сказать, и ради Бога, перестань так на

меня смотреть.

- Ты говоришь мне, что беременна?

- Нет! Я лишь пытаюсь тебе сказать, что мы не предохранялись, - у нее появилась

мысль:- Или все же да?

- Если ты имеешь в виду, делал ли я вазэктомию, то ответ - определенно нет. Тебе

настолько противна мысль, что ты беременна моим ребенком?

- Я всегда хотела детей, - мягко ответила она.- Но учитывая обстоятельства этого

брака, такие, какие они есть, это бы все лишь усложнило.

- Я не вижу причины волноваться из-за этого, - он подошел и положил руку на ее

предплечье, в опасной близости к ее груди. - Я не могу представить ничего милее, чем

наблюдать за тем, как мой ребенок сосет твою грудь.

Когда их глаза встретились, она сидела неподвижно.

- Я сомневаюсь, что беременна, но думаю, ты должен быть предупрежден, - сказала

она хриплым голосом.

Его рука поднялась еще на дюйм, и костяшки пальцев начала тереться о ее грудь.

- Мне ни к чему предупреждение. Я бы был счастлив от идеи, что ты прекратишь

отрицать….

Она бы могла поцеловать Дейзи за то, что та зашла именно в этот момент,

предлагая убрать со стола. Карен извинилась:

- Я хочу еще почитать о лошадях. Это так захватывающе. И я все еще чувствую

себя уставшей. Должно быть из-за деревенского воздуха. Или из-за катания верхом. Я еще

к этому не привыкла. Я хочу лечь спать пораньше, - несвязно сказала она.

Когда она покинула столовую, то знала, что глаза Дерека смотрели ей в след. Ей

надо было убежать от него. Взгляды, которые они бросали друг на друга, были слишком

интенсивными. Они передавали сексуальные послания, которые лучше было оставить не

переданными.

Она чуть почитала. Но это не помогло уснуть. Она ворочалась из стороны в

сторону в темной комнате. Казалось, прошли часы прежде, чем она отбросила покрывало

и направилась в гардеробную. Может пара таблеток аспирина поможет ей расслабиться.

Она открыла дверь и застыла. В мягко освещенной комнате напротив своего шкафа

стоял Дерек, без рубашки, босой, он как раз расстегивал брюки. Он резко повернулся,

когда услышал ее.

Она балансировала на пороге, полуобнаженное видение, в одной лишь ночной

рубашке, с волосами, спадающими на плечи.

- Извини, не слышала, как ты пришел, - хрипло сказала она. Казалось, свет лампы

освещал каждый волосок в этой скрученной массе на его груди.

- Что-то не так? - оставив штаны снятыми не до конца, свободно лежащими на его

узких бёдрах, он подошел к ней, в беспокойстве нахмурив лоб.

- Нет. Я просто нервничаю. Думала, что аспирин…

- Ты выглядишь невероятно сексуальной, Карен, - его руки скользнули под ее

грудь, по рукам, до середины спины. Они придвинули ее ближе к нему, везде, от груди и

до пальцев ног. - Невероятно, аппетитно, так сексуально, что слюнки текут, - его рот

страстно накрыл ее.

Он был прекрасен. Он был мужчиной. Он пах ветром и лаймом. На вкус он был

настоящим Дереком. Она изголодалась по нему, изголодалась так сильно. Мягкая она

напротив его твердости. Округлые мускулы его грудной клетки нажимали на подушечки

ее грудей. Даже слабое трение появившейся к вечеру щетины о ее подбородок извлекало

дрожь, которая проникала через все ее тело. Ее рот сжимался вокруг его языка. Он

застонал и продвинулся глубже.

Одна ее рука забралась в пряди длинных волос на затылке. Пальцы другой руки

вонзались в мускулистую часть его грудной клетки. Ее ладонь приземлилась на маленький

напряженный сосок.

Его руки скользили по шелку ее ночной рубашки до ее попки. Он притянул ее к

теплу своей плоти.

- Я тоскую по тебе, Карен. Боже, я хочу тебя, - с трудом оторвав ее руку от своей

груди, он направил ее вниз по обнаженному торсу к ширине штанов и проскользнул ей в

расстегнутую молнию. - Почувствуй моё желание.

Мягкие хлопковые короткие трусы не скрывали его желания. Ее пальцы

натолкнулись на напряженную выпуклость и уклонились от нее.

- Пожалуйста, пожалуйста,- проскрежетал он ей в губы, распухшие после их

поцелуя. - Пожалуйста, дотронься до меня.

Ее ладонь. Ее пальцы. Робко. Затем смело.

Он был твердым, горячим.

- Карен, Карен, любимая, - прохрипел он ей в рот. - Крепче, да, о да, да, именно так,

- бессвязное бормотание продолжалось, пока его рот разорял ее так жадно, как ее рука его.

Карен не думала ни о чем, за исключением страсти, наполнявшей ее, словно

приливная волна. Ее груди болели, соски напряглись от страстного желания. Холм ее

женственности пульсировал, желая, чтобы его заполнили.

- Карен, - пыхтел Дерек. Его руки скользнули под ее сорочку и подняли ее над

бедрами, когда он ласкал ее по пути наверх. Его пальцы продвигались через гнездышко в

расщелине ее бедер, и натолкнулись на росу. Он ласкал ее. Она выкрикивала его имя,

тоскуя по нему и отрицая это.

Наконец оторвавшись от него, она сделана несколько неловких шагов назад. Ее

волосы были в диком беспорядке, будто она энергично трясла головой:

- Нет, - запыхавшись, сказала она. - Я не могу.

Его грудная клетка сильно вздымалась вверх и вниз вместе с его затрудненным

дыханием.

- Черта с два ты не можешь, - сказал он хриплым голосом, грозно шагая в ее

сторону.

Она отошла дальше и выставила вперед руку, чтобы удержать его на расстоянии:

- Ты согласился с условием этого брака, Дерек. Ты сделал это!

- К черту условия. Ты моя жена. Я хочу тебя.

И в этом была причина ее отказа. Он хотел ее. Она любила его. Большая разница.

Ее любовь будет неизменной. Но как долго он будет хотеть ее? До завтрашнего

утра? Следующие недели? В какой момент он оставит ее? На какой день он объявит о том,

что им надо развестись, что будет удобным для него и разрушительным для нее? Она не

должна позволять себе любить его, отдавать ему все, и потом оставить его. Не снова.

- Ты сказал, что не будешь заставлять меня, - отчаянно сказала она, когда его

гневное наступление привело его ближе. Она не боялась, что он заставит ее физически.

Она страшилась того, что он разрушит ее решение.

Внезапно, сделал выпад в ее сторону, дергая ее руку к себе с такой силой, что это

выбило из нее дыхание. Он взял ее подбородок между своими руками и наклонил ее

голову назад. Его глаза были как агаты, блестящие в темноте.

- Мне следует, - сказал он со сжатыми губами, что напугало ее больше, чем его

гнев. - Мне бы следовало раздеть тебя догола, развести твои бедра и заставить тебя

принять то, что ты сама так глупо отвергаешь. Мне следовало бы любить тебя, пока ты не

станешь зависимой, пока ты не станешь рыдать, когда ты я покину тебя. Но будь я

проклят, если доставлю тебе такое удовольствие.

Он освободил ее так неожиданно, что она покачнулась и схватилась за край

туалетного столика, чтобы сохранить равновесие.

Он ворвался в свою спальню, резко захлопнув за собой дверью.

***

После той ночи отношения между ними было изрядно более напряженными. Перед

Дейзи и работниками они были вежливы. Но наедине между ними был режим тишины.

Одним из мирных условий было напряженное молчание.

Он не прикасался к ней без необходимости. Он настоял на том, чтобы каждое утро

после завтрака они ездили верхом. Говорил, что это для улучшения ее навыков. Она

думала, для того, чтобы делать вид, что ничего не произошло.

Она обнаружила, что скучает по тем замечаниям во время флирта, которые он мог

вставить в самую безобидную беседу. По тем быстрым легким поцелуям, которые он ей

дарил, лишь чтобы удивить. Она старалась не думать о других поцелуях, медленных и

продолжительных.

Если его привязанность поддавалась воздействию, то его великодушие - нет. Он

подарил ей машину, низкую белую спортивную модель, приборная панель которой была

лабиринтом мигающих огней, такая пугающая, как терминал вычислительной машины.

Она попыталась отказаться от нее.

- Тебе нужно что-то, в чем ты будешь рассекать по округе, - твёрдо настоял он в

последний раз прежде, чем передать ей ключи. Без слов он развернулся и направился к

стойлам. Что это было.

Затем была одежда. Полный гардероб. Дейзи позвала ее в фойе и представила ее

шустрой седовласой женщине с карандашом за ухом и мерной лентой вокруг шеи.

Одежда, которая была доставлена Карен наверх для примерки, была изысканной.

- Шестой размер, правильно?- энергично спросила швея. Она работала в бутике,

где Дерек заказывал одежду.

- П-правильно.- Карен вопросительно посмотрела на Дейзи, выглядевшую

невозмутимой.

Ее обеспечили одеждой на все случаи жизни. От нее требовалось лишь выбирать,

что именно она хочет. Сначала она была умеренна в желаниях, зная, что она обойдется в

целое состояние.

Дипломатично, Дейзи подошла и прошептала:

- Карен ты купила недостаточно. Дерек сказал мне, чтобы я проконтролировала,

что ты заполнишь шкаф.

К тому времени, как швея поздно после обеда ушла от них, Карен была одета с

головы до ног, с подходящими ко всему аксессуарами. Несколько вещей требовалось

подшить в ателье. Их доставят позже.

На следующее утро она вышла, одевшись соответственно случаю, в брюки для

верховой езды желтовато-коричневого цвета и белую шелковую рубашку с широкими

просторным рукавами, доходящими до запястий. Сапоги для верховой езды были

блестящими и гладкими. Ее волосы были собраны в низкий маленький хвостик черной

бархатной лентой. На ее руках были мягкие лайковые перчатки.

Дерек взглянул на нее без каких-либо эмоций на лице и коротко сказал:

- Заметное улучшение.

Она хотела отхлестать его своим арапником. Она сгребла пригоршню пышной

гривы Зафиры и запрыгнула в седло без его помощи. Она поскакала, предоставляя кобыле

свободу действий. Когда они добрались до низкого забора, она позволила кобыле его

перепрыгнуть, закрыв свои слезившиеся глаза, пока копыта не оказались на другой

стороне.

Дерек добрался до них, подгоняя Мустафу. Он взял поводья Зафиры и заставил

кобылу остановиться:

- Это чертовски хороший способ сломать свою шею, - зло выпалил он.

- Думала, ты хотел, чтобы я прыгнула.

- Значит, тебе надо научиться, как это нужно делать.

- Тогда прекрати орать и научи меня.

Так начались ее уроки.

Но ежедневные уроки занимали лишь минуты. Остальное время она бездельничала,

шатаясь по дому, как бездомное привидение, ища, чем бы себя занять.

Однажды после обеда она поднималась по лестнице, ведущей на чердак. Когда она

открыла дверь, то встретилась с удушливым облаком пыли.

Чердак был заставлен и тянулся вдоль всего дома. Потолок был с наклоном, но

взрослый человек мог пройти не сгибаясь. Это было единственное помещение во

владении, которое не было безукоризненно чистым.

Спустившись вниз к Дейзи в кладовку, она взяла веник, совок, тряпку и другие и

другие чистящие средства и направилась наверх.

Через час ее прервало разъярённое:

- Что, черт возьми, ты делаешь?

Она быстро развернулась. Дерек занимал дверной проем, сокрушенная Дейзи

стояла за ним:

- Мне пришлось сказать ему, Карен. Я знала, что он бы не хотел, чтоб ты была

здесь, делая всю эту уборку и …

- Достаточно, Дейзи. - прервал Дерек. Она незаметно исчезла внизу, оставляя их

наедине. Пыль вращалась на солнечном свете, проникающие через запотевшие стекла,

которые она еще не успела протереть.

Она оперлась на древко метлы и агрессивно посмотрела на него. С волосами,

забранными наверх шарфом и пятном грязи на носу, она выглядела так великолепно, что

Дерек не знал, то ли взять ее в руки и целовать, пока она не ослабнет, то ли перекинуть ее

через колено и отшлепать ее по затянутой в джинсы попке.

- Ну и что ты делаешь?

- На что, это похоже, как думаешь?- огрызнулась она.- Я убираю чердак.

- Карен,- сказал он, теряя терпение.- У меня есть работники, которые могут убрать

на чердаке, мне не надо, чтобы этим занималась моя жена.

- Ну, может твоей жене надо это делать. Может она думает, что так может

отрабатывать свою зарплату, платить за машину, одежду, еду и т.д.

Он освободил дверной проем одним из тех обманчиво ленивых движений, которые,

она знала, маскируют растущий гнев:

- Что это значит?

- Это значит, что я чувствую себя неудобно, живя так.

- Как?

- Так богато. Дерек, я всегда работала. У меня никогда не было денег, чтобы

тратить так, как это делаешь ты. Ты можешь чувствовать себя хорошо, живя так, не

считаясь с тратами, пока люди в нашей стране голодают, а я нет. Ты можешь покупать

машины и дизайнерскую одежду, и кидать стодолларовые банкноты любой девочке

подросткового возраста, которая машет тебе своими ресницами, но я не настолько

легкомысленна.

Насупила бурлящая тишина. Затем он сказал:

- Ты закончила?

- Нет.

- Я имею в виду со своей нотацией, не с уборкой. Ведь она закончилась в тот

момент, как я зашел в комнату.

- Я сказала все, что хотела сказать.

Он отступил назад и мрачным взглядом дал ей понять, что ей следует покинуть

чердак, и это не обсуждается. Он закрыл за ними дверь чердака и спрятал ключ в карман.

Несколько дней спустя она проводила один из долгих часов после обеденного

времени, попивая чай вместе с Дейзи на кухне. Руки Дейзи были по локоть в тесте для

хлеба, когда в дверь позвонили.

- Я открою, - сказала Карен, спрыгнув со своего стула, радуясь возможности

отвлечься.

- Здравствуйте, - нерешительно сказала женщина на пороге.- Меня зовут Сара

Калдвэл, я из приюта долины Шенандоа. Мистер Аллен дома? - На вид ей было около

сорока, она выглядела элегантной и красивой.

- Он на конюшне, - ошеломленно сказала Карен. - Я пошлю за ним. Пожалуйста,

входите, - она проводила женщину в кабинет, позвонила по телефону и попросила

проинформировать Дерека о посетителе. Положив трубку, она нервно посмотрела на

женщину:

- Я Карен Бл…Ох...Аллен.

- Ох, жена мистера Аллена. Мне стоило догадаться. Я читала в вашингтонских

газетах, что он недавно женился.

Они поговорили о приближающейся осени, и что утром и вечером становится

холоднее. Через несколько, быстрым шагом, в кабинет вошел Дерек. Он пах улицей,

солнцем, кожей и потом.

С растрёпанными ветром волосами, в брюках для верховой езды и сапогах, он был

ужасно привлекательным. Карен могла простить миссис Калдвэл ее алчный взгляд, когда

Дерек пожал ей руку и занял кресло около неё.

- Предполагаю, вы пришли за чеком.

- Ну, да. Если это удобно.

- Я уже выписал его, - он подошел к небольшому секретеру в углу комнаты и

открыл небольшой выдвижной ящик. Взяв конверт, он передал его миссис Калдвэл.

- Вы не представляете, что это пожертвование значит для нас, мистер Аллен. В

прошлом году ваш чек на сто тысяч позволил нам сохранить медчасть с собственным

доктором и медсестрой.

- Рад это слышать.

Сара Калдвэл посмотрела на Карен, которая думала, что ее может стошнить от

отвращения к себе.

- Вы должны быть ужасно горды всем тем, что ваш муж делает для

благотворительности, миссис Аллен. Приют это один из многих объектов для его

поддержки. Я работаю в комитете Фонда Голодающих уже…

- Если это все, Сара, - быстро перебил ее Дерек и поднялся на ноги, - прошу меня

извинить, но я должен возвращаться на конюшню. - Дружелюбно, насколько это

возможно, он помог миссис Калдвэл подняться из кресла и проводил ее к выходу. Карен

пробурчала слова прощания. Когда Дерек вернулся в кабинет, он нашел ее тихо плачущей

в своем кресле.

- Карен! - он быстро подошел к ней, становясь на колени рядом с ней. - Что

случилось?

- Мне так стыдно, - прошептала она, не поднимая на него глаз. - Я думала… Ох, ты

знаешь, что я думала. Мне нужно было подумать получше. Мне так жаль, что я сказала

тебе все это.

Он поднял ее голову и вытер слезы подушечками своих пальцев:

- Ты прощена. Я действительно живу на широкую ногу, - улыбка появилась в

уголках его губ.

Карен страстно желала нагнуться ближе и прижаться своими губами к его. Вместо

этого она сказала:

- Почему ты тогда не защищался?

- Потому что ты могла подумать, что я рисуюсь. Кроме того, настоящая

благотворительность это делать что-либо великодушно, не надеясь, что кто-либо узнает

об этом.

- Ты намного лучше, чем я думала о тебе.

- Нет, - прорычал он.- Я отвратителен. Особенно, когда дело касается моей роли

хорошего мужа, - он исследовал ее полные слез глаза.- Ты здесь ужасно несчастна,

Карен?- его взгляд был таким внимательным, и она практически поверила, что разобьет

его сердце, если она ответит утвердительно.

- Не несчастна. Как кто-то может быть несчастным в таком красивом доме? Но я не

достаточно занята, Дерек. Ты будешь сопротивляться идее моей работы в Шарлотсвилле?

Даже без полной занятости?

- Жена Али Аль-Тазана не работает.

Она вздохнула:

- Я так и думала.

Вопрос был закрыт. Она чувствовала себя лучше по поводу больших трат, теперь

зная, что он щедро делился своим богатством, но она все еще в подавленном состоянии

ходила по дому, чувствуя себя бесполезной.

Дерек нанял кого-то убраться на чердаке. Долгое время рабочие двигались вверх и

вниз по лестнице, но для нее дверь всегда была закрыта. Она думала, они, должно быть,

делали чертовски много всего, исходя из оборудования, которое они тащили наверх, и из-

за всего этого стука, дробления, топота, доносившегося сверху.

Однажды рано утром Дерек пришел разбудить ее. Удивленная, она села на кровати

и дала покрывалу соскользнуть по ее груди. После той первой ночи, он не заходил в ее

комнату.

- Я хочу что-то тебе показать, - сказал он с пылом мальчишки, желающего

раскрыть секрет.

- Но я не… Сейчас?

- Сейчас.

Сжав ее руку, он вытянул ее из клубка покрывала и, не останавливаясь, чтобы она

накинула сверху халат или тапочки, потянул ее наверх на чердак. Он толкнул дверь и

зашел внутрь.

Карен с удивлением осмотрела комнату. Она впитывала в себя все сразу, затем

медленно пробежалась глазами от одного невероятного вида к другому, пытаясь

переварить, что все это значило.

Наконец она повернулась к нему:

- Как ты узнал?

Глава 12

- Кристин вытащила кота из мешка. Помнишь тот вечер, когда мы брали ее на

ужин, тогда она сказала «Ох, Карен, ты снова сможешь заняться скульптурой». Я сложил

кусочки мозаики, вспоминая довольно устрашающего морского монстра, об которого я

однажды споткнулся и расплющил. На днях, когда ты казалась расстроенной из-за своего

безделья, я позвонил Кристин, чтобы спросить насколько серьезно ты увлекалась

искусством. Она мне рассказала, что до смерти матери ты была преданным студентом.

- Когда она умерла, а я взяла на себя ответственность за Кристин, мне нужно было

переключиться на более практичную профессию.

- Кристин так и сказала. Полагаю, она чувствовала, что здесь есть и ее вина.

Голодающий художник может выжить, но голодающий художник не может содержать

сестру - подростка. Она была взволнована, когда я сказала ей, что намереваюсь сделать, и

дала мне список вещей, которые должны быть в каждой скульптурной мастерской.

- Я думала, ты просто хотел как следует очистить чердак, - она больше не боялась,

что то, что она увидела, лишь мираж, и прошла дальше внутрь переделанного чердака.

- Это ты и должна была думать. Ты была достаточно раздражена, когда заметила,

что дверь открыта для любого, кроме тебя, не правда ли?

Она с недовольством посмотрела на него через плечо она.

- Я думала, это чтобы держать меня в стороне.

Он засмеялся.

- Ну, теперь ты все понимаешь, тебе нравится?

Часть крыши была ликвидирована и заменена на стекло. Здесь никогда не будет

недостатка естественного света. Вдоль стен выстроились столы. Выдвижные ящики были

заполнены инструментами, а шкафы содержали достаточно материала, чтобы занять ее не

на один месяц.

- Тебе, возможно, захочется переделать все для своего удобства. Я кое-что знаю об

искусстве, о готовых предметах, но как кто-то создает подобное, это за пределами моих

знаний.

- Не ожидай от меня слишком много, - беспокойно сказала она. Все это должно

быть стоило целое состояние. Она надеялась, что от нее не ожидают создания шедевров.

Подойдя к ней, он сжал ее плечи и повернул к себе лицом. Его руки были теплыми

на ее голой коже. Она отдавала себе отчет, насколько прозрачна ее батистовая ночная

рубашка. Но он смотрел на нее сверху вниз с такой нежностью.

- Карен, любимая, меня не заботит, даже если ты будешь ваять уродливые

пепельницы, мы их продадим на гаражных распродажах, или если ты будешь делать

куличики, или если ничего не получится. Я лишь хочу снова увидеть твою улыбку.

- Я была такой угрюмой? Прости.

- Ты была несчастной. Извини за это. Когда я когда предлагал тебе брак, то честно

думал, так будет лучше для тебя.

Она в смотрела в его тигриные глаза.

- Я не могу быть домашним любимцем, Дерек. Ты мне сам сказал, что в

действительности ты не владеешь живыми созданиями, как и Мустафой, что он

принадлежит небу. И точно также ты не можешь владеть человеком. Каким бы

великолепным не был этот дом, он может стать клеткой, пока я не чувствую, что во мне

нуждаются. Дейзи не дает мне протирать пыль. Не разрешает готовить. За землей

ухаживает армия рабочих. Мне нечего делать. Даже у лошадей в конюшне больше

ответственности, чем у меня.

Золотой проблеск света вспыхнул в его глазах. Его голос был таким скрипучим, как

ветер, шелестящий листвой деревьев за слуховыми окнами.

- Ты знаешь, в чем состоит их ответственность. В размножении, - одна рука

направилась к ее щеке. - Если ты хочешь принимать в этом участие, все, что тебе нужно

сделать, дать мне знать. Конечно, будут некоторые изменения в спальных местах.

Она выбралась из его теплой хватки прежде, чем сдаться под воздействием

успокаивающего ритма его слов и упасть на его широкую грудь. Она была слегка

удивлена и крайне разочарована, когда он отпустил ее.

Ее глаза бродили по перестроенному чердаку. Он выглядел, как постоянное

сооружение. Она бы с радостью поверила, что так и будет. Но они оба знали правду, это

не так. Ей было интересно, что он сделает с этой комнатой, когда ее больше здесь не

будет. Снова ее закроет? Позволит ей пылиться?

- Со всеми материалам, что ты купил, у меня сейчас много работы.

- С чего начнёшь?- спросил он, падая на высокий стул.

- Разомну свои пальцы, - смеясь, сказала она, - прошли годы с тех пор, как у меня

был доступ к куску глины, - ее руки прошлись по комплекту инструментов лежащих

рядом на столах. Она практически могла почувствовать кончиками пальцев текстуру

прохладной влажной глины. Как же она скучала по этому.

Когда она сказала Уэйду, что хотела бы походить на занятия, чтобы не потерять

навык, он спросил, зачем ей это. Как обычно, она не возразила ему, даже не думая пойти

против его желаний. Она сомневалась, что когда-либо снова почувствует радость от

ваяния образа из чего-то бесформенного. Благодарность сдавила ее горло, и она

повернулась к своему мужу, сделавшему ей такой подарок.

Дерек внимательно рассматривал ее, ни один мускул на его лице не двигался. Даже

когда она бесшумно подошла к нему на босых ногах, он не сдвинулся с места.

- Мило с твоей стороны, сделать это для меня. Спасибо, Дерек.

Нагнувшись, она припала губами к его губам. Ее были слегка раскрыты. Его чуть

больше. Она быстро поцеловала его. Когда она начала отодвигаться казалось, ее губы,

казалось, решили действовать сами. Они цеплялись за него.

Дерек все еще не двигался, не обнял её своей рукой, не придвинулся ближе к ее

телу, которое, она знала, было все еще теплым после кровати и ароматным, и заметным

под прозрачной ночной рубашкой. Был ли ее поцелуй таким пресным и невпечатляющим,

что вообще не возбуждал его?

Осмелев, она проснулась язык вперед и слегка увлажнила его губы.

После такого он пошевелился.

Весь сразу, одним плавным движением. Его голова наклонилась в сторону, его рот

властно склонился над ее. Он встал на ноги, прижимая ее так близко, что буквально

скользил по ней, пока не встал в полный рост. Он обнял ее одной рукой, притягивая к

себе.

Ее шея стала мягкой, а голова откинулась назад к его руке. Его свободная рука

обхватывала ее ребро, страстно сжимая.

В этом поцелуе не было сомнений и нерешительности. Страсть, которую

сдерживали неделями, наконец-то вырвалась наружу. Она изливалась из него и в нее как

сладкий золотистый сироп.

Его рука сжимала ее ребра до тех пор, пока его большой палец не встретился с

мягкой округлостью ее груди. Он соблазнительно двигался вперед и назад.

Но он не касался готовой к его ласкам вершины.

Дерек хотел ее. Каждая клеточка его тела жаждала взять ее. Но он этого не сделает.

Не сейчас. Пока нет. Она может начать думать об этом, как о сделке, художественная

студия за секс. Он этого не хочет.

Она продолжала оставаться загадкой. Всем женщинам, которых он знал, нравилось,

когда их баловали, нравилось лениться. А вот она, жаждущая работать. Узнает ли он

когда-нибудь все о ней? Он надеялся, что нет. Он с нетерпением ждал каждый новый

день, потому что ему открывалась еще одна сторона Карен.

Несмотря на то, что его тело каждый день упорно протестовало против его

воздержания, жизнь сейчас была более захватывающая, чем когда-либо.

Он постепенно освободил ее, сначала поставив на ноги, дав время успокоиться,

прежде чем оторвать от нее свой жадный рот. Он оторвал от нее свою руку. Другая

поднялась к ее щеке.

- Если бы я знал, что ты поцелуешь меня вот так, я бы давно построил эту студию, -

мягко сказал он, смотря в ее ясные глаза.

***

После этого их отношения претерпели еще одно преобразование. Атмосфера в

доме стала заметно более расслабленной. Были нежные касания и поцелуи, но Дерек не

делал попыток получить что-то большее, усилить воздействие страсти или затащить ее к

себе в постель.

Карен разрывалась между облегчением и разочарованием. Дерек все еще был

самым привлекательным, возбуждающим мужчиной, которого она когда-либо встречала.

Каждый раз, когда она вспоминала его на пляже на Ямайке или как он вошел в комнату в

Государственном Департаменте, с куфией на его голове, ее сердцебиение усиливалось.

Но здесь, в этом доме он больше походил на фермера, он был в своей стихии. Он

был требователен к работникам, но они уважали его, ведь он столько же требовал и от

себя. Карен узнавала его, как заботливого человека. Она собиралась узнать Дерека Аллена

как мужчину.

Она все еще ожидала появления Тигрового принца.

Однажды вечером они были удивлены звонком от Аль-Тазана и Шерил. Аль-Тазан

возвращался в Саудовскую Аравию после серии успешных переговоров в Вашингтоне.

Карен и Дерек слышали это из выпусков новостей.

Карен

коротко

побеседовала

с

Шерил,

старшая

женщина

вежливо

поинтересовалась о благополучии Карен. Дерек разговаривал со своим отцом подольше.

Повесив трубку, он повернулся к Карен и сказал.

- Он собирается встретиться с матерью в Женеве в октябре, и попросил нас

приехать. Ты бы хотела?

Она ошарашенно пробормотал.

- Д-да, конечно.

- Он сказал, что хочет узнать тебя получше. - поддразнил он, легонько сжимая ее

нос.- Хамид с женой тоже там будет. Я бы хотел, чтоб ты познакомилась с ними.

- Твой старший сводный брат?

- Да.

- Отец спросил, не забеременела ли ты еще.

Она скрыла свою тревогу, взбивая подушку на диване.

- Надеюсь, что ты сказал ему, что это его не касается.

- Он считает это своим делом.

- Что ты сказал?

- Я сказал «нет», - в его глазах таился вопрос, и Карен отвела глаза.

- Правильно, у меня были месячные. Я не беременна.

- Таким образом, на Ямайке этого не произошло, - автоматически сказал он. Она

могла поклясться, что в тоне его голоса чувствовался отпечаток сожаления, но она

отогнала эту мысль. Когда они вошли в столовую, она спросила:

- Где живет Шерил, когда она не с твоим отцом?

- На Лонг Айленде. У нее потрясающий дом. Мы как-нибудь навестим ее.

Возможно вместе с Кристин. Ей он понравится.

- Она просто сидит там и ждет, когда твой отец поманит ее пальцем, чтобы она

приехала к нему в любую точку мира? - настойчиво спросила она.

Улыбка Дерека поблекла.

- Она понимает.

Карен была рада, что Шерил понимает, потому что она, несомненно, не понимала.

Но она не собиралась разрушать их с Дереком хрупкую дружбу, продолжая спор.

Следующим вечером позвонила Кристин. Карен казалось, что телефонные звонки

придавали стабильности браку. Все считали их с Дереком парой, официальной парой. Это

заставляло ее беспокоиться. Разрыв будет объяснить гораздо труднее. Однако когда

пришел договор аренды на ее квартиру, и она спросила Дерека, что ей с ним делать, он

сказал «Не подписывай его». Все в мире, чем она владеет, находится под его крышей.

***

Кристин с воодушевлением надувала пузыри.

- Две вещи,- важничая, сказала она, когда Дерек еще раз спросил ее, из-за чего она

такая легкомысленная. - Во-первых, помните того парня? - Ну, того, помнишь, Карен.

Можешь позже рассказать об этом Дереку. Я умру от смущения, если мне нужно будет

рассказывать Дереку о таких вещах. Ну, в любом случае, он перезвонил мне и пригасил

пойти на концерт и прием в его школе, когда начнется осенний семестр.

- Потрясающе! - воскликнула Карен. - Я знала, что он появится.

- Если бы он этого не сделал, то, безусловно, ему следовало бы потерять сон, -

добавил Дерек.

- И второе, моя подруга, - быстро сказала Кристин. - Пригласила меня к ней в

популярное место во Флориде, на две недели между летом и осенним семестром. Могу я

поехать, пожалуйста? Дерек, я знаю, что обещала приехать на ферму и посмотреть

лошадей и все, и вау, я хочу. Но у вас, ребята, все еще медовый месяц и все, и…

- Как мы можем соревноваться с Флоридой? - перебил ее Дерек.

- Тогда я еду?- пронзительно закричала она.

- Минуточку, - встряла Карен. - Я знаю этих людей?

- Ох, Карен, они реально клевые. Ее мама сказала, что собиралась тебе позвонить и

все сделать правильно, ты знаешь. Но могу я поехать? Я так тяжело трудилась, беря

курсы на лето. Знаю, это было мое решение, но было тяжело пройти через все сразу без

перерыва. Можно, пожалуйста?

- Карен? - спросил Дерек со своей стороны.

- Полагаю, да, но сначала я хочу поговорить с родителями девочки.

- Вот здорово, спасибо, сестренка. Я тебя люблю, я тебя люблю!

- И мы будем ждать тебя на День Благодарения. Никаких извинений, девочка, -

строго сказал Дерек, - завтра я пришлю тебе чек на поездку.

- Но они за все платят. Я просила поехать, как их гость.

- Мы не должны заставлять члена нашей семьи выглядеть нищим, не правда ли?

Купи что-нибудь милое в подарок.

Кристин снова завизжала, и когда они спросили ее о выпускных экзаменах,

которые приближались, она едва могла сдерживать свое ликование достаточно долго,

чтобы сказать им.

До конца вечера Карен была задумчивой. Учитывая все, что он сказал и делал,

Дерек показывал, что их брак сохранится: упоминание о ребенке, отказ от ее квартиры,

планирование путешествия в Женеву, студия, что он обустроил в их доме, слово «семья»,

которое проскакивает так естественно в его диалоге с Кристин, его братское отношение к

ней.

Неужели это…

Нет. Она не может себе даже позволить думать об этом. На днях ее беспокойство

возросло. Он был мужчиной, который привык иметь женщину, где и когда хотел. Он уже

недели был один. Вскоре он начнет скучать по жизни, которую вел до женитьбы и

попросит у нее развода.

Она каждый день находила еще одну причину любить его. Каждый день ее тело

жаждало его все больше. Если она хоть немного намекнет ему на свои чувства, подаст

хоть какой-нибудь знак, она знала, он незамедлительно отнесет ее в кровать. Его взгляд,

горящий и пристальный, часто скользил по ней. Когда она меньше всего ожидала, она

оборачивалась и обнаруживала его, глядящего на нее голодным взглядом.

Это произошло в ту ночь. Он играл на рояле, и когда она подняла голову и бросила

взгляд, пробуждая себя от своих размышлений, его глаза были на ней.

- Ты была ужасно тихой. Волнуешься из-за поездки Кристин?

- Нет. Я уверена, все будет хорошо, - она встала с дивана и подошла к окну.

- Что за парень, из-за которого она бы умерла от стыда, если б рассказала мне?

Что там такое? - он закончил пьесу и встал позади нее.

- Как обычно. Он ей нравился, но он хотел большего и давил на нее, чтобы заняться

сексом.

- Мужчины! Они все негодяи, - когда она посмотрела на него, его брови ходили

вверх и вниз, и он покручивал кончик воображаемых усов.

- Как хорошо я это знаю.

Похотливо рыча, он схватил ее, прижимая ближе, и низко наклонился к ней,

заставляя облокотиться на ее руку:

- Склонить к сексу, как плате за проживание, или выкинуть твоего старого

больного дядю на холод и взять тебя, тебя, попавшую в беду.

Она взвизгнула, и он ее поцеловал с притворной страстью. Их губы были так

близко, и они так сильно смеялись, что в действительности это трудно было назвать

поцелуем.

Пока они не попробовали вкус друг друга. После чего их шуточный поцелуй стал

настоящим. Его губы замешкались. Нажимали. Нажимали снова. Застывали.

Он поднял ее на ноги. Она подошла ближе, легонько положив свою руку на его

грудь. Их рты встретились и слились. Она слышала его учащенное дыхание, чувствовала

поднимающуюся в его теле страсть, и знала, если она не остановится сейчас, то вообще не

сможет.

Отходя назад, она пыталась улыбаться, словно то, что произошло, шутка. Ее губы

дрожали.

- Я лучше пойду, посмотрю, смогу ли я наскрести плату за проживание. Спокойной

ночи, Дерек.

- Спокойной ночи.

Она оставила его. Она не хотела. Она все еще не могла сдаться на милость своих

порывов. Если она сделает это, то никогда не сможет пережить их расставание.

Каждое утро они продолжали вместе кататься верхом. Он давал ей уроки по

прыжкам. Сейчас они с Зафирой могли с легкостью делать низкие прыжки. Каждый день