Тихое семейное счастье (СИ)

14. Человек в телогрейке с драгоценной ношей

Лида помешивала овощи на большой сковороде. В кухню вошел Валентин, выздоравливающий, но еще бледный и слабый.

— Сейчас доготовлю ужин, потом вызову «Скорую», — деловито сообщила ему Лида.

— Зачем? — не понял он. — Решила отправить меня в больницу? Я уже почти здоровый.

— У меня схватки начались, — пояснила спокойная Лида.

Валентин недоверчиво посмотрел на нее:

— Ты что-то путаешь. Когда схватки, кричат.

— Кричать я буду в роддоме, — пообещала Лида.

Она подошла к шкафу, открыла дверцы, показывая на запас продуктов:

— Продукты есть, на неделю хватит. Вот здесь сахар, макароны… В холодильнике суп. Если вдруг что-то будет нужно, попроси соседку бабу Машу, из квартиры напротив. Что ты так на меня смотришь?

— Я собирался стоять под окнами роддома, — расстроено сказал он.

— Нет, ты не будешь стоять ни под какими окнами. У тебя свидание с хорошенькой брюнеткой.

Валентин удивленно посмотрел на деловитую жену.

— Медсестрой из поликлиники, — продолжала она. — Осталось еще два укола, я с ней договорилась. Ее номер телефона я повесила на зеркало, на всякий случай. Вдруг опоздает или забудет. Антибиотики нужно колоть строго по часам.

Валентин молчал, но смотрел на Лиду так огорченно, что она твердо потребовала:

— Пообещай, что ты никуда не пойдешь в своей легкой курточке, что не будешь рисковать своим здоровьем. И моим тоже. Ты должен выздоравливать, набираться сил, чтобы мне помогать.

— Обещаю, — сказал он.

Лида взяла сотовый, спокойно сказала в телефон:

— Скорая? Женщина рожает. Адрес…

В роддоме Лида отдыхала, наслаждаясь покоем и бездельем. Старалась думать только о хорошем: все прошло нормально, ребенок родился здоровым. Это самое главное. Тревожные мысли о том, что нет ни кроватки, ни коляски, что муж без работы — отгоняла. Что-нибудь придумают пока. Валентин выздоровеет, найдет работу.

Соседки по палате болтали дни напролет, делились подробностями своей жизни, хвастались мужьями. Одна из соседок, Глафира, серьезная интеллигентная женщина лет тридцати, с гордостью повторяла, что она уже пять лет преподает в университете, а ее муж — кандидат наук. Другая, Марианна, полненькая, простоватая, почти девчонка, несколько раз во всех подробностях живописала пышную свадьбу с рыжим Коляней. Все уже были в курсе, как выкуп за нее платили, как ребята подрались.

Глафира поглядывала на нее снисходительно, завидуя роскошному имени простоватой девчонки, которое ей совсем не шло. Переспрашивала даже, точно ли она Марианна, может, Марьяна или хотя бы Марина.

Лида краем уха прислушивалась к их разговорам, вспоминала свою скромную свадьбу с единственной гостьей, слегка удивлялась тому, какие соседки разные — им бы поменяться именами! Эти мысли тянули за собой другие: какой вырастет ее доченька, на кого будет похожа и подойдет ли ей имя, которое они для нее выбрали.

Имена выбирали вместе, и для мальчика, и для девочки, хотя и знали уже, что будет девочка. Лида решила предоставить выбор Валентину: какое он имя предложит, так они и назовут. Хотела хоть так привязать его к будущему ребенку, втайне опасаясь, что вдруг выдумает что-то чересчур экзотическое. Но он предложил обычные и красивые имена, ей понравились. Все-таки невольно думала, как он воспримет малышку. И ребенок не его, и он такой… Совсем не производит впечатления человека, готового стать отцом.

Под окнами роддома толпились мужчины, задрав головы, смотрели на окна, махали руками и переговаривались по сотовым.

Интеллигентка в третьем поколении Глафира, стоя у окна, приветственно махала рукой. Простоватая Марианна грызла яблоко.

— Муж опять приходил, — поделилась Глафира.

— А к тебе никто не приходит. Не замужем? — не выдержала Марианна, задала Лиде вопрос, который не давал ей покоя.

Глафира покосилась укоризненно: что за нетактичность. Бестактная девчонка слегка смутилась, но Лида ответила спокойно и даже с гордостью:

— Замужем. У меня молодой красивый умный муж.

Они обе посмотрели на нее недоверчиво.

— Кем работает? — полюбопытствовала Марианна.

— Заместителем директора.

— А почему не приходит? — не отставала любопытная соседка.

— Сильно заболел, тоже в больнице, — да, она немного преувеличила, но ведь Валентин и в самом деле болен.

— Надо же, как совпало, — покачала головой интеллигентная Глафира.

Не очень-то они ей поверили.

Настал день выписки. Лида неторопливо собирала вещи в сумку. В палату заглянула пожилая санитарка:

— Собирайся быстрей. Муж приехал.

— Ко мне? — переспросила Лида. — Вы, наверное, ошиблись.

— К тебе, — подтвердила санитарка. — Вон под окном стоит.

Соседки по палате бросились к окну, проявив больше нетерпения и интереса, чем Лида. Она подошла не спеша, все еще уверенная в том, что ее с кем-то перепутали.

Под окном роддома стоял Валентин — в телогрейке и ушанке. Увидев Лиду, радостно замахал ей. Она засмеялась, помахала в ответ. Схватила сумку, и, наскоро попрощавшись с соседками, быстро вышла из палаты.

Соседки прилипли к окну.

— А говорила, заместитель директора, — протянула простоватая Марианна, разглядывая телогрейку.

— Да, дворник, наверное, — согласилась представительница интеллигенции со знанием дела.

— А он и правда, вроде ничего, симпатичный, — признала Марианна.

— Ага, — кивнула Глафира.

Они наблюдали, как из роддома вышла санитарка с ребенком на руках, за ней шла Лида с сумкой.

Санитарка, смущенная телогрейкой Валентина, поглядывала на него с опаской, не уверенная, можно ли доверить ему такое сокровище, как новорожденный младенец.

— Не уроните? — спросила санитарка. — Может, лучше мамочка возьмет?

— Не уроню, — заверил ее Валентин и осторожно взял драгоценный кулек.

Сели в такси. Таксист, полный и жизнерадостный, слегка обернулся к Валентину:

— Как, встретил? Порядок.

Валентин осторожно заглянул под пеленку, прикрывающую личико ребенка.

— Мальчишка? — поинтересовался таксист.

— Девочка, — ответила Лида. — Татьяна.

— На кого похожа, на маму, на папу? — спросил таксист, не догадываясь о каверзности своего вопроса.

— На меня, — торопливо сказала Лида.

— На меня, — твердо произнес Валентин тоном, не терпящим возражения.

Лида улыбнулась, счастливая и немного смущенная.

— Что за маскарад? — спросила она, чтобы сменить тему. — Ты все-таки решил мести улицы?

— Одолжил у бабы Маши, — объяснил Валентин. — Не бойся, телогрейка чистая, в сундуке лежала лет двадцать, если не больше. Шапку тоже она дала. Я же обещал заботиться о здоровье… — и наклонившись к ребенку, добавил тоном, каким обычно говорят с младенцами, — всех членов нашей семьи.

Лида улыбнулась: какая она все-таки счастливая!

Валентин с драгоценной ношей на руках переступил через порог прихожей и остановился. Лида быстро скинула пальто, переобулась и побежала в ванную мыть руки, чтобы распеленать ребенка чистыми руками.

— Мы можем положить Танюшку пока на большой кровати, потом что-нибудь придумаем… — делилась она своими идеями, перекрикивая шум воды.

— А гулять можно и на руках, ничего страшного, — и она бережно взяла милый кулечек из рук Валентина.

Лида вошла в гостиную и застыла, глядя на новую детскую коляску, торжественно стоявшую посреди комнаты.

Валентин вошел следом.

— Откуда это? — спросила потрясенная Лида.

— Купил, — спокойно ответил Валентин.

— Тогда можно положить в коляску, но откуда ты…?

Валентин осторожно приобнял ее за плечи, провел в спальню.

— В кроватку же лучше, — сказал он.

В спальне рядом с большой кроватью стояла детская кроватка: обычная, недорогая, но самая настоящая детская кроватка. Лида, осторожно, чтобы не уронить ребенка, пальцами недоверчиво тронула гладкие деревянные перила.

— Тоже взял у кого-то? — спросила Лида.

— Купил, — снова спокойно пояснил Валентин.

— Деньги откуда? — в упор глядя на него, спросила Лида, не решаясь радоваться.

— Не важно.

— Как это не важно? — возмутилась она. — Валя! Что-то продал? Что?

Она оглядела спальню, вышла в гостиную, изучая наличие мебели. Валентин медленно пошел за ней следом. Лида убедилась, что вся мебель на месте, и снова повернулась к нему:

— Валя, откуда ты взял деньги? Занял? — с тревогой спросила она. Еще не хватало новых долгов!

Он покачал головой, не в силах вынести ее взгляд, полный отчаяния:

— Лидушка, хватит меня допрашивать. Да, это было глупо. Но я не думал, что весной будет так холодно.

— Твоя теплая куртка… — поняла она.