5


Вечер, на который была назначена редакционная вечеринка, наконец наступил. Ребекка, одетая в легкую блузку и короткую юбку, открывающую ее красивые ноги, летящей походкой подошла к ресторану, в котором решено было устроить праздник.

Сначала, когда Ребекка узнала, что для вечеринки сняли целый ресторан, она была в шоке. Во-первых, это огромные затраты (но здесь она могла предположить, что такой преуспевающий журнал, как «Рефлекшен», может себе иногда позволить сорить деньгами), а во-вторых, огромный зал показался ей уж слишком просторным для кучки журналистов. Ребекка не учла, что в «Рефлекшене» работает множество народа и на вечеринку соберутся не только непосредственно журналисты, но и все, кто имеет хоть какое-то отношение к выпуску журнала. В общей сложности должно было прийти человек восемьдесят. Среди них будут и те журналисты, которых Ребекка еще в глаза не видела. Проработав в редакции две недели, она не познакомилась и с половиной коллег, работающих в «Рефлекшене».

Ребекка прошла в зал. Вечеринка должна была начаться в девять и, судя по заверениям Эрика, грозила растянуться до утра. Впрочем, это не так уж важно, раз предстояли два выходных. Народу, несмотря на то что Ребекка пришла с опозданием в полчаса, было еще немного. Журналисты никогда не отличались пунктуальностью, как бы абсурдно это ни звучало. Осмотрев зал и не найдя ни одного знакомого ей лица, Ребекка села за один из свободных столиков. К десяти часам ресторан стал заполняться сотрудниками. К Ребекке подсела Лора.

— У тебя такое лицо, Бэкки, как будто ты попала в племя людоедов.

— Ты не представляешь, как я рада тебя видеть! Я уже начала всерьез думать, что как всегда что-нибудь перепутала и вечеринка проходит совсем в другом ресторане.

— Честно говоря, — доверительно сообщила Лора, — несмотря на то что я уже довольно давно работаю в «Рефлекшене», половина этих людей мне тоже близко не знакома. Я знаю только тех, с кем непосредственно контактирую. Вот, например, та кучка людей за соседним столиком у меня решительно не вызывает никаких ассоциаций.

— Смотри-ка, — встрепенулась Ребекка, — вот и наш редактор!

Питер Сэндлер вышагивал по залу с видом хозяина дома, устроившего сезонный прием. Он подходил к каждому столику и вел беседы минут по двадцать. Пока Ребекка и Лора дождались, когда он оделит их вниманием, прошел целый час.

— Ну, как настроение, девочки? — спросил Питер Сэндлер у Ребекки и Лоры.

— Отличное, — ответила Ребекка.

— Вы что-то совсем не едите. — Питер сокрушенно покачал головой, рассматривая содержимое их тарелок. — Не порядок. К тому же бокалы совсем пусты. Эй, официант!

К ним тут же, как будто только и ждал команды, подбежал шустрый парнишка.

— Девочкам невесело, — сказал Питер. — Проследите, чтобы шампанское за их столиком лилось рекой.

— Ой, не надо рекой, у меня новый наряд, — попыталась пошутить Лора.

— Как работа, Ребекка? — спросил Питер. — Впрочем, сегодня ни слова о работе, извини! Праздник есть праздник.

— Ничего страшного, — возразила Ребекка. — Я не против поговорить о делах, тем более что... — Она осеклась.

— Больше тут делать нечего? — угадал Питер. — Это только на первый взгляд кажется, что сие чопорное застолье так и закончится вежливыми рукопожатиями и пожеланиями доброй ночи. Просто еще слишком рано.

— Рано? — Ребекка посмотрела на часы: половина двенадцатого.

— Ровно в двенадцать как раз и начнется веселье. Я чувствую, народ уже начал доходить до кондиции. Через полчаса для нас будет играть ансамбль, тут-то все и начнется. Только дождитесь полночи.

— А что, в двенадцать, как в сказке, все принцессы превратятся в Золушек? Какое же это веселье?

— В весьма привлекательных Золушек, дорогая Бэкки. Пьяных, но привлекательных. Зато они не будут думать о том, что нож нужно держать в правой руке, а шампанское нельзя запивать мартини.

— Что ж, тогда я, пожалуй, подожду до полуночи, — пообещала Ребекка.

Действительно, когда через полчаса зазвучала музыка, все стало по-другому. Люди оживились. Всем уже давным-давно надоело набивать животы и сидеть за столиками. Веселье началось. Ребекка смотрела на это со скептичностью трезвого человека. Лора же уже довольно много выпила, а сейчас что-то без умолку болтала и то и дело хихикала.

— Знаешь, Бэкки, Питер прав. Я тоже, когда впервые оказалась на редакционной вечеринке, чуть не померла со скуки. А потом, после того как все выпили такое количество спиртного, что рамки приличия стали весьма условными, праздник начался на всю катушку.

— И часто устраиваются такие праздники? — Ребекка сидела, подперев ладонью подбородок, и думала о том, что ей уже пора отсюда сматываться.

— Примерно раз в месяц без всякого повода и, разумеется, по крупным праздникам. Ой, смотри — Дик! Уже успел напиться.

Ребекка поискала глазами Дика и, увидев, что он их заметил, помахала ему рукой. Дик тут же направился к ним. Он действительно выглядел не как обычно. От меланхоличности не осталось и следа. Дик улыбался во весь рот. Однако если Лора приписала его хорошее настроение изрядному количеству выпитого, то Ребекка сразу поняла, что дело тут вовсе не в алкоголе.

— Сияем? — приветствовала она Дика.

— Есть от чего.

— Ну-ка рассказывай, — потребовала Лора. — Неужели завел любовницу?

— У тебя одно на уме. — Дик откинулся на стуле. — Я написал эту дурацкую хвалебную статью. Сорок минут назад. Я буду не я, если не отпраздную это событие.

— Я же говорила, что у тебя все получится, — сказала Ребекка.

— Да, но каких трудов мне это стоило!

— Лучше бы это была любовница, — вздохнула Лора. — Когда ты наконец наладишь свою личную жизнь? Поверь, как только у тебя появится женщина, ты перестанешь думать о всяких там хвалебных статьях.

— Оно и видно, что твоя личная жизнь удалась на славу. Целую неделю обещаешь Питеру материал о контактных линзах.

Ребекка не обращала внимания на их перепалку, она уже успела уяснить, что Дик и Лора всегда так общаются — подтрунивают друг над другом. Хотя постороннему наблюдателю их шутки могли бы показаться не такими уж безобидными. Ребекка вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд и оглянулась. Так и есть. На нее смотрел не кто иной, как Алекс Лоуренс. Вокруг него так и вились две стройные брюнетки. Ребекка ни с того ни с сего разозлилась: что женщины в нем находят? Алекс болтал о чем-то с брюнетками и, если судить по их бурному веселью, рассказывал что-то забавное и отпускал обеим комплементы. Заметив, что Ребекка тоже на него смотрит, он отвернулся.

Да, Лора была права, когда сказала, что с остальными женщинами он ведет себя иначе, чем со мной. Джентльмен до мозга костей. А со мной только огрызается! — с непонятной горечью подумала Ребекка.

— Эй, Бэкки! — Голос Дика заставил ее вернуться к реальности. — На кого ты так смотришь? Я уже в третий раз приглашаю тебя потанцевать.

— Ой, извини, просто задумалась. Конечно, пойдем.

После танца Ребекка подошла к двери ресторана, чтобы подышать свежим воздухом — в зале становилось душно, — а заодно понаблюдать за собравшимися. В особенности, хотя она и не отдавала себе в этом отчета, за Алексом Лоуренсом.

Ребекка очень любила отгадывать характер человека по его одежде, точнее сказать — по цвету его наряда. Вот, например, Виктория. В редакцию она приходит в костюмах зеленых оттенков. Даже сегодня Виктория была одета в платье изумрудного цвета. Ребекке не нужно было гадать, что это означает: зеленый цвет — цвет карьеры. Сразу ясно, что Виктории свойственно упорное стремление идти вверх по карьерной лестнице, а также ей были присущи упорство и настойчивость. Именно благодаря этим качествам она быстро добивалась всего, чего хотела. Виктория не боялась трудностей. С ней было спокойно, она всегда знала, как решить проблемы и вообще все делала обстоятельно, скрупулезно доводя начатое до конца. Это и нравилось в ней Ребекке, хотя другие видели в Виктории карьеристку.

Далее — Лора. Любимый цвет — розовый. Романтичность, непосредственность, простодушие. Да, она довольно наивна во многом, зато с ней приятно общаться, не нужно думать, что говорить. С ней так просто. Вот только излишняя романтичность иногда подводит Лору. Порой кажется, что она слишком легкомысленна.

Дик носил яркие желтые рубашки, что говорило о его талантливой, творческой натуре, с одной стороны, и нервном характере — с другой.

Что же касается самой Ребекки, то ее любимый цвет — синий. С одной стороны, это цвет неба, а значит, цвет высшей духовной сферы. Однако пристрастие к синим оттенкам, означает и желание человека замаскировать тревогу, обрести стабильность. Ребекка знала свои слабости и действительно старалась спрятать их за маской уверенности, а иногда и дерзости.

Она снова обратила внимание на Алекса Лоуренса. Да, он раздражал ее до крайности, но она не могла не признать, что он очень эффектный мужчина. Не то чтобы его можно было назвать красавцем, но он сексапильный парень — это несомненно. От его фигуры веяло уверенностью. Одежду он носил приглушенных тонов, однако каким-то непостижимым образом выделялся из толпы. Когда Алекс входил в комнату, то, казалось, наполнял ее своим присутствием всю целиком. И дело было вовсе не в его телосложении — сложен он был великолепно, следует признать, — сам облик его говорил: я сильный, я уверен в завтрашнем дне и самом себе. Но характер! Пристрастие к приглушенным тонам свидетельствовало об уравновешенности и бесконфликтности, чего совершенно нельзя было сказать об Алексе. Что за странный человек!

Ребекка снова заметила его взгляд и отвернулась. В это время в ресторан вошел Эрик Брэйди. Широко улыбнувшись, он направился к Ребекке.

— Здравствуй, солнышко! Не скучала? — Эрик поцеловал ее в щеку.

— Скучала. Я решила, что ты не придешь. — Ребекка поправила волосы. — Честно говоря, я уже подумывала о том, чтобы поехать домой.

— Да что ты! Вечер только начинается.

— Питер Сэндлер тоже так сказал.

— Вот видишь, начальство надо слушаться. — Эрик взял Ребекку под руку и повел к бару. — Для начала мы с тобой чего-нибудь выпьем.

— О, я вряд ли составлю тебе компанию. Как-никак торчу здесь с самого начала вечеринки.

— Держу пари, ты не пила сегодня ничего крепче шампанского.

— Это верно, но...

— Никаких «но». Иначе я обижусь.

Эрик взял коктейли и протянул один Ребекке.

— Пей, не бойся. Все уже оплачено.

Ребекка с улыбкой взяла стакан.

Хороший ресторан, подумала она, отпив глоток и поморщившись. Совсем не разбавляют спиртное. Держу пари, что алкоголя здесь гораздо больше, чем нужно по традиционному рецепту.

— Итак, слушай наши планы на вечер. — Эрик, облокотившись на барную стойку, смотрел на танцующие пары, которых становилось все больше. — Сейчас мы как следует выпьем, потом потанцуем, потом снова выпьем, а затем... Ну, впрочем, там будет видно.

— Затем я упаду в беспамятстве и меня уволят за пьянство.

— Сомневаюсь, — сказал Эрик, смеясь. — Тогда Питеру придется уволить больше половины сотрудников.

Ребекка с некоторым удивлением подумала, что с появлением Эрика все стало казаться проще. Ей уже совсем не хотелось уезжать. Он безостановочно болтал, и Ребекке нравилось вести с ним беседу, ненавязчивую и веселую. Она уже перестала замечать странные взгляды Алекса Лоуренса и не менее странные жесты Лоры и Дика.

Через какое-то время Ребекка и Эрик присоединились к танцующим. Все завертелось колесом. Ребекка совершенно перестала контролировать себя, ей было наплевать на то, что коктейли, которыми постоянно потчевал ее Эрик, давно следует прекратить пить. К часу ночи веселье достигло предела. Кто-то уже не стоял на ногах, кто-то изо всех сил пытался устоять, держась за пальмы, занимавшие свободное пространство между столиками, кто-то начал выяснять отношения. Но расходиться, похоже, никто не собирался.

— Стой я зак... закружилась, — заплетающимся языком сказала Ребекка неутомимому Эрику, который, несмотря на то что пил не меньше остальных, вовсе не казался захмелевшим.

— Устала? — спросил он, придерживая ее за талию.

— Ужасно. — Ребекка постаралась, чтобы ее голос звучал бодро, но ей это не удалось. — Кажется, я хватила лишнего.

— Да брось ты, кому это интересно. Мы пришли сюда веселиться, не так ли?

— Так. Но, по-моему, с меня хватит. — Ребекка старалась сосредоточить взгляд, но все расплывалось у нее перед глазами. — Эрик, я хочу домой.

— Да ну, детка. Еще так рано, — принялся он ее уговаривать, но, увидев протестующий жест, сказал: — Ладно, давай еще выпьем, и я вызову нам такси.

— Нет, нет, — запротестовала Ребекка. — Больше ни грамма.

— Бэкки, солнышко. — Эрик притянул ее к себе поближе. — Один глоток — и все. Иначе, мы остаемся.

— Последний, — согласно кивнула Ребекка.

Она чувствовала, что Эрик слишком многое начинает себе позволять, но сопротивляться ей не хотелось. Ребекка прекрасно знала, что алкоголь придает смелости и раскованности, которых ей так недоставало в обыденной жизни. Будучи сильным человеком, она старалась полностью контролировать себя, свои эмоции и чувства. Однако стоило ей выпить, как сразу сметались все барьеры. Вот и сейчас Ребекка знала, что нужно срочно прийти в себя, но ничего не могла с собой поделать. Как они с Эриком добрались до такси, она не помнила.


Загрузка...