Только раз в жизни

Глава 19

– Ну, малышка. – Дафна улыбнулась Барбаре, когда та на следующее утро переступила порог. – Приготовься.

– Что случилось?

– Мы едем.

Барбара казалась ошарашенной.

– Куда?

– В Калифорнию, голубушка.

– Ты все-таки решилась, Дафф? – Барбара была явно поражена.

– Да.

– А как же Эндрю? – Ей не хотелось спрашивать, но пришлось.

– В этот уик-энд я ему сказала, он поначалу не особенно обрадовался, но я думаю, что мы оба это выдержим.

И Дафна ей пересказала все, что говорила миссис Кур-тис, и рассказала о новом директоре школы.

– Я хочу, чтобы Эндрю прилетал ко мне, и я буду его навещать как только смогу. А Мэтью говорит, что привезет его в Нью-Йорк, чтобы он познакомился с его сестрой... – Ее голос оборвался хохотом при виде замешательства на лице Барбары. – Это новый директор школы.

– Мэтью? Как фамильярно! – Барбара явно подтрунивала. – Тут пахнет интересным мужчиной!

– Он очень привлекателен как друг, мисс Джарвис, не более, уверяю вас.

– Интересно. Ты только что цитировала его как Библию, а он еще и собирается знакомить Эндрю со своей сестрой? Черт возьми, меня ты ни разу даже не познакомила с малышом и доверяешь его незнакомому мужчине? Этот парень, должно быть, чертовски классный, Дафф, иначе ты бы не разрешила ему это делать.

– Ты права, он классный, и он лучше всех, кого я знаю, разбирается в проблемах глухоты, но, ей-богу, это не значит, что он меня интересует как мужчина. – Она все еще смеялась.

– Почему? Он что, уродлив?

– Нет. – Дафна продолжала хохотать. – Вообще-то он очень привлекательный. Но не в этом дело. Давай поговорим о нас самих.

– О нас? – Барбара опять выглядела сбитой с толку. В это утро все было шиворот-навыворот.

– Я хочу, чтобы ты поехала со мной.

– Ты шутишь? – Она села с кипой читательских писем в руках. – Что мне там делать?

– Направлять мою жизнь, как ты это делаешь здесь. – Дафна улыбнулась.

– Разве я это делаю? – Барбара ответила ей улыбкой. – А я считала, что гожусь только на то, чтобы отвечать на письма читателей.

– Ты прекрасно знаешь, что это не так.

Барбара знала, что для Дафны она была неоценима, и это для нее много значило. И она никогда не забывала, что именно Дафна помогла ей покончить с прежней жизнью.

– Ну что, поедешь со мной?

– Когда быть готовой? Завтра не поздно? – Барбара сияла, и Дафна засмеялась, глядя на нее.

– Я думаю, что ты сможешь потерпеть пару недель. Во-первых, надо все организовать здесь, и я хочу, чтобы сегодня во второй половине дня ты пошла со мной к Айрис Маккарти, тебе тоже надо быть в курсе всего. Я думаю, мы отправимся в Калифорнию в следующем месяце. Тогда нам хватит времени, чтобы все здесь закончить.

– А что ты собираешься сделать с квартирой?

– Пусть так остается. Я воспользуюсь, когда буду прилетать к Эндрю, а «Комсток» оплатит мне жилье там, так что у меня не будет двойных затрат. Кроме того, я не хочу, чтобы кто-то чужой спал в моей постели.

Дафна скорчила гримасу, и Барбара сочувственно засмеялась:

– Послушай, когда-нибудь, я думаю, с этим не будет так плохо... – Обе они обменялись улыбками.

В тот же день после обеда в «Плаза», где был поднят тост за Западное побережье и за «Комсток», они отправились к Айрис. Все это выглядело очень заманчиво, и, когда они выходили в половине пятого из офиса Айрис, Дафне уже не терпелось начать. В такси по пути домой она нервно обратилась к Барбаре, озабоченно нахмурив брови:

– Барби, ты на самом деле думаешь, что я справлюсь с этим? Я не шучу, черт возьми, я понятия не имею, как пишется сценарий.

– Сообразишь. Это не может быть труднее книги. Начни, а они тебе подскажут, что им надо.

– Я надеюсь. – У нее от волнения сосало под ложечкой. Барбара похлопала ее по руке:

– Ты справишься. Увидишь, как это будет здорово.

– Я надеюсь.

Но так или иначе, она знала, что попробовать надо.

В следующий уик-энд она опять поехала навестить Эндрю, и похоже было, что он уже совсем привык к мысли о ее отъезде. Он только однажды посетовал на это, и то лишь слегка, остальное время они говорили о Диснейленде и о ее фильме, и он производил впечатление радостного и беззаботного, а она удивлялась, как быстро он со всем этим свыкся. Дети – в самом деле непонятные существа, решила Дафна и поделилась этим с Мэтью, когда снова с ним повстречалась в субботу вечером за ужином в главной столовой Говардской школы.

– Дафна, а ты не дашь мне пинка, если я тебе скажу, что говорил тебе то же самое?

Он улыбнулся ей, и она ответила улыбкой. В этот раз она выглядела счастливой, непринужденной и более молодой – со светлыми волосами, рассыпавшимися по плечам, в джинсах и в ковбойской рубашке оранжевого цвета.

– Могу и дать, так что остерегайся.

– Ты напугала меня до смерти.

Но это была, конечно, шутка. Мэтью рассказал ей о том, что произошло за минувшую неделю в Нью-Йоркской школе, а она рассказала ему о предварительных планах создания картины. За разговором ужин промелькнул незаметно, и Хелен Куртис оставила их после ужина одних, сказав, что ее ждет работа, а у Мэтью как раз ее не было.

– Дафна, не знаю, как тебе удается писать такие книги. – Он протянул свои длинные ноги к камину.

Дети уже улеглись, а они сидели в уютной школьной гостиной. Ей пока не хотелось возвращаться в гостиницу, да и было еще не поздно. К тому же быть в его компании ей нравилось.

С ним было интересно разговаривать, и Дафна чувствовала, что у них много общего. Их объединяла забота об Эндрю и интерес к ее книге.

– Я в самом деле не знаю, как тебе это удается.

Он имел в виду повесть «Апачи». Дафна посмотрела на него с улыбкой:

– Зачем ты так говоришь? Ты же сам написал три книги.

– Все они не художественные; они о том, чем я живу, дышу. Ничего особенного. – Он улыбнулся ей.

– Это гораздо труднее, чем то, что я делаю. Ты должен быть точен, и ты помогаешь очень многим людям этими книгами, Мэтью. Мои же истории все вымышлены, от них никому никакой пользы, кроме развлечения.

Дафна всегда скромно относилась к своему труду, и это ему в ней нравилось. Из разговора с ней ни за что нельзя было бы догадаться, что имеешь дело с одной из самых популярных в стране писательниц. Она была умной, интеллигентной и интересной, но не щеголяла этим.

– Ты ошибаешься насчет своих книг, Дафна, они не просто развлекают. Я уже говорил тебе, что одна из твоих книг очень помогла мне, и в каждой я открывал для себя то-то новое, – он на мгновение задумался, – о людях... их взаимоотношениях... о женщинах. – Он посмотрел на нее с интересом. – Откуда ты столько знаешь обо все этом, если ведешь такую уединенную жизнь?

– Почему ты думаешь, что я так живу... то есть уединенно? – Вопрос ее рассмешил.

– Ты мне сама об этом сказала на прошлой неделе.

– Разве? – Она пожала плечами и улыбнулась. – Я слишком много болтаю. У меня просто ни на что не остается времени. Я работаю как проклятая всю неделю, а ведь еще есть и Эндрю...

Мэтт взглянул на нее неодобрительно, а выражение его лица, освещаемого огнем камина, смягчилось:

– Не надо сваливать на него.

Она пристально и откровенно посмотрела на Мэтта.

– Обычно я этого не делаю, – а затем улыбнулась, – только когда кто-то ставит меня в затруднительное положение, как ты.

– Извини, я не хотел.

– Хотел, хотел. А как насчет тебя? Разве твоя жизнь полнокровна?

– Иногда, – ответил он уклончиво. – Долгое время после развода я боялся новых знакомств.

– А теперь?

Странно было расспрашивать его, словно они были старыми друзьями, но Мэтт умел располагать к себе, был таким душевным, откровенным и легким в общении. Дафне казалось, что они на необитаемом острове – остальной мир не имел значения. Они просто сидели, уединившись, у камина, и им друг с другом было хорошо, каждый желал знать, чем живет другой.

– Не знаю... Сейчас у меня нет времени на серьезные отношения. Слишком много всего происходит в моих профессиональных делах, – он опять ей улыбнулся, – и я не думаю, что в течение ближайшего года, находясь здесь, найду женщину моей жизни.

– Кто знает? Миссис Обермайер может решиться бросить своего мужа. – Они оба рассмеялись, а Мэтью взглянул на нее серьезнее. От Хелен Куртис он слышал историю с Джоном Фоулером, но не знал, можно ли с ней об этом говорить.

– А у тебя, Дафна, не возникает желания повторить попытку?

Он предполагал, что ей было очень одиноко, но все же это не значит, что обязательно надо искать спасения в мужчине, а тем более в нем. У Дафны были легкий, располагающий стиль поведения и отзывчивость, которые напомнили ему сестру. Но, казалось, Дафна забыла, что она женщина, и больше никогда не хочет об этом вспоминать. Несомненно, ее постигла серьезная душевная травма.

Но когда в отсветах тлеющих углей она смотрела на него, он видел в ее глазах безмерную печаль.

– Нет, я не хочу пробовать снова, Мэтт. У меня было все, чего я могла желать. И даже дважды. – Дафна сама удивилась, как легко она выдала свой секрет. – С моей стороны было бы нехорошо просить большего... алчно... и очень глупо. Я думала, что никогда не найду того, что у меня было однажды с моим мужем, и все же нашла. Это было нечто совсем другое, особенное. У меня в жизни было два необыкновенных мужчины, Мэтт. Могу ли я желать еще чего-то?

Стало быть, между ними тема Фоулера не являлась табу.

– То есть ты сдалась? А как насчет следующих пятидесяти или шестидесяти лет?

Перспектива ее одиночества удручала Мэтта. Дафна заслуживала лучшей участи... гораздо лучшей... Она заслуживала кого-то необыкновенного, кто бы любил ее. Она была слишком доброй, сильной, молодой и мудрой, чтобы остаток жизни провести в одиночестве. Но Дафна философски ему улыбнулась.

– У меня есть интересное занятие. А когда-нибудь и Эндрю вернется домой...

– Ты опять его используешь как оправдание. – На этот Раз Мэтт говорил мягче, не так неодобрительно. – Когда Эндрю подрастет, он станет великолепным и совершенно самостоятельным парнем. Так что не рассчитывай на него как на свою опору в жизни.

– Я особенно не рассчитываю, но должна признать, я много думаю о его возвращении домой.

Мэтью улыбнулся ей.

– Это будет радостный день для вас обоих, но он не будет долго продолжаться.

Дафна тихо вздохнула:

– Уж скорее бы он наступил. Иногда кажется, что этому не будет конца.

Мэтью вспомнил свои юношеские годы, прожитые без сестры.

– Я так же думал в свое время о Марте. Она провела вне дома пятнадцать лет, и не в такой школе, как Говардская. Она себя там чувствовала ужасно. Слава Богу, теперь таких интернатов уже нет.

Дафна молча кивнула, затем решила, что пора ехать домой, и встала.

– Знаешь, Дафна, мне нравится говорить с тобой.

Он проводил ее до двери, а затем сказал нечто неожиданное для них обоих. Он вообще-то не собирался ей это говорить, но не смог сдержаться:

– Эндрю не единственный, кто будет по тебе здесь скучать в течение ближайшего года.

Если бы вестибюль был поярче освещен, Мэтью бы увидел, как она зарделась, но там было темновато. Дафна протянула ему маленькую, хрупкую руку. Он взял ее в свою и на мгновение придержал.

– Спасибо, Мэтью. Я просто рада, зная, что ты будешь здесь с Эндрю. Я буду тебе часто звонить, узнавать, как у него дела.

Мэтт кивнул, чувствуя лишь легкое разочарование. Но он не имел права рассчитывать на большее. Он был всего лишь директором интерната, где жил ее сын. И не более. Он знал, какую уединенную жизнь она вела, и что-то подсказывало ему, что она не собиралась ее менять. Дафна была волевой женщиной и пряталась за прочными стенами.

– Конечно, звони так часто, как захочешь. Я буду здесь.

Она улыбнулась ему и на прощание лишь шепнула: «Спокойной ночи».

Когда Дафна медленно ехала обратно в гостиницу, то обнаружила, что думает о нем. Он был замечательным человеком, и то, что именно он устроился в Говард, было большой удачей. Но Дафна не могла не признать, пусть только самой себе, что чувствовала к нему нечто большее. Какой-то смутный, беспокоящий, глубокий интерес, словно хотела знать о нем все и говорить с ним бесконечно долго. Она не испытывала такого с тех пор, как повстречала Джона Фоулера, но Дафна также знала, что не должна позволять себе чувствовать такое снова. Ни к какому мужчине. Двух утрат было достаточно. Мэтью Дэйн мог бы быть важен для нее из-за Эндрю и из-за всего, чему он мог научить ее в плане помощи сыну. Но его роль в ее жизни состояла только в этом, и она это знала независимо от того, что он ей нравился. Все прошлое для нее уже просто не существовало. Она не допустила бы этого. Невозможно было снова любить и терять, она больше этого не хотела. Никогда. Легко было представить себе любовь к Мэтью Дэйну. Такого мужчину можно было полюбить, он мог нравиться. Но именно поэтому ей следовало быть бдительной. Просто чтобы не подвергать себя опасности. В данный момент она изливала всю свою любовь на Эндрю, на него ежеминутно были направлены все ее желания, все помыслы. Она жила исключительно ради него и лишь чуть-чуть для себя. Поездка в Калифорнию была первым проявлением этого.