Только сумасшедшие женятся (ЛП)

Глава 10

— Я не могу долго говорить. Летти ненадолго вышла купить что-нибудь к обеду. Скоро вернется.

Ксавьер вышагивал взад и вперед перед окном в комнате мотеля, не отрывая глаз от парковки. Стоянка была заполнена огромными грузовиками, пикапами и множеством потрепанных «шевроле» и «фордов». Никаких «БМВ», «Мерседесов» и «ягуаров» поблизости не наблюдалось. Напротив, через улицу, ослепительная неоновая вывеска оповещала о наличии закусочной.

— Что, черт побери, происходит? — потребовал объяснений Хоук.

— Я же говорю тебе, что мы удираем. Прячемся. Ударились в бега. Направляемся к границе.

— К какой? Мексиканской?

— Пока нет. Прямо сейчас мы держим курс к границе штата Калифорния. Впрочем, с той скоростью, как все происходит, не исключаю, что в следующий раз мы окажемся на пути в Мексику. Или, возможно, в Канаду. Сейчас мы отсиживаемся в дешевом мотеле на автостраде. Планируем заночевать здесь.

— В дешевом мотеле? — засмеялся Хоук. — Как это на тебя не похоже, Августин. Ты же всегда путешествуешь первым классом.

Ксавьер засек Летти, поспешно пересекающую парковку с белым бумажным пакетом в руках. Она высоко подняла воротник ветровки и подозрительно оглядывалась через плечо. Он хмыкнул.

— Я же тебе сказал, что побегом руководит Летти, а она думает, что в дешевом мотеле мы привлечем меньше внимания.

— А припаркованный рядом с комнатой «ягуар» не будет выглядеть, по меньшей мере, странно?

— Мы оставили «ягуар» у Молли в гараже. Путешествуем на малолитражке Летти. Послушай, она возвращается, я вешаю трубку. Только хотел дать знать, что происходит.

— Захватывающая история, — сухо прокомментировал Хоук. — Хочешь, чтобы я продолжал давить на Молли Суит?

— Да. По словам Летти, на какое-то время мы исчезнем из поля зрения, пока Молли не даст знать, что все чисто. Молли пообещала сделать это, когда будет уверена, что тот, кто пытается достать меня через ее компьютер, отстанет, наконец.

— Хорошо. Я понял. Я плохой парень. Полагаю, что придется и дальше играть роль невидимого компьютерного маньяка, — сказал Хоук. — Эй, Августин?

— Да?

— Знаешь что, дружище? По твоему голосу слышно, что ты неплохо развлекаешься.

— Так и есть.

— Похоже, сейчас у тебя имеются все необходимые доказательства, что твоя леди не вышвырнет тебя вон из-за твоего постыдного прошлого.

— Забавно, как все складывается. Я никогда не планировал ничего подобного, но так уж случилось. И, думаю, это неплохо, Хоук.

— Ну, тогда удачи на пути к границе.

— Живым им меня не взять, — поклялся Ксавьер. — Поговорим позже, Хоук.

Он положил трубку, поскольку в это время Летти вставила в замок ключ. Тогда он пошел открывать дверь.

— Все в порядке? — спросила Летти, окидывая взглядом комнату поверх его плеча и быстро проскальзывая внутрь. Она обернулась, чтобы опустить задвижку.

— Никаких проблем, — улыбнулся ей Ксавьер, забирая пакет. Она запыхалась и была слегка растрепанной, ее куртка была усеяна каплями дождя. Волосы выбились из-под заколки, и каштановые пряди рассыпались по плечам. — Вокруг никого, кроме нескольких дальнобойщиков, приехавших устроиться на ночь. Что ты нам принесла?

— Рыбу с жареным картофелем из закусочной через дорогу. Да, и еще бутылку вина из ближайшего вечернего магазина и несколько пластиковых стаканов. — Летти многозначительно посмотрела на него. — Только, боюсь, это разливное вино. Ничего особенного. У них небогатый выбор.

Ксавьер вытащил бутылку красного сухого вина с завинчивающейся крышкой из пакета и даже не поморщился при виде дешевой марки.

— Мне нужно выпить. Приготовь обед, милая, а я налью вина.

— Ладно. — Облегченно вздохнув, Летти стала разворачивать содержимое пакета. Ароматы жареной рыбы и картофеля наполнили небольшую комнату. — Понимаю, что это не то, к чему ты привык, Ксавьер, но вряд ли кто-то будет искать тебя в подобном месте.

— По-видимому, ты права. — Ксавьер подавил унылую улыбку, обводя взглядом неряшливую маленькую комнатку мотеля, отмечая потрепанные шторы, продавленную кровать и потертый ворс коврового покрытия. Телевизор был прикреплен к стене цепью. — Великолепное местечко, чтобы спрятаться.

— Мне только хотелось бы знать, долго ли нам придется скрываться. — Брови Летти сошлись поверх очков, пока она садилась за маленький столик.

— Не думаю, что мы будем долго в бегах, — высказал предположение Ксавьер, вспоминая о пригласительных письмах на свадьбу, кои ожидали рассылки. — Самое большее — несколько дней.

— Думаешь, тот, кто растревожил Молли, так быстро отстанет?

— Скорей всего. Не думаю, что он такой уж упорный тип. Всего лишь занимается обычной проверкой. — Ксавьер налил вина в первые попавшиеся стаканы.

— Я не была бы столь уверена. Кажется, он играет с Молли. Она очень нервничала.

Так ей и надо, сухо подумал Ксавьер.

— Поверь мне, Молли в безопасности. — Ксавьер попробовал вино. — Знаешь, а эта дрянь не так уж плоха.

— Какая? Это вино? О, неплохое. — Летти отпила глоток. — На вкус такое же, как подают в кафе-пиццерии в Типтон Коуве.

— Прекрасное дополнение к фаст-фуду, — объявил Ксавьер, еще раз пригубив. — Ты какой-нибудь кетчуп принесла?

— Посмотри в пакете, — Летти сузила глаза, взглянув в его сторону. — Знаешь что, Ксавьер?

— Что?

— Кажется, тебя не беспокоит случившееся в той мере, как следовало бы.

— Отнесись ко всему философски, Летти. Чтобы выжить, нужно уметь приспосабливаться к обстоятельствам.

— Когда ты собираешься рассказать мне о том, что пережил десять лет назад? — тихо спросила она.

Ксавьер обмакнул картофель-фри в кетчуп.

— Немного затруднительно говорить об этом после всех этих лет.

Она наклонилась через стол и коснулась его руки.

— А ты не думаешь, что мне следует знать, с чем мы имеем дело?

— По всей вероятности. Но я ни с кем не обсуждал это десять лет, Летти.

— Понимаю. Не переживай. Я не буду давить на тебя. — Летти убрала руку и взяла пластиковую вилку. — Вижу, ты еще не готов мне довериться. Но я надеюсь, в ближайшие дни ты решишься.

Он тяжело вздохнул.

— Скоро, Летти. Скоро. Я обещаю.

Эта незамысловатая еда, сервированная на шатком столике в дешевом придорожном мотеле, воистину оказалась одной из самых замечательных трапез, которыми когда-либо наслаждался Ксавьер. Он понимал, что будет хранить драгоценное воспоминание о ней всю оставшуюся жизнь, и знал почему. В нем зарождалась вера, что Летти сможет любить его, несмотря на прошлое.

Когда он сделал ей предложение, то самонадеянно посчитал, что Летти искренне влюбилась в того человека, каким он стал к этому времени. Она полюбила этого крайне успешного и исключительно респектабельного Ксавьера Августина, возглавившего кафедру в колледже, мужчину, который отличал французское шампанское от калифорнийского красного вина и всегда путешествовал первым классом.

Но сейчас Ксавьер позволил себе представить, что возможно — только лишь возможно — Летти смогла бы полюбить мужчину, которым он когда-то был.

— Остатки я вынесу и выкину в мусорный контейнер, — произнес Ксавьер, когда исчезли последние кусочки рыбы и картошки. — Иначе в комнате всю ночь будет пахнуть жареной рыбой.

— Будь осторожен, — предупредила Летти, снова забеспокоившись. Он поцеловал ее в кончик носа. — Расслабься. Никто меня не увидит.

Он свернул обертки и вышел во влажную ночь. В воздухе пахло дождем, все вокруг казалось свежим и обновленным. Ксавьер поймал себя на том, что насвистывает, направляясь к мусорным бакам. По дороге обратно он задрал голову и увидел, как луна подмигивает ему сквозь несущиеся по небу облака. А жизнь в настоящий момент очень даже неплохо складывается, решил про себя Ксавьер, возвращаясь назад в маленькую комнатку дешевого мотеля.

Летти только что вышла из ванной, завернувшись в свой чопорный стеганый халат и надев на ноги шлепанцы. Волосы она свободно заколола на макушке. Лицо было свежим после умывания. Она подтянула очки повыше на нос и выжидающе ему улыбнулась.

До Ксавьера дошло, что она немного стесняется. Он улыбнулся ей в ответ, закрывая дверь на ключ.

— Беда с этими романами, — произнес он тихо. — Они обычно вынуждены проходить в отелях и номерах мотелей. Пока что у нас так и происходит, верно?

— Ты что, авторитет по этой части? — съязвила Летти.

Он потряс головой, расстегивая рубашку. Взгляд его не отрывался от ее лица.

— Нет. Но я слышал разные истории.

Летти присела на край постели, сжимая отвороты халата.

— Ну, не могу представить, что бы изменилось, если бы мы поженились. — Оживленно откликнулась она. — Мы пока еще в бегах и вынуждены останавливаться в подобных местах.

— Все равно, — сказал он, усаживаясь рядом с ней и расшнуровывая ботинки, — думаю, все было бы по-другому, если бы мы были женаты.

— Почему?

— Всего лишь предчувствие. — Он сбросил обувь и устроился рядом с ней в распахнутой рубашке. Затем задумчиво уставился в темный телевизор на противоположном конце комнаты. — Летти?

— Да?

— Есть нечто, что мне хотелось бы знать.

Она слегка пошевелилась.

— Что именно?

— Ну, я только размышлял: роман — это все, что ты хочешь от меня?

— Ксавьер…

— Я имею в виду, что ты ведь перевернула новую страницу своей жизни, ударилась в приключения и всяческие удовольствия, может быть, ты будешь скучать со мной, как только уйдут волнения, а мы перестанем спасаться бегством.

Глаза ее широко распахнулись.

— Ксавьер, как ты можешь так говорить? Не могу себе представить, что с тобой когда-либо будет скучно. Даже когда ты играл роль безупречного джентльмена, я никогда ни при каких обстоятельствах не скучала. Может, временами испытывала разочарование, но совершенно точно не умирала от скуки.

— Да, но ведь ты сейчас у нас новая личность. Может, у тебя изменятся чувства, когда наша жизнь вернется в свою обычную колею. Если у меня все станет по-прежнему, ты можешь захотеть уйти и поискать кого-нибудь более интересного.

— Прекрати так говорить.

— Я не знаю, Летти. — Ксавьер медленно встал, пересек комнату и выключил верхний свет. Огни неоновой вывески ресторанчика подсвечивали шторы тусклым оранжевым светом. — Я раздумывал над этим и не уверен, что хотел бы, чтобы все происходило подобным образом.

В неясном оранжевом свете, просачивающемся сквозь занавески, он внезапно разглядел тревогу на лице Летти.

— Каким таким образом? Ты не хочешь, чтобы у нас был роман?

Он потряс головой, садясь рядом с ней на кровать. Затем наклонился вперед и уперся локтями в колени, сцепив руки.

— Видишь ли, это все неопределенность ситуации. Не думаю, что смогу справиться с этим. У меня уже и так слишком много неясности в жизни.

— Разве?

— Боюсь, что так. Основная неопределенность, конечно, имеет отношение к бизнесу. Люди моей профессии всегда существуют на грани финансового риска. А потом неопределенность с тем, что я не знаю, когда и как мое прошлое может настигнуть меня. Это висит постоянно, особенно сейчас. Все это давит. Я не уверен, что смогу справиться с еще одной неопределенностью, которая касается нашего романа.

— Я совсем не думала об этом в таком ключе. Именно поэтому ты затеял ту слежку за мной, Ксавьер? Потому что хотел исключить любую неопределенность в отношениях?

— В некоторой степени. Как думаешь, ты смогла бы простить меня за это, Летти?

Пальцы ее крепче вцепились в полы халата.

— Полагаю, я должна это сделать после всего, что совершила.

— Не осуждай себя за то, что произошло, когда ты начала раскапывать мое прошлое. Ты ведь не могла знать, чем все кончится.

— Верно, — согласилась Летти. — Сказать по правде, я-то думала, что твое прошлое окажется столь же невыразительным, как и мое собственное.

— Никогда не подумал бы о твоем прошлом, как о чем-то скучном.

— Это потому что ты хотел женщину без прошлого, — мрачно напомнила она ему.

— Я только хотел знать, во что ввязываюсь. — Ксавьер повернул голову и посмотрел на нее. — Впрочем, неважно, что я бы обнаружил. Я все еще хочу жениться на тебе.

Она изучающе посмотрела ему в глаза.

— Ты говоришь это сейчас, когда знаешь, что ничего в моей биографии не создаст тебе проблем. Но что бы ты утверждал, если бы в отчете значился какой-нибудь существенный скандал в моем прошлом?

— Я не могу сейчас ничего сказать или сделать, чтобы доказать, что все равно бы женился на тебе. Но для тебя что-нибудь да значит, что я все еще хочу жениться на тебе, несмотря на твой легкомысленный образ жизни последних дней?

— Ну…

— Летти, ты еще хоть немного меня любишь?

Она обвила его руками.

— Ксавьер, я все еще сильно люблю тебя, — прошептала она, уткнувшись ему в грудь, — и никогда не переставала любить.

— Ты это говоришь не потому, что я веду себя последнее время, как жеребец на воле?

— Клянусь, что нет. Я тебя люблю. Люблю и прежнего тебя и этого нового Ксавьера.

— Хотелось бы верить, — произнес он, нежно проводя руками по ее спине. Так все запуталось в последнее время.

— Ксавьер, даю слово, что нет ничего неясного в моих чувствах к тебе.

— Ты уверена?

— Абсолютно. Ради Бога, что я должна сделать, чтобы доказать это?

— Скажи, что выйдешь за меня замуж. Даже если мы нынче в бегах.

— Да, черт возьми, — возмущенно воскликнула она. — Я выйду за тебя. Только сейчас хватит об этом. Ты меня с толку сбиваешь.

Летти резко толкнула его на кровать и с такой силой поцеловала, что у Ксавьера перехватило дыхание. Он почувствовал непреодолимое желание захохотать от ощущения легкого триумфа, но не было никакой возможности. Летти была повсюду, покрывая поцелуями, подобно дождику, его рот и горло. Прилив удовольствия превратился в пылкое желание.

— Летти. Ах, любимая, это так здорово.

Ее тонкие нежные пальчики прошлись по его груди, нырнув под рубашку, отыскали в зарослях жестких кудрявых волос соски. Язык ее коснулся его кожи, и Ксавьер издал стон.

Чувство было такое, словно Ксавьера атаковали мириады бабочек. До чего же великолепное ощущение. В считанные секунды он затвердел от неимоверного желания. И тут же принялся развязывать пояс халата Летти.

— Ксавьер, я так люблю тебя. Пожалуйста, поверь мне.

— Я верю.

Он распахнул халат. Под халатом на ней была прозрачная персикового цвета ночная рубашка. Ксавьер понял, что видит одно из тех новых одеяний, что она купила в приданое.

В то время, когда он снимал с ее плеч халат, Летти занялась его ремнем. Он услужливо приподнял бедра, когда она стала неловко стягивать вниз брюки и трусы. Наконец, он остался только в одной расстегнутой белой рубашке. Он ощутил трепет, когда кончики ее пальцев прикоснулись к его самой интимной части. Ксавьер глубоко втянул воздух, с превеликим трудом контролируя яростное желание. От страсти в крови разлился жар.

— Черт побери, Летти. Ты не понимаешь, что творишь со мной.

— Рада, что ты хочешь меня, — шептала она. — Было время, когда я не была в этом уверена.

— Сейчас-то ты лучше осведомлена, не так ли? — прорычал он. Наконец, он стащил ее халат окончательно. Затем переместился так, что растянулся во всю длину на кровати. А следом потянул за собой Летти и уложил ее поверх себя. Подол ее ночной рубашки обернулся вокруг его твердого тела. — Покажи, как ты любишь меня, милая.

Он обхватил ее лицо ладонями, наклонил к себе и поцеловал глубоко и страстно.

— Покажи, как сильно хочешь меня.

— Да. Да, любовь моя.

Она со всем искренним желанием вернула ему поцелуй, руками касаясь его повсюду. В том, как она ласкала его, проглядывала какая-то подкупающая нежная дикость, словно она вела сражение за то, чтобы доставить ему удовольствие.

Ксавьер купался в этом водопаде женственной чувственности, который проливался на него. Он ощущал, как невесомая ткань ее рубашки, соблазнительно дразня, скользит по внутренней стороне его ног. Бедра Летти примостились рядом. Ее обнаженная ножка скользила по его икре. Язык ее дерзко погружался в его рот.

Ксавьер смутно осознавал раздражающее сияние оранжевых неоновых огней, освещающее кровать. Время от времени в комнату проникал запашок жареных бифштексов. От проносящегося мимо по дороге транспорта доносился размеренный отдаленный шум моторов. Где-то дальнобойщик нажимал на гудок. В соседнем номере ревел телевизор.

Все это не имело значения. Единственное, что занимало его, это запах, вкус и ощущение женщины в его руках. И она любила его.

Он опустил руки и потянул вверх подол прозрачной рубашки, открывая гладкие ягодицы Летти, а затем обнажая ее талию. Потом взялся за шелковые бедра и развел их, так что она сидела на нем, широко расставив колени. Распластав на его груди ладони и, тем самым, удерживая равновесие, Летти тяжело дышала и смотрела на него сверху.

— Ксавьер?

Он улыбнулся, снял с нее очки и положил на комод рядом с кроватью. Затем медленно провел ладонями вдоль внутренней стороны ее ног до того места, где его ждало женственно влажное тепло. Когда пальцы его оказались внутри ее, Летти закрыла глаза и задрожала. Ее реакция обострила все его чувства.

— Летти, ты заставляешь меня ощущать себя самым могущественным человеком на земле.

Ксавьер осторожно приподнял ее, а затем легко опустил на свое тяжелое налитое мужское достоинство. Легкая паутина ночной рубашки пеной улеглась вокруг его бедер и заструилась поверх плоского живота.

Ксавьер толкнулся в нее снизу, медленно и уверенно наполняя собой.

Летти втянула воздух, приспосабливаясь к нему. Ксавьер упивался блаженством от ощущений, что накатывали на него. Ему пришлось стиснуть зубы, чтобы удержаться и сразу не кончить.

— Как это прекрасно — чувствовать тебя, — бормотал он, голос его охрип от страсти. — Так здорово.

Он попробовал приподнять бедра. И почувствовал, как мышцы ее сжались внутри по всей длине его члена. Голова его кружилась.

— О, Ксавьер, пожалуйста.

— Да, — бормотал он сквозь зубы. — Да.

Он задавал ритм, и Летти откликалась ему со всей душой. Ксавьер, закрыв глаза, входил в нее раз за разом.

Она не смогла сдержать крики и затрепетала в его объятиях. Он открыл глаза, чтобы полюбоваться игрой чувств на ее выразительном лице, когда наступило ее освобождение. И подумал, что не видел ничего более великолепного в своей жизни. Она любила его, хотя знала, что он убегает от прошлого, о котором он даже не смог ей поведать.

Она любила в нем все. И прошлое, и настоящее.

Он ощутил, как начали стихать отголоски ее нежного трепетного оргазма, и позволил себе прийти к финишу, войдя в нее как можно глубже в последний раз. И его гортанный, наполовину задохнувшийся вскрик смешался со звуками, доносящимися снаружи.

Ксавьер крепко обхватил обмякшую Летти руками и прижал к покрытой испариной груди. Когда позже он открыл глаза, то обнаружил, что пялится на светящиеся на стенах номера узоры, которые создавал неоновый оранжевый свет.

Ксавьер подумал, что в этих узорах можно увидеть его будущее и прошлое. И в первый раз они соединились вместе. Он чувствовал, что, наконец, это произошло, так как надо.

Летти заворочалась под одеялом, инстинктивно ища пальцем ноги мускулистую ногу Ксавьера. Не обнаружив ее, она пошарила рукой по подушке. И только потом услышала, что он с кем-то разговаривает. Поворочавшись среди простыней, она зевнула и позвала.

— Ксавьер?

— Я здесь милая. Подожди секунду.

Она открыла глаза и увидела, что он сидит за маленьким столиком и разговаривает по телефону. На нем были только брюки, грудь была голой. Волосы еще торчали во все стороны после сна. Он послал ей мимолетную интимную улыбку и вернулся к разговору.

— Правильно, все закончилось, Хоук. Оставь бедную Молли в покое. И не забудь, мы ждем тебя на свадьбу. — Ксавьер замолчал, слушая. — Чертовски верно. Все будет, как положено. А поскольку тебе предстоит быть шафером, ступай-ка лучше покупать смокинг. Что? Тебе лучше поверить. Первый класс, как всегда. Пока. Поговорим позже. Ксавьер положил телефонную трубку.

Летти не знала, что и думать по поводу таинственного разговора.

— Хоук? Как у Хоукбридж Инвестигейшн? Ксавьер, что здесь происходит?

Ксавьер откинулся на спинку стула, широко расставил ноги и стал пожирать ее глазами.

— Не двигайся. Через минуту я вернусь в постель, но прежде хочу насладиться твоим видом.

Она подняла руку.

— Оставь это, Августин. Что это был за звонок? Хоукбридж Инвестигейшн — это ведь агентство, которое ты нанял, чтобы проверить мою подноготную. У тебя какие-то отношения с типом, что звонил?

— Да.

— Ну? Почему ты вел с ним речь об одежде? Почему ты говоришь ему, кем бы он ни был, что у нас будет свадьба со всеми формальностями, как заведено?

— Потому что так и есть. Точно так, как я всегда и планировал. Человек, с которым я говорил, мой друг. Самый лучший из тех, что у меня есть. Его фамилия Хоукбридж, но все зовут его Хоуком.

— Ты говорил что-то насчет того, чтобы оставить в покое Молли. Это он терроризирует Молли через компьютер?

— Он только пытался придержать ее, пока я улаживал свои дела. — Ксавьер удовлетворенно улыбнулся. — Впрочем, мы ведь все уладили, не так ли?

По мере того, как у Летти поднимались в душе смутные подозрения, она все больше хмурилась.

— Ксавьер, ты что, играешь со мной в какие-то игры?

— Не совсем. Ладно, возможно. В некоторой степени. Это немного трудно объяснить, Летти. Но я попытаюсь сделать это за завтраком.

Она дотянулась до очков и надела их. Ее интуиция подсказывала ей, что здесь что-то не так.

— Объясни сейчас, пожалуйста.

Ксавьер лениво усмехнулся.

— Лучше я подожду. У меня на примете сейчас более интересные вещи.

Он встал и щелкнул застежкой брюк.

Летти насторожилась.

— Сядь, пожалуйста. Я хочу, чтобы ты объяснил немедленно, Ксавьер. Не люблю ощущение, что за моей спиной что-то творится.

Он недолго изучал ее, усмешка все еще играла на его губах.

— Что за черт. Почему бы и нет? Может быть, стоит все обсудить и разом покончить с этим. — Он снова уселся, положив ладонь на стол. Потом задумчиво потер подбородок. — Это немного сложно.

— За сложность не переживай, — парировала Летти. — Мне хватит ума.

Ксавьер усмехнулся.

— Тоже верно. У тебя ведь научная степень, и все такое.

— А что, так уж трудно вспомнить об этом? — сладким голоском спросила она. — Возможно, память тебя подводит, потому что я завела отвратительную привычку выставлять себя перед тобой дурочкой?

— Тпру! Не волнуйся, милая. Я никогда такого не говорил.

— Скажи мне вот что. Почему ты первым делом с утра звонишь этому человеку по имени Хоук?

— Я объясню тебе, почему. Чтобы отозвать. Мне больше не нужно, чтобы он чинил препятствия Молли. — Ксавьер наклонился вперед, взгляд стал серьезным. — Это длинная история, Летти, но я постараюсь изложить ее вкратце, поскольку история эта не слишком интересна.

— Полагаю, тебе стоит начать с того, кто ты на самом деле.

— Я действительно Ксавьер Августин.

— По закону?

— Именно. Говорю же, я сменил имя десять лет назад. Совершенно законно.

Она вперила в него взгляд.

— Почему?

Он вздохнул.

— Потому что жизнь моя была сплошной неразберихой, карьера разрушена, а невеста, державшая меня за дурака, сбежала с типом, на которого я работал. И в довершение всему я был близок к тому, чтобы из меня сделали козла отпущения в деле о мошенничестве. Меня чуть не посадили в тюрьму, черт возьми. Репутация была порвана в клочья. Ничего не могло ее спасти. Поэтому я покончил с прошлым и начал новую жизнь под другим именем.

— Боже мой.

— Да. — Ксавьер криво улыбнулся. — Хоук — мой друг. Единственный, кто не покинул меня, когда все отвернулись. Он управляет конторой, которая имеет дело с расследованиями и вопросами безопасности в бизнесе. Он знает, как уничтожить чье-либо прошлое. Следовательно, это значит, что ему также известно, как построить все заново.

— И он сделал это для тебя?

— Он помог мне создать новую личность после того, как я изменил свое имя. Он также установил несколько ловушек и мин на основных базах данных банков, используемых при кредитных проверках, так, чтобы он получал предупреждения, если кто-то вздумает копаться в моей подноготной. Если кто-то откроет правду о моем прошлом, это может подвергнуть серьезному риску мои новые деловые отношения. Если ты хоть раз запятнал себя в деле, связанном с махинациями, то уже невозможно убедить клиентов, что ты чист.

— Поэтому Хоук забил тревогу, когда Молли начала тебя проверять?

Ксавьер кивнул.

— Тотчас же. Он позвонил мне, когда мы были на съезде Кутил, и поинтересовался, что я намерен предпринять. Когда я узнал, что это ты стоишь за этими проверками, я попросил его остановить Молли. Не хотел, чтобы тогда ты узнала о моем прошлом.

— Ты боялся, что я этого не одобрю? Так? Ксавьер, как ты мог такое подумать!

— Ты должна взглянуть на это с моей точки зрения, — страдальчески поморщился он. — Ты леди до кончиков ногтей.

— О, помилуй …

— Это правда. В тебе это есть, милая. Настоящее. Не мишурный блеск и глянец, а настоящий класс, который не приобретешь за деньги. Ты леди в том смысле, как это понимали в старину. Мы с тобой из разных миров. У тебя прекрасное образование, чистейшее респектабельное прошлое, хорошая репутация. Ты добилась уважения и признания на своем поприще. И в довершение всего, ты очень славная.

— Славная? — Летти была потрясена. — Это все, что ты можешь сказать обо мне? Что я славная?

Ксавьер сделал паузу, явно подыскивая подходящее слово.

— Ты добра к людям. Хороший друг. Люди тебе верят. Ты честная. Ты цельная натура.

— Звучит, как описание бойскаута, — с отвращением заметила Летти. — Прошу, перестань. Я не столь добродетельна, — резко сказала она. — Неважно. Прекрати так говорить.

Вспышка раздражения мелькнула в его взгляде.

— Знаешь, в чем твоя проблема? Ты принимаешь это как должное.

— Принимаю как должное?

— Свое хорошее имя. Уважение к тебе людей. В общем и в целом. У тебя это всегда было, и ты думаешь, что это норма. Но это не всегда так. Во всяком случае, для меня. — Он прошелся пятерней по волосам. — Черт возьми, были времена, когда я так хотел респектабельности, что мог ощутить ее вкус. Я заплатил бы любую цену.

— Что ты пытаешься сказать? — тихо спросила Летти.

— Я родился, как обычно говорят, не в том месте. Мои родители разбежались, когда мне было три года. Я никогда больше не увидел своего старика. Мать обслуживала столики, чтобы содержать меня. Я начал попадать в неприятности с тех пор, как понял, что люди судят о ней по ее одежде, происхождению, по машине, которую мы имели. Это был мой способ протеста. Я никому не позволил бы обращаться с матерью как с грязью.

— О, Ксавьер…

— Я менял одну школу за другой и пару раз имел дело с законом. Потом моя мать умерла, когда я был в выпускном классе, и я бросил школу. Я даже не закончил школу, Летти.

— Ты просто самородок. Ну, так что?

— Это только начало, — продолжил Ксавьер. — Самое худшее еще впереди. Наконец, я устроился на работу рассыльным в небольшой инвестиционной фирме в Южной Калифорнии. Моя работа закончилась, когда меня заметили, и через полгода меня перевели из рассыльных в один из офисов. Но на этом я не остановился. Оказавшись при деле, я не терял времени. У меня было чутье на некоторые вещи, я быстро учился и был готов работать двадцать четыре часа в сутки. Начальник мой был одержимым предпринимателем. Его не интересовало ничто, кроме конечного результата, а я его всегда предоставлял.

— Поэтому ты быстро продвинулся наверх?

— Очень быстро. Начали сыпаться деньги. Я никогда не видел столько денег за всю свою жизнь. А с деньгами пришло и уважение, что было еще лучше. Люди судили меня по моим успехам и восхищались ими. Это опьяняло, Летти. Впервые в своей жизни я чего-то добился.

— Что пошло не так?

— Вместе с деньгами и респектабельностью появилась очень красивая, весьма утонченная женщина по имени Констанс Мэлтон. Я никогда не встречал подобных ей. Она была воплощенной мечтой, родом из Южной Калифорнии. Она знала о роскошной жизни больше, чем ты когда-либо надеялась узнать, Летти, даже если посвятила бы всю свою жизнь этой цели. Проклятье, думаю, она родилась с пристрастием к роскошной жизни, хотя в то время я этого явно не понимал.

Летти ощетинилась.

— Вижу.

Ксавьер снисходительно улыбнулся.

— Поверь мне, милая, ты не такая. Проклятье, твоя идея окунуться в роскошную жизнь — это сбежать на съезд любителей истории и позволить похитить себя кучке детишек, обряженных в средневековые костюмы.

Летти вдруг ощутила себя крайне наивной.

— Ты, должно быть, ужасно забавлялся, когда я сказала, что собираюсь стать роковой женщиной.

— Нет, Летти. Я не нашел ничего забавного. Однако я рассердился на себя, что вынудил тебя задуматься над тем, что тебе следует измениться.

— Что случилось с этой твоей южно-калифорнийской мечтой во плоти?

— Мы собирались пожениться. Все было запланировано. Именно в это время мой босс заключил связанную с земельной собственностью гигантскую сделку, которую тогда разрабатывал. В это время я вынужден был руководить конторой. — Взгляд Ксавьера ожесточился. — Ему это удалось провернуть. И как только начальник перевел деньги в швейцарский банк, то в компании моей невесты сбежал за границу. Власти нагрянули ко мне в контору прежде, чем я понял, что меня заранее подставили.

— Это была незаконная сделка?

— Это была сложно составленная схема мошенничества. Афера. Моя невеста и босс подстроили так, что вся вина легла на меня. Несколько богатых влиятельных людей было задействованы, и когда дым рассеялся, я остался единственным, кого привлекли к суду. Я был невиновен. Я понятия не имел об этой сделке. И прежде, чем все кончилось, потратил все, что имел, на адвокатов, чтобы с меня сняли обвинения. Мне удалось это сделать. Потом выяснилось, что этого мало. Все вокруг по-прежнему считали, что я виноват.

— Ты не смог смыть клеймо мошенника, участвующего в афере, так ведь?

Ксавьер кивнул в знак подтверждения.

— Именно так. То, что меня оправдали все суды, оказывается, не имело значения. Моя деловая репутация, черт возьми, была разрушена.

— Поэтому ты начал жизнь заново.

— С помощью Хоука, — согласился Ксавьер. — Он также помог мне завершить те дела.

— И что это значит?

Ксавьер помолчал и медленно произнес.

— Я, в конце концов, придумал, как поставить ловушку с приманкой для Констанс и моего бывшего начальника. Мне понадобилось умение Хоука. Он помог мне составить план и оказал помощь в его осуществлении. Мы соблазнили их вернуться в Штаты с помощью сделки, которая была слишком хороша, чтобы быть правдой. Они попались на удочку, а здесь их уже ждали федералы.

Летти вздрогнула от того, насколько ледяным был его голос.

— Так ты им отомстил.

— Ты думаешь, я должен был позволить им уйти от наказания после того, что они сделали? — спросил тихо Ксавьер.

— Нет, — сказала Летти. Ксавьер стал бы неумолимо мстить. В точности, как средневековый рыцарь в сверкающих доспехах. Эта мысль пронеслась у нее в голове за минуту. — Почему ты почувствовал, что должен провести расследование касательно меня?

Ксавьер медленно выдохнул.

— Если бы мне хватило ума проверить Констанс Мэлтон до того, как все произошло, я бы обнаружил, что она профессиональная мошенница. Оказывается, она не одного мужчину довела до финансовой гибели. Я был очень молод и самонадеян, доказывая, что способен всюду добиться успеха. После Констанс я поклялся, что не позволю ни одной женщине в мире довести меня до падения.

Летти обдумывала услышанное.

— Выходит, по сути ты опустился до того, что принял решение в необходимости удостовериться, что я не являюсь еще одной Констанс Мэлтон, прежде чем жениться на мне.

— Ты меня осуждаешь? — спросил тихо Ксавьер.

Так и есть. Летти соскочила с кровати и схватила халат.

— Да, черт возьми, Ксавьер Августин, или кто ты там есть. Я тебя осуждаю. — Она пробежалась по комнате, скидывая свои вещи в чемодан. — С самого начала ты делал из меня дуру. Ты меня не любишь, ты любишь свою репутацию и мою наивность. Ты манипулировал мною последние несколько дней. Даже обманул меня, позволив думать, что тебе грозит опасность от того, что прошлое преследует тебя.

— Летти, милая… — пытаясь успокоить ее, начал он.

— Когда я думаю, как, должно быть, ты смеялся надо мной вчера после того, как я объявила тебе, что собираюсь скрываться с тобой, мне хочется завизжать.

Она рывком натянула джинсы и схватила блузку. Затем сунула ноги в мокасины.

— Летти, мы что, опять собираемся проиграть эту сцену заново? — спросил холодно Ксавьер. — Если так, то ты могла бы понять, что я устал от всего этого. Это уже довольно далеко зашло.

— Я совершенно с тобой согласна.

И она направилась к двери с чемоданом в руке.

— Летти, вернись. — Он запоздало понял, что Летти действительно собралась уходить. Ксавьер встал и пошел к двери, через которую она, отворив, вышла. — Вернись, я сказал.

— Не стоит.

— Ты соображаешь, что делаешь? — крикнул он ей вслед. — Ради Бога, ты же сказала, что любишь меня,

— Да, сказала. — Она открыла дверь машины и кинула чемодан внутрь. Затем села на переднее сиденье. — Это старая Летти простила бы тебя тут же, пожалела бы тебя за твое травмированное прошлое и кинулась бы в твои объятия. Но перед тобой новая Летти, и я преодолела эту сентиментальность и всепонимание.

— Вернись сейчас же.

— Имей в виду, Ксавьер Августин. Пока ты не решишь, что любишь меня, меня, а не мое целомудренное прошлое или уважаемую репутацию в академических кругах, можешь оставить мысль о женитьбе или о романе со мной.

— Послушай меня, милая.

— А я не вижу, что ты меня слушаешь. Ты не сказал ничего из того, что я хотела бы услышать. А знаешь, ты даже никогда не говорил, что любишь меня. Ни разу.

Она включила заднюю передачу и надавила на газ.

Машина с ревом выехала со стоянки.

После того, как маленький автомобиль исчез из виду, Ксавьер еще долго стоял на дороге. Затем вернулся в номер и упаковал вещи.

Когда все было готово, он вышел на дорогу, что вела на север к магистрали, и стал голосовать. Пятнадцать минут спустя он уже направлялся к притормозившему впереди большому грузовику. Ксавьер узнал машину, которая провела ночь на парковке рядом с машиной Летти.

Водитель грузовика наблюдал, как Ксавьер открывает дверь и забирается в кабину.

— Это твою девчушку я видел умчавшейся, как летучая мышь из ада, несколько минут назад?

— Ага. Спасибо, что остановились.

— Конечно. — Водитель кивнул, пока поворачивал свой восемнадцатиколесный экипаж на трассу, направляясь на север к Портленду. — Небольшой семейный кризис, так я понимаю?

— Что-то вроде.

— Сочувствую. Она много значит для тебя?

— Больше, чем сама понимает, — ответил Ксавьер. — Но, похоже, я плохо ей это объяснил.

Водитель сочувственно кивнул.

— С женщинами так обстоят дела, что они любят слова, знаешь ли.

— Я ей кучу слов наговорил, но все не те.

Водитель с любопытством посмотрел на него.

— А прямо сейчас они у тебя нашлись?

— Да. Прямо сейчас нашлись.