Только сумасшедшие женятся (ЛП)

Глава 2

Он тонул в каком-то белом море.

Вздрогнув, Ксавьер проснулся и наткнулся на мягкий, струящийся, белоснежный атлас, угрожающий его задушить. Он втянул в себя воздух, и ему в рот попала украшенная жемчугом тесьма, которую он сразу же выплюнул.

Какого черта?

Мужчина был погребен под волнами сетчатой ткани нижних юбок, пойман в ловушку под грудой тяжелого, блестящего белого материала, покрывающего его с головы до ног.

Ксавьер приподнялся и сел на диване, пытаясь освободиться от воздушной вуали. Наконец, он вынырнул из-под складок свадебной фаты и увидел на противоположной стороне комнаты Летти.

Она была одета в джинсы, плотно обтягивающие ее красиво очерченный зад. Даже сквозь фату Ксавьеру открывался отличный вид на эту часть ее тела, так как Летти наклонилась над открытым чемоданом, запихивая туда что-то красное c рюшечками.

Медленно Ксавьер снял тонкую паутинку со своего лица. Первая его мысль была о том, что прошлой ночью он заснул, как полный дурак, вместо того, чтобы заняться любовью с Летти, как изначально планировал.

Ксавьер провел целую долгую ночь из Портленда за рулем, думая о том, как бы затащить Летти в постель. Наконец, пришло время для этого, говорил он сам себе с огромным удовольствием. У него на руках были все документы, помолвка была официальной, а Летти только и ждала, чтобы упасть к нему в руки словно сладкая, спелая слива. Ксавьер же собирался мягко ее поймать.

Но длительная, выматывающая командировка ради заключения сделки с Уэйверли, а затем еще поездка за рулем на побережье отняли у Ксавьера больше сил, чем он предполагал. Видимо, он рухнул на диван после всего-то парочки бокалов жалкого калифорнийского бренди. Ксавьер взял себе на заметку купить бутылку хорошего французского коньяка.

Минуту он смотрел в изумлении на остывшую золу камина, а затем на несметное количество белого атласа, окружавшего его, и спрашивал себя, все ли еще сон он видит. Что-то определенно было неладно, вот только Ксавьер не мог даже себе представить, что бы это могло быть. Предполагалось, что все будет под контролем.

— Тебе нравится это свадебное платье, Ксавьер? — спросила Летти необычайно раздраженным тоном. Она не обернулась. — Очень надеюсь, что да, потому что сегодня оно отправится прямиком назад в магазин. И сейчас тебе представляется уникальная возможность его увидеть.

— И тебя с добрым утром! — Ксавьер отпихнул от себя еще один слой белого атласа, гадая, что пошло не так в его тщательно распланированной жизни.

— Не смей называть это утро добрым! — Летти выпрямилась и развернулась, бросив на него испепеляющий взгляд сквозь линзы своих маленьких очков в черепаховой оправе. — Это худшее утро в моей жизни. Хорошее в нем только то, что я наконец-то узнала правду о своем рыцаре в сверкающих доспехах. Он дрянной, испорченный, подлый, коварный, не достойный доверия сукин сын!

— Все, хватит. — Ксавьер поднял руку, чтобы остановить ее. — Не с утра пораньше, если не возражаешь. Мне нужно выпить чашку кофе, прежде чем мы продолжим. И после кофе я хотел бы выслушать объяснение. Разумное, прямое, логичное объяснение, а не кучу женских воплей.

— Если тебе не нравится звук моих воплей, — завизжала Летти, — можешь забирать свои билеты на свой первоклассный круиз, свои первоклассные ботинки, а также мое красивое, первоклассное свадебное платье, садиться в свою первоклассную машину и убираться из моей жизни. По мне, так чем быстрее, тем лучше!

Ксавьера охватило чувство неподдельного беспокойства. Он гадал, не заболела ли Летти. Он слышал странные вещи о влиянии ПМС. Также он пытался воскресить в памяти все, что слышал о предсвадебном неврозе.

— Ты хорошо себя чувствуешь, милая?

— Вовсе нет! — в бешенстве закричала Летти. В руках она сжимала маленький черный кружевной лифчик. — Я вне себя от ярости и чувствую себя оскорбленной! И я испытываю превеликое отвращение к тебе, Ксавьер Августин! Думала, что ты любовь всей моей жизни, а на самом деле ты высокомерный, циничный, самовлюбленный болван! Ты не любишь меня. И никогда не любил.

— Летти, — сказал Ксавьер, попутно размышляя, носила ли она этот маленький лоскуток черного кружева постоянно, и если да, то как это смотрелось на ней, — я тебя не понимаю.

— Да какого черта ты о себе возомнил, чтобы наводить обо мне справки? Какое у тебя было право копаться в моем прошлом и выяснять, достаточно ли я хороша для того, чтобы стать твоей женой? Как ты мог, Ксавьер Августин? Как ты мог сотворить со мной такое отвратительное, лишенное всякого доверия дело. Я думала, ты любил меня!

Ксавьер неподвижно застыл, наконец, начав осознавать, что произошло. Должно быть, она обнаружила письмо из Хоукбридж Инвестигейшн. Его взгляд переместился к портфелю. Он был распахнут настежь и открывал взгляду несметное количество различных конвертов, документов и бумаг. Но Ксавьер не увидел изобличающего его конверта.

— Думаю, тебе лучше успокоиться и объяснить, почему ты так расстроена, — сказал Ксавьер, предпочитая говорить в спокойной обстановке.

— Почему я расстроена? Расстроена?! — Летти уставилась на него так, как будто он обезумел. — Я не расстроена, я просто в бешенстве! Оскорблена. Разгневана. Обижена до глубины души. Зла, как черт. Хотела бы я понаблюдать за тобой на ближайшем муравейнике, после того, как вылью на тебя мед.

— Почему?

— Поскольку я только что узнала, что ты намеренно проверял мое прошлое, прежде чем оказать мне великую честь, предложив выйти за тебя замуж. Ты должен был убедиться, что я достаточно «первоклассная» для тебя, не правда ли? Ты должен был понять, достаточно ли я хороша, чтобы соответствовать твоей шикарной машине, дорогому вину и сшитым на заказ костюмам.

Ксавьер вздохнул.

— Итак, ты нашла то письмо. Я очень не хотел, чтобы ты его увидела, Летти. Знал, что оно может расстроить тебя.

— Я же сказала тебе, черт возьми, что я гораздо больше, чем просто немножко расстроена! Какое право ты имел на это? Я ведь не претендовала на должность королевы Англии, знаешь ли! Если ты хотел узнать о моем жалком прошлом, все, что нужно было сделать — это просто спросить меня! Я бы рассказала тебе все. Но нет! Ты не доверял мне в достаточной степени, чтобы просто спросить, не правда ли? Ты должен был провести тщательное расследование. Во сколько же обошлась тебе эта прихоть?

Ксавьер слегка улыбнулся и потер шею сзади.

— Твое прошлое никак нельзя назвать жалким, милая, — мягко заметил он, проигнорировав вопрос о стоимости расследования. Хоукбридж Инвестигейшн брало очень дорого за свои услуги, но оно того стоило, считал Ксавьер.

Хоук провел блестящее, абсолютно надежное расследование.

— В отчете не было ничего такого, чего можно было бы стесняться.

— О, Боже! Я слишком хорошо знаю, что в моей жизни нет ничего интересного или постыдного, чтобы говорить об этом. Не нужно напоминать мне, какую скучную жизнь я вела до сих пор. — Летти отбросила черный кружевной лифчик и, гордо пройдя к столу, на котором лежало до боли знакомое письмо, вытряхнула из него отчет, заказ на который сделал Ксавьер. — Посмотри на это. Просто взгляни.

Ксавьер скользнул взглядом по коротким строчкам на странице — доказательство безупречного прошлого. Он знал все наизусть на этом листе бумаги. Будущей жене Ксавьера было двадцать девять лет, и она уверенно двигалась к тому, чтобы превратиться в старую деву.

Летти выросла в маленьком городке в восточной части штата Вашингтон. Она была нежданным и довольно поздним ребенком пожилых родителей — многоуважаемого местного судьи и дочери одной из самых старинных и авторитетных семей округа.

Родители Летти, которые давно уже отказались от мысли завести детей, трепетали от восторга и с самого начала слишком опекали свою дочку. Кроме того, они были весьма строги с ней, по крайней мере, по современным стандартам воспитания детей. Твердая опора местного сообщества, судья и его жена внушали своему единственному ребенку первостепенную важность не делать ничего такого, что опозорило бы их или Летти.

Несмотря на то, что ее воспитание тщательно контролировалось, или, возможно, благодаря этому, Летти была счастливым и любимым ребенком. Рано выявив у нее интеллектуальные способности, в девочке поощрили их развитие. Она была образцовой студенткой на протяжении всего времени учебы в школе и колледже, и ни разу в жизни не попадала ни в какие переделки. Летти даже редко приглашали на свидания.

Изучение истории было главным интересом в ее жизни и, сосредоточившись на этом, обо всем остальном она почти не думала. Закончив исторический факультет с отличием, Летти продолжила обучение в небольшом, частном и очень известном колледже на востоке страны для того, чтобы получить степень доктора философии в области истории средневековья. В год, когда она закончила свои исследования, Летти вернулась в Тихоокеанский северо-западный регион, чтобы присоединиться к профессорско-преподавательскому составу Типтонского колледжа.

Экземпляр докторской диссертации Летти, длиннющий трактат под названием «Исследование положения женщины в Средневековом мире», прилагался вместе с предварительным отчетом из детективного агентства. Ксавьер прочел все от первого до последнего слова. Также он прочитал несколько научных докладов и статей, которые Летти опубликовала в изданиях, известных в узких научных кругах, уже после окончания колледжа.

Родители Летти погибли четыре года назад при крушении маленького самолета, которым управлял ее отец. После их смерти она продолжала вести спокойную, благопристойную жизнь, состоящую из кипучего круговорота занятий, исследований, преподавательской деятельности и чаепитий с коллегами.

Кроме того, во время летних каникул иногда случались поездки в Англию, где Летти осматривала замки и целыми днями напролет замуровывала себя в таких местах, как Библиотека имени Бодлея и Британский музей.

До появления Ксавьера в ее жизни, отношения Летти с мужчинами ограничивались редкими скучными свиданиями с коллегой по историческому факультету. За последний год некий доктор Шелдон Пибоди, доцент, также специализирующийся на истории средних веков, сопровождал иногда Летти на концерты камерной музыки и один раз на постановку Гамлета. Но во всех случаях Летти была дома вскоре после полуночи, а Пибоди оставался у нее лишь столько времени, чтобы хватило выпить чашку чая перед уходом.

Ксавьер решил специально встретиться с доктором Шелдоном Пибоди и больше не особо беспокоился из-за конкуренции.

В общем, Ксавьер скоро пришел к выводу о том, что Летти подходит ему как нельзя лучше на роль жены. От нее так и веяло классом. Настоящим классом. То, что нельзя подделать или купить и чему нельзя научиться — качество, над которым он так много работал, чтобы самому приобрести.

Летти не была сногсшибательной красоткой, однако Ксавьер давно уже научился не позволять женщинам с привлекательной внешностью ослеплять его. Во всяком случае, в ее подвижных чертах лица сквозили острый ум и очарование, привлекающие Ксавьера на глубоком, фундаментальном уровне.

У Летти были огромные глаза миндального цвета, вздернутый носик и мягкие, чувственные губы, превосходно отвечающие на поцелуи Ксавьера. Она была стройной, женственной девушкой с высокой, округлой, изящной грудью небольшого размера. Волосы, которые она почти всегда укладывала в классический узел на затылке, были густые, блестящие, каштанового цвета. Вчера вечером их озаряло пламенем камина. И, засыпая, Ксавьер представлял себе огоньки, мерцающие в этих густых, блестящих волосах.

И у нее была самая восхитительная манера вести себя согласно его желаниям, немного самодовольно напомнил себе Ксавьер. Летти всегда ужасно старалась угодить ему.

К тому же она превосходно умела вести себя и поддержать беседу, обладала приветливым нравом и была по уши влюблена в Ксавьера. Но что важнее всего, Летти была благородной женщиной старомодного воспитания, серьезно воспринимающей такие вещи, как брачные обеты.

Идеальная жена. В высшей степени подходящая. Именно такая супруга ему нужна, в который раз подумал Ксавьер с удовольствием. Ему нужно было только успокоить ее сейчас. Мужья время от времени должны делать подобные вещи. К тому же он мог бы немного попрактиковаться.

Дело в том, что Ксавьер ничего не имел против этой внезапной вспышки гнева после того, как первый шок от удивления прошел. Гнев свидетельствовал о страстности, а Ксавьер определенно хотел, чтобы его жена была страстной. Он сам был мужчиной сильных, чувственных потребностей и не мог представить для себя судьбу хуже, чем быть женатым на женщине, физически ему несоответствующей.

— Я остался очень доволен этим отчетом, — произнес Ксавьер с большой осторожностью, пытаясь найти способ смягчить взрывоопасное настроение Летти. — Он подтвердил все, о чем я уже знал или только предполагал. Ты именно та, за кого себя выдаешь.

— А вот ты, Ксавьер Августин, совсем не тот. Ты обманщик. Слышишь меня? Законченный лгун!

Ксавьер почувствовал, будто его ударили в живот. На мгновение его охватила неподдельная паника. Летти никак не могла узнать правду, отчаянно говорил он себе. Это вообще невозможно. Он похоронил все давным-давно.

С трудом восстановив дыхание, Ксавьер порывисто вскочил на ноги, чтобы скрыть свою испуганную реакцию.

— О чем ты говоришь, Летти?

— Ты позволил мне считать, что любил меня, — завопила Летти. — Я думала, ты верил мне. Считала, что я тебе не безразлична.

Волна облегчения смыла тошнотворное ощущение. Все-таки она ничего не знала. Ксавьер направился в сторону кухни.

— Ты мне не безразлична. Очень-очень. И я верю тебе, милая. — Я полностью доверяю тебе сейчас, когда увидел этот отчет, добавил он про себя. Ксавьер улыбнулся Летти и, проходя мимо, наклонил голову, чтобы быстро чмокнуть ее в лоб.

Она сделала поспешный шаг назад, но не успела уклониться от легкого, собственнического прикосновения его губ. За линзами очков ее глаза сузились, сердито глядя на него.

— Если ты так сильно доверяешь мне, зачем тогда устроил всю эту проверку моей биографии?

— Обычная практика, милая. Всего лишь обычное дело. — Ксавьер вошел в кухню и начал открывать дверцы буфета.

— Обычное дело? И ты ждешь, что я поверю в это? — Летти поспешила по коридору вслед за ним и остановилась на пороге кухни. Выражение ее лица было свирепым. — У меня есть новость для тебя, Ксавьер. Нанимать профессиональных детективов для проверки своих будущих жен определенно не является обычной практикой.

— Это не такая уж редкость, как ты думаешь, Летти, — тихо сказал Ксавьер. — Не для человека моего положения. — Он открыл очередную дверцу буфета и обнаружил пачку кофе. — А, вот и оно. Я буду лучше готов к защите после того, как мой организм получит немного кофеина. А ты всегда такая злющая по утрам? — Он прошел на другую сторону кухни, где капающая кофеварка высоко стояла на облицованной плиткой столешнице.

— Не смей обращать все в шутку. — Летти вошла в кухню и выхватила пачку кофе из не сопротивляющейся руки Ксавьера. — Я оскорблена и унижена, и не допущу, чтобы вдобавок ко всему ты еще и смеялся надо мной.

— Я не смеюсь над тобой, дорогая. — Ксавьер прислонился к стойке, с удивлением наблюдая, как Летти открывает пачку кофе и отмеряет небольшое количество для кофеварки. Это его Летти, думал он с удовольствием, такая по-своему женственная, что, даже злясь на него, готовила ему кофе. Так трогательно. — Уверяю тебя, я никогда не хотел причинить тебе боль или оскорбить. Это было последнее, о чем я думал.

— Правда? — Засунув стеклянный кувшин под кран, Летти наполнила его водой и вылила в кофеварку. Затем резко ударила по кнопке запуска аппарата. — Что же тогда было первым у тебя на уме? Убедиться, что я не какая-нибудь продажная женщина? Вымогательница, которая собирается обобрать тебя до нитки? Ну да, как же, Ксавьер! У меня у самой достаточно хорошая работа и я люблю то, чем занимаюсь. Мне не нужны твои деньги и тебе, черт побери, следовало хорошо знать об этом!

— Я никогда не считал, что ты охотишься за моими деньгами, — честно ответил Ксавьер.

— Тогда зачем расследование? Ты думал, что я убила своих трех последних мужей и закопала их на заднем дворе, что ли?

— Нет.

— В таком случае, что ты искал? — потребовала объяснений Летти, ее голос поднялся на тон.

Было немного сложно это объяснить, особенно учитывая, в каком настроении она находилась. Ксавьер обдуманно выбирал слова.

— Я не искал ничего конкретного, Летти. Я же сказал тебе, это была обычная проверка биографии.

Она кивнула головой в свирепой убежденности.

— Просто обычная проверка, чтобы убедиться в том, что я достойна быть замужем за великим Святым Августином. Ты хотел быть уверенным, что я такая же первоклассная, как и все остальное, что тебе принадлежит, не правда ли? Ты должен был удостовериться, что в моем прошлом нет позорных фактов.

— Послушай, Летти…

— Никаких мелких нелепых стычек с законом. Никаких бывших мужей, отцов-алкоголиков или прячущихся в тени братьев, оказавшихся азартными игроками. В семейной истории никаких психических расстройств или преступных связей. Вот что ты хотел проверить, не так ли? Ты хотел убедиться, действительно ли я подхожу тебе в качестве жены.

— Не заводись понапрасну, Летти, сама же пожалеешь потом.

— Черт тебя возьми, самое меньшее, что ты мне сейчас должен, так это сказать правду! Признайся, что ты проверял меня. С неслыханной наглостью ты хотел убедиться в том, что я достойна стать твоей женой.

— Ты преувеличиваешь, — начал раздражаться Ксавьер. — В наши дни, когда женятся на незнакомках, а не на соседских девушках, не мешает быть немного предусмотрительным.

Он прекрасно усвоил этот тяжелый урок, с горечью подумал Ксавьер.

— Тогда, выходит, ты считаешь меня настоящей идиоткой, раз я никого не наняла для проверки твоей биографии, — парировала Летти. — Почему тебе хочется жениться на идиотке? Возможно, идиотизм передается по наследству, а ты говорил мне, что хочешь иметь детей.

— Кофе готов.

Возмущенная, Летти с отвращением посмотрела на полный сосуд кофе.

— Кстати, об идиотизме. С какой стати я готовлю для тебя кофе, как хорошая женушка? Должно быть, я не в себе. — Летти резко вытащила сосуд из-под фильтра кофеварки и с шумом вылила свежесваренный кофе в раковину.

Ксавьер поморщился.

— В этом не было необходимости.

— О да, еще как была, — заявила она, со стуком швырнув сосуд на кухонную столешницу. — Больше я не собираюсь угождать тебе, Ксавьер Августин. Наша помолвка расторгнулась в тот момент, когда я обнаружила то письмо из детективного агентства. Мне нужно с чего-то начинать, и этот пункт отправления не хуже любого другого.

Ксавьер с опаской взглянул на выражение лица Летти.

— Что именно ты собираешься начать?

— Жить более увлекательной жизнью, — заявила Летти. — Знаешь, что было самым ужасным в этом проклятом отчете, который сделали детективы?

— Милая, в нем не было ничего плохого.

— Вот это и было хуже всего, — бушевала Летти. — Я посмотрела этот отчет вчера вечером и поняла, что вся моя жизнь уместилась менее чем на одной странице. В ней не было ни одного-единственного сколько-нибудь захватывающего, скандального события, чтобы туда вписать. Ни отношений, полных страсти, ни опасных приключений, ни сомнительных историй. Короче говоря, до сих пор моя жизнь была до смерти скучной.

— Черт возьми! Нет ничего дурного в том, чтобы быть ужасной занудой, — Ксавьер резко закрыл рот, но было слишком поздно. Слова уже были произнесены и повисли в воздухе, как гранаты, ждущие, чтобы разорваться.

— О, Боже! В этом все дело, не так ли? — глаза Летти наполнились ужасом. — Ты хотел жениться на мне именно потому, что я ужасная зануда.

— Я не имел в виду то, как это прозвучало, знаешь ли, — сквозь зубы пробормотал Ксавьер. — Хотел всего лишь сказать, что нет ничего дурного в том, чтобы вести безупречную жизнь. Тебе следует собой гордиться.

— Ну, нет. Я прихожу в бешенство, когда думаю о том, какой паинькой я была. И брать меня в жены по этой причине — это последнее дело. — С вызовом и чувством собственного достоинства Летти вздернула подбородок, — начиная с этого момента, Ксавьер, я посвящаю себя одной-единственной цели, и эта цель — вести такой образ жизни, который абсолютно точно превратит меня в девушку, совершенно неподходящую для того, чтобы стать твоей женой.

Летти прошагала мимо него прочь из кухни, красные пятна от гнева выступили на ее щеках, стройное тело было сковано напряжением.

— Не могу поверить, что слышу это. — Ксавьер развернулся и последовал за ней. — Летти, ты ведешь себя, как ребенок. Когда у тебя будет возможность успокоиться, ты поймешь, что слишком болезненно реагируешь.

— Как хочу, так и реагирую.

Летти вернулась к чемодану, продолжив кидать в него нижнее белье в рюшечках. — С сегодняшнего дня я буду делать все, что захочу. Больше никакой мисс хорошей, правильной, скучной доктор Конрой. Отныне я абсолютно другая женщина, и самое последнее, что кто-нибудь когда-нибудь скажет обо мне в будущем, так это, что я неиспорченная, чистая и скучная. Я собираюсь в поход за удовольствиями.

Ксавьер бросил сердитый взгляд на чемодан.

— Ты именно за этим планируешь куда-то поехать?

— Да.

Он глубоко вздохнул, уговаривая себя быть терпеливым.

— Куда?

— Вообще-то это не твое дело. Но так как ты спрашиваешь, и так как я не вижу основания скрывать это от тебя, то отвечу на вопрос. — Летти сложила в несколько раз крошечные красные кружевных трусики и положила их поверх того, что оказалось пеньюаром персикового цвета, тонким, как паутинка. — Я собираюсь провести следующие несколько дней, вкушая все удовольствия роскошной жизни.

Ксавьер непонимающе уставился на нее.

— О чем ты толкуешь, черт возьми?

Летти резко выпрямилась.

— Я собираюсь принять давнишнее приглашение посетить ежеквартальный съезд, который, я предполагаю, станет встречей жизнерадостных и любящих веселье историков-любителей, называющих себя Орденом Средневековых Кутил.

Ксавьер скрестил руки на груди, пристально глядя на Летти.

— И кто же выдает эти пригласительные, черт побери?

— Доктор Шелдон Пибоди.

— Пибоди? Этот напыщенный осел с исторического факультета?

— Полагаю, ты встречал его раз или два на чаепитиях с преподавателями факультета, — надменно произнесла Летти. — Он фигурирует в отчете детектива как «одно из моих редких, незначительных отношений с представителями противоположного пола». Думаю, именно так это было сформулировано. Такой вот деликатный способ сказать, что у меня скучная личная жизнь.

— Прекрати называть свою жизнь скучной, — возмутился Ксавьер.

— Любая жизнь, способная уместиться на одной странице, скучная. И раз уж мы об этом заговорили, я бы хотела, пользуясь случаем, отметить, что моя скучная интимная жизнь с твоим появлением не стала интереснее.

Ксавьеру понадобилось несколько секунд, чтобы до него дошла суть обвинения, брошенного ему в лицо Летти. У него отвисла челюсть. А затем скрипнули зубы.

— Погоди минутку. Ты говоришь, что злишься, потому что я не затащил тебя в постель?

— Не злюсь, просто мне скучно.

В этот момент Ксавьер вышел из себя. Он устремился к Летти.

— Знаете что, леди? Вы обладаете дьявольским нахальством!

— Не трогай меня. — Летти поспешно отступила назад, но было уже поздно. Пальцы Ксавьера обхватили ее плечи, и он поднял ее на уровень своей груди. Ее широко распахнутые, испуганные глаза были всего лишь в нескольких дюймах от его разъяренного взгляда.

— Тебе было скучно, да? — произнес он сквозь зубы. — И это после всего, через что я прошел, пытаясь вести себя, как джентльмен? После всех тех ночей, когда я возвращался в номер мотеля один и стоял под холодным душем? И ты имеешь наглость говорить мне, что тебе было скучно?

Летти прикусила губу.

— Ну, может, скучно это не совсем подходящее слово.

— Да, это определенно не то слово.

Летти взяла себя в руки. В ее глазах снова зажегся вызов.

— Можно попробовать слово «расстроена». Или смущена. Или обеспокоена.

— Чем обеспокоена, черт возьми?

Летти издала тихий звук, чтобы откашляться, в глазах ее светилось смущение. Когда она опустила взгляд ему на грудь, ее щеки залились ярко-розовым румянцем.

— Мне пришло в голову, что, возможно, у тебя есть какая-то…ммм….проблема по мужской части, если ты понимаешь, что я имею в виду.

Ксавьера охватило такое возмущение, что он едва мог связно соображать.

— Проблема? Черт бы тебя побрал, женщина! Лучше поверь, что тебе не придется больше беспокоиться ни о какой проблеме, которая якобы у меня имеется.

— Послушай, Ксавьер, не надо обижаться. Многие мужчины имеют проблемы такого рода, — успокаивающе сказала Летти. — Я прочла об этом все. Полагаю, большинство проблем можно легко вылечить благодаря современным медицинским технологиям. Я слышала, что существуют даже небольшие приспособления, которыми можно …э… взбодрить себя.

— Больше ни одного слова, — взревел Ксавьер. — Мне доставит огромное удовольствие продемонстрировать, что все мое главное оборудование в полном рабочем порядке. Поверь мне, к тому времени, когда я закончу доказывать, что у меня нет никаких проблем в постели, у тебя не останется ни одного припасенного вопроса по этому поводу. Тебе повезет, если еще сможешь ходить.

— Обещания, обещания, — поддразнила Летти. — И прекрати орать на меня. У тебя нет никакого права кричать. Или угрожать. При сложившихся обстоятельствах с моей стороны было вполне резонно спрашивать о твоих сексуальных способностях. В конце концов, откуда мне было знать, что ты просто тянул время до получения заключительного отчета о моей прошлой жизни.

— Проклятье, Летти!

— Почему ты ждал? Разве я была недостаточно привлекательной для тебя, чтобы захотеть переспать со мной? Неужели нужен был этот дурацкий отчет, чтобы идея разделить со мной постель стала сносной?

— Довольно, Летти! Ты заходишь слишком далеко!

— На самом деле ты думал только о своем будущем удобстве, не так ли? Теперь, когда главный офис твоей фирмы переезжает сюда, ты будешь все время жить в Типтон Коуве. Ты будешь читать больше лекций в колледже в качестве приглашенного лектора. Вращаться в обществе многих высокопоставленных, консервативных, респектабельных людей. Я понимаю, что место было неудобным для того, чтобы завести короткий роман с одной из младших сотрудниц исторического факультета. Что, если она слегка бы все усложнила после того, как ты, наконец, нашел действительно подходящую жену?

— Летти, предупреждаю тебя…

— Признай это, Ксавьер. Признай, что ты просто не хотел соблазнять меня, пока не был уверен, что я достаточно хороша для тебя. И знаешь что? Думаю, это последнее оскорбление.

— Ну, все, хватит! Сейчас ты выходишь за все границы разумного. Я уезжаю отсюда, а ты успокойся. — Ксавьер отпустил Летти, пока не потерял обычно хорошо контролируемое самообладание. Пройдя через комнату, Ксавьер надел туфли. Затем схватил с края стола оскорбительное письмо из детективного агентства, запихнул его в портфель и щелкнул застежками.

Летти держалась напряженно, следя за каждым его движением.

— Немного неловко уезжать из моего дома с утра пораньше, как сейчас, не правда ли, Августин? Что скажут соседи?

— Они скажут, что ты провела ночь со своим женихом. Такое происходит постоянно в наши дни. Даже в таких маленьких городках, как Типтон Коув. Абсолютно приемлемо. Не волнуйся, твоя репутация не пострадает. — Ксавьер направился к двери.

— О, вот здорово, спасибо! Тогда… вот что я тебе скажу. Мне уже наплевать на свою репутацию. Но как насчет твоей, Ксавьер? — Летти устремилась за ним как раз в тот момент, когда он открывал парадную дверь и выходил на крыльцо. — Что они все скажут, когда узнают, что я расторгла помолвку после всего одной-единственной ночи с тобой? Они вынуждены будут подумать, что ты, должно быть, чертовски разочаровал меня, как любовник, если даже не смог доставить удовольствие скучной, занудной, ужасно наивной преподавательнице истории.

Ксавьер посмотрел в другой конец аккуратного, ухоженного переднего дворика Летти и увидел ее соседа, пожилого доктора Нептопа, почетного профессора английской литературы. Важный профессор был занят процессом подстригания розовых кустов, граничащих с подъездной аллеей к дому Летти. Нептопу было без малого восемьдесят, но со слухом у него было все в порядке. Ксавьер знал, что старик внимал каждому слову.

— Летти, я не знаю, что подумают соседи о том, когда ты стоишь здесь и вопишь на своего жениха, словно торговка рыбой. — Ксавьер подошел к «ягуару» и открыл дверь. — Почему бы тебе не спросить их об этом?

Ксавьер получил удовольствие при виде густо покрасневшей Летти, когда та поняла, что их слушал доктор Нептоп.

— Скотина, — прошипела она.

— Кстати, — посоветовал Ксавьер, скользнув на обитое кожей сиденье, — можешь не утруждать себя возвращением этого свадебного платья. Тебе оно понадобится, когда ты выйдешь за меня замуж в конце этого месяца. Если только, конечно, ты не считаешь идею идти под венец в официальном свадебном платье несколько банальной и скучной для тебя. Если хочешь, можешь явиться в церковь хоть обнаженной, но так или иначе, ты будешь там.

— Никогда! — крикнула Летти в ответ. Но Ксавьер больше не слушал. Он был слишком занят мыслью о том, серьезным ли было ее намерение взять тот чемодан, набитый женским нижним кружевным бельишком, на ежеквартальный съезд Ордена Средневековых Кутил Шелдона Пибоди.