Только ты

Глава 7

— Пойди да спроси его сама. Может, он и поговорит с такой важной леди. — Ухищрения Роба добиться «немного тишины и покоя» были многочисленны и разнообразны. Сегодня это был «крошечный водяной», который якобы жил в пруду и вылезал по ночам поскакать при лунном свете. — Ну, что встала? — добавил он, так как Келли все еще раздумывала. — Иди и посмотри. Только постучи хорошенько в дверь, он сейчас спит.

— Там нет двери, — возразила Келли. Она обожала Роба. Его ворчание нисколько не пугало ее.

— Это глаз у тебя нет. Двери, что ли, не видишь. Спроси-ка своего ослика, он покажет. Он ведь тоже немного нечисть?

— А вы — выдумщик, Роб, — сказала Мэгги. — Но она не должна докучать вам.

Уличенный в поощрении Келли, он немедленно перешел в оборону.

— Кто сказал, что она докучает? Мне ее болтовня по душе. Да и не одному мне. Молодой Макаллан давеча прямо танцевал вокруг нее, что твой пес с двумя хвостами.

Мэгги уставилась на него. Ни Келли, ни Грэм не распространялись о том, чем они занимались в воскресенье.

— Они весь день носились вокруг конюшни, и командовала отнюдь не нянька. Заводилой была Келли, а он подчинялся. Похоже, она крепко его зацепила.

— Глупости, Роб. Они совсем дети.

— Все мы порой дети. — Возразить на это было нечего.

Романтическое отступление было закончено. Роб спросил, говорила ли она с Трой о расширении конюшен. Можно было бы завести второго пони. А что случилось с ее пони, который был в Ирландии?

— Мне придется развеять ваши иллюзии, — рассмеялась Мэгги. — Это был не ее пони. Он из конюшен, где я работала. Бог знает, у кого он теперь. Ведь конюшни распродавались. Кстати, Келли об этом ничего не знает. И счастливо уверена, что он у себя дома.

— Счастливо? — откликнулся Роб. — Это достоверно известно? Почему же тогда она плакала в уголке после нашего разговора о нем? Чертовски жаль, что нельзя заполучить эту зверушку сюда. Он бы мигом себя окупил.

Остаток дня эта фраза Роба и вид плачущей в уголке Келли не шли у нее из головы. Ангус Макаллан советовал хорошенько подумать (смотреть, куда прыгаешь), но Мэгги это не подходило. Что толку обдумывать, если от этого теряется вся решимость. Вернувшись вечером в «Крошечный домик», она первым делом позвонила в Фэрли-Холл. Да, ответил ей теплый голос Фил, Крим Крекер все еще у них. Но покупатели есть. Вот сегодня как раз один заходил.

— Ты не продашь его, Фил? — взмолилась Мэгги. — Пожалуйста. Я дам больше.

— Ну, уж нет, — заявила Фил. — Только решай поскорее. На следующей неделе мы должны продать всех.

— Как только поговорю с Трой, — уверила ее Мэгги. — Это формальность, но я должна спросить ее.

Она положила трубку и задумалась. Интересно, где сейчас находится Трой? По крайней мере, один человек должен это знать, если только у нее хватит мужества ему позвонить.

Но если она хочет заполучить Крима Крекера, надо действовать. Ее палец двигался по столбику «Мак» в справочнике, когда зазвонил телефон.

— Добрый день. Это Макаллан из Абердина. Могу я поговорить с мисс Кэмпбелл?

— Слушаю. — Наверное, это были волшебные штучки Зебеди.

— Пожалуйста, не кладите трубку.

Голос, зазвучавший следом, невозможно было не узнать. Низкий, глубокий и без намека на фривольность.

— Мэгги, это Ангус Макаллан. У меня есть к вам предложение. — Мэгги? Он сказал Мэгги? Кажется, ей послышалось. Он продолжал, уже нетерпеливо. — Это вы, Мэгги? Вы меня слышите?

— Да.

— Хорошо. Скажите, как вы по части приемов?

— Вряд ли у меня была достаточная практика, пока я жила в двухместной конюшне.

— Этого я и боялся, — произнес он задумчиво. — Надеюсь, вы хотя бы знаете…

— Что на суп не дуют, — колко заметила она. — Да, мистер Макаллан. Это я знаю.

— Простите, я заслужил вашу шпильку. Вы нужны мне на роль хозяйки званого ужина. Сможете?

— Когда?

— Часа через два.

Она оцепенела.

— Не знаю… Даже не знаю, что сказать…

— Просто «да» или «нет». И побыстрее. Или вы соглашаетесь, или я начинаю обзванивать агентства.

— Мое призвание — лошади, понимаете?

— Боюсь, в списке приглашенных их нет, — ответил он сухо. — И я прекрасно понимаю, что придется довольствоваться тем, что есть.

Вряд ли это было любезно. «Велико дело», — подумала она в бешенстве. Это был вызов, и она его приняла. Затем последовали факты. Будет восемь гостей: четыре супружеские пары разных национальностей. Они приехали на промышленную ярмарку, а Ангус и другие бизнесмены вызвались принять их у себя. Практически все улажено, поставщики провизии, должно быть, все уже приготовили в Стрэтайре, но миссис Бертон, его секретарь, которая обещала быть хозяйкой, слегла с приступом мигрени.

— Если что-нибудь неясно, спросите у Грэма, — заключил он. — Он уже должен быть дома. Он будет сидеть за столом с нами, проследите, чтобы он умылся.

— А Келли? — опомнилась Мэгги. — Что я буду делать с Келли? — Видимо, это было последней каплей.

— Что угодно, я не возражаю, — нетерпеливо бросил он. — Там будет полно народу, найдется кому за ней присмотреть. Я уверен, вы что-нибудь придумаете.

Похоже, времени выяснять телефон Трой уже не было. Пять часов. Ангус сказал: семь-семь тридцать. Часть гостей он привезет из Абердина сам, остальные приедут на двух машинах компании. Две пары — немцы, одна — норвежцы и двое — итальянцы. Причин для беспокойства нет, все говорят по-английски.

В Стрэтайре, кажется, тоже все было в порядке. У дома стоял фургон. Работа кипела. Мэгги подходила к дому, когда зажглось полукруглое окно над дверью и окна одной из комнат первого этажа. Незадернутые занавески являли взору светлые панели, создающие обманчивую перспективу, и великолепную черную полированную мебель. Пробудилась, словно спящая красавица, еще одна комната, с другой стороны холла. Мэгги пыталась найти слово, которое выразило бы эту комнату. Водяная лилия. Прохладный зеленый цвет везде и прозрачный, легкий тюль с желто-зелеными полосами. Дверь открылась.

— Мисс Кэмпбелл, только что звонил отец. — Грэм был воплощение сдержанности. — Он просил вам все показать.

Она боялась разочароваться в этом доме. Это было бы невыносимо. Высокие окна и потолки давали ощущение простора. Здесь действовала уверенная рука, иногда очень смело, но всегда с превосходным результатом. Оранжевые и желтые сполохи на портьерах от пола до потолка. Высокая стеклянная дверь в столовой, с полукруглым, украшенным желобками окном над ней, виднелась сквозь легкие белые занавеси. Нежные зеленые и желтые тона на обоях потолка и карнизах. Какая-то мерцающая белизна стен, удивительно напоминавшая белизну лилии. Желто-зеленые полосы дивана повторяли полосы на тюле.

Гостиная была в стиле ретро. Грэм почему-то назвал ее берлогой, что не совсем соответствовало ее облику. Зеленые портьеры в мелкую складку, белый тюль и оливково-коричневая обивка кресел и дивана. Спальня на втором этаже была превращена в туалетную комнату для дам. Потолок здесь пестрел розовыми и ярко-синими маргаритками. Грэм открывал не все двери.

— Я не буду показывать вам свою комнату, там беспорядок, — дипломатично сказал он. — Это ванная.

Он толкнул дверь, и Мэгги замерла. Самым подходящим выражением было «острова Карибского моря». Изумрудно-зеленая мебель и толстый ковер, ванна цвета тропического неба, струящийся сквозь стеклянный потолок свет, гравюры на черных стенах, серебряное зеркало ручной работы и, как ни странно, белая птичья клетка… Аквамариновая ванная комната в Эдинбурге, черно-золотая — в «Крошечном домике», и теперь еще один шедевр коллекции.

— Похоже, кому-то здесь очень нравятся ванные, — заметила Мэгги.

— Да. Маме, — просто ответил Грэм. — Она была дизайнером. Отец говорит, она сама все это придумывала.

Это объясняло тщательную, почти театральную продуманность обстановки, но, увы, нисколько не добавило Мэгги уверенности в себе.

Она взглянула на отражение в серебряном зеркале. Неплохо, но едва ли изысканно. Большие глаза, крупный рот, круглые щеки, грива соломенных волос… Молочница! Ужасно… Лошади — вот это ее. И свитер, и джинсы, в которых она только что не спала. У Ангуса Макаллана душа уйдет в пятки, когда он ее увидит.

— Вы, наверное, часто устраиваете званые вечера? — уныло поинтересовалась она.

Грэм отрицательно покачал головой:

— Нет. Нас это не интересует. Мы вообще-то отшельники. Но сегодня — особый случай. Отец должен был их пригласить, ведь они съехались в Шотландию из разных стран.

Они спустились вниз. В столовой красивый овальный стол сверкал хрусталем и серебром. Накрахмаленные салфетки были уже разложены. Середину стола украшала низкая хрустальная ваза с красными гладиолусами, виноградом и яблоками. В холле аранжировщики цветов устанавливали византийскую пирамиду из хризантем. Нужно было быть вовсе бесчувственной, чтобы не уловить атмосферы.

Вернувшись к себе, Мэгги успела принять ванну и даже немного полежала в воде. Вечернего туалета у нее не было, но фраза Грэма насчет гостей страны подсказала ей решение. Она должна быть одета по-шотландски.

Строгая белая блузка, украшенная кружевами длинная клетчатая юбка выглядели очень колоритно. Она никак не могла ничего придумать с волосами, но после нескольких попыток заколоть их просто откинула назад. Надев на лоб черную бархатную ленту, она вдела скромные жемчужные сережки, решив на этот раз обойтись без синих теней. Было довольно холодно. Она набросила на плечи накидку и вышла.

Само собой разумелось, что роскошный седан Ангуса Макаллана приедет первым. Как ни странно, он не был ни первым, ни вторым.

— Ну вот! И что же нам теперь делать? — озабоченно произнес Грэм, когда к дому подкатили две машины. — Наверное, что-нибудь сломалось. Так уже бывало.

Мэгги постаралась, чтобы ответ звучал убедительно:

— Как что? Встречать гостей. Мы здесь именно для этого.

Один из шоферов подтвердил предположение Грэма. Ангус выехал из офиса вовремя, но мотор барахлил, так что скорее всего они задержались где-то в дороге. «Только этого не хватало», — мрачно подумала она и пошла объясняться с норвежской и немецкими парами. К счастью, они превосходно говорили по-английски. Мэгги проводила дам наверх, а Грэм, покраснев, показывал туалетную комнату мужчинам.

Гости оказались покладистыми, нанятый персонал тоже проявил понимание. Мэгги велела задержать обед; принесли напитки, обстановка была вполне непринужденной. Грэм помогал робко, но компетентно. Лишь через полчаса она услышала долгожданный шорох колес по гравию, затем хлопанье дверок и голоса. Дверь гостиной распахнулась, она увидела мужчину с девушкой и пропавшего хозяина.

Вид у Ангуса был странный. Грязь на костюме, съехавший набок галстук, встрепанные волосы. И веселая широчайшая ухмылка. Мэгги сморгнула. Тот Ангус Макаллан, которого знала она, даже в лучшие моменты был серьезен. А в этом сейчас была какая-то задиристость, которая удивительным образом сочеталась с его сиреневой рубашкой. Выражение «незнакомец в переполненной комнате» было как нельзя более кстати.

Неужели на нее так подействовали несколько глотков шерри? Показалось ли ей, что взгляд его стал каким-то особенным, когда она шла к нему? Только что он смотрел на своего сына, разносящего гостям стаканы на подносе, но теперь Грэм был забыт, и он видел лишь шотландку, обвивающую ее щиколотки. Кто предстал перед его мысленным взором? Может быть, жена? Наверное, Джин так же встречала его.

После всех разговоров о шотландских водяных и волшебниках колдовство уже не казалось невозможным.

— Привет, — произнес он как во сне.

— Привет. — Это было как наваждение.

Они зачарованно смотрели друг на друга, не отрывая взгляда. Затем словно что-то щелкнуло. Комната с гостями была где-то далеко, где-то далеко мелькал на фоне желто-зеленого ковра килт Грэма… Ангус озорным движением вскинул черные перепачканные ладони к самому ее лицу.

— Ангус! — вскрикнула Мэгги и отшатнулась.

Он фыркнул, в его глазах плясали зеленые чертики. Казалось, он схватил ее промасленными руками за плечи.

— Ангус, вы не можете быть таким жестоким! — раздался мелодичный голос итальянки. Мэгги взглянула на нее. Ее улыбка излучала тепло Италии, а темные глаза были прекрасны.

— Все в порядке, Доменика, — откликнулся Ангус. — Мэгги меня знает, хотя она сегодня замаскировалась так, что я ее едва узнал.

Комплимент был двусмысленный.

— И маскарадный костюм очарователен, — тут же откликнулась Доменика. — О, у вас, статных шотландцев, такое преимущество — эти романтические юбки цветов вашего клана. Вы должны обязательно сказать мне, как называется ваш.

Мэгги не успела ответить.

— Я вам отвечу, — спокойно произнес Ангус. — В этом доме эти цвета называются цвета предателя.

Во рту у Мэгги пересохло. Нервы были напряжены до предела. Он действительно сказал это или ее воображение сыграло с ней злую шутку? Ужас сковал ее.

— Ах, как интересно! — восторженно вскрикнула Доменика. — Я поняла, о чем вы. Гвидо, — повернулась она к своему молчаливому супругу, — помнишь, та дама в Гленкоу, в автобусе. Она сказала: «Никогда не доверяй Кэмпбеллам». Конечно, это была шутка. Конечно, никто…

— Та дама имела в виду именно то, что сказала, — заверил ее Ангус. — Я что, я молчу. Сегодня День перемирия.

Мэгги перевела дыхание. В ее имени заключалась некая ирония, но, слава Богу, лично к ней замечание Ангуса отношения не имело. Он лишь вспомнил о позорном предательстве Кэмпбеллов при Гленкоу.

— Может быть, мы отложим исторические экскурсы? — улыбаясь, предложила она. — Разрешите, я провожу вас наверх. Сюда.

То, как гостья осматривала лестницу и коридор, говорило о чем-то большем, чем простой интерес. Доменика объяснила это, пока подкрашивала ресницы. Она слышала об этом доме и страшно хотела посмотреть, как Джин все тут устроила. Поймав вопросительный взгляд Мэгги в зеркале, она продолжила:

— Да, это было не совсем — как это по-английски? — знакомство вслепую. До замужества я изучала колористику и несколько лет назад, на конференции в Париже, познакомилась с Джин Макаллан. Тогда же я познакомилась и с Ангусом. Он заехал в Париж за Джин… и мы провели вместе уик-энд. Естественно, обменялись адресами. Я ничего не знала, когда писала сюда. Я была так потрясена, когда из его ответного письма узнала о смерти Джин. И страшно пожалела, что невольно лишний раз напомнила ему об этом. Но, кажется, у него все хорошо. Вы согласны?

— Не буду утверждать обратного, — осторожно сказала Мэгги. — Мы знакомы лишь пару недель.

— Да, он сказал мне. Скоро вы выйдете замуж и уедете отсюда. — Она обезоруживающе взглянула на Мэгги. — Надеюсь, вы будете счастливы.

Мэгги была несколько обескуражена. Ошибиться с выводом было трудно. Ангус Макаллан не оставлял ни малейшего шанса предположить, что их что-то связывает.

— Спасибо. Мои планы весьма расплывчаты.

На языке у Мэгги вертелся вопрос: какая она была — Джин Макаллан? Ведь Доменика знала ее. Итальянка разглаживала свою пурпурную юбку. Словно в ответ на невысказанный вопрос Мэгги она вдруг сказала:

— Вы ведь не знали Джин? Они были изумительной парой и очень походили друг на друга. Она рассказывала, что они познакомились здесь, в университете.

Вернувшись в гостиную, они застали Ангуса за беседой с немкой. Она говорила по-английски хуже остальных, и было заметно, что она не всегда все понимает. Поэтому Ангус перешел на немецкий, которым владел в совершенстве. Через некоторое время она поняла, что с Гвидо и Доменикой он говорит по-итальянски. Ее первые впечатления об Ангусе подтверждались: то, что она знала о нем, словно части головоломки, никак не складывалось в единое целое. Она поймала его взгляд. Он ободряюще кивнул. Хоть сегодня они были в одной команде. На душе у нее было удивительно легко.

Шеф-повар уже изложил ей подробные инструкции Ангуса относительно обеда. Сначала должны были подать компот из свежих грейпфрутов, орехов и имбиря, но все последующие блюда несли на себе местный отпечаток. Подавали копченого лосося, пойманного в реке Ди; седло оленя напоминало, что эти животные водятся недалеко от Стрэтайра; можжевеловые ягоды, которыми оно было приправлено, собирали в горах Шотландии. Десерт был приготовлен из последней в этом году малины. Теперь он сообщил ей о небольшом изменении в порядке блюд: перед десертом должны были по континентальному обычаю подать сыр. Считалось, что он особенно подчеркивает вкус десерта.

— Это тоже идея мистера Макаллана?

— Конечно, — ответил повар.

Она улыбнулась и окинула столовую последним взглядом. Теперь и тарелки с бордюром из листьев расставлены, и даже сервировочный столик украшен цветами. Красивый, изысканный дом. Столовая была великолепна. Как бы ей хотелось вот так же устроить свой собственный званый вечер, самой, без нанятых помощников. Наверное, Джин Макаллан так и делала, и какую радость, должно быть, ей это доставляло. И Ангусу тоже. Ведь Доменика сказала, что они были похожи друг на друга.

Она наклонилась, чтобы подобрать несколько упавших лепестков хризантем в холле, когда раздался звонок. «Кто бы то ни был, надеюсь, гостей из-за него пересаживать не придется». Она открыла дверь.

На пороге стояла Трой. Она уставилась на Мэгги во все глаза; смешные, похожие на тычинки лилий, брови подчеркивали ее изумление.

— Чудесно, что вы приехали! Вы догадались, что я хочу вас видеть? — пошутила Мэгги.

Трой вошла. На ней были неизбежные брюки, полосатая кофточка-поло и такой же полосатый жилет. Лихо заломленная жокейская кепочка довершала ее наряд.

Она метнула взгляд на цветы, на проходящую мимо официантку и, наконец, на Мэгги. Кажется, взгляд стал острее, когда черед дошел до нее.

— Что происходит?

— Мистер Макаллан принимает своих друзей.

Под этим взглядом было неуютно. Трой рассматривала ее всю, от черных изящных туфелек до простой прически.

— Неужели? — поинтересовалась она. — Ах да. Друзья и соседи.

Слово «соседи» прозвучало ехидно.

Мэгги чувствовала себя перебежчиком, хотя знала, что это глупо.

— Это связано с бизнесом, — быстро пояснила она. — Я замещаю хозяйку. У настоящей — мигрень.

— Мои соболезнования. Вас, наверное, уже тошнит от них. — В словах Трой прозвучало столько чувства, что теперь настал черед Мэгги уставиться на нее во все глаза.

«Если Трой не любит его до такой степени, конюшни обходятся ей чересчур дорого», — подумала Мэгги.

— Может быть, вы позовете мне мистера Макаллана? — предложила Трой.

Как раз в этот момент открылась дверь гостиной. Придерживая ее рукой, Ангус что-то оживленно ответил гостям и повернулся к ним.

— Мэгги… — начал он и осекся. — Трой! Черт подери! Каким ветром тебя принесло на этот раз?

Приветствие было бестактным, и даже не верилось, что тут замешаны матримониальные планы. Рядом с ним Трой выглядела какой-то осунувшейся и очень юной.

— Так, проезжала мимо, — отрывисто бросила она. — По дороге на свадьбу приятельницы. Я хотела повидать Мэгги. Впрочем, в другой раз. Я поехала.

— Ну, уж нет, — властно произнес Ангус. — Ты приведешь себя в порядок и сядешь с нами за стол.

— Я сказала — нет.

— А я сказал — да. И, пожалуйста, побыстрее. Умой лицо, ты запачкалась.

Противостояние длилось недолго. Хотя у Ангуса было довольно свирепое выражение лица, до Мэгги внезапно дошло, что он наслаждается моментом.

— Ну, давай! — приказал он помягче. — Я объясню, почему ты так одета. Извините, что бросил вас. Только что прибыла моя юная кузина. Иногда я думаю, что она прилетает на метле, — обратился он к гостям.

Из кухни принесли еще одну желтую салфетку под блюдо и еще одну — оранжевую, свернутую и накрахмаленную. Появилась еще одна чаша с грейпфрутами и имбирем. Гости расселись; бокалы, которые наполнил Ангус, сверкали, словно рубиновые шары на рождественской елке.

— Понятия не имею, что делает Трой, но ждать ее мы не будем.

Трой была наверху, наверное, переодевалась в другие брюки. В ответ на ультиматум Ангуса она лишь пожала плечами и вышла к машине, вернувшись вскоре с небольшим чемоданчиком.

— Я ненадолго. Меня ждут в Гленгловере. Это в восемнадцати милях от Стрэтайра.

— Позвони им, — приказал Ангус.

У Мэгги сжалось сердце, когда она увидела по-прежнему бледную Трой, поднимающуюся по лестнице. Двух мнений быть не могло. Она была напугана. Она боялась Ангуса. В Эдинбурге это было незаметно, но здесь, в Стрэтайре, ей приходилось давать бой на вражеской территории. Мэгги задумчиво разделывала ложечкой грейпфрут.

Теперь ей был понятен неожиданный отъезд Трой в первый вечер. Она сбежала. Ее единственной, но ненадежной защитой были ее колкости. Наедине же с Ангусом она чувствовала его непреодолимый магнетизм. Час назад его почувствовала и Мэгги. Трой поняла, что не может сопротивляться, и сделала единственную возможную вещь — сбежала. Мудро. Раньше Мэгги не понимала. Теперь она знала, что не родилась еще женщина, способная устоять перед Ангусом Макалланом. Твое счастье, малышка Мэгги, что он невзлюбил тебя с первого взгляда.

И тем не менее это не помешало ему использовать ее в критической ситуации. Она видела его насквозь. Она очень отчетливо его видела. Холодное красивое лицо прямо напротив нее, на другом конце стола. Их глаза встретились. Он улыбнулся ей. Улыбка была довольной и уверенной. «Он действительно неотразим, черт его подери», — подумала она.

Вечер так удался, что расходиться никому не хотелось. Но все хорошее рано или поздно кончается. Все обменивались адресами и телефонами, а Доменика даже обняла Мэгги на прощанье. Машины по очереди сделали круг почета по гравию перед домом и отъехали. Осталась лишь машина Трой.

Ангус помахал им вслед рукой и направился к дому.

— Ну, вот и все. По-моему, было неплохо. Приятные люди.

Мэгги согласилась, что да, все было очень мило. Она говорила, просто чтобы говорить, она страшилась молчания. Ангус добродушно, но без особого интереса вставлял междометия, а Трой, она могла поклясться, даже не слышала ее болтовни. Взгляд у нее был совершенно отсутствующий.

— Кому предложить ночную сорочку? — гостеприимно поинтересовался Ангус.

Это было явным намеком на то, что третий лишний.

— Мне нет, спасибо, — откликнулась Мэгги. Ей очень хотелось поскорее вернуться в «Крошечный домик». Но была еще Трой. Может ли Мэгги бросить ее с Ангусом? Сегодня он мог зажечь самую холодную женщину. Если бы он придержал язык, он был бы дьяволом-искусителем. Силы были на его стороне. Не станет ли ее уход сигналом к атаке?

— Спокойной ночи, — попрощался Ангус. — И большое вам спасибо. Вы столько сделали.

— Не стоит благодарности. Я получила большое удовольствие. — В голове у нее была путаница ощущений. Вечер был изумительный и одновременно давяще тревожный. Ей действительно очень понравилось — и вместе с тем ее слегка мутило.

Молчание было напряженным, казалось, оно гудит набатным колоколом.

Трой прервала его.

— Я тоже поеду.

Мэгги слышала в ее голосе обреченные нотки, словно Трой знала, что он все равно остановит ее. Но, видимо, момент еще не наступил, Ангус молчал. И он никогда не наступит, внезапно решила Мэгги, она этого не допустит, она защитит Трой.

— Вы не поедете, — быстро произнесла Мэгги. — Уже очень поздно. Переночуйте у меня.

— Где? — Это было похоже на разговор в холле Стрэтайра. — У вас нет лишней комнаты.

— Мы что-нибудь придумаем. Я лягу с Келли. Пожалуйста. Я настаиваю.

— Я сказала — нет.

«В таком состоянии ей нельзя вести машину, она разобьется», — с тревогой подумала Мэгги. Помощь пришла неожиданно.

— Кажется, решающий голос — мой, — ровно произнес Ангус. — И я говорю, что вы останетесь. Я за руль не сяду и вам не позволю. Не хотелось бы, чтобы ваша смерть была на моей совести, да еще после такого чудного вечера.

Сказано было хорошо, но это никого не обмануло. Такой сильный противник сумеет скрыть свои чувства. Сопротивляться было бесполезно, и Трой сдалась.

В «Крошечном домике» все устроилось очень быстро. Через пять минут кровать для гостьи была застелена чистыми простынями, а еще через некоторое время Мэгги примостилась около Келли, которая ужасно ворочалась во сне. Ей не спалось. Через тонкую стену она слышала сдавленные рыдания Трой. И в ее красоте, и в ее веселье этим вечером было что-то болезненное. Такой иногда бывала Салли, а потом так же плакала ночами. Похоже, Трой жила на одних нервах. Неудивительно, что она вышла к завтраку с опухшими глазами. Сейчас она казалась почти дурнушкой.

Ни чашка горячего кофе, ни завтрак не помогли. Дождавшись, пока все поели и Келли поднялась наверх собраться в школу, Мэгги спросила:

— Вы сказали, что хотели видеть меня?

— Я? — оцепенело спросила Трой. — Когда?

— Вечером, когда вы приехали.

— Ах, это. Просто оборот речи. Хотела посмотреть, как вы тут.

— Очень хорошо, — улыбнулась Мэгги. — Я счастлива. Вот только… — Была тесная связь между Кримом Крекером и предложением Мэгги расширить конюшню. Аргументы были неоспоримые, и она уверенно изложила их Трой. — Если хотите, можно проверить все это на Криме Крекере, месяц или два, но нам нужно больше верховых животных, особенно для детей. Имея такие условия, просто неразумно не использовать их в полной мере.

— Вы хотите, чтобы я арендовала у вас пони? — медленно спросила Трой.

— Конечно нет. Он будет работать только на вас.

— Значит, вы будете платить за его содержание?

— Нет. Это делается по-другому.

— Разве? — Холодный тон Трой обескураживал. — Тогда, простите, я не понимаю…

— Он окупит свое содержание, — терпеливо объяснила Мэгги. — Даже с лихвой. Конные экскурсии-треки приносят фунт и двадцать пять пенсов за полтора часа. Подготовленная лошадь или пони способны делать трек и утром, и вечером. Только вчера пришлось отказать пятерым — потому что в конюшне только Данди, уэльский пони, который годится для детей. Трекинг приносит большие деньги, и чем больше лошадей, тем он выгоднее. В конюшне рядом с Гленнкаленом было тридцать животных — и пони, и гунтеры — верховые лошади. Дети были бы лучшими нашими клиентами, — заключила она. — Допустим, у нас будет пять или шесть пони. Крим Крекер не будет вам стоить и пенса.

— Кроме содержания, — охладила ее пыл Трой.

— Да, но и все! Если вы не можете себе позволить купить еще троих и не хотите поднимать плату, я бы посоветовала продать Кинкардина. — Это решение далось ей нелегко, она любила серого, но знала его недостатки. — Он прекрасный скакун, но плохо подходит для верховой езды. У него все сзади! — Руками она обрисовала чересчур мощный высокий круп.

— Я не собираюсь продавать ни Кинкардина, ни кого другого, — быстро ответила Трой. — Делать на этих лошадях деньги я тоже не буду; я лишь хочу, чтобы все шло по-старому, как при моем двоюродном дедушке. Мак это понимал. Он был вполне в состоянии решать все сам. Дерек Грант уверял меня, что вы не менее компетентны.

Это прозвучало предупреждением.

— Я компетентна, — сказала Мэгги, покраснев. — Но мой долг — еще и следить, чтобы конюшни не были вам в убыток. Пожалуйста, подумайте над моими словами, а пока давайте купим Крима Крекера.

— Кажется, вам очень бы этого хотелось?

— Да, и я объяснила почему, — горячо ответила Мэгги. Она расстроилась. И не только из-за Крима Крекера. Похоже, отношение Трой к ней изменилось, и это было несправедливо, особенно сегодня, когда она так переживала за Трой, что не могла спать.

— Ладно, — произнесла Трой, гибко поднявшись со стула. — Я подумаю об этом — на днях.