Тортоделка. Истинный шедевр

21. Бывшие

ЛИКА

Все мои попытки с треском терпели поражение. Гера оставался непоколебим и всё только из-за неё. Эта сраная кондитерша задурила голову мужчине. Герман бы давно стал моим, если бы не ОНА. Эта девка, как бельмо на глазу, которое ничего не берёт. Несколько раз пыталась подставить её перед клиентами. Подбрасывала в десерты для гостей инородные предметы, подменивала заказы на торты, строчила плохие отзывы на сайте — ничего не действовало.

— Послушай меня, курочка, — в одну из таких диверсий, бывший зажал меня в коридоре и пребольно сжал волосы на затылке. — Если Вику уволят, то и я тут с тобой загорать не собираюсь. Мы оба уйдем туда, где твой папочка не сможет подсуетиться. Поэтому включай свою предприимчивую головку лучше.

Лишь я, во время этой тирады, заметила в коридоре его благоверную. Тут же оскалилась и властно дотронулась до его ширинки. Промурлыкала:

— Может мне лучше включить ту головку, что чуть ниже? — похабно облизалась, введя мужчину в знакомый и мой любимый ступор.

Пользуясь моментом, прильнула к мужским губам. Соприкосновение вышло недолгим, потому что в мои волосы снова вцепилась рука и гораздо агрессивней. Вскричала от боли и инстинктивно последовала за хваткой.

— Вика?! — слышу голос Германа, пока меня тащат черт знает куда.

— Пусти, дура! Гера, помоги!

— Вик… Отпусти её, пожалуйста, — умоляющий и немного взволнованный голос бывшего.

— Ещё раз приблизишься к моему жениху, сниму скальп, сучка, — грозно прорычала кондитерша, прямо мне в ухо.

Хватка тут же ушла, а я осела на пол. Оппонентка, бормоча проклятия и нелестные определения, стремительно уходила. Герман, не попытавшись мне помочь подняться, шёл за ней. Вот тряпка!

— Вика, погоди, — слышу его удаляющийся голос. — Всё не так было…

Да, беги, оправдывайся. Попотей немного. С чувством маленькой, но победы поправила убитую причёску. Спасибо, хоть по лицу не била…

— Не устала ещё? — хихикала Элина, когда я вновь делилась с ней своими приключениями. — Наша семейка вся упрямая, но Гера — самый крепкий орешек.

— Я хлеще. Я небезразлична твоему брату, — убеждала подругу. — Ты бы видела, как он смотрит на меня. Он — однолюб. Даже если та деревенщина ему нравится, то только на физическом уровне. Не факт, что когда он трахает её, то не видит в этот момент меня.

— Ты слишком высокого мнения о себе, Ликусь, — сестра Геры блаженно потянула коктейль из трубочки и покачала головой. — Да, он любил тебя, как сумасшедший причём, едва руки на себя не наложил, когда узнал о твоих развлечениях, но он слишком живо всё помнит и ненавидит тебя теперь до безумия.

— Именно. Ненавидит! Поэтому до сих пор не смог вытравить меня из своего сердца, а кондитерша хреново ему помогает. Минус ей в копилку.

Элина растянулась в кресле и насмешливо смотрела на меня.

— Что с беременностью фальшивой делать собираешься? Через девять месяцев надо ребёнка выдавать, а ещё раньше начнутся вопросы. Будем воровать липовые животы в отделах для беременных или воздушный шарик подложим?

— Я потом с этим разберусь, — раздраженно отмахнулась. — Выкидыш всегда можно состряпать. Если я с УЗИ справилась, то с потерей плода точно не оплошаю.

— Ну да, Илюшка и рад с тобой покувыркаться в качестве оплаты.

— Это останется нашим маленьким секретом, — подмигнула подруге.

— Да, Ликусь, дошутимся мы с моим братцем. Предательства Герман никогда не прощает, — уверенно покачала головой Элина. — Уж я-то хорошо его знаю.

И вот тут меня вдруг осенило. Предательство!

— Кажется, я знаю, кто мне может подсобить, — улыбнулась победно.

Савва — рыжий красавчик, который не ускользнул и от моего женского внимания. Не знай я своего Геру, сказала бы, что Вика настоящая кретинка, если отказывает такому самцу. Но нет, Герман шикарен в сравнение с тобой, рыжик — ничего личного.

Попробовав, однако, поговорить с ним, поняла, что этот мачо — обычный тупой индюк и амёба.

— Ты что, добрый самаритянин? — возмутилась скривившись. — Мне нужен Герман, тебе — твоя кондитерша. Мы оба будем в выигрыше!

— Считаешь, что я позволю тебе унизить Вику?! Играть на её чувствах?! — зелёные глаза парня почернели от злости. — Даже перед таким дерьмом, как твой Герочка?! Нет уж. Без меня.

— Чего вы все так перед ней течёте?! — возмутилась я. — Трахается что ли хорошо?!

И вот тут пожалела, что ляпнула. Кулак втесался в стену совсем рядом со мной. Испуганно вздрогнула, проследив место удара — на штукатурке осталась кровь мужчины. Сглотнула.

— В следующий раз буду метить в тебя… Не посмотрю, что ты баба, — прорычал он, убивая взором, и ушёл.

Нихрена себе! Общепит весь такой горячий?! Кажется, я испытала небольшой оргазм от этого альфа-самца, но и у него в башке гребаная тортоделка.

Вика, Вика, Вика! Грохнуть бы тебя и дело с концом, но до мокрухи я ещё никогда не скатывалась. Восседать на нарах — не царское дело.

На данном этапе, у меня пока получалось вносить разлад в союз повара и кондитерши. Этим и кормилась. Рано или поздно кому-то из них крышу сорвёт, главное, чтобы не по мне…

— Детка, зачем тебе этот кухарёнок? — в который раз не понимал папа. — Его брат тоже холост. Не Аполлон, но так же неплохая партия для тебя и даже более выгодная. И папе своему бы подсобила в бизнесе.

— С Герой наша семья так же получит часть их семейного бизнеса, — махнула капризно рукой и обняла отца со спины.

— Ты лёгких путей не ищешь.

— Да, но я уже и не знаю, что придумать, папуль. Они понимают, что всё происходящее — мои интриги и реагируют соответственно. Мне бы к ним поближе. Так сказать, порыться в грязном белье.

— В дом твоего Германа устроилась работать племянница нашей кухарки, — задумчиво припоминал отец. — Света, кажется. Позолоти ей ручку и, думаю, она не откажет тебе в сотрудничестве. И уши, и глаза под боком будущих Беспаловых.

— Папуля, ты, как всегда, лучший в мире мозг, — радостно сжала его в объятьях и расцеловала. — Я тебя так люблю!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Всё для моего обожаемого ангелочка, — подобно большому старому коту замурлыкал мужчина.

Наконец повезло — Светлана оказалась той ещё интриганкой и с удовольствием приняла моё предложение. Телефонные разговоры, беседы Вики с женихом, подругой, сестрой — всё это было теперь у меня, как на ладони. Поручив половину миссии холопам, погрузилась в искусство обольщения бывшего.

Имея яркую внешность, я никогда не оставалась без мужского внимания, которое с удовольствием принимала. Мне то и дело совали номера телефонов либо дарили цветы. Герман напряженно наблюдал за всем, но героически игнорировал.

Однажды, менеджер отеля, высокий и довольно милый Алёша, уединился со мной на лестничной клетке, вполне настойчиво прося о свидании. Я, понимая, что это не в мою пользу, отнекивалась, продолжая флиртовать.

— Свалил! — вздрогнула от знакомого грозного баса.

— Не понял, — Алексей приподнял удивленно бровь.

— Дважды повторять не буду, — любимая синева глаз искрилась от молний гнева. Дёрнул меня за локоть и требовательно отодвинул от мужчины.

— Беспалов, у тебя свадьба на днях, — опешил менеджер, — а ты с другой бабой лобзаешься. Бедная Вика…

Договорить парню не дали. Гера вцепился в ворот его рубашки и притянул к себе.

— Сейчас будет бедный Алёша! — прорычал Герман.

Я же в восторге и с гордостью наблюдала за своим мужчиной.

— Всё, всё… Понял! Остынь! — менеджер, сдаваясь поднял вверх ладони. — Бешеный…

Герман оттолкнул его, и парень, что-то сердито бормоча и озираясь, торопливо сбежал вниз по лестнице.

Я довольно закусила нижнюю губу и сексуально двинулась грудью к бывшему. Болезненный толчок в плечо не убавил моего довольства.

— Не думала, что ты ещё способен ревновать меня.

— Мыслишь так же примитивно, — метнул в меня презрительно-наглый взор. — Пока ты носишь моего как бы ребенка, будь любезна держать свою блядскую дырочку в узде. Ещё больного родишь, подцепив триппер или гонорею.

Сказал, явно издеваясь, за что едва не схлопотал от меня по лицу. Перехватил запястье, удержав в воздухе.

— Придурок! — обречённо прошипела.

Мужчина захохотал, удовлетворенный эффектом. Козёл! Но от меня ты так просто не отделаешься. Мгновенно сменила гримасу и тактику, перевоплотившись в кошку.

— У беременных между прочим тоже есть потребности…

— За тухлыми огурцами в два часа ночи бегать для тебя не собираюсь, — продолжая улыбаться, мужчина сделал шаг в сторону.

— Я не об этом, — эротично выдохнула и прильнула к его торсу. Скользнула рукой по мужской заднице и настойчиво прижала бедрами к своим. Реакция от младшего Германа поступила незамедлительно. Я улыбнулась и победно подняла на бывшего глаза. — Налево — нельзя, держишь на диете. Кто знает, может это тоже вредит ребёнку?!

— Ребёнку вредит тупость его мамаши, — слабо воспротивился мужчина, сглотнув большой ком.

— Брось, Гера. Ведь мы можем никому и не рассказывать, — приблизилась к его рту. Вижу, как смотрит на мой и нервно облизывает свои вмиг пересохшие губы. — Клянусь, Вика не узнает. Быть твоей любовницей — это так ново и невероятно возбуждает.

Преаккуратно коснулась уголка его рта, каждую секунду ожидая взрыва или очередного оскорбления, но он стоял не шелохнувшись, а я всё смелей шла дальше.

— Дикий, злой и до невозможности ранимый, — опасно шептала ему в лицо, ещё больше парализуя своим дыханием. — Мой любимый и ласковый зверь…

Прорвало. Гера беспомощно прорычал и, пленив затылок, развернул, впечатав спиной в стену. Тело порхнуло вверх и удобно обвило ногами его бёдра. Вся мужская мощь уперлась в мою промежность, убив вожделением. Знакомый и желанный рот впился в мой, захватнический язык свободно пропустила в себя, вновь разрешая ему исследовать просторы. Толчок окаменевшей от желания мужской плоти. В трусиках мгновенно стало мокро от невероятного желания. Я возбужденно реагировала на его член и буквально изнывала от нетерпения воссоединиться с ним. Застонала и потянула мужчину за волосы, прикусила шею, венчая поцелуем.

Шум двери сбоку остановил только Германа. Тут же скинул с себя мои ноги и отскочил, тяжело дыша и поправляя брюки.

На лестничной клетке стоял Савва и, скрестив руки на груди, презрительно смотрел только на мужчину.

— Как же Вике открыть глаза? — покачал он головой.

Герман вытер измазанный моей помадой рот, сверля рыжего убийственным взглядом.

— Мы просто забылись, — решила подлить масла в огонь. — Случайно.

— А ты лучше уйди от греха, дрянь, — рявкнул на меня парень. — Этот осёл тебя от моего рукоприкладства, поверь, не спасёт.

Отлично, этот туда же! Кажется, оскорблять женщин для мужиков здесь обычное дело. Вот что такое сброд!

— Да как ты со мной разговариваешь?! Герман! — зря, его поддержки добиваться нет смысла.

— Пошла вон! — тихо процедил бывший.

— Хрен тебе! Этот холоп меня оскорбляет…

— Это констатация факта, а не оскорбление, дура! Свали отсюда, сказано! — рявкнул так, что эхо понеслось по всем этажам лестничной площадки.

Снова унижение. Снова обращаются со мной, как с дешёвкой. Я — дрянь лишь потому что изменила этому человеку?! Обида съедающая день за днём, воспылала ещё сильней. Сжалась в комок и пошла прочь с лестничного крыла.

Ненавижу! Ненавижу за то, что оставил меня с той болью. Зато, что отвернулся, когда был так нужен. За то, что толкнул в объятья другого и презираешь теперь за это. Ты за всё заплатишь, скотина! Спокойной жизни тебе не видать! Клянусь!

ГЕРА

— Даже пытаться не буду оправдываться перед тобой, — сердито сканировал рыжего.

Я и сам плохо понимал, что только что произошло, но чётко отобразил как было приятно и, увы, хочется ещё. Чувство стыда перед Викой и ненависть к себе приходили слишком замедленно.

— Морду себе бить не дам.

— Мараться об тебя нет желания, — усмехнулся Савва. — Только Вика страдает, а тебе, козлина, и дела нет. — Другому бы знал, что ответить, но этому не мог, потому что понимал его правоту. — Я по-человечески тебя прошу, говоря в ЗАГСе "да" забудь о своём прошлом. Вика достойна самого лучшего, если не способен ей этого дать, то не губи зря душу. Не будь эгоистом, Герман. Не смей решать свои проблемы за счёт её сердца. Я уверен, что она всё отдаст за тебя, но поступишь ли ты так же?

Я многое мог ответить до этого, а сейчас просто не нашёл слов. Лишь потому, что всё сказанное парнем попало в цель и больно защипало в груди.

Эгоист! Когда успел им стать? Когда понял, что за меня ведут борьбу две женщины. Над одной хочу измываться, наказывать, мстить и постоянно видеть в поле своего зрения. Вторая подобна приятной тени, прохладный ветерок в палящий зной, минуты покоя — всё это ненавязчиво, тихо, где-то сбоку. Лика заряжает настороженностью, готовностью быть всегда на чеку, охранять своё имущество, а Вика просто рядом, надежна, как тыл, не предаст, не покинет, не подведет… И, похоже, всегда будет мне неинтересна.

— Через несколько дней Вика станет моей женой, — тихо, но четко произнёс я. — И это поставит жирную точку на всём, что было в моём прошлом. Я ценю и уважаю свою невесту и сделаю всё, чтобы она была со мной счастлива. Это станет моей новой работой.

Гордо обогнул Савву и ушёл с лестничной площадки на этаж.

Сказал искренне, но сомнения задушили не на шутку. Отработав смену, поехал не домой, а к отцу, предупредив об этом Вику в мессенджере.

Отец жил по своему внутреннему расписанию, поэтому в данное время уже собирался отходить ко сну.

— Гера?! — удивился старик, но глаза засияли радостным светом. Правда вглядевшись в моё лицо, понял, что я явился не просто так. Поцеловал его морщинистую щеку и присел на край постели.

— Привет, пап. Как ты?

— Так же немощен, — улыбнулся отец. — Лучше давай о тебе. Поздно уже. Невеста дома ждёт и скучает.

Мысль о Вике вновь кольнула между рёбер.

— Я начал сомневаться, пап. Начал бояться, что могу испортить Вике жизнь. Да что там, — горько усмехнулся. — Я точно испорчу ей жизнь.

— Потому что в голове до сих пор Анжелика? — сочувствующе посмотрел на меня. — Я говорил тебе, что мне всегда не нравились твои отношения с Романенко. И мнения своего я не поменял до сих пор, но я знаю, что значит любить, а так же знаю, что значит быть нелюбимым. Жизнь по сути так и устроена — один любит, а другой позволяет. Я не спроста так поздно женился. Да, я ценю и уважаю твою маму, счастлив с ней, но по-настоящему никогда не любил. В моём сердце всегда была другая. Но та девушка сделала свой выбор, а я принял свой. Она обрела своё счастье, как и я на жизнь не жалуюсь. Если бы вернулся назад, то повторил бы всё вновь. Тебе необходимо понять свои чувства к Лике, сынок. Если она окончательно в прошлом, то найди в себе силы простить её и отпустить, а если любишь по-прежнему, то подумай что важней — мимолетность страсти, молодость или верная советница и мать твоих детей? Кого из них ты видишь в роли хранительницы очага? Кто будет твоей правой рукой и поддержит тебя, когда упадешь?

Хотелось видеть в этой роли Лику, но словно обухом по голове возникала Вика. Только она никогда не лгала мне, не предавала, стойко терпит все унижения и насмешки ради меня. Четко и ровно двигается в ногу. Она будет моей отрадой. Или обузой?!

Господи! Откуда взялись эти сомнения?! Ведь я был уверен, как никогда! Слова Саввы сыграли свою роль?! Или поцелуи с Ликой?! До сих пор ощущаю её тело в своих руках, ноги на своих бёдрах, запах цитруса. Цитрус — кислый, свежий, одуряющий. Держит в напряжении мозг и всю нервную систему…

После долго колесил по городу, не решаясь вернуться к Вике, перекрыть её нежными объятьями горячую страсть Лики. Проигнорировал пару звонков и сообщений от неё. Наконец, чувствуя окончательную усталость, доехал до дома.

Невеста уже спала, свернувшись одиноким клубочком. Разделся, наблюдая за её фигуркой. Тонкие руки покоятся на подушке, длинные чёрные волосы скрывают лицо. Хочу его сейчас увидеть. Наклонился и осторожно убрал пряди. Красивая, добрая, милая, просто свет в моём тёмном и непроглядном тоннеле. И любит, так же сильно и без памяти, как я когда-то Лику.

Мои чувства растоптали и я, зная, как это больно, не имею права поступать с Викой так же. Я должен остановиться и спасти её от большей боли…

— Ты сомневаешься, — вздрогнул от звука её голоса.

Не спит?! Девушка открыла веки и посмотрела на меня. Солгать, опять? Нет.

— Правильней сказать, боюсь, — слегка улыбнулся уголками губ и погладил девушку по щеке. — Ты всегда знала, что я честен с тобой. Я боюсь, Вика. Боюсь, что не смогу стать твоим. Полюбить тебя. Я мечтаю, что это произойдёт и был бы безмерно счастлив. Но если нет? Я боюсь сделать тебе больно, сделать несчастной…

— Неужели, ты настолько сильно привязан к ней? — горько уронила она и закусила губу, ожидая новой страшной правды.

— У меня только два пути, родная, — ласково посмотрел на неё. — Освободить тебя и продолжить дальше держать оборону перед Ликой до скончания своих дней. Или же, взяв твой спасательный круг, причинять тебе боль дальше, пытаясь стать образцовым мужем. Закончится это любовью или нет — я не могу знать.

Вика поднялась и отползла от меня по ложу. Увидел слёзы в отблеске ночника.

— Твоя честность больше всего и губит меня. Да мне больно видеть, как ты смотришь на неё. Знаю, что всё время сравниваешь нас. Я бы сделала что угодно, чтобы ты забыл её. Что угодно! Да, я здесь слабое звено, но мне хочется попытаться, рискнуть. Быть с тобой рядом до последнего. Потому что уверена, что не она — твоё "цунами". Её огонь сожжет тебя дотла, но не согреет. А я смогу, я готова, если только ты этого хочешь. Готова рискнуть ради тебя. Потому что люблю, люблю и готова ждать. Потому что без тебя больше нет смысла в моей жизни.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Тёплая волна потекла по венам. Женщины умеют так любить? Отказаться и вправить ей мозги? Разумно. Но мне так же безумно не хотелось её отпускать. Как не крути, но за этот период Вика стала моим успокоительным, тем коконом, который, как губка впитывает в себя все мои переживания, невзгоды, а взамен убаюкивает в своих нежных руках, погружая в мирную дрему. Этих минут у меня никогда и ни с кем не было. Тем более с бывшей. Она стоит того, чтобы пытаться дальше. Вика — олицетворение покоя, а это именно то, что я давно хочу.

Залез на кровать и, взяв плачущую девушку в охапку, жарко поцеловал. Вытер губами каждую слезинку.

— Я люблю тебя, — повторила она, вжимаясь в меня и окончательно рассеивая все сомнения и страхи.

— У нас получится, — целовал её в глаза, виски и нос. — Обязательно, обещаю тебе…

Ты — моя! Это осознал совершенно уверенно, и даже бывшая давно не достойна этого титула.