Тот, кто не со мной

Глава 10

Через несколько дней после вечеринки Элиза спросила у брата:

— Когда Лестер ездил к родителям, ты не знаешь, он виделся с Ниной?

Роланд опустил книгу, выражая неудовольствие от того, что его беспокоят:

— Да, виделся. А что?

Она постаралась, чтобы голос звучал равнодушно:

— Просто интересно, восстановили ли они помолвку.

— На это я могу ответить точно. Нет.

— Откуда ты знаешь?

Он вздохнул и отложил книгу, уже примирившись с тем, что так скоро сестра от него не отстанет.

— Он мне рассказал, что Нина попыталась с ним увидеться. Ты же знаешь, она живет по соседству с его родителями. Но он отказался. Его мать пыталась с ним спорить, заставить его передумать. Потом и Нинина мама за него взялась. — Он расхохотался. — Просто большая веселая семейная вечеринка.

— А потом что?

— Да ничего. Он был непоколебим. Сказал, что больше не желает иметь ничего общего с женщинами. Точка.

Элиза облизнула губы.

— Поэтому он и приехал на день раньше?

— Да. Не мог больше переносить всей этой шумихи. А теперь Нина всячески его донимает, звонит ему через день. Он с ней довольно грубо разговаривает, чтобы она отстала, но это не помогает. Она не унимается.

Роланд стал переворачивать страницы, стараясь найти место, где читал.

— Так что еще посмотрим, сможет ли она наконец сломить его и заставить переменить решение. Я лично в этом сомневаюсь.

— Значит, он говорил серьезно. Насчет того, что теперь женщинам нет места в его жизни.

— Похоже на то.

Вошел их отец. Он поцокал языком, услышав, о чем они говорят.

— Вы опять про Лестера? Ни за что не поверю, что такой симпатичный парень, как он, сможет избегать уз брака до конца жизни, раз мир полон коварных незамужних женщин.

Элиза знала, что он просто шутит, но все равно стала настаивать:

— Конечно, папа. Он так решительно настроен.

Но Гарольда это не убедило:

— Не верь. Знаешь, что я думаю? Хочешь, скажу? Я думаю, что он уже встретил ту, которая нравится ему больше всех.

Сердце ее начало учащенно биться.

— Но, папа, он же не проявляет симпатии ни к одной девушке.

Роланд опустил книгу:

— Это точно. Я наверняка знаю, что подружки у него сейчас нет.

— Можете спорить, сколько хотите, только поверьте мне на слово — а уж я-то получше вашего знаю человеческую природу, — у него в сердце есть тайная любовь, где-то в глубине души он хранит женский образ.

Ей захотелось закричать: «Ты ошибаешься, это неправда, в его жизни нет никакой женщины!» Но она промолчала и затаила свое горе и сомнения глубоко внутри.

В конце следующей недели Элиза вышла из магазина и стояла на остановке, ожидая автобуса. Она была тяжело нагружена сумками и устала. К тому же она пребывала в глубокой депрессии. С того вечера, когда состоялась вечеринка, Лестер и близко не показывался около их дома. Она часами пыталась угадать причину его столь длительного отсутствия. Даже Роланд, казалось, был этим удивлен.

Когда она увидела приближающуюся машину, сердце ее радостно сжалось от мысли, что ее подвезут до дома и что она сможет сидеть рядом с ним и разговаривать. И только когда он почти поравнялся с очередью на автобус, она поняла, что он не собирается тормозить. Он ее даже не видит. Ничего удивительного — на переднем сиденье рядом с ним сидела девушка, и Элиза сразу ее узнала.

Значит, Нина все-таки сотворила чудо и добилась, чего хотела, — она переломила его сопротивление, и они снова вместе. Казалось, ей удалось невозможное. Под ее непрерывным давлением он, видимо, сдался и пригласил к себе.

В автобусе по дороге домой Элиза горестно смотрела в окно. Фотография этой девушки не лгала. Хотя она видела ее только мельком, Нина показалась ей такой же привлекательной в жизни, как и на фото. Лестер наверняка поначалу отказывался принять ее обратно, просто чтобы потешить свою гордость. Но поскольку гордость была удовлетворена, он явно смягчился и согласился снова с ней обручиться.

Заходя в дом, Элиза говорила себе, что не может его за это винить. Какой мужчина может долго говорить «нет» такой прекрасной девушке?

Когда вечером зазвонил телефон, она не торопилась отвечать на звонок. Она знала, что это звонит не Лестер.

Да, и на самом деле это оказался Говард. Он что-то начал бормотать о том, как он виноват и что он сожалеет о том, что случилось, и не согласится ли она пойти с ним куда-нибудь?

— Мне хочется тебя увидеть, Элиза. Я обещаю вести себя пристойнее в следующий раз.

Голос у него был действительно извиняющийся, что ее удивило, но его желание помириться нисколько ей не польстило. И уж тем более совсем ей не хотелось с ним встречаться. Она начала отказываться, но оборвала себя. А почему бы, правда, не сходить с ним куда-нибудь? Может, Лестер был прав. Глупо будет упустить такую возможность — выйти замуж за солидного, обеспеченного, надежного человека, который может обеспечить ей комфортное существование. Единственное требование, которое ей трудно будет удовлетворить, — это то, чего всякий муж вправе требовать от жены. Но даже к этому, угрюмо сказала она себе, она привыкнет быстрее, чем сейчас думает.

— Хорошо, Говард, пойдем.

Он искренне поблагодарил се, и они договорились о времени. Когда она клала трубку, позвонили в дверь.

— Привет, Элиза, — сказал Лестер, держа под руку девушку, стоявшую рядом с ним.

— Привет, Лестер, — сказала она с совершенно пустым лицом.

Нина улыбнулась ей, глаза ее горели в предвкушении теплого приема, который она ожидала получить у друзей жениха. Лестер представил их друг другу:

— Нина, моя бывшая невеста.

Нина послала ему ослепительную улыбку.

— Ну, не такая уж и бывшая, мой дорогой.

После этого в глазах ее появилась придирчивая оценка Элизы, ее немодной одежды, ненакрашенного лица, неприбранных волос.

— Элиза и есть та девушка, Лестер, которую ты тогда описывал по телефону как «потрясающую»? — Она весело рассмеялась. — А ты знаешь, в тот момент я действительно в это поверила!

— Вот как? — На лице его не было никакого выражения. — Теперь ты сама видишь, что я просто шутил, не правда ли?

Элиза провела их в гостиную.

— Где Роланд? — коротко спросил Лестер. — У себя в комнате?

Он убежал наверх, прежде чем Элиза успела ответить.

— Какой у вас милый дом, — сказала Нина, оглядываясь.

— Нужно его немного подремонтировать.

— Да… э-э-э… конечно, это нельзя назвать… современным домом, пожалуй, — небрежно заметила Нина. — Хотя я полагаю, что построен он прочно.

— Очень, — отрезала Элиза, хмурясь и отворачивая лицо, чтобы соперница не видела ее выражения. Стоит ли ей так свысока ко всему относиться? Понимает ли Лестер, что она за человек? Хоть она и красавица, характер этой девушки никак не увязывался с приземленным цинизмом Лестера.

— Мы с Лестером, — говорила между тем Нина, — подыскивали домик в том поместье, которое он сейчас строит. Мне все они показались прехорошенькими, так красиво отделаны. Если все будет в порядке, один из них, наверное, успеют приготовить для нас.

«Успеют?» — хотела переспросить Элиза. «Да, к нашей свадьбе», — ответила бы ей красавица, и этих-то слов Элиза как раз совсем не хотела услышать.

— Может быть, чаю? — спросила она лишенным жизни голосом.

Нина похлопала себя по животу:

— Ах, дорогая, пожалуй, нет, спасибо. Мы так славно покушали только что у Лестера дома. Миссис Деннис такая милая и так хорошо готовит, вам не кажется?

— Я, собственно, не знаю, — сказала Элиза. — У меня не было случая это выяснить.

Нина засмеялась, и выражение ее лица стало отчетливо злорадным. Она утонула в подушках, откинувшись назад, и терпеливо стала ожидать возвращения своего жениха. Ожидание не затянулось.

Роланд сошел вниз вслед за Лестером. Все были представлены друг другу, и Роланд произнес:

— Лестер мне сказал, что вы приехали на выходные, Нина. Надеюсь, вам удастся удачно распорядиться этими несколькими днями вне больницы.

Элиза нахмурилась. С чего это он решил быть таким тошнотворно вежливым?

— Да, непременно. — Она улыбнулась Лестеру. — В последнее время я просто с ног сбилась, бегая по палатам. Теперь я надеюсь, что меня повозят по окрестностям, будут развлекать, прежде чем я вернусь обратно в мой круговорот. Не так ли, любимый?

— Да, — неопределенно сказал Лестер. — К сожалению, у меня свободного времени не так много, но я уделю тебе, сколько смогу.

Нина по-хозяйски взяла его под руку и уставилась на него:

— Ах, какой у меня замечательный жених! — Она повернулась к Элизе: — А у вас есть друг? — Она уничижительно скользнула по ней глазами, заранее предполагая отрицательный ответ.

— Да, — ответила Элиза, с вызовом переводя взгляд на Лестера. — Его зовут Говард. — Лестер тут же ощетинился, как рычащая собака, затем его губы цинично скривились.

— Значит, вы помирились?

— Завтра мы идем с ним гулять.

Нина счастливо рассмеялась:

— Совсем как мы, Лестер. Мы ведь тоже недавно помирились, правда ведь, дорогой?

Он даже не стал утруждать себя ответом. И так было очевидно, что они помирились.

— Идем, Нина. — Он потащил ее к двери.

Когда они отъезжали от дома, вернулся Гарольд.

— Кто это чудное видение в машине у Лестера?

— Это Нина, — ответил Роланд. — Его бывшая невеста.

— «Ну, не такая уж бывшая, правда, мой милый?» — передразнила Элиза серебристый голосок Нины. Потом ядовито продолжила: — Она снова восстановлена в своем статусе «невесты», причем полностью. При этом на ее собственных условиях, если судить по тому, как Лестер потворствует каждому ее капризу.

— Ты меня удивляешь, — заметил Гарольд. — Вряд ли это в его характере. Он не кажется мне человеком, который станет потворствовать женским прихотям.

— Ты не всегда правильно судишь о людях, папа, — устало возразила Элиза, поднимаясь к себе наверх.

— Это ты так считаешь, милая барышня, — пробормотал он.

Позже зазвонил телефон. Подошел Роланд.

— Элиза! — крикнул он. — Это Лестер. Он тебе звонит, а не мне.

— Да? — сказала она в трубку голосом, полным нескрываемой усталости.

— Это правда, то, что ты сказала насчет Говарда?

— Конечно. Почему бы нам не встречаться с ним?

— После всего, что ты говорила о нем, после того, как два дня назад ты дала ему отставку?

— Я передумала. Я ведь имею на это право, разве нет?

— Будучи женщиной, — резко ответил он, — и при этом на редкость глупой, конечно, имеешь. Но это может значить только одно — что ты все-таки решила выйти за него.

— Да! — закричала она, и слезы наполнили ее глаза. — Ты же тоже передумал насчет Нины, ты тоже решил в конце концов на ней жениться, так что…

Ей послышалось, что он сказал что-то типа «чертова Нина», но она решила, что ошиблась. Ведь эта девушка, наверное, была где-нибудь поблизости от него, держала его за руку, возможно.

— Не надо так орать, — с упреком сказал он. — Я не глухой.

«Может, ты и не глухой, Лестер Кингс, — захотелось ей крикнуть во весь голос, — но зато ты слеп, слеп, слеп…»

— Хорошо, — прорычал Лестер. — Можешь делать из своей жизни что тебе нравится. Выходи за него. Насладись его земными благами. А также — его любовью! — и бросил трубку.

Она встретилась с Говардом. Она даже вытерпела его поцелуи, огромным усилием воли делая вид, что отвечает на них. Казалось, он был удовлетворен достижениями этого вечера.

— Надо купить кольца, — сказал он, глядя на нее, — Как ты считаешь?

Она знала, что он проверяет ее, пытаясь наконец получить определенный ответ на его предложение.

— Да, — выдавила она, опустив глаза и внутренне сжавшись, чтобы перенести страстный поцелуй, который, она знала, последует после ее окончательного согласия. Застыв в его объятиях и призывая на помощь всю свою выдержку, она смогла не отпрянуть от него, когда он жадно прижался губами к ее рту.

Она закрыла глаза. Танк полностью накрыл ее, сровнял ее с землей, вдавил все ее чувства в пыль и этим лишил ее остатков контроля над собственной судьбой. Говард окончательно победил. Он отвез ее домой.

— Когда поедем за кольцами? На следующей неделе?

«Почему бы и нет?» — подумала Элиза. Откладывать не было причин.

— На следующей неделе, пообещала она, выходя из его машины.

На следующее утро, когда Элиза приехала в магазин, Фил Поллард был в своем кабинете. Клара поманила ее, сделала гримаску и прошептала:

— Он в ужасном настроении. Смотри, осторожнее.

Было так непривычно видеть Фила в дурном расположении духа, что Элиза сразу занервничала, когда открыла дверь в его кабинет. Он обернулся, как только она вошла.

— Доброе утро, мистер Поллард. — Голос ее прозвучал неестественно бодро.

Фил коротко кивнул ей, продолжая просматривать кипу счетов, лежавших у него на столе. Она сняла чехол с пишущей машинки и села за нее. Молчание стало невыносимым, и она почувствовала себя виноватой, хотя для этого не было никаких причин.

— Значит, ты теперь недолго будешь у нас работать.

Это было сказано так резко и так раздражительно, что она крутанулась на стуле и уставилась на Фила. Он же не мог еще услышать о ее помолвке с Говардом, потому что она даже еще не ответила тому окончательно.

Она поинтересовалась, что он имеет в виду. Он смотрел в стол.

— До меня дошли слухи…

— Насчет чего?

— Я кое-что покупал вчера у Уилфа Френли, и он мне рассказал, что вы с…

Она перебила его:

— С Лестером Кингсом? — и засмеялась, таким образом делая предмет разговора недостойным даже обсуждения. — Да, я сама об этом слышала, но это полная чушь.

Он ее не слушал.

— Ты так долго притворялась, что ты на моей стороне, даже приходила на митинг протеста… Как ты только могла перейти в лагерь врага? Дошла даже до того, что завела с ним роман… — Он покачал головой. — И ты, именно ты… Я понять не могу, как это могло произойти.

— Мистер Поллард, послушайте, меня, это все неправда!

Наконец он посмотрел на нее, увидел серьезность в ее лице, услышал искренность в голосе и, казалось, начал ей верить. Но на лице его было написано упрямство, и в глазах снова появилось недоверие. Она не смогла как следует убедить его.

Надеясь окончательно успокоить его, она спросила:

— Вы в последнее время бывали в поместье? Вы видели, как красиво и эстетично там все сделано?

Он проворчал:

— Бывал там? Да я там, можно сказать, живу. Я там торчу почти постоянно. Я твержу себе все время, что это безумие, но у меня по-прежнему каждый раз болит сердце, как только представлю, как все это выглядело бы сейчас, весной…

Элиза вернулась к работе. Она только теряет время, пытаясь убедить его. И вдруг она вспомнила его слова: «Я торчу там почти постоянно». Она задержала дыхание. Значит, Лестер был прав? Фил Поллард мстит семье Кингсов? Он хладнокровно занимается саботажем? Но ей не верилось, что он на это способен. Это было совсем не в его характере. Ведь он такой честный, прямолинейный… или нет?

В тот вечер разразилась буря. Элиза, как обычно, была у себя в комнате. Отец работал, Роланд собирался на свидание с Кларой. Дом молчал. Она слушала пластинку. Это была «Шехерезада». Но в этот раз волшебство музыки не захватывало ее.

Она была беспокойна, взволнована, мучима страшными предчувствиями надвигающейся беды. Когда она сняла наушники, злясь на саму себя, в дверь настойчиво позвонили. Это был не просто звонок, это был непрекращающийся крик о помощи, он звенел и звенел, пока дверь не открыли. Она услышала знакомый зловещий голос:

— Где твоя сестра?

Элиза узнала голос и узнала интонации. Она испугалась. Она слышала, как тяжелые ботинки прогрохотали по лестнице, дверь распахнулась, и в комнату ворвался Лестер. Он был в рабочей спецовке, значит, приехал прямо со стройки. И он был вне себя от злости. Подойдя к ее кровати, он протянул руки и схватил ее за плечи. Он безжалостно затряс ее, железные пальцы так вдавились ей в тело, что оставили синяки.

— Вели своей шайке прекратить это! Скажи своим вандалам, чтобы они перестали нам мешать. Все, вы меня убедили, Я понял, что вы никогда не простите нас за то, что мы начали строительство в этом чертовом лесу. — Он еще раз сильно встряхнул ее напоследок и убрал руки. Потом вдруг уронил голову на грудь. — Хорошо, я все понял. Я ненавижу себя и своего деда. А теперь пора прекратить это опасное безумие!

Ошеломленная, с пульсирующей болью в голове, она подняла на него обезумевшие, перепуганные глаза и хрипло проговорила:

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Он наклонился над ней, в лице его появилось нечто зловещее.

— «Я не понимаю, о чем ты говоришь», — жестоко передразнил он ее. — Я тебе скажу, о чем я говорю. Я имею в виду дом, уже почти полностью законченный, отделанный внутри, с мебелью, с оборудованием — мы собирались его открыть для осмотра как образец… — Он вдруг остановился, словно пораженный какой-то мыслью. — Тот самый дом, который ты так тщательно осматривала в ту ночь, когда на тебя бросилась собака…

Она прошептала:

— Дом на том месте, где раньше стоял граб?

— Тот самый. Который ты должна ненавидеть. — Он остановился. — Я вижу, ты и сама уже все знаешь. Мне продолжать?

Она еле выговорила:

— Пожалуйста.

— Теперь в этом доме нет стекол — все разбиты. Краской — по великолепной иронии купленной в нашем магазине красок — испачканы все стены внутри, в каждой комнате. Все кухонные приспособления выломаны и разбиты, почти вся мебель разломана на кусочки. Что, мне продолжать?

Она прижала руки к щекам, расширив глаза от ужаса при страшной мысли. Она вспомнила: «Я там часто бываю» — так сказал Фил.

— Прости, Лестер, — едва смогла прошептать она. — Я ничего об этом не знаю.

— Ой, только не надо строить из себя невинную овечку. Я знаю, ты к этому причастна, несмотря на то что ты снова спуталась с Говардом Билем — возможно, только для прикрытия. Перестань покрывать Фила Полларда. Он ведь и есть преступник? Нанял шайку бандитов, он стоит за всем этим. При твоей преданной, любящей поддержке.

Она посмотрела на него с недоумением.

— Любящей поддержке?

— Ты вовсе не такая чистая и безыскусная, как хочешь выглядеть, перестань притворяться, что между вами ничего нет, когда я отлично знаю…

Она прижала ладони к щекам.

— Прекрати! — Она чуть не зашлась в истерическом смехе от иронии всего происходящего. Сегодня утром Фил Поллард обвинял ее в связи с Лестером. А теперь Лестер обвиняет ее в том же самом, только с Филом.

Он воспринял ее восклицание как признание причастности. Он продолжал, немного тише:

— Теперь этим будет заниматься полиция. До сих пор я не хотел ее вмешивать, потому что… — Он замолчал, но она знала, что он собирался сказать дальше. Он продолжал: — Потому что всем станет об этом известно. Теперь все изменилось. Прости, Элиза, но я вызываю полицию.

Она умоляюще посмотрела на него. Если бы она могла убедить его отложить звонок в полицию хоть на немного, она могла бы успеть переговорить с Филом, упросить его прекратить, может быть, убедить его в бесплодности его действий.

— Пожалуйста, Лестер, прошу тебя, подожди, — прошептала она. — Еще хотя бы несколько дней. — Но по его безжалостному взгляду она поняла, что молит его напрасно. В его взгляде читалась одновременно жалость и омерзение.

— Неужели ты так безумно влюблена в этого мужчину, что попытаешься убедить меня не прибегать к совершенно обоснованной в данном случае помощи полиции с целью пресечь его преступные действия?

Она встала.

— Это не Фил, Лестер! Клянусь, это не он! — Она схватила его за руку, чтобы заставить выслушать себя, но он яростно оттолкнул ее, вышел из комнаты, спустился и хлопнул дверью.

На пороге стояли отец и Роланд.

— Что такое случилось?

Она без сил опустилась на кровать, глядя на них, но не видя.

— Лестер приходил. Он… он… — Она не смогла продолжать. Бросившись на постель лицом вниз, вцепилась в подушку и зарыдала отчаянно и беспомощно.

На следующий день Фил не пришел в магазин. Элиза даже не смела думать почему. Она была подавлена и молчалива, время от времени ловила на себе изумленный взгляд Клары. Однако та ни о чем ее не спрашивала, видимо догадываясь, что, если бы она это сделала, Элиза просто разрыдалась бы. Так медленно ползли утренние часы. В глубине сознания Элизы затаился невыразимый страх. Каждый раз, когда звякал колокольчик у входа в магазин, она думала: «Это полиция!» Каждый раз, когда она слышала, что Клара разговаривает с посетителем, она думала: «Это не полицейский ли расспрашивает ее про меня?»

Наступило время обеда, но ее так и не пришли арестовывать. Она спросила Клару:

— Хочешь помогу тебе в магазине сегодня после обеда?

— Нет, милая, я сама справлюсь. Иди домой и отдохни хорошенько.

Но Элиза не могла отдыхать. Она взялась за домашние дела, надеясь, что это даст выход ее беспокойству. Но из этого ничего не получилось. Она поймала себя на том, что весь день настороженно прислушивается, не раздастся ли роковой звонок в дверь, который возвестит о приходе полиции. Ей не приходило в голову, что, даже если бы они и пришли, ее невиновность была бы довольно скоро доказана, после первого же допроса. Но из-за того, что Лестер считал ее виновной, она сама считала себя таковой.

Вечером она осталась одна. Роланд ушел к Кларе, а у отца были вечерние занятия в колледже. Элиза стояла у окна, утомленная постоянным напряжением, полная нервного возбуждения, которое не хотело ее отпускать. Она смотрела на дождь, который впитывался в землю, и поеживалась, чувствуя прохладу апрельских сумерек. Низко и мрачно нависали тучи, и небо потемнело раньше времени.

Она не могла больше оставаться одна в доме, где ей нечем было заняться, кроме как бороться со своими страхами. Она изгонит этого демона вины, она пойдет на стройку. Элиза побежала наверх и надела новую красную куртку и брюки, натянула сапоги и заправила в них штанины. Плотно завязала шнурок капюшона под подбородком и вышла из дому.

Зачем, спрашивала она себя, шлепая по лужам и слизывая капли дождя, попадавшие ей на губы, она вышла из дому в такой вечер? Дождь шел сплошной пеленой, воздух был наполнен паром, все тонуло в тумане. Прохожие смотрели на нее с интересом, восхищаясь цветом ее одежды и твердостью походки. К тому времени, когда Элиза добралась до входа в поместье, она уже перестала искать причину своего внезапного решения прийти сюда. Наверное, это был инстинктивный порыв или женская интуиция, но, как бы то ни было, место манило ее.

Она остановилась и прислушалась, в тихом влажном воздухе ничего не было слышно, кроме ее собственного дыхания. Все вокруг замерло в ожидании, в жуткой удушающей тишине, которая давила и страшила ее. Тишина заставила ее быть осмотрительной, она осторожно озиралась по сторонам, вспоминая, как в последний раз входила в лес накануне того дня, когда деревья были повалены.

Воображение играло с ней злые шутки, наполняя это место призраками деревьев, которые вернулись потребовать назад землю, принадлежавшую им веками. По спине ее прошла холодная дрожь. От приступа страха волосы встали дыбом. Как памятник невозвратным прошлым временам, перед ней высился дом, построенный на месте старого граба, дом, который был варварски разгромлен кем-то, кем овладело бешеное желание мести.

Она заглянула в окна и отшатнулась, увидев хаос, царивший там. Тот, кто в состоянии был причинить такое разрушение, был опасен, его нужно было избегать и бояться. Она отвернулась, подавляя дрожь, не в силах вынести этого зрелища. В вагончике, где располагался кабинет Лестера, не было ни признака жизни, ни огонька.

Но что-то привлекло ее взгляд, и она застыла от ужаса. Она заметила какое-то движение, услышала какой-то приглушенный шум. Или это шутки сумерек, дождя и тишины? Она уставилась на темный силуэт вагончика, напрягая зрение, чтобы проникнуть сквозь серую завесу дождя. Она затаила дыхание. Там кто-то был — мужчина — он пытался влезть в дом!

Послышался легкий звон разбитого стекла, и она побежала на этот звук. Бездумный, безрассудный инстинкт толкнул се на это действие, и, только когда она оказалась на близком расстоянии от преступника, она поняла свою ошибку. Вместо того чтобы бежать прямо навстречу опасности, ей нужно было броситься бежать за помощью. Но было уже поздно.