Тот, кто не со мной

Глава 5

Несколько следующих недель Элиза почти не видела Лестера. Она решила оставаться в комнате каждый раз, когда он приходил к Роланду, а сам он никогда не заглядывал к ней.

После его предупреждения она больше не осмеливалась ходить в лес. И каждый раз, когда она пыталась припомнить, как лес выглядел раньше, ей представлялись деревья, какими она видела их в последний раз — изуродованными, как тела жестоко замученных людей.

Как-то вечером она стояла наверху, на лестничной площадке, услышала, как Лестер что-то говорит про «строительство», и решила, что все уже закончено и лес в поместье Дауэс-Холл стал частью истории. Ее неприязнь к Лестеру возродилась с еще большей силой, как будто он сам, а не его дед был причиной всех бед.

Глубокие чувства, которые она испытывала каждый раз, когда он оказывался рядом, и искренняя ненависть за все, что он сделал, разрушив то, что так много для нее значило, порождали внутри ее такой конфликт, который, казалось, никогда не сможет разрешиться, пока их пути пересекаются. Однако при этом она знала, что, если он уедет, часть ее самой уйдет с ним навсегда. Одним только своим присутствием он непреднамеренно уничтожал все преграды, которые она так старательно возводила между собой и миром, и Элиза знала, что теперь она уже никогда не сможет снова стать той самодостаточной отшельницей, в которую позволила себе превратиться до того, как он снова вошел в ее жизнь.

Когда Филу Лолларду сообщили о вырубке деревьев, он пообещал, что Альфред Кингс еще не раз услышит об этом деле. Но Элиза знала — в душе Фил смирился с тем, что Альфред Кингс и его внук обошли его и всех тех, кто присоединился к нему в своем протесте.

Однажды утром Элиза увидела, как Клара просматривает только что привезенную партию пластинок.

— У меня прямо слюнки текут, — посетовала Клара. — Так жаль, что мне не на чем слушать музыку. Некоторые пластинки просто фантастические. Не то чтобы у меня был уж очень взыскательный вкус, но все равно… — Она вздохнула и стала расставлять диски на полках.

— Почему же ты мне не сказала? — спросила Элиза. — Я бы тебя давно уже пригласила послушать пластинки у меня дома.

— Боже мой, но у меня нет твоего пристрастия к классической музыке. Шопен, пожалуй, самая высокая ступенька, до которой я доходила в классике.

— У меня есть и более легкая музыка среди моих «тяжеловесов», как ты могла бы их назвать. — Она задумалась на минуту. — Ты сегодня занята?

— Ну занята, конечно, ничегонеделанием. — Клара нахмурилась. — Моя жизнь теперь стала пустой и бесцветной.

— Ну, тогда, — весело подбодрила ее Элиза, — заходи ко мне в гости сегодня вечером.

— Ты делаешь это из жалости? — В глазах Клары появилась тень подозрения.

— Да, — не колеблясь, ответила Элиза, зная, что именно такого ответа Клара и ждет.

Лицо Клары сразу же прояснилось, и она рассмеялась, ее жизнерадостность немедленно вернулась к ней.

— Решено. Во сколько?

— Часов в семь?

— Отлично, — сказала Клара. — Буду у тебя в семь.

После этого торговля пошла очень бойко. Зашла женщина купить пластинку для своего сына. Он велел прослушать диск в наушниках, прежде чем покупать, объяснила она. Клара посадила ее в одну из кабинок для прослушивания.

Зашел мужчина купить магнитофон, и Элиза, проводив его на второй этаж в отдел техники, показала ему пару моделей. Он купил второй из показанных ему магнитофонов, и она заметила, что ей хотелось бы, чтобы все посетители были такими же нетребовательными, как он. Мужчина вышел очень довольный комплиментом, сказав на прощанье, что пришлось бы еще поискать такого терпеливого и знающего продавца, как она, и что он скоро снова к ним зайдет.

Фил, который услышал эти слова, со смехом сказал:

— Скоро ты станешь такой умной, Элиза, что мне, пожалуй, придется поднять тебе зарплату! — Он возбужденно перелистал пачку писем на столе. — Ты… э-э-э… сегодня вечером занята, да?

— Простите, мистер Поллард, да.

— Свидание? — спросил он, не глядя на нее.

Услышав волнение в его голосе, она почувствовала к нему жалость.

— Клара зайдет ко мне в гости.

В его улыбке ясно читалось облегчение, и она оставила его обслуживать очередного клиента..

В обеденный перерыв Элиза решила съездить в центр. Она посмотрела на часы, думая, что автобус запаздывает, когда прямо возле нее затормозил микроавтобус. Сбоку на нем было написано: «КИНГС, строительство». Внизу буквами помельче шло: «Живите как короли в домах «Монарха» — этот рекламный слоган Альфред Кингс использовал уже много лет, потому что считал его очень остроумным.

Водитель высунулся в окно.

— Хочешь, подвезу тебя домой, Элиза?

— Нет, Лестер, спасибо. — Она отошла подальше от обочины. — Я еду в город.

— Я тоже туда же, давай залезай.

Он открыл ей дверцу. Элиза так недолго колебалась, что посторонний человек вообще ничего бы не заметил. Но не Лестер.

— В чем дело, боишься садиться в машину к незнакомому мужчине? — Он снова подтрунивал над ней. — Не бойся, я буду вести себя прилично. Ты что, забыла — я же покончил с женщинами раз и навсегда.

Она села и неловко замерла на сиденье. Из-под обшивки вылезли все пружины, и она чувствовала каждую кочку на дороге.

— Извини, что машина в таком состоянии, — сказал он, посмотрев на покрытый грязью пол, и усмехнулся. — Если бы знал, что придется подвозить тебя, — сказал он с преувеличенной вежливостью, — я бы велел кому-нибудь из рабочих помыть ее.

Она не стала обращать внимания на его насмешки и с деланным равнодушием спросила:

— А строительство уже началось?

— Нет. Сейчас мы делаем фундаменты, прокладываем коммуникации, трубы ну и все такое — газ, электричество — и строим подъездные пути.

— Вот как, — сказала она без интереса. — Все… все деревья уже вырубили?

— Нет. Нет, не все.

— А… а граб?

— Да, его спилили. — Он бросил на нее беглый взгляд. — Прости, его нельзя было никак спасти. Но когда архитектор делал планировку, ему удалось оставить несколько деревьев для украшения, пару дубов и березы. — Он улыбнулся, глаза смотрели сквозь ветровое стекло. — Мы намеренно оставили в живых несколько деревьев, чтобы у моей подруги Элизы остались приятные воспоминания о прошлом.

— Ты мне не друг, — буркнула она. Ответа не последовало, и ей показалось, что он не расслышал, но, когда она украдкой взглянула на него, он хмурился.

— Спасибо, — сказал он с горечью и остановил микроавтобус. — Все, дальше я не поеду. Извини. — Он наклонился и открыл ей дверцу.

— Но, — возмутилась Элиза, — отсюда далеко пешком идти до магазина.

— Ничего, тебе не повредит.

Она выскочила на дорогу и хлопнула дверцей, за которой исчезло его злорадно усмехавшееся лицо.

Роланд был внизу как раз в то время, когда пришла Клара. Элиза предупредила его, что к ней сегодня зайдет друг. Он этому очень удивился.

— Не знал, что у тебя есть друзья. Мужчина или женщина?

— Женщина, Конечно, — фыркнула она.

— А-а-а. Просто спросил. Я подумал — может, Фил Поллард наконец сделал прорыв. — На этой едкой ноте их разговор закончился.

Теперь он смотрел на подружку своей сестры, в глазах его что-то мелькнуло, словно бриз всколыхнул спокойные воды озера. Элиза заметила это.

— Клара, — представила она, — это мой брат Роланд. Роланд — моя подруга Клара Хилл. — И злорадно добавила: — Миссис Хилл.

Глаза Роланда сразу потухли, как будто при солнечном затмении.

— А-а, — протянул он и прибавил чопорно: — Как поживаете?

Клара не заметила обмена намеками между братом и сестрой, пожала ему руку и улыбнулась:

— Прошу, зовите меня Кларой.

— Как пожелаете, — ответил он, уходя в себя, отвернулся и вышел из столовой.

— Прости, у моего брата совсем нет светского лоска, — громко сказала Элиза. — Ведь он заплесневелый старый холостяк и совершенно не умеет вести себя с женщинами.

Дверь столовой захлопнулась с громким стуком.

Элиза проводила гостью к себе в спальню. Клара с интересом огляделась.

— Это твое укромное местечко? Очень мило. Мне нравятся твои занавески. — Она подошла к окну и потрогала пальцами разноцветную материю. — Где ты их покупала?

— На рынке, — ответила Элиза. — Очень дешево для такого хорошего материала.

— Надо мне тоже туда съездить, — сказала Клара и посмотрелась в зеркало трюмо. — Как у меня волосы растрепались. — Она взяла расческу. Можно?

Элиза кивнула.

— Если не боишься смешения разных пород! — Она смотрела, как Клара расчесывает свои длинные блестящие черные волосы. — Жалко, что мои волосы не такого цвета. — Она приподняла несколько своих прядок. — Какие-то мышиные!

Клара внимательно осмотрела ее.

— Тебе нужно поменять прическу. Можно, я попробую? — Элиза не успела еще ничего ответить, как Клара зачесала ей волосы назад и спустила передние пряди вниз, так, что кольца завивались вокруг ее подбородка. — В следующий раз, когда помоешь волосы, уложи их так. Тебе очень идет. И почему бы тебе не пользоваться помадой другого цвета? Дай я посмотрю. — Она склонила голову набок. — К твоему цвету лица больше подойдет светло-розовая, а не эта ужасная оранжевая, которой ты красишься. — Она засмеялась. — Придется над тобой поработать, моя девочка. Ну ладно, а где пластинки?

Они просмотрели всю коллекцию Элизы и отложили несколько дисков, которые собирались послушать. Затренькал дверной звонок, и Элиза подпрыгнула как ужаленная. Клара взяла у нее из рук пластинки.

— Нет, так их можно разбить. Хорошо, что в магазине ты не занимаешься пластинками. У тебя на все такая сильная реакция. Каждый раз, как зазвонит колокольчик у двери в магазине, ты бы роняла из рук пластинку!

Элиза рассмеялась от смущения. Даже Кларе она не могла бы рассказать, почему так подпрыгнула.

— Это приятель Роланда, — небрежно пояснила она. — Лестер Кингс.

Клара уставилась на нее:

— Тот самый Лестер Кингс — твой злейший враг? То есть тебе приходится быть с ним вежливой, при этом чувствуя, что ты готова разорвать его на части.

— Ну, ты несколько преувеличиваешь, хотя…

— Как я тебя понимаю, — сказала Клара, смеясь. — Ну хорошо, а теперь давай поставим вот эту.

Клара наслаждалась музыкой с той сосредоточенностью, которую испытывает всякий, кто слушает музыку через стереонаушники. Она смотрела в пространство, утратив связь с реальностью, когда отворилась дверь. Вошел Лестер. С трудом она сфокусировала внимание и уставилась на него. Затем, пораженная, посмотрела на Элизу. В глазах ее был вопрос: «Как, ты позволяешь ему входить к тебе в комнату без разрешения?»

Элиза нахмурилась, глядя на Лестера:

— Что тебе нужно?

— Ничего. — Он усмехнулся и привалился плечом к стене. — Так, просто дружеский визит. — Он взглянул на Клару, которая снимала наушники. — Простите, что прервал.

Клара улыбнулась:

— Ничего.

Он посмотрел на Элизу, приподняв брови:

— Ты не хочешь представить нас друг другу?

— Прости. Клара, это Лестер Кингс, друг моего брата. — Она подчеркнула последние слова, и Лестер бросил на нее насмешливый взгляд. — Лестер, это Клара Хилл. Она работает со мной в магазине. — И прибавила с прежним злорадством. — Миссис Хилл.

Но пояснения по поводу замужнего статуса Клары, казалось, не оказали на него никакого действия. Он туг же включил особенно теплую свою улыбку — Элиза подумала: «Мне он так никогда не улыбался» — и пожал протянутую руку Клары.

— Вы тоже поклонница хорошей аппаратуры, миссис Хилл?

Клара покачала головой:

— Просто расстраиваюсь, что продаю столько пластинок, а сама не могу их послушать. Вот Элиза меня и пожалела. И пожалуйста, зовите меня Кларой.

— Тогда называйте меня Лестер.

«Держу пари, — ядовито подумала Элиза, — пытается ее обворожить своими чарами. Вот и верь после этого его заявлениям, что с женщинами покончено навсегда!» Ее недовольная гримаска привлекла его внимание, и он присел рядом с Кларой на кровать.

— И как вам нравится работа в магазине? — Он одобрительно окинул взглядом ее фигуру.

Клара ответила на явную лесть в его глазах усмешкой:

— Прекрасно, просто прекрасно.

Элиза отвернулась. «Он флиртует с ней, — подумала она, — совершенно отвратительно. Он ведь знает, что она замужняя женщина».

— С мистером Поллардом очень приятно работать. Разве Элиза не говорила вам?

— Ах да, Фил Поллард. — Он развалился на кровати и оперся головой о стену. — Элизин дружок.

— Ты прекрасно знаешь, что он мне не дружок!

Клара переводила взгляд с одного на другую.

— Впервые об этом слышу.

— Нет, Клара, правда, это не так. Просто…

— Просто он положил на нее глаз, — злобно подхватил Лестер.

— Но, Элиза, не староват ли он для тебя?

— Ах, какое это имеет значение в наше время, в нашем веке? — цинично заметил Лестер. — В наши дни мужчине столько лет, на сколько он себя чувствует. Не так ли, Элиза? — Она услышала в его вопросе издевательскую нотку и повернулась к своей подруге.

— Ну просто он часто приглашает меня… пойти с ним куда-нибудь. Но он вовсе не мой «дружок». — Она обратила полный яда взор на Лестера. — У меня нет друга-мужчины, и я в нем не нуждаюсь.

— Тебе было бы очень, очень полезно, Элиза, завести себе какого-нибудь мужчину, — сардонически рассмеялся Лестер.

Клара посмотрела на него с интересом:

— Лестер, а у вас есть подруга?

Лицо его затуманилось, а потом прояснилось, словно ничего и не было.

— Нет.

— Тогда, — радостно продолжала Клара, — почему бы вам двоим не подружиться?

Элиза в недоумении уставилась на нее и увидела озорство в ее усмешке. Как она могла так ее предать? Лестер лениво поднялся и обнял Элизу за плечи. Она попыталась выкрутиться, но он удержал ее.

— Она меня ненавидит, — сообщил он. — Не проходит дня, чтобы она мне не напомнила об этом либо словом, либо делом.

— Но, — отметила Клара, — всегда есть возможность, что ненависть превратится в любовь.

— Никогда. — Лестер убрал руку.

— Он, — сказала Элиза, не в состоянии окончательно изгнать горечь из голоса, — очевидно, согласен с давней пословицей: «Обжегся на молоке, дуешь на воду». Видишь ли, Клара, его бросила девушка, с которой они были обручены.

Клара обратилась к Лестеру, лицо ее было серьезно.

— Но почему из-за этого вы должны цинично относиться к любви?

Лестер не ответил. Лицо его было бесстрастным.

— Любовь двух людей, — мягко продолжала Клара, глядя в пространство, словно пытаясь рассмотреть что-то в тумане, — двух людей, которые имеют глубокие и постоянные отношения, — это самая замечательная вещь на свете.

Лестер поднялся и вышел.

— О боже, — заволновалась Клара, — надеюсь, я его не обидела?

Элиза с горечью рассмеялась:

— Да его невозможно обидеть. У него нет чувств, которые ты могла бы оскорбить или затронуть.

Клара посмотрела на нее так, словно пожалела за неопытность.

— Поверь мне на слово, Элиза, мужчины тоже люди. И у них есть такие же чувства, как у нас. И Лестер не исключение.

Потом Элиза отвела Клару в гостиную, а сама отправилась готовить чай для всех. Лестер вошел на кухню и присел на край стола.

— Значит, ты завела себе подругу?

— Да. — Она обернулась к нему. — И тебе нет необходимости с ней флиртовать. Я же тебе сказала, что она миссис Хилл.

— А я случайно узнал, что она вдова, — парировал он, прищурившись. — Мне дед все рассказал. Он знал ее мужа. Значит, теперь она потенциальная невеста.

— Как ты ужасно выражаешься, — с отвращением произнесла Элиза. — Как это характерно для тебя.

Лестер так резко соскочил со стола, что тот скрипнул.

— Ты не можешь обойтись без того, чтобы критиковать меня? Если тебя послушать, все, что я делаю, — плохо, плохо, плохо!

Он широкими шагами вышел из кухни, крикнул Роланду, что уходит, и захлопнул за собой входную дверь.

Элиза застыла с закрытыми глазами, в ужасе от того, что она наделала. Она не могла поверить, что Лестер на самом деле такой ранимый. Неужели на него так глубоко повлиял разрыв с невестой? Может быть, он еще не вполне оправился от своего неудавшегося романа? Ей хотелось побежать за ним вслед и извиниться.

Затем маятник качнулся в другую сторону, и она подумала, ища оправданий своему неласковому обращению с ним: «Он столько раз обижал меня раньше. Теперь, для разнообразия, я его обидела. Пусть знает, каково это».

Но в этой мысли она не нашла себе достаточного утешения. Она вдруг поняла — словно в темноте вспыхнула спичка — простую истину, что, когда женщина делает больно мужчине, которого любит, она делает больно прежде всего себе.

Роланд был уже в гостиной, когда Элиза принесла туда поднос с чаем. Он читал, молчаливый и насупленный.

— Что с ним-то такое? — удивилась Элиза, почувствовав сострадание к Кларе, которая изо всех сил пыталась скрыть свое смущение.

Когда спустился отец, он сразу наполнил комнату своим солидным, успокаивающим присутствием, и напряжение испарилось. Он поговорил с Кларой и с интересом выслушал ее ответы на свои вопросы, и они все втроем поддерживали разговор до тех пор, пока Клара не ушла домой. Потом, когда Роланд вытирал посуду, Элиза между прочим спросила, понравилась ли ему ее новая подруга. Он был уклончив.

— Она, кажется, несколько беспечна.

— О чем ты говоришь?

— Разве ее муж не станет беспокоиться, что уже так поздно, а ее нет дома?

Элиза засмеялась. Ей удалось одурачить брата.

— У нее нет мужа. Она вдова.

Она резко присела, чтобы подхватить чашку, которую он вытирал, но не успела — та упала на пол и разбилась вдребезги.

На следующее утро Элиза извинилась перед Кларой за поведение брата.

— Боюсь, он немного грубоват по отношению к женщинам.

Клара пожала плечами, не поднимая глаз:

— Ничего.

— Он в компании всегда такой неразговорчивый. У него и работа такая.

— А чем он занимается? — лениво спросила Клара.

— Бухгалтер. Младший партнер в фирме на другом краю нашего городка. Работа прибыльная, но очень скучная.

Клара кивнула без особого интереса. Элиза была несколько обескуражена ее небрежной манерой и собралась пойти в кабинет, чтобы напечатать ответы на письма, пришедшие с утренней почтой.

Клара мыла кофейные чашки, когда резко открылась дверь в магазин и вошел Роланд. Элиза, которая в этот момент все еще стояла за прилавком, побледнела. Она подумала, что-нибудь случилось с отцом.

— В чем дело? — спросила она, дотрагиваясь рукой до горла.

— Ни в чем, — раздраженно ответил брат. Элиза расслабилась. Он заглянул в кабинет за прилавком. — А старина Поллард здесь?

— Нет. А зачем он тебе нужен?

— Он мне не нужен. А где Клара?

— Кла-а-ара? На кухне, посуду моет. А что?

— Нужно ее увидеть.

— Но Роланд…

— Слушай, Элиза, я ушел с работы всего на полчаса. Мне вообще не следовало приходить. — Он посмотрел на часы. — У меня осталось всего пятнадцать минут, а мне еще нужно минут десять на дорогу. Где Клара? Ради бога, имей хоть немного такта, Элиза. Мне некогда сейчас объяснять.

Она махнула рукой:

— Пройдешь через кабинет, потом первая дверь налево.

Он последовал ее указаниям. Пять минут спустя он опрометью выскочил из кухни, пробежал через офис, через торговый зал и выскочил за дверь. И только перед тем, как закрыть ее за собой, он вспомнил про Элизу и махнул ей на прощанье.

Элиза разинула рот. Никогда в жизни она еще не была так поражена. Тут вернулась из кухни Клара, щеки ее пылали, глаза блестели.

— Можешь мне ничего не рассказывать, если не хочешь, — сказала Элиза, хотя любопытство выпирало из нее, как начинка из вспоротой подушки.

— Конечно, хочу, еще как. Он… он пригласил меня сегодня погулять с ним вечером. Я сказала «да». — Щеки Клары вспыхнули еще ярче.

— Но Роланд никогда прежде не обращал внимания на женщин. Я даже думала, что он вообще не знает об их существовании.

Клара засмеялась, и смех ее звучал счастливо.

— Все знают, какого мнения сестры о своих братьях. Но их братьям нравятся чужие сестры, а не свои. — Она с беспокойством посмотрела на Элизу. — Ты ведь не против?

— Против? Боже мой, ну конечно нет. Я… я… — Она покачала головой, не в силах выразить свои чувства словами.

Клара снова засмеялась:

— Тебе нечего сказать. Хорошо, давай так это и оставим.

Элиза прошла в кабинет и принялась печатать. Она работала механически, так как была потрясена. Ее брат ведет девушку гулять! Роланд заинтересовался женщинами! Она снова и снова повторяла про себя эти слова, но они отскакивали от нее, как град от асфальта.

Клара, еще более оживленная, чем обычно, просунула голову в кабинет.

— Посетитель, Элиза. Спрашивает тебя.

— Меня? Почему меня? — Она вынула гребешок и быстро провела им по волосам. Если он спрашивает ее, наверное, какой-то важный человек. Она быстро закрыла сумочку и вышла в торговый зал.

— Привет, — сказал Лестер.

Это был уже второй шок за день, и она почувствовала, что ей нужно немедленно присесть. Но вместо этого она напустила на себя деловой вид.

— Чем я могу вам помочь? — спросила она своим самым любезным и приветливым тоном продавщицы.

Лестер стоял, облокотившись на прилавок, сжав руки перед собой. У него на лице играла сардоническая усмешка, пока он осматривал девушку с ног до головы, и Элиза заметила, что он в своей рабочей одежде и в измазанных грязью сапогах. Единственное, чего недоставало, — защитной каски, наверное, оставил ее в микроавтобусе.

Судя по всему, он был в очень веселом настроении.

— Самая деловая продавщица, — негромко произнес Лестер, и она поняла, что он снова ее провоцирует. — Да, пожалуй, вы мне можете помочь. Кстати… э-э… не должны ли вы обращаться ко мне «сэр»? — Он видел, как она сжала губы, а в глазах вспыхнули злые огоньки. Он снова улыбнулся. — Я пришел купить кое-что из аппаратуры.

Элиза сумела сдержать свое изумление.

— Она продается наверху. Пожалуйста, следуйте за мной.

Его тяжелые сапоги прогрохотали за ней по узкой лесенке на второй этаж.

— Что именно вас интересует? — спросила она, стараясь говорить спокойно и придать своему лицу выражение профессионального интереса.

— Не будь такой напыщенной, Элиза, и поговори со мной как человек, а не как чертов робот. — Губы его улыбались, но не глаза.

— Так что же вас интересует? — спросила она прежним голосом.

Он сказал отрывисто:

— Мне нужен стереопроигрыватель.

— Вы имеете в виду звуковоспроизводящее устройство?

Он приподнял брови, когда она употребила правильный термин.

— Да. — Теперь он стал таким же деловым, как и она, и таким же отстраненным, как любой другой посетитель. — Что вы можете мне предложить? Мне нужно что-нибудь качественное.

— Вы готовы потратить на покупку крупную сумму? — Тон ее был строго официальным.

— Да, но в пределах разумного.

Она провела его через весь зал и показала проигрыватель, стоящий на полке.

— Это лучшая модель из тех, которыми мы располагаем. Я знаю, что у него хороший звук, потому что сама его проверяла.

— А мне можно проверить? — Он посмотрел на нее, и это был взгляд постороннего. — Вы не могли бы мне продемонстрировать, как он работает?

— Да, конечно. Я полагаю, у вас дома есть усилитель?

Он кивнул, глядя, как ее быстрые пальцы подсоединяют проигрыватель к демонстрационному усилителю и двум колонкам.

— Умница.

Она резко обернулась на его изменившийся голос и увидела в его глазах насмешку. Но в них было еще и искреннее восхищение. Она вспыхнула.

— Что вы хотели бы послушать? Что-нибудь из классики? — Голос ее вдруг зазвучал резко. — Или из популярной музыки?

— На ваш вкус.

Она выбрала симфонию Чайковского, и он прокомментировал:

— Вижу, в музыкальном отношении вы отдаете предпочтение вещам романтическим, если вспомнить еще и «Шехерезаду».

— А что в этом дурного? — спросила она уже с раздражением.

— Ничего. Просто мне показалось, что вы совершенно отвергаете романтику, как я отвергаю женщин. В конце концов, ваш образ жизни трудно было бы назвать романтичным, не правда ли?

Она сдержалась, чтобы не ответить ему резкостью, и поставила пластинку на проигрыватель. Музыка наполнила большой зал. Слушая се, Элиза украдкой бросала на Лестера взгляды. Он стоял — далекий, погруженный в себя. Через некоторое время он сказал ей, что этого достаточно.

— Теперь я хотел бы послушать еще пару проигрывателей с тем, чтобы сделать окончательный выбор.

Она вздохнула и посмотрела на часы. Скоро настанет время обеденного перерыва, но Лестер был покупателем — и важным клиентом, судя по тому, какие деньги он готов был заплатить за аппаратуру, — так что ей пришлось запастись терпением и безропотно обслуживать его.

Она неправильно соединила что-то и громко цокнула языком. Он неторопливо подошел к ней.

— Что тут такое? Я предупреждал, что если я когда-нибудь приду в этот магазин, то окажусь очень требовательным покупателем.

— Ну давай еще раз повтори, — пробормотала она еле слышно. Потом, жалея, что отступила от официального тона, извинилась.

Лестер улыбнулся и взял у нее из рук отвертку.

— Давай я сам. — И подсоединил проигрыватель к усилителю, пока она стояла и смотрела.

— Спасибо, — буркнула она, не желая смотреть на него.

Когда она подключала уже четвертый проигрыватель, внизу послышался голос Фила Полларда.

— Где Элиза? — спросил он у Клары.

Она посмотрела на Лестера. Тот хмурился.

— Наверху, — услышали они голос Клары, — Показывает аппаратуру покупателю. — Затем она понизила голос, думая, что они ее не услышат. — Там Лестер Кингс.

За этим последовал возмущенный возглас.

Лестер подошел к Элизе поближе и облокотился на прилавок. К тому времени как Фил появился на втором этаже, Лестер глазел на нее с выражением, близким к благоговению.

— Перестань немедленно, — прошипела она ему, но выражение его лица, словно он умирает от любви к ней, не изменилось.

— Здравствуйте, мистер Поллард, — сказала девушка, стараясь выйти из-под обстрела глаз Лестера, но работа, которой в тот момент она занималась, не позволяла ей этого сделать.

— Привет, Элиза, — ответил тот, злобно глядя на покупателя.

Лестер медленно повернул голову, чтобы посмотреть на Фила, улыбнулся, потом, словно он не мог снести того, что его отвлекают от созерцания Элизы больше чем на несколько секунд, снова перевел на нее взгляд. На этот раз он уперся взглядом не только ей в лицо. Он намеренно стал рассматривать ее тоненькую фигурку под бледно-голубым платьем и, когда услышал, как тяжелое дыхание владельца магазина перешло в задыхающийся от гнева хрип, придвинулся к ней поближе.

Фил Поллард несколько минут походил бесцельно среди аппаратуры, притворяясь, будто что-то ищет, затем, словно терпение его лопнуло, спустился по лестнице.

Когда они остались вдвоем, Элиза повернулась к Лестеру. Она открыла было рот, чтобы шепотом обругать его, но он поднял руку, предупреждая ее, одним этим жестом сразу напомнив ей об их статусе: его — важного клиента, ее — покорной продавщицы. Прошло еще не меньше двадцати минут, прежде чем он окончательно принял решение взять тот, первый проигрыватель, который она ему демонстрировала. К этому времени она чувствовала, что стала нервной и несдержанной, в то время как Лестер оставался все таким же спокойным и собранным, как в первую минуту, когда вошел в магазин.

Он расплатился чеком и отнес проигрыватель в машину, которая была припаркована у обочины. Затем вернулся в магазин купить несколько пластинок.

С огромной благодарностью и облегчением Элиза передала его Кларе, и, пока ей пришлось обслуживать других покупателей, она вынуждена была слушать, как они вместе смеются, болтают и вообще как он ухаживает за молодой женщиной, которая теперь станет, видимо, подругой ее брата.

Она попыталась вести борьбу со своими чувствами, но проиграла и целиком отдалась всепоглощающей ревности. Когда наконец подошло время обеденного перерыва, Лестер все еще был в торговом зале. Он стоял спиной и не видел тех уничтожающих взглядов, которые бросал на него владелец магазина. Элиза знала, что Фил Поллард не мог ничего поделать с его затянувшимся визитом, потому что в это утро он оставил в их магазине больше денег, чем другие покупатели оставляют за месяц.

Уходя домой, Элиза бросила «пока» Филу и Кларе, но проигнорировала Лестера, хотя он повернулся на звук ее голоса. Она прошла мимо остановки, где обычно ждала автобуса, потому что меньше всего на свете ей хотелось, чтобы внук Альфреда Кингса предложил подвезти ее.

Когда микроавтобус фирмы Кингсов действительно медленно проехал мимо и водитель окликнул ее по имени, она отвернулась и уставилась в витрину магазина. Наконец машина резко отъехала от обочины, шумно газанула и на большой скорости укатила.

В тот же день Элиза мыла дома голову, когда зазвонил телефон. Она накинула на плечи полотенце и сбежала вниз взять трубку.

— Элиза? — спросил хорошо знакомый ей голос. — Это твой требовательный покупатель.

— А, — сказала она. — Что тебе надо, а то я как раз голову мою, и вода течет с волос прямо на телефон и на ковер.

Он заметил, что ему это кажется очень забавным, и, если бы он сейчас был не на строительстве и за дверью его не ждала бы очередь с полдюжины человек, он специально занимал бы ее разговором полчаса, не меньше. Затем он продолжил:

— Тот проигрыватель, который ты продала мне сегодня утром…

— А что, что-нибудь случилось?

— Понятия не имею. У меня же еще и времени не было его послушать, разве не ясно?

Она извинилась и сказала, что совсем забыла о том, что он теперь так много работает. Он пропустил ее сарказм мимо ушей.

— Но сегодня вечером я собираюсь его опробовать. Ты не хочешь прийти ко мне и послушать, как он работает?.. Элиза, ты меня слышишь?

Она медленно перевела дыхание.

— Да, конечно. Ты имеешь в виду…

— Я имею в виду, что хочу пригласить тебя в свою дыру послушать вместе проигрыватель, который ты мне продала сегодня утром. А что, по-твоему, еще я мог иметь в виду?

Она вспылила:

— Ты прекрасно знаешь, что мне бы и в голову не пришло подумать то, о чем ты сейчас говоришь! — Она понимала, что возмущение ее явно преувеличено, и была рада, что их разделяет такое расстояние, что она может скрыть свое истинное состояние. — Но это… это очень мило с твоей стороны пригласить меня. А во сколько?

— Я заеду за тобой около восьми. Хорошо? — Выдержав паузу, он добавил: — Теперь иди, высуши волосы и постарайся выглядеть красиво, если, конечно, у тебя получится. — И он повесил трубку.

Она закусила губу. Вот характерное для Лестера Кингса «прощание» с сестрой своего лучшего друга!

Когда Роланд вернулся домой, он сообщил:

— Я сегодня вечером веду Клару гулять. Она тебе сказала?

Элиза кивнула, а увидев выражение лица брата, осмелела и преподнесла ему свою новость о том, что в отместку идет на свидание с его другом. Он отступил на шаг с видом человека, который получил оглушительный удар.

— Ты идешь в гости к Лестеру? Что ты там забыла?

Элиза пожала плечами:

— Он меня сам пригласил. — Она не стала ничего объяснять, злорадно предоставив ему самому обо всем догадываться.

Нахмурив лоб, он неуверенно провел рукой по своим густым светло-русым волосам.

— Я-то думал, что он завязал с девушками.

Она еще раз уклончиво пожала плечами и с важным видом поднялась к себе.

После вечерней трапезы Роланд уехал на своей машине за Кларой. Элиза никогда раньше не наблюдала в его действиях такой решимости и целеустремленности. Это была та сторона его натуры, которую до сих пор он тщательно скрывал, как она догадалась, и для которой раньше просто не было случая проявиться.

Когда мистер Леннан услышал о том, что его дети внезапно погрузились в пучину светских удовольствий, он ничуть не обеспокоился.

— Интересно, — сказал он, услышав про приглашение Лестера, — оправился ли он уже от своей разорванной помолвки?

— Он сказал, что полностью отрекается от женщин, так что не думаю, что он оправился, — ответила Элиза.

— Отрекается от женщин? — рассмеялся отец. — В его-то возрасте? Он еще передумает. Встретит какую-нибудь хорошую девушку, она сведет его с ума, и он еще будет гадать, что же он такого нашел в той, первой.

«Отец говорит так, — печально размышляла Элиза, — будто Лестер еще не встретил замечательное существо, которое «свело его с ума». Она знала, что сама-то она не производит на мужчин ни малейшего впечатления, а уж на Лестера и подавно, и так оно всегда и будет.

Она вытащила из шкафа платье, которое купила к Рождеству и так ни разу и не надевала с тех пор. Оно было абрикосового цвета, с длинными рукавами, довольно обтягивающее, застегивалось до горлышка, на воротничке были тонкие белые штрихи и такие же на поясе и на манжетах. Элиза уложила волосы, как посоветовала ей Клара, завив концы вперед, так что они красиво обрамляли ее лицо. Накрасилась чуть больше чем обычно, сунула ноги в новые белые туфли, переложили свои вещи в белую сумочку, затем села на кровать и стала размышлять, зачем она так старается. «Я ведь не увижу никого, кроме Лестера. И какая ему разница, как я буду выглядеть?»

Когда она открыла ему дверь, он шагнул в дом и замер, как пораженный насмерть.

— Вы… Элиза Леннан?

Она покраснела от его скрытого комплимента — получалось, что в его глазах Элиза Леннан никак не могла выглядеть привлекательной, как бы ни старалась.

— Простите, но это я. Да. — Она закрыла дверь, и внезапно ей захотелось побежать наверх в свою комнату и содрать все это с себя. Да что на нее нашло, зачем она так нарядилась? Что он может поду мать — что она хочет его пленить?

— Пойду возьму плащ, — скучным голосом заявила она, чувствуя, как все то возбуждение, которое поддерживало ее весь день, внезапно иссякло.

Она крикнула отцу, что они уходят, тот посмотрел на них с верхней площадки лестницы и сказал, что желает им хорошо повеселиться.

— Мы же просто идем послушать музыку, — заметила Элиза, когда они шли к машине. — Не знаю, что он имел в виду.

Лестер ничего не ответил. Из-за его странного молчания она почувствовала себя неловко. Это могло значить только одно — что ее явное желание угодить ему смутило его, и ей пришлось приложить максимум усилий, чтобы сесть в машину, вместо того чтобы кинуться обратно в дом.

По дороге он почти ничего не говорил, только сделал пару замечаний по поводу того, что скоро будет весна и дни становятся длиннее.

Миссис Картер — женщина, сдававшая Лестеру комнаты, — одобрительно осмотрела Элизу с ног до головы. Затем взглянула на своего постояльца с многозначительным, понимающим видом. Он притворился, что ничего не заметил, и подтолкнул Элизу к лестнице.

— Сначала налево, — сказал он. — Это моя гостиная. А следующая дверь — в спальню.

Быстрыми движения он убрал несколько книг из кресла и предложил ей присесть. Потом снял пиджак и бросил его на стул возле окна. На Лестере были темно-синие узкие брюки, рубашка из блестящей желтой ткани и галстук в цветочек.

Элиза взяла книгу и открыла ее, чтобы спрятав застенчивость. Это был учебник по строительству Она услышала смех и поняла, что Лестер стоит воз ле ее кресла и протягивает ей стакан. Она отложила книгу и взяла предложенный напиток.

Лестер сел на кушетку, вытянув длинные ноги и опираясь головой на подушки.

— Теперь решила изучать строительное дело, чтобы стать строителем, как изучала аудиоаппаратуру, чтобы стать первоклассной продавщицей? — Элиза зарделась от его комплимента, и он продолжил: — Я был приятно поражен девушкой, которая обслуживала меня в магазине — такой терпеливой и знающей — сегодня утром. — Он стал изучать содержимое своего бокала. — Если бы она не кинулась опрометью прочь из магазина во время обеденного перерыва и к тому же еще не отказалась бы от того, чтобы ее подвезли, я мог бы сказать ей все это раньше.

Она пожала плечами, стараясь сделать вид, что не придает его похвалам никакого значения.

— Это моя работа.

Во время долгого молчания, последовавшего за этим, она тщетно пыталась придумать какую-нибудь тему для разговора, просеивая свои мысли, как детектив в поисках ценной улики, но не нашла ничего, что могло бы ей помочь. Но его это, казалось, совершенно не волновало. Он даже закрыл глаза. Ей захотелось крикнуть: «Посмотри на меня, видишь, я же здесь, перестань меня игнорировать, как будто я вообще не существую!»

«А что бы он стал делать, — подумала она, мучимая собственной неумелостью и неопытностью, — если бы я была привлекательной, интересной для него и полной шарма?»

Он сказал, не открывая глаз:

— Значит, у Роланда появилась подружка?

— Откуда ты знаешь? — спросила она, голос ее звучал как-то странно — тонко и сипло.

— Он позвонил мне на работу на случай, если я заеду к нему в гости сегодня вечером.

Значит, Лестер пригласил ее к себе, чтобы вечер не был долгим и скучным. Он, видимо, решил, что даже ее общество лучше, чем полное одиночество.

— Твой брат, похоже, довольно сильно запал на Клару, — небрежно заметил он.

— Да. — Она нахмурилась. — Не могу этого понять.

Он громко захохотал и открыл глаза.

— Твое замечание — свидетельство полного незнания жизни? Или это результат того, что ты сомневаешься в привлекательности Клары? Или для тебя сюрприз, что твой брат наконец начал проявлять признаки интереса к противоположному полу?

Она улыбнулась ему в ответ:

— Думаю, последнее.

— Невероятно, что его мужская сущность скрывалась в глубинах души годами. Затем пришла симпатичная молодая особа и, даже не стараясь особенно, внезапно пробудила в нем такую страсть, что он тут же очнулся от спячки и устремился за ней, как животное в поисках брачного партнера.

Она с улыбкой согласилась с его речью, но заметила:

— Больше всего меня поражает то, что они едва сказали друг другу пару слов.

Он наклонился вперед, поставил локти на колени и зажал бокал между ладонями.

— Дорогая моя девочка, — сказал он нежно, — совершенно ясно, что ты ничего не знаешь о жизни. Может, ты сама так и не считаешь, но… — Он покачал головой. — Что касается секса, ты полностью невежественна и, если можно так сказать, совершенно неразбужена.

Она сгорбилась в кресле и отвернулась от него. Почему он так с ней разговаривает? Когда он перестанет ее испытывать и мучить, говоря правду ей в лицо?

— Тебе нужен приятель. Мужчина.

Она рывком повернула к нему голову, и в глазах ее был страх.

— Нет уж, спасибо!

— Я же не говорю, что ты этого хочешь, я говорю, что тебе это нужно. — Он задумчиво принялся изучать ее. — И я знаю одного человека, который тебе как раз подойдет.

Что же будет дальше? Наполовину со страхом, наполовину с надеждой она ждала.