Тот самый сантехник 8

Глава 11 - Как мужики ножи метали

Какие воспоминания – важные? И какие – те самые? Кто сортирует их на нужные и не очень? В каком участке нервных тканей в мозге это происходит? И где хранится память о тех событиях, что лучше бы вообще забыть и не вспоминать? Но все равно – не забудешь.

Раздумывая над этим, Боря смотрел как свободно носится по двору обрадованный возвращением хозяина ротвейлер. Боцмана Шац помнил. Только не помнил, почему тот в бескозырке и тельняшке был одно время. И принял за шутку.

А где есть жизнь для пса, там всегда и котику место найдётся. Потому чёрный как уголь Демон поселился рядом и тоже начал осваивать территорию. Как внутри, так и за пределами дома. Это была его первая свободная прогулка.

– Базара нет. Кот нужен, – ответил на это дело Лопырёв. – Поймает мышь – куплю ошейник. И прививки все сделаю. А пока присмотрюсь. Если бестолковый – будет дворовым. Но зачем собаке одежда? Запачкается же.

– Вообще-то как минимум однажды я это всё постирал, - припомнил Боря. - Прямо на псе.

– Где? Зима же! В ванной, что ли?

– В бассейне, – ответил Боря. – А затем отмыл и почистил весь бассейн в бане. Заодно.

Лопырёв поблагодарил и не стал озадачиваться дальнейшим обмундирование Боцмана. Просто ушёл на кухню готовить, разложив десятки доставленных крановщиком пакетов и начав сортировку.

Глобальный хотел помочь и тут. Благо сам не сразу разобрался с управлением на умной кухне, но Шац лишь головой покачал. Оказалось, он прекрасно помнит какая команда что активирует и где что лежит. Словно только что настроил.

Хозяин даже музыку включил с пульта и по дому умеренный температурный режим в два счёта настроил, так как «зимний» был уже слишком жарким, а батареи проводить без ведома хозяина сантехник так и не решился.

– Шац, а ты что на газ не перейдёшь?

– Когда строил дом, газа рядом не было. Тут же глушь. Сейчас вроде начали тянуть ветки, но сюда пока не дотянулось. Когда проведут – придёшь батареи ставить.

– Приду, – ответил Боря и судя по том, как уверенно матерился в сторону шкафов и задвигашек Шац, понял, что человеческая память – та ещё загадка.

«А в мозг вообще лучше не соваться», – тут же добавил внутренний голос: «Ведь ещё даже мозг Ильича не разгадали. Хотя целый институт под это дело выделяли. Так зачем ресурсы ещё и на рядовых обывателей тратить? Некоторые вообще без мозгов живут и ничего».

Стоило Боре выйти на улицу, как обнаружил на пороге Демона. Котик сидел у двери и в зубах его торчала полёвка. Совсем небольшая, но всё-таки – мышь!

– Ша-а-ац! – тут же крикнул в дом Глобальный. – Демон у тебя прописку оформил, походу. Иди, принимай.

– Слушай, а здравый кот, – вытирая руки о фартук, принял дар Лопырёв. – Замётано, остаёшься!

Оставив дар на коврике, чёрный кот тут же отвернулся и ушёл по своим делам.

Боря усмехнулся, оставшись на улице. Начало марта принесло первое тепло. Солнечный день одарил округу первыми лужами, с крыш капало, звенела капель с гаража и бани.

Хорошо на улице! Поэтому Шац с ходу отрекомендовал Стасяну поставить стол на улице, на веранде. А Боре принести под это дело инфракрасные обогреватели с гаража, чтобы прикрывали спину на сквозняках. Заодно и повод появился проверить в деле. Ну а дальше по мелочи – мангалом заняться, шашлыки подготовить, парилку на прогрев поставить, когда всё равно замерзнут и бассейн новый наполнить. Когда ещё согреется после артезианской воды?

Пока сантехник бегал туда-сюда между баней и гаражом, Стасян спокойно разделал мяса тесаком мясника, сложил всё в таз вперемежку с луком, майонезом и перцем.

– Любо! – добавил крановщик и подготовив на полотенчике блестящие шампура, занялся мангалом. – Сейчас такие шашлыки заебенем, пальчики оближите!

Боря принёс пушки. Подключил к розеткам. В благоустроенной беседке было всё от света до газа в баллоне под мангалом. Только принеси, подключи и активируй. А тут был интересен ещё и сам принцип работы. Ведь любой инфракрасный обогреватель тепловыми лучами греет предметы, а не воздух. Поэтому ставить можно хоть на открытой местности. В отличие от тепловой пушка любого вида, что греет именно воздух, и ставить подобные имеет смысл лишь в закрытом помещении.

Боря тут же направил пушку на зад крановщика. И начал дожидаться результата. Стасян повернулся раз, другой, а затем заявил:

– Что-то жопу припекает! Что за дела?

– Значит, работает, – ответил Боря и рассредоточил пушки по всей беседке так, чтобы потом всех грело уже на лавках по включении кнопки.

Ведь инфракрасный обогреватель можно использовать локально, направляя его только на те объекты, которые необходимо обогреть. А по ощущениям как будто подогревают не кожу, а сразу кости. И тепло идёт по всему телу.

Боря ещё побродил по беседке. Всё тут хорошо. Отсутствовала только вода в кране, так как на зиму перекрыли, чтобы трубы не полопались. Но шампура и подтаявшим снегом можно протереть, да полотенцем насухо вытереть.

Только от вида газового баллона скривился крановщик.

– Не, Борь. Топор есть? Давайте я на дровах мангал сделаю, – сказал Стасян и следом за профессией мясника перескочил на дровосека. - Вкус совсем другой будет. С дымком. Нафиг этот газ?

Глобальный принёс из гаража топор и крановщик так увлёкся, что едва на карандаши поленницу не порубал.

– Сразу видно, соскучился по деревне, – заметил это дело Боря, пробегая в очередной раз от машины и обратно последовав. – Но руки помнят!

Стасян посмотрел на руки. Поморгал.

– Так я действительно живу в деревне?

– Ну да, а где ещё?

– Да где угодно! – возмутился крановщик. – Я мог быть художником и жить под крышей заброшенного дома в питерской мастерской и рисовать картины. Или быть столичным бизнесменом. И выкупив все верхние этажи в высотке, сесть писать книги. Потому что ни мне, ни моим детям и внукам делать уже ничего не надо.

– Стасян, угомонись, – улыбнулся Боря, отходя всё дальше и дальше к забору. – Ты – крановщик и хороший малый. Всё у тебя впереди по жизни, но начинал ты в деревне. Не забывай свои корни.

Крановщик нахмурил брови.

– Чем плоха деревня? – не понял Боря. – Ты умеешь все, что руками можно делать. Хоть мясо разделывай, хоть дрова руби, хоть баллоны с газом таскай. Ты из нас троих один козу, считай, и подоишь!

Стасян кивнул, но тут же спросил:

– Слушай, а ведь правда. Все впереди. Но почему художники не рисуют, а пишут? А писатели – творят? И почему моряки не плавают, а ходят? А артисты не играют, а служат? Что с этим миром не так? – Зато лётчики не выёбываются, а просто летают. Потому и – асы! – ответил уверенно Боря и тут зазвонил телефон.

На дисплее отобразилось коротки и ясно – «братан».

«Надо брать», – подытожил внутренний голос.

– Слушаю.

– Бро, дела, короче. В военкомате был. С первого апреля призыв начинается. Мы успеваем новый клип записать? Или что? Я уже сказал продюсеру, что от месяца до двух мне осталось тут куковать.

Боря нос почесал, подумав. Режиссёр у него есть. И даже обязан за ремонт. С монтажёром как-нибудь уладит, благо племянника крестить вроде и не отказывался. А вот со студией пока беда. Проводку новую развёл, проштробил, в стены спрятал, замазал. Трубы, вентиляцию и сами стены сделал по уровню. Где от плесени отделав, где выровняв после долбёжки перфоратором. Кое-где перегородки поставил и частично покрасил. Но заезжать ещё в бомбоубежище рано. Сохнет, и докрашивать надо. Ни потолков толком нет, ни освещения, не говоря уже о том, что звукоизоляции ещё не касался и двери не ставил. А о мебели и оборудовании вообще не думал.

– Слушай, братан. Наполовину студия готова только пока. Может, потом уже? Как отслужишь? За год точно сделать успею. Отслужишь и сразу альбом записывать будете.

– Да группа вся разбежится! Ты чего? – возмутился Роман Новокуров. – За год в шоу-бизнесе можно даже коня родить. Если очень надо.

– Братан, он уже разбежалась, – не стал скрывать Боря. – Но у Кобы все права остались. Старую твою банду соберём. Я с ребятами на короткой ноге теперь, после одного дельца.

– Ну… можно подумать. Правда, они на меня залупились.

– Простят, если поговоришь.

– Слушай, ну поговорить то можно. Сейчас Кинг-Конгу позвоню. Но давай всё же ещё сингл бахнуть успеем. И клип на него. Сделаешь текст?

– Попробую, – ответил Боря, вышел за территорию участка и тут к его джипу ещё один подъехал. – Ладно, до связи.

Открылась дверь и миру предстал Роман Геннадьевич Лаптев. Сняв солнцезащитные очки, он пожал руку и следом пакет достал, чтобы точно знали, что не с пустыми руками явился.

– О, Лапоть! Какими судьбами? – воскликнул Боря невольно.

Всё-таки вместе под пулями ходили. Буквально, в десятке метров от беседки. Только стёкла он почему-то за свой счёт менял. Потому и не бронированные.

Но что стёкла? Лишь бы немного уверенности обрести, что больше не пригодятся.

– Какими судьбами? Решил разбавить наш триумвират?

– Так у меня камеры слежения тут, – напомнил Лаптев. – Смотрю, карлик махается на КПП. Ага, думаю, классно день начинается. Присмотрелся, а это вы подъехали. А мне Шац не звонит что-то. Я сижу, жду, главное. И жду, сижу. А он снова не звонит. Что за дела-то?

– Блин, - Боря подошёл поговорить, но тут телефон снова зазвонил. - Не знаю, как и сказать. Но не просто всё, Лапоть. Там в беседке Стасян стоит. Давай ты пока с ним поговоришь. Он расскажет всё, а я отойду поговорить. И на соседний участок заодно смотаюсь. Дом Зои пройду проверить. Хозяева в отъезде, а меня просили цветы поливать.

С каждым шагом сантехник удалялся и уже не видел, как Лаптев на беседку заглянул. Крановщик безразлично пожал руку «какому-то мужику». Лишь кивнул участливо, когда тот на стол бутылки выставил с пакета.

После чего Стасян вместо рассказа сам спросил:

– Слушай, а ты как думаешь? Мог бы я быть писателем?

– А почему бы и нет? – тут же прикинул Лапоть и на пушки с одобрением посмотрел. Даже включил одну. – У них вроде нет особых критериев. Но и на фабрике не штампуют. Сами в обществе заводятся.

Следом Лапоть присел за лавку перед столом, чтобы проверить инфракрасное воздействие. А пока очки модные солнцезащитные в футляр отложил и в карман куртки убрал. А с тем действием и мысль посетила:

– Только чаще им уже после смерти везёт. А при жизни на хлебе и воде сидят. Ты как, готов попоститься?

– Как… опять?! – возмутился Стасян. Ведь он уже ровные куски на шампур нанизывал и на потрескивающие в мангале дровишки поглядывал. Выдохнув, ответил мечтательно. – А ты представь, как писатель после смерти смотрит на то, как его произведения выпускаются миллионными тиражами по всему миру? Красота же!

– Ну или видит кучу фанфиков, где сношают всех его персонажей друг с другом без разбора, – тут же прикинул практичный Лапоть. – «Правило номер 34» называется. Всё, что создано, будет опошлено. И имеет свой порнографический аналог.

– Как так?

– А вот так! – хмыкнул Лапоть. – Так что там примерно в ноль писатель и после смерти уходит. Хотя порно-пародий на русские мультики я почти не видел. Это Диснеевских принцесс давно и во всех позициях… обозначили. Видимо.

– Не зря говорят, что запад подгнивает. А Машенька и медведи ничего, держится.

– Так ты по тегу «златовласка» поищи. Переведённая сказка же, – добавил Лапоть и выключил пушку, едва почуял первое тепло в пояснице. – Я это, с Шацем пойду поздороваюсь.

– Ага, – безразлично добавил человек у мангала, больше завороженный огнём, чем суетой внешнего мира.

Ротвейлер рядом со Стасяном носился, не мешая созерцанию. И на незнакомца никак не отреагировал, так как прекрасно знал Лаптева.

«Видимо, свой», – решил крановщик.

В памяти Стасяна Лаптев отсутствовал. И раздумывая были ли они с ним знакомы, он снова шашлыками занялся. Одной рукой новых дровишек на угли подкладывая, чтобы побольше было и жар пошёл как следует, а другой продолжая мясо из сока вылавливать.

На улице хорошо. Ветерок тёплый, солнце в глаза не светит. Дым глас не ест. Кладка каменная беседки с одной стороны ему поддувать мешает, это раз. А над головой вытяжка полноценная висит, это два. Хочешь – так готовь, по пассивной системе. Хочешь – кнопку нажми и вентиляторы активно дым всасывать начнут, если сильно всё разгорелось и задыхаться начинаешь у мангала.

«Всё для людей», – подумал Стасян и только на Боцмана посмотрел. А ротвейлер тут же на зад присел и сначала одну лапу ему подал. Потом подумал, и другую показал.

Мясо клянчит.

– Братан, ты погоди немного. Приготовлю, будет вкуснее. Сырое ведь вредно?

Пёс тут же такое лицо сделал, словно переспросил «с чего ты взял?»

Прекрасно понимая его голод, крановщик тут же со дна тазика мелкие куски достал и без боязни с руки скормил.

Уже вытирая руки о снег, прислушался Стасян. Тишина над посёлком звенящая. Ни дронов, ни прилётов. Не гудит небо, не свистит ничего, не орёт и не жалуется. Хорошо там, где войны нет и даже не предвещается.

* * *

Боря в то же время звонок принял и уже с Кобой разговаривал, во двор к Зое и Степанычу зайдя.

– Борис, я не могу ждать год, пока Роман вернётся! – уверял Моисей Лазаревич с ноткой недовольства. – Вы чего? Мы в такой минус уйдём, что потом не выйдем. И я нарочно говорю мы, так как вы теперь на проценты подписаны.

– Какие проценты? – не понял Боря, пока от группы только проблемы одни получая вместо дивидендов.

– Авторские отчисления и аренда студии на длительный срок, что принадлежит некоему Борису Петровичу Глобальному, – то ли ответил, то ли возмутился продюсер. – А студия та где? Давайте, что ли, ту девку на прослушивание ведите, Борис, о которой рассказывали. Как её? Ведагора? Презерпина?

– Лида! – поправил Боря и мягче добавил. – Просто Лидия. Голос у неё что надо, дикция поставлена.

«И ты хотел сказать, что есть брекеты!» – тут же возмутился внутренний голос.

– Что ж, если есть солист, будет и группа, – прикинул Коба. – Объявлю новый набор!

– Не надо. Я привезу солистку и всю группу сразу.

– Где вы её взяли?

– В районе студии, - припомнил Боря. – Они возле точек репетиции всегда ошиваются. Да там нормальные ребята, не переживайте. Классно лабают. Кинг-Конг гитаристом у них. Хмурый, но справедливый. Монах барабанщик слова лишнего не скажет, Лютый басист и за бек-вокалиста может. Ну и на клавишах Дичь сидит, жрёт постоянно. Всё в крошках. Рома их знает. Лида будет в оптимальной компании. К тому же местные, ездить никуда не придётся.

– Интригует, Борис, – поразмысли Моисей Лазаревич и тоже чуть подсластил пилюлю. – Тут группа «старые говнодавы» распалась. Ну, та самая, что про розы пела, яблоки и прочую любовь к вегетарианству. На этом постном салате и держались, пока вдруг вещи своими именами не стали называть. Тут-то и выяснилось, что самоназвание пригодилось, а за рубежом они никому не нужны.

– Где родился, там и пригодился, – добавил Боря, которого самого то в Израиль звали, то в Армению, то в Москве предлагали на ПМЖ остаться. А он сибиряк что так, что так.

– Так вот, я у них предварительно технику выкупить собираюсь. За полцены, пока за копейки не пропили. С этим помогу. Но стены я за вас обшивать не собираюсь, Борис!

– Да сделаю я изоляцию. Общий принцип понятен, а там… покумекаем, – прикинул Боря, который больше привык санузлы изолировать, чтобы с соседом не здороваться, чем в акустике разбирался.

«Но это же почти, как и с шибари», – прикинул внутренний голос: «Яндекс поспрашиваем и клипы обучающие какие посмотрим насчёт деталей».

– Тогда, Борис, с вас солистка, группа и акустика, а с меня инструменты, пиво с чипсами и продление концертов на лето. Если под конец весны что-нибудь убойное запишем, хотя бы один хит, то продержимся. А там уже на каверах, акустике и перепевках старых хитов до осени продержимся.

– Нет, надо просто сесть и записать нормальной полный альбом, – возразил Глобальный. – Ненавижу сигнлы. Они же даже переводятся как одиночки. И обвешивать мишурой эту одну песню не надо. Надо подробно делать весь проект. А то одни пишут короткие книги, другие одну песню, третьи резьбу не докручивают. И в целом получается, что каждый недоработал. И в стране бардак. А оно нам надо? Надо как следует доделывать!

– Мне ясна ваша позиция, – донеслось от Кобы. – Кстати, наш клип про экологию на вершинах чатов. Ну, где дерево плывёт по реке, пока веткой не становится. Экологи, все «зелёные» и почему-то даже «институт философии жизни и смерти» его перед каждым выступлением крутят на своих сборищах. Отсюда, собственно, и деньги на инструменты. Но хотелось бы несколько расширить аудиторию. Нам нужна музыка для стадионов, Борис. Чтобы на спортивных соревнованиях играло. Например, на хоккее. Так отчисления на глаза вырастут.

– Я вас понял, Моисей Лазаревич, – добавил Боря, зашёл в дом Зои, отключил сигнализацию и прошёлся по комнатам. – Сделаем. Конец связи.

Нужно было хоть раз в неделю поливать цветы с лейки. Все, может, и не спасёт, но стойкие выживут. И решительно набрав воды в тару, гость пошёл по комнатам.

На первом этаже горшков с цветами не особо, только пальма двух метров в коридоре финиковая в кадке стоит. Вылив туда всю лейку, Боря снова набрал воды и на некоторое время задержался в спальной хозяев на втором этаже. Там на подоконнике росла гортензия, хлорофитум и подозрительно лысый кактус фаллической формы.

«Вроде должен быть с колючками», – ещё подумал Боря, повертел его в руке в небольшом горшочке и обратно на подоконник поставил: «Может, болеет?»

Взгляд ответственного приходящего цветовода в это время зацепился за происходящее в соседнем дворе. Увидел в окно, как из трубы в беседке шёл дым, там стоял шашлычник в поварском фартуке и это было совершенно нормально. Но рядом с беседкой дрались Шац с Лаптем, а Боцман лаял до хрипотцы, раскидывая слюни вокруг. Он словно так и не решился, в кого вцепиться первым.

– Что там за хрень творится?! – воскликнул Боря, поставил лейку и побежал на улицу.

Когда сантехник достиг соседнего участка, Шац с Лаптем уже несколько подустали. Они выдохлись, но всё так же ответственно ломали друг другу лица.

Удар следовал за ударом. По очереди. Оба стояли обнажённые по пояс. Один был в камуфляжных штанах и берцах, так и не успев переодеться, другой в деловых брюках и зимних ботинках на меху, которые не торопился менять на демисезонную обувь. Потому что погода в марте что-то среднее между январём и маем, но порой даже на дню.

Стасян с вялым интересом посматривал на драку через плечо. И всё больше следил за шашлыками. Только отвернёшься – подгорят же! А драк он видел не мало. Но ещё ни одна никого не накормила.

– Мужики, вы чего не поделили? – возмутился Боря, едва прибыл на место.

Как известно, двое дерутся – третий не лезь. Разве что два на два сойтись, но Стасян слишком занят, смотрит с ленцой. А тут полезешь, так ещё и от ротвейлера отхватишь.

«Шансы за день получить не только по шарам удваиваются», – заметил внутренний голос.

– Чего-чего! – сплюнул кровь Лапоть, вытерпев очередной удар и не спеша начинать свой. – Этот олух делает вид, что меня не знает.

– Так он это… – попытался с ходу объяснить Глобальный и даже с укором посмотрел на крановщика.

Но тот даже не подозревал, что должен был рассказать какому-то незнакомому мужику секрет Шаца.

– Да помню я тебя, ебанько ты одноразовое! – ответил Матвей Алексеевич, сам прояснив ситуацию. – Просто не замечаю. Как ты меня не замечал почти четыре месяца.

– В смысле не замечал? – возмутился Лапоть и в очередной раз по лицу оппоненту заехал. – Ты берега попутал? Ты сам сказал, не звонить и не писать, пока сам не выйдешь на связь. Накроет мол, наведу. Я и… переживал. Просто тихо переживал. Потихонечку.

– Это ты попутал! – не остался в долгу Шац и смахнув кровь с рассечённой скулы, сам врезал и добавил голосом. – Где посылка? Звонки? Письма? Боря вон целый контейнер гуманитарки прислал через пацанов. А ты, хуй с ушами, даже тёплые носки не мог выслать? У всех кореша как кореша. Посылки хотя бы раз в месяц, свечи, открытки. А мой братан гнилой оказался. Свечки не мог окопные сделать? Тупо воск плавишь на фитиль в центре в банке из-под любой сайры! С этим бы даже ты справился, уебан ты пиздоголовый.

– Слышишь ты, придурок! – хмыкнул Лапоть. – Я Князя осаждал по бизнесу! Не то вернулся бы ты не к частично урезанному бизнесу, а к разбитой тыкве. И без кареты. Ещё и в долгах, учитывая размер платёжки на твой дом.

– Какого ещё князя? – возмутился Шац. – Олега «Вещего»? Игоря «Старого»? Или может, князя Шуйского? Что ты городишь?

– Ты совсем мозги растерял? – удивился Лаптев. – Князя!

Оба застыли, не понимая друг друга.

– Так ловко с темы ещё никто не соскакивал, – добавил Лапоть.

Боря вздохнул. Похоже, самому рассказывать придётся:

– Мужики, давайте за стол сядем и поговорим, да?

– Блядь, у меня там греча горит! – вспомнил Шац. – Идём, говно ты бесполезное. Салатики хоть настрогаешь… если пальцы себе не отрежешь нахуй. Чмо ты безрукое.

– Сам чмо, – ответил Лапоть и немного подумав, добавил. – И ебанат. Но я скучал, братан!

И они обнялись сначала, как старые знакомые, а потом похлопали друг друга по плечам и подхватив снятую одежду с лавок, пошли в дом. Умываться и спасать продукты на плите.

«Похоже, дружба всё же дороже обид», – прикинул внутренний голос.

– Борь, присаживайся, – донеслось от Стасяна. – В ногах правды нет.

Он как самый спокойный человек на земле лишь монотонно переворачивал шампура и соусом поливал, чтобы зажаристее выходило, но не подсыхало. Запах такой одуряющий пошёл, что пёс полностью проигнорировал хозяина.

Боря и сам заметил, что Боцман предпочёл на улице остаться, а не домой идти. Дом собаке уже надоел. Там никогда не пахло шашлыками. А здесь всё-таки жаренный кусок обещали… когда остынет.

Глобальный вздохнул и на лавочку присел. А может и правда не стоит так по пустякам переживать? А то нервничает чего-то, бегает постоянно. Суетится. А может вся разгадка в том, чтобы сконцентрироваться на цели и к ней идти? Тогда главного не забудешь. А со всем посторонним – да бог бы с ним! Это если вслух сказать, а про себя – хуй с ним!

Стасян лишь улыбнулся загадочно, словно давно постиг эту истину чуть раньше. Только шашлыки снова поправил и сказал голосом, полным мёда:

– Уже готово почти. Борь, неси тарелку и вилку... Скоро снимать будем!

Так сантехник и понял, что это первая просьба за день, которую выполнить самому хочется. Без напряга, в охотку. И ноги сами на кухню понесли. Ведь если даже заботы от души идут, то всегда есть что приятное вспомнить. А человек – и есть память.