Транзит на счастье (СИ)

ГЛАВА 4

Прокурор стоял у окна кабинета и нетерпеливо постукивал пальцами по подоконнику, о чём-то размышляя. Он тяжело вздохнул и повернулся к сидящему за столом Ефремову, который листал папку.

— Виктор, ты уверен в своём решении? Ты действительно всё обдумал? — хмурясь, спросил Рудаков.

— Валерий Михайлович, вы же сами хорошо понимаете, что такие решения так просто не принимаются, — не отрывая взгляд от папки, пробормотал Виктор.

— Я конечно всё понимаю. Привязался к девчонке. Но удочерение! И как ты совсем собираешься справляться? С нашей-то работой!

— Я увольняюсь. Вот моё заявление, — Ефремов вытащил лист из папки и протянул начальнику. — Решил вернуться к адвокатской работе. Времени будет больше, да и деньги обещают хорошие.

Прокурор резко развернулся к окну, стукнул кулаком по подоконнику.

— Я не подпишу! Не понимаю я тебя. Зачем тебе чужой ребёнок? Женишься родятся свои, а что будет с девочкой? Ещё неизвестно как её примет твоя будущая жена.

— Я не женюсь! Знаете Валерий Михайлович, я иногда и сам не понимаю себя. Я не знаю, что будет через год, через пять лет. Но одно я знаю, точно — я приложу все силы и сделаю всё возможное, чтобы эта девочка стала счастливой. Сашка должна жить в семье. Я стану её семьёй. Она закончит школу, поступит в институт. У неё всё сложится в жизни. Она больше никогда не вспомнит тот ужас, который ей довелось пережить.

— Но ведь для того, чтобы её сделать счастливой не обязательно удочерять! Можно взять опекунство. Забирать на выходные…

— Нет! Нам этот вариант не подходит!

— Просто какой-то дурдом, — Рудаков схватился за голову и повернулся к Виктору. — Значит так! Заявление я тебе не подпишу! — прокурор поднял руку, останавливая возглас протеста Ефремова. — Пока не подпишу. Сначала оформи все документы на девочку, а потом посмотрим, — и уже садясь за стол сам себе пробормотал, сверля глазами Виктора. — Где это видано, чтобы прокуратура разбрасывалась квалифицированными работниками. Всё иди с глаз моих долой!

Виктор поднялся.

— Я сегодня в прокуратуру больше не вернусь. Сейчас еду на слушанье дела "Князевых", а потом сразу в детский дом.

— Иди, иди…

Войдя к себе в кабинет, Виктор аккуратно сложил папки с текущими делами и засунул их в сейф, отложив в сторону дело "Князевых". У него ещё было минут сорок до слушания в суде.

Он стал листать папку, но мысли всё время возвращались к разговору с прокурором. На душе было странное ощущение, Ефремов места себе не находил. Вроде бы он всё делал правильно — решив удочерить девочку и засадить её родителей. Они должны быть наказаны и получить полный срок и в тоже время Ефремов понимал, что не совсем правильно поступает. Какое бы они преступление не совершили, Анна и Пётр Князевы всегда останутся для Александры родителями. И может быть сейчас девочка и таит обиду, но она со временем пройдёт. Виктор посмотрел на часы, настало время сделать очередной выбор.

Он встал, закрыл папку и пошёл к дверям.

Зал суда был полупустой. На скамейке рядом с адвокатом сидели подсудимые: чета Князевых и Константин Ларионов. Анна и Пётр сильно нервничали и поглядывали всё время по очереди на адвоката, в то время как Ларионов держался спокойно, показывая всем своим видом, что ему всё происходящие безразлично.

Отвернувшись, Виктор смотрел в окно, в пол уха слушая свидетелей.

— У стороны обвинения есть вопросы к свидетелю? — донёсся до Ефремова голос судьи.

— Не! — ответил Виктор.

Адвокат с изумлением посмотрел на него.

— Свидетель вы свободны. Слово представятся адвокату Морошкину Денису Яковлевичу.

— Я прошу допросить, как свидетеля, Анну Князеву, — подал голос Морошкин.

Князева точно очнувшись, как будто не совсем понимая, где находится, огляделась по сторонам.

— Князева, пройдите за кафедру, — распорядилась судья Кожухова.

Женщина поднялась со скамейки и нерешительно направилась к кафедре.

Морошкин дождался, когда она займёт положенное для допроса место, и сказал:

— Расскажите суду, как всё произошло.

Анна поправила волосы и посмотрела на свои дрожащие руки.

— Князева, суд вас слушает! — адвокат повысил голос.

— Это Пётр во всём виноват! Он нашёл этого врача, и он предложил продать Сашку.

— Что… — заревел со своего места Князев, привстав. — Что ты мелишь баба!

Судья стукнула деревянным молотком по столу, призывая к порядку.

— Подсудимый если вы и дальше будете мешать суду, вас выведут из зала.

— Я всего лишь хотела выпить, поэтому и согласилась. От Сашки — то толку мало. Только и путалась под ногами, а тут хоть какая-то польза и нам и этому покупателю, которому её почки нужны были.

Все сидящие в зале были шокированы признанием Анны. Только адвокат кивал головой, словно подбадривая её.

— Скажите, Анна, вам не жалко свою дочку? — задал вопрос Морошкин. — Неужели вас не остановило то, что вероятней всего вы отправляете её на смерть?

— Ни сколько, — посмотрев затравленно на адвоката, пробормотала женщина.

— Суду всё понятно, — сказала Кожухова. — Князева вы можете занять своё место.

Затем предоставили слово Петру, он обвинял во всём жену и так же как она не раскаивался в содеянном. После него последние слово дали адвокату и Виктору.

Ефремом не стал требовать, как собирался, десяти лет для Князевых, попросил их лишить родительских прав и дать минимальный срок, предусмотренный этой статьёй.

Через пол часа судья вернулась в зал и огласила приговор. Все обвиняемые получили по десять лет. Анну и Петра лишили родительских прав.

В коридоре к Виктору подошёл адвокат.

— Поздравляю! — пожимая руку растерянному Ефремову, сказал Морошкин. — Я очень рад. Преступники получили по заслугам, — адвокат ещё что-то хотел добавить, но вдруг дёрнулся в сторону и заспешил куда-то, крикнув не оборачиваясь. — Всего доброго Виктор.

Ефремов обернулся и увидел, как Мошкин подошел к мужчине в чёрной кожаной куртке бандитского вида, и они вместе вышли на улицу.

— Виктор, — окрикнул неизвестно откуда взявшийся прокурор. — Ты чего так вяло выдвигал обвинения? Ну да ладно теперь это не важно. Тебе звонили из органов опеки… они отказывают тебе в удочерении…

На веранде не было никого, кроме Тимура. Он сидел, развалившись в кресле, покачиваясь в ожидание Константина. В том, что друг вскоре появится, Резвый не сомневался ни капли. С того момента как Жук уехал в город прошло уже не меньше пяти часов. Нужно было срочно уладить кое-какие дела и узнать обстановку.

За воротами послышался шум подъезжающей машины, затем хлопнула дверь и через некоторое время, во двор вошёл Костя.

— Да Резвый тебе ещё повезло, — сразу с порога начал Жук. — В твоё отсутствие никаких проблем не возникло. Кузьмичёвские тоже залегли на дно. А этот следак Ефремов шустрый парень. Направил Ментов ко мне на хату. Видно девчонка ляпнула.

— Что там в суде?

— Всё путём. Адвокат сделал всё в лучшем виде. Как ты и велел. Родителям девчонки дали по полной программе. Адвокат им гайки вкрутил, так что они сами себе приговор на суде подписали.

Тимур одобрительно кивнул. Это именно то что он хотел. Теперь Князева Александра у него под защитой и никто не имеет права безнаказанна, обежать этого ребёнка.

— Адвокат ещё трепался, что следак хочет удочерить девчонку. Но ему вроде отказали. В общем, она живёт пока в детском доме. Но думаю, очень скоро переедет к Ефремову.

— Это и к лучшему. Одной головной болью меньше, — задумчиво пробормотал Резвый и тут же потерял интерес к этой теме. — Говоришь Кузьмичёвские залегли на дно… А если что-то задумали?

— Всё может быть…, - Жук пожал плечами. — Хотя не думаю. Мне один опер шепнул, что Ефремов на эту группировку собирает информацию. Причём роет он под них конкретно. Поэтому Кузьмичёв и решил, пока из города уехать.

— Так это же для нас шанс! Мы можем пока все их точки под себя взять. И начнём с ещё одного рынка на Шуйском.

— Так этот рынок ходит под Халидом.

— Был под Халидом…

Заполучить этот рынок Резвый давно хотел, но соваться туда пока в городе заправляли Кузьмичёвски было опасно. Павел Кузьмичёв водил дружбу с Халидом Мамедовым.

— Подбери крепких парней. И сегодня вечером наведаемся в гости к Халиду. Как раз и выручку заберём.

Через час к дому, где Резвый временно жил стали подтягиваться самые лучшее бойцы его группировки. Наконец все двадцать человек были в сборе. Расселись по газелям и двинули в сторону города.

Мамедов не ожидал никакого нападения, по этому когда на овощной рынок на Шуйском шоссе налетели люди в масках с оружием и дубинками и стали громить торговые места, поджигать машины и жестоко избивать тех кто попадался им под руку, растерялся. Это-та заминка и сыграла роковую роль для Халида…

Тимур намеренно поехал по плохой дороге, не объезжая кочек и ям, чтобы пленника находившегося в багажнике трясло сильнее. Остальные бойцы следовали на газелях за ним.

На одной из тихих улиц, дальнего района он остановил машину, недалеко от входа в старую деревянную двухэтажку. Именно этот дом охранное агентство "Орион", арендовало под офис.

Открыв багажник, Тимур выволок от туда пленника, рывком поставив на ноги. Халид был испуган, он понимал, что жить ему осталось не долго, через несколько часов, а может даже и минут он последует за своими людьми. Но Мамедов в самые тяжёлые моменты своей жизни, стоя перед смертью, никогда не показывал и не покажет, что ему страшно. Он только тихо спросил:

— Зачем вы меня сюда привезли? Почему вместе со всеми не прикончили?

— Сейчас узнаешь, — ответил Резвый, закрывая багажник.

Тимур подошёл к дому и начал открывать дверь. В этот момент Халид принял последнюю попытку сбежать, но Жук подставил ему подножку. Мужчина растянувшись, упал на живот.

— Вставай, — приставив к голове Мамедова пистолет, велел Константин.

Пленник медленно поднялся и пошёл в дом.

— Резвый ты не понимаешь с кем связался, — спускаясь в подвал за Зарубиным, сказал Мамедов.

— У тебя Халид не то положение, чтобы мне угрожать, — Тимур повернулся к нему лицом и резко ударил его в челюсть. Мужчина качнулся назад, по губе потекла кровь, ствол Жука впился в спину, вынуждая сделать шаг вперёд.

В подвале Костя толкнул Мамедова в угол. Резвый, взяв единственную стоящею в помещении табуретку, поставил её напротив пленника, сел.

— На этой неделе пытались убить меня. Так вот я точно знаю, что это были быки Кузьмича. Я хочу знать, где прячется Кузьмич?

— А с чего ты решил, что я это знаю? — сплёвывая кровь, вытирая губы, спросил Мамедов.

— С того, что ты с ним дружбу водишь.

— Нет, Резвый у тебя не правильная информация…

— Мы сейчас это проверим, — Тимур дал сигнал Жуку.

Константин подошёл к пленнику и опёрся руками о стенку по обе стороны от его головы. Мамедов почувствовал, как волна адреналина и дикий страх, охвативший его в первую минуту, превращается в злость и ненависть.

— Может, лучше сам скажешь? Не хочется мне руки об тебя пачкать.

— Я не знаю где Кузьмич, — упрямо ответил Халид, с ненавистью глядя на Жука.

Константин как-то грустно посмотрел пленнику в глаза и неожиданно ударил его в живот. Мамедов охнул и сполз на пол. Последовал новый удар, в ушах зазвенело, свет в подвале стал медленно гаснуть…

Тимуру хотелось выпить. Он тысячу раз давал себе зарок, что никогда больше не прикоснется к спиртному, в особенности теперь, когда нужно мыслить чётко и трезво. В любой момент ситуация может выйти из-под контроля и надо будет принимать быстрое решение иначе можно оказаться на месте мёртвого Мамедова.

— Какого хрена, ты его убил? — жестоко спросил Зарубин у Жука. — Он ничего не успел сказать.

— Да я и не собирался… Просто не рассчитал удар… Кто ж знал, что он далбанётся башкой об стенку. И потом его бы всё равно пришлось мачкануть. Да всё нормально Резвый. Вычислим мы Кузьмича. Не будет никаких проблем.

— А какие могут быть проблемы? — зло усмехнулся Тимур.

— Никаких… — растерялся Жук, он не совсем понимал, чего злится Резвый. — Нет человека — нет проблемы.

— Мы бы могли загнать Кузьмича в угол. Вывести из игры. Ты понимаешь Мамедов знал все его слабые места… А теперь…, - Тимур махнул рукой. — Такой козырь просрать! Ладно, о трупе позаботься. Сейчас всем отдыхать. Завтра утром сбор…

Александра стояла и рассеянно смотрела в окно.

— Ты понимаешь не разрешают мне тебя удочерить. Говорят ребёнку нужна полная семья… отец, мать… Ну ты главное не унывай Сашка. Я обязательно что ни будь придумаю.

Виктор подошел и обнял девочку.

— Я ведь могу взять над тобой опекунство…, - он чувствовал комок в горле и неприятный осадок в душе, словно предавал Сашку.

Она обернулась к нему и пристально посмотрела в глаза Ефремова.

— С другой стороны это и хорошо, что вам не разрешили меня удочерить. Как же тут без меня, осталась бы совсем одна Симка? — её голос дрожал. Девочки стоило огромных усилий контролировать себя. Было очень обидно, казалось бы вот оно счастье — настоящая семья Виктор и она, а тут опять всё кувырком. — Видно судьбу не переиграешь…

— Да нет… возразил Ефремов, крепче прижимая к себе девочку, — Вот увидишь, настанет день, когда ты сама перекроишь свою судьбу. Всё в твоих руках…