Трегуна

Глава 9

— Крис, милый, все в порядке?

— Мне… Я… Вот, с днем рождения, — он отдал девушке пакет.

Амира с улыбкой на лице протянула руку и приняла подарок, продолжая поглаживать второй рукой Мию по голове. «Спасибо, милый!» — ласково сказала она и вытащила из пакета коробку, в которой были перчатки из хромовой замши.

— О, «Макс Мара», — прокомментировал Алекс, поставив чашку на столик. — Очень достойно.

— Амира… — едва выдавил из себя Крис и сразу замолчал, потому что его голосовой аппарат был парализован от сковавшего молодого человека страха.

— Эй, приятель, да что с тобой? — встревоженно спросил старший брат.

Крис не ответил. У него стало болеть в висках и носовых пазухах, и он почувствовал, что готов расплакаться. Молодой человек вышел из комнаты и быстрым шагом, почти бегом, отправился в ванную, и как только закрыл за собой дверь и включил воду, то разрыдался. Чем больше он всхлипывал и трясся, тем сильнее текли слезы, даже и не думая останавливаться. Крис сел прямо на холодный пол, закрыл лицо ладонями, подогнул колени и рыдал, рыдал, рыдал. Минута, другая, третья, — а слезы хлещут из глаз все сильнее, все больнее сжимает он пальцами свое лицо, словно хочет сорвать его, как маску, все тяжелее ему дышать в этом приступе, в этих спазмах, которые заключили его легкие в замок и не позволяли им расправиться и получить хотя бы небольшую порцию кислорода. Крис напрягся, широко открыл рот, с большим усилием набрал полную грудь воздуха и только тогда совладал с собой. «Получается, что раз шарфик появился еще до того, как мы съехались, то она все это время изменяла мне? С Алексом? А вдруг Мия не моя… Нет, не может быть. Мы с Алексом не похожи, а дочь — моя копия. Теннис… Два раза в неделю! То есть они трахаются как минимум дважды в неделю! Это восемь раз в месяц! Это больше, чем у нас было за полгода! Плюс видятся в медицинской школе. Наверняка он трахает ее еще и там, в какой-нибудь пыльной подсобке… А у нас секс последний раз месяц назад был! Господи, за что!»

На Криса внезапно накатила волна, и он кое-как успел подняться на ноги, прежде чем его вырвало. В дверь ванной постучали: «Крис! — донесся голос жены. — Ты как там? Жив?»

Он стоял у раковины, глядя в зеркало на свое измученное бледное лицо и на глаза, воспаленные от той истерики, которая только что накрыла его.

«Две минуты», — сухо, спокойно ответил молодой человек и взял в руки зубную щетку.

— Тебя вырвало? — спросила Криса Амира, когда тот наконец-то вышел из ванной.

Он ничего не ответил, молча пройдя мимо дивана, на котором сидели Алекс и Амира с дочерью на руках. Лицо Криса не выражало эмоций и было таким ровным, будто это было лицо не человека, а фарфоровой куклы.

— Дружище, ты в порядке? — услышал он вопрос Алекса, но не обернулся, а пошел дальше, к выходу.

— Крис! — испуганно окрикнула его жена. — Ты уходишь? А как же мой день рождения? Ты придешь вечером? Родители обещали быть! И Марта, и потом…

Не дослушав жену, Крис негромко хлопнул дверью, дошел до припаркованной на противоположной стороне дороги машины и уехал. Он нащупал в кармане свой мобильный и, стараясь не отводить надолго взгляд от дороги, стал искать в Интернете телефонный номер. «Да, добрый день, — вежливо сказал он в трубку, — я бы хотел записаться на прием к доктору Каравалья. Дэн… Дэн Джексон. Джексон, да. На сегодня, прямо на сейчас. Нет, простите, завтра не могу, у меня срочно. Пожалуйста, у меня срочно! У меня острая боль! Нет, только к нему, мне его рекомендовали! Пожалуйста! Спасибо большое! Я скоро буду! Спасибо! Очень признателен!»

Крис недолго сидел в очереди, когда ассистент доктора Каравалья вызвала его: «Мистер Джексон? Дэн Джексон?»

Крис зашел в немного затемненный кабинет, где за небольшим белым рабочим столом сидел приятной наружности молодой врач и что-то записывал в толстый прошнурованный журнал. «Одну секунду, будьте так добры», — не отрываясь от записей, вежливо обратился он к Крису, который остался стоять возле двери.

— Так, приступим! — наконец встав из-за стола, доктор жестом указал Крису на кушетку.

— Хорошо, — неуверенно сказал парень, усаживаясь поудобнее.

— Секретарь сообщила, что вы приехали ко мне с острой болью. Давайте посмотрим, — приближаясь к Крису с каким-то небольшим металлическим инструментом в руках, мягко сказал доктор. — Не волнуйтесь.

Но Крис волновался. И дело было вовсе не в выдуманной им острой боли.

— Как странно, — недоверчиво отодвинулся от Криса доктор, когда закончил осматривать пациента, — прекрасный глаз. Где вы чувствуете боль?

— В сердце, — вырвалось у Криса.

— Сэр, — еще с большим недоверием, но исключительно вежливо сказал врач, — для вас, надеюсь, не секрет, что вы находитесь в кабинете офтальмолога? У нас здесь нет кардиологии…

— Я очень вас прошу, — широко открыв глаза, тихо сказал Крис, — помогите мне… Это очень важно! Жизненно важно…

— Конечно, — несмотря на то, что доктор никак не мог понять, то ли парень его разыгрывает, то ли ошибся, то ли просто не в себе, он вел себя по-врачебному деликатно и обстоятельно. — Как вам помочь? Что бы вы хотели от меня?

— Правды…

Доктор пристально посмотрел на Криса, потом его губы дрогнули так, что на лице показалась легкая скептическая улыбка.

— Я прошу вас, — помедлив, произнес врач, — не юлить и не тратить зря наше с вами время. Пожалуйста, скажите, в чем цель вашего визита. Слушаю вас.

— Вы обещаете сказать правду?

— Я ничего, решительно ничего не буду вам обещать. Я учился на врача, а не на политика.

— Очень прошу вас… — голос Криса был слабым, но именно это, вероятно, немного успокаивало доктора и сдерживало его от того, чтобы вызвать охранника и вывести вон этого странного пациента. — Очень прошу пообещать, что скажете правду.

— Хорошо, — доктор Каравалья кивнул и, подкатив поближе круглый стул на колесиках, уселся на него, сложив руки на металлической спинке и широко расставив ноги.

— Это будет между нами, ладно?

— Если только вы никого не убили, то согласен, — ироничная ухмылка на лице доктора стала более явной.

— Спасибо. Еще раз подчеркну, что это вопрос жизни и смерти.

— Я это понял. Говорите, пожалуйста.

— Меня зовут не Дэн Джексон.

— И это, вы уж простите, я почему-то тоже понял.

— Мое имя — Крис Трегуна.

— Крис? — лицо доктора вытянулось от удивления. — Это ты? Да, точно, ты!

— Извините, я не знаю, как к вам лучше обращаться — доктор Каравалья или просто Макс.

— Доктор Каравалья, если это не доставит вам много забот, сэр, — Макс перестал скрывать иронию.

— Мне неудобно это говорить, но я, как бы это сказать, знаю про вас с Алексом.

— Про меня? С Алексом?!

— Ну, — смутился Крис, — я имею в виду, что вы были влюблены в моего брата, в Алекса.

Макс нахмурил брови, раздумывая, как ему реагировать на сказанное, но Крис явно не ждал ни подтверждения, ни отрицания.

— Я не очень понимаю…

— Подождите, — легонько приподнял руку Крис, — сейчас объясню. Вы приходили к нему часто, когда учились еще в медицинской школе. Помните? Я, в общем, подслушал как-то часть вашего разговора. Вы говорили Алексу, что любите его. Я сам слышал. Через дверь. Но это не то, почему я здесь. Не совсем то, я бы сказал. Меня интересует… Просто понимаете, я не все слышал…

— Крис, я пришел сегодня в свой кабинет не для того, чтобы обсуждать с тобой личную жизнь.

— Я не собираюсь ее обсуждать!

— Тогда задай уже свой вопрос, если он вообще у тебя есть! — ультимативным тоном сказал Макс.

— Алекс же не гей?

— Э-э-э… — протянул Макс от неожиданности.

— Мы все думали, что он гей. Все это время. И мой папа всегда был уверен, что вы с Алексом у него в комнате всякие вещи делали…

— Господи, какой ужас, — потерев ладонью лоб, улыбнулся Макс, — какой позор!

— Это, собственно, и есть мой вопрос… Он же не гей? И никогда им не был?

— Крис, — доктор покачал головой и еще раз снисходительно улыбнулся, — тебе-то зачем это знать?

— Он спит с моей женой. У меня есть железобетонные основания так считать. Без домыслов.

— Вон даже как, — улыбка в один момент исчезла с лица Макса.

— Да, — продолжил Крис, от волнения проводя ладонями по покрывалу кушетки. — И честный ответ на этот вопрос поможет мне понять, что и как делать дальше. И только вы можете мне его дать. Никто больше.

— Что ж… Алекс не гей. И никогда им не был. Для протокола, конечно, можно сказать, что один-единственный раз я позволил себе с ним немного лишнего, но совсем не в том объеме, как можно было бы подумать. Отставив в сторону формальности, могу точно сказать тебе, что твой брат не гей. Вообще.

— Ясно, — Крис опустил голову, и его глаза стали медленно наполняться слезами.

— Не то, что ты в глубине души надеялся услышать, да? — сочувственно предположил Макс.

Крис молча кивнул, и от этого слезинка сорвалась с его ресниц, упала на рукав рубашки и быстро впиталась в ткань.

— Крис, мне очень жаль, — Макс по-отечески приобнял его и прижал к себе.

— Все в порядке. Спасибо, — тихо сказал парень.

— Это жизнь. Она иногда расставляет у нас на пути такие препятствия, которые на первый взгляд кажутся непреодолимыми. Но это только на первый взгляд. Понимаешь?

— Понимаю, — уставившись в пол, тихо ответил Крис. — Не говорите никому, что я к вам приходил. Хорошо?

— Разумеется, — похлопал его по плечу Макс. — Ступай.

— Макс?

— Доктор Каравалья, — поправил его врач.

— Макс.

— Ну хорошо.

— Можно мне на какое-то время у тебя остаться?

— Ты чокнулся, что ли?! — воскликнул Макс.

— Нет. Я серьезно. Мне нужно немного времени, чтобы собраться с мыслями и понять, что делать дальше.

— В смысле развода? Или что?

— Сам не знаю. Для этого и нужно время.

— Прости, а чем тебя отель не устраивает? Ты, насколько мне известно, мальчик состоятельный, — усмехнулся Макс и добавил: — Мягко говоря…

— Он меня не устраивает тем, что он отель. Это как в офисе жить. Конечно, если ты сейчас не один…

— В данный момент я живу один, с этим проблем нет. Просто, как ты понимаешь, странно все это! Полчаса назад я собирался принять пациента с острой болью, а теперь брат моего однокурсника просится пожить у меня… Что за фигня!

— Так ты против?

— Черт… Нет, я не против, но это как-то… Как-то по-идиотски. Мы с тобой толком друг друга не знаем, никогда особо не общались. И тут такое!

— В этом весь смысл. Если я остановлюсь у любого своего друга или даже знакомого, жена узнает об этом через час. А мне этого не надо — я хочу времени.

— Но ты ей все равно должен будешь сказать, почему не приходишь домой!

— Да брось. Я «уеду в командировку», а она только рада будет. Ну так что? Естественно, я готов платить, сколько скажешь.

— Десять тысяч долларов в месяц.

— Де… десять? — глаза Криса округлились. — М-м-м-м… Вот это… Не, ну все равно я согласен. Тебе вперед надо заплатить?

— Дурачелло, — вздохнул Макс и улыбнулся. — Неужели я с тебя деньги за это брать буду… Я же гей, и если у меня дома будет жить красивый молодой парень, я еще и доплачивать стану!

— Но только я не гей, — осторожно посмотрел на Макса парень, — если что. Ты же это понимаешь?

— Придурачелло! — Макс взлохматил ему волосы. — Ладно, можешь переночевать у меня сегодня. Если понравится, останешься.

— Спасибо! Спасибо!!! — Крис повеселел впервые за все время, которое они с доктором провели один на один в этом кабинете. — Я очень много работаю, и ты не будешь меня часто видеть. К тому же мне несколько поездок предстоит, видимо, совершить в ближайшие дни. Так что я не доставлю тебе хлопот!

— Там и проверим. Тебе ключи сейчас дать? А то у меня как минимум до семи запись.

— Да. Если можно.

— Можно. Только рекомендую тебе не заглядывать в прикроватную тумбочку в моей комнате, — подмигнул Макс парню и протянул ключи. — Держи. Эй? С тобой все нормально?

Крис побледнел, поднес правую руку к виску, поморщился и стал оглядываться по сторонам. Взгляд его упал на длинную, во всю стену, стальную столешницу, на которой располагались какие-то инструменты и медицинские материалы, а точнее — на большой водопроводный кран, изогнутый над раковиной. Крис пулей метнулся в сторону столешницы и опустил голову в раковину.

— И часто так у тебя? — подозрительно посмотрел на него Макс, когда Криса перестало тошнить.

— Последнее время только. Надо в офисе все же воду проверить. Не исключено, что из-за нее.

— Я тебе могу сказать, что ты и без того неважно выглядишь. Очень бледный, истощенный. Тебе бы диспансеризацию пройти.

— Пройду, пройду.

— А теперь бери ключи и поезжай ко мне домой. Выпей-ка крепкого сладкого чаю и поспи полчасика. Времени много не потеряешь, зато организм отдохнет. Хоть посвежеешь чуток.

Крис взял ключи, еще раз поблагодарил Макса и покинул кабинет. По дороге к Максу он написал Амире, что ему в срочном порядке нужно на несколько дней съездить в командировку в Мадрид:

«Прости, что не смогу сегодня вечером быть с гостями. Работа…»

«Жалко, но ничего не поделаешь. Буду ждать», — написала в ответ жена.

«Не будешь ты ни хрена…» — пронеслось в голове у Криса, когда он отложил в сторону телефон.

Завершив за неделю дела в своей поездке, он вернулся обратно в город и, когда проходил паспортный контроль, получил звонок от жены.

— Крис, — недоумевала Амира, — к нам домой только что приходили из полиции. Вернее, что-то по борьбе с коррупцией и экономическими преступлениями, если я правильно поняла. Тебя искали.

— Меня? — удивился Крис. — Хм, ну ладно.

— У тебя неприятности?

— Вроде бы нет, — ответил парень, но сам не очень верил в свои слова.

— А ты придешь сегодня домой?

— Пока не знаю. Я потом позвоню. Сейчас надо с юристами поговорить. На связи, — он закончил звонок и тут же набрал номер Кеннета: — Привет. Ты у себя в офисе? Ок, еду к тебе.

На встрече в офисе юридической фирмы помимо самого Кеннета были два партнера, один из которых возглавлял уголовно-правовую практику фирмы.

— Здравствуйте, — настороженно поприветствовал их Крис, которого сразу напрягла такая серьезность встречи.

— Добрый вечер, мистер Трегуна, — ответил ему с голливудской улыбкой на лице старший из партнеров, — располагайтесь, пожалуйста.

— Судя по всему, вопрос важный? — нервничал Крис.

— Вопросы юридического характера не могут быть неважными, — партнер вел себя так, словно, напротив, ничего серьезного обсуждать не предполагалось. — Меня зовут Джаспер Митчелл. Я руковожу уголовно-правовой практикой нашей фирмы. Это мой коллега из финансовой практики, партнер фирмы Энтони Коэнинг. Нашего юриста Кеннета, конечно же, вы знаете. Спасибо, что нашли время прийти к нам.

— Я так понимаю, что у меня не было особого выбора, — вопросительно посмотрел на юриста Крис.

— Мистер Трегуна, — предпочел не замечать этого комментария Джаспер, — я вкратце расскажу суть вопроса, после чего мы сможем более детально обсудить тактику защиты.

— Тактику защиты? — переспросил вконец разволновавшийся Крис. — Я что, подозреваюсь в чем-то?

— Боюсь, что да, — сказал Джаспер, — но на данной стадии вам совершенно не о чем беспокоиться. Давайте все же я сначала поясню вам, в чем, собственно, заключается ситуация.

Крис не ответил. Он внимательно поглядывал то на партнера, то на Кеннета.

— Итак, — продолжил Джаспер, — завтра утром вам… то есть нам и вам… необходимо посетить центральное управление департамента по борьбе с коррупцией и экономическими преступлениями для допроса, после чего не исключено, что детектив департамента распорядится, чтобы вы вместе с ним явились в суд.

— Зачем в суд? — не понимал Крис.

— Мы предполагаем, — аккуратно продолжил партнер, — что в зависимости от того, как завтра будут развиваться события, следствие решит выдвинуть против вас обвинения и ходатайствовать перед судом о мере пресечения.

— Да какие обвинения? — не выдержал Крис, повысив голос.

— Вероятно, речь будет идти о хищении государственных средств.

— О хищении государственных средств кем?! — вскрикнул Крис. — Мной, что ли?

— Мистер Трегуна, — голос Джаспера стал серьезным, — мы сейчас можем только предполагать, как завтра будут складываться обстоятельства. Давайте прежде всего обсудим, в чем заключаются подозрения департамента, и согласуем нашу позицию.

К вечеру следующего дня, после завершения допроса, как и предполагал Джаспер Митчелл, детектив департамента по борьбе с коррупцией и экономическими преступлениями предложил Крису проехать в суд, куда Крис явился в сопровождении своих адвокатов.

Слушание открыл седовласый полноватый судья с пышными усами, которого, если бы не мантия и не строгий антураж зала заседаний, можно было принять скорее за владельца мясной лавки, чем за служителя Фемиды.

— Крис Трегуна? — обратился судья к молодому человеку.

— Да, — неуверенно ответил Крис, поднявшись с места.

— Как я понимаю, вы приходитесь родственником Марте Трегуна, судье апелляционного суда в отставке. Это так?

— Так, — Крис исподлобья смотрел на судью.

— В таком случае я, во избежание каких-либо недоразумений, хотел бы сразу довести до сведения всех присутствующих в зале, что решения нашего суда подлежат обжалованию в апелляционный суд, в котором вершила правосудие миссис Трегуна. Когда она находилась в статусе действующего федерального судьи, я уже работал в нашем суде, но ни одно из моих обжалованных решений не попадало на апелляционное рассмотрение к Марте Трегуна. В этой связи я не считаю себя заинтересованным в исходе сегодняшнего заседания, но если у кого-то есть сомнения в моей беспристрастности, прошу сразу об этом заявить.

Ни следствие, ни защита не издали ни звука.

— Тогда я готов разрешить поставленный следствием вопрос. Прошу вас, детектив.

Со своего места поднялся молодой парень, взял в руки толстую распечатку и начал:

— Ваша честь, сегодня, двадцать первого октября, Крису Трегуна были предъявлены обвинения в хищении бюджетных средств. Принимая это во внимание, следствие обращается в суд за избранием меры пресечения в отношении мистера Трегуна.

— Пожалуйста, поясните суду суть ваших обвинений, — послышалось с судейской трибуны.

— Следствие полагает, что мистером Трегуна с целью хищения денежных средств была реализована финансово-юридическая схема, благодаря которой предприятие «Visorable Ltd», которым владеет и руководит обвиняемый, искусственно создавало видимость оказания услуг визовому отделу иммиграционного департамента. На деле услуги не оказывались, а получаемые от визового отдела на основании контракта с «Visorable Ltd» денежные средства в счет оплаты этих услуг оприходовались предприятием мистера Трегуна и через цепочку подставных юридических лиц выводились на подконтрольные обвиняемому организации, и в дальнейшем присваивались обвиняемым и расходовались им в личных целях по своему усмотрению.

— И в чем же заключалась эта финансово-юридическая схема? — задал вопрос судья.

— По версии следствия, схема заключалась в следующем. Как известно, уже значительное количество лет визы оформляются с использованием программного обеспечения «Visorable», разработанного мистером Трегуна. Изначально контракты, на основании которых компания обвиняемого предоставила этот софт визовому отделу иммиграционного департамента, предполагали прозрачный механизм оплаты за услуги компании «Visorable Ltd» — примерно половина суммы платилась собственно за лицензию на этот софт, а другая половина — за техническую поддержку и дополнительный функционал. Однако около трех лет назад условия контракта были изменены. Мистер Трегуна ввел ответственных сотрудников визового отдела в заблуждение и переподписал контракты таким образом, что наиболее существенная часть платы стала взиматься именно за техническую поддержку и дополнительный функционал. Это порядка 90 процентов от всех платежей, которые «Visorable Ltd» получала по контракту. Вместе с тем — фактически услуги по технической поддержке на такую сумму не оказывались. Проведенная нами проверка показала, что «Visorable Ltd» на бумаге якобы перепоручала техническую поддержку сторонней компании, а та, в свою очередь, перезаказывала эти несуществующие услуги третьей компании, зарегистрированной в низконалоговой юрисдикции и неформально контролируемой, как мы считаем, обвиняемым. В результате колоссальные денежные суммы утекали из бюджета, из средств налогоплательщиков, в карман мистеру Трегуна. По итогам проведенной проверки и исследования материалов было возбуждено уголовное дело по признакам данного преступления, максимальный срок наказания за которое составляет десять лет лишения свободы. У меня все.

— Спасибо, — немного подумав, сказал судья. — Защита?

— Благодарю, Ваша честь, — встал с места Джаспер Митчелл. — Сторона защиты в категорической форме отвергает все без исключения доводы, которые только что озвучил детектив. В действительности никакого хищения не было. Это обусловлено тем, что как до, так и после переподписания контрактов сумма вознаграждения, которое причиталось компании моего подзащитного, оставалась неизменной. Если одна сторона — назовем ее заказчиком — согласилась уплачивать подрядчику условные сто долларов в месяц, то не имеет никакого экономического и юридического значения, из чего состоят эти сто долларов. Неважно, в какой пропорции установлены элементы, составляющие эту сумму — 10 процентов за лицензию, а остальное — за услуги по поддержке, или же 90 процентов за лицензию, а оставшийся кусочек — за поддержку. Сумма от этого не меняется, заказчик ничего не переплачивает, бюджет не тратит больше, чем должен потратить на этот софт. Приложение работает так, как работало все эти годы. Вообще ничего не поменялось. Хищения нет.

— Но позвольте, — вмешался детектив, — текущим контрактом предусмотрено, что 90 процентов вознаграждения — это услуги по поддержке. Но там нечего поддерживать на такую огромную сумму! Это программное обеспечение, его не нужно пылесосить, поливать, протирать тряпочкой. Эти услуги фактически не оказывались!

— Оказывались! — вскочил с места Крис. — У меня специальный штат сотрудников, который следит за работой софта и круглосуточно готов оказывать техническую поддержку!

— Готов, — спросил судья, — или фактически оказывает?

— Ваша честь, — обратился к судье Джаспер, — цена контракта фиксированная. Там нет прейскуранта или какого-то отдельного биллинга за техническую поддержку! В один месяц запросов на поддержку может быть много, а в другие — не быть вовсе. Но на цену это не влияет!

— То есть вы сами сейчас признали, что в какие-то месяцы деньги брались за воздух, верно? — подловил адвоката детектив.

— Категорически нет! — повысил голос Джаспер. — Это как абонемент в бассейн, понимаете? Вы купили его, отдали деньги, а дальше делайте с этим абонементом, что хотите! Хотите — вообще не ходите! Он у вас сгорит просто.

— Но в бассейн вы ходите для конкретной цели — плавать! А в нашем случае, — строго парировал детектив, — сутью контракта не была техническая поддержка! Сутью была лицензия на уникальный софт.

— Я бы хотел пояснить, — снова поднялся с места Крис. — По сути, это перекладывание денег из одного кармана в другой. Это мой бизнес, и я как подрядчик гарантирую, что софт будет работать. За это и беру деньги. Дальнейшая их разбивка внутри компаний моего бизнеса никого не должна волновать!

— И все же, — прокашлялся судья, — 90 процентов от ежемесячно получаемой вами по контракту суммы определена договором как плата за техподдержку. Были услуги по техподдержке именно на эту сумму?

— Мы не учитывали объем этой услуги, Ваша честь! — чуть не плача, выпалил Крис. — Общая цена от этого не менялась!

— То есть эти услуги могли и не оказываться? — уточнил судья.

— Могли оказываться, а могли и не оказываться! — воскликнул Крис. — Мало ли как поведет себя софт, откуда мы знаем! Мало ли с какими вопросами по его работе обратится к нам визовый отдел!

— То есть вы брали 90 процентов за техподдержку, но никогда не знали, отработаете их или нет? — спросил судья.

— Нет, Ваша честь, — вмешался Джаспер Митчелл, — в данном случае вообще некорректно использовать термин «отработать услуги по техподдержке»! Эти услуги продавались не сами по себе, не отдельно, а вкупе с основным продуктом — с лицензией!

— Если лицензия — основной продукт, то почему его стоимость составляет лишь 10 процентов от контрактной суммы? — прищурился судья и внимательно посмотрел на адвоката.

— Брали бы тогда свои 10 процентов только, и все! — поддакнул детектив.

— Но цена моего продукта — не 10 процентов и не 15 процентов! Цена единая, визовый отдел всегда ее платил! — горячился Крис.

— Уважительнее к суду! — строго осек его судья. — Мы сейчас по существу дело не рассматриваем. Но исходя из того, что я вижу по документам, визовый отдел платит десятки тысяч долларов за услуги по поддержке, при том что вы сами в заседании подтверждаете, что никто никогда не знает, каков реальный объем этой услуги, если она вообще вами оказывается.

— Это нонсенс какой-то, — вздохнув, опустился Крис на скамью. — Я готов платить сто долларов за коммунальные платежи. Я готов, я подписался под этим. Точка. Ну какая разница, пять ли там долларов за электроэнергию и девяносто ли пять за отопление! Даже если я живу в Африке и мне не нужно отопление! Я же подписался под тем, что согласен платить сто долларов! Ну какая разница?!

— Такая разница, — бросил ему детектив, — что если по контракту с вас берут девяносто пять долларов за тепло, которое вам не поставляют, значит, вас обкрадывают!

— Эту разбивку «лицензия / техподдержка» мы ввели, чтобы экономить на налогах, Ваша честь! — сказал Крис. — Никуда я ничего не присваивал и не крал! Я мог вообще в контракте написать «сто долларов за все» и не париться!

— Однако ж вы не написали и, как вы выразились, «запарились», — заметил судья. — Но все ваши доводы — это аргументы для вашей будущей защиты. Я сейчас не сужу вас. Я выясняю, есть ли в принципе повод для дела и для избрания вам той или иной меры пресечения. Поэтому готов выслушать детектива, о какой именно мере пресечения он ходатайствует перед судом.

— С такой фактурой и таким серьезным составом я не могу просить меньше, чем заключение под стражу на все время следствия, — тихо сказал детектив, но со стороны могло показаться, что он сам внутренне не верит в то, что этого молодого парня непременно нужно арестовать.

— Ваша честь, — встал Джаспер, — наша позиция по надуманности и абсурдности обвинения остается, конечно же, прежней. Но в любом случае заключение под стражу — это непропорционально жесткая и, я бы сказал, жестокая мера для молодого человека, мужа, отца, владельца легального и всем известного бизнеса. Мистер Трегуна никогда не привлекался ни к какой ответственности, не считая неоплаченной парковки, но здесь мы все не без греха. Он никуда не сбежит, он готов полноценно сотрудничать со следствием. Мы просим в крайнем случае установить денежный залог и не ограничивать мистера Трегуна в свободе.

«Я готова поручиться за него», — прозвучал уверенный голос из зала. Судья вытянул голову и посмотрел на скамью в зале заседаний, где среди публики сидела пожилая женщина. Не спрашивая разрешения председательствующего, женщина встала и решительным шагом направилась к столу, за которым располагались Крис и Джаспер Митчелл. Судья, который не мог не узнать женщину, пригладил усы и почтительно улыбнулся ей.

— Я готова поручиться за него, — повторила она, подойдя к судейской трибуне.

— Миссис Трегуна, добрый день, — сказал судья.

— Добрый день. Я, Марта Трегуна, федеральный судья в отставке, настоящим ручаюсь за своего внука, Криса Трегуна, и гарантирую суду и следствию, что мой внук будет максимально плотно взаимодействовать с департаментом, не скроется и будет являться к детективу по первому требованию.

— Поручительство предлагается вместо залога или поверх него? — послышался голос судьи. Марта взглядом переадресовала этот вопрос Джасперу. Тот встал и обратился к суду:

— Ваша честь, мы готовы и на денежный залог, и на поручительство.

— Возражаю! — вскочил с места детектив. — У обвиняемого, согласно личной карточке, есть лицензия на пилотирование легкомоторного самолета! А в собственности у обвиняемого — легкомоторный самолет «Цессна»!

— И? — изогнув брови, удивленно посмотрел на него судья.

— И это означает, что у него есть возможность скрыться от органов следствия!

— А еще у него есть водительское удостоверение, — усмехнулся Джаспер.

— И горный байк, — вставил Крис. — И две ноги!

— Так, достаточно! — призвал к порядку судья, а затем обратился к детективу: — У вас, я полагаю, все?

— Нет! — не сдавался детектив, по виду которого было заметно, что защите удалось немного поубавить его гонор. — Наличие у обвиняемого столь высокопоставленного родственника, как бабушка-судья, пусть и в отставке, как раз свидетельствует о том, что обвиняемый может использовать связи и оказывать воздействие на ход следствия! Поэтому просим заключить его под стражу!

— По вашей логике под стражу в таком случае нужно заключать не обвиняемого, а его бабушку, — усмехнувшись, логично заметил судья. — Суд принимает во внимание статус лица, поручившегося за обвиняемого. У суда нет оснований полагать, что после того, как миссис Трегуна публично заявила о готовности ручаться за обвиняемого, он посмеет скрыться от следствия. При этом считаю возможным не ограничиваться поручительством, а назначить также денежный залог в размере трехсот тысяч долларов. Залог должен быть внесен до 14:00 завтрашнего дня. В удовлетворении ходатайства о заключении мистера Трегуна под стражу отказать. Заседание окончено. Все свободны.

Проводив судью взглядом, в котором мелькнула ностальгия, Марта повернулась к Крису и, не сказав ему ни слова, обняла его. Парня колотило, и она сильнее прижала внука к себе и погладила его по спине:

— Все в порядке, золотой мой.

— Ба… Я не хочу в тюрьму! Я не могу! Я очень боюсь!

— Говорю же, все в порядке. Надо досконально разобраться, что они, — Марта кивнула в сторону пустого стола, за которым сидел детектив, — от тебя хотят. Пока сама не очень понимаю.

Крис резко повернулся к Джасперу Митчеллу. Лицо Криса было настолько свирепым, что Джаспер даже чуть приоткрыл рот и дернул рукой, будто ожидал, что молодой человек съездит ему по физиономии прямо здесь.

— Это все вы! — процедил парень сквозь зубы.

— Я прошу вашего прощения… — адвокат издал нервный смешок и непонимающе посмотрел Крису в глаза.

— Это ваша фирма подсунула мне эту гребаную налоговую схему! Не зря мой финдиректор так скептически к ней отнесся!

— Мистер Трегуна, с вашего позволения… Я уголовный адвокат, и мне сейчас трудно оценить релевантность предложенной вам схемы. Я не участвовал в ее разработке, я…

— Вы партнер фирмы и ее лицо! Мне плевать, участвовали вы или нет! Я платил вам за это деньги! За юридическую поддержку, а не за юридическую подножку!

Джаспер Митчелл стоял весь красный. Он провел пальцами по лбу и глянул на них — они стали мокрыми из-за проступившего от паники пота.

— Мистер Трегуна, — он постарался взять себя в руки и снова включил эффектного юриста в дорогом костюме, — прошу вас… Вы в данный момент в крайней степени напряжены.

— Да потому что не вы сейчас рисковали посадить свою задницу за решетку! А я! Вашими стараниями! Стараниями вашей фирмы!

— Крис! — Джаспер повысил голос, желая прекратить истерику клиента. — Позволю себе заметить, что вас не осудили, не приговорили. Я более чем уверен, что мы развалим обвинение, и до суда дело попросту не дойдет. И мы будем требовать компенсации за незаконное уголовное преследование! Я изучил схему, которая была вам предложена, и как юрист не вижу в ней ничего криминального. Да, она спорна в некоторых аспектах, но не криминальна. Конечно, состав мошенничества при желании можно разглядеть и в нашем с вами разговоре здесь, в эту минуту. Но покуда суд не установил вашей вины, мне не хотелось бы слышать упреки в адрес нашей юридической фирмы из-за якобы некачественных услуг. При всем моем уважении.

— Адвокат прав, Крис, — послышался голос Марты. — И вообще, сейчас не время и не место выяснять эти вопросы. Это бессмысленно. Что по-настоящему важно, так это детально, по мелочам, изучить суть обвинения и предоставить контраргументы на каждый их довод, на каждое их слово! Мне нужно кристально ясно понимать, как работала эта схема, в чем была ее экономическая составляющая, действительно ли это было выгодно с налоговой точки зрения, а еще — почему это вдруг именно сейчас она заинтересовала следствие.

Джаспер посмотрел на нее, потер нос, точно набирался смелости, и наконец сказал:

— Миссис Трегуна, заверяю вас, что наши адвокаты во главе со мной именно так и поступят!

— Мне неважно, как они поступят. Мне важно иметь постоянный доступ к материалам дела в том объеме, в каком его имеете вы, мистер Митчелл, или как уж вас там.

— Но вы не можете… Я имею в виду, у вас же статус судьи, пусть и в отставке. Насколько я знаю, по закону вы не имеете права оказывать юридическую…

— Вас это как-то затрагивает?

— Нет, но если совет судей узнает, что вы консультируете Криса по уголовному делу, то вас могут лишить статуса!

— Мне плевать на свой статус. Я буду помогать внуку. И точка.

— Да, но…

— Точка.

Она посмотрела на Джаспера тем самым металлическим взглядом, которым иногда награждала зарвавшихся у нее в заседаниях юристов. Этот взгляд означал, что ни одно слово в ее адрес звучать больше не должно, и Джаспер хорошо это понял. Он захлопнул рот и вместе с ним — кейс, жестом показал Крису, что позвонит ему, и, натянуто улыбнувшись Марте, быстрым шагом пошел к дверям зала заседаний на выход.

— Ба, меня посадят… — все еще бормотал Крис, не веря, что все это происходит с ним наяву.

— Ну-ка перестань мне тут! Никто тебя никуда не посадит!

— Посадят, я это чувствую!

— Даже говорить не буду об этом. Так, смотри. Все материалы дела, которые будут появляться у твоих адвокатов, пересылай мне. Я, конечно, не собираюсь контролировать этого твоего Джейкоба…

— Джаспера.

— Да хоть Каспера! Пусть он делает свою работу. Тем более что уголовное право никогда не было моей сильной стороной, честно говоря. Но я опытный судья. Я столько всего видела за годы работы, что по одному взгляду на человека могу уже сложить определенное представление о нем. Детектив твой, парнишка этот зеленый, разве что не заикался в процессе! О чем это говорит?

— Не знаю, — буркнул в ответ Крис.

— О том, что он не уверен в своей позиции. Твой адвокат прав в том, что основная задача — не довести дело до суда. Надо прекратить его еще на этапе расследования.

— Прекратить… Легко сказать.

Опустившись на стул, Крис не смог сдержать слез. Ему было до боли обидно. Сначала предательство жены, такое подлое, что не укладывается в голове! И предательство брата, самого близкого человека, в котором течет та же кровь, что и у Криса, в котором продолжают жить гены их общих родителей и с которым они с Крисом, в конце концов, вышли из одного лона. Кто может быть ближе? А теперь еще и срок светит за то, чего он не делал. И даже не думал делать! И вот он сидит в этом огромном пустом зале заседаний, где его чуть не упекли за решетку. Из всего мира рядом только одна бабушка. И этот жуткий канцелярский застоявшийся запах, исходящий от стен суда… И полумрак в зале. Как будто они нарочно не освещают зал по-человечески, чтобы всякий, кто сюда приходит и предстает перед судьей, чувствовал безнадежность как можно острее, и чтобы он вздрагивал от каждого движения судьи, от любого его взгляда. Не-е-ет, тюрьмы не будет. Тюрьмы он не допустит…

— Золотой мой, ты чего? Ну-ка давай, возьми себя в руки! — Марта подсела к нему на скамейку. — Я костьми лягу, но не допущу, чтобы тебя посадили. Я на уши поставлю всех! Ты слышишь?

— Ага, — еле слышно ответил Крис, не поднимая на нее взгляда.

— Выше нос! Должна быть надежда, понимаешь меня? А то ты уже заранее тюремную робу на себя нацепил! Иди-ка домой и поспи.

— Я не хочу домой, ба. Я пока у дру… — он прервал себя на полуслове и испуганно взглянул на бабушку, ведь кого-кого, а посвящать Марту в семейные передряги он не хотел, тем более что даже Амира, уж если на то пошло, не имела понятия о том, что в их семье передряги. Пока не имела.

— У друга? Да?

— Нет.

— Ну-ка не дури мне тут! Я это еще когда почувствовала! Тоже мне, удивил! Это Амира? Из-за нее?

— Ба, ну не будем же мы сейчас мои личные вопросы обсуждать.

— Все-все, не будем, конечно. Какой смысл обсуждать, если и так все ясно. Ладно, пойдем уже отсюда.

Они поднялись со скамьи и пошли к дверям. Выходя из зала, Марта обернулась и бросила взгляд на пустующую судейскую трибуну.

— Ба, а ты в таком же зале работала? — спросил Крис.

— Нет. У меня зал был не такой пафосный и старинный. Мой был небольшой, но очень светлый. Там комфортно было.