Третье Желание (СИ)

Глава 16

Моника не верила собственным глазам, Валефор пересек порог, хотя помещение и было забаррикадировано перцем.

Джастин отмер первым.

— Как ты сюда попал?

Валефор только усмехнулся.

— Неужели ты думаешь, что перец, растыканный по складу, сможет меня остановить?

— Но ведь у нее это получилось?! — Пирсон указал на Монику.

Джинн заливисто рассмеялся.

— Она ведьма. — Сказал он так, будто это все объясняло. Но заметив непонимание, продолжил: — Если Моника лично разложит перец, то тогда барьер будет работать. А если это сделает какой-то человечишка вроде тебя, то эффекта ноль!

Валефор взмахнул рукой, и Джастина буквально отбросило в конец склада. Не отрывая взгляда, джинн буквально поднял Пирсона по стене над землей. При этом Валефор был в нескольких метрах от него. Сейчас джинном двигала злость и ненависть к тому, кто посмел причинить боль его ведьме. Да, Моника принадлежит ему. И ее признание, лучшее тому доказательство.

Глаза Джастина постепенно начали закатываться, дыхание было прерывистым. Он пытался что-то говорить, но вместо этого издавал лишь хрипы. Впервые, Пирсону стало страшно. Смерть буквально дышала ему в лицо и ухмылялась в образе джинна.

— Моника, — прохрипел Джастин, — прикажи ему остановиться. Он же убьет меня…

— Остановиться? — удивился Валефор, — с чего бы ей это приказывать? — он слегка ослабил хватку и внимательно посмотрел на Монику.

— Ты же медсестра! Твой долг спасать людей… — хрипел Джас. — Прошу…

Валефор со всей силы треснул Джастина об стену, словно тот был тряпичной куклой.

— Кроме того, — довольно ухмыльнулся джинн, — даже если она прикажет, то я все равно не оставлю тебя в живых. У нее кончился лимит желаний.

— Это неправда! — наконец, подала голос Моника. — Третье желание так и не загадано…

— Неужели, — улыбка джинна несла в себе какой-то скрытый смысл, но Пэриш проигнорировала ее.

— Именно! Последнего желания не было!

— А вот и было! — процедил Валефор, — кто хотел моей любви? А?!

— Это невозможно. Ты сам это сказал…

Джастин сначала какое-то время наблюдал за их перепалкой, и решил смыться, пока никто не видит. Но не тут-то было. Его ступни, словно прибили к полу и, как бы Пирсон не старался уйти, у него это не получилось.

— Я соврал, — тихо ответил Валефор. — Но есть условие.

— Какое еще условие? — переспросила Пэриш, пораженная его признанием.

— Бессмертие. Чтобы быть со мной, ты должна стать бессмертной. Поэтому, третье желание занято и должно звучать так: «Я хочу стать бессмертной!». Ясно?

Валефор развернулся и вплотную подошел к Джастину. Он чувствовал его страх и испытывал настоящее отвращение. Люди всегда вызывали у Валефора неприязнь, но этот тип превзошел всех. Джинн уже собирался свернуть ему шею, но твердый голос Моники остановил его.

— Не убивай его.

— Почему? — искренне удивился Валефор, — Джастин пытался убить тебя несколько раз, а ты говоришь, не убивай?

— Я прошу тебя сохранить его жалкую жизнь. Однажды, он поймет, как был не прав. И я хочу чтобы он жил с этим, как можно дольше…

Моника попыталась встать, но все еще была связана.

— Ты мне не поможешь?

— Ах, да!

Валефору достаточно было щелчка, чтобы избавить Монику от стяжек. Пэриш резво слезла с хирургического стола, потирая затекшие запястья. Она стояла и просто смотрела на своего спасителя. С чего она взяла, что любит его? Может это всего лишь благодарность? Или просто кидается из крайности в крайность? Ее предал Джастин, и она нашла утешение на плече наглого и самоуверенного джинна? Почему она сначала скажет, а потом размышляет об этом.

Взгляд Моники скользил по телу Валефора. От стильных лаковых туфлей, классических черных брюк к белой рубашке с жабо и воланами на манжетах. Похоже, он все же не изменил своему старинному стилю графа. Наконец, взгляд Моники остановился на лице, а точнее на глазах джинна. Его бездонных, словно омут глазах. «Да, наверное это и есть любовь, — подумала она про себе». Моника готова была броситься в омут этих бездонных глаз с головой.

Пэриш подошла к Валефору и взяв его под руку, повела к выходу.

— Я хочу покинуть это место… — тихо произнесла Моника. — Хочу домой. В свою уютную спальню в твоем недосягаемом замке.

Валефор довольно ухмыльнулся.

— Твое желание — закон, моя маленькая и неопытная ведьма…

***

Спальня в замке Валефора не изменилась. Словно ждала возвращения своей хозяйки. Кровать идеально застелена как будто в армии, стол с ноутбуком в углу и вместо свечей, в люстре горели лампочки.

— Эта не та спальня, в которую я хотела попасть...

— В смысле?

— Первая, мне нравится больше.

— Так это она и есть, — пожал плечами Валефор и щелкнул пальцами.

Стоило ему это сделать, как с комнатой началась метаморфоза. Обычная трехрожковая люстра вмиг превратилась в хрустальную и многоярусную. Мягкий свет свечей играл на гранях множества висюлек и бусинок, свисающих с огромного паникадила. Кровать Моники тоже преобразилась. Из обычной постели на сплошных опорных спинках, она превратилась в кроватку принцессы на изящных высоких ножках и с балдахином нежно-персикового цвета. Вместо стола с компьютером стоял книжный шкаф, забитая всевозможными изданиями.

Моника прошлась вдоль стеллажа и выудила одну из книг.

— Заложница артефакта? — усмехнулась Пэриш, — серьезно?

— Ну, — джинн пожал плечами, — подумал, что ты ее еще не дочитала. Кстати тут есть еще одна книга и возможно, тебе тоже будет по душе.

Валефор достал с самой верхней полки книгу и протянул Монике. Издание имело приятный легкий вес. Глянцевая обложка, на которой была изображена пара: серьезный мужчина в костюме графа и грустная девушка в синем платье. Название гласило: «Элвин Блер и Катерина».

— Любовный роман? С каких это пор ты читаешь подобное? — с ироничной улыбкой поинтересовалась Пэриш.

— Ну, — потянул Валефор, — с недавних...

***

Джастин сполз по стене. Еще чуть-чуть и джинн размазал бы его по этой самой стене. Пирсон откашлялся и собирался покинуть склад, когда в помещение вошли двое мужчин в форме.

— Мистер Пирсон? Вы арестованы за покушение на Монику Пэриш.

Лиза стоящая рядом медленно попятилась к выходу.

— Элизабет Митчел? Вы, тоже арестованы, за пособничество.

Уже сидя в допросной, Джастин понял, как влип. Детектив все говорил и говорил, но Пирсон его не слушал. В голове он прокручивал новый план, который как раз скоро будет реализован. В данный момент он жаждал отомстить.

Детектив вышел, оставив Джастина наедине с собой. Полицейский оставил ему чистый лист и ручку.

Пирсон долго смотрел на белый лист. Хотел бы он начать жизнь с чистого листа. Сейчас уже было поздно и время не повернуть вспять. Джастин сидел на железном стуле. Да, его жизнь пошла под откос, но Пирсон не собирался идти на дно один. Ухмылка, которой могла позавидовать тигровая акула, озарила лицо. Джас подстраховался и защитник Моники, даже ахнуть не успеет, как потеряет ее.

***

Моника сидела в обеденном зале и смаковала «банановый шейк». Хорошо иметь в друзьях джинна. Любой каприз будет выполнен.

— Мне нужно побывать в своей квартире.

— Зачем, — Валефор отсалютовал ей бокалом виски. — Ты ведь переехала ко мне, разве нет?

— Да, но мне нужны кое-какие вещи.

— М? Зачем? — снова спросил он, — ты можешь сказать мне, и я доставлю тебе все что угодно. Сумочку из Милана? Блузку, в которой дефилировала Кэндис Свейнпол?

— Нет! — рассмеялась Пэриш, — мне не нужно ничего из этого.

— Ну, хорошо, — пожал плечами Валефор. —Допивай свой шейк и айда в объятия...

Джинн дерзко ухмыльнулся.

— Я смотрю, тебе это нравится...

Она залпом опустошила бокал.

В квартире Моника попросила Валефора оставить ее одну. Джинн долго противился, но все же выполнил просьбу.

Недавно Монике снилась бабушка. Ее любимая бабушка не одобряла выбор внучки. И очень негативно относилась ко всей ситуации. И сейчас, в голове Пэриш звучал ее твердый голос: «Ведьмы свободный народ! А ты собственнолично идешь в рабство!». В данный момент Моника захотела побыть одна и хорошенько все обдумать.

Моника закрыла, глаза прислушиваясь к себе. Она любила Валефора. Это Пэриш знала наверняка. И дело не в том, что он спасал ее и всегда был рядом. Да, он красив как греческий бог, галантен и выглядит так, как герои из ее любимых романов. Но и это не та причина, из-за которой ее сердце трепетало при виде джинна. Какая-то неведомая сила неумолимо притягивала Монику к нему. Может это есть, то чувство, которое называют любовью?

В дверь позвонили. От неожиданности Пэриш подпрыгнула. Все также витая в собственных мыслях, она открыла дверь. В коридоре стоял курьер. Переминаясь с ноги на ногу, он протянул коробку и бланк.

— Распишитесь.

Пэриш удивленная уставилась на лист, на котором черным по белому были указаны ее инициалы и адрес. Так что ошибки быть не могло.

— Что это? — указала она на узкую коробку в подарочной упаковке. — Не бомба случайно?

— Конечно, нет, мисс! Мы тщательно проверяем такие вещи. Это бутылка. Но про содержимое не ручаюсь. Может духи, а может бутылка шампанского...

Курьер оказался почти прав. В коробке оказалась бутылка вина и весьма дорогого «Шато Лафите» 1787 года. Внутри была еще и записка от Валефора. В ней он пояснял всю прелесть данного напитка и предлагал сделать ей первый глоток. Такое вино полагалось пить на природе и в тишине. Подальше от мирской суеты.

— Ну, — недоуменно пожала плечами Пэриш, — надо так надо.

Она сунула бутылку в пакет и решила прогуляться до Центрального парка. Если она сделает пару глотков древнего, как сама жизнь вина, то может и думаться будет лучше.

Моника села на импровизированную скамейку, сделанной самой природой. Бревно торчало из земли и было похоже на лавку. Такое вино полагалось пить из дорогого фужера, но Пэриш взяла с собой привычный стакан. Еле-еле справившись с деревянной пробкой, Моника плеснула вина на один глоток и попробовала. Насыщенная рубиново-фиолетового цвета жидкость имела мягкий и сладковатый вкус. Моника не особо разбиралась в винах, но в данном напитке чувствовались нотки кофе и вкус вишни. Было что-то еще, но Пэриш не могла сказать что именно.

Несколько минут ничего не происходило. Но когда Пэриш захотела встать, то не смогла. Во всем теле чувствовалась слабость. Отнимались поочередно, то руки, то ноги. А когда она собиралась позвать Валефора, то и тут потерпела неудачу. Язык онемел, словно Моника побывала у стоматолога, а тот переборщил с анестезией. Сердце Пэриш стучало быстро и гулко. Ее пульс намного превышал привычный ритм. И Моника с ужасом поняла: еще немного и она умрет. Человек просто не способен выжить, когда сердце в прямом смысле готово вырваться из груди.

***

Валефор отпустил ее домой и даже оставил одну. Но где-то глубоко в душе, он чувствовал беспокойство. Откуда оно взялось, Валефор сказать не мог.

— Повелитель?

Голос Амулия вырвал его из беспокойных мыслей.

— Вас что-то тревожит?

— Да. Меня тревожит ее отношение ко мне. Что она чувств...

Договорить Валефору не дала резкая боль где-то глубоко в груди. Сердце джинна билось быстро даже для такого существа, как он. Но Валефор чувствовал: эта боль принадлежит не ему, а Монике. Собрав все силы, он переместился и нашел ее лежащей на поляне. Бледное лицо, синие губы и потухшие глаза, как у утопленницы. Казалось, она уже не дышит. Валефор присел около нее и осторожно поднял на руки. Моника хотела что-то сказать, но изо рта вырвался лишь хрип. И от этого хрипа, Валефору стало страшно.

— Мони, — тихо позвал он, — слышишь? Тебе достаточно сказать свое желание. Попроси бессмертия... — умолял джинн. — Я люблю тебя моя маленькая ведьма. Пожалуйста ответь...