Три дня в Венеции

7

Нью-Йорк, декабрь 1995 года

Ванесса Стюарт гордилась своей порядочностью и честностью. Она была честна не только с окружающими ее людьми, но и сама с собой. Сколько она себя помнила, она презирала лжецов и даже тех, кто просто не всегда до конца говорит правду.

Но в этот промозглый декабрьский день она была вынуждена признаться себе, что уже довольно давно она изменила своим правилам. Во всяком случае, в том, что касалось ее личной жизни.

Ее семейная жизнь была вовсе не так безоблачна, как Ванесса старалась себя убедить. И Питеру она лгала: не давала понять, что их брак катится под откос, не является браком ни в каком смысле.

Я лгала хотя бы потому, что молчала, говорила себе Ванесса, вспоминая слова Билла, сказанные им десять дней назад в Венеции. Я только усугубила наши проблемы, когда не решалась откровенно поговорить с Питером. Я так же виновата, как и он. Вот в чем проблема.

Осознав до конца всю правду, Ванесса вдруг испугалась. Рассуждай по-взрослому, увещевала она себя, принимай вещи такими, какие они есть. Все в жизни меняется, отношения между людьми не могут оставаться прежними.

Она рассеянно смотрела в зеркало и думала о своем замужестве, забыв о рисунках, разложенных перед нею. Они с Питером уже давно не близки, совсем. Откровенность и доверие прежних лет, особенно в год перед свадьбой, давно забыты. Сексуальных отношений как таковых между ними тоже практически не существовало. Они занимались любовью только после ссоры. Питер считал, что это – лучший способ примирения. И самый легкий для него, подумалось Ванессе сейчас. Но, кроме всего прочего, они уже давно почти не жили вместе. Как-то все время получалось, что они находились в разных городах. Или ей только так казалось?

И интересы их больше не были общими. Они жили словно параллельными жизнями, ни в чем не пересекаясь.

Разве это можно назвать браком? – спросила себя Ванесса. Сплошной обман. Они продолжали жить вместе, потому что… Почему? Внезапно Ванесса поняла, что не может дать ответа на этот вопрос. По привычке? Из лени? Из-за былой привязанности? Или потому, что некуда уйти? Не к кому? Какова же истинная причина и в чем она? Или к такому финалу привела целая цепь причин?

Отложив карандаш, Ванесса откинулась на спинку высокого рабочего кресла и стала смотреть в окно. Теснящиеся в голове мысли мешали работать.

Ее студия располагалась в центре города, в Сохо.

Квартира находилась на пятнадцатом этаже огромного дома, окна выходили на юг. Ванесса влюбилась в эту квартиру с первой минуты, как только увидела. Квартира и впрямь была замечательная – просторная и светлая.

Вид из окна не переставал восхищать Ванессу. Ей никогда не надоедало любоваться открывающимся из ее окна великолепным видом Манхэттена. Прямо перед ее глазами поднимались прекрасно сохранившиеся здания девятнадцатого века, за ними виднелся Центр мировой торговли. Его строгие башни-близнецы из темного стекла и металла вонзались в яркое голубое небо.

Вот оно – единение прошлых веков и нового, часто думала Ванесса. Прошлое. Настоящее. Будущее.

Будущее. Вот какое слово вертелось у нее в голове.

Каково ее будущее?

И дальше она будет жить с Питером? Тогда будет продолжаться ложь. Брак? Да какой это брак, всего лишь его жалкие развалины.

Значит, надо уйти от Питера?

Каким тогда может быть ее будущее? Жизнь без Питера Смарта, единственного мужчины в ее жизни, кроме Билла Фицджеральда? Ну, если уж быть до конца честной, то у нее был еще один мужчина. Стивен Эллис. Приятель в колледже. Ее первый любовник, единственный, потом она встретила Питера и вышла замуж.

А сейчас ее любовником стал Билл Фицджеральд. Ее тайным любовником. Значит, это из-за Билла она вдруг увидела вещи в их истинном свете? Это встреча с Биллом заставила ее впервые за несколько лет взглянуть правде в лицо? Очень вероятно. Да, это отношения с Биллом помогли ощутить неестественность ее нынешней жизни, хотя раньше она просто уходила от ответов на эти болезненные вопросы.

Ванесса глубоко вздохнула. Она не знала, как же ей поступить. Постараться убедить Питера, что их брак – сплошной обман? Ну, а дальше что? И чего, собственно, она сама хочет от разговора с мужем? Питер может предложить начать все сначала, по крайней мере сделать попытку. И что тогда? Разве этого она хочет? Будущего с Питером Смартом, в котором они больше не сделают ошибок?!

Тогда, в Венеции, она не солгала Биллу. Питер действительно был очень хорошим человеком, во всех отношениях достойным. И он любил ее по-своему. Более того, он всегда заботился о ней, помогал, с уважением относился к ее работе. Питер был надежным, верным, преданным.

Ванесса ни минуты не сомневалась в том, что Питера больно ранит, сделает несчастным ее желание оставить его. Он во многих смыслах зависел от нее.

Так почему же она хочет расстаться с Питером?

Из-за Билла?

Да, честно ответила она себе.

Но Билл не просил ее бросать мужа. Он даже не заикнулся об этом, – прошептал все тот же коварный внутренний голос. Вспомни, он довольно легко согласился встречаться тайком. Тайный роман его устраивает. Он готов стать твоим любовником. Он сам это предложил, продолжал подзуживать голос.

И тем не менее. Есть Билл или нет, все равно. Их жизнь с Питером стала… пустой? Безусловно. Бессмысленной и холодной? Да. У них давно не осталось ничего общего, по крайней мере, она так считает. Их ничто не связывает, они чужие люди. Но, может быть, Питеру так не кажется? Может, ему и раньше-то ничего особенного от брака и не нужно было? Вполне возможно, что сам Питер считает их супружескую жизнь вполне благополучной.

А ей самой что нужно от брака?

Ей нужны чувства. Любовь. Теплота. Дружеские отношения. Общие интересы. Секс. Понимание. Неужели от мужчины нельзя столько требовать? Ерунда. Не так уж и много. Она-то сама готова все это дать.

Питер, напротив, ничего этого ей предложить не мог. Не потому ли она в конце концов оказалась в постели с Биллом Фицджеральдом?

Конечно, поэтому, снова услужливо вступил в разговор внутренний голос. Но тут же Ванесса подумала: нет, не только поэтому. В Билла она влюбилась безоглядно, с первого взгляда. Зачем таиться от самой себя? Она ведь поняла это еще в Венеции.

Влюбилась, усмехнулась Ванесса. Да не просто влюбилась, а втрескалась до умопомрачения.

Когда Ванесса вышла из своей студии, уже смеркалось. У подъезда ее ждало такси, которое она заказала по телефону. Шофер тронул машину, и мысли Ванессы вновь вернулись к главной проблеме. Целый день раздумий так ничего и не дал: ни к какому определенному выводу Ванесса не пришла. Только в одном она могла быть уверена: ее стремительный роман с Биллом в Венеции только ярче подчеркнул бесплодность ее брака.

Терпеть не могу сравнивать, подумала она. Это всегда так несправедливо. Но разве могла она не сравнивать эмоциональную близость с Биллом и пустоту жизни с Питером?

Внезапно ей пришло в голову, что, возможно, Питер не любит ее. Ведь он упорно отказывается завести ребенка. Ванесса немедленно прогнала эту мысль; это была слишком болезненная для нее тема.

Поддавшись порыву, она наклонилась вперед и попросила шофера:

– Не могли бы вы сделать остановку? Мне нужно зайти в «Лорд энд Тэйлор».

– О'кей, мисс, – покладисто согласился водитель и свернул с Восточной Тридцать восьмой улицы на Мэдисон-сквер. Потом вырулил на Пятую авеню, где находился знаменитый магазин.

Таксист поставил машину прямо у входа, но Ванесса специально прошлась по улице вдоль празднично украшенных к Рождеству витрин. Они всегда самые красивые в городе, это она помнила с детства. В витринах двигались великолепные механические игрушки, изображавшие героев сказок, известных каждому ребенку. Дети в восхищении замирали у витрин, не в силах отвести глаз, и так, зачарованные, стояли подолгу, не двигаясь с места.

Ванесса прижалась носом к стеклу (так она всегда делала, когда была маленькой девочкой) и невольно улыбнулась. Взгляд ее упал на изящную игрушечную балерину, на которой была пышная розовая пачка. Балерина исполняла пируэт, звучал танец Сахарной феи. Музыка, льющаяся из магазина на улицу, воскресила в памяти столько забытых и милых воспоминаний детства, что к горлу Ванессы вдруг подступил комок.

Мама с папой тоже всегда водили ее на «Щелкунчика», если на Рождество были в Нью-Йорке. А еще они приводили ее сюда полюбоваться витринами, а потом зайти внутрь и шепнуть на ушко Деду Морозу заветное желание.

Порой Рождество они встречали в Калифорнии, в Париже или Лондоне, – в зависимости от того, где в данный момент проходили съемки фильма или шел спектакль, в которых играла мать или которые ставил отец. Теренс Стюарт, отец Ванессы, был режиссером. Девочка была единственным ребенком, и родители повсюду таскали ее с собой. Так что Ванесса отнюдь не была страдающей заброшенной полусироткой из театральной семьи; напротив – она считала себя счастливым ребенком и обожала своих родителей.

Наконец Ванесса с неохотой отвернулась от витрины, и внезапно ее охватила непреодолимая тоска. Теперь с ней это часто случалось. Вдруг накатывало безграничное одиночество, и с этой пустотой трудно было бороться. Ванесса знала, отчего это происходит – ей всегда очень хотелось иметь ребенка. Но Питер возражал, не желал взваливать на себя дополнительную ответственность, так что Ванессе пришлось запрятать свои желания поглубже. Работа заменила ей ребенка. Но временами желания из глубин души всплывали наружу, как, например, сейчас. Ванесса старалась подавить их, прогнать прочь, до сих пор она поступала именно так, и ей удавалось держать их под контролем. Но с ней явно что-то происходило, потому что острое болезненное желание изменить свою жизнь и дать жизнь новому существу не оставляло ее.

Толкнув вращающиеся двери, она вошла в магазин, размышляя о Хелене, маленькой дочке Билла. Ванессе хотелось найти в подарок что-нибудь совершенно особенное. Хелене шесть лет, в этом возрасте детям уже многое интересно. Так что выбор широкий. Ванесса поднялась на эскалаторе в детский отдел и минут десять бродила, скептически глядя вокруг. Ей ничего не нравилось.

Так ни на чем не остановившись, она спустилась вниз, купила себе рейтузы и шерстяные носки, выбрала тушь для ресниц и вернулась к ожидавшему ее таксисту.

Ванесса жила на Восточной Пятьдесят седьмой улице. Войдя в дом, она с удивлением обнаружила, что муж дома. Обычно он возвращался из офиса не раньше семи, а то и намного позже.

Ванесса сняла пальто, повесила его в стенной шкаф и увидела мужа, выходящего из спальни.

В руке он держал два шелковых галстука. Увидев Ванессу, Питер просиял. Широко улыбнувшись, он поздоровался:

– Привет, дорогая.

– Как ты сегодня рано, – отозвалась Ванесса, подходя к нему.

Он кивнул и чмокнул ее в щеку.

– Я хочу успеть собрать вещи до ужина.

– Собрать вещи? – слегка нахмурилась она. – А куда ты отправляешься?

– В Лондон. Завтра утром. Мне нужно повидаться с Алексом Лоусоном. Как тебе известно, он сейчас там снимается. Видишь ли, контракт на две его следующие картины уже готов, и я должен вместе с Алексом его просмотреть. Контракт на этот раз посложнее предыдущих.

– Понятно.

– Не смотри на меня так угрюмо, Ванесса. Через десять дней я вернусь, как раз к Рождеству.

– Тебе что, понадобится десять дней, чтобы просмотреть контракт вместе с актером?! Он что, дебил? С первого раза ничего не поймет?

– Ванесса! Как ты можешь так говорить о звезде Голливуда, покорителе женских сердец! – воскликнул Питер и громко расхохотался. – Ты же сама родилась в актерской семье.

Ванесса не ответила и повернулась, чтобы уйти. Питер схватил ее за руку и развернул лицом к себе.

– Я думаю, нам надо как-нибудь по-особенному отметить Рождество. Мехико… Бали… Таиланд. Куда бы ты хотела поехать?

– Но на Рождество в Нью-Йорк приедет моя мать… – Ее голос дрогнул. Ванесса чувствовала себя так, словно ее незаслуженно обидели.

– Хорошо, золотко, тогда мы останемся здесь. Тоже совсем неплохая идея. Никаких проблем, дорогуша, никаких проблем.

Питер прошел обратно в спальню. Ванесса последовала за ним, села на кровать и поставила рядом пакет из магазина «Лорд энд Тэйлор».

Питер сосредоточенно отбирал галстуки, потом случайно взглянул на жену и недоуменно сдвинул брови.

– В чем дело? – спросил он, подходя к кровати и останавливаясь прямо перед Ванессой.

Она подняла голову и посмотрела ему в глаза. Лицо ее было созерцательно-задумчивым. Она внимательно разглядывала мужа. Тридцать восемь лет, стройный, привлекательный мужчина в расцвете сил. У него покладистый характер, бездна обаяния, за что его очень любят и клиенты, и друзья. Блестящий адвокат, за последние несколько лет поднялся на волне невероятного успеха. Питер Смарт был удачлив во всем, за что ни брался. И лишь его личная жизнь была безрадостной. Уж ей ли, Ванессе, этого не знать – она разделяет с ним эту безрадостность. Их совместная жизнь пуста и бессмысленна. Неужели он сам этого не замечает? Или ему все равно? И вдруг ее мозг пронзила мысль: а что, если у него есть другая женщина? Почему это никогда прежде не приходило Ванессе в голову?

– У тебя странное выражение лица, – спокойно заметил Питер.

Она кашлянула.

– Мне очень жаль, что ты уезжаешь; я надеялась, мы вместе проведем выходные. Я хочу поговорить с тобой, Питер.

Он нахмурился.

– О чем?

– О нас.

– Как ты серьезно говоришь. Меня пугает эта многозначительность.

– Да, очень серьезно. Понимаешь… мы с тобой… что-то у нас с тобой не складывается в последнее время.

Он озадаченно уставился на нее:

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, Ванесса.

– Что представляет собой наша жизнь? – Она не отводила глаз от лица мужа. – Мы как-то все больше отдаляемся друг от друга. Расходимся в разные стороны.

– Не будь дурочкой! – воскликнул он, улыбаясь одной из своих обезоруживающих улыбок. – У нас с тобой все замечательно. У тебя есть работа, которую ты любишь, ты в ней многого достигла. Ты понемногу становишься известным и модным дизайнером по стеклу, это же здорово. В моей адвокатской фирме дела идут на редкость успешно. Лучшего и желать трудно. Так почему же ты спрашиваешь, что представляет собой наша жизнь? Я не понимаю, что ты имеешь в виду.

Внезапно до нее дошло, что он и в самом деле не понимает, что он искренне озадачен. Она попыталась объяснить:

– Но мы не бываем вместе. Мы всегда врозь, а если оказываемся в Нью-Йорке в одно и то же время, ты постоянно занят на работе допоздна. А когда приходишь домой, ты почти не разговариваешь со мной, Питер. И еще: наши отношения стали довольно целомудренными. Ты полагаешь, что это нормально?

У нее вертелся на кончике языка вопрос: «Может быть, у тебя есть любовница?», но потом Ванесса решила не задавать его. Ведь и Питер имеет право спросить у нее о том же, и что ей тогда отвечать?

Питер удивленно качал головой. Веселье уже не искрилось в его глазах, он помрачнел. Он швырнул галстуки на кресло, сел на кровать рядом с Ванессой и взял ее за руку.

– Но, Ванесса, я люблю тебя, ты же знаешь. Ничего не изменилось. Хотя нет, кое-что все же изменилось. Я добился успеха, огромного успеха, я о таком даже мечтать не мог. Передо мной открываются невероятные возможности, и я не хочу их упустить. Просто не имею права. Все, что я сейчас делаю, я делаю ради нас с тобой, ради нашего будущего. Твоего и моего. Обеспечиваю нам благополучную старость, можно сказать.

– Старость! – взорвалась она. – Я не хочу о ней думать! Я хочу жить сейчас, пока я молода.

– Мы и живем, хорошо живем. И работаем хорошо. Все у нас как надо, дорогая. – Он заметил ее взгляд и уже более мягко продолжил: – Наверное, я действительно уделял тебе мало внимания в последнее время. Извини. – Он положил ей руки на плечи и наклонился поцеловать, но Ванесса отпрянула.

– Ты всегда считаешь, что любые наши разногласия можно исправить таким образом? – с горечью спросила она.

– Но ты же сама знаешь, что это срабатывает. В постели все наши проблемы быстрее решаются. Всегда получалось.

– Хоть бы раз мы занимались любовью просто потому, что захотели, а не потому, что надо загладить ссору.

– Давай сейчас попробуем?

– Я не хочу так, Питер. Я не в настроении. Извини, но глупенькой девочке не хочется кувыркаться в кровати.

Он слегка напрягся, уловив саркастическую нотку в ее голосе, и медленно сказал:

– Это из-за ребенка. Да? Все эти разговоры из-за этого? Ведь так, Ванесса?

– Нет, не так.

– Я понимаю, я жестоко с тобой обошелся в этом вопросе… – начал он и осекся.

– Да, жестоко. Ты совершенно четко дал понять, что не хочешь иметь детей.

– Да нет, я хочу. Только не сейчас, дорогая, чуть позже. Пройдет несколько лет, мы крепче встанем на ноги, вот тогда и заведем детей.

Ванесса покачала головой. Прежде чем она успела сообразить, у нее вырвалось:

– Наверное, нам лучше разойтись, Питер. Давай разведемся.

Лицо его перекосилось, он вскочил.

– Ты с ума сошла! Я не хочу развода, и ты его не хочешь! Глупый разговор! Ты просто устала, слишком напряженно работала в Венеции. Все понятно: новая коллекция, волнение. И ты немного отвыкла от меня. Уверяю тебя, это пройдет.

Ванесса внимательно смотрела на него. Она видела страх в его глазах. Он боится ее потерять.

Она сидела, не произнося ни звука, Питер же торопливо убеждал:

– Теперь все будет по-другому, я тебе обещаю. Честно говоря, Ванесса, я был уверен, что ты счастлива, полностью захвачена своей работой. Я не понимал… не понимал, что между нами что-то не так. Ты мне веришь?

– Да, – пробормотала она. – Я тебе верю, Питер. Все так и есть, ты прав.

Она встала и пошла в ванную. Отчаяние сдавило грудь.

– Я не хочу возиться с ужином. Тебя устроят спагетти и салат?

– На этот раз – нет. Я собираюсь пригласить тебя на ужин, дорогая. Как насчет китайского ресторана?

Ванесса покачала головой.

– Я не люблю китайскую кухню.

– Тогда пойдем в паб «Ниари». Джимми всегда рад нас видеть, и ты, я знаю, любишь там бывать.