Три желания для рыбки (СИ)

Глава 20. Нужен перерыв

Лина

После вчерашнего откровения Глеба я ушла глубоко в свои мысли, не желая пока что-либо предпринимать. «Что я скажу Васильевой когда вернусь домой после пар?», — задавалась я вопросом. Мне и подумать-то было страшно, что я ей намекну о Князеве, а в ответ получу подтверждение своей догадке. Не хочу его получать. «Но получится ли у меня затолкать всё сказанное Пожарским в абстрактный мусорный мешок и выкинуть?». Первое время казалось, что мне это удаётся. Но во многом лишь благодаря озабоченностью увиденным в буфете — той незнакомкой. Гораздо больше меня волновал именно этот вопрос. Его я и задала ребятам тихим шепотом в начале послеобеденной пары, пока препод отмечал отсутствующих.

— Ишь, глазастая какая, — так же тихо усмехнулся Антон. — Как вообще кроме своего Глеба смогла кого-то разглядеть? На этом моменте он зачем-то пихнул локтем Князева, вызвав у того недовольный взгляд.

— Похоже, вы нашли мне замену, — ответила, стараясь придать шутливый тон. — Как такое не заметить?

— Без паники, Беляева, — заговорила Людмила. — Хоть ты и бросила нас в последнее время, но никто заменить тебя нам не сможет. Это Анька, которая у меня иллюстрации покупает для своего блога. Случайно встретились, вот и решили пригласить её к нам.

Дышать сразу стало легче. Аня — двоюродная сестра Михаила, которая учится на втором курсе на кафедре политологии и социологии политических процессов. Под присмотром своего отца, так сказать. Он у неё этой кафедрой и заведует. В общем, Князевы тут всё заполонили, как не раз шутил Хомяков.

— И которая моя сестра, — добавил Михаил.

— Я уже поняла, — ответила я под недовольным взором уже что-то заподозрившего препода. Самое время замолчать, если не хотим себе жизнь усложнять.

Что же, одной проблемой меньше. Незнакомка оказалась всего лишь сестрой. Но как только отпал этот вопрос, сразу замаячил другой — что делать с тем, что сказал Глеб? Вся пара, как в тумане. Она тянулась невыносимо долго, но вместе с тем мне хотелось, чтобы она не кончалась. Чтобы как можно дольше провести время вне дома, вдали от Васильевой.

Уже после, сидя в машине Пожарского, что подвозил меня домой после пар, я хотела только одного: не брать в голову всякие неприятные мысли и как можно скорей постараться от них отстраниться. Ну и пусть Диана влюблена в Михаила. Если и так, то что? Ладно. Но что делать с тем, что она обо мне наговаривает? Достало. Прочь это всё. Подумаю об этом позже. Но Глеб помешал моим планам и снова вернулся к обеденной теме:

— Что теперь делать будешь? — он на секунду мазнул по мне взглядом, а затем снова вернул всё внимание на слегка заснеженную дорогу с активным движением машин.

— Не знаю, — неловко пожала плечами под ограничивающим движения ремнём безопасности, надеясь, что от меня отстанут с этой темой.

— Ты не говори ей, что это я всё разболтал тебе, — продолжил он. — Я не стукач. Просто о тебе беспокоюсь и твоём окружении. Не хочу чтобы тебя обижали твои же друзья. Сделай вид, что сама догадалась.

— О том, что Диана в тебя влюбилась?

— О том, что за твоей спиной о тебе разные вещи говорит, — поправил он, огладив ладонью моё колено.

— Меня не обижают друзья, — посчитала нужным добавить.

— Рад слышать, — Глеб кивнул головой, завершая тему. Развивать её больше не было смысла, ведь дальше мы бы просто поругались. Пожарский прекрасно это понимал, так как у нас уже были споры о моих друзьях и моём желании проводить с ними время.

В квартире меня встретила тишина, но я точно знала, что Васильева уже дома — прихожая благоухала. Так и начался вчерашний вечер. Прошёл час. Затем два. Молчание между мной и Дианой несколько затянулось. Проходя мимо, например, в туалет или ванную, мы делали вид, что не замечаем друг друга. Я не знала, что сказать. Она, наверное, тоже. Просто каждая пряталась в своей комнате, не показывая лишний раз носу. Даже кухня пустовала и не распространяла аппетитные запахи.

Сегодня всё повторяется. Молчаливые утренние сборы на учёбу. Молчаливый вечер. Несколько раз я порывалась ворваться к ней в комнату и рассказать о разговоре с Глебом. Мне казалось, он всё мог преувеличить и неправильно понять мою подругу. Просто нужно в этом убедиться и успокоиться, избавиться от неприятного осадка внутри себя. Но подобрать слов никак не могла. Они всегда разбегаются в самые нужные моменты. Я ждала слов и от неё — может хотя бы она лучше меня справится с прерыванием тишины в квартире? Но пока лучше всего с этим справлялись настенные часы, работающая стиральная машина и холодильник.

Через час пищащий звук оповестил меня о завершении стирки, и я пошла в ванную извлекать чистое бельё из стиралки. Открываю дверь. У зеркала стояла и красила ресницы Диана. Она недовольно скосила на меня глаза в отражении и пробурчала:

— По включателю могла бы и догадаться, что ванная занята.

— Могла бы и закрыться, если покраска ресниц такое интимное дело, — меня задевает её тон.

— Теперь тебя ещё и стучаться в дверь надо учить? — этот оттенок её голоса нравится мне ещё меньше. Начинаю злиться.

— И правильно Мих говорит, что ты душнила! Я всего лишь не посмотрела на выключатель! С каких это пор мы друг друга стесняться начали?

— С тех самых, когда моя личная жизнь разрушилась до основания! — она отворачивается от зеркала и смотрит теперь прямо на меня.

— До какого основания? Дурочка что-ли? Тебе изменил парень, который тебе был уже не интересен! Это просто задетое самолюбие!

— Зато с твоим самолюбием всё в порядке! — резкими движениями закручивает тюбик с тушью.

— Что ты сейчас имеешь в виду? — у меня возникает почти непреодолимое желание вырвать у неё из рук несчастный тюбик и швырнуть об стену. Лишь бы как-то сбросить накопившееся за три дня напряжение.

— А то не понимаешь! — голос Дианы становится ещё выше и громче. Она, словно зная о моих мыслях, убирает тюбик в карман джинс. Нарядных джинс. Просто это её любимые, и надевает она их только в особые случаи.

— А ты поясни.

Куда это она собралась?

— Два парня сразу. Не жирно ли будет? То мышь мышью, то вдруг коллекция «перчаток».

— Я же объясняла тебе уже. Мы снова по этому же кругу идём?

— И забудь про Колю — я не о нём речь веду! — соседи нас, наверное, уже ненавидят. Эхо повышенных голосов отскакивает от перламутрового покрытия настенной плитки.

— Я не заставляла тебя признаваться тому парню в симпатии, — говорю уже устало и тише.

— Уже не важно. Всё пропало, — Васильева, похоже, тоже выдохлась. Она вот-вот, мне кажется, заплачет.

— Что за драма? Я ничего не понимаю. Объясни же мне.

— Я так зла… — подруга всё же начинает плакать.

— Тушь потечёт. Успокойся, — совсем теряюсь. Не решаюсь подойти к ней и сказать толком ничего не могу.

— Как же я зла, — Диана снова поворачивается к зеркалу и осторожно, чтобы ничего не размазать, ватным диском утирает влажные следы от слёз.

— Я всё ещё не понимаю в чём моя вина, — говорю совсем уже тихо и спокойно.

— Я тоже. Точнее… — она прерывается всхлипом, но упрямо сдерживает новый поток слёз. Предложение своё заканчивать она не собирается.

— Куда ты собираешься? — перевожу тему.

— Хочу отвлечься. Да и нам с тобой нужен перерыв. С одногруппницами устраиваем девичник. Не теряй меня — прибуду завтра днём.

— Но завтра пятница. Как же пары?

— После пар прибуду. Не так выразилась.

— Понятно.

— Когда ты там с котом потеряться планируешь? — спрашивает уже успокоившись окончательно. — Случайно не завтра?

— Намекаешь на то, что и мне нужно где-то погулять?

— Ко мне родители хотят с ночёвкой приехать… Выручишь? Надеюсь, вы уже достаточно близки с Глебом, чтобы провести ночь в одной квартире? Если нет, то я что-нибудь другое придумаю или…

— Конечно. Без проблем.

— Спасибо, — она даже улыбнулась мне.

Почему я согласилась? Потому что вот буквально только что Васильева устраивала истерику, и я просто не смогла иначе. Похоже, ночь с пятницы на субботу пройдёт для меня несколько необычно. Но точно не у Пожарского дома — к такому повороту я совсем не готова. Придётся проситься к кому-нибудь другому. Но к кому?..