Тридцать девять и девять (СИ)

Глава 15

Проводив Данила до двери и в двадцатый раз поклявшись исполнить все инструкции, Элина послушно заперла дверь изнутри на два оборота, вернулась в гостиную и, снова свалившись на диван, забросила за голову руки, со счастливой улыбкой уставившись в потолок.

Ничего себе стремительность прорыва в тылы военной крепости! Еще вчера утром она собиралась начать долгий путь к утраченной когда-то любви, отправившись на поиски своего прекрасного принца, приготовившись к суровым испытаниям и неизвестно на что при этом рассчитывая, а сегодня, меньше чем через сутки, она уже в его доме, в его кровати, уже отжаренная им со всех возможных направлений, наряженная в его футболку, ждет, когда он снова появится, и собирается раскладывать в его шкафу свои вещи.

Как хорошо, что он сейчас ушел, она хоть подумать обо всем спокойно сможет, хоть осмотреться в этой его «нормальной» квартире, похожей на жилище разорившегося представителя русского дворянства, где из былой роскоши осталась только лепнина на потолке и новенький паркет. И кухонная мебель выше всяких похвал, уж не Кирочка ли ее выбирала? В остальном здесь, конечно, никакой «женской руки» не ощущается, и Элине это место откровенно нравится! Так просторно, так легко ей здесь дышится… Она еще собиралась предложить ему в качестве альтернативы офицерской общаге свою московскую однокомнатную «хрущевку», доставшуюся, как сироте, от государства? Она нигде себя не чувствовала настолько расслабленно и естественно, как сейчас на этом диване. Ни в Москве, ни в лондонском Ричмонде… И вовсе не в шикарных апартаментах здесь дело. Она помнит это состояние, которое только рядом с ним возникало, когда хочется просто вот так лежать и ничего больше не решать, ничем больше не заниматься, только находиться в теплом коконе его любви и заботы и просто ему принадлежать…

Однако Элина не в коконе, и в связи с их новой встречей жизнь вовсе не заканчивается. Что бы он ей сегодня ни сказал и что бы ни предложил, а ее драгоценная делегация уезжает из Крыма через четыре дня, и в Москву возвращаться все равно придется. Но через четыре дня она расстаться с Данилом даже временно не готова, да и он вряд ли на такое согласится. Он сейчас отменит свадьбу, нарвавшись, судя по всему, на нехилый скандал, а она вместо того, чтобы его поддержать, сразу же умотает в Москву? Нет, она должна побыть с ним рядом, пока все окончательно между ними не решится. Она договорится в своем бюро переводов о двухнедельном отпуске и, когда группа будет возвращаться, передаст в Москву заявление. Она изначально планировала именно так и поступить, если бы точно узнала место службы Данила и поездка туда заняла бы у нее время. А через две недели все уже точно будет известно, да и вообще… Две недели — это так много!

Он, конечно, отключил телефон, но Элина прекрасно умела вставлять штекер в розетку и, насочиняв небылиц о необходимости задержаться в Крыму и оставив свои севастопольские контакты, без особых проблем обо всем с московским руководством договорилась. Она в отпуске не была со времени своего возвращения из Англии, боясь пропустить нужную ей командировку, почему им было Элю не отпустить? Там есть кому без нее работать, полно недавних выпускников самых престижных столичных факультетов, рвущихся делать карьеру. Элину же карьера совсем сейчас не волнует.

Гораздо больший интерес представляет исследование квартиры и содержимого выдвижных ящиков находящейся в ней мебели. Самая маленькая из трех комнат — детская, здесь никаких вопросов у Элины нет, и очень хорошо, что он решил еще до ее появления завести ребенка.

Она бы тоже хотела ребенка точно так же, как Данил, чтобы не чувствовать себя в этой жизни безнадежно потерянной и одинокой. И Стив ребенка очень хотел и расстраивался оттого, что забеременеть у нее не получалось, несмотря на все обследования и проведенные процедуры. У нее даже официальный диагноз есть, в Англии поставленный, но Элина и без него всегда подозревала, что бесплодна. Посмотреть только на ее фигуру с обхватом бедер как у мальчика-подростка… Она же до сих пор может полностью одеться в детском отделе, она никогда не была похожа на нормальную женщину! Ну и пусть… Зато Данилу она нравится, а дочка готовая у него уже есть! Вот только он ничего о ней Эле пока не рассказал, лишь то, каким образом она у него появилась. Ну а что, Элина думала, он в первый же день предложит познакомиться с его дочерью? Нет, конечно… Она сама познакомится! Она наконец нашла то, что искала. В нижнем ящике шкафа в его гостиной, и никакой это не альбом, а просто аккуратно сложенные в коробку из-под обуви фотографии.

Снова расположившись на диване, Элина приступила к изучению снимков, на которых запечатлены моменты той жизни Данила, которая столько лет протекала без нее. И судя по сделанным кадрам — вовсе не безрадостной жизни! Целый ворох изображений застолий и пикников то в многочисленных, то в более узких компаниях, в обнимку с друзьями и подругами, некоторые из которых есть практически на каждом снимке. Его родители, на которых Элине смотреть трудно — яркие, явно уверенные в себе люди, и как хорошо с ними Данилу, чувствуется в каждом их совместном кадре.

И с дочерью ему хорошо. Он очень ее любит, не заметить это невозможно: взять хотя бы снимок, где он держит Свету на руках, и та упирается в его подставленный лоб своим, и так пристально смотрят они друг другу в глаза, и так они похожи! Она реально красивый ребенок, будто из рекламного буклета: золотистые кудряшки и, судя по всему, зеленые глаза, и эти ямочки на хорошеньких щечках… И у Киры — ямочки, и светлые вьющиеся волосы, и глаза небесно-голубые, с томно опущенными длинными ресницами… У Эли отчаянно колотилось сердце, она не замечала, как долго и как пристально смотрит на снимок, который Кира сама Данилу подарила: «С любовью, в твой день рождения», — подписала она эту прекрасную фотографию. А вот другая, где они вместе. Данил стоит у Киры за спиной и обнимает ее спереди, и столько спокойного достоинства в ее образе, и неудивительно. Она просто красавица! И он в военной форме… Так органично они смотрятся вместе, а сейчас Данил у нее, и его уже слишком долго нет!..

Дверной замок повернулся будто в ответ на ее мысли, Эля в панике сгребла разбросанные на диване фотографии и, кое-как запихав в коробку, успела вернуть ее в ящик.

Ничего хорошего Данил во время своего похода не услышал, это Эля почувствовала сразу по его нервному состоянию. Он старался, конечно, ей улыбаться и выглядеть спокойно, но после недавнего скандала явно еще не остыл, без сил рухнув на диван, где на какое-то время застыл без движения, просто прислонив к плечу ее голову.

***

Он закрыл глаза, пытаясь переключиться и не думать больше о безобразном спектакле, который устроила ему дружная семейка Черновых в ответ на честное заявление о невозможности дальнейших с Кирой отношений и искренние извинения в связи с отменой свадьбы. В конце концов, две недели в запасе, можно в абсолютно нормальном режиме все решить, отозвать приглашения и аннулировать заказы, какой был смысл час орать о том, сколько всего уже сделано по подготовке великого торжества, и в присутствии родителей угрожать едва ли не руки на себя наложить из-за того, что в белое платье нарядиться не придется? Можно подумать, это могло бы пробудить у Данила какие-то к Кире чувства, кроме раздражения от ее бессмысленной истерики, которой подвывала находящаяся в полуобмороке мамочка.

Давыдов пытался поговорить с Черновым отдельно, пытался все объяснить как мужчина мужчине, но этим еще больше задел чувства обожающего свое оскорбленное чадо отца. Контр-адмирал громовым голосов вопрошал, помнит ли Давыдов то, что публично здесь обещал, Данил заверял, что помнит и может дословно повторить так же, как заявление о том, что все свои обещания он берет назад, что он больше не передумает и жениться на Кире точно не будет. Да, он представляет себе, какими могут быть для него последствия. Да, он готов понести любое наказание и быть представленным к суду широкой общественности, и еще много подобных бредовых угроз он готов переслушать, но решения своего он не поменяет. На том он и был выставлен из благородного дома и не думал, что объяснение с контр-адмиральским семейством так его вымотает и настолько испортит настроение. Он все же рассчитывал хоть на какое-то понимание…

— А я знаю, что точно помогает в таких случаях! — вдруг весело сказала Элина, ловко пересев к нему на колени и обняв за шею теплыми руками. Данил посмотрел в эти расставленные черные глаза, и его настроение стало стремительно меняться.

— Я тоже знаю, — обхватил он ее талию и притянул к себе Элю вплотную, дав почувствовать степень своей готовности к восстановительным мероприятиям, но она, сморщив точеный носик, отрицательно покачала головой.

— Это этап второй, закрепляющий. А первый — у тебя в буфете. «Юбилейный» называется.

— Ты серьезно? — Данил уже почти смеялся, с привычным восхищением глядя на свою бесподобную утешительницу, но на всякий случай сказал: — Но я вообще-то особо не пью.

— Н-да?.. — скорчила она скептическую гримасу. — А я пью! Идем, научу!

У Данила и следа не осталось от подавленного состояния. Сегодняшний скандал, все эти вопли и угрозы — ничто по сравнению с таким вот с ней общением за коньяком, который она пьет из рюмки микроскопическими глоточками и щурится от слишком резкого вкуса. Долго смотреть на нее Данил был не в силах и вскоре снова пересадил лицом к себе на колени, уже чувствуя, как приятно разливается по телу тепло от выпитого алкоголя и ее близости.

— Знаешь, я ведь планировал сегодня зайти еще в ювелирный магазин, — улыбаясь, сообщил он удобно усевшейся на нем Эле. — Но настроение не то уже было… Мы можем сходить туда завтра вместе. А сейчас просто скажи, ты со мной?

— Ну а с кем? — нежно провела она рукой по его мягким волосам и, снова улыбнувшись, посмотрела в глаза. — Я все равно здесь больше никого не знаю!

— О, так это не проблема! — воодушевленно сказал Давыдов, поднимая ее на ноги. — Сейчас я всех тебе покажу!

Она скромно присела на краешек дивана, пока он доставал из ящика фотографии.

— Вот черт, Салаев, не мог сложить по-человечески! — возмутился Данил полным бардаком в коробке. — Обычно у меня здесь порядок.

Элина не знает, кто такой Салаев, но похоже, его только что несправедливо обидели, и реабилитировать его Элине даже в голову не пришло.

— Так, смотри, это Мишка Стельников, сосед наш сверху, мы работаем вместе. Это наша Леночка, жена его, тот еще крысеныш, педиатр, кстати. Ну, это Арсен… — показывал Данил поочередно на запечатленных на снимке друзей. — Это тебе на память, — небрежно отбросил он к Эле фотографию Киры. — Вот Светка, дочка моя…

— Такая хорошенькая!

— Обычная, — не поддержал ее восторга Данил, явно намереваясь это знакомство с кругом своего общения закончить.

Убрав коробку в шкаф, он повернулся к Эле, и ей было абсолютно ясно, что разговоры пока окончены. А она совсем и не возражала, снова оседлав его на удобном диване и подчиняясь его ласковым рукам. Он снова шептал, чтобы она не останавливалась, и снова накатывала на нее лавина бешеного счастья, которая только на нем происходила когда-то, и весь ее опыт за прошедшие годы лишь подтверждал невозможность достичь этого пика с кем-то другим. Притворяться она научилась безупречно, а вот так улетать — только с ним. Впервые после той деревянной будки…

Он опять хвалил ее и успокаивал в своих руках, и трудно было в такой момент даже подумать о том, чтобы потерять его снова… Замерев еще на несколько мгновений, Элина резко выпрямилась, упираясь ладонями в его плечи и глядя прямо в глаза.

— Данил Давыдов! — торжественно произнесла она непривычно громким, звонким голосом, заставив его удивленно поднять брови. — Я люблю вас. И хочу за вас замуж.

— С ума сойти… — на секунду зажмурившись, он откинул голову на спинку дивана, не в состоянии бороться со счастливой улыбкой. — Так нечестно! Запрещенный прием!

— Ну, и…?

— Что «и»?! Завтрашнего вечера нельзя было дождаться? Ресторан там, кольцо… Все как положено!

— О, ресторан! — мечтательно закатила она глаза. — Ты встал бы там на одно колено…

— Конечно!

— Все, — решительным тоном сказала Эля, снова глядя ему прямо в лицо. — Мое предложение руки и сердца отменяется, хочу кольцо и ресторан.

— Как это отменяется?! — возмутился Давыдов. — Все уже, поздно, обратной дороги нет! Будешь знать, как такими предложениями в койке раскидываться!

***

— Кирочка, пожалуйста, постарайся успокоиться! — в десятый раз повторяла по телефону Ленка, хотя сейчас прекрасно Киру понимала: то, что сделал Давыдов, не поддается никакому определению.

Он с самого начала не горел особым энтузиазмом по поводу предстоящей свадьбы, это Ленке прекрасно известно, но, в конце концов, он же сам ее затеял. А сегодня утром, если Ленка правильно понимает истеричные вопли Черновой, он явился лично, чтобы в присутствии контр-адмирала сообщить, что встретил вчера настоящую любовь, в связи с чем его свадьба отменяется. Надо думать, что настоящая любовь — та самая девица, которую он среди ночи притащил к себе в квартиру? Он реально сошел с ума? Как он здесь жить вообще дальше собирается? В этом историческом доме, среди ветеранов и потомственных офицеров, с какой-то чужой девкой, подцепленной на улице! И Ленка должна будет терпеть эту приблуду в своем подъезде, а может, еще и у себя принимать?

— Конечно, Кира, я постараюсь что-нибудь выяснить! — пыталась хоть немного успокоить подругу Стельникова. — Я только прошу тебя, не делай окончательных выводов, ты же прекрасно его знаешь! Да-да, Кирочка, как только что-то прояснится, я сразу тебя наберу!

Положив трубку, кипящая от возмущения Ленка повернулась к сидящему перед телевизором мужу:

— Нет, ну ты это слышал?! Давыдов Кирку бросил за две недели до свадьбы! Новую девку завел!

— И че? — невозмутимо произнес Стельников, даже головы в ее сторону не повернув.

— Да ниче! — передразнила его Ленка, окончательно выходя из себя. — По-твоему, это нормально?! Так вообще мужики себя ведут? Элементарные приличия должны же быть! Да он вообще соображает, что делает?

— А я вот знаешь, чего не понимаю, Ленчик, — неожиданно серьезно сказал Миша, внимательно на жену посмотрев. — На хрена тебе столько времени свободного?

— Что, Мишенька?!

— Воскресенье сегодня, говорю! — вдруг повысил Мишка голос. — Почему сын у тещи опять?! Занялась бы для разнообразия — глядишь, без тебя бы там разобрались!

***

Странное двойственное состояние не покидало Давыдова, когда он вышел днем из штаба, отпросившись на полдня в связи со сложившимися личными обстоятельствами. Он вообще-то хотел краткосрочный отпуск, не представляя себе, как сможет сейчас оставлять Элю одну на целый день, но ему было неожиданно жестко в этом отказано. Он прекрасно понимает, что без влияния контр-адмирала Чернова здесь не обошлось, недаром так сухо и холодно разговаривали с ним сегодня, и не только в высоких кабинетах. Даже Мишка Стельников ограничился несколькими короткими фразами сугубо по рабочей теме, явно давая понять, что своими личными обстоятельствами Давыдов порядком всех утомил.

Однако этого можно было ожидать, и это он переживет. А сейчас он в мыслях постоянно возвращался к сегодняшней сцене своего отбытия на службу. Все было снова просто фантастически утром, он с трудом заставил себя вылезти из постели, в которой Эля еще оставалась. Она с большим интересом наблюдала за его сборами, наслаждаясь приготовленным для нее кофе, и, казалось, с искренним восторгом смотрела на облачавшегося в форму Данила.

— Ну и как тебе? — повернулся он к ней лицом, одевшись и ожидая услышать одобрение, и он его услышал. До сих пор под впечатлением.

— Красота! — улыбнулась она ему во всю ширь своего живого, яркого рта. — Особенно галстук, кэп!

— В смысле, кэп?..

— Хорошо, хорошо, кэп-лей! Что опять не так? — перестала Эля улыбаться, глядя на застывшего от удивления Давыдова. — Это сокращенно. Ты же капитан-лейтенант? — указала она взглядом на его погоны. — Ну да, я разбираюсь немножко. Мой муж был летчиком. Гражданским, правда.

— Кем был твой муж?!..

— Пилотом, а что? — совершенно спокойно допила она свой кофе. — Британских авиалиний. Он в Москву одно время летал, мы так и познакомились, когда…

— А мне неинтересно, когда и как вы познакомились! — резко оборвал ее Давыдов, сужая глаза от злости. — И чтобы я никогда больше, ни разу в жизни не слышал этих кэпов, лэпов и хот-догов, это ясно?!

— Ясно, ясно! — поспешила заверить его Элина, совершенно не испугавшись сурового тона и, отворачиваясь, обиженно пробурчала: — Хот-доги, главное, чем-то ему не угодили…

Данил сразу же пожалел о своей дурацкой фразе, и Эля, конечно, простила его, напомнив, что он опоздает на службу, если не перестанет так увлеченно извиняться, вернувшись к ней на кровать. Однако разговор этот никак не идет у Данила из головы.

Впрочем, не только этот разговор, а в целом вся ситуация, которая так быстро и непредсказуемо складывается. С Элиной же невозможно ничего предугадать и ничего нельзя заранее спланировать!

Он тщательно продумывал вчера свои слова, в которых он будет делать ей предложение, так хотел пережить этот момент, когда она задумается на несколько мгновений перед тем, как сказать свое «да», а может, пошутит по своему обыкновению, чтобы немного его подразнить… Пошутила она в итоге незабываемо, любые прогнозы превзойдя. В ресторан он, конечно, ее сегодня поведет, предварительно затащив в ЗАГС, чтобы официально подать заявление. Но что еще он может для нее придумать, и что в этой программе для нее интересного? Он и формой-то своей совершенно ее не впечатлил. И можно себе только представить, какие она посещала рестораны в компании чертового британского летчика, и как выглядело ее первое бракосочетание…

Данил был уверен, что сможет вообще не думать о том, с кем она была и как жила до этой их встречи, это не имело для него никакого значения! Но как же можно не думать об этом, представляя, как будет осматриваться она в убогом Севастопольском ЗАГСе! А в ресторане с прокуренными скатертями и вечно чем-то недовольными официантками? Он не слишком информирован о том, как это выглядит в Англии, и весь западный шик, конечно, глубоко презирает, но он не законченный идиот, чтобы не понимать, что с лондонскими заведениями их лучший севастопольский кабак конкуренции не выдержит. А как она про эти «Ягуары» говорила… Данил невольно проводил взглядом промчавшийся мимо «Мерседес» какого-то необыкновенного металлического цвета, будто обтекаемый снаряд, урчащий мощным мотором.

Он видел эту машину уже несколько раз в районе штаба, не узнать ее невозможно, таких и нет, наверное, в городе больше… Наверняка ведь барыга какой-нибудь, где они только такие тачки берут! Хотя, конечно, вспоминая собственного батю, удивляться не приходится, у того в Киеве уже давно новый «Опель». Да только Данил не в Киеве, и папочкина машина — не выход, Эля и так над ним смеется по поводу трепетных отношений с родителями, считая его, по всей видимости, законченным маменькиным сынком.

Данил свернул на перекрестке, решив зайти в цветочный магазин, сам понимая, насколько все это тривиально, и наткнулся взглядом на знакомый «Мерседес» снова. Тот стоял совсем рядом, припаркованный возле тротуара в неположенном месте, а его хозяин, видимо, находился где-то поблизости. Идея пришла в голову внезапно, и Данил остановился посреди улицы, мгновенно мобилизуясь и ощутив, как азартно толкнулось сердце в предчувствии захватывающего приключения.

Крупный мужчина вышел из аптеки с видом страшно утомленного жизнью человека, и Данил сразу понял: это тот, кто ему нужен. Кому еще может принадлежать новый «Мерседес», если не такому бесподобному кадру с гангстерской небритостью на отрешенном лице и ленивой, вальяжной походкой? Рукава его легкого дорогого пиджака были закатаны почти до локтя, он держал в карманах щедро покрытые черной растительностью мощные руки, и Данил удивился, что на них нет никаких наколок и перстней, когда этот хозяин жизни достал из кармана ключи. Ростом он не ниже Давыдова, размахом плеч куда пошире, и Данил невольно напрягся, готовый к любой неожиданности, когда нахально загородил ему путь, встав прямо перед водительской дверцей. Судя по виду, препятствий на своем пути гангстер терпеть не привык, однако и Давыдов настроился решительно.

— Слушай, дружище, одолжи машину до вечера! — прямо перешел к делу Данил, храбро взглянув ему в лицо со своей самой располагающей улыбкой.

Его собеседник, похоже, вообще не понял сути произнесенной фразы, с таким изумлением он на Данила уставился, немного повернув голову, будто бы хотел рассмотреть его с другого ракурса. Глядя в удивленные, почти совсем черные глаза этого человека, Давыдов понял, что с ходу врезать в морду тот не собирается, и почувствовал себя гораздо увереннее. К тому же стало очевидно, что рослый парень гораздо моложе, чем показалось Данилу сразу из-за отпущенной щетины и небрежной манеры держаться, и лицо у него на бандитское не похоже, слишком правильное и явно интеллигентное.

— Мне правда очень нужно, ты же местный? Номера севастопольские, адрес твой есть в документах, так что я вечером ее тебе к подъезду подгоню и ключи в почтовый ящик брошу, ладно? С меня поляна, без вопросов! В любом кабаке, где выберешь! И полный бак! Ну, договорились?

Интеллигентный гангстер молчал, лишь вопросительно приподняв свои картинно изогнутые брови и неопределенно пожав плечами.

— А я тебе паспорт оставлю! — для убедительности добавил Давыдов, доставая из кармана документы, но, вспомнив о своих планах, передумал: — Нет, паспорт не могу, извини, в ЗАГС сегодня собираюсь. Вот! Партбилет! — вложил он в его ладонь документ, и тот опустил глаза, потерянно глядя на ключи от машины в одной руке и небольшую книжицу в другой. — Там все мои координаты есть, и вообще найти меня легко, я здесь в штабе служу. В общем, спасибо тебе, братан! — быстро забрал Давыдов ключи, пользуясь моментом полного оцепенения у пораженного происходящим собеседника и, сразу же повернувшись к двери, стал открывать машину.

— Постой, — вдруг негромко произнес его новый знакомый глубоким низким голосом. — А на чем я поеду?

— Ну, такси возьми, что тебе стоит! — уже садясь в машину, улыбнулся ему Давыдов. — Или прогуляйся, погода отличная! Давай, до вечера! Родина тебя не забудет! — захлопнул он дверцу и сразу же рванул с места, не дожидаясь, когда заторможенный бандит очнется от столбняка, и чувствуя прилив адреналина от собственной фееричной наглости.

Давыдову не терпелось оказаться дома и посмотреть на реакцию своей разбалованной англичаночки, когда она увидит, на каком авто он собирается ее сегодня покатать по городу, и он гнал «Мерседес» по знакомым улицам, невольно восхищаясь инженерной продуманностью каждой детали, плавностью хода и плотностью руля у этого мощного автомобиля, который оказался необычайно легок в управлении.

Припарковав машину у подъезда, Данил взлетел по ступенькам и, кажется, испугал вышедшую встречать его в коридор Элю своим внезапным появлением.

— Ты уже со службы? — удивленно раскрыла она глаза, стоя посреди прихожей в его полосатом тельнике, словно в свободном платье, и Данил не мог сдержать улыбку умиления от ее трогательного домашнего вида. — Что-то недолго вы там служите! Плов еще не готов.

— Плов?! Ничего себе! — восхищенно смотрел на нее Давыдов. Запах в квартире стоял действительно потрясающий, и просто отлично, что до готовности ее плова еще оставалось свободное время.

— Слушай, подожди… — пыталась она отступить, совершенно правильно понимая его ближайшие намерения. — Я же из кухни только. Мне в душ нужно!..

— Не нужно! — подхватил ее под колени Данил, сразу же уволакивая в спальню и всеми легкими втягивая неповторимый афродизиак ее вспотевшего тела, который так редко можно подловить и который просто с ума его сводит. Вот это день у него сегодня — сплошное везение!

Он намеренно растягивал себе удовольствие, наслаждаясь вкусом и естественным ароматом ее влажной матовой кожи, и к моменту выхода на финишную прямую завелся так, что перестал контролировать свои действия вообще, снова впадая в звериное состояние, и сам не в силах понять, что именно хочет с ней сделать: затолкать себе вовнутрь, задушить, разложить на атомы?.. Это все было похоже, это все было близко, и он грубо захватывал ее волосы, толкая резко и максимально глубоко, он заставлял ее вскрикивать и сам не мог сдержать стона, когда, казалось, не хватает последнего шага, одного действия, чтобы достичь с ней чего-то неведомого, никому больше не доступного… Но наступила просто ярчайшая разрядка, после которой он снова чувствовал прилив бесконечной к ней нежности, успокаивая и шепча признания.

Она совершенно расслабилась в его руках, когда Данил наконец лег на подушку и понял, что сознание к нему возвращается.

— Плов наш, похоже, готов…

— Блин, все из-за тебя! — мгновенно вскочила Элина с кровати под смех наблюдающего за ней Давыдова и, уже на ходу натягивая тельник, помчалась в коридор. — Иди полюбуйся, как замечательно получилось! — позвала она уже из кухни. — Специальный рецепт! «Негроидный рис» называется!

Но до ресторана было еще довольно далеко, учитывая все его планы на сегодня, а есть действительно хотелось, и Данил все же настоял на том, чтобы подкрепиться порядком подгоревшим пловом. Он с удовольствием жевал подсушенный рис и местами обуглившиеся кусочки мяса и не мог не согласиться, что при соблюдении технологии блюдо должно было получиться отменным. Он искреннее ее плов похвалил, заодно сообщив:

— У плиты торчать, кстати, совсем не обязательно! Если хочешь, ты можешь не готовить вообще!

— Отлично! — щелкнула она пальцами, изобразив на лице радость. — К нам Кира будет с пельменями приходить?

— При чем здесь Кира?.. — Данил даже растерялся от такого вопроса. — Я могу, например. Ладно, посмотрим… — поспешил закрыть он эту тему, видя, как она сощурила глаза в готовности выдать очередное остроумное откровение.

Ему было не до разговоров о распределении семейных обязанностей, которые он по-прежнему был готов взять на себя полностью, ведь предстояла основная часть этого чудесного дня.

— Готова? — окинул он Элину победным взглядом, предвкушая ее реакцию на стоящий у подъезда сюрприз, когда они наконец собрались покинуть квартиру. — Паспорт точно взяла?

— Да взяла, взяла! — в десятый раз подтвердила Эля и будто специально спросила: — Такси не будем вызывать? Близко здесь до ЗАГСа твоего?

— Обойдемся без такси, — равнодушным тоном ответил Давыдов, выходя за ней в подъезд. — Надоели эти таксисты. Сами как-нибудь доедем.

— Что значит — доедем? — обернулась она, спускаясь по лестнице. — На автобусе, что ли? Давай уж пешком лучше, погода сегодня хорошая, тепло… — она распахнула дверь на улицу, вышла и тут же замерла, мгновенно замолчав и глядя на стоящую прямо перед ней машину.

Давыдов обошел Элину и остановился возле водительской дверцы «Мерседеса»:

— Чего ты?

— «Дабл Ви» сто двадцать третий, — со священным трепетом произнесла Эля, рассматривая шикарный автомобиль. — Сильвер металлик. Вот это люди у вас здесь живут. Чей он?

— Ну как тебе сказать, чей… — скромно улыбнулся Давыдов. — Я не совсем в курсе. Но на сегодня он точно наш! — вытащил он из кармана ключи, позвенев ими для убедительности.

— Что?! — у нее, казалось, дыхание от потрясения остановилось. Еще секунду постояв и переварив информацию, Эля приблизилась к Давыдову вплотную и с кротким выражением заглянула в лицо: — Может, завтра в ЗАГС, а? Мы же все уже с этим решили. И в ресторан можно завтра… Давай покатаемся просто?

Данил поддаваться на провокацию не хотел, но, глядя сверху вниз в эти детские, невинные глаза, понимал, что отказать ей в чем-либо просто не способен, и пока он придумывал, как ответить, она вдруг резко изменилась в лице, испуганно посмотрев ему через плечо.

Давыдов рефлекторно оглянулся, и ключи от машины мгновенно оказались в ловкой руке Элины.

— Йес! — торжествующе сжала она их в кулаке. — Садись, прокачу!

— Э, мы так не договаривались!

Однако было совершенно очевидно, что его возмущения уже бесполезны. Она в две секунды открыла дверь и оказалась на месте водителя, сразу же взявшись активно регулировать положение кресла, и Давыдову больше ничего не оставалось, кроме как занять место пассажира.

— Ну и куда ты поедешь? — обиженно спросил он у счастливо улыбающейся Элины, уже заводящей двигатель. — Ты же в городе не ориентируешься!

— Я прямо поеду, по дороге, за город! — уверенно сообщила его заядлая автомобилистка. — Какой смысл на нем по городу ползать? А ты будешь показывать, где поворачивать. Только предупреждай заранее и меньше ори!

Он явно знала, о чем говорила! Не орать, не требовать немедленно затормозить и остановиться было невозможно, глядя на ее уверенное и бесшабашное руление на немыслимых скоростях за городской чертой, где они неслись вдоль побережья по Фиолентовскому шоссе мимо всех живописных пейзажей и смотровых площадок, которые ее совершенно не интересовали. Она свободно вертела головой, без конца поворачиваясь к Давыдову, веселясь от его разъяренного вида и предусмотрительно не останавливаясь, чтобы не уступать водительское место. Она, безусловно, имела приличный опыт вождения скоростных авто, но угрозы слететь с трассы при такой манере поведения за рулем это не уменьшало. Данил уже проклял тот момент, когда практически угнал «Мерседес» из-под носа законного владельца и, выбрав наиболее безопасный момент, просто взялся за руль и потянулся к замку зажигания, решив во что бы то ни стало остановить машину.

Элина абсолютно точно почувствовала, что шутить он не намерен, и остановилась сама, виновато опустив глаза и косясь в сторону Давыдова, который смотрел на нее в упор, все так же держа одну руку на руле, а вторую положив на спинку ее кресла.

— Что? — первой не выдержала она этой напряженной паузы. — Ну извини, извини. Просто машина такая… И я долго за руль не садилась! Обычно я нормально езжу. Медленнее.

— Медленнее?! — переспросил Давыдов, искренне удивляясь тому, что она сумела уцелеть до их новой встречи. — На выход, гонщица! И я могу тебе точно пообещать, что машины у нас не будет. Никакой!

Она скорчила ему рожу, показав язык, но послушно вышла из автомобиля, пересев, и молчала, насупившись, всю обратную дорогу, пока Данил не остановил «Мерседес» возле подъезда. К этому моменту он уже совершенно успокоился, ведь злиться на нее долго был не в состоянии, поэтому просто притянул Элю к себе за затылок и целовал в машине долго, пока не почувствовал, что и она окончательно оттаяла и стала активно ему отвечать.

— Ну все, я поехал? На заправку смотаюсь и машину отгоню. Плов разогрей пока, ладно? — подмигнул он ей, заводя двигатель. — Чтоб нам потом снова про него не забыть. И, знаешь, готовить ты все-таки будешь. Завтрак, обед и ужин.

— Завтрак-то за что?!

— Ладно, завтрак отменяем. Но остальное — готовить в обязательном порядке! Главное, чтоб целый день!