ТриНити

Часть 1 Глава 16

Мама открыла дверь прежде, чем Аля успела достать ключи.

— Кто это был у подъезда?! Совсем уже стыд потеряла, как девка уличная, стоишь у всех на виду! Что это за пакеты? Я тебя спрашиваю!

Аля просто не могла вставить ни слова, даже если хотела бы. Она была ошарашена, огорошена такой встречей. Мама редко бывала с ней ласкова, но такой брани Аля от нее тоже никогда не слышала.

Лидия Андреевна продолжала кричать на дочь, не давая той даже разуться. Аля несколько раз открыла рот, чтобы ответить, но это было бессмысленно. Мамин поток ругательств не предусматривал пауз или встречных реплик.

— Шлюха, пришла домой в полночь! Ты что себе позволяешь? Ты о чем вообще думаешь? — и тут мама совершила грубую стратегическую ошибку: — Мужик у себя ночевать не оставил? Что, безквартирный? Нормального не нашла?

Все, что говорила мама, было настолько неуместно и неправильно, что Аля, опешившая было вначале, сейчас просто закипала от злости. Она сжала кулаки и, чеканя каждое слово, проговорила:

— Дай мне войти в мою квартиру.

Мама отшатнулась и, кажется, даже осела. Она вдыхала воздух рывками и хлопала ртом, как рыба, но не произнесла больше ни звука. Аля быстрым движением скинула кроссовки и, подхватив пакеты, прошла в свою комнату.

Долго, очень долго стояла Аля, прижавшись спиной к двери и прислушиваясь. Мама не раз в ее присутствии хваталась за сердце, и никто не мог сказать, где заканчивалась правда и начинался спектакль.

Аля боялась. Боялась, что сейчас маме станет и правда плохо, или что ей будет не плохо, но она мастерски сыграет приступ, и Аля останется у ее постели и никуда не поедет. Постепенно страх отступал. Она слышала сквозь дверь, что мама сходила на кухню, потом ушла в свою комнату, чуть позже вышла в туалет. Значит, никакого приступа нет. Шаги ровные, обычные. Скорую тоже не вызывает. Поездка? Мама о ней ничего не знает. Значит, и не будет ей препятствовать.

Аля аккуратно, как можно тише, развернула пакеты и развесила вещи в шкафу. Конечно, обновки будут замечены, но вряд ли мама отличит обычную ветровку от спортивного снаряжения. Спросит — Аля скажет, что к осени гардероб обновила.

Девушка вздохнула и посмотрела на часы. Спать оставалось совсем мало — к восьми ей надо на работу. Последний день в Москве, и уезжаем.

Четверг Лидия Андреевна начала со звонка своему старому знакомому, своей последней надежде, своей палочке выручалочке. Еле дождавшись девяти часов утра, набрала номер Андрея Евгеньевича.

— Слушаю вас, Лидочка Андреевна, — психиатр был в хорошем настроении, никаких превратностей от судьбы не ждал и счел, что ему звонят, чтобы уточнить его кулинарные предпочтения. Завтра ведь вместе обедают.

— Ах, Андрюшенька!..

Лидия Андреевна долго выбирала, что из происходящего стоит рассказать врачу. О квартире говорить не стоит, ни к чему это. Про таинственного поклонника тоже лучше не упоминать. Особых чувств Андрей Евгеньевич к Але не испытывает, захочет ли преодолевать трудности? А ей, Лидии Андреевне, очень нужна была спокойная и покладистая дочь. Переехала бы она к состоятельному мужу, а Лидочка так и жила бы в своем гнездышке, продолжая получать дивиденды с бумаг.

— Андрюшенька, я так переживаю насчет завтрашнего вечера.

Андрей Евгеньевич сразу оценил интонации старинной подруги, услышал нотки нервозности, прикинул, насколько они искренние, и слегка заволновался:

— Что вас беспокоит, Лидочка Андреевна?

— Аля, — Лидия Андреевна старалась быть аккуратной, — Алечка так изменилась за последние дни. Может ли быть, что ваше лекарство как-то не так на нее подействовало?

— Как не так? Как она себя ведет?

— Она стала такая нервная, раздражительная.

Андрей Евгеньевич подсунул Але легкий нейролептик с седативным эффектом. При длительном приеме препарат угнетал определенные зоны в головном мозге, делая пациента более покладистым и сговорчивым.

— Раздражительная? А сколько она спит?

— Мне кажется, она спит меньше, чем раньше. Я часто ее вижу на кухне уже в шесть утра. И возвращается домой поздно. Вчера вот пришла почти в полночь.

— В полночь? Где же она была?

— На работе! У них там кто-то заболел, так она взяла себе чуть ли не две полных смены. Все пытается побольше заработать, девочка моя.

Активная, не спит, раздражительная. Да она просто не пьет эти таблетки! Никто просто не смог бы бодрствовать по восемнадцать часов и больше, принимая этот препарат. Но Лидии Андреевне об этом говорить не стоит. Завтра посмотрим, как ведет себя Аля. Может, ей еще чем-то, кхм, помочь.

— Вы не волнуйтесь, Лидочка Андреевна, — психиатр успокаивал Алину мать, перебирая пузырьки с таблетками в своем шкафу, — она, наверное, просто на работе устает, поэтому и раздражительная. Давайте дождемся завтрашнего дня.

— Ах, я так волнуюсь!

Лидия Андреевна с трудом сдерживалась. Втайне она считала, что все ее проблемы могло бы решить лишение Али дееспособности. Она — мать, значит, опекун. Будет распоряжаться всем имуществом. Но она также понимала, что это будет очень дорого стоить. А отдавать что-либо из имеющегося Лидия Андреевна была не готова. Может, Андрей Евгеньевич все же справится с Алиной строптивостью?

— Мне все сложнее с ней. Я на вас очень надеюсь.

— Сделаю все, что смогу, — заверил собеседницу Андрей Евгеньевич, выбрав, наконец, один из пузырьков.

— Тогда до завтра, — Лидия Андреевна положила трубку и прикинула, все ли смогла передать? Наверное, все. Они с Андреем всегда понимали друг друга с полуслова.

Але давно не снились эти сны. В суете она уже успела позабыть о них. Все как-то отошло на второй план. Поэтому Аля даже немного удивилась, обнаружив себя в фиолетовом лесу. Она стояла около какого-то низкорослого растения — то ли молодое дерево, то ли куст. Растение курлыкало. Тихо, мелодично. Аля подошла поближе, наклонилась. Между листьев мелькнуло что-то розовое. Аля раздвинула ветви, чтобы рассмотреть.

— Что ты делаешь? Не трогай! — закричали у нее за спиной. — Бежим!

Рыжеволосая незнакомка, уже снившаяся ей то в воде, то на берегу, схватила ее за руку и помчалась со всех ног. Аля не поняла, в чем дело — розовый шарик был такой милый, пушистый. Может, они не от него бегут? Она огляделась по сторонам, пропустив пару корней под ногами. Упала, больно ударила коленку.

— Быстрее, быстрее, — рыжая девушка опять подхватила ее и потащила за собой. — Давай еще немного, из леса они не выходят.

Нога нестерпимо болела, Аля не могла на нее наступать, опиралась на рыжеволосую, а та тащила ее, тащила изо всех сил. Курлыканье, привлекшее Алю, то отдалялось, то наоборот как будто окружало. Рыжая девица испуганно озиралась по сторонам, но тащила Алю за собой с отчаянным упорством.

— Вон уже берег, еще немного, терпи, — она говорила отрывисто, сквозь стиснутые зубы, чувствовалось, что ее силы на исходе. Она уже тоже начала спотыкаться, один раз чуть не упала, ободрала об ветки ладонь.

Но вот листва действительно расступилась, и беглянки выкатились на скалистый берег. Несколько шагов, подальше от листвы, и девушки упали на омываемые ржавым морем чернильные камни: Аля — на спину, Тринити рядом на четвереньки. Обе прерывисто дышали. В глазах Али застыл вопрос.

— Это были р'гханы. — попробовала объяснить рыжая.

— Кто?

— Р'гханы. Они хищные. Кусают, — девушка сделала щелкающее движение ладонью. — Едят.

— Хищники? А выглядят так мило. Пушистые.

— Это не пух, это, — рыжая изобразила руками шар, который сдувался и надувался, — это мембрана. Когда они наедаются, мембрана растягивается и они — гладкие. Они тогда спят. Долго спят. Ты нашла голодного. Повезло, что был один.

Аля вздрогнула. Она очень живо себе представила эдаких сухопутных пираний, которые нападают стаей и за пару минут съедают человека до костей. Так это было или нет, Але выяснять не хотелось. Она посмотрела на почти отдышавшуюся рыжую:

— Я забыла, как тебя зовут.

— Тринити. Значит, ты помнишь все сны?

— А у тебя это тоже сны?

Возникла пауза. Девушки молча, оценивающе смотрели друг на друга. Первой опомнилась Тринити.

— Дай посмотрю твою ногу, — рыжая закатала Алину штанину и стала ощупывать коленку. — Похоже на растяжение. Хорошо, если растяжение, а не разрыв связок. Сейчас.

Тринити обхватила Алину ногу двумя ладонями и закрыла глаза. Сначала Але казалось, что ничего не происходит. Потом стало отчетливо ощущаться тепло. Не обычное тепло человеческого тела, а намного сильнее. Потом ногу стало слегка покалывать, и внезапно колено пронзил разряд тока. Аля вскрикнула и подскочила, скорее от неожиданности, чем от боли.

— Что это было?

— Биоток. При правильно заданном направлении биоток может восстановить целостность клеток, правильную работу органов и мышц. Изначально в нас встраивали эту способность для срочной реанимации, но потом стало ясно, что это может помогать и в других ситуациях.

Тринити еще что-то рассказывала, но ее речь изобиловала терминами и незнакомыми гортанными словами, которым, видимо, не было аналогов в Алиной реальности, а значит, ее сознание их не понимало. Тринити заметила, что Аля нахмурилась и напряглась.

— Не понимаешь?

— Не понимаю.

— Тогда скажу просто: я могу немного лечить руками. Не все, но могу. Вот коленку твою поправила, — Аля опустила глаза на ногу. Опухоль стала спадать. — Видишь, уже лучше. Один день немного поболит и все.

— Ты врач?

— Детский медикус, — Тринити почему-то использовала устаревшее слово. Видимо, понятие «врач» не совсем соответствовало тому, чем она занимается.

— А что значит «встраивали»? Кто и что в вас встраивал?

Тринити молчала. Она слегка склонила голову набок, рассматривая Алю.

— Я не была рождена, — наконец заговорила Тринити. — Меня построили. Нас таких много. Нас строят для определенных задач. Для тяжелых работ, для полетов вне атмосферы, для защиты населения. Я — медикус.

— То есть ты — робот?

— Бионикл.

— Живой робот?

— Да, — Тринити почему-то засмеялась. — Живой робот. Я создана искусственно, но из живых материй.

— Ух ты, чудовище Франкенштейна! — Аля оперлась на руки и встала.

— Кто?

— А, не бери в голову. Был такой персонаж. Но ему не повезло, он очень страдал. Его потом убили.

Тринити помрачнела и отвернулась.

— Как ты сказала? Чудовище? Франкен…

— Чудовище Франкенштейна, — Аля наклонилась над водой, чтобы сполоснуть руки и умыться.

— Страдал и убили. Это про меня.

— Почему?

— Меня убьют. Потому что я страдаю.

Аля, ошарашенная таким ответом, резко повернулась на камнях.

— Что?!!

Но ноги заскользили, она потеряла равновесие и упала в воду. Чертыхнулась, встряхнула головой и… открыла глаза в своей спальне.

Вот блин! Что значит убьют, почему страдает? Как? Как это возможно? Аля рывком села в постели и вскрикнула: от резкого движения заболела коленка.

_____

Пожалуйста, если вам понравилась книга, добавьте ее в библиотеку и подпишитесь на автора.

_____