Трое шведских горных мужчин

ГЛАВА 3

ДЭЙЗИ

Наверное, мне следовало немного больше посопротивляться, размышляю я, наблюдая за проплывающим за окном заснеженным лесом. Кажется, я где-то читала, что шансы избежать похищения падают на девяносто пять процентов, как только вас сажают в машину. Я не знаю этих людей. Они могут быть кем угодно.

Хотя, честно говоря, я действительно начинаю чувствовать себя плохо. Теперь, когда адреналин на исходе, я не могу перестать дрожать. Мой мозг работает медленно и затуманено, и моя шея убивает меня. Я думаю, это последствие того, что меня швырнуло обратно на сиденье.

— Ты уверен, что не можешь отвезти меня обратно в город? — спрашиваю я Коула, вглядываясь в окно. Местность становится все круче по мере того, как мы поднимаемся через горы. Страх сковывает меня. Как высоко живут эти ребята? Мне сказали, что Кируна, где я должна была остановиться, является самым северным городом во всей Швеции, но мы уже некоторое время едем без каких-либо признаков остановки.

Его руки сжимаются на руле.

— Нет.

— Как мне знать, что ты не похищаешь меня?

— Никак.

— Отлично, — бормочу я. — Просто превосходно.

Будь что будет. Я полагаю, у меня нет выбора. Если он прав, и надвигается буря, я бы все равно умерла. По крайней мере, если меня разрубят на мелкие кусочки я умру быстрее, чем если бы задохнулась под несколькими футами снега.

Я осматриваю машину. Это потрепанный, крепкий на вид грузовик с темными кожаными сиденьями. На заднем сиденье рядом со мной сложено зимние пальто, а багажник набит картонными коробками и инструментами.

Я подозрительно смотрю на них.

— Сзади есть пистолет.

— Да, — отвечает Коул.

— И топор.

— Хорошо подмечено.

— Потрудитесь объяснить, зачем?

Он поворачивает за угол, и мы въезжаем в еще более густой участок леса. Деревья стоят так близко друг к другу, что поглощают свет автомобильных фар, затемняя дорогу.

— Нет.

Прекрасно.

Илай поворачивается и одаривает меня ухмылкой.

— Не волнуйся, детка. Мы везем тебя в безопасное место. Обещаю.

Коул что-то бормочет себе под нос, и Илай закатывает глаза. Мужчины начинают спорить на быстром шведском, и я опускаюсь на свое место, закрывая глаза от пульсирующей головной боли.

Я просыпаюсь от толчка, резко остановившейся машины. Должно быть, я задремала. Парни расстегивают ремни и надевают снегоступы.

Мы остановились перед огромной хижиной, окруженной редкими замерзшими деревьями. Стены сделаны из деревянных досок, выкрашенных в красный цвет, а в окнах горит золотой свет. Как будто домик из рождественской открытки.

Я приподнимаюсь на своем сиденье, чтобы лучше осмотреться, и чуть не вскрикиваю, когда боль пронзает мою шею. Она еще сильнее, чем была раньше, и я стискиваю зубы, в попытке сдержать слезы, которые выступают у меня на глазах.

Порыв ледяного воздуха ударяет в меня, когда Илай открывает мою дверь.

— Нужна помощь? — весело спрашивает он.

— Я сама, — бормочу я, выскальзывая из машины в снег. Я тут же проваливаюсь почти до колен. Ледяная вода пропитывает ткань моих джинсов. Морщась, я оглядываюсь по сторонам, оценивая свое окружение.

С неба падает снег, еще гуще, чем раньше. Трудно что-то разглядеть сквозь шквал огромных хлопьев. Кроме большого деревянного сарая для хранения вещей, поблизости нет никаких других зданий. Я думаю, эти ребята, должно быть, живут в полной изоляции. Наедине с лесом. Никаких любопытных соседей, слоняющихся поблизости, чтобы услышать крики своих жертв.

Прекрасно.

Илай и Коул вытаскивают ящики из багажника грузовика и направляются к входной двери. Я пытаюсь последовать за ним, но когда делаю шаг вперед, моя нога просто проваливается. Я вытаскиваю ногу из снега и снова толкаюсь вперед. Это все равно что пробираться сквозь зыбучие пески. Я успеваю пройти всего около трех метров, прежде чем моя нога зацепляется за что-то, скрытое под снегом. Я теряю равновесие, шатаюсь и падаю вперед. Я раскидываю руки, готовясь к тому, что полечу лицом в снег…

Но пара сильных рук обхватывает мое тело. Меня поднимают и прижимают к чьей-то груди.

Я поднимаю глаза и вижу, что Коул несет меня, будто ребенка. С такого близкого расстояния я могу разглядеть каждую светлую волосинку в его щетине, оттеняющую подбородок. Я смотрю, как снежинка тает на его коже.

— У нас нет целого дня, — бормочет он, шагая вперед. Он преодолевает расстояние от машины до хижины всего за несколько длинных шагов, затем очень, очень осторожно опускает меня в дверном проеме рядом с Илаем.

— Отведи ее внутрь. Я поставлю ее машину в сарай, — хрипло говорит он и исчезает.

Илай открывает входную дверь и придерживает ее для меня.

— После тебя, — радостно говорит он.

Успокаивая нервы, я вхожу в дом.

Я не уверена, чего я ожидала. Забрызганная кровью скотобойня? Тела всех их бывших жертв, свисающие с потолка на крюках для мяса?

В действительности это очень прекрасный маленький дом. Входная дверь ведет прямо в гостиную. На стене справа от меня — набор шкафов и крючков, я думаю, для обуви и пальто. Слева от меня стоит на вид мягкий диван и пара кресел вокруг кофейного столика. В камине весело потрескивает огонь, а деревянные стены увешаны электрическими лампочками, излучающими мягкое золотое сияние.

Я делаю еще один осторожный шаг внутрь, оглядываясь по сторонам. Вдоль стен тянутся книжные полки.

Большой обеденный стол, окруженный разномастными стульями. Гостиная открытой планировки, и я могу видеть сквозь нее маленькую, ярко освещенную кухню.

— Рив! — кричит Илай позади меня, снимая пальто. — Смотри, что мы нашли!

В дверях кухни появляется мужчина с дымящейся кружкой в руках. Я слегка моргаю, когда он выходит на свет. Святое дерьмо.

Он потрясающий. Темно-коричневая кожа, высокие скулы, полные губы. На нем белая отглаженная рубашка с расстегнутым воротом. Рукава закатаны, демонстрируя впечатляюще крепкие предплечья, покрытые темными волосами. Его проницательные и холодные глаза скрываются за парой очков в черной толстой оправе. Когда он пробегает по мне взглядом, я чувствую, что меня осматривают.

— Привет, — говорю я смущенно. — Прости что так врываюсь.

Он игнорирует меня и смотрит через мое плечо.

— Илай. Что это такое? — Его голос спокоен и глубок, без малейшего акцента.

— Это девушка. — Илай помогает мне снять пальто. — Я знаю, что ты пробыл здесь много времени, но наверняка ты должен был видеть такое раньше.

На челюсти мужчины дергается мышца.

— Почему она здесь? — он подчеркивает.

— Ее машина сломалась. Мы не могли просто оставить ее в шторм, поэтому привезли ее сюда.

— И что теперь? Она просто собирается остаться здесь?

— Что я должен был сделать? — Илай мягко подталкивает меня к креслу и наклоняется, чтобы снять с меня ботинки. Я пытаюсь оттолкнуть его — я не ребенок, — но когда я наклоняюсь вперед, боль пронзает мою шею, и мне приходится выпрямиться, морщась. Он бросает на меня сочувственный взгляд, опускаясь на колени у моих ног и дергая за шнурки моих заснеженных ботинок. — Или мы должны были оставить ее умирать?

— У нас нет комнаты для гостей, — ледяным тоном говорит мужчина.

— Она очень маленькая, — весело говорит Илай. — Я уверен, что мы сможем втиснуть ее куда-нибудь.

— У нее есть имя, — вмешиваюсь я, устав от того, что они говорят у меня над головой. — Я Дэйзи. Приятно познакомиться.

Взгляд мужчины снова скользит по мне.

— Ривен.

Дверь позади меня открывается, и в коридор врывается снежок, когда Коул заходит внутрь, стряхивая снег с ботинок.

— Коул, — рявкает Ривен. — Что происходит?

Коул дергает подбородком в мою сторону.

— Осмотри ее, — хрипло приказывает он.

— Зачем? Почему? — требует Ривен. — Кто эта девушка?

Я качаю головой. С меня хватит этого. Очевидно, что Илай — единственный человек, который хочет, чтобы я был здесь.

— Знаете что, может быть, мне стоит просто уйти. Я уверена, что поблизости есть отель или что-то еще, где я могла бы остановиться.

Я пытаюсь соскользнуть со стула, но, видимо, после всего, что произошло сегодня, мое тело наконец сдалось. Мои колени дрожат и подгибаются подо мной.

— Воу. — Три пары рук хватают меня: руки Коула находятся на моих плечая, Илая на моих бедрах, а Ривена на моей талии. Я не знаю, как он так быстро пересек комнату. Мне приходится бороться с желанием ахнуть, когда трое мужчин толкают меня обратно в кресло. Это ошеломляюще — чувствовать прикосновения в стольких местах, стольких больших, теплых рук.

Илай сжимает мою икру.

— Мы думаем, что она ударилась головой во время аварии. Она не слишком хорошо себя чувствует.

Внимание Ривена возвращается ко мне.

— Ты ранена? — требует он.

— У меня немного болит шея, — признаюсь я.

— Тебе следовало об этом сказать. — Он поворачивается и направляется на кухню. — Положи ее на стол. Мне нужно осмотреть ее на свету.

Я вскрикиваю, когда руки Коула снова обхватывают меня, и я поднимаюсь прямо с пола. Он несет меня к обеденному столу из темного дерева.

— Я могу идти сама, — бормочу я.

— Ты недавно научилась? У тебя плохо получается.

Ривен моет и вытирает руки, затем подходит и встает передо мной. Я не могу поверить, в то, какой он большой. Несмотря на то, что я сижу на столе, он все еще возвышается надо мной. Все мужчины кажутся неестественно большими: Илай самый низкорослый, и он все еще определенно выше шести футов^[2].

Темные глаза Ривена пристально изучают мое лицо.

— Тебя тошнит? Сбита с толку?

— Немного. — Кто бы сейчас бы не был сбит с толку?

— Голова болит?

Я вздрагиваю.

— Она убивает меня.

Его губы опускаются вниз.

— Хм. — Он берет мою голову в свои руки. Я слегка вздрагиваю от его холодных ладоней. — Хорошо. Я просто собираюсь проверить твою голову и шею на предмет травм. Пожалуйста, не шевелись. Это может быть больно.