Трудный путь к счастью (СИ)

Глава 1.

Глава 1.

В большом тереме боярина Твердислава царила суета. Дворовые девки бегали, сбиваясь с ног, спешно мели полы, трясли половики и стелили их при входе в гостевую часть терема, стряпухи гоняли своих помощников, стараясь успеть приготовить на стол изысканные кушанья. Несколько слуг застилали в обеденной горнице столы белыми скатертями, вышитые лебедями, доставали из ларцов серебряную посуду. Две мелкие девчонки до блеска натирали тряпицами ложки, тарелки и чаши, а также тяжёлые, украшенные каменьями кубки. Две взрослые женщины расставляли их на столе.

Сам хозяин – мужчина в солидных годах, высокий ростом, с проседью в темно-русых волосах, с цепким взглядом светло-голубых глаз, в своей горнице переодевался в нарядную белую рубаху и темно-красный кафтан, вышитый золотом и жемчугом, и ругался.

- Какой леший привел этого Тогой-хана в мой дом? Разве ему мало моего дозволения торговать на моем торжище? Что еще надо этому черту? Прохор, - обратился он к своему верному слуге, который помогал одеваться, - прикажи Ждане сидеть в своей светелке и носа не казать. Не хватало, чтобы этот черт копченый и его люди глядели на мою дочь. Не дай Родим и Родима* (прим.- Родим - божество-мужчина, Родима - божество-женщина или Начальные – едины в своем начале и начало всего сущего на земле), увидит ее, сглазит.

Мужчина сделал охранный жест перед грудью, глядя на деревянные фигурки, искусно вырезанные из березы, стоящие в красном углу горницы на белом рушнике, вышитом охранными рунами красной нитью, изображающие Начальных.

- Хорошо, мой хозяин, - кивнул головой Прохор.

- Еще передай Будиславу, чтобы тоже был готов прийти по моему зову. Не зря же этот чертяка Тогой явился сам лично в мои хоромы. Явно, что ему что-то надо от меня.

- Хорошо, - снова кивнул Прохор, застегивая последнюю застежку кафтана под горлом боярина. – Бегу.

***

Прохор – мужчина около пятидесяти лет, крепкого телосложения, со светлыми волосами, зачесанными назад до гладкости, быстрым цепким взглядом темных глаз, еще раз внимательно осмотрел боярина, поклонился быстрым поклоном и поспешил покинуть горницу. Он уже вот который десяток зим служил у боярина и был предан ему почище всякого пса. Он был всего на два года младше хозяина, попал к нему в услужение, когда отец Твердислава Мстислав был в силе и своем праве, привез парня из очередного похода на соседнее княжество. Суров был Мстислав и в семье, и с соседями, не давал никому спуску. За малейшую провинность наказывал так, чтобы дальше не повадно было. Вот и три с лишним десятков зим тому назад не простил князю Лугового княжества обиду – потраву своих пахотных земель, пастбищ и убийства его людей, которые на них пасли стада коров и коз, походом на него пошел, разбил его войско, много добычи взял, пленных тоже в свою вотчину привел взамен убитых. Среди пленных был Прохор – мальчишка-сирота, который только свою пятнадцатую зиму встретил, понравился Мстиславу своей несгибаемостью, смотрел на воев боярина зверенышем, защищая свою никчемную жизнь. Дома приставил его в слуги к своему сыну и не пожалел. Преданным оказался парень, вместе с Твердиславом рос, словно брат младший и охранник. Когда старый боярин ушел в светлый мир предков и Твердислав встал вместо отца своего на боярство, Прохор тенью занял место за его спиной. Скольких он злых людишек остановил и покарал, желающих убить молодого боярина. Не раз сам страдал от ножа или стрелы, летевших в Твердислава. И сам молодой боярин был признателен своему побратиму. Только ему доверял свою жизнь и думы, а также семью. У самого Прохора семьи не было, не нашел он себе девицу по душе хотя многие засматривались на крепкого, но хмурого парня.

***

Твердислав посмотрелся в отполированную до блеска серебряную дощечку, висевшую на стене, тихо спросил сам себя:

- И зачем этот Тогой-хан так хочет увидеть меня, да еще и в моих хоромах?

Утром какой-то чужой чернявый парень-степняк, одетый в свою традиционную одежду, принес Твердиславу грамоту от Тогой-хана, в которой тот сообщал боярину, что желает прибыть в его терем к обеду для важного для них обоих разговора.

Боярин задумался. Он давно был знаком с Тогой-ханом – ханом степного улуса Булгун-ок Белой Орды, который находился на границе с княжеством Дубравным и Белой орды. Восемь зим назад Тогой стал ханом вместо своего отца Учи-хана, самого жестокого и жадного на памяти Твердислава. Учи-хан каждый год совершал набеги на земли соседа своего князя Всеволода – отца нынешнего князя княжества Дубравного, не брезговал и землями Тведислава, разорял поселения, сжигал посевы, пока Всеволод не собрал войско, в которое боярин отправил и своих двести воев, на голову не разбил Учи-хана. Когда на место Учи пришел его сын Тогой и стал ханом улуса, был заключен мир на три стороны.

Тогой-хан был умнее и хитрее своего отца, понял, что торговать с соседями гораздо выгоднее, чем жить набегами, в десяти верстах от границы с князем раскинул свое становище Белый Юрт у реки Голубки, стал возить на торг свои товары. Несколько раз Тогой-хан приезжал лично на торг, тогда боярин встречался с ним, важно обсуждая свои дела. К себе в терем он Тогой-хана никогда не приглашал. Сам Тогой устраивался неподалеку от торга в привезенных с собой шатрах, в которых жил все время торгов. Последний раз год назад он приехал вместе со своим сыном Тулун-беком, который недавно встретил свою девятнадцатую зиму. Если Тогой был мужчиной невысокого роста с волосами цвета воронова крыла, чуть ли не на голову ниже Твердислава, с кривыми ногами, торчащими колесом из-под темного кафтана, узкими глазками-щелочками на круглом очень смуглом лице, кривоватой ухмылкой на тонких губах, то Тулун взял некоторые черты от своей матери – женщины, взятой в плен при очередном набеге Учи-хана на Луговое княжество – выше среднего роста, статный, с темно-каштановыми волосами, немного смуглым лицом, раскосыми глазами цвета гречишного меда, полными губами.

«Интересно, что ждать от этого хитрого лиса? - снова мысленно спросил себя Твердислав. – Ой, не зря он приехал и на этот год вместе с сыном». Не доброе чувствовал Твердислав, но пока не спешил делать выводы.

Сколько бы еще боярин был погружен в свои думы, не известно, но тут через приоткрытое оконце со стороны центрального двора послышался шум приближающейся толпы, топот копыт. Твердислав выглянул в окно, недовольно нахмурился и поспешил выйти навстречу к незваному и нежданному гостю.

***

Боярин Твердислав жил на своей земле с самого рождения. Он давно уже слыл самым богатым и знатным, держал самый большой торг по всей округе и среди соседних земель. Слава о торге шла далеко. Все соседи давно признавали силу и славу боярина, старались не вредить ему. Мало ли как на это ответит Твердислав, такой же скорый и твердый на расправу, как его отец.

Еще семь поколений назад предок Твердислава – младший сын боярина Путислава Борис, которого отец отправил найти себе место и занятие, поселился на этой земле. Тогда это был совершенно пустынный участок, плоский как стол, на котором росли чахлые деревца, где сходились три пеших дороги, одна - ведущая в степные земли Белой Орды, другая – в княжество Дубравное, третья в южные пределы Амираны. С четвертой стороны перепутье омывала река, которую за «покладистый» характер, полноводье, назвали Добрянкой. Что-то такое усмотрел в этом месте далекий предок Твердислава и поставил здесь свой дом. Рекой он сплавил к перепутью бревна, из которых возвел свой первый дом, а также поставил несколько крытых столов и лавок, где разложил свой немудреный товар. Уже через год предок поставил еще один дом – гораздо больший и наряднее, чем первый, а место, где стали встречаться купцы и караванщики, обмениваясь слухами и продавая свои товары, разрослось, появились первые лавки с хранилищами, торговые дома пришлых купцов. На реке была построена крепкая пристань на несколько крепких лодок, через пару зим появилась еще одна пристань и на берегу хранилища для товаров. А через пять лет это место было не узнать. Здесь уже стоял большой терем предка боярина Твердислава, шумное торжище разрослось до огромных размеров. С каждым потомком боярского сына Бориса торжище росло, рос и город вокруг него. Теперь это был чуть ли не самый большой город среди соседей. Потомки Бориса, получившие его прозвище «Борисовы дети» крепко держали торг, который прозвали «Больший Борисовский торг», а разросшийся в ширь город так и называли – Борисов град. Каждый из потомков Бориса пристраивал к терему свои хоромы. И ко дню, когда Твердислав стал полноправным хозяином этих земель, терем представлял собой настоящий жилой городок из хором, соединенный множеством переходов, а также расположенными рядом множественными домами, где жили дворовые. Здесь же находились мастеровые, конюшни, хранилища, хозяйственные постройки. На заднем дворе стоял дом для личной рати боярина. Богатым был Твердислав, не знал он равных себе. Разве что князь Велеслав из княжества Дубравного мог поспорить с ним казной своей.

Две зимы назад вместо Всеволода, ушедшего в светлый мир предков, князем стал его сын Велеслав. Твердислав помнил его еще совсем молодым, когда отправлял своих воев на помощь Всеволоду. И то, встретились с ним на бегу в княжеском дворе, не до того было, надо было с общим врагом разбираться. Велеслав стоял среди других ратников в кольчуге и шеломе, закрывающем его лицо почти полностью. Когда старый князь оставил этот мир и князем стал Велеслав, Твердислав отправил к нему своих людей с дарами, обещанием дружбы и признанием его права на княжение. Сам Велеслава он так и не видел, только слушал о делах его от верных людей, которых отправил в княжество для догляда. Вот уже который год он собирался встретиться с Велеславом, поговорить о делах, заключить новые договоры, но каждый раз что-то мешало отправиться в путь. Сначала смерть жены, которую он очень трудно и долго переживал, потом пожары, бушующие вокруг Борисов града, потом он сам слег с лихоманкой, еле-еле выжил.

Купца Велеса он знал, встречался с ним три раза, когда тот вместе с торговыми караванами стал на торг приезжать. Слишком видным был этот купец – высокий, статный, крепкий, больше похожий на ратника, чем на торгового человека, настоящий русский богатырь. Никогда не обманывал и не давал обманывать себя. На Борисовском торжище у Велеса был свой большой торговый двор с жилыми домами и схронами. Он никогда не пустовал, люди Велеса привозили на продажу ценные и нужные товары.

Нравился этот мужчина Твердиславу своей основательностью, честью, правдой и когда от него пришли сваты, чтобы сосватать его дочь Ждану, боярин без раздумий ответил согласием. А еще на его решение повлияли богатые дары, которые передал Велес для Жданы и отца ее. Чувствовал Твердислав, что этот купец не последний человек в княжестве и много он выиграет, если породниться с ним. Да и более выгодного мужа не найти для своей любимой дочери, такой долгожданной.

Они со своей женой Ладушкой уже и не ожидали рождения дочери, когда Родима сжалилась над супругами и послала им в утешение доченьку. Старший сын Будислав встретил уже свою десятую зиму, когда боярыня подарила Твердиславу крохотную девочку, которую назвали Жданой. Росла она избалованная в родительской любви, ни в чем не знала отказа. Своего сына Будислава боярин готовил принять все дела после своего ухода, поэтому спуску ему не давал, обучал наукам и ратному делу. А Ждану любил своим отцовским сердцем и желал ей самого лучшего, стараясь оградить от этого сурового мира. Вот только его любимая жена не дожила до того дня, когда доченьке исполнилось пятнадцать зим, сгорела в лихоманке, которая прокатилась по многих землям, собирая свой страшный урожай. Многих тогда унесла эта страшная болезнь, не обошла стороной и его торжище. И вот уже два года, как Твердислав сам воспитывал свою дочь. Приходили к нему разные сваты от торговых и знатных людей, да всем он отказывал. Никто не радовал его в качестве будущего мужа Жданы. Но вот когда седьмицу назад пришли сваты от Велеса с богатыми дарами, принял их Твердислав в своем тереме, накрыл столы богатые, ответил согласием. Вот только сама Ждана отказалась сидеть с гостями за столом, убежала в свою горницу, когда узнала, зачем эти люди вошли в их терем. Когда уехали сваты, Твердислав вызвал дочь к себе. Несмотря на ее слезы, он сообщил дочери, что она выйдет замуж за знатного купца и в скором времени поедет к нему. Дочь закрылась в своей горнице, но Твердислав уже принял решение и слово его твердо.

Вот уже который день собирали приданое дочери, чтобы отправить ее к жениху, который будет ждать ее в княжестве Дубравном, как полагается. Отбытие предстояло через три дня. И тут этот Тогой-хан со своим желанием встретиться с Твердиславом.

***

Твердислав с прищуром наблюдал, как Тогой-хан, разодетый в черный халат, вышитый серебром, соскакивает со своей невысокой кобылки и напряженно думал, с какой целью тот явился к нему на двор. Вместе с Тогой-ханом приехало еще человек десять, среди которых боярин узнал сына Тогоя. Тулун-бек старался не выделяться среди остальных, держался в общей толпе, одежда на нем была добротная, но простая, не такая нарядная, как у Тогоя.

- Светлого дня, Тогой-хан, - приветствовал гостя Твердислав. – Какими судьбами?

- Светлого дня, боярин Твердислав, - Тогой сделал легкий поклон в знак приветствия. – Встречай гостей, предлагай пройти в дом твой. Такие вопросы на пороге не решаются.

Твердислав рукой сделал приглашающий жест и сделал шаг в сторону, давая дорогу Тогою. Тот кивнул головой, скривил один уголок своих тонких губ и поспешил по ступеням на высокое крыльцо терема. Через короткое время гости дошли до гостевой горницы, где их уже ожидали накрытые к трапезе столы. Твердислав снова рукой указал Тогою на место, которое предлагал занять за столом.

- Прошу, гость дорогой. Не ждали мы тебя сегодня. Извини за недостойный пир в твою честь.

Тогой-хан снова улыбнулся одним уголком своих узких губ, обглядывая столы, ломящиеся от обильных закусок. Потом он повернулся к своим людям, показал им рукой на дальний от центрального места край стола, а сына позвал с собой. Через пару минут все расселись по местам. Тут же возле столов засуетились слуги, помогая гостям накладывать угощения в серебряные тарелки и наливая им меды и взвары. Какое-то время были слышны звуки пира. Тогой старался попробовать каждое блюдо, которое было на столе, довольно кивал головой и сыто щерился. Когда первый голод был утолен, Твердислав начал разговор.

- Гость дорогой, не расскажешь, чем вызван твой приезд ко мне?

- Обязательно расскажу, - сыто улыбнулся Тогой и снова хитро прищурился так, что и без того узкие глаза стали словно узкие щелочки. Казалось, что он вообще закрыл глаза. Он выждал какое-то время, потом продолжил. – Дорогой друг мой, я решил женить своего сына. Вырос он у меня, подошло время жену в шатер привести.

Твердислав сжал челюсть, понимая, к чему ведет этот хитрый лис, но сидел спокойно, стараясь не выдать своего недовольства, только головой кивнул. Никогда он не думал заключить такой брачный договор со степным народом, хватит договора о мире. Да и был у него повод отказать Тогой-хану – его Ждана уже сосватана купцу Велесу и через три дня отправляется к будущему мужу. Он успокоился и посмотрел на степняка, который с довольным лицом откинулся на высокую резную спинку стула.

- Жениться – хорошее дело. Ты прав, твой сын уже вырос, можно и о жене подумать.

- Ты правильно понимаешь меня, - еще шире улыбнулся Тогой-хан. – Значит и договориться мы сможем.

- О чем ты говоришь? – спросил Твердислав, делая вид, что до сих пор не понимает, о чем Тогой хочет сказать.

- Я говорю, что сыну моему пора жену в свой шатер привести. И этой женой я хотел бы видеть твою дочь Ждану. Ты же понимаешь, что это будет хороший союз, крепкий, да и моему улусу и твоему торжищу выгода.

Сам «жених» сидел по правую руку от отца с непроницаемым лицом, что-то ел с тарелки, стоящей перед ним, словно не о нем речь шла. Когда старшие начали свой разговор, он даже бровью не повел. Жениться на Ждане он не хотел, у него был свой любимый цветок в становище, на своей Айлюль он собирался женится и ввести в свой шатер женой. Ради нее он даже отказался от подаренных отцом женщин, которые так и проживали в сером шатре на краю становища. Пусть и безродная она была, но кроме Айлюль ему никто не нужен. Когда отец сообщил ему, что будет сватать Ждану, дочь боярина, Тулун ответил, что такой жены ему не надо. Но тут же получил от отца кулаком в лицо.

- А ну замолчи, мальчишка. Никто не мешает тебе потом жениться на свой девке безродной, ввести в свой шатер. Ты сам знаешь, что можешь иметь столько жен, сколько сможешь прокормить. Но вот на Ждане ты женишься. Это важно для нас, для всего улуса, это откроет столько возможностей на торжище Борисовом. Ты же знаешь, сколько приходится нам платить за то, чтобы только иметь там свою палатку. И потом какие налоги мы платим за проданные товары, ты помнишь? Твердислав стал слишком жадным, каждый раз поднимает налог. Да и это укрепит наш союз против наших врагов. Ты же знаешь, что Алик-хан из Северного улуса так и хочет истребить нас, земли наши забрать. И если он пойдет на нас, не оставит никого в живых – ни тебя, ни меня. Это не Всеволод, который убил только деда твоего и то за дело. Я бы этого старого борова своими руками задушил, сколько из-за него наш род бед принял. Вот и Алик-хан тоже такой же, как твой дед. Он ни перед чем не остановится. Разве что спасет наш род союз с более сильным родом. У Велеслава дочерей нет, он даже не женат еще, у князя Лугового только сыновья. И ты знаешь, что дочь есть только у боярина Твердислава и он единственный, кто может стать нам защитой. У него одна из самых сильных дружин. Если ты женишься на его дочери, Алик-хан побоится идти на нас. Так что мы едем к Твердиславу и будем сватать его дочь. Никто тебя не заставляет любить ее. Достаточно привести в свой шатер женой, можешь даже не ждать от нее наследника, а потом можешь со своей девкой миловаться. Даже разрешу назвать ее второй женой.

Тулун-бек прекрасно понимал, что в этом отец прав. Этот Алик-хан стал слишком опасным, слишком часто происходили стычки между их родами на границе улусов. В одной такой стычке погиб его лучший друг, с которым он рос с учился держаться в седле. Тулун увидел Ждану год назад, когда отец брал его с собой на торг, чтобы показать дорогу, познакомить с людьми. Готовил его в свои наследники. Ждана тогда пришла на торг со своими няньками, чтобы купить себе мягкие сапожки. Мастер Севастьян, которого в свое время дед Тулуна также привез пленным откуда-то из далекого похода, шил изумительной красоты обувь. И они возили ее на торг вместе с другими изделиями из кожи. Вот и увидел он тогда Ждану – молодую девчонку, краснощекую, с длинной светло-русой косой до пояса, в нарядном малиновом сарафане, расшитом каменьями да золотым шитьем. На лицо она понравилась ему, мила была девица. Но вот как она кривила свои коралловые губки, когда их продавец показывал сапожки, как обращалась со своими няньками и с другим народом, Тулуну совершенно не понравилось. Не тронула она его сердце и даже говорить с ней не захотелось. Слишком напыщенной она была, злой, всех ниже себя видела. Даже с его отцом – ханом улуса, который был выше по положению ее отца, и то говорила, как с каким-то отбросом. На Тулуна тогда только взглянули и тут же отвернулась с недовольным лицом, словно что-то неприятное увидела. Тогда еще Тулун подумал про себя, что не дай Верный* (прим.-божество степных народов) такая жена кому-то попадется. Никогда она не нравилась Тулуну.

И вот сейчас Тулун-бек сидел за столом и пытался успокоить себя мыслью, что этот брак выгоден для их улуса, чтобы одолеть их главного врага, а любить будет свою Айлюль, от которой и детей ждать будет. Для Жданы он отдельный шатер поставил, куда будет редко заходить только для того, чтобы отец не ругался на него.

Увидеть в этот раз Ждану ему не удалось. За стол, где сидели мужчины, женщин не пускали. На крыльце при встрече тоже не было никаких женщин. Тулун уже мирился со своей судьбой – жениться на девушке, которая совершенно не нравилась ему, как Верный сжалился над ним.

- Дорогой мой гость, - раздался голос Твердислава в ответ на слова отца. – Я не могу ответить тебе согласием, так как семьмицу назад моя дочь просватана купцу Велесу из княжества Дубравного. Уже приданое собрано, последние вещи дочери в сундуки походные складываем. Через три дня дочь отбывает к жениху своему.

Тогой-хан нахмурился, все его надежды летели к демонам в извечный огонь, а вот Тулун обрадовался и постарался скрыть довольную улыбку, услышал Верный слова его. Дальше разговор почти не клеился. Тогой сидел недовольным, решал, что ему теперь делать.

- Дорогой друг, - продолжил Твердислав, - вижу, что ты расстроен моим ответом. Думаю, что для такого юноши найдется достойная жена.

- Найдется, - недовольно буркнул в ответ Тогой-хан, продолжая раздумывать о том, как предложить Твердиславу договор против его врага. – Скажи, Твердислав, твое слово о нашем мире крепко?

- Как и прежде, - кивнул головой боярин. – Тебя что-то беспокоит?