Трудный путь к счастью (СИ)

Глава 5.

Глава 5.

Будислав дотащил сестру до их возка, который, слава Начальным, следовал за княжеским. Даже вещи еще находились на месте. Он с силой втолкнул ее в возок, приказывая возничему разворачиваться и уезжать отсюда. Он даже не сел на своего коня, а сидел на против сестры и прожигал глазами Ждану, желая только одного – задушить ее своими руками.

Будислав почти сразу понял, кто был женихом его сестры. Но решил немного помолчать, чтобы не радовать сестру слишком рано, не видеть ее торжествующего лица, не слушать ее надменных слов, как она станет женой князя и будет править княжеством. Да и что таить – он завидовал ей, что снова сестре достается самое лучшее - то любовь родителей, то любовь самого князя. Он искал, чем можно досадить сестре, чтобы немного утешить самого себя, но так и не смог подобрать нужных слов, просто молча сопровождал сестру до княжьего двора. Правда, когда выходили из возка, он хотел наступить ей на подол сарафана, чтобы она упала, но передумал, такой позор падет на всю их семью. Поэтому он следовал за сестрой и Боеславом, рассматривая княжий двор, где на другом конце дорожки их ожидал сам князь Велеслав, одетый в красную шелковую рубаху, подпоясанную поясом, расшитым золотом, черные штаны и начищенные до блеска сапоги. На голове Велеслава красовался княжеский венец. Второй такой же, но для будущей княгини, он держал в руках и был готов надеть его на голову Жданы. Будислав видел в глазах князя настоящий интерес и любовь к Ждане, радовался такому исходу. Для их рода свадьба сестры с князем будет значить очень много. Он уже забыл о Тихомире, который куда-то делся из отряда охраны, был уже многое простить сестре, обещая сам себе, что перестанет сердиться на сестру, но, когда появившийся из ниоткуда старец стал говорить о позоре сестры, он думал, что сейчас просто провалится сквозь землю. А она стояла и весь ее вид подтверждал правдивость слов Посланника. Хотелось задушить ее своими руками.

***

Няня сидела в возке тихой мышью, забившись в угол, боясь даже лишний раз вздохнуть. Сама Ждана сидела напротив Будислава и молча плакала, закрыв лицо руками. Он стал думать, кто был тем, кому сестра отдала свою честь и почти сразу же понял – Тихомир. Слишком уж часто сестра заглядывалась на этого молодого воя, строила ему глазки, улыбалась. А на третий день пути что-то изменилось между сестрой и Тихомиром, словно стали они супругами. И тут же он вспомнил о том повальном сне, в которой они все провалились на вторую ночь. Не иначе это были проделки Жданы. Будислав был в ярости, но что говорить сестре, он не знал. Всю дорогу из княжьего города он молчал. Будислав не представлял, как он об этом расскажет отцу и как тот примет новость, что скоро у Жданы будет ребенок от не пойми кого. Ему хотелось выскочить из возка и зарубить Тихомира, но остановил себя. Пусть отец решает, что делать с воем своей дружины. Проехав владения боярина Добрана, где они ночевали, Будислав вышел из возка и пересел на своего коня. Находиться рядом с сестрой сил у него не было. Он приказал воям охранять Тихомира, который мола принял свою судьбу и ехал на своем коне в окружении других воев, не дать ему скрыться или общаться со Жданой. Но тот и не уходил никуда, наоборот старался подъехать к Будиславу, поговорить с ним. Но боярич стеганул его плеткой и ускакал вперед.

***

Дорога домой прошла в тяжелом молчании. Тихомир несколько раз пытался подойти к Ждане, поговорить с ней, но другие вои не подпускали его к возку. На привалах Ждана почти никуда из своего возка не выходила, а если и надо было по нужде, за ней постоянно следовали няня и девки.

На восьмой день они подъехали к Борисову граду. Будислав поскакал вперед к отцу, а обоз поплелся, растянувшись в долгую линию. Ждана сидела в возке и не знала, что ей делать. Перед самым теремом к ней в возок вскочил Тихомир, воспользовавшись тем, что остальные вои поспешили вперед расчищать дорогу, ослабили свой надзор за ним.

- Душа моя, почему ты прячешься от меня? Разве я больше не люб тебе? Ты же обещала, что мы будем вместе?

Находящаяся в возке няня, закричала на него, стала бить своими кулаками по голове, телу. Тихомир уворачивался от ее рук и смотрел на Ждану, которая отворачивалась от парня, не желая разговаривать с ним.

- Ждана, люба моя, ты же обещала! Я поговорю с твоим отцом, посватаю тебя. Он не откажет мне. Я буду тебе хорошим мужем, я дом нам построю, хозяйство заведем. Ты ни в чем не будешь нуждаться, жена моя. Я обязательно посватаю тебя, твой отец не должен отказать.

Она посмотрела на этого воя и скривилась, словно жабу увидела. Сколько она передумала за эти дни, каждый раз не понимая, что она нашла в нем. Ничего у него за душой, кроме красивого лица и задорной улыбки не было. Не было таких богатств, как у князя и такой же силы и мужской привлекательности. Всю дорогу она корила себя, кусала губы, что поступила так глупо, решив отдать свою честь первому встречному. Сейчас бы она уже сидела рядом с князем его женой, и все называли бы ее княгиней, носила бы она парчовые сарафаны, сафьяновые сапожки, песцовые шубки, кольца с каменьями, кушала бы из золота и серебра. А приходится возвращаться домой ни с чем. И этот наглец посмел еще говорить, что будет сватать ее? Да что он возомнил о себе? Разве боярская дочь станет женой бедного воя?

- Поди прочь, Тихомир, - глухо сказала она, отбирая из его рук свои ладошки. – Не люб ты мне больше. Не жена я тебе. Я скажу отцу, что взял ты меня силой, он прикажет казнить тебя.

Парень словно от огня отшатнулся, замолчал и даже перестал обращать внимание на няню, которая продолжала осыпать его ударами.

- За что ты так? Ты же люба мне, ты же сама отдала мне себя, тому свидетели духи дубравные, – только и смог спросить Тихомир, потом мотнул головой и вышел из возка. Через мгновение раздался стук копыт его коня.

Когда обоз медленно въехал на боярский двор, там снова собралась почти вся дворня. Боярин Твердислав стоял на высоком крыльце, заложив руки за спину. Его вид не обещал ничего хорошего, Будислав уже успел рассказать отцу все, что случилось и сейчас стоял за спиной отца. Когда Ждана вышла из возка, посмотрела на отца, успела увидеть его бледное лицо, сжатые в тонкую линию губы, сдвинутые брови. Он ничего не сказал дочери, только кивнул головой, молча приказывая следовать за ним.

Ждана тяжело вздохнула и поднялась на крыльцо, пошла за отцом в горницу, где он всегда принимал гостей. Она успела заметить, как отец тяжело осел на свой резной стул и сморщился, словно от сильной боли. Находящаяся рядом с Твердиславом Веренея тут же поднесла ему чашу с какой-то настойкой. Стоящий за спиной отца Прохор буравил девушку злобным взглядом, словно гвоздями прибивал к стене. Невольно Ждана поежилась. Она всегда боялась Прохора, единственного на всем дворе, который всегда был строг с ней и не велся на ее хитрости.

Твердислав взял у Веренеи чащу и выпил содержимое. Потом обвел взглядом всех, кто пришел с ним в горницу. Здесь уже был Будислав, вои, что были с ними в пути, чуть позже следом за Жданой появились няня Груда, девки. Последним вошел Тихомир, который прошел на середину горницы и остановился перед столом боярина. Он не прятал взгляд, только посматривал в сторону Жданы, которая теснилась у стены, стараясь быть незаметной. В горнице стало тесно, Ждане даже показалось, что закончится воздух, так стало тяжело дышать.

Какое-то время царила тишина, было слышно только тяжелое дыхание Твердислава. Потом он хлопнул свой широкой ладонью по столу, поднял взгляд на дочь.

- Что ты можешь мне сказать?

Его голос был тяжелым, девушке казалось, что на нее падали камни.

- Скажу, что Тихомир силой взял меня, когда мы остановились на вторую ночь.

Она выше подняла голову, стараясь казаться обиженной и гордой.

- Силой? – глаза боярина сузились, от него повеяло опасностью. – А ты что скажешь, Тихомир? Говори правду. От этого будет зависеть твоя жизнь и жизнь тех, кто был с вами, которые допустили этот позор.

Парень опустил голову.

- Не молчи. Будислав передал мне слова Посланника, которые все слышали на княжьем дворе. Силой ли ты взял дочь мою?

- Нет, боярин. Все было по любви. Ждана подсыпала в вечерний чай сонной травы, когда все уснули, мы пошли с ней к озеру. Там все и случилось. Я люблю ее, готов взять в жены. Если слова Посланника правдивы, что она понесла от меня, то прошу не наказывать меня, сыну нужен отец. Я все сделаю ради Жданы, буду любить ее до конца жизни. Слово свое даю.

- Отец, я не хочу замуж за него, - воскликнула Ждана, вдруг наяву представив, что он и вправду станет ее мужем. – Не люб он мне. Я вернусь к князю, упаду ему в ноги, буду молить о прощении. Он обязан простить меня и взять в жены.

- Молчи, - рявкнул отец и стукнул кулаком по столу, что звякнули чаши на столе, после чего снова сморщился, словно от раздирающей его боли, потер ладонью грудь, склонил голову.

Веренея снова что-то быстро налила в чашу и подала Твердиславу. Он снова одним махом выпил питье, тяжело вздохнул. Снова наступила тишина.

- Завтра… нет, сегодня же ты станешь женой Тихомира и отправитесь к нему в селение. Я лишаю тебя всего, что причиталось в наследство. Все твое остается дома. Не достойна ты называться моей дочерью. Отправитесь на простой телеге.

- Отец…, - закричала Ждана, с ужасом понимая, что это конец ее счастливой жизни.

Она в душе надеялась, что отец пожурит ее, а потом вместе с ней поедет к князю, будет просить за нее прощение и тот возьмет ее в жены. Выходить замуж за Тихомира она не хотела.

- Я сказал. Мое слово твердо, - проговорил Твердислав, поднялся из-за стола и тяжелыми шагами вышел из горницы, подзывая за собой Прохора и давая ему на ходу указания.

***

Через два часа с боярского двора выехала телега, в которую запрягли каурую лошаденку. На ней сидела Ждана, которую недавно волховы на капище перед ликами Начальных назвали женою Тихомира. Она даже не успела переодеться с дороги, так и отправил ее отец в том, чем была. Только нянька успела собрать кое-какие вещи в узел.

Тихомиру после «свадьбы» на площади перед теремом дали двадцать ударов плетью. Все наказание он перенес молча, хотя спина его была сплошным кровавым месивом. Он лежал в повозке, куда его закинули слуги, не в силах подняться. Почти сразу он провалился в забытье. К ним подошла Веренея, дала возничему туесок с мазями, тряпицы, велела раны его смазывать, иначе не переживет он, помрет от горячки.

Два дня пути Тихомир провел в бреду и горячке. Пришел в себя только на третий день и первое, что увидел, злое лицо Жданы, которая с ненавистью смотрела на него. Возничий тоже сидел молча и погонят каурую лошадку, которая неторопливо катила телегу.

Дорога до селения, откуда был родом Тихомир, заняла пять дней. За все это время Ждана ни слова не сказала своему мужу. Тихомир не знал, как быть. Он по-прежнему любил Ждану, но понимал, что близки они не будут. Она прямо сказала ему после того, как их назвали мужем и женой, что видеть его не может и никогда не будет с ним близка.

Когда он пришел в себя, надеялся, что девушка проявит к нему хоть какое-то сострадание, но она продолжала молчать. Его лечением занимался возничий, который менял ему повязки и смазывал мазями. Возничий же и готовил для них нехитрую еду, устраивал на ночлег.

Когда до селения оставался день пути, Тихомир обратился к Ждане, которая так и сидела к нему спиной.

- Не сердись на меня, Ждана. Я никогда не откажусь от тебя и дитяти своего. Я сделаю все, чтобы мы были счастливы, - с трудом проговорил Тихомир.

Ему хотелось пить, горло пересохло, губы опухли. Возница услышал, что он проснулся, потянулся за кувшином, заткнутым тряпицей, протянул Тихомиру. Тот напился прохладной воды, поблагодарил.

Ждана сидела к ним спиной и молчала. Ей хотелось кричать и плакать, что вот так она погубила свою жизнь. Теперь она должна ехать в какое-то бедное селение у черта на куличках с нелюбимым мужем и еще тяжелой. Рожать этого ребеночка она не хотела. На третий день пути в селение она уже знала, что будет делать. Слышала она от девок дворовых, какие травки нужны, чтобы ребеночка скинуть. На стоянках она заходила в лесок, но нужной травки найти никак не удавалось. Вот приедут они на место, и она сразу же в лесок сходит. Не будет у нее никакого ребенка, не нужен ей дитя от нелюбимого.

Она продолжала злиться и ненавидеть Тихомира, что не устоял перед ней, что разрешил ей поступить так, как не следовало. Потом ее мысли перешли на князя. Она злилась и на него. Почему он сразу не признался, кто сватает Ждану? Почему ее обманывал отец, называя ее жениха купцом? И она злилась то на князя, то на отца. А потом появилась еще одна мысль - ну почему князь отказался от нее? Подумаешь, не он был у нее первым мужчиной. Так вон сколько вдовых, да еще с детьми себе мужей находят. И он мог бы простить ее, и сына бы своим признал. Никто бы не узнал, чей этот ребенок. Мог бы и стыд ее прикрыть перед людьми. И ведь видела она в его глазах любовь и ожидание. Так почему отказался? Разве не мог он простить ее? И кто теперь займет ее место?

Последняя мысль слишком сильно задела душу Жданы, стукнула прямо в сердце, словно стрела. Ей почему-то стало обидно, что вместо нее, сосватанной невесты, которую Велеслав ждал на дворе своем, кто-то станет княгиней и женой князя. Не могла она это допустить и отпустить, обида свербела в ее душе, рождая пожар, выжигая все внутри. К своему удивлению Ждана поняла, что ей сейчас обиднее всего, что другая станет женой князя.

***

В селение они добрались к вечеру, солнце уже дошло до верхушек деревьев. Дом, к которому они подъехали, напугал Ждану. Таких бедных она еще не видела. Он словно врос в землю и покосился от старости. Из дома им навстречу вышли старик и старуха в бедных одеждах, которые бросились обнимать Тихомира. Он кривился от боли, но терпел, не выказывая своих ран и ничего не говоря своим родителям. Они обнимали его и плакали. Через какое-то время старики успокоились. Потом Тихомир повернулся к Ждане.

- Матушка, батюшка, я жену привез, Жданой ее зовут.

Ждана сидела на телеге, отказываясь слезать с нее. Она с ужасом представляла, как будет жить здесь. Но делать было нечего, отец отказался от нее, дал с собой только несколько десятков серебряков, еды и узел с нижним бельем и зимней одеждой. Хорошо, что няня собрала кое-какие ее вещи и тоже положила в телегу. Вот и все приданое. Были ли какие-либо деньги у Тихомира, она не знала. На что и как они будут жить не представляла, не привыкла она деньги считать, не учили ее этому.

Молчание затягивалось. Ни мать, ни отец Тихомира не спешили встречать невестку и приглашать в дом. Мать смотрела на Ждану с каким-то испугом и качала головой. Наконец Ждана соскочила с телеги, взяла свои узелы с вещами и пошла в дом. Тихомир поспешил следом за ней, взял узлы. Мать увидела изодранную одежду на спине сына и заголосила. Тихомир остановился, поморщился.

- Матушка, не надо кричать. Все пройдет. Это мне благословение от нашего боярина, что отдал за меня свою дочь.

Отец обнял жену за плечи и повел в дом. Ждана скинула его руку со своих плеч и переступила порог, осматривая бедное жилище.

Возничий покачал головой, развернул телегу и отправился в обратный путь.