Туфельки для мамы чемпиона

Глава 32

32.

Роберт приезжал к дому Зимовских несколько раз. Тёмные окна вечером. Уехала? Заболела? Он обзвонил все крупные больницы. Нет, не поступала.

Усилиями воли собирал себя в кучу. Небо не прощает слабостей. На командире ответственность за машину, за экипаж и за несколько сотен пассажиров. И всё же каждый полет выходил в салон. Пробегал взглядом по рядам. Он мог бы взять и проверить список пассажиров. Но это ипархия второго пилота — пассажиры и багаж. Лезть в чужие дела не годится.

Из нового дома до аэропорта всего пятнадцать минут на машине. Хорошее место. Сосны вокруг. Самолёты взлетают обычно в другую сторону. Шум аэропорта никак не мешает. И доехать можно автобусом. Так даже проще иногда. Не надо искать место на служебной стоянке. Тем более, что некоторые рейсы могут длиться больше недели. Авиакомпания пересаживала его в стыковочных аэропортах.

Роберт иногда прогуливался по окрестностям. Весна подкрадывались к пригородам Варшавы медленно. Это в центре уже сухой асфальт. А тут ещё мокрые дорожки и островки снега в лесу. Но зелёная трава уже пробивается вовсю.

С высоты видны квадраты полей разных оттенков. От темно-коричневого до ярко-зелёного. А внизу уже воздух становится сладким. В вечерних сумерках загораются окна. Дома с ухоженными лужайками и живыми изгородями выглядят тёплыми. Там, за окнами, чья-то жизнь. Вот в окне небольшой гостиницы женский силуэт. Только тёмный контур. Но Роберт откуда-то знает, что женщина — платиновая блондинка, как Беата. Она стоит вполоборота. Рукой поправляет волосы. И Роберту почудилось, что это Бетя смотрит сейчас из жёлтого окна гостиницы в соснах.

Чувство, спрятанное столько лет в глубине его сердца, появилось вдруг. Долго не позволявший себе никаких привязанностей, Тухольский сам себе поражался. Никогда он не был настолько захвачен мыслями о женщине. Ни одна не проникала так глубоко.

Впрочем, у Роберта хватило сил признаться себе, что Беата Торочинская была там ещё тридцать лет назад. Когда их фамилии стояли по алфавиту подряд в классном журнале. С тех пор каждый из них прожил целую жизнь. Сейчас было ощущение, будто пазл из огромного числа сложных элементов начал складываться в правильную картинку.