Турецкий променад по набережной забытых обид

Глава 19

— Забытых обид? — хмурюсь я, переваривая странное название.

— Именно… — улыбается мне мужчина, неспешно ведя меня по брусчатке вдоль лазурной кромки моря. — Есть давняя легенда о султане, что однажды влюбился в свою наложницу.

— Надеюсь, ты не собираешься пересказывать мне «Великолепный век»?! — острю я, хитро блестя глазами.

— Раскусила… — шутливо негодует Орлов. — На самом деле местные очень любят развлекать туристов этой историей, мне кажется они свято в неё верят, даже если нет ни малейшего исторического доказательства этих событий.

— Заинтриговал…

— Всё до банального просто: бравый султан, чьего имени я, прости, не помню, влюбился в одну из сотен своих наложниц. А может и тысяч, кто их там разберёт?! Однако она этой участи не желала, слишком горда была, чтобы делить с ним постель без брачных уз…

— Если эта история была правдой, то я искренне восхищаюсь этой девушкой…

— Кто бы сомневался… — улыбаясь, качает головой Михаил. — Султан безусловно желание своей возлюбленной выслушал, но как истинный мужчина исполнять его не спешил… Так и прожили они несколько лет, она в ожидании, он в обещаниях… Однако, когда по политическим соображениям султану пришлось объявить о своём браке с какой-то чужеземкой, его любимая наложница не выдержала. Сбежала из гарема под покровом ночи, и поминай её как звали…

— Всё правильно сделала… — негодую я, — навешал лапши на уши…

— Султан поначалу сильно разъярился, оттого и искать её не стал… Говорят, слишком гордым был… А спустя некоторое время затосковал и начал рассылать своих ищеек по окрестностям… Да только так не солоно хлебавши они и возвращались… Местные дамы любят добавлять, что султан даже занемог от печали, едва к праотцам не отправился, но всё же взял себя в руки ради благополучия своей страны…

— Какой молодец! — с издёвкой тяну я.

— Ну правителем он, говорят, был мудрым… — пожимает плечами Орлов и продолжает душещипательную легенду. — Много лет спустя, когда страна уже была в крепких руках султанского сына, он решил посетить с визитом свою дальнюю морскую провинцию… — разводит он руками, обозначая, какой именно город был выбран бывшим правителем, — прогуливаясь однажды по набережной он встретил женщину… Уличную торговку то ли цветами, то ли рыбацким уловом… (тут показания местных расходятся), — непринуждённо усмехается он, — и, конечно же, наш султан на пенсии не мог не узнать в ней свою давнюю возлюбленную, по которой тосковал не один десяток лет…

— Хэппи энд? — весело улыбаясь, довольно спрашиваю я.

— А как же?! Говорят, прямо на этой набережной они простили друг другу все обиды и отпустили прошлое… И, конечно же, у наложницы от султана нашёлся взрослый сын, который был с распростёртыми объятиями принят в венценосную семейку…

— И жили они долго и счастливо, и умерли в один день… — заканчиваю я его историю, воодушевляющим окончанием всех русских сказок.

— Ну, насчёт долго не уверен… — ухмыляется Миша, — всё-таки разлука была длительной. А вот насчёт счастливо, сомнений нет. Все сказки и легенды так заканчиваются…

— Ну не скажи, — хочу поспорить с ним я, — Колобок, например?!

— Эх, чёрт, подловила! — недовольно цокает пернатый и качает головой, — и как я мог забыть про этого мучного недотёпу?!!

— То-то же… — довольно смеюсь я, останавливаясь перед гранитной глыбой, которая привлекла моё внимание ещё в самом начале нашего пути. — Что это? — пытаюсь я разобрать выбитые на камне письмена, однако турецкие буквы не дают мне ни единого шанса.

— Скала примирения… — почёсывая затылок, сообщает мне важный птиц. — На скалу, конечно, не особо тянет… Так, гигантский камень… Говорю же, местные эту легенду обожают, вот и решили несколько лет назад активисты воздвигнуть этот монумент в качестве увековечивания красивой истории любви… Но думаю я, это просто коммерческий ход для привлечения туристов…

— Странное название… — пожимаю я плечами, внимательно оглядывая гранит. — Почему скала?!

— Так кто ж их разберёт?! — пожимает Орлов плечами, увлекая меня к задней стенке монумента. — Может думали, что это очень поэтичное название?! Смотри… — указывает он мне на углубления в виде двух ладоней, соприкасающихся кончиками пальцев. — Говорят, что если обижен на человека, но хочешь с ним помириться, нужно просто опустить свою руку в выемку… Я не проверял, но местные уверены, что способ рабочий… — с важным видом объясняет мой бывший враг.

— Проверим? — загораюсь я идей и подношу свою ладонь к углублению в граните.

— Чувствуешь? — шепчет через несколько мгновений Орлов, проделавший тот же трюк, что и я.

— Чувствую… — серьёзно отвечаю я ему, — мои корни светлеют, а в голове сражаются слова «ихний» и «евойный» за право первыми сорваться с моих губ…

— Остроумно! — неожиданно громким смехом разражается Миша, — тебе бы книжки писать…

— А может и напишу… — заражаюсь я его энтузиазмом, — поведаю всему миру о вашей легенде… Вот только моя героиня будет стойкой до конца. Нечего этого напыщенного султана прощать… — цинично замолкаю я, но подумав несколько мгновений всё же добавляю, — ну или не так быстро это делать… Пусть заслужит своё прощение…

— Кровожадная… — качает голов Орлов, и мы двигаемся в обратном направлении, высматривая впереди его припаркованный автомобиль. — Совсем не жалеешь бедного старика…

— Предполагаю, он был далеко не беден, — гну я свою линию, — если только духовно…

— Не всегда в жизни все однозначно… — смотрит на меня серьёзно мужчина, — порой вместо черного и белого, жизнь окрашивается серым…

— Порой… — соглашаюсь я с ним, зачарованно смотря в тёмные глаза. — А впрочем, — трясу я головой, пытаясь сбросить оцепенение, — оставим уже их в покое… Каждый сам вершит свою судьбу…

— Это точно… — подмигивает он мне, и мы подходим к его вороному железному коню. — Прошу… — открывает он передо мной дверцу и я, стараясь скрыть смущение, быстро юркаю на пассажирское сидение.

— И почему мы раньше с тобой не говорили?! — неожиданно прерывает молчание Орлов, когда мы, каждый погрузившись в свои мысли, преодолеваем половину пути до отеля. — Намного раньше бы все наши споры разрешили…

— Дааа… — задумчиво тяну я, невольно погружаясь в воспоминания шестилетней давности, когда я была уверена в том же…