Турецкий променад по набережной забытых обид

Глава 25

— Осторожнее, Эмма!.. — без остановки звучит у меня в мозгах будоражащий шепот Орлова, и когда мы едем в машине, и когда медленно поднимаемся в гору, навьюченные туристическим скарбом.

"Он что меня поцеловал?!" — никак не успокаивается истеричный внутренний голосок, баламутя нутро.

"Чушь!" — строго отрезвляю я саму себя, — "просто случайность!"…

Однако сама же в свои убеждения ни капли не верю.

— Скоро причалим… — оборачивается на меня весёлый предмет моего волнения, когда легкие сумерки начинают опускаться на вершины каменных пик. — Минут двадцать…

— Отлично… — тяжело выдыхаю я, стараясь не показать, как тяжёло мне даётся подъём, отягощаемый дурацкими думами о пернатом.

Катя и Андрей плетутся позади нас, то активно о чем-то споря, то мило воркуя, то и вовсе игнорируя друг друга тягостным молчанием. В общем, семейная идиллия…

— Добрались! — спустя некоторое время провозглашает важный птиц, скидывая с плеч громоздкий рюкзак.

Обвожу взглядом открывшееся пространство в недоумении. Небольшая площадка в окружении каменных пиков выглядит, безусловно, впечатляюще, но эффекта от восторженного рассказа Кати не оправдывает.

— Всё будет! — замечает моё недоумение девушка, — едва стемнеет, всё увидишь…

— Хорошо… — обвожу я взглядом небольшие выступы, покрытые скудной растительностью.

— Как дышится… — довольно тянет Катя, наполняя лёгкие горным кислородом. — Просто сказка…

— Девчонки, — прерывает момент наслаждения Андрей, — мы с Михой пойдём по окрестностям побродим, насобираем веток для костра, а вы тут пока располагайтесь…

— Надеюсь, ты не припрятал в карманах никакого сладкой чуши?! — строго смотрит на мужа Катя, уперев руки в боки.

— Будешь проверять? — начинает выворачивать перед ней свои карманы обиженный супруг.

— Не буду… — тихо ворчит Катя, провожая удаляющуюся спину мужа подозрительным взглядом. — Могу дать голову на отсечение, что-то он всё-таки заныкал… Уверена…

— С чего начнём? — вырываю я её из тумана подозрительности.

По походам, признаться честно, я ходила нечасто. Лишь в школе пару раз, да с Майкиным старшим братом, когда он был в настроении, чтобы терпеть двух крикливых "соплюх". Потому я не имела ни малейшего представления, что Андрей подразумевал под словом "располагайтесь"…

— Вот сюда поставим стулья… — будто выныривает из сна Катерина и указывает пальцем на небольшую, но ровную площадку в центре места нашей стоянки. — Да, — рассуждает она вслух, — здесь разведём костёр, а палатку… — задумчиво кружится она вокруг своей оси, — поставим вот там… — наконец, выкрикивает она, указывая на участок с одной стороны защищённый каменным выступом.

— Прекрасно… — стараюсь я не показать ей своего профанства в данном вопросе, — а стулья где?

— Держи… — отцепляет она от рюкзака Михаила черный вытянутый чехол и протягивает его мне, затем она проделывает то же самое и со скарбом супруга, в котором тоже обнаруживаются сложенные походные стулья. — И столик… — указывает она мне на алюминиевые прутки мало походящие на стол.

— Ого! — удивляюсь я, когда Катя умело и быстро из невразумительного нечто собирает вполне себе настоящий туристический стол.

— Опыт! — с гордостью улыбается мне девушка. — Мы с ребятами часто походы устраиваем, Мишка вообще в этом деле профи… Знаешь, сколько у него всяких туристических приблуд?! В пору свой магазин открывать, да он всё отели бросать не хочет…

— Никогда бы не подумала… — удивлённо качаю я головой, — он всегда казался мне любителем комфорта и роскоши…

— Оооо, это точно не про него… — смеётся Катя, доставая из рюкзака небольшую газовую горелку.

— А костёр тогда зачем? — хмурюсь я, не понимая зачем мужчины отправились на поиски валежника.

— Для антуража… — подмигивает мне подруга Орлова, — ну, и чтоб насекомые нас не сожрали…

— Не подумала… — киваю я ей, признавая разумность данного решения.

Мужская часть нашей походной компании возвращается спустя полчаса с полными охапками веток, и свалив их в центре полянки, еще дважды отправляются на поиски пищи для огня. Мы же с Катей в это время достаем из сумок всё необходимое и обустраиваем себе импровизированную кухню.

— Где ставим палатку? — громко вопрошает Андрей, когда они с Орловым, натаскав вдоволь сухостоя, наконец, возвращаются к нам.

— Там… — царским жестом указывает Катя выбранное место, и мужчины активно берутся за установку места сегодняшнего ночлега. — И спальные мешки туда бросьте… — просит она, когда огромная палатка ярким парусом надувается среди каменной пустоши.

Время в горах летит незаметно. Мы с Катериной под неспешные разговоры готовим еду и напитки, тогда как мужчины, разведя костёр жарят сосиски на тонких стальных шампурах.

— И я ему говорю… — весело вскрикивает Андрей спустя час, когда славно отужинав, мы медленно тянём подогретое со специями вино, сидя возле небольшого костерка. — У вас нет никакой аллергии, это просто вши… Лобковые…

— Боже… — выдыхаем мы хором, веселясь…

— Что за ужас?! — смеется Орлов, отпивая из своей кружки. — Даже думать не хочу, как ты это обнаружил…

— У врача нет пола… — важно заключает Андрей, поднимая вверх палец.

— И потолка… — хрюкает Катя, хохоча. — Ой, что-то меня подразвезло… — хмурится она, когда от смеха едва не падает со стула. — Давненько не пила…

— Пойдём спать… — кивает ей Андрей, поднимаясь и они удаляются по направлению к палатке.

— У тебя хорошие друзья… — обращаюсь я к Орлову, разрывая неловкую тишину. — Мне они нравятся…

— Согласен… — кивает на мои слова Михаил, — Андрюха ушёл и теперь хочется чего-то сладкого… — задумчиво тянет он, кидая на меня вопросительный взгляд. — Жарила когда-нибудь зефир на огне?

— Как в американских фильмах? — удивляюсь я. — Не приходилось… Однажды мы с папой увидели по телевизору такую сцену и загорелись её повторить… Но так как была зима, вместо костра использовали плиту, да и зефир был обычным ванильным… Кто ж в те времена ведал про маршмеллоу?! — усмехаюсь я, видя как пернатый достает из своего рюкзака маленький пакетик с лакомством.

— И что? — с интересом спрашивает он меня, насаживая на шампуры воздушные облака, — получилось?

— Едва ли… — прыскаю я, вспоминая наш провал, — дом ещё неделю сладкой гарью вонял, а бабушка и спустя годы припоминала это отцу.

— Как он? — неожиданно спрашивает Орлов, обращая на меня серьёзный взгляд. — Твой отец…

— Не знаю… — пожимаю я плечами, отворачиваясь от важного птица, чтобы не показать своей печали. — Надеюсь у него всё хорошо…

— Не понял… — хмурится Миша, — вы не общаетесь?

— Такими способностями я пока не обладаю… — горько усмехаюсь я, и видя тотальное непонимание в глазах пернатого, спешу пояснить. — Он погиб… Месяца через четыре после нашей с тобой первой встречи…

— Прости… — хмурится важный птиц обескуражено.

— Так странно и нелепо… — бормочу я, вперив взгляд в звёздное небо. Права была Катя, вид чарующий и поражающий самую глубину сердца. — Ему было тогда столько, сколько и мне сейчас… Несчастный случай на производстве… В момент, когда, казалось бы, всё вновь наладилось: мама снова начала улыбаться, бабушка перестала буравить папу строгим взглядом, да и отец признаться, казался довольным жизнью…

— Соболезную… — серьёзно смотрит на меня важный птиц, — и мне жаль, что из-за моей матери в вашей семье был разлад…

— Это закономерно… — отмахиваюсь я от него, — родители поженились едва им исполнилось восемнадцать… Бабушка настояла… Думаю ты понимаешь, какого склада характера она у меня была… Полжизни главврачом в городской поликлинике отпахала, командирские замашки не оставляла и дома…

— Помню-помню… — согласно кивает Орлов, а я продолжаю.

— Родители друг друга считай и не знали вовсе, да только почти сразу же появилась я… Вот и маялись, ища утешения в чём-то или ком-то другом…

— Частая история… — соглашается со мной собеседник, вертя шампуры с потемневшим зефиром над огнём.

— К сожалению… — киваю я, принимая из его рук угощение. — Спасибо…Ммм, — тяну я, смакуя сладость с карамельной корочкой, — необычно и вкусно…

— Подашь еще маршмеллоу? — просит меня пернатый, кивая головой на свой рюкзак, демонстрируя обе руки, занятые шампурами.

— Конечно… — выдыхаю я, передавая ему свою опустошенную палку, и поднимаюсь.

— Чёрт! — выдыхаю я ошеломленно, когда проходя мимо Орлова, его цепкая рука ловит мою и тянет на себя.

Неготовая к подобному я валюсь на пернатого, и маленький складной стул под ним не выдерживает такого коварного захвата, с громким хрустом он опрокидывает наши тела на землю.

— Что ты делаешь? — ошеломленно выдыхаю я, падая на твердое мужское тело.

— Не знал, как сделать… — озорно улыбается мне Орлов.

— Сделать чт… — не успеваю я закончить свой вопрос, когда горячие губы пернатого накрывают мои, а его язык нежно проводит поверх приоткрытых от неожиданности губ.

Сладость поджаренного зефира, смешанная с терпкостью выпитого нами вина будоражит кровь, заставляя нутро предвкушающе трепыхаться…

— Не останавливайся… — хрипло бормочу я, когда его язык ласково заигрывает с моим.

— Никогда… — уверенно обещает мужчина и усиливает свой напор.

— Так хорошо… — бормочу я спустя некоторое время, лёжа в объятиях своего бывшего врага, на расстеленном им же спальном мешке прямо возле догорающего костра.

То и дело я неверяще прикладываю холодную ладонь к горячим, слегка распухшим губам, проверяя не причудилось ли мне всё-это.

Однако тёплое тело под боком и его надежные руки, обвившиеся вокруг моего тела, уверяют меня в реальности происходящего.

Я смотрю на мерцающее небо, поражающее своей обыденной красотой, и ощущаю безграничное счастье.

— Звезда… — неожиданно вскрикиваю я, заметив яркую падающую точку. — Красная… — недоверчиво бормочу я, вспоминая Катины слова, и мысленно загадываю:

— Пусть всё будет хорошо!..