Твои зеленые глаза

1

Боже мой, ведь мы же не просто сестры, а близнецы, так почему настолько не похожи друг на друга! Эта мысль часто не давала покоя Софи, особенно когда Розалин на правах старшей — поскольку родилась на десять минут раньше, — а следовательно, более мудрой, начинала учить ее жить. Но сейчас ей самой впору было бы прислушаться к советам.

Розалин влюбилась! Первый раз в жизни! Но ведь из этого совершенно не следует полная потеря рассудка, пусть даже временная. Или следует? Ну хорошо, она, Софи, готова сделать на это скидку, хотя и не состоит в обществе неисправимых романтиков, но затянувшийся разговор с сестрой по телефону все больше и больше угрожал ее обеду.

Первые пятнадцать минут она еще ухитрялась восхищенно поддакивать и изредка благоговейно восклицать «Неужели!», но всему есть предел… Софи Маккормик сделала над собой еще одно усилие и прикусила язык, чтобы не выпалить что-нибудь язвительное, что наверняка обидит сестру, даже если та и не подаст виду. Софи никогда не встречала Люка Делано, но уже не могла слышать его имя.

Когда-то подобно Розалин она сама воображала, что на свете существует ее вторая половина, мужчина, созданный Богом специально для нее. И даже думала, что нашла его!.. Прошло уже больше года, а она все не могла забыть те циничные слова, которые превратили ее из трогательно-доверчивого создания, каким она тогда была, в равнодушную особу, не способную сейчас порадоваться за свою истинную половинку, за сестренку-двойняшку.

Мужчины же… они по большей части ограниченные существа, которым нельзя доверить и списка покупок, не говоря уже о чувствах девушки.

Понятно, что сейчас было не самое подходящее время высказывать это Розалин; к сожалению, человеческая природа такова, что мало кто учится на чужих ошибках. Все, что ей оставалось, просто оказаться рядом с сестрой, если Люк Делано разобьет ее сердце.

Хотя что касается ее мнения, то скорее не «если», а «когда».

Нет, она готова признать, что могут существовать некоторые редкие исключения из правил. Но шансы Розалин на удачу казались ей довольно незначительными.

Софи почувствовала облегчение, когда сестра, возможно исчерпав ежедневную норму клише, наконец, остановила поток лирического красноречия о длине ресниц Люка, его невероятном чувстве юмора и явном превосходстве над всеми другими мужчинами, которые когда-либо появлялись на свет, и добралась до истинной причины своего звонка.

— Я просто позвонила, чтобы сказать: ошеломи их!

— Постараюсь, — пообещала Софи.

— Ты нервничаешь?

— Да нет, не сказала бы.

Но и уверенной ее сложно было бы назвать. За последние несколько дней она не раз пожалела, что позволила Розалин добиться для нее собеседования о приеме на работу в крупную косметическую фирму: у нее не было никакого опыта, и она вряд ли им подойдет.

— Ну, честно говоря, я действительно немного нервничаю.

Облизнув пересохшие губы, Софи ощутила непривычный тонкий привкус дорогой помады, которая придавала ее губам модный розовый оттенок, — так, по крайней мере, уверял ее стилист. Популярный и крайне талантливый, как объяснила ей сестра, чувствующая себя в среде модного бизнеса как рыба в воде. Розалин была достаточно известной топ-моделью, чьи фотографии украшали обложки не одного светского журнала.

Из них двоих сестра всегда выделялась тем, что называют шиком и стилем. Несмотря на невероятное внешнее сходство, Софи казалась серой мышкой по сравнению со своей яркой копией. Но, к слову сказать, ее никогда это не огорчало. Провести весь день на каблуках или постоянно следить, чтобы прическа и макияж были безукоризненны, — нет, это не для нее. Джинсы и кроссовки куда как удобнее, а на то, чтобы просто расчесать волосы, не надо тратить много времени.

Что же касается непревзойденного мастерства стилиста, то Софи все же не могла безоговорочно принять на веру советы по поводу того, как она должна выглядеть, от мужчины, который в сорок лет позволял себе ходить затянутым в черную кожу с головы до пят!

— Ну, немного адреналину не помешает.

Да уж, оптимизм Розалин не знает границ, подумала Софи.

— Даже если это превращает меня в нечленораздельно говорящую развалину?

Сестра недовольно вздохнула.

— Помнишь, мы уже обсуждали, что ты должна выглядеть уверенной?

— Я уверена… честно… Я просто излучаю непоколебимость. Я поражу комиссию остроумием, сногсшибательной внешностью и исключительным обаянием…

И все это заставит их посмотреть сквозь пальцы на то, что степень по современной литературе и опыт работы в качестве няни вряд ли характеризуют ее как подходящего помощника директора косметической фирмы.

— Софи…

— Я выгляжу смешной?

— Нет, но у комиссии может не оказаться твоего чувства юмора, — сообщила сестра. — Я начинаю думать, что ты не принимаешь собеседования всерьез. Тебе нужна приличная работа? — спросила Розалин, и в ее голосе проскользнула нотка сомнения.

— Приличная! — с негодованием взвизгнула Софи. — А что, по-твоему, я делала до сих пор?

— Ты портила себе жизнь в течение трех лет, практически бесплатно вкалывая на своего драгоценного профессора и по совместительству возлюбленного, который потом отблагодарил тебя тем, что вышвырнул из своей жизни, не забыв прихватить результаты твоих научных изысканий.

Софи поморщилась: зато теперь она стала старше и мудрее.

— А может, ты считаешь, — разгорячилась Розалин, — что присматривать за избалованными и плохо воспитанными детьми богатеев — отличное продвижение по карьерной лестнице?

Софи отстранила телефонную трубку чуть дальше от уха.

— Они были милыми, зря ты так, а я посмотрела Европу.

— Знаешь, я тоже много поездила. И прежде чем ты продолжишь пренебрежительно и насмешливо думать о… Послушай, разве это так плохо, что мне хочется, чтобы у моей сестры была хорошая перспективная работа? Ты всегда была такой способной…

Слишком способной, как сказал Карл, сообщив, что нашел ей менее умную и намного более симпатичную замену.

— Но деятельной и решительной всегда была именно ты. — Софи все же слегка беспокоило, что в последнее время единственное, на что ее сестра, казалось, бросила все свои силы, было поклонение Люку Делано. — Послушай, я ценю то, что ты пытаешься сделать для меня.

— Хорошо, тогда скажи мне: ты решила, какой костюм наденешь? Кремовый?

— Да я же не влезу в него.

— Это только так кажется, — кокетливо возразила обладательница в высшей степени превосходной фигуры.

— Я надену черный, если ты не против.

В Париже у Софи ничего не было, и Розалин, с обычным для нее великодушием, предоставила в распоряжение сестры лучшую часть своего обширного гардероба и квартиру.

— Отлично, — быстро согласилась Розалин, которая, честно говоря, уже и не надеялась вытряхнуть ее из джинсов. — Ты сделала все, как велел стилист?

— И едва узнаю себя, — ответила Софи, поднимая глаза на непривычное отражение в зеркале. — Если это он называет естественным видом, то как же тогда выглядит неестественный?

Чтобы достигнуть этой самой «естественности», даже малейший намек на ее веснушки был безжалостно скрыт под несколькими слоями матового тонального крема. Волнистые от природы каштановые волосы длиной до плеч были гладко зачесаны назад и собраны в тугой пучок. А миндалевидные глаза эффектно подчеркнули темной подводкой, что создавало впечатление некоторой загадочности.

— Выглядеть так, будто ты не делала макияжа, — о, это отнимает много сил и времени!

— То есть, если бы я хотела выглядеть так каждый день, мне нужно было бы вставать в четыре утра.

— Я всегда считала, что ты — ранняя пташка.

— Пташки не выщипывают себе брови.

Розалин рассмеялась, услышав жалобный протест сестры.

— Просто тебе нужна практика. Я попрошу полностью поработать над тобой: прическа, макияж, маникюр…

— Уже поработали, — ответила Софи, с сомнением разглядывая красные ногти на своих руках. — И вручили мне с собой сумочку, набитую всякой всячиной.

— Подарок от меня в честь твоей новой работы.

— Но я ее еще не получила…

Софи не могла избавиться от чувства, что может ужасно разочаровать сестру, которая так много для нее делает.

— Ты кормишь кошек? А цветы не забываешь поливать? — Розалин сама поспешила сменить тему. — Да, если сосед сверху предложит выпить кофе, не соглашайся. Он любит изображать холостяка, когда жена уезжает навестить свою мать.

— Коты в порядке, цветы тоже. Обещаю отвергнуть любое предложение соседа сверху, особенно если это тот самый тип с узкими плечами, напомаженными волосами и громким голосом… Послушай, кто-то звонит в дверь. Я должна идти…

— Хорошо, позвоню позже, и ты расскажешь мне, как преуспела.

— Обязательно расскажу.

Только положив трубку, Софи вспомнила, что забыла на всякий случай спросить у сестры номер телефона. Розалин упомянула романтичную обстановку отеля на Лазурном берегу и вид на море из окна номера. Это все, что Софи знала.

Дверь, наконец, открыли, и Филипп Маршан понял, что сбываются его худшие опасения.

Вблизи эта девушка выглядела еще красивее и чувственнее, чем на фотографиях. В то же время не вызывало сомнения, что, несмотря на свой достаточно юный — по крайней мере, по сравнению с его тридцатью семью годами — возраст, она твердо знает, чего хочет, и способна дать отпор любому, кто попробует помешать ей добиться своего.

Неужели его племянник этого не видит? Неужели он из тех, кто не способен учиться на чужих ошибках? Разве недостаточно печального опыта дяди, чтобы не попасться на удочку определенного сорта девицам и не спешить предлагать руку и сердце первой же встретившейся красотке!

Безусловно, здесь было на что купиться: красивые длинные ноги, великолепная фигура, правильные черты лица и какая-то неуловимая аура. Но Филипп ни минуты не сомневался, что она столь же безжалостна и эгоистична, как и бывшая мадам Маршан.

Та была пепельной блондинкой с ногами «от ушей». Ее заботили только две вещи: отчаянная борьба за сохранение фигуры и карьера топ-модели. Ради этого она была готова буквально на все. Но когда однажды Филипп обнаружил жену в супружеской постели с известным фотографом, это переполнило чашу его терпения.

— Чем я могу вам помочь? — чуть растянула губы Софи, побоявшись, что от ее обычной широкой и теплой улыбки все неисчислимые слои, составившие ее «натуральный макияж», треснут, а времени что-то исправлять уже нет.

И тут она вдруг поняла, что ужасно волнуется. Волнуется, что если сейчас не уйдет, то опоздает на собеседование. И что когда доберется туда, то выставит себя полной дурой. И не справится с трехдюймовыми каблуками, потому что навыки такого экстремального, с ее точки зрения, хождения у нее полностью отсутствовали, а самый высокий каблук, который ей приходилось носить, был на кроссовках. Да мало ли еще поводов. Но…

Мужчина, позвонивший в дверь, стоял, прислонившись плечом к стене, а когда Софи открыла, выпрямился. Она была вынуждена запрокинуть голову, чтобы посмотреть на него… и встретилась взглядом с парой глаз цвета темного шоколада.

Враждебность, которую, казалось, излучал незнакомец, заставила ее «свежевыщипанные» брови непроизвольно поползти вверх. Неужели это ее дорогостоящий макияж вызывает такую реакцию?

Не то чтобы Софи мечтала о восхищении мужчин… Но тот, который стоял перед ней, определенно был средоточием всего, чему она инстинктивно не доверяла и чего не любила в противоположном поле.

Она вдруг вспомнила капитана школьной футбольной команды, которому часто помогала с домашними заданиями, а он даже ни разу не поинтересовался, как ее зовут. На мгновение Софи вновь стала длинным, тощим, несчастным подростком, на которого не взглянул бы ни один мальчик, если бы не хотел получить тетрадь со сделанной работой.

Как ни странно, но Розалин никогда не волновали подобные проблемы, она не уставала повторять, что красивее и умнее их с сестрой все равно никого в школе нет. И уверенно заявляла, что смеяться последними будут именно они.

Так и случилось. К тому времени, когда девочки окончили школу, их фигуры приобрели нужные очертания, а отметки гарантировали поступление в университет. Но самым приятным оказалось отвергнуть приглашение на свидание с капитаном футбольной команды.

Неудивительно, что один взгляд на человека, вызвавшего эти воспоминания, подстегнул ее неприязнь. Он был воплощением того, какими хотели бы быть другие мужчины, а женщины таких просто хотели…

Высокая широкоплечая фигура с великолепными мускулами, проглядывающими сквозь тонкую ткань бледно-голубой рубашки, с узкими бедрами и длинными ногами в застиранных джинсах производила ошеломляющее впечатление. Плюс широкий интеллектуальный лоб, чувственный рот, высокие скулы, прямой нос, гладкая, слегка загорелая кожа — и любому станет ясно, почему некоторые коммивояжеры никогда не бывают в убытке.

Похоже, он прекрасно осознает, какое производит впечатление, подумала Софи, бросая неодобрительный взгляд на высокомерно посаженную темноволосую голову незнакомца и на циничный изгиб его скульптурно вылепленных губ.

Язык его тела разве что не кричал о довольстве этого человека самим собой. Вероятно, в тот день, когда не каждая вторая женщина оглянется ему вслед, а всего лишь каждая четвертая, он в испуге бросится к пластическому хирургу.

Объект ее нарастающего презрения заговорил, и оказалось, что и его голос находится в полной гармонии со всем остальным — глубокий, чуть хрипловатый.

— Мадмуазель Маккормик?

— Да, но…

Прежде чем Софи смогла пуститься в объяснения, что она одна из Маккормик, но не та, которая ему нужна, высокий незнакомец буквально отодвинул ошарашенную девушку в сторону и зашагал мимо нее через крошечную прихожую в гостиную.

— Эй! — Ее окрик остался без ответа. — Что вы себе позволяете? — спросила она, с опаской покосившись на его широкие плечи, и невольно глубже втянула носом воздух, различив тонкий и привлекательный аромат разгоряченного тела мужчины с ноткой чего-то свежего и цитрусового, который сопровождал эту впечатляющую персону.

— Он здесь?

Гость даже не удосужился повернуться к ней, а всего лишь бросил через плечо свой неожиданный вопрос, складывая руки на груди и оценивающе разглядывая комнату, в которую попал.

Первым порывом Софи было с негодованием броситься за ним. И, лишь услышав хлопок двери у себя за спиной, она поняла, что это не самое разумное решение. Однако Софи не могла оставить квартиру сестры и все ее имущество на произвол судьбы… точнее, неприятного незнакомца.

— А кто здесь должен быть?

Может, это сумасшедший и нужно просто спокойно выяснить, чего он хочет…

Софи попыталась хладнокровно проанализировать случившееся. Да, этот мужчина плохо воспитан, он источает высокомерие, но из этого еще не следует, что он опасен. Хотя, если о таких вещах судить по одному лишь взгляду…

Ее сердце чуть не выскочило из груди, пока она следила за мягким, как у пантеры, передвижением незнакомца по комнате. И вдруг осознала, что никогда прежде не сталкивалась с кем-либо, кто бы так совершенно воплощал в себе все элементы опасности. Раньше Софи не понимала, почему опасность так привлекает многих женщин, но, будучи теперь от нее на расстоянии вытянутой руки… понимала это еще меньше.

Она пробежала языком по пересохшим губам и постаралась не позволить своему сверхактивному воображению выйти из-под контроля. Нет никакой необходимости сразу предполагать худшее, можно найти не одно вполне логичное объяснение для его из ряда вон выходящего поведения… Например?

Ну, например, он может быть бывшим возлюбленным Розалин…

Софи покачала головой, почти уверенная в безосновательности этого предположения. Даже Розалин, с ее слабостью к смазливым лицам и безупречным фигурам, была не настолько глупа, чтобы не заметить, что у этого мужчины на лбу написано: держись от меня подальше, если не хочешь заработать неприятности… К тому же, как она с облегчением поняла секунду спустя, теория о возлюбленном не выдерживала никакой критики уже по той простой причине, что иначе незнакомец ни за что не перепутал бы сестер. Кроме того, имелось и более существенное возражение: у Розалин прежде не было возлюбленного… Хотя Софи подозревала, что сестра уехала на побережье с намерением изменить эту исключительную ситуацию.

Может, где-то и есть мужчины, которые, приглашая на свидание красивую женщину, не рассчитывают переспать с нею. Но не надо было быть ясновидящей, дабы понять: этот представитель сильного пола знать не знает о существовании платонических отношений. Достаточно только посмотреть на его рот — Софи посмотрела и сразу пожалела, — чтобы увидеть, что перед вами в высшей степени чувственное животное.

Испытывая необъяснимое облегчение оттого, что сестра никогда не уступала мрачному и волнующему шарму этого человека, она молча наблюдала за незнакомцем, полностью игнорирующим ее и продолжающим осматривать маленькую комнату так, будто ожидал обнаружить что-то скрытое в темном углу.

— Вы одна? — Мужчина резко повернулся, и Софи испуганно вздрогнула.

Она вспомнила, как читала где-то, что худшее, что можно сделать, оказавшись лицом к лицу с опасным животным, — показать свой страх. Этот незнакомец, чьи плавные движения и мягкий шаг напомнили ей пантеру, все-таки был человеком, но не стоило исключать никакую возможность…

— Мой муж вернется в любую минуту.

Софи поразилась, как спокойно и уверенно прозвучала эта фраза. Обычно она мгновенно краснела, когда говорила неправду. Может, все дело было в том, как она одета. Говорят, актеру легче войти в роль, если он в костюме.

Ее незамысловатая ложь произвела на редкость неожиданную реакцию. Выражение такой сильной антипатии, которая была совсем несоразмерна с ее заявлением, перекосило совершенные черты лица незнакомца.

— Муж?!

Гипнотический взгляд карих глаз буквально пригвоздил Софи к месту, и ей показалось, что она не способна даже пошевелиться по собственной воле. Но когда мужчина направился к ней, испуганно вскрикнула и отшатнулась, вызвав у него едва заметное раздражение. Остановившись, когда ее спина наткнулась на стену, Софи мечтала только об одном: стать настолько неприметной, насколько это возможно. Может, если повезет, он просто забудет о ее существовании, ведь явно не она ему нужна. Но что именно ищет этот человек в квартире Розалин, было не разобрать по мрачному выражению его напряженного лица.

Софи настороженно наблюдала, как незнакомец, словно в порыве отчаяния, запустил длинные худые пальцы в густые темные волосы и крепко и образно выругался.

Все, с нее достаточно!

— Это действительно было необходимо? — По необъяснимой причине Софи задала вопрос тоном своей учительницы математики. От одного голоса этого монстра самые заядлые хулиганы в их школе рыдали как младенцы.

Но ее странный гость плакать не собирался. Он поднял голову и проникновенно посмотрел ей в глаза, всем своим видом излучая доброту и сердечность хищника, желающего пообедать.

— Да! — рявкнул он.

— Если не возражаете, я была бы счастлива, если бы вы проявили немного больше самообладания.

Он посмотрел на нее так, будто поверить не мог тому, что слышит.

— Да что вы! Ну а я был бы намного счастливее, если бы вы не запустили ваши коготочки в моего племянника.

— Вашего племянника? — недоуменно повторила Софи.

— Господи, как он мог оказаться настолько глупым! Почему не поговорил со мной? Я убью его!

Да уж, судя по всему, он способен на это, в панике подумала она, когда незнакомец нервным движением расправил плечи и пристально посмотрел ей в лицо. Его взгляд был таким обвиняющим и необъяснимо враждебным, что Софи испытала невольную потребность защитить себя. Но она абсолютно не представляла, что может сделать.

Внезапно напряженность, казалось, отпустила его. Мужчина глубоко вздохнул и повел плечами, расслабляя их.

— Вы лжете, — заявил он уверенно, явно имея в виду ее упоминание о муже.

Тот факт, что он был прав, не уменьшал, по мнению Софи, оскорбления.

— Я не лгу! — Может, как только ты начинаешь это делать, трудно остановиться?

— В таком случае я подожду его. — Карие глаза откровенно насмехались над ней и над ее ужасом. — Не возражаете, если я присяду?

Софи стиснула зубы, злясь на себя за то, что не предвидела, к чему приведет ее блеф.

— Возражаю! И очень сильно возражаю! — завопила она, отказываясь быть осторожной. Возможно, этот тип действительно неуравновешен, но что он себе позволяет!

Софи схватила со столика бронзовую статуэтку и зажала в поднятой руке. Мужчина лишь саркастично поднял темную бровь.