Твои зеленые глаза

11

Утро прошло в безумных сборах.

Розалин подсовывала ей платье за платьем, не принимая никаких отговорок. Заставляла распаковывать и заново упаковывать чемоданы, когда ей казалось, что это сделано неправильно. Выясняла, к любой ли одежде есть подходящая пара обуви…

Софи рассказала сестре о работе накануне вечером, когда та вернулась домой. Что тут началось! Так что, с одной стороны, лучше бы она промолчала, но с другой — Софи готова была стерпеть что угодно, потому что давно не видела Розалин такой оживленной.

— Никогда не знаешь, что может пригодиться, — объясняла та своей далекой от моды сестре, у которой весь гардероб состоял из нескольких пар джинсов и десятка свитеров и маек, не требующих много времени для сборов.

— Тебе лучше знать. Ты в этом разбираешься.

— Я знаю, что тебе не нравится Филипп. — Тон Розалин не вызывал сомнений, что она находит это обстоятельство совершенно необъяснимым. — Но я действительно довольна, что ты согласилась. Торчать здесь до бесконечности не слишком-то весело!

— И деньги хорошие.

— О, надеюсь, ты согласилась не только из-за них.

Розалин казалась настолько обеспокоенной этой мыслью, что Софи поспешила ее разуверить. Она так рьяно убеждала сестру, что приняла предложение Филиппа исключительно ради того, чтобы развеяться и получить удовольствие от общения с девочкой, что почти поверила в это сама.

— Да, ты привыкла заботиться о себе, но я буду чувствовать себя спокойнее, зная, что ты в надежных руках, — призналась Розалин, когда сестра закрывала один из чемоданов. — Ты в порядке? — спросила она, видя, что та вдруг поперхнулась и закашлялась.

— Да, в порядке, — прохрипела Софи и подумала: в надежных руках? Интересно, мы говорим об одном и том же человеке?

Когда Софи вспоминала руки Филиппа, она менее всего думала о них как о надежных. Она почти ощущала, как его ласковые пальцы скользят по ее животу, потом поднимаются к ее груди, нежно обхватывают напряженный сосок… Образ был такой яркий, что во рту у нее пересохло, а сердце отчаянно забилось…

Софи пришла в себя, лишь услышав звон ключа от чемодана, выпавшего из ее вспотевшей ладони.

— И я не буду волноваться, потому что знаю, что он позаботится о тебе, — добавила Розалин, наблюдая, как сестра ползает по полу в поисках ключа, а затем, найдя его, пытается закрыть чемодан.

— Слушай, давай я попробую, — предложила она, усаживаясь на крышку чемодана, поскольку Софи так и не удалось его закрыть. — А теплые вещи ты взяла? Вдруг будет холодно, все-таки ветер с моря дует… — не могла успокоиться Розалин, не обращая внимания на страдальческие взгляды сестры. — Да и дождь может пойти.

Софи не выдержала и прыснула.

— Что-то мы давно не были у родителей… Ты мне сейчас очень напоминаешь маму. У нее тоже такой своеобразный способ приободрить. — Замок, наконец-то, защелкнулся, и сестры оставили чемодан в покое. — Розалин… — Софи вдруг снова со стоном опустилась на пол, — скажи, что ты не просила его об этом…

— Кого просила и о чем?

— Филиппа, чтобы он… позаботился обо мне.

— Может, я и сказала что-нибудь вроде этого, а почему нет? — Розалин искренне не понимала, в чем проблема.

— О Господи! — выдохнула Софи и, схватившись за голову, принялась раскачиваться взад-вперед.

— Не понимаю, что тебе не нравится, — недоумевала сестра. — Он совсем не возражал.

Держу пари, что нет, огрызнулась Софи. Знала бы ты, какую заботу имел в виду Маршан!

— Ты хочешь распустить волосы? — поинтересовалась Розалин, видя, как сестра судорожно вытаскивает шпильки из пучка на затылке. — Ну и чего ты так нервничаешь?

— Почему ты считаешь, что я нуждаюсь в его заботе? Я не ребенок, и он мне работодатель, а не добрый дядюшка. Ты ставишь меня в неловкое положение.

Софи бросила на сестру сердитый взгляд и увидела, как ее губы задрожали, а по щекам побежали слезы.

— П-прости, — всхлипнула Розалин. — Я думала, так будет лучше. Я волнуюсь за тебя…

— О моя хорошая! — воскликнула Софи. — На самом деле все замечательно! Я не хотела тебя расстраивать, я не возражаю… — Она бросилась к рыдающей сестре и нежно обняла ее. — Я просто не уверена, что поступаю правильно, оставляя тебя сейчас одну, вот и несу невесть что. Это ты прости меня и не плачь.

— Не говори глупостей, — засмеялась сквозь слезы Розалин. — Я сама не знаю, почему плачу. В последнее время со мной часто так случается.

Софи стало до боли жалко сестру.

— Ты еще встретишь своего принца. Вспомни, ты сама мне так говорила, когда Карл бросил меня.

Розалин тяжело вздохнула и осторожно отодвинулась.

— Не думаю, что хочу этого, — со вздохом ответила она и тут же оживилась, возвращаясь к раскиданным вокруг вещам. — А теперь ответь мне на более важный вопрос: с какими туфлями ты собираешься надевать это платье?

В самолете Филипп сидел через ряд позади Софи, и она оказалась рядом с приятным молодым человеком, который сразу же сообщил ей, что ужасно боится летать, поэтому в полете должен все время с кем-нибудь разговаривать. Честно говоря, она была даже рада отвлечься и с удовольствием слушала его излияния.

К тому времени, когда они приземлились, Софи в деталях знала историю его жизни, включая такие интимные подробности, без которых вполне могла бы обойтись! Когда они встали, чтобы выйти из самолета, молодой человек рассыпался в благодарностях и снабдил ее своим адресом с подробнейшими инструкциями, как добираться на тот случай, если она когда-нибудь окажется поблизости. Софи уж было решила, что никогда не избавится от навязчивого соседа.

— Может, это звучит глупо, но мне кажется, мы стали на редкость близки, — сказал он, сжимая ее ладонь в своих руках.

— Простите, что прерываю, — услышала она за спиной голос Филиппа. — Ты готова, Софи? Нам нужно спешить.

Все-таки у него возмутительная способность появляться внезапно, подумала Софи. Не обращая внимания на нависшего над ней Маршана, она доброжелательно пожала руку своего собеседника, прежде чем перекинуть через плечо ремень небольшой дорожной сумки.

— Я тебя жду, — сказал Филипп и, холодно кивнув на прощание ее соседу, прошел вперед.

Софи почувствовала, что должна извиниться за невежливое поведение Филиппа.

— Простите. Он — мой босс, — объяснила она.

Похоже, именно это Филипп и продемонстрировал. Но если он так и будет обращаться с ней, то лучше бы ему поскорее уехать и заняться делами где-нибудь подальше от Испании.

— Надеюсь, у вас не будет из-за меня неприятностей, — улыбнулся молодой человек. — Ваш босс выглядит очень сердитым, — сказал он, глядя вслед удаляющемуся Филиппу.

— Скорее всего он сделал не так много за время полета, как ожидал. Не волнуйтесь, я знаю, как вести себя с ним, — ответила Софи, понимая всю тщетность надежд, что это окажется правдой.

Следуя за Филиппом, она чувствовала себя багажом, о котором забыли. Независимо от того, какие мысли витали в его голове, он явно был не в настроении вести светскую беседу. Фактически он не сказал ей ни слова, пока не убрал последний чемодан в багажник ярко-красного «ситроена».

— Твой друг?

Вопрос застал Софи врасплох.

— Кто?

— Парень, с которым ты держалась за руки, — процедил сквозь зубы Филипп, открывая перед ней дверцу машины.

— О, это Антонио.

— И кто он такой?

Софи нахмурилась. Его настойчивость начинала раздражать ее.

— А это имеет значение?

— Имеет! — Филипп с неприязнью уставился на нее. — Да, думаю, что это имеет значение! Я не могу доверить воспитание моей дочери женщине, которая, не думая о последствиях, пытается подцепить любого мужчину, поразившего ее воображение.

Софи задохнулась от такого вопиюще несправедливого обвинения. Она пытается подцепить любого мужчину? О чем он говорит?

— Я не собирался говорить об этом. Но после того, как ты вела себя сегодня, решил, что будет лучше объяснить все подробно. Я должен быть уверен, что подробности твоей личной жизни никак не скажутся на Мишель.

Софи вздернула подбородок, глаза ее засверкали. Она повернулась, чтобы посмотреть Филиппу в лицо… и отшатнулась — столько презрения было в его взгляде.

— Ты хочешь, чтобы я подписала договор?

— В этом нет необходимости.

— Я пошутила.

— А я — нет. Ребенку важно постоянство. — Филипп сделал многозначительную паузу. — Поэтому я никогда не привозил туда…

— Любовниц.

— Именно.

— И чего ты требуешь от меня?

— Чтобы ты была… осмотрительна во всем, что касается наших отношений.

— Уж не думаешь ли ты, что я собираюсь сообщить шестилетней девочке, что спала с ее папой? — Голос Софи перешел в недоверчивый шепот. — С чего ты взял, что я вообще собираюсь распространяться на эту тему? К чему ты затеял весь этот разговор, Филипп, и почему так себя ведешь? — спросила она, слишком смущенная его необъяснимой враждебностью, чтобы возмущаться тем, как он с нею обращается.

— Почему? — переспросил Филипп. — Да ты говорила с ним без перерыва!

Софи понадобилось несколько секунд, чтобы понять, о чем идет речь. Когда же до нее дошло, она подумала, что ослышалась. Это означало, что Филипп не сводил с нее глаз все время, пока они находились в самолете!

— Я думала, ты собираешься работать, и никак не предполагала, что вместо этого будешь шпионить за мной.

— Как я мог сосредоточиться на бумагах, когда моя любимая… спутница устраивала такой спектакль?

— Я летела сюда в качестве няни, а не любовницы.

Ее слова, казалось, разозлили Филиппа еще больше.

— Мне не хочется думать, как далеко зашли бы ваши отношения с этим типом, продлись полет еще немного.

Он сказал «моя любимая», осознала вдруг Софи, замерев от необъяснимого наслаждения. Но тут же решила не вкладывать особого смысла в эти слова, которые часто употребляют мимоходом, хотя ее настроение заметно улучшилось. А когда услышала последние слова Маршана, то не выдержала и рассмеялась.

— Господи, да ты ревнуешь!

— Ревную, — согласился он, усмехнувшись в ответ, — это точно… — Даже для Софи было очевидно, что в душе Филиппа происходит какая-то борьба. — Хотя прежде не ревновал ни одну женщину в моей жизни.

— Молодой человек очень боится летать. Он говорил со мной, чтобы отвлечься, только и всего, — объяснила она.

Филипп, продолжавший стоять рядом с открытой дверцей, вздохнул и облокотился на машину. От его жаркого взгляда у Софи словно что-то перевернулось в животе, а по коже побежали мурашки. Как он красив! — в который раз подумалось ей.

Маршан первый не выдержал наступившего молчания. Выпрямившись, он с силой хлопнул ладонью по крыше автомобиля и резко сказал, не глядя на Софи:

— Садись в машину!.. Ты неисправимо наивна. «Я панически боюсь летать» — это наверняка всего лишь испытанный и многократно проверенный способ познакомиться!

— Если ты думаешь, что я не отличу заигрываний от настоящего страха… — Дверца захлопнулась прежде, чем она договорила.

Больше эта тема не поднималась, словно они заключили негласное соглашение. Как ни в чем не бывало, Филипп рассказывал о дочери, с которой скоро предстояло им встретиться…

В дом Софи влюбилась с первого взгляда. Именно таким в ее представлении и должно было быть жилище счастливого семейства. Красивое белое здание, построенное, судя по всему, еще в прошлом веке, утопало в зелени и цветах.

Как только они вышли из машины, со стороны террасы раздался чистый, громкий голосок:

— Папа! Папочка приехал! — И к ним по ступенькам сбежала маленькая девочка.

Филипп наклонился и подхватил дочь на руки. Софи почувствовала, как при виде этой трогательной сцены у нее сжимается горло и на глаза набегают слезы. Не вызывало сомнений, что эти два человека очень близки друг с другом и вряд ли им необходим кто-то еще.

— Не советую подбрасывать Мишель вверх, она только что поела, — строго сказала старая женщина, спустившаяся вслед за девочкой и со снисходительной улыбкой наблюдавшая встречу.

— Привет, Мануэла, как дела?

— Замечательно, спасибо. Я вам потом все расскажу. А теперь, где твои хорошие манеры, Мишель? Поздоровайся со своей новой няней. Здравствуйте, мисс Маккормик, — кивнула она Софи.

— Это Софи, она будет заботиться о тебе, раз Мария уехала от нас, — сказал Филипп, опуская девочку на землю и подталкивая к молодой женщине. — Это моя дочь Мишель. А это Мануэла. Я тебе о ней рассказывал.

В общем-то, пояснения и не требовались. Софи и так догадалась, кто есть кто.

— Здравствуйте, Мануэла. Привет, Мишель, — ответила она, улыбнувшись.

— Может, покажем Софи наш сад, — предложил Филипп дочери.

Девочка робко кивнула, но тут вмешалась Мануэла:

— Это было бы хорошо, но Мишель сегодня приглашена в гости к соседям. Ее ждут с минуты на минуту… Там организовали пикник для детей, — быстро добавила она, увидев, что Филипп нахмурился.

— Наверное, мы сможем посмотреть сад, когда ты вернешься, — с улыбкой сказала девочке Софи.

Та вопросительно посмотрела на экономку.

— Боюсь, к этому времени уже стемнеет, мисс Маккормик, — возразила старая женщина, протягивая девочке руку. — Пойдемте с нами, — добавила она. — Я провожу Мишель и покажу вам вашу комнату.

— Пожалуйста, называйте меня Софи.

Мануэла наклонила голову, то ли соглашаясь, то ли нет. Ее взгляд оставался настороженным.

— Я сам покажу. Ты поместила ее рядом с… — начал Филипп.

— Не беспокойтесь, я позабочусь о Софи. А вам нужно сделать несколько звонков, это срочно, — решительно оборвала она Филиппа на правах человека, давно живущего в доме и уже практически ставшего членом семьи.

Все это было сказано с улыбкой на губах, но у Софи сложилось впечатление, что Мануэла почему-то не одобряет решения хозяина привести ее сюда. Похоже, улыбнулась она про себя, трудно преодолимое, но тщательно скрываемое чувство ревности свойственно всем взрослым, живущим в этом доме. Но несмотря на это, Мануэла была ей симпатична…

— Здесь очень уютно, — заметила Софи, когда экономка привела ее в небольшую, со вкусом обставленную комнату.

— Да, и окна здесь выходят на север, поэтому даже при нашей жаре вам будет прохладно.

— Какой прелестный букет!

— Это Мишель у нас любит цветы в доме. — Только при упоминании о маленькой девочке взгляд Мануэлы потеплел, но лицо все равно оставалось каменным, а голос ледяным. — Она чудесная девочка, и с ней нет никаких проблем. Простите, но я не понимаю, зачем Филипп привез вас.

— Полагаю, он хочет, чтобы вы не так уставали.

— Я пока еще в хорошей форме. — Пожилая женщина гордо расправила плечи.

— Ну конечно! Я совсем не это имела в виду…

— Я вас оставлю. Ужин в семь. Ваши вещи я распоряжусь принести, — резко прервала ее экономка.

— О, не беспокойтесь. Филипп… то есть месье Маршан…

— Филипп сейчас занят, не стоит его отвлекать.

Дверь за ней закрылась, и Софи удрученно опустилась на кровать.

Ну почему все так плохо?

Через пару минут мужчина, назвавшийся садовником, принес чемоданы, но разложить вещи Софи не удалось. В дверь снова постучали.

— Входите! — бодро откликнулась она. — Филипп! — выдохнула Софи, увидев в проеме знакомую фигуру.

— Какого черта Мануэла поместила тебя здесь. Это самая маленькая комната в доме! — возмутился он, недоуменно оглядываясь по сторонам.

Вероятно, потому что она дальше всего от твоей спальни, подумала Софи, но промолчала. Умудренная жизненным опытом женщина решила помочь им избежать соблазнов… Значит, она считает ее соблазном?

— Это прекрасная комната. — Софи провела внезапно вспотевшими ладонями по бедрам, обтянутым тонкой тканью легких брюк. — Спасибо.

Пожалуйста, пусть он уйдет прежде, чем я совершу какую-нибудь глупость! — взмолилась она.

— Я скажу, чтобы тебя переселили. В конце концов, у Марии была превосходная спальня.

— Нет, не надо! — воскликнула Софи. Это вряд ли расположило бы к ней Мануэлу. — Здесь очень уютно, и я хочу остаться, — твердо добавила она.

Филипп пожал плечами.

— Как хочешь.

Софи ждала, что будет дальше, но он не двигался.

— Я не смогу погулять с вами завтра и показать окрестности, — произнес он, наконец. — Тебе придется во многом разобраться самой. Хотя Мануэла, конечно, поможет, — сказал он, заметив неуверенность в ее взгляде. — Ты прекрасно справишься, я уверен. Кроме того, можешь взять мою машину.

— Ты хочешь, чтобы я села за руль… — Господи, он же не ждет, чтобы она вела его «ситроен»? — той машины, на которой мы ехали? — Она задрожала от одной только мысли о ярко-красном монстре.

— Ты смотришься в ней превосходно, — усмехнулся Филипп. — У тебя же есть права?

Софи напряженно улыбнулась.

— Есть, но… что, если я поцарапаю ее?

— За это я тебя не уволю, — буркнул он в ответ.

Все-таки он ведет себя более чем странно, решила Софи. Вроде он здесь, разговаривает с ней, но в то же время как будто думает о чем-то своем. И ни разу не посмотрел ей в глаза. Может, он передумал и жалеет, что привез ее сюда?

— Что-то не так, Филипп?

— Да.

Их взгляды, наконец-то, встретились, и Софи глубоко потрясло то, что она увидела.

— Ты хочешь…

— Не говори ничего. — Филипп тяжело вздохнул и запустил пальцы в свои густые волосы. — Просто послушай, что я скажу…

Софи кивнула, все еще не понимая, что происходит. Таким она его еще не видела.

— Ты была права, я ревновал…

Софи удивленно подняла брови. Этих слов она от него не ожидала.

— Я вел себя как полный дурак, потому что ревновал тебя к другому мужчине. Ты разговаривала с ним, а мне хотелось, чтобы рядом был я… Я хотел слышать твой смех, хотел, чтобы ты держала меня за руку…

Софи судорожно сглотнула, почувствовав ком в горле. Сердце стучало так громко, что ей казалось, будто удары слышны по всей комнате.

— Я знаю, у нас все началось не так, как надо, — улыбнулся Филипп, но, увидев, что ее щеки залились краской, снова посерьезнел. — Я хочу… пригласить тебя на свидание.

— На свидание? — опешила она. — Но ты же говорил, что не ходишь на свидания.

— Насколько я помню, ты тоже, — напомнил он. — Послушай, если ты собираешься перечислять все глупости, которые я когда-либо сказал тебе, я опоздаю на самолет. — Его взгляд не отрывался от ее лица. — Я очень хочу, чтобы ты была в моей постели, но мне этого недостаточно… Раньше с другими женщинами было достаточно. Но с тобой все по-другому… У меня плохо это выходит, но я пытаюсь сказать, что мне необходимо, чтобы ты была в моей жизни. — Он замолчал, ожидая от нее ответа. И Софи почти ощутила панический страх, исходящий от этого сильного мужчины, страх получить отказ. — О Господи, женщина, — хрипло воскликнул Филипп, не в силах ждать дольше, — ты скажешь хоть что-нибудь?

Лучезарная улыбка осветила ее лицо.

— Да! — воскликнула она и тотчас оказалась в его объятиях.

Филипп притянул ее к себе и поцеловал, моментально овладев и мыслями, и чувствами молодой женщины. Софи ощутила, что он дрожит от еле сдерживаемой страсти. Со стоном она обвила руками его шею, и ее губы раскрылись навстречу его языку…

Когда Филипп оторвался от ее рта и поднял голову, оба почти задыхались. Софи взглянула в невероятно красивые глаза, потемневшие от страсти, и не сдержала счастливого смеха.

— Что тебе показалось таким забавным? — спросил Филипп, нежно поглаживая ее шею большим пальцем. Другой рукой он продолжал обнимать ее за талию.

— Мануэла этого не одобрит.

— Почему ты так решила?

— Я ей не понравилась, — объяснила Софи, потеревшись щекой о его ладонь, когда та переместилась вверх, к ее лицу, а потом нежно провела по ней губами.

Его кожа была чуть солоноватой. Ей это доставило удовольствие и породило тепло, разлившееся внизу живота. Софи посмотрела на Филиппа из-под ресниц.

— Ты вкусный. Может, проверим, везде ли ты такой же?

Он застонал и поймал руку, которая легко скользнула по пуговицам его рубашки.

— Софи, нет!

Она отстранилась.

— Тебе это не нравится? — Ей бы очень понравилось, проделай он с ней такое.

— Очень нравится, — ответил он хрипло, — ты же знаешь. Но у меня скоро рейс.

— Ты должен лететь?

— Думаешь, я уехал бы, если бы была возможность остаться? — спросил он, явно находя свой отъезд мучительным для себя.

С обезоруживающей улыбкой она снова прильнула к нему.

— Прости, просто я так долго мечтала прикоснуться к тебе… — Софи увидела выражение отчаяния на его лице и отстранилась. — Это не поможет, да? — Увы, она должна свыкнуться с мыслью, что сейчас останется одна.

— Не поможет, — со вздохом подтвердил Филипп. — Я действительно должен идти. — Он смотрел на часы и раздраженно прищелкнул языком.

Софи кивнула с несчастным видом, поднялась на цыпочки и целомудренно чмокнула его в щеку.

— Пока, Филипп.

Глаза его опасно блеснули.

— И это все?

— Я постаралась проявить сдержанность, соответствующую моменту.

— К черту сдержанность! — рявкнул он, и она ощутила горячее прикосновение его губ. При всем воображении этот поцелуй никак нельзя было назвать целомудренным.

Когда он отстранился, лицо его было серьезным.

— Тебе будет о чем подумать в мое отсутствие.