2

Несмотря на то что ее сердце готово было выпрыгнуть из груди, а колени предательски дрожали, Софи задрала подбородок и одарила незнакомца вызывающим взглядом.

— Не сомневайтесь, я смогу воспользоваться этим, — предупредила она, глубоко вдохнув, чтобы наполнить легкие кислородом.

Розалин называла свою квартиру, находящуюся в фешенебельной части города, компактной и уютной. Но когда здесь находился этот мужчина, то скорее возникали мысли о клаустрофобии, чем об уюте!

Изучающий взгляд мужчины переместился с решительно вздернутого подбородка на судорожно вздымающуюся грудь. Не нужно было класть руку на сердце — чего он, естественно, делать не собирался, хотя мягкая округлость точно вписалась бы в его ладонь, — чтобы почувствовать его бешеное биение.

Вспышка чего-то близкого к восхищению промелькнула в его взгляде. Да уж, в тихом омуте… Оказывается, под ледяной внешностью подруги Люка скрывается огонь.

Это отличало ее от той… другой…

Бывшая мадам Маршан тоже была способна нанести удар любому, кто перешел ей дорогу. Но то был бы удар в спину. А противостоять кому-то вот так, лицом к лицу… Впрочем, это ничего не меняет! Подобная декоративная штучка — неподходящая жена для его племянника!

Однако, встретив взгляд больших, слегка раскосых зеленых глаз, Филипп понял, что его затягивает странное чувство вины. Эта женщина могла оказаться совсем другой, нежели он полагал. Возможно, она и не пытается никому испортить жизнь… а Люк не нуждается в помощи.

— Если вы сейчас же не уйдете, я вызову полицию. — Софи незаметно придвинулась ближе к телефону, все еще сжимая в руке статуэтку.

— Послушайте, я не хотел испугать вас…

Софи поймала себя на том, что не может оторвать глаз от его рук, протянутых к ней вверх ладонями. Больших, сильных, невероятно сексуальных рук… Она с усилием отвела взгляд, почувствовав нарастающую панику. О чем она только думает…

— Ну конечно, ваши слова меня совершенно успокоили, — огрызнулась Софи.

Естественно, его стремления объясниться не оценили. Филипп мог бы поспорить, что с Люком она никогда не позволяла себе подобного тона. Холодность еще могла бы привлечь молодого человека, но язвительность ему вряд ли понравилась бы.

— Я вполне безопасен. — Более, чем вы того заслуживаете, добавил он мысленно.

Его взгляд остановился на недовольно изогнутых полноватых красных губах. Внезапно Филипп почувствовал, что уже намного меньше сердится на племянника. Как говорится, ничто человеческое нам не чуждо, мрачно усмехнулся он про себя.

Софи же чуть не задохнулась от негодования, услышав откровенно ложное заявление. Безопасен!.. Как акула! Она сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, и только потом ответила:

— Вы серьезно полагаете, что мне достаточно только вашего слова? — Софи решительно прижала к груди тяжелую бронзу. Неужели не ясно, что понадобится намного больше, нежели небрежно произнесенная фраза, чтобы убедить ее отложить орудие защиты. — Для того, кто не хочет никого пугать, вы избрали странный способ сообщить об этом, прокладывая себе путь…

— Послушайте, нравится вам это или нет, но я собираюсь его найти.

Опять угрозы… Недолго же он без них продержался. Вопреки всему, Софи почувствовала вдруг мимолетную симпатию к этому человеку. Все-таки то, с каким мрачным упорством он добивается своей цели, достойно уважения. Этот мужчина не из тех, кто дает ложные обещания.

Откуда он взялся?

— Его! Кого — его? — требовательно спросила Софи. — Послушайте, я понятия не имею, кто вы такой и что вам нужно. Но я точно знаю, что, если вы не уйдете, я начну громко кричать.

На самом деле это была малоэффективная угроза. Но ведь незнакомец не знал, что в это время дня все соседи на работе и, даже если она сорвет голосовые связки, ее вряд ли кто услышит.

— Хотите сказать, что не знаете, кто я?

Софи не удержалась и рассмеялась.

— Только не говорите, что вы какая-нибудь знаменитость.

— Я же сказал…

— Нет, — оборвала его она, и озорная усмешка исчезла с ее лица. — Не сказали. Припомните подробности, — предложила Софи, прежде чем он смог возразить, — и вы обнаружите, что пренебрегли некоторыми условностями, когда без приглашения вошли в квартиру. И я думаю, уже не стоит меня информировать. Мне неинтересно, кто вы, я только хочу, чтобы вы ушли… Сейчас же! — Она указала на дверь статуэткой. Гордость побудила ее добавить: — И имейте в виду, я не напугана. Я в бешенстве!

— Успокойтесь, мадмуазель Маккормик… Я — Филипп.

Как это на него похоже! Филипп! Ну и что?.. Софи пожала плечами и покачала головой.

— Филипп?

— Филипп Маршан. Я ищу Люка Делано. Где он?

— Люка Делано? — Что-то сложилось в этой головоломке. Похоже, речь идет о друге Розалин.

Филипп увидел проблеск понимания в ее глазах и кивнул.

— Люк — мой племянник… на мою голову. — Утомленным жестом он засунул руки в карманы джинсов. Это еще больше натянуло изношенную ткань на его мускулистых бедрах. — И ваш приятель… мужчина, за которого вы собираетесь замуж.

Сказать, что Софи была удивлена, значило не сказать ничего. Краска с поразительной быстротой сбежала с лица, глаза широко распахнулись, а рот остался открытым.

— Замуж? — только и смогла она выдавить из себя.

Софи быстренько подсчитала в уме. Плюс-минус день или два, но Розалин знала этого Люка не больше трех недель! Нормальный человек не собирается создавать семью за такой короткий срок. Хотя следует признать, что не всякий разделяет ее представления.

Она медленно покачала головой.

— Это не может быть правдой. Нет, вы, должно быть, заблуждаетесь…

— Вы имеете в виду, что он еще не сделал вам предложения?

Мало того, что он произнес это оскорбительно оживленно, так вдобавок еще, проигнорировав ее запрет, со вздохом опустился на диван. Негодование Софи усилилось, когда он прикрыл глаза и, зевнув, поудобнее пристроил голову на мягкой кожаной спинке.

— Чувствуете себя как дома, не так ли? — едко осведомилась она. — Я так понимаю, вы здесь не для того, чтобы принести ему, вашему племяннику, свои… поздравления?

— А вы как считаете? — мягко произнес он, не открывая глаз.

Софи поморщилась. Все-таки ее никогда не вдохновляли мужчины, которые считают, будто их мнение — единственное, которое следует принимать во внимание.

— То есть вы скажете вашему… Люку не жениться, и он не женится? — Софи не могла сдержать презрения в голосе. Если Люк Делано окажется тряпкой, самое лучшее для Розалин поскорее избавиться от него. — Так просто?

— Хотелось бы надеяться.

— А вы уверены, что он собирается жениться? — Софи не могла отделаться от подозрения, что все это ошибка. Разве Розалин стала бы молчать… — Он сам об этом сказал?

Сестра с детства отличалась здравомыслием и всегда старалась сама чего-то добиться в жизни. У нее никогда не хватало времени для серьезного романа, а другие отношения ее не интересовали.

С другой стороны, Софи никогда не слышала, чтобы Розалин отзывалась о каком-нибудь мужчине так восторженно, как о Люке Делано. Да и мягкий свет в глазах сестры, когда та рассказывала о романтическом уик-энде, проведенном в его компании, говорил о многом. Но была ли она настолько ослеплена, чтобы сказать «да» мужчине, совершенно не думая о последствиях?

О Господи!

Внезапно Софи почувствовала, что ноги не держат ее.

Филипп открыл глаза и пристально посмотрел ей в лицо. Возможно, и не было необходимости в моем вмешательстве, подумал он, глядя, как девушка опускается в кресло напротив. Похоже, она действительно услышала обо всем только от него. И еще вопрос, отнесется ли она благосклонно к предложению Люка. Тем не менее это его прямая обязанность, как человека, практически заменившего племяннику отца, удостовериться, что дела обстоят именно так.

— По крайней мере, вчера собирался. Мы говорили по телефону, но нас разъединили, и больше я ему не дозвонился.

— Вы имеете в виду, что сегодня он может передумать?

— Ну, вы знаете Люка, он человек порыва.

Чем больше она слышала об этом Люке, тем меньше он ей нравился.

— Но вы все же считали, что он сделает предложение, иначе не появились бы здесь, — резонно заметила Софи.

— Ну да, он говорил о своем намерении весьма убедительно, — подтвердил Филипп, пожимая плечами.

Он расслабил плечи и повращал головой, чтобы снять напряжение, сковывающее его мышцы, а затем снова закрыл глаза.

После прервавшегося разговора Люк пропал: не появлялся дома и не отвечал на телефонные звонки. Похоже, племянник действительно влюблен и счастлив… А возможно, сожалеет о своей импульсивности.

— Послушайте, Люк уже взрослый человек и сам в состоянии что-то решить в своей жизни. Почему вы… — сердито начала Софи, но, подняв голову, наткнулась на внимательный взгляд карих глаз. Ей показалось или на самом деле в них на долю секунды мелькнуло смущение?

— Только скажите мне, где он, — уставшим голосом предложил Филипп, медленно проводя рукой по волосам. — Мы же не можем продолжать этот разговор до бесконечности.

— Почему вы решили, что я сообщу вам что-либо? Уж не собираетесь ли вы пытать меня?

— Называйте это, как хотите, но я не сдвинусь с места, пока не узнаю то, чего хочу.

— Я не могу… — в раздражении сказала Софи. — Я…

— Знаю, вы любите его, — с циничной ухмылкой продолжил за нее Филипп. — Многие любят Люка, дорогая… Он очень привлекательный парень.

— Я не люблю его…

— Тогда это упрощает дело.

— Хорошо, если так. — Растерянный взгляд Софи остановился на лице неприятного собеседника. — А по какому праву вы все это сейчас говорите? Разве вы отец Люка?

Когда фантастические зеленые глаза снова посмотрели на него с вызовом, Филипп вдруг задумался: так ли уж много на самом деле эта девушка знает о жизни его племянника?

— Отца Люка, как, впрочем, и его матери, нет в живых.

— Простите, я не знала, — прошептала Софи.

Не вызывало сомнения, что неведение девушки было искренним, и это удивляло. Племянник никогда не слыл скрытным парнем, наоборот, Филипп часто испытывал неловкость, слыша, как Люк доверяет свои самые сокровенные чувства или мысли малознакомому человеку.

— Ну, прошло уже много лет. Они оба попали в лавину, катаясь в горах на лыжах, поэтому Люк вырос со мной…

— И вы привыкли все за него решать, — спокойно добавила Софи.

— Это не так. Просто я хотел убедиться, что у него все в порядке.

— Похвальное желание. Но не повод врываться без приглашения, — язвительно заметила она. — Послушайте, Люк взрослый человек, женат не был, детей нет, так почему бы… — Софи осеклась, встретив ледяной взгляд карих глаз. — Или…

Не нужно было быть психологом, чтобы понять, как много значит для нее ответ. Губы Филиппа дрогнули в усмешке, когда он подумал, что, возможно, это и было причиной необычной скрытности Люка: похоже, у его избранницы крайне пуританские взгляды.

Софи глубоко вздохнула, боясь продолжить расспрос.

— Он… У него есть дети? — прошептала она, решив, что будет лучше сразу узнать худшее.

— А вас не привлекает мужчина с таким багажом?

— Мне кажется, речь идет не о внешней привлекательности, — возразила Софи.

— Так вы не смогли бы выйти замуж, зная, что у вашего избранника уже есть ребенок? — Выразительные губы Филиппа язвительно изогнулись.

Гнев захлестнул ее.

— Почему у меня такое чувство, будто мне устроили проверку и сочли неподходящей? Причем, так и не узнав моего мнения ни по одному вопросу. Как ловко вы…

— Вам нет необходимости защищаться, — прервал он ее. — Я не собирался вас критиковать.

Черта с два, не собирался!

— Почему вы считаете меня эгоистичной и, соответственно, неспособной принять то, что мужчина, которого я люблю, жил и до меня и что у него были и есть привязанности, помимо меня… — И вдруг, неожиданно для нее самой, ее глаза наполнились слезами. — Посмотрите, что вы наделали…

Бросившись к зеркалу, проверить, не потекла ли тушь, Софи лишилась удовольствия увидеть, что она совершенно смутила Филиппа и он уставился на нее с растерянным видом.

— Пустить слезу, когда рациональные аргументы исчерпаны… — его голос слегка дрогнул, — испытанный способ. Но должен признать, что не думаю, что это ваш стиль.

— Что вы можете знать о моем стиле? — вспыхнула Софи.

— Не понимаю, почему вы так агрессивно настроены. Просто я восхищался тем, что скорее назвал бы вашей искренностью и реализмом. Поверьте, нелегко воспитывать ребенка, когда он собственный, но, когда чей-то еще… Словом, никто не сможет любить чужого ребенка так же, как своего…

Софи протестующе выставила вперед руку. Если она послушает еще хоть немного подобной чуши, то взорвется!

— Мне жаль прерывать вас, но вы не ответили на мой вопрос. У вашего племянника есть ребенок?.. Да, кстати, я не согласна почти со всем, что вы только что сказали, — заявила она Филиппу со слегка надменной улыбкой.

— Не сомневаюсь.

— Да, не согласна, — повторила она в ответ на его реплику. — Я думаю, что вы говорите ерунду.

— И вы конечно же изложите свое видение этого вопроса? — не удержался Филипп.

Софи вскипела.

— Не надо далеко ходить за примерами. Множество людей становятся чудесными родителями для детей, которые генетически не имеют к ним никакого отношения! — горячо возразила она. — Ребенок нуждается в любви и безопасности, и я не думаю, чтобы имело значение, кто дает ему это. Теперь вы можете ответить, есть ли дети у вашего племянника?

В воздухе повисло напряженное молчание, прерываемое только возбужденным дыханием Софи.

— Нет, у него нет детей, — наконец, произнес Филипп.

Все-таки был предел тому, как далеко он мог зайти в попытке очернить племянника и сделать его менее привлекательным в качестве предполагаемого жениха.

Софи облегченно вздохнула, но через мгновение озадаченно посмотрела на собеседника. Если нет никакого ребенка, к чему тогда весь этот разговор? И тут ее осенило.

— Но у вас есть.

Она не смогла бы объяснить, почему сказала это. Филипп определенно был не похож на женатого человека.

— Люк рассказал вам о Мишель?

Софи покачала головой.

— Нет, всего лишь догадка… Не то чтобы это мое дело… — добавила она, пожимая плечами. Розалин была права: пора бы ей прекратить говорить первое, что приходит в голову.

— Вот тут вы угадали.

Да он, похоже, потешается надо мной, подумала Софи. Ее зеленые глаза сузились. Да, ношение обручального кольца должно быть узаконенным требованием по отношению к мужчинам, особенно к таким, которые выглядят стопроцентными холостяками. Как этот!

— И что же, ваша жена тоже против того, чтобы Люк женился?

— Я не женат.

О, он был по горло сыт женщинами, которые только и мечтали, как бы изменить эту ситуацию, и которые полагали, что могут требовать места в его сердце, демонстрируя, какой совершенной матерью для Мишель могли бы стать.

— Просто для справки. У меня никого нет, есть только я и Мишель.

Софи совершенно не знала, как реагировать на его явную насмешку. Позиция Филиппа была предельно ясна: в его жизни нет места другим женщинам помимо дочери.

— Какая жалость, — драматично вздохнула она. — Но у меня все силы уходят на то, чтобы преследовать вашего племянника.

Этот мужчина, очевидно, был настолько самоуверен, что искренне полагал, что ни одна женщина не в состоянии посмотреть на него и не подумать о свадебных колоколах.

Софи одарила Филиппа ободряющей улыбкой из серии «не теряй надежды».

— Но я уверена, что вам не составит труда найти кого-нибудь, кто, с удовольствием посмотрит сквозь пальцы на то, что вы отец-одиночка. — И на то, что вы сплошная головная боль, мрачно добавила она про себя. — Вы находите время заботиться о дочери, — едко продолжила Софи, — и играть роль няньки для племянника… кто же этого не оценит!

Далекий от того, чтобы быть выбитым из равновесия сладкоголосым сарказмом, Филипп посмотрел на нее так, будто увидел впервые. Искра любопытства, мелькнувшая в темных глазах, заставила Софи стушеваться.

— Как долго вы знаете друг друга? — спросил Филипп.

Чем больше времени он проводил в обществе этой колючей особы, тем меньше она походила на тех женщин, которых предпочитал Люк. Что-то здесь было не так, и он намеревался выяснить, что именно.

— Я совсем его не знаю, — ответила Софи, рассеянно пожимая плечами.

О чем только думала Розалин, связываясь с мужчиной, за которого решения принимает дядя, тем более такой, как Филипп Маршан? У этого человека есть дочь, нет жены, и он, кажется, доволен жизнью! Женоненавистник! А сестра, вероятно, потеряла рассудок от страсти.

— По крайней мере, вы начинаете это понимать.

Необычно теплая нотка одобрения в голосе Филиппа заставила Софи удивленно поднять на него глаза. Маршан внимательно наблюдал за ней, и от его пристального взгляда не возникло ощущения безопасности.

— Понимать — что?

— Влечение часто закрывает нам глаза на то, что мы несовместимы с объектом нашего желания…

Объект желания! В ее голове как будто что-то щелкнуло. Образы, которые появились, были настолько шокирующими, что Софи беззвучно застонала.

— …и даже если в душе мы знаем это и говорим себе, что… — Филипп нахмурился, почувствовав, что теряет нить рассуждений, поскольку увидел, что верхняя пуговица ее жакета расстегнулась и показался кружевной край бюстгальтера и кусочек кожи нежного сливочного цвета.

Софи подумала, что могла бы уже написать книгу о заблуждениях Маршана, и открыла рот, чтобы сообщить ему об этом, как вдруг ей пришло в голову, что это только подольет масла в огонь и спровоцирует ненужный спор. Такая идея была смехотворна… смехотворна и нелепа… Ее взгляд пробежал по загорелой шее и неизбежно остановился на сильном, страстном рте…

О Господи!

В один момент мысли Софи стали расплывчатыми и бессодержательными, и она снова выпалила первое, что вертелось на языке. Да уж, Розалин определенно была права, когда заявляла, что сестра сначала говорит, а потом только думает.

— Жизнь была бы намного проще, если бы секс считался лучшей основой для долгосрочных отношений!

Воображение услужливо снабдило Филиппа яркими зрительными картинами племянника рядом с женщиной с каштановыми волосами и зелеными глазами, и мышцы его живота непроизвольно сжались.

Сдавленный звук привлек внимание Софи к худощавому, загорелому лицу Филиппа.

— Вы что-то сказали?

— Вы имеете в виду, что не чувствуете к Люку ничего, кроме вожделения?

В сложившихся обстоятельствах его справедливое негодование сильно задело Софи. Разве он не хотел, чтобы Розалин была влюблена в его племянника?

— Неужели вы не одобряете страсть? — невинно поинтересовалась она и осталась довольна, увидев вспышку раздражения, мелькнувшую в его глазах. — Не отказывайте себе в этом. Превосходный секс может заставить вас почувствовать себя великолепно, даже если у вас выдался действительно плохой день.

И это сказала она?! Ведь никто теперь не осудит его, если он истолкует ее слова совершенно однозначно — как провоцирующие.

Взгляд Филиппа с видимым наслаждением скользнул по ее стройному телу.

— У меня выдался действительно плохой день.

Софи показалось, что она не только слышит ленивое мурлыканье хрипловатого голоса, но и чувствует его — оно обволакивало ее.

— Что касается меня, то я предпочла бы что угодно сексу с вами! — Софи была встревожена, услышав явный намек на отчаяние, прозвучавшее в ее вызывающем ответе.

— Хотел бы принять вызов, дорогая. Но прежде мне интересно было бы узнать: секс с вами действительно так великолепен, как вы говорите?

Глаза Софи потрясенно расширились, когда она услышала, каким образом он интерпретировал ее слова.

— Это не было вызовом, — запротестовала она, поморщившись от досады, что он мог подумать… что он мог подумать, будто она…

Прямо-таки оскорбленная невинность, презрительно поморщился Филипп. Ей бы в театр, а не на подиум!

— У меня в мыслях более важные вещи. Вы, может, и играете, но мой племянник искренне полагает, что любит вас. Когда Люк отдается чувствам, он действительно…

— Тем лучше для него! — отрезала Софи. — Но надеюсь, он не считает, что должен жениться на каждой, в кого влюблен?

На несколько мгновений наступила тишина, которую нарушил звук, подозрительно похожий на горький смешок и исчезнувший, как только Филипп заговорил:

— У Люка довольно старомодные взгляды, которые сами по себе не были бы такой уж проблемой, если бы вокруг него не увивались в таком количестве неподходящие женщины, прельстившиеся немалыми деньгами, имеющимися в его распоряжении.

— Неподходящие женщины? — Софи невольно опустила глаза на свой красивый, правда взятый взаймы, костюм. — Вы хотите сказать, что Ро… что я — неподходящая женщина?

Не принимая его комментариев на свой счет, Софи и на счет сестры не могла допустить подобных высказываний. По ее мнению, любой мужчина был бы чертовски рад заполучить Розалин.

— Люк выглядит современным парнем, это-то и вводит в заблуждение, — объяснил Филипп.

— Не сомневаюсь, — мрачно ответила Софи.

С ее точки зрения, современный мужчина был мифом. Соскребите привлекательный глянец с большинства правильных на словах мужчин, и вы обнаружите под ним допотопного шовиниста. А некоторых и скрести не надо, и Филипп Маршан бесспорно из их числа.

— Люку необходимо стать самой важной частью жизни его женщины…

Без сомнения, семейная черта!

— Как и любому другому мужчине, — пробормотала Софи.

— Люк никогда не будет счастлив с женщиной, для которой на первом месте стоят ее дела. Он нуждается в ком-то мягком, добром и великодушном, а не в рассудительной карьеристке.

Из сжатых губ Софи вырвался булькающий звук. Ничего большего она не могла произнести в течение нескольких секунд.

— Вы назвали меня карьеристкой? — спросила она, наконец, обманчиво мягким голосом.

Слегка склонив голову набок, Филипп рассматривал ее с такой циничной усмешкой, что Софи начала думать, что такое выражение лица, пожалуй, было нормой для него.

— Ну, глядя на вас, не скажешь, что в ближайшее время вы соберетесь пополнить ваш гардероб одеждой для беременных.

— Давайте не будем касаться факта наличия или отсутствия у меня материнских инстинктов. Это не ваше дело…

— Послушайте, — прерывал он нетерпеливо, — я единственный, к кому Люк придет, когда вы бросите его, так что это мое дело. Если не принимать во внимание моего к нему отношения, то хотя бы потому, что, как вы знаете, мы вместе управляем нашей, к слову сказать немалой, компанией, я хотел бы, чтобы его личная жизнь никак не влияла на дела.

Софи презрительно засмеялась и уперлась руками в бока.

— А я-то думала, что ваше оскорбительное поведение является результатом искреннего, хотя и неуместного беспокойства за племянника. Однако вас волнуют только размеры прибыли. Не сомневаюсь, у вас есть причины так тревожиться. Рада слышать, что хоть что-то в вашей семье зависит от Люка. И что же вы там делаете?

По словам Розалин, своим невероятным успехом компания, занимающаяся производством элитных сортов вин и владеющая виноградниками во Франции и в Испании, обязана только талантам великолепного и несравненного Люка Делано. А оказывается, при нем есть еще и дядя.

Филипп, привыкший, что его считают главой одной из наиболее процветающих компаний, поморщился, уловив намек на то, что является чуть ли не нахлебником.

— Некоторые полагают, что я весьма сведущ в делах, — ответил он. — А в некоторых уважаемых финансовых журналах можно даже встретить хвалебные отзывы о моем харизматическом лидерстве и почти безграничной эрудиции.

— Жаль, если создалось впечатление, будто мне интересно, чем вы занимаетесь, — едко отозвалась Софи.

— Всегда одно и то же: женщины спрашивают, что я делаю, а стоит начать рассказывать, сразу теряют интерес, — деланно вздохнул Филипп.

— Вам не кажется, что вашим запасам иронии давно пора иссякнуть? Я готова принять, что мне крайне повезло оказаться в вашем обществе. Но, может, мы вернемся к предмету нашей беседы, а именно, к вашему племяннику?

— Конечно, пожалуйста.

— Так вы говорите, ему нужна женщина, которая мечтает исключительно о том, чтобы стать домохозяйкой. Которая будет рожать детей и печь хлеб, нежно культивируя эго своего мужа, — ввернула она, возвращаясь к начальной теме разговора.

— Ну, выпечка хлеба совсем не обязательна… Но в основном, да, я думаю, такая женщина подошла бы Люку, — согласился он, делая вид, что не обращает никакого внимания на сарказм в ее голосе.

— Послушайте, а вы уверены, что не ваша вина в том, что, по-видимому, потребности племянника очень напоминают ваши собственные? Вы, как я вижу, классический случай эволюционного тупика. Но, возможно, Люк продвинулся дальше неандертальца, — сказала Софи, дрожа от возмущения.

И ответ не замедлил последовать.

— Мои потребности? — переспросил Филипп.

То, как было произнесено «потребности», привело ее в состояние острого чувственного вожделения. И похоже, именно такой реакции он и ожидал, используя всю свою сексуальность подобно оружию, чтобы смутить и унизить противника. Причем смущение оказалось наименьшей из проблем. Много хуже было то, что выражение его глаз скрыли длинные ресницы, и это дало свободу воображению Софи, которое, не зная удержу в своей изобретательности, моментально заставило ее щеки залиться румянцем.

Она всеми силами постаралась придать себе вид нарочитого безразличия. Но, несмотря на это, Софи была убеждена, что Филипп точно знает, как она себя чувствует.

— Мои потребности не включают брак. — Его равнодушное пожатие плечами было хорошо рассчитанным.

О, как же она ненавидела Филиппа Маршана!

— Мои тоже.

— Все девушки стремятся выйти замуж.

Софи так хотелось завопить, что она едва сдержалась. Да что он себе позволяет! Он что, считает, что цель любой женщины в том, чтобы подцепить мужа? Это в наши-то дни, когда у женщин есть выбор: или семья и младенцы, если это именно то, чего они хотят, или наслаждение легким сексом без осложнений. Или даже, как поступает она сама, уклонение от беспорядочной любовной игры. Она, к слову сказать, даже не скучает по этому. Секс приятен, но в нем нет ничего особенного, жизненно важного… Хотя, пожалуй, она соскучилась по объятиям и поцелуям. Софи любила целоваться.

Ее изучающий взгляд скользнул по рту Филиппа Маршана. Вот кто наверняка потрясающе целуется…

Господи, так недолго и потерять контроль над собственным телом, испугалась Софи.

— Выше голову. Уверена, найдется немало женщин, даже не сумасшедших, чья жизнь окажется разбита, когда они узнают эту потрясающую новость.

— У вас очень длинный язык, — неожиданно рассмеялся Филипп.

— Спасибо, — ответила Софи, стараясь не прыснуть в ответ. — Так что вы говорите: я должна направить свои усилия на Люка? — спросила она с невинным видом.

— Нет, — прорычал Филипп, переставая ухмыляться, — не должны!

Софи улыбнулась про себя: похоже, он принял ее слова всерьез.

— Просто я поняла, что имею дело с неисправимым шовинистом.

— Я себя таковым не считаю.

— Конечно нет. Я и не ожидала другого ответа. Скажите, а эта идеальная невеста для вашего племянника должна быть девственницей?

— Давайте будем реалистами… Если только вы не пытаетесь сообщить мне, что вы — девственница, — предположил Филипп с таким циничным видом, что Софи заскрежетала зубами.

— Нет. Я — нет, но Розалин… была… — Софи замолчала. Как далеко зашли их отношения с Люком? — О Боже, это ужасно! — Беспокойство сделало ее голос пронзительным. Сестра, несмотря на отличную карьеру и искушенную манеру поведения, ухитрялась оставаться одной из самых романтичных девушек в мире. — Вы должны что-нибудь сделать! Розалин не может выйти за вашего племянника!

Только когда Филипп осторожно забрал у нее статуэтку и многозначительно посмотрел на свою грудь, Софи поняла, что свободной рукой вцепилась в рубашку Маршана.

— Простите, — пробормотала она, пытаясь разгладить смятую материю и невольно отмечая стальную твердость мускулов под тонкой тканью. — Простите…

— Так вы не Розалин Маккормик?

Неспособность Филиппа схватывать очевидное заставила Софи потерять последнее терпение.

— Ну надо же, как быстро вы сообразили! Конечно нет, — заявила она уничижительно, встретив его неприязненный взгляд. — Разве я говорила, что я — Розалин?

— Но вы и не говорили обратного, — мрачно напомнил он.

— Просто вы заранее составили свое мнение о ней и решили, что я идеально под него подхожу.

— Послушайте, но я видел фотографии Розалин! — воскликнул Филипп.

Загрузка...