Твой не любимый

Глава 16

Весь день я ждала этого момента с тревогой и надеждой, сомнениями и страхом. Время тянулось как резина, как будто остановилось. И я ждала…Волновалась, кусала губы, мерила шагами свою комнату и коридоры. Но терпела. Давала ему время.

Влад позвал меня к себе поздно вечером, и мое сердце забилось быстрее. Я знала, что он должен был просмотреть видео, и теперь, наконец, настало время разговора. Возможно, это будет переломным моментом в наших отношениях. Как же мне хотелось, чтобы все изменилось, чтобы у нас появился шанс на будущее.

С тяжелым сердцем я подошла к двери его комнаты и медленно вошла внутрь. В комнате было тихо, за исключением легкого потрескивания дров в камине. Влад сидел в своем инвалидном кресле, его взгляд был прикован к огню. Свет пламени играл на его лице, отбрасывая тени и выделяя линии его лица никогда не отличавшегося особой красотой, но при этом притягивающего взгляд и заставляющего сердце биться быстрее. Даже в инвалидном кресле, бледный, какой-то весь напряженный он все равно казался мне невероятно мужественным и привлекательным.

Я остановилась на пороге, не зная, как начать разговор. Наконец, он повернул голову и взглянул на меня. В его глазах я прочитала смешанные чувства — сомнение, боль, возможно, даже надежду. Мы молчали, словно оба искали слова, которые смогли бы выразить всю полноту наших эмоций.

Наконец, я сделала шаг вперед. Не зная что сказать и как начать разговор. В комнате было тепло от камина, но между нами по прежнему ощущалась стена холода.

Я медленно подошла к нему, каждый шаг отдавался во мне дрожью. Влад продолжал смотреть на огонь, и я остановилась рядом с ним, стараясь собрать свои мысли и эмоции. В этот момент я поняла, что все, что будет сказано сейчас, может изменить наше будущее.

Мы оба молчали, погруженные в свои раздумья, глядя на пламя, которое танцевало в камине, отбрасывая на нас свои теплые, мерцающие блики.

Его голос, тихий и решительный, нарушил тишину комнаты.

— Завтра с тобой свяжутся мои адвокаты, Алина, — сказал он, не отводя взгляда от пламени.

Я ощутила, как мое сердце замерло. Его слова звучали спокойно, но в них было что-то окончательное, что заставило меня задрожать. Стало трудно дышать будто в горле застряло битое стекло.

— Ты свободна, — продолжал он. — Я даю тебе развод. Отпускаю тебя.

Эти слова ударили по мне, как ледяной ветер. Развод? Отпускает меня? Я пыталась понять, что он имеет в виду, пыталась найти в его голосе нотки сожаления или колебания, но его тон был непримиримым. Он говорил так словно резал ножом по живому.

— Ты получишь компенсацию, которой тебе хватит до конца жизни, — добавил он, наконец повернувшись ко мне. В его взгляде я увидела смесь чувств — боль, разочарование, возможно, даже облегчение. Не знаю, что из них ломало меня больше…Наверное облегчение. Потому что я вдруг почувствовала насколько огромная между нами пропасть и он не хочет ее преодолеть.

Я стояла неподвижно, не в силах ответить. Мои мысли кружились в хаосе. Развод? Компенсация? Все это звучало так безлично, так юридически четко, но за этими словами стояли разбитые мечты, разрушенное будущее. Уничтоженная и разодранная в клочья любовь. В который раз истекающая кровью.

— Почему, Влад? — едва слышно спросила я, чувствуя, как голос дрожит. — Ты смотрел видео? — спрашиваю я, стараясь не сорваться на крик, не зарыдать в отчаянии.

Влад кивает, его взгляд темный и непроницаемый.

— Да, я видел. Именно поэтому я принял такое решение.

Мое сердце замирает.

— Ты… ты имеешь в виду развод?

— Не только развод, Алина, — его голос спокоен, но в нем слышится нотка какой-то оконечности, как будто он действительно поставил жирную точку. — Я отдаю тебе Полину. Все юридические формальности, касающиеся ее опекунства, ты получишь от позже от адвоката. Ее документы отдаст тебе Бодя завтра утром.

Я ощущаю, как в груди что-то сжимается.

— Могу ли я остаться? Если я не хочу уезжать…могу ли я… — спрашиваю я, еле сдерживая слезы.

Влад отрицательно качает головой, и его взгляд становится еще более холодным.

— Нет, Алина. Это конец.

Я делаю шаг вперед, но его голос внезапно громко разрезает тишину комнаты.

— Уходи! Ты мне больше не нужна. Все кончено. Забирай дочь и уезжай, пока я не передумал!

Я останавливаюсь, ошеломленная его словами, и смотрю на него, пытаясь найти в его глазах хоть какой-то признак прежней любви или теплоты. Но там нет ничего, кроме холодного отстранения. Нет даже ярости или злости. Лед. Непробиваемый, толстый и мертвый, заставляющий и меня замерзать до мурашек.

— Иначе, — его голос становится жестче, — я могу выставить тебя за дверь одну. Давай, не вынуждай меня принимать другие решения. Уходи! Сейчас же! Убирайся! Я не хочу тебя здесь видеть!

Я чувствую, как по щекам все же катятся слезы. Собрав волю в кулак, я медленно поворачиваюсь и выхожу из комнаты, оставляя за спиной не только Влада, но и всю нашу совместную жизнь. Сердце разрывается от боли, но я знаю, что должна быть сильной ради Полины. Мы вместе начнем новую жизнь, далеко от этого дома и его воспоминаний.

В моей комнате царит молчание, нарушаемое лишь шорохом одежды и моим тяжелым дыханием. Я собираю чемоданы — свой и Полины, складывая вещи механически, не чувствуя ткани под пальцами. Слезы наворачиваются на глаза, мутят зрение, заставляя останавливаться и отдыхать, чтобы снова увидеть четко.

Почему он так жесток со мной? Он ведь знает правду! Почему отталкивает меня, выгоняет?! Этот вопрос не дает мне покоя, я задаю его снова и снова, а он как лезвие оставляет порезы на моем сердце. Я не понимаю, как можно вышвырнуть меня, зная, что я невиновна в том, что произошло. Радовало только одно — Влад отдал мне Полину. Разве я не этого хотела и не за это боролась? Разве моя мечта не осуществилась. Нужно хватать дочь и нестись отсюда прочь без оглядки… а я реву как ненормальная и ничего не вижу перед собой.

В этот момент в комнату входит Бодя. В его руках конверт, который он протягивает мне с нехарактерной для него мягкостью в глазах.

— Это от Влада, — говорит он тихо.

В конверте лежит платиновая дебетная карта, мой паспорт, загранпаспорт и загранпаспорт Полины, а так же свидетельство о рождении…где написано, что я ее мать. А также два билета в Лондон. Помощник мужа дает мне папку.

— Это тебе.

Бодя говорит, что Влад владеет недвижимостью в Лондоне, и теперь, по его воле, я становлюсь ее хозяйкой. На мое имя открыт счет в одном из лондонских банков.

— Но уехать нужно немедленно, таково его условие! Через два часа все документы будут аннулированы! Потеряют свою силу! — добавляет он, вглядываясь в мое лицо, пытаясь понять мои эмоции.

Я смотрю на билеты, на конверт в моих руках, и внутри меня что-то щелкает. Влад делает все возможное, чтобы обеспечить нас с Полиной, даже в момент нашей разлуки. Но почему он так хочет нас оттолкнуть? Почему он выбрал такой путь прощания? Неужели он не больше ничего ко мне чувствует?

Слова благодарности застывают у меня на губах. Я киваю Боде, пытаясь сдержать новую волну слез.

— Спасибо, Бодя. Передай Владу… Передай, что я…

Я не могу найти слов, чтобы выразить все, что чувствую. Вместо этого я просто киваю ему снова, беру конверт и билеты и продолжаю собирать чемоданы. Я знаю, что должна держаться ради Полины. Мы начнем новую жизнь, далеко отсюда, и, возможно, когда-нибудь я смогу понять решение Влада.

Поездка в аэропорт проходит в тяжелом молчании, разбавленном лишь моими попытками разговорить Полину, говоря ей о том, что нас ждет новое путешествие, новая жизнь, что мы всегда будем вместе. Она крепко держится за мою руку, ее маленькое личико светится любопытством, интересом и в то же время она грустит…

Она смотрит в окно и какое-то время молчит.

— Папа остался там совсем один? — вдруг спрашивает она, и в ее голосе слышится нотка тревоги.

Я чувствую, как мое сердце сжимается.

— Папа… с папой все будет хорошо, — пытаюсь я успокоить ее, хотя сама с трудом верю в свои слова.

— Неть…с папой не будет хорошо! Не будет! Я знаю! Не будет! Папа-а-а! Я хочу к папе! — говорит Полина с такой уверенностью, что мое сердце останавливается. По коже ползут мурашки. Они рассыпаются по спине, заставляют меня похолодеть и ощутить как заболели ребра от сильных ударов сердца. Меня накрывает волной адской паники.

— Бодя! — кричу я, перехватывая дыхание. — Надо немедленно вернуться!

Бодя, вздрогнув от неожиданности, бросает на меня взгляд в зеркало заднего вида.

— Что случилось, Алина?

— Просто разверни машину! Нам нужно вернуться. Сейчас! — мой голос звучит панически, и я чувствую, как руки трясутся и леденеют пальцы.

— Что-то забыли?

— Не знаю…надо вернуться! Сейчас! Немедленно!

Бодя не задает больше вопросов. Он резко поворачивает машину, и мы мчимся обратно к дому, откуда только что уехали. Каждая секунда кажется вечностью, каждый удар сердца отдается в ушах как громкий бой барабана.

Полина смотрит на меня широко раскрытыми глазами, не понимая, что происходит, но чувствуя мою тревогу. Я крепко обнимаю ее, пытаясь уберечь от моего страха, молча моля о том, чтобы мы не опоздали.

Когда мы подъезжаем к дому мое сердце колотится в безумном ритме страха и отчаяния. Как только Бодя останавливает машину, я выскакиваю из нее и бросаюсь к входной двери. Я мчусь как ненормальная, я пока не знаю почему, у меня нет ясных мыслей, я просто бегу как сумасшедшая. На пороге спотыкаюсь и падаю, но сразу же поднимаюсь, сбрасываю туфли и мчусь вверх по лестнице, не обращая внимания на боль в коленях.

Когда я резко открываю дверь в комнату Влада, мир вокруг меня на мгновение останавливается. Влад сидит у окна, его рука дрожит, удерживая пистолет у виска. Его глаза полны отчаяния и боли.

— НЕТ! — вырывается у меня криком, и я, не раздумывая, выхватываю пистолет из его рук. Раздается выстрел, пуля пробивает картины в стене. Оружие падает на пол с глухим звуком.

Я бросаюсь к нему, падая на колени, обвиваю его руками, прижимаю его к себе так крепко, как только могу. Он начинает рыдать, словно маленький ребенок, потерянный и одинокий. Он ревет как зверь, а я держу его большое тело, сдавливаю как могу и с ужасом думаю, что могла не успеть. Целую его волосы, его глаза, лихорадочно, хаотично, шепча как заведенная:

— Я люблю тебя, Влад. Я никогда не оставлю тебя, я так тебя люблю…все будет хорошо…не прогоняй меня…плевать на деньги, отбери все что хочешь. Я буду сиделкой, няней, шлюхой, буду кем хочешь только рядом с тобой… и я не заберу Полину. Она НАША! Слышишь? Она наша девочка! — всхлипываю я ему на ухо, чувствуя, как мои собственные слезы смешиваются с его.

Бодя влетает в комнату, наверняка услышав выстрел, его глаза широко раскрыты от удивления и волнения. Без промедлений он подбирает пистолет с пола и спешно прячет его в безопасное место, убирая из поля зрения. Влад освобождается из моих рук, он смотрит на друга и тихо, срывающимся голосом говорит.

— Помоги мне подняться…брат.

Бодя подходит, осторожно поддерживая его, и помогает Владу стать на одну ногу.

— Опусти меня на колени…к ней. Давай…опускай, я сам не смогу.

Затем, по просьбе Влада, он помогает ему опуститься на одно колено передо мной.

Слезы продолжают неумолимо струиться по моим щекам, когда Влад, поддерживаемый Бодей, смотрит мне в глаза и тихо шепчет

— Прости меня…маленькая. Прости если сможешь. Я… я такой дурак. Я…блядь… я просто хочу сдохнуть…

— Тогда я сдохну вместе с тобой…а мы нужны Полине. Мы нужны нашей девочке.

Мы оба на коленях, лицом к лицу, меня трясет вместе с ним, мы вцепились в друг друга руками и оба смотрим друг другу в глаза. Я рывком обнимаю Влада, крепко прижимая его к себе, и шепчу через слезы:

— Я давно тебя простила, Влад. Я всегда буду рядом, мы вместе все переживем. Я такая сильная рядом с тобой…только рядом с тобой я такая же слабая. Я разобьюсь без тебя.

— Алинка моя…родная… — прохрипел и впился в мои волосы, прижимая за голову к себе, за спину, до хруста в костях.

Тогда в комнату тихо входит Полина. Она подходит к нам и молча обнимает нас обоих, своими маленькими ручками.